Текст книги "И вырастут крылья (СИ)"
Автор книги: Татьяна Кадуцкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Кивнула в ответ и присела рядом. Я больше не могла выносить эту неопределённость.
– А зачем ты прилетел в Галинган?
Мужчина стёр улыбку с губ.
– А разве непонятно?.. Из-за тебя.
– Ты же вроде нашёл себе другую девушку?
Он хмыкнул.
– Дурная ты. В тот момент мне нужно было чем-то выбить мысли из головы. Лучше всего в этом деле помогает секс или алкоголь.
Отношение Феди к выпивке мне было известно.
– Значит, обманул Светочку? – укорила я мага, хотя, если честно, жалости к девице не испытывала.
– Нет, – Зарецкий спокойно встретил мой взгляд. – Сразу предупредил, что никаких чувств, голая физиология. С Горяновой мы знакомы не первый год. Она знала, что я такими вещами не шучу.
– Федя, это ты дурной. Для женщин не бывает голой физиологии. Даже если они соглашаются на подобное, значит, на что-то надеются.
– Я не обязан оправдывать чужие надежды и ожидания. Это моя жизнь.
Что ни говорите, все мужчины в чём-то эгоисты! Я поднялась со своего места, прошлась по траве и уставилась на закат, даже не замечая его красоты.
Федя стал рядом.
– Я тебе совсем не нравлюсь? Да? За мой язык?
Тихо засмеялась.
– У тебя не язык, а змеиное жало.
Мужчина, сокрушённо вздохнув, тряхнул головой. Я коснулась его плеча.
– Нравишься, Федя! Всегда нравился… Не так, как он… – зажмурилась и замолчала. Не хотелось портить вечер ненужными воспоминаниями. – Да и глупо вас сравнивать: ты совсем другой!.. Ты как огонёк. Можешь согреть и защитить. Но если зазеваешься – обожжёшь. Всё зависит от того, как с тобой обращаться.
– Ты справишься, – Зарецкий посмотрел мне в глаза, – если захочешь.
Я рвано выдохнула.
– Федя, дело не в том, чего я хочу!.. Ты же не простишь! Ты всегда будешь помнить, что я сделала!
Он схватил меня за лицо, заглядывая в глаза.
– Дура! Какая ты дура!.. Я же с тобой! Я жизни своей без тебя не мыслю!
– Я хочу тебе верить! Но это нелегко теперь… – вымученно улыбнулась сквозь накатывающие слёзы. – Ошибки делают нас трусливыми.
– Ещё какими! – горько усмехнулся Зарецкий. – Я тоже ошибся, Даша. Знаешь, какая моя ошибка?.. Я не понял сразу, что ты особенная для меня. Та самая, о которой думаешь и днём, и ночью, трезвым и пьяным! А когда сообразил, ты уже влюбилась в Воронцова. И все мои дальнейшие потуги – приглашения на концерты и в кино, букеты, поддёвки, чтобы вывести тебя на эмоции, – были бессмысленные, потому что ты не предаёшь. И выбрав его, даже не смотрела в мою сторону… Говоришь, что не прощу. Это не так. Если и была обида, то она давно прошла. Есть здравый смысл. И он подсказывает мне, что счастливым без тебя я не буду… Я выбираю нас.
ЗАРЕЦКИЙ
Я не хотел выглядеть навязчивым, поэтому не надоедал звонками. Тем более после шумного праздника и подготовки к нему мои девочки наверняка хотели спокойно отдохнуть у себя дома, поваляться на диване, не думая ни о чём. Вилла кстати, неплохая. Девчонкам очень подходит. (Интересно, откуда у Даши такие деньги? Квартира в Паг-Авите столько не стоит.) Интерьер без всяких цветочков и рюшей, без дурацких статуэток и подушечек, на которых толком не полежишь, а только постоянно спотыкаешься. На тумбе заметил Линкину книгу да аккуратно выложенный ряд камешков и ракушек. Наверняка она принесла с пляжа. И пахнет домашней выпечкой. Уютно. Будь моя воля, не уходил бы оттуда. Но… рано.
Позвонил им в понедельник.
– Привет, – прислушался к шуму в трубке. – Вы где, в городе?
– Да! – Даша улыбалась. – В торговом центре. Вышли прибарахлиться к летнему сезону. Как ты?
– Отлично. Только что принял последнего пациента. Может, поужинаем вместе?
– Сейчас спрошу у Лины!
Ну, Линка, не подкачай!
Через минуту Даша ответила:
– Подожди нас возле лечцентра.
Фух!
Я вышел из здания, оглядываясь по сторонам. После Иринга, где жили в основном люди и оборотни, видеть такую разношёрстную толпу было непривычно. За несколько минут мимо меня прошли ведьмы, эльфы, гномы, это если не считать привычных людей и магов. После недавнего разговора с Дашей, я понял, почему она выбрала это место. В таком замесе мало кто обращает внимание на окружающих, пока они не угрожают его безопасности.
Не прошло и пяти минут, как ко мне подбежала Лина в смешной красной панамке.
– Здравствуйте, Фёдор Николаевич! А мы идём к Сигмарру.
– Да? А кто это?
– У Сигмарра ресторан с маленькими столиками, и он нас бесплатно кормит. А ещё делает маме специальный вкусный чай с ягодками.
Не ребёнок – а кладезь информации!
– Ого! Всем так повезло или только вам?
– Только нам! – заулыбалась Лина. – Он мамочку любит.
Я повернулся к Даше.
– О как!
Та спрятала хитрую улыбку.
– Сигмарр – гоблин, к тому же он давно и счастливо женат.
Смех смехом, а тревога холодной змеёй скользнула по позвоночнику. Я прекрасно видел, как на Дашу поглядывают другие мужчины: слишком нежная, слишком домашняя. К такой тянет…
Девочки привели меня в зачиним. В принципе, я предполагал что-то подобное, услышав о гоблине. Пока ждали заказ, Лина с восторгом рассказывала о своей подготовке к школе. Смотрел на неё и посмеивался. Наивная душа! Интересно, насколько хватит её восторга? Вот я, помнится, через неделю заявил родителям, что мне в школе нечего делать!.. Мы мирно ужинали, делясь новостями. Я прямо чувствовал себя главой семейства. Мне понравились ощущения. Только напрягали странные взгляды Даши – изучающие, цепкие. Не мог понять их, но на всякий случай следил за своим языком, чтобы не ляпнуть ничего обидного.
Когда Лина попросилась в дамскую комнату, я воспользовался моментом и сделал один деловой звонок. Неспешно потягивая вино, разговаривал с коллегой, и увидел возвращающихся девочек. И если Лина вела себя как всегда, то Даша пристально разглядывала меня, как будто на моих плечах выросла вторая голова.
– Ты чего? – спросил девушку, когда они подошли к столику.
– Ничего.
Ага! Как же!
Остаток вечера прошёл как по маслу. Мирная беседа, прогулка по набережной. Я держал Дашу за руку, чувствуя, как она сжимает мою ладонь в ответ. Приятно, но мало. И не поторопишь! Горестно вздохнул, с тоской глядя в синее небо. Хм-м-м! Интересно, к кому из богов обращаться с просьбой о терпении?..
Позже Иглой отвёл девочек домой. Невинно чмокнул Дашу в щёку.
– Спасибо за вечер!
Она кивнула на прощание и вошла в дом.
В другой раз я пригласил их поужинать в местный ресторанчик с видом на пристань. И опять эти Дашины сканирующие взгляды!.. В общем, вопросов у меня было много. Но одно бесспорно – ей нравились наши встречи.
Ярким подтверждением этого стало приглашение на воскресный обед. Я явился строго к назначенному времени. Опаздывать было некрасиво, к тому же я не девушка. Приходить раньше – тоже не вариант, вдруг хозяева не готовы?.. Даша уже встречала меня у ворот, но не одна. Рядом с ней стоял здоровый мужчина в шортах и майке с пятном на пузе. (Тьма! Что ж я так циклюсь на х. рне какой-то?!) Приревновать не успел: по рыжей шевелюре догадался, что это отец тех самых близнецов. Мы поздоровались. Странно, что Даша не спешила знакомить нас, и вместе с соседом выжидающе смотрела на меня. Ладно, мы не гордые!.. Вернее, мы гордые, но не в этой ситуации!
Я протянул руку.
– Привет. Меня зовут Фёдор. Я Дашин парень.
– Максим, – мужик пожал мою ладонь. – Мы соседи.
Даша, наконец, засуетилась, попрощалась со здоровяком и повела меня в дом. Но непонятный осадок на душе остался. Наш семейный обед прошёл хорошо, если бы не дёргающие мысли. Было ощущение, словно я на экзамене. Понять бы, каком!
После обеда Лина выбежала во двор. Мы услышали, как она переговаривается с соседскими мальчишками. А вскоре нас окликнула мама близнецов.
– Даша, я заберу её к нам? Тут батут новый. Пусть попрыгают!
– Можно? Можно? – заныла Лина.
– Беги, – позволила девушка.
И Лина с радостным криком побежала к друзьям.
– Только кепку дай или косынку, – запоздало попросила соседка.
Даша взяла панамку и повернулась ко мне.
– Отнесёшь?
И опять этот препарирующий взгляд!.. Похоже, это второе задание в моём экзаменационном билете.
– Без проблем!
Я подошёл к заборчику, разделяющему участки. Познакомился с соседкой. Нормальная тётка, кстати. Отдал шапку и, крикнув Лине не шалить, вернулся к себе. Дашка довольно улыбалась. Что же ты проверяешь, милая?
– Кыш в тень! – велел ей. – Сейчас не лучшее время для загара.
Девушка послушно пошлёпала в дом. Я следом. В дверях остановился. Даша уже доставала из холодильника напиток и весело щебетала. Но потом, удивлённая моим молчанием, обернулась.
– Федь?..
– Иди сюда.
Она на мгновение замерла, но подошла. Я за подбородок приподнял её голову, вынуждая посмотреть в глаза.
– Даша, скажи мне, что ты ищешь или ждёшь от меня? А то я маленько подзадолбался гадать.
– Ничего!
Глаза большие, честные и… виноватые.
– Дашуль, я же не слепой! Ты спроси, я всё скажу как есть.
Она покачала головой и отступила.
– Нет. Не надо ничего.
– Я что-то не так делаю?
Заметил, как задрожала её губа.
– Нет, всё так!.. Прости, я не специально. Это получается само собой.
– Что?
Девушка резко выдохнула и сжала кулаки.
– Когда Артём гулял со мной, то, оказывается, пользовался маскирующими иллюзиями. Чтобы никто не увидел его рядом с дурочкой, неспособной к магии.
Тьма!.. Это не ворон, а самый настоящий удод!
– Даш… – я уже пожалел, что затронул эту тему.
Девушка вымученно улыбнулась.
– Я больше никому не верю!.. Мы гуляем, а я в окна смотрю: там мы с тобой или чужая иллюзия? Каждую твою фразу, каждое слово кручу с разных сторон, ищу скрытый подтекст!!! … Прости, если обидела!
Честно говоря, я не обиделся, а выдохнул.
– Смотри! Крути!.. Мне бояться нечего! – я расслабленно пожал плечами.
Когда девушка налетела на меня, чуть не повалился на пол от неожиданности.
– Даш?!..
Хотел пошутить, но заткнулся, потому что почувствовал, как её трясёт.
– Журавлик мой…
– Журавлик?.. – девушка жалобно всхлипнула. – Журавлику перебили крылья, Федь.
– Ты забыла, что я лекарь… Я вылечу…
Говорил какую-то хр. нь и крепко держал её. Тьма! Я даже не догадывался, что всё так плохо! Даша не обиженная брошенка. Она раздавлена, не только как девушка, а как магиня, как человек.
Если и дальше проводить аналогию с птицей, то раньше Даша смотрела в небо, тайком мечтая о полёте, а теперь даже боялась поднять взгляд к облакам.
Будь ты проклят, Воронцов! Прибил бы урода!..
Глава 23
На правах старожилов мы с Линой показывали Феде город. По вечерам встречались после работы и шли гулять по улицам и скверам. Летом Галинган был особенно ярким и красивым. Но самым любимым местом стала набережная. Наверное, у меня извращённое воображение, но иногда я представляла город в виде живого человека. Тогда казалось, что он окунает ногу в море, словно пробует: тёплая ли вода? Вот это и была набережная! Здесь царил особый дух: солёный, свободный, с пряным привкусом приключений. Сюда каждый день, каждый вечер приходили жители и гости столицы, усаживались на скамейки и любовались морем. В этом месте даже не было привычного городского шума, словно все специально замолкали, чтобы послушать плеск волн.
Пока Лина, облокотившись на парапет, смотрела на проплывающие большие и маленькие корабли, мы с Федей присаживались неподалёку и отдыхали. Я уже не вздрагивала, когда мужская ладонь находила мои пальцы, спокойно принимала чужое тепло. Зарецкий – мой циничный, острый на язык лекарь – всё понимал и лечил меня вниманием и заботой. Иногда хотелось сказать, как много это значит для меня, но не хватало слов. Тогда я утыкалась Феде в плечо и молчала. А он понимал. Всегда понимал. Наверное, предложи Зарецкий остаться на ночь, я бы согласилась, но он не торопился, не гнал меня. Терпеливо ждал. Ведь моя проблема заключалась не в том, чтобы переспать с ним. Это как раз таки было проще всего. Беда в том, что я не верила в отношения, не верила своему партнёру. Обжёгшись с Воронцовым, перестала доверять всем.
Хотя Зарецкий был не согласен со мной. Он считал, что беда не с доверием, а с низкой самооценкой, что я подсознательно считаю себя недостойной нормальных отношений с сильным магом, а удод Воронцов (это Федины слова, если что) подтвердил это своим поступком.
– …Ты не обижайся, конечно, но судя по твоему «тесному» общению с родителями, этот комплекс неполноценности с детства, – мужчина уселся на диван рядом со мной. – Тебя любили, берегли, заботились, но не потому, что ты такая замечательная, а потому что, с их точки зрения, беспомощная.
Я только усмехнулась.
– Разве они не правы?.. Ведь с точки зрения магов, я действительно беспомощная! Я – ничто.
Зарецкий нахмурился.
– Не говори так!
– Тебе повезло. Ты – сильный маг, гениальный лекарь. Тебе легко быть собой. А мне нет!.. Воронцов правильно сказал: я – пустышка. Никакие мои душевные качества, ладная фигурка и красивые глаза этого не исправят, – я опустила голову. – В мире магии жёсткая конкуренция, Федя. И там я нуль.
Мужчина возмущённо взмахнул руками.
– Мы, в первую очередь, люди! Важно не сколько в человеке магии, а сколько в нём души! Вспомни свою Беганскую или бабушку, которые любили и любят тебя просто так и не отвернулись, как родители и брат. Дело не в магии, дело в нас. В том, как нас воспитали и какой пример показали. Меня учили ценить людей не за количество магических единиц, а за их личные качества. И если человек – г. вно, я ему руки не подам, будь он дважды архимаг!
Я со снисходительной улыбкой слушала его. Всё-таки сильным магам не понять пустышек. Несмотря на все взбрыки, их простят. Нас – никогда. Я похлопала Зарецкого по плечу.
– Это красивая сказка, Федя! В жизни всё по-другому! И я знаю это лучше всех. Усвоила свой урок на высший балл, – отвела глаза в сторону. – Я ведь с самого начала понимала, что мы с Воронцовым не пара. Кто он и кто я?! Но всё было так красиво и по-настоящему, что я посмела мечтать. А не стоило.
– Стоило, Даша! Мечтать всегда стоит! Мечты толкают нас вперёд. Ты ошиблась в человеке, который мог мечтать с тобой. А я хочу этого больше всего на свете, – Федя взял меня за руку. – Хочу мечтать с тобой! Обо всём! О полёте среди облаков, и о совместном завтраке в постели. О большой семье с кучей детишек, и о том, что, наконец, научусь плавать… Раз уж меня занесло жить на Таэльское море.
На последних словах лицо мужчины сделалось совсем несчастным. Я смотрела на него и чувствовала, как теплеет на сердце. Коснулась щеки, немного колючей от выступившей щетины, и ласково погладила. Федька зажмурился, как кот. И я поцеловала его. Так вдруг захотелось! Коснуться его губ, попробовать на вкус. Зарецкий, если и растерялся, то буквально на секунду. В следующий миг я почувствовала его руки на спине и затылке. Мою инициативу мягко, но уверенно перехватили. И уже в следующее мгновение мужчина склонился надо мной. Я чувствовала его язык, ласкающий мой рот, осторожные покусывания губ…
Громко хлопнула входная дверь.
– Мама, дай нам попить!
Мы с Федей отпрянули друг от друга. Я побежала за водой и старательно прятала улыбку, слушая тихие чертыханья за спиной. Пока Лина пила сама и поила друзей, обняла Зарецкого со спины.
– Уверен, что хочешь много детей?
– Подушку дай! – шикнул тот, закидывая ногу на ногу, чтобы скрыть своё возбуждение.
Наши отношения развивались медленно, осторожно, несмотря на сделанные признания и такой горячий первый поцелуй. Но с каждым днём Федя занимал всё больше места в моей жизни, а мы с Линой – в его. Я знала, чем маг занимается помимо основной работы (активно писал диссертацию), и даже помогала ему. Федя никогда не прятал от меня гилайон и не ставил паролей. Обо мне знали его коллеги и друзья. В чём-то с Зарецким было очень сложно, к его манере поведения нужно было привыкнуть, но мне никогда не приходилось гадать, что мужчина имеет в виду. Потому что он говорил, как есть.
За лето они очень сблизились с Линой. И в вересне Федя вместе со мной повёл дочку в первый класс. Коршуном поглядывал на одноклассников, чтобы никто из мальчишек не обидел нашу девочку, хотя Лина, учитывая пропущенный год, была далеко не самой маленькой и могла постоять за себя. А ещё оказалось, что они оба обожали живопись. Зарецкий записал дочку на какие-то художественные курсы и регулярно водил и забирал её оттуда, подстроив свой график под расписание занятий. Они ходили в музеи и на вернисажи, познакомились с местными маринистами. Федя относился к Лине не как к несмышлёному ребёнку, а как к младшему товарищу.
Не знаю, как это у него получалось, но с каждым днём ниточек между нами становилось всё больше. У нас появились общие воспоминания, знакомые, любимые места. Зарецкий всё чаще ужинал у нас дома. И однажды вечером, когда шёл холодный дождь, я шепнула:
– Останься!
Он кивнул.
В окно барабанили дождевые капли. Поскрипывала на ветру калитка. А я слышала тихое дыхание мужчины рядом. Фёдор поцеловал мои пальчики и приложил ладонь к груди, где билось его сердце – громко, часто, для меня. Ведь слова могут врать, а сердце – никогда. Не думала, что Федя может быть таким нежным. Возможно, потому что, целуя меня, он не мог язвить и подшучивать?.. Слов вообще не было, только наше сбившееся дыхание, стоны, вскрики. Я забыло обо всём. Забыла где я, кто я. Не видела ничего и никого, только он. Его серые, как дождливое небо, глаза. Надёжные руки, которые ласкали, изучали, нащупывая самые сокровенные точки. Это было наше с ним таинство – одно на двоих. Больше никого! Только мы в целом мире!.. И лишь в конце, когда из горла вырвался крик и мужчина закрыл мне рот ладонью, я опомнилась.
– Тш-ш-ш! Не разбуди Лину! – в серых глазах мелькнули знакомые весёлые искорки.
Зажмурилась и лежала, не шевелясь. Я давно не была наивной девственницей, но такого яркого, чувственного… Да в бездну! Такого ох. нного секса у меня ещё не было!
– Даш… – позвал Федя.
А я двух слов не могла связать.
– Э-э-э… и о-о-о…
– Эй!.. Ты хоть живая? – засмеялся мой вредный лекарь.
Повернула голову. Так и есть, лежит с довольной улыбкой во весь рот.
– Подожди, я сейчас отдышусь, – то ли пригрозила, то ли пообещала ему.
– И?.. – мужчина выгнул бровь.
– И повторим!
Он засмеялся, привлекая меня к себе.
Кстати, депиляцию Федька не делал.
С того дня Зарецкий стал жить с нами. Он мало говорил о любви, наверное, раз или два за всё время, но я и не ждала, потому что уже знала цену любовных признаний.
Федя был типичным жаворонком: рано ложился спать и рано вставал. Но делал это так, что я не слышала. Каждое утро он тихонько уходил на работу, оставляя нам с Линой завтрак. Да, Зарецкий был увлечённой натурой, преданной своему делу, своей профессии, и большую часть времени проводил в клинике, леча людей и нелюдей. Даже дома постоянно ковырялся со схемами целительских заклинаний, приспособив гостевую спальню под свой кабинет. Но находил время и для нас с дочкой. Федька знал наши привычки, наши пристрастия и при каждой свободной минутке старался порадовать. В быту с его появлением, наоборот, стало проще. Я не видела дома бардака и неполадок, потому что Зарецкий за годы холостяцкой жизни привык убирать за собой и, не откладывая на потом, чинить сломанные вещи. Для Феди не проблемой было сходить в магазин за продуктами, чаще всего он просил сбросить на гилайон список и приносил всё домой. Он замечал моё плохое настроение и не лез с бесящими вопросами, молча делал мне травяной чай, забирал Лину и шёл гулять на пляж. Этот мужчина знал меня как облупленную. Порой это пугало, а порой пробивало на слёзы. Потому что так интересен может быть только очень важный человек.
Если вы думаете, что Зарецкий вдруг превратился в белого пушистого котика, то зря. А хорошее в нём было и раньше, только я не замечала. Не хотела замечать, очарованная другим человеком. Федя по-прежнему был острый на язык и не терпел лицемерия. Если ему что-то не нравилось, он так и говорил. И стебался надо мной, как раньше! Но теперь я знала, как быстро заткнуть его! Подходила и целовала, только не невинно и нежно, а так, что ему потом приходилось прикрываться подушкой.
***
Как бы мне этого не хотелось, но пришёл день, когда о нас как паре, должны были узнать в Ласанге. Больше всего я боялась встречи с Федиными родителями и откладывала этот визит до последнего. Но в рюене мы отправились в Иринг на день рождения Амрита, а на обратном пути Зарецкий твёрдо вознамерился навестить родной дом.
Калина и Виджей, кажется, не удивились, увидев нас вместе.
– Я давно поняла, почему Фёдор полетел в Галинган, – улыбнулась кошка. – Только удивлена, что ты скрывала это.
– Прости, но я не хотела торопить события, – обняла оборотницу. – Нам было непросто. Прошлое бывает очень тяжёлым, с ним не поспешишь. Что бы кто ни говорил, я знаю, что Федю сильно задел мой выбор два года назад… Ему нужно было время, чтобы убедиться, что он не замена, а самый главный мужчина в моей жизни. А мне нужно было время, чтобы поверить ему.
Фири-гахум больше не приставала с расспросами: хватало других забот. Пока она хлопотала в столовой, я играла с Амритом. Это черноглазое чудо покорило моё сердце. Малыш уже научился ходить, и дом лайдира преобразился: все мелкие, острые, бьющиеся вещи исчезли или находились очень высоко. Зато громко и грозно звучало:
– Дай!!!
– Тигрище растёт! – смеялась я, глядя на хмурые бровки. – Альфа, не иначе!
Но малыша легко было отвлечь: стоило рядом появиться Деви или Ангелине, и он восторженно охал и, широко улыбаясь, топал к ним. А мне оставалось идти следом, приглядывая, чтобы он не упал.
Одним словом, в гостях мы не скучали. Праздник получился больше для взрослых, но я радовалась встрече с друзьями. А ещё была благодарна им за тактичность. Никто не шутил и не лез с неуместными поздравлениями. Они просто приняли нас с Федей как пару и всё.
Незадолго до нашего ухода мужчины закрылись в кабинете и долго говорили. Я догадывалась о чём: Федя хотел вернуть Тандекару деньги за дом. И судя по довольному лицу моего мужчины, он смог убедить лайдира.
А потом мы отправились в столицу, где жили Зарецкие. Праматерь моя, как же я трусила! Хотя, по словам Феди, его родители были нормальными, адекватными людьми. В общем, когда мы через портал вышли к дому, я лязгала зубами от страха. Мужчина внимательно посмотрел на меня.
– Даша, нас там ждут.
– Тебя – да, а вот меня…
– Тебя – особенно, – он ободряюще улыбнулся. – Мои родители счастливы, что я знакомлю их со своей избранницей. Как сказал отец, он не удивился бы, если бы в один прекрасный день я принёс им пригласительные и заявил: «Завтра свадьба! Делайте что хотите!»
Я хихикнула, а Зарецкий приглашающе махнул головой.
– Пойдём?
– А если я не понравлюсь твоим родителям?
– Тогда мы скажем им до свидания и полетим домой.
– Почему ты такой спокойный?
– Потому что я знаю, что всё будет хорошо, – он взял Ангелину за руку.
Мне ничего не оставалось, как следовать за ними. Мы вошли в небольшой двухэтажный особняк в классическом стиле. Всё вокруг было подобрано с удивительным вкусом. Каждая вещь на своём месте!
– Как красиво!
Федя подмигнул мне и громко позвал:
– Мама, папа, мы пришли!
В глубине дома послышались быстрые шаги. Я затаила дыхание. К нам вышли мужчина и женщина, уже в возрасте, но в отличной форме. Федя был похож на отца, такая же густая русая шевелюра и тонкий нос. Рост и фигура тоже отцовские. Вот только глаза серые, как у матери. Зарецкий приобнял меня за плечи, а другой рукой прижал к себе дочку.
– Мам, пап, это Даша и Лина – мои любимые девочки.
– Здравствуйте! – выдохнула я.
– Ну, наконец-то! Мы уже заждались!
Встретили нас радушно. Конечно, никто не бросался с объятиями, но смотрели приязненно и с нескрываемым интересом. Не было провокационных вопросов или неудобных ситуаций. И на Лину не смотрели косо, чего я опасалась. В какой-то момент я поняла, что Элла Сергеевна – Федина мама – тоже волнуется. Стало легче. Я уже охотнее отвечала на вопросы и даже спрашивала сама. Николай Александрович всё чаще улыбался, ласково называя меня «голубушка». Поэтому я и растерялась, услышав от него вопрос:
– И какие у вас планы на будущее?
У Феди дрогнули уголки губ.
– Самые серьёзные, пап. Мы поженимся.
Вот так, в общем-то, я узнала, что меня берут замуж.
– Значит, «поженимся»? – спросила я у Федьки, когда мы вернулись домой и остались одни в комнате.
– Ты имеешь что-то против? – Зарецкий уже улёгся на кровать.
– Нет, но можно было и спросить для приличия.
Меня утянули под одеяло.
– Хорошо! Спрашиваю: ты выйдешь за меня?
– Нет!
– Хм-м-м! – протянул Зарецкий и нежно поцеловал в шейку. – А если подумать?
– Нет!
– А если хорошо подумать?..
Поцелуи становились всё слаще, всё дольше… всё ниже… И когда я почти кончила, этот гад остановился и посмотрел на меня. Чуть не зарычала.
– Зарецкий, вернись обратно, или я тебя убью!
– Я только спрошу кое-что…
– Да чтоб тебя!.. Да-а-а!
– Что «да»?
– Я согласна!
– Ну вот! Другое дело! А то «приличия-приличия»!
Дальше стало не до разговоров! Ни мне, ни ему!
Утром проснулась одна. В доме царила полная тишина. Прошлась по комнатам – никого. Выглянула во двор – тоже пусто. Я торопливо сбежала вниз. На столе стоял тёплый завтрак и лежала записка: «Мы на пляже».
И я, накинув куртку, вышла из дома. День выдался безветренный, тихий. Сквозь редкие облака выглядывало яркое солнце. Федя с дочкой гуляли по пустынному пляжу и бросали в море камешки.
Лина вдруг спросила мага:
– А вы можете поднять меня в воздух? – она взмахнула руками. – Как будто у меня есть крылья?
– Могу.
Я, затаив дыхание, смотрела на дочку. Федя левитировал её невысоко, метра три над землёй. Потом пронёс над водной гладью. И самые смелые волны почти касались детских рук. Лина пищала от восторга.
– Мамочка, смотри! Я лечу!
Я помахала ей рукой. Федя повернулся ко мне.
– Хочешь, я и тебе сделаю крылья?
Покачала головой и обняла его, целуя тёплую щёку.
– Ты уже вернул мне мои…
Я подхватила бегущую ко мне дочку.
– Ты так красиво летела! Просто восторг!
И Лина, счастливая, продолжила гулять по пляжу, выискивая среди камней ракушки.
Федя долго смотрел на меня, потом протянул руку.
– Подойди.
Я, сглотнув, шагнула к нему. Мужчина на мгновение сжал меня в крепких объятиях:
– Чтобы взлететь, надо подпрыгнуть. На секунду потерять опору под ногами. Поверить в свои крылья. Ты веришь?
– Да…
Ахнула, почувствовав под ногами пустоту. А Федя улыбнулся мне спокойной, уверенной улыбкой.
– Лети, мой журавлик!
…Глядя на птиц, я всегда думала, что там, высоко, они единственные, кто понимает, что такое свобода! Что поднявшись вверх, докажу всем, что я не пустое место. А, оказавшись в небе, поняла совсем другое. Я снова могу любить, и я верю… Верю мужчине, который стоит на земле, держит за руку мою дочь и смотрит на меня так, как не будет смотреть больше никто!