Текст книги "Амнезия души"

Автор книги: Татьяна Коган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8

День начинался неплохо. С утра Макс разбогател, смотавшись пару раз в аэропорт, – подфартило, что называется. Сразу перед обедом зашел к бабе Зине, одинокой пенсионерке, живущей этажом ниже, – подкинул ей немножко деньжат. От хорошего настроения порадовал Надьку, причем дважды. Выгулял таксу Джесси, обсудив с Джекилом по телефону, как движется процесс составления списка вовлеченных в игру. Потом решил еще немного потаксовать, сел в машину, двинулся в сторону улицы и вдруг…

Случайные прохожие, коих оказалось всего двое, – парень и девушка, спешившие на остановку автобуса, – описывали произошедшее следующим образом: медленно выруливающую из двора легковушку протаранил черный джип, до этого стоявший в отдалении. Он как будто караулил машину, мгновенно набрал скорость и въехал в бок, изрядно помяв корпус. Потом дал задний ход и снова стукнул несчастный автомобиль. После чего резко развернулся и умчался. Номеров у джипа не было, стекла затонированы, водителя никто не разглядел. Свидетели тут же вызвали «Скорую» и ДПС.

Макс пострадал несильно – подушка безопасности выполнила свою функцию. Несколько ушибов и ссадин, подозрение на трещину в ребре. От госпитализации он отказался, позволив приехавшим медикам обработать мелкие ранения. Состояние здоровья волновало Макса меньше всего. А вот факт поломки машины буквально вывел его из себя. Страховку обновить не успел, на реставрацию понадобится уйма денег, которых нет. Фактически Макс остался без главного в настоящий момент источника заработка.

Он отлично понимал, кто устроил диверсию. Только идиот бы не понял. Рассказывать сотрудникам дорожно-постовой службы о своих подозрениях не стал. Вряд ли они прониклись бы сочувствием, услышав что-то вроде: «Понимаете, мы с приятелями неоднократно нарушали закон. Кто-то стал свидетелем наших преступлений и теперь изображает неуловимого мстителя, требуя выдать последнего участника, избежавшего наказания».

Пока давал показания, пока эвакуировал помятое авто на стоянку, сохранял относительное спокойствие. Когда же остался один, дал волю гневу: выругался на чем свет стоит. В этот момент на мобильный позвонили с неопределяемого номера. Мистер Икс интересовался самочувствием пострадавшего. Давно Макс не испытывал столь ошеломляющей ненависти. Задушил бы урода своими руками, рискни тот появиться. И телохранители с волынами пикнуть бы не успели.

Домой в таком состоянии прийти не посмел: незачем Надьку пугать. Сперва нужно успокоиться, а уж потом убедительно врать жене об аварии. Джекил трубку не брал – вероятно, вправлял мозги очередному психу. Глебу рассказывать о случившемся нельзя. Позвонил Лизке. Она приехала через полчаса. Кивнула, приглашая сесть на переднее пассажирское сиденье, – сзади расположились двое телохранителей.

– Едем ко мне, – предложила Лиза, мельком взглянув на физиономию друга. – Настя с няней на занятиях.

По дороге говорили мало. Макс завел было красноречивый рассказ о своем отношении к случившемуся, но осекся, вспомнив про лишние уши. Ребята – профессионалы и нос в чужие дела не суют, но откровенничать лучше наедине.

На этаж поднялись вчетвером. В квартиру вошли только хозяйка с другом, охранники спустились на пролет ниже, откуда хорошо просматривалась дверь.

– Ну и вид у тебя, – сказала Лиза, когда они остались вдвоем. – У тебя ничего не сломано?

– Да все путем, – отмахнулся Макс, заваливаясь в круглое кресло. – Я крепкий. А тачку жалко. Вот сука, а…

Лиза сузила глаза:

– Все еще планируешь не привлекать Глеба?

– Какой базар? Я что, мразь последняя, другом торговать? – взвился он. – Так у нас хоть один козырь есть, а если мы и его отдадим, что помешает уроду закопать всех четверых?

Лиза скептически выгнула бровь:

– Хотел бы закопать, уже закопал бы. Мне он ничего не сделал. Джеку тоже. Видно, какие-то принципы у него есть. Не убьет же он Глеба. Побьет и отпустит. И от нас отстанет.

– Я уже успел забыть, какая ты стерва, – припечатал Макс. – Я Глеба не выдам, терки на эту тему закончили.

– Максим!

– Что – Максим? Мы понятия не имеем, за какое преступление мстит старик. Может, мы отделались легко лишь потому, что основную работу выполнил Глеб, и старик уверен, что ответственность на нем лежит. Информация у него неполная, например. Ты не допускала такую мысль? – Он вперил в Лизу суровый взгляд. – Хрен знает, что у него в башке. Может, он реально считает Глеба главным злодеем и хочет его убить. И ты предлагаешь мне рискнуть?

Лиза подошла к приятелю и осторожно коснулась его локтя:

– Не предлагаю. Просто я боюсь за тебя. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Голос Макса смягчился:

– Да ничего со мной не случится. Прорвемся.

Лиза прикусила язык, чтобы не сказать колкость. Отвернулась, включила электрический чайник. Пока вода закипала, они сидели молча. Макс прикидывал варианты решения проблемы. В голове крутилась идея выманить незнакомца на серьезный разговор, а затем проследить за его передвижениями и таким образом выяснить его адрес и личность. С каждой минутой эта затея казалась ему все привлекательнее. Почему они раньше до этого не доперли? Договориться о встрече, подкараулить его на трех машинах, для подстраховки. Старик не дурак и может отказаться от приглашения. Тогда придется привлекать Глеба в качестве наживки. Опасно, конечно. Тут многое обдумать нужно, прикинуть все «за» и «против», учесть возможные осложнения. Нужны надежные гарантии, что Глеба не пристрелят на месте. С бухты-барахты действовать нельзя.

Оттого что забрезжил хоть какой-то просвет в тупике, Макс даже повеселел. Пусть пока все вилами по воде писано – это лучше, чем ничего. Нужно не терять времени и сегодня же устроить мозговой штурм. Он достал мобильный и снова набрал Джека. На этот раз тот ответил.

– Старик, когда освобождаешься? Срочно перетереть надо, – без предисловий сказал Макс.

– Здравствуй. Работу заканчиваю через три часа, раньше никак.

– Лады, набери, как освободишься. Решим, где соберемся.

– Голос у тебя радостный. Есть повод? – предположил Джек.

– Как сказать, – уклончиво ответил Макс. – Вечером узнаешь.

– Договорились, – приятель положил трубку.

Лиза вопросительно взирала на друга, ожидая объяснений.

– Все нормуль, принцесса, – подмигнул он. – Потолкуем сегодня, как вычислить эту сволочь.

Лиза подозрительно прищурилась:

– Что за секреты?

– Никаких секретов. У тебя же на вечер планов нет?

– Сбор пионерского отряда?

– Ага. Только Глеб пока пусть покурит. – Заметив, как нахмурилась подруга, Макс поспешно добавил: – Если без участия Глеба план не сложится, тогда привлечем и его.

Лиза достала кружки, налила кипятка:

– Чай или кофе?

Макс поднялся с кресла и поморщился от боли в ребрах:

– Можно у тебя душ принять?

– Конечно. Чистые полотенца в ванной, в шкафу на верхней полке. – Лиза проводила друга задумчивым взглядом и подошла к открытому окну. Ей совсем не нравилось решение не втягивать Глеба в обсуждение ситуации, но настойчиво выражать недовольство Лиза опасалась: Макс остро реагировал на любые несоответствия товарищескому кодексу. Она могла пойти на открытую конфронтацию, но вряд ли бы выиграла. В некоторых вопросах Макс демонстрировал колоссальное упрямство. Терять его поддержку не хотелось. Лиза испытывала к Максу нежную и прочную привязанность и рядом с ним ощущала себя в относительной безопасности. Сегодняшнее происшествие огорчило ее. Лизе самой иногда хотелось вмазать Максу по лицу, но она негодовала, когда кто-то другой причинял ему вред. Нынче приятель отделался легкими царапинами, а что будет завтра?

Следовало завершить эти разборки раз и навсегда. Если мальчикам нравится играть в благородство – это их дело. Чем бы дети ни тешились, лишь бы не плакали. Лиза попробует немного подкорректировать ситуацию, позволив Глебу проявить рыцарские качества. Его безучастность ставит под угрозу не только Макса, но и Джека, и ее.

Она смахнула упавшую на глаза челку и вздохнула, сожалея, что утратила влияние на товарищей. Долгие годы умело навязывала свою точку зрения, заставляя их следовать выбранному курсу. Где-то использовала ласку и хитрость, где-то – бескомпромиссную резкость. Так или иначе, добивалась своего. А потом что-то изменилось, и серый кардинал превратился в слабую женщину, к которой не всегда прислушиваются. Без сомнений, Макс по-прежнему любит ее. Но даже он стал заметно самостоятельнее.

– Фух, спасибо, освежился, – прервал ее мысли Макс. Светлые волосы висели мокрыми прядями, с голого торса стекали капельки воды, впитываясь в обмотанное вокруг бедер полотенце. Бугры мышц перекатывались под загорелой кожей, мощные плечи, широкая талия и крепкие ноги делали его похожим на персонажа древнегреческих легенд. Вид у него был внушительный и гармоничный. Лизе нравились в Максе мужественность и физическая сила. Весь его облик, лишенный утонченности, соответствовал его натуре – простой и основательной. Он и сексом занимался так, словно доказывал партнерше право самца на доминирующую роль. Подминал под себя, пресекая инициативу, и долго, властно, требовательно брал свое.

Раньше Лиза любила дразнить Макса, то соблазняя, то отвергая, чем доводила его до исступления. Иногда он не выдерживал и срывался: хватал ее, перекидывал через плечо и уволакивал в укромное место, где уже не обращал внимания на ее неубедительные «нет». Разумеется, Лиза могла остановить игровое насилие в любой момент, но ей и самой нравилось отпускать себя, теряя контроль в сильных руках.

У любой другой женщины два месяца во власти озабоченного маньяка напрочь бы отбили сексуальное влечение. Но в последние дни Лиза все острее желала физической близости. То, что происходило в плену, не имело отношения к сексу. Это было насилие над личностью, испытание силы духа. Отчаяние и боль – и ничего больше. Сейчас, когда самосознание восстанавливалось, организм требовал удовольствий. Пережитый ужас схоронился где-то внутри, Лиза чувствовала его ледяное присутствие, нужно было выдавить стресс из тела, как гной из нарывающей раны.

– Ты чего пялишься? – усмехнулся Макс, поигрывая грудными мышцами. – Хочешь чего-то?

– Вот еще, – притворно фыркнула Лиза, не отводя голодного взгляда от его фигуры.

– А я бы тебя натянул, не отказался бы.

– На чужой роток не расстегай порток! – Она призывно облизнула губы.

– Нарываешься на грубость? – осклабился Макс, втягиваясь в игру. – Так я могу…

Мгновение Лиза стояла, не шевелясь, а затем рванула в спальню, изображая поспешное бегство. Макс бросился следом.

Расслабленный Макс лежал на кровати, закинув руки за голову и поглядывая на Лизу. Она полулежала, подсунув под спину подушки, и сосредоточенно курила, выпуская в потолок кольца дыма. Макс подумал, что, несмотря на неприятности, ему здорово повезло с подругой.

– Слушай, – Лиза стряхнула пепел в прозрачную пепельницу. – Я тут поразмыслила: тебе сейчас без машины – никак. Давай я тебе ее подарю?

– Чего подаришь? – не понял Макс.

– Машину подарю. Выбери сам, я оплачу.

– Ты чего, прикалываешься так? Я с тобой забесплатно трахнулся.

Лиза внимательно посмотрела на товарища:

– Я не прикалываюсь. Будем считать это подарком на твой день рождения.

Макс приподнялся на локтях, улыбка исчезла с его лица:

– Я тебе что, альфонс, такие подарки от бабы принимать?

Лиза поморщилась, как будто съела что-то горькое:

– Максик, давай без идиотизма, ладно? Я не только баба, но и твой друг к тому же. У меня есть возможность помочь, так почему ты отказываешься? Мне это ничего не стоит.

– Да мне по хрену, стоит тебе или не стоит! – Макс резко сел, сверля ее злобным взглядом. – Чтобы я больше такого не слышал! Я на шее у бабы не сидел! Ты об этом думала, пока я тебя трахал?

– Не ори, придурок, – Лиза затушила сигарету. – Я об этом подумала, как только ты позвонил. Кредит тебе в банке не дадут, ты сам говорил. Мои деньги ты вряд ли возьмешь, даже в долг. Ну, так не отбрыкивайся хотя бы от такой мелочи, как автомобиль.

– Вот сука, – Макс порывисто встал, подобрал с пола брюки и стал остервенело одеваться. – Все настроение испортила.

Лиза соскользнула с кровати, прижалась к широкой спине, обвив его руками:

– Избушка-избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!

– Отстань, – буркнул Макс, попытавшись стряхнуть с себя прильнувшую Лизу.

Та прижалась еще крепче и больно укусила его за лопатку.

– …! – Макс расцепил ее руки и поставил перед собой, не отпуская тонкие предплечья. – Чего ты лезешь?

– Зачем ты меня обижаешь? – Лиза изобразила печаль, но вдруг поняла, что на самом деле печалится. Стало тоскливо и жалко себя, к горлу подступил комок – пришлось закусить губы, чтобы не дрожали.

– Я – тебя? – напустился было Макс, но, заметив перемену в состоянии подруги, встревожился: – Ты чего, принцесса?

– Ничего, – Лиза вырвалась из его захвата и села на кровать, закрыв лицо ладонями. Раньше она никогда бы не продемонстрировала такую слабость, более того – демонстрировать было нечего. Она не расстраивалась по ничтожным поводам – стоило сильно постараться, чтобы огорчить ее. Но теперь Лиза уже не чувствовала прежней непреклонности, словно ее твердый, прочный скелет заменили на гибкий, гнущийся. Лиза ощущала себя слабой – настолько слабой, что любое неосторожное слово ее ранило. Что с ней случилось? Куда подевались непробиваемость и железная воля?

– Родная, ты чего? – растерянный Макс сел рядом, неловко прижал к груди ее голову и принялся гладить по волосам. – Ну, не могу я принять от тебя такой подарок, пойми. Я себя уважать перестану.

– Тогда возьми на время мою машину, пока не встанешь на ноги. У меня в гараже еще одна стоит, – Лиза с надеждой посмотрела на него. – Пожалуйста, включи мозги!

Он колебался: в словах подруги был резон, и огорчать ее не хотелось. Но пахло это все не очень приятно. С другой стороны, обычно сдержанная и неприступная Лиза выглядела искренней и теплой. Как ей откажешь?

– Ладно, – неохотно согласился Макс, засовывая гордость куда подальше. – Поезжу на твоей.

– Спасибо, – Лиза дотянулась до шелкового халата и быстро оделась. – Свари кофе, а мне позвонить нужно по работе.

– Ну вот, меня уже в рабы записали, – проворчал он, отправляясь на кухню. Пока он возился с кофе-машиной, Лиза взяла мобильный и вышла на лестничную площадку. Быстро набрала телефонный номер.

– Алло? – ответил знакомый голос.

– Привет, Глеб. Пять минут есть? Нужно поговорить.

– Я слушаю.

– Тебе Макс звонил несколько дней назад, предупреждал, что мы пока не встречаемся, так?

– Так, – согласился Глеб.

– Но он тебе не объяснил причин? – допытывалась Лиза.

– Не объяснил.

– Тут такое дело, – Лиза облокотилась на перила лестницы. – В общем…

Когда она вернулась в квартиру, Макс уже разливал в кружки ароматный напиток.

– Гляди-ка, справился! – К ней вернулось привычное ехидство. Она уселась за стол, поставив чашку перед собой и довольно поглядывая на Макса.

– Чего сияешь? – Макс выдвинул стул и расположился напротив. – Сделку удачную провернула?

– Очень на это надеюсь, – Лиза осторожно отхлебнула горячий напиток. – Скоро Настя с няней вернутся. Нужно выметаться отсюда. Не хочу, чтобы дочь увидела тебя покоцанным. Еще испугается. Зверь не зверь, человек не человек, а чудище лесное, безобразное.

– Хорош преувеличивать, ссадины на лице не делают меня страшным. Боевые раны мужиков украшают.

– Мужиков украшает боевая готовность, а не боевые раны, – съязвила Лиза и чуть погодя добавила мечтательно: – Знаешь, куда мне хочется?

Макс похабно усмехнулся, представив куда.

– Тебе мало, что ли, ненасытная моя? Повторим по-быстрому?

– Фу, похотливое животное! Я хочу в лес. Давай съездим к тебе на дачу как-нибудь?

– Я только «за». Шашлыки замутим, все дела. Только сперва надо вопросы порешать.

Лиза сделала глоток кофе:

– Порешаются вопросы, никуда не денутся. Ладно, давай собираться. Джек скоро заканчивает, – Лиза встала из-за стола и направилась в спальню одеваться.

Глава 9

– Признаться, не предполагал, что ты сам пожалуешь, – раздался голос хозяина.

Глеб поднял глаза и улыбнулся, скрывая волнение:

– Ностальгия замучила. Вот и пожаловал.

– Значит, господин Гладко не выдержал давления? – разочарованно протянул Велецкий. – Я надеялся, что он продержится дольше.

– Макс ничего мне не говорил, я сам узнал. Никто не в курсе, что я здесь, – Глеб устало выдохнул.

Последние недели он жил в изматывающей немой пустоте, окружавшей его со всех сторон и проникавшей внутрь. Он что-то делал, о чем-то думал, но ни поступки, ни мысли не цеплялись за сознание, не находили эмоционального отклика. Иногда Глебу казалось, что это вовсе не он существует, дышит, осязает, а кто-то очень похожий на него. Идеальная копия, выполняющая механические действия, но лишенная способности чувствовать. Нечто подобное Глеб уже испытывал, когда умер брат. Тогда пустота граничила с болью. Горе высушивало душу, разрывало изнутри. Теперь не было ни горя, ни отчаяния – жизнь текла своим чередом, и он плыл по течению, не замечая очертания берегов, не ощущая холод потока.

Единственное, что удерживало внимание, – мысли о сыне. Глеб знал, что найдет решение, добьется права видеть ребенка и участвовать в его воспитании. И хотя пока план отсутствовал, Глеб двигался к цели маленькими шажками. Прежде всего подал запрос на восстановление паспорта – с его настоящей фамилией. Кирилл Смирнов не имел никакого отношения к новорожденному. Изучил юридические документы, касающиеся родительских прав, а также проконсультировался с адвокатом. Тот пояснил, что суд не будет рассматривать доказательства якобы совершенного преступления, полученные с нарушением закона. Фактически диктофонная запись беседы, которой угрожала Галя, не имеет юридической силы, ибо была произведена без согласия говоривших и нарушала их право на личную жизнь. Грамотный адвокат легко представит данные доказательства незаконными.

Словом, у Глеба были весомые шансы выйти чистым из воды и получить право совместной опеки над сыном. От активных действий его останавливало только нежелание объявлять войну. Он все еще надеялся договориться с Галей мирным путем. Хотя не имел ни малейшего понятия, как побороть ее враждебность.

С товарищами Глеб не встречался с того дня, когда из Мюнхена вернулся Джек. Пару раз звонил Макс, просил быть осторожнее, но, честно говоря, Глеб не вникал в его невнятную озабоченность. А сегодня неожиданно позвонила Лиза и прояснила ситуацию.

Глеб как раз выходил из бассейна, когда раздался звонок. Подруга говорила быстро и сбивчиво, будто торопилась высказать все, что думает, пока ее не прервали. Глеб слушал молча, изредка задавая уточняющие вопросы, и с каждой минутой становился мрачнее. Значит, Макс решил уберечь его от неприятностей, взваливая на свои плечи весь груз ответственности. Очень на него похоже.

– Я боюсь за Макса. Он упрямый и порой не видит дальше своего носа, – нервно тараторила Лиза. – Сегодня чудом избежал больничной койки. А что, если завтра ему отрежут руки или ноги? Этот неизвестный – он же ненормальный. Я обещала мальчишкам держать язык за зубами, но, Глеб, я считаю, ты имеешь право знать истинное положение дел. Я делюсь с тобой информацией, чтобы мы вместе подумали, что делать дальше. Что ты молчишь, Глеб? Отреагируй как-нибудь!

– Я отреагирую, Лиза, – спокойно ответил он. – Спасибо, что рассказала.

– У тебя есть идеи? – не унималась она. – Что мы предпримем?

– Да, у меня есть идеи, – Глеб помолчал. – Я все улажу.

– Когда будешь улаживать, сохрани в тайне нашу беседу, пожалуйста.

– Не беспокойся.

– Ты уверен? – В ее голосе звучало сомнение. Ей хотелось подробностей.

– Уверен, Лиза. Все будет хорошо, – Глеб положил трубку и какое-то время стоял, анализируя услышанное. Потом двинулся в сторону метро. Приехав домой, переодел футболку, повесил сушиться плавки и полотенце, приготовил нехитрый ужин и долго курил на балконе, глядя на вечерние улицы.

Он отлично знал, что нужно делать. Он должен был сделать это гораздо раньше и не доводить ситуацию до критической отметки. Постоянно что-то его останавливало: нежелание возвращаться в прошлое, банальный страх за собственную жизнь, погруженность в решение других, более важных задач… Какими бы ни являлись причины, Глеб отказывался принимать очевидное: час расплаты рано или поздно наступит. Можно отодвинуть его на день или год, но неминуемое все равно произойдет.

Если совпадения случайны, тогда Глебу удалось столкнуться с удивительным проявлением случая: стать участником изнасилования, встретить жертву спустя семнадцать лет и едва избежать смерти. Сюжет для мыльной оперы, не иначе.

Глеб давно догадывался, что именно муж Ольги преследует их компанию. Супруга устала скрывать тайну своей юности и выдала имена одноклассников, подвергших ее унижению. Сергей Велецкий решил отомстить и преуспел. Оставался лишь один преступник, вышедший сухим из воды.

Существовало только два способа прекратить преследование: открыть друзьям инкогнито врага или самому явиться к тому с повинной. В первом случае пострадают и Сергей и Ольга – в припадке ярости Макс берегов не видит и обрушит гнев на всех без разбору. Во втором случае пострадает только один человек, и вполне заслуженно. Собственную вину Глеб не отрицал. Он не одобрял поведение Велецкого, но понимал его мотивы. Чего скрывать, бараном для заклания становиться не хотелось. Но и позволять друзьям одним отдуваться за содеянное – тоже.

Чем больше Глеб думал, тем глубже погружался в беспросветную апатию. Нелепые флешбэки, возня с самоидентификацией, потуги наладить жизнь, неистребимая надежда на лучшее – как все это осточертело! Хотелось заорать во все горло: «Хватит! Довольно! Я сдаюсь!» Но разве что-то изменится?

Около семи вечера Глеб покинул квартиру, а спустя два часа вышел на остановке у коттеджного поселка. Автобус фыркнул и натужно тронулся с места. Глеб проводил его взглядом и двинулся вперед по улице.

Последний раз он был здесь зимой, тихой морозной ночью. Сугробы сверкали в свете одиноких фонарей, воздух дрожал от свежести. Жизнь казалась такой же чистой и нетронутой, как покрывающий землю снег. Тогда Глеб не знал ни кто он, ни где находится. Испытывал страх перед неизвестностью, не понимал происходящее, но и не тосковал, не раскаивался, не желал иной судьбы. Несколько дней в пустом доме вдали от всего, что когда-то имело значение, оказались самыми счастливыми.

Он с трудом узнавал поселок: буйная зелень придала его виду дружелюбности. Шелестели листья, пели сверчки, где-то за забором коты устраивали разборки. Глеб остановился возле дома Велецкого и замер в нерешительности. Он все еще мог уйти, никто бы не увидел и не осудил его метаний. Ведь он не обязан… Не должен…

Глеб шагнул к воротам и нажал на кнопку звонка.

– У меня есть вопросы, – Велецкий сел напротив гостя, сделав охране знак удалиться. – Ты догадался, кто причастен к проблемам твоих друзей, и предпочел выдать себя, вместо того чтобы раскрыть мою личность. Почему?

– Не хотел, чтобы вы с Ольгой пострадали, – просто ответил Глеб, встретившись с ним глазами.

– Почему? – повторил Сергей, не отводя от гостя цепкого взгляда.

– Послушай, – Глеб выпрямился, сбрасывая оцепенение. – Я сожалею о том, что тогда случилось. Мне было шестнадцать, я был пьян и ни черта не соображал, но я не оправдываюсь. Мы поступили с Ольгой ужасно. Я раскаиваюсь. И понимаю, почему ты мстишь. Нормальная реакция нормального мужика, – Глеб помолчал. – Давай с этим покончим. Просто сделай то, что должен.

– И что же я должен? – не без интереса спросил Велецкий.

Глеб сглотнул и пожал плечами:

– Не знаю. Ты здесь босс, тебе решать.

Велецкий погладил подбородок, затягивая с ответом. Несколько часов назад он был настроен однозначно и решительно, намереваясь поломать Смирнову конечности, для начала. Сейчас настроение изменилось. Красочные картины казни слегка померкли, а ярость сменилась любопытством. Кириллу Смирнову удалось удивить Сергея. Удивить и озадачить.

– Значит, память к тебе вернулась? – Велецкий наклонил голову, разглядывая его. – В последнюю нашу встречу ты уверял, что у тебя амнезия. Врал?

– Не врал. Память вернулась, – отрывисто бросил Глеб. Он чувствовал себя неуютно в этом доме, где его сперва попытались лишить жизни, а после спасения едва не забили до смерти. Черт, отдавать себя в руки палача оказалось тяжелее, чем он ожидал.

– В таком случае как к тебе обращаться? У тебя два имени и две фамилии.

– Меня зовут Глеб.

– Глеб Калинин, – кивнул Велецкий, подтверждая услышанное. – Что ж, у меня к тебе еще вопрос: – Ты спал с моей женой? И лучше тебе не врать. На сей раз я позабочусь о том, чтобы нежданные спасители не ворвались в мой дом. Если понадобится, мои ребята будут допрашивать тебя сутки напролет. Ты ведь их помнишь?

– Я не спал с твоей женой, – губы Глеба дрогнули в слабой усмешке. Ситуация выглядела абсурдной, становилось трудно воспринимать ее всерьез.

– Что-то кажется тебе смешным? – одернул его хозяин.

– Прости, это нервное, – искренне извинился Глеб.

Сергей Велецкий поднялся, подошел к камину, на котором стоял графин с виски. Плеснул спиртное в пузатый стакан и вернулся к креслу. Минуту или две молча изучал собеседника. Остановил взгляд на изрезанных шрамами запястьях.

– Я хочу знать все детали твоего общения с моей женой, – произнес Сергей, расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке – в помещении было душновато.

Глеб вздохнул, неохотно возвращаясь в воспоминания:

– Я проснулся в доме, ничего не помня о прошлом. Вышел на улицу, заблудился. Мой растерянный вид привлек соседку, она пригласила меня в гости, помогла прийти в чувства. Отвезла в банк, где я выяснил, что пластиковая карта, обнаруженная при мне, выписана на мое имя, и на счету есть деньги. Я хотел сразу же обратиться в полицию, чтобы узнать что-нибудь о себе. Ольга меня отговорила, попросила подождать несколько дней. Мы много общались, она была мила, – Глеб перевел дыхание и сжал виски, пытаясь справиться с головной болью. – Потом Ольга напоила меня каким-то дерьмом. Мы залезли в ванну, и она перерезала мне вены. Конец истории.

Велецкий допил виски и долго разглядывал дно пустого стакана. Чутье подсказывало ему, что гость говорит правду, и правда эта не вызывала негодования. Но это было неправильно, твою мать! Совсем неправильно. Мерзавец палец о палец не ударил, когда его дружок насиловал девочку. Люди не меняются. Если однажды ты с легкостью идешь на преступление, то, скорее всего, впоследствии совершишь второе, третье, десятое. Даже если господин Смирнов-Калинин, раз оступившись, вел идеально праведную жизнь – это не отменяет ответственности за единственный проступок. Ведь парень мог спасти Оленьку? Мог. Но не спас.

Сергей специально накручивал себя, пытаясь воскресить былой гнев, и вскоре действительно почувствовал раздражение. Что возомнил о себе этот сопляк? Надеялся, что повинную голову меч не сечет? Думал, получит прощение и отпущение грехов? Как бы не так!

– Ты понимаешь, что я не собираюсь тебя прощать? – ядовито процедил хозяин. – Или предполагал, что меня впечатлит твое внезапное явление?

Глеб почувствовал, как желудок наливается муторной тяжестью, разговор начинал утомлять, а ожидание расправы становилось невыносимым. Он поднял на собеседника прямой взгляд.

– Послушай, чего я точно не предполагал, так это того, что ты окажешься таким говорливым. Давай заканчивай уже. Ты меня хотел? Вот он я. Зови своих мясников и закроем дело. Я тебе уже сказал, что сожалею. Это ясно? Мне что, терновый венец на голову надеть?

– Не терпится пострадать? – Неожиданно Велецкий повеселел. Снова налил виски в стакан и, обернувшись к гостю, предложил: – Выпьешь?

– Давай лучше партию в бильярд и прощальную сигарету, – не сдержался Глеб.

– А ты парень с юмором, – Сергей поймал себя на мысли, что, несмотря на неприязнь к собеседнику, получает удовольствие от беседы. – Женат?

– В разводе.

– Ах да, запамятовал. С сыном-то видишься?

Глеб вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки:

– Ты хорошо осведомлен.

– Да, я тебя долго разыскивал, пришлось покопаться, – не без самодовольства ответил Сергей, облокотившись на спинку кресла.

Глеб медленно сжал кулак, борясь с искушением впечатать его в обивку дивана. Происходящее походило на фарс и отбирало последние силы.

– Тебе не с кем скоротать вечер? – Глеб огляделся, ища намеки на присутствие в доме Ольги. Он терял терпение и уже не осторожничал в выражениях: – Решил заболтать меня до смерти?

Велецкий улыбнулся. Чем нервознее вел себя гость, тем спокойнее становился хозяин. Могло показаться, что палач специально тянет резину, мучая жертву. На самом же деле Сергей пребывал в замешательстве. В течение получаса он уже дважды менял свои намерения. И сейчас снова колебался.

Пискнул мобильный. Ольга прислала сообщение. Написала, что скучает и любит. Велецкий долго смотрел на дисплей телефона, затем крикнул:

– Николай, Виталик!

Охранники появились в дверях. По спине Глеба пробежал холодок – он отлично помнил, на что способны эти двое. По крайней мере, ожидание закончилось. Боли Глеб не боялся. Разве что самую малость. Куда сильнее пугала неизвестность. На мгновение он отчетливо осознал, какую глупость совершает, добровольно отдавая себя на растерзание. Куда подевался пресловутый инстинкт самосохранения? Только психически ненормальный человек способен отказаться от борьбы за жизнь. Может, плюнуть на все и разгромить к чертям проклятый особняк? Не сдаваться без боя? А потом до конца дней считать себя трусом и ничтожеством, не умеющим отвечать за свои поступки. Нет уж, избавьте.

Сердце отбивало бешеный ритм, кровь пульсировала в висках, причиняя боль, а пальцы заметно подрагивали – не от страха, а от напряжения. Глеб поднялся, всем своим видом показывая покорность.

Эмоции гостя не ускользнули от внимания Велецкого. Сергей догадывался, что могло увлечь юную Оленьку в этом парне: за показной дерзостью и лихим упрямством скрывалась тотальная неспособность быть счастливым. Оленькино чувство питалось не любовью, а обыкновенным состраданием, к которому так восприимчива женская натура.

Господин Смирнов-Калинин никогда не был соперником Велецкого и никогда не мог бы им стать. Эта очевидная истина настолько поразила Сергея, что на несколько секунд он выпал из реальности, оставив присутствующих в неловком ожидании. Наконец он очнулся и перевел взгляд на охранников:

– Проводите нашего гостя, он уходит.

Глеб непонимающе уставился на Велецкого. Что это? Шутка?

– Можешь считать, мы в расчете, – сообщил Сергей. – Надеюсь больше никогда не услышать о вашей компании, – он двинулся к лестнице, поднялся на второй этаж и скрылся в темноте коридора.