Текст книги "Мои хорошие друзья. Лесная песня"

Автор книги: Татьяна Тимохина

Соавторы: Михаил Сайгин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Бабушка, смотри – голуби прилетели! – сказал он ей однажды.

Бабушка, хотя и была занята на кухне приготовлением обеда, отозвалась.

– Это к добру, внучек, – сказала она, входя в комнату. – Издавна говорят, что голуби счастье приносят. Смотри не спугни их. И давай-ка их накормим.

Бабушка принесла в мисочке пшено и отдала внуку.

Миша взял мисочку и выбежал на балкон.

Голуби увидели его, испугались и улетели.

– Эх, ты! – сказала бабушка. – Опять поторопился. Надо было потихоньку выйти. А ты так носишься, что не только голубей, но и слона испугаешь.

– А чем же я их испугал? – удивился Миша. – Я ведь их не трогал!

Тогда бабушка неожиданно подошла к Мише и трижды хлопнула в ладоши у него перед носом.

Миша вздрогнул, попятился назад и прищурился.

– Что, испугался? – засмеялась бабушка. – А ведь и я тоже тебя не трогала. Вот так и голуби: боялись, что ты их станешь ловить.

– А я не насовсем бы их ловил. Подержал бы немножко и отпустил.

– Но они-то этого не знали. Ты их лучше и не пробуй ловить. Пусть живут себе, как им нравится. Только корми их каждый день.

Тогда они к тебе привыкнут, полюбят тебя, тебе незачем будет их удерживать – сами к тебе будут прилетать.

Так Миша и сделал. И голуби перестали его бояться.

– Ну вот, а я что тебе говорила? – радовалась бабушка.

Голуби стали садиться Мише на руки, и он их гладил. А когда улетали и Миша их звал, они прилетали даже на его голос. Хорошо!

Но вот пришло лето, бабушка стала собираться к себе домой. Папа и мама попросили её взять с собой Мишу и Аню, потому что сами они уезжали отдыхать куда-то на берег моря.

На вокзал пошли все вместе. Отец нёс чемодан, в который были уложены Мишины и Анины вещи, мама – сумку с продуктами. Миша тоже шёл не с пустыми руками. Он нёс корзинку. Сверху Мишина корзинка затянута была белой материей и завязана. Никто не знал, что у него там. Пока Миша донёс свою корзинку до вокзала, несколько раз менял руки.

– Тяжело? – спросил отец. – Давай помогу.

– Нет! – ответил Миша. – Я сам.

До бабушкиной деревни ехали не только поездом, но и автобусом. А потом ещё шли километра три пешком. Свою корзинку Миша всё время не выпускал из рук, никому не передавал и не доверял. В бабушкин дом не понёс, а поставил на скамейку у крыльца. А когда развязал, с шумом выпорхнули оттуда голуби. Его, Мишины, голуби. Они поднялись высоко в небо и вскоре скрылись вдали.

– Ничего, – сказал Миша, – всё равно они вернутся ко мне. Я ведь показал им место, где теперь буду жить. Они знают, куда прилетать.

– Посмотрим, – усмехнулась Аня.

– Увидим, – сказал Миша.

Но голуби не прилетели ни на следующий день, ни через неделю. Миша поскучал, поскучал и отправился на пруд. Там сидел какой-то мальчик и удил рыбу.

– Ты чей? – спросил он Мишу.

Миша не знал, как ответить: «папин», «мамин» или «бабушкин».

И сказал «бабушкин», потому что папа и мама были далеко.

– А кто твоя бабушка?

– Ну как это «кто»? Бабушка, и всё.

– А где её дом?

– Ну, там, где я неделю назад голубей выпустил.

– Вот те на! – засмеялся мальчик. – Откуда же я знаю, где ты неделю назад голубей выпускал! Смешно, честное слово! А откуда приехал-то?

– Из города.

– Из Москвы?

– Нет, из Саранска.

– А зачем?

– Что зачем?

– Приехал зачем?

– Рыбу ловить.

– Удочкой? Удочкой не поймаешь.

– А ты же удочкой ловишь.

– Так то я.

– А ты кто такой?

– Я? Я.

– А-а! – засмеялся теперь Миша. – А я-то думал, что ты – это я, а я – это ты!

– Ишь умный какой! Всё равно удочкой не поймаешь.

– А чем же?

– Корзиной.

– А у меня корзина есть.

– А хорошая? Не дырявая? Тащи её сюда! Я свою бы принёс, да живу далеко.

– А моя бабушка здесь рядом. Угловой дом её, с железной крышей. – Миша проговорил всё это одним духом – так обрадовался, что появилось у него дело и появился друг, с которым даже рыбачить можно.

Он бегом помчался за корзиной, и не прошло и десяти минут, как был уже снова на берегу.

– У-у, вот это корзина! – обрадовался мальчик-рыбак. – Интересно, что в ней носят?

– Я голубей в ней привёз. Только улетели они, как только мы приехали, и вот до сих пор не вернулись, – грустно рассказывал Миша. – Не знаю, живы они или нет, чем питаются.

– За голубей не беспокойся, – успокоил Мишу мальчик-рыбак. – Они не пропадут. На колхозном току есть им чем подкрепиться, вот они и не теряются. А тебя как зовут? – неожиданно спросил он.

– Миша.

– А меня Санька.

Вода в пруду кажется синей. У берега – высокие камыши да осока. Над водной гладью, словно маленькие аэропланчики, летали какие-то жучки.

Миша засмотрелся на них.

– Это стрекозы, – сказал Санька. – Первый раз видишь, что ли?

Но Миша и в самом деле видел их впервые в жизни и никак не мог отвести от них свой любопытный взгляд.

Санька, видать, понял это, усмехнулся снисходительно, покачал головой, подождал с минуту, потом сказал:

– Ладно, ещё насмотришься. А сейчас в воду вон там залазь, рыбу сюда гони, прямо в корзину… – И сам, как заправский рыбак, тоже спрыгнул в воду и пристроил корзину где-то на дне.

Миша остановился в нерешительности.

– Прыгай, не бойся!

Тогда Миша зажмурил глаза и так, с закрытыми глазами, и полез в воду, туда, куда указал Санька. Там стал бултыхать руками и ногами, гоня рыбу в сторону Саньки.

– Хорош! – крикнул Санька через несколько минут.

Но когда он вытащил корзину со дна, в ней оказались всего-навсего две зелёные лягушки. Одна из них тут же прыгнула в воду – и была такова.

– Вторую хватай! – закричал Санька.

Миша схватил лягушку сразу двумя руками, но и она оказалась такой скользкой и холодной, что удержать её он не смог.

– Да и не жалко, – сказал Санька. – На кой они! Их таких запросто можно наловить хоть сто, хоть тысячу.

Он поставил корзину снова и пошёл к Мише, перепахивая ею воду. На этот раз улов был получше: два небольших карасика и несколько крохотных хвостатых головастиков.

Мальчики вытряхнули добычу на траву.

– Карасей оставь, а головастиков обратно в воду! – скомандовал Санька.

Как-то так само получилось, что он оказался на правах командира. Миша и не собирался ему перечить, он с радостью выполнил бы его приказание, да вот беда: не знал он, где караси, а где головастики. Он принялся собирать в Санькину банку всех рыбёшек подряд.

– Ну-у вот! – недовольно проворчал Санька. – А ещё рыбачить приехал! Знать надо: эти вот головастики – это будущие лягушки. – И он одним махом вышвырнул их в воду.

Потом Санька выкопал на берегу ямку, налил туда воды и переложил карасей из банки в ямку.

– Мы ведь много ещё поймаем, в банке места не хватит, – сказал он.

Третьим заходом он зачерпнул одну рыбёшку и одну лягушку.

– Дай мне теперь корзину подержать, – попросил Миша.

– Успеешь, – ответил Санька таким тоном, будто Мише надо было ещё долго учиться, прежде чем можно будет доверить ему корзину. – Надо ведь ещё хоть одного карпа поймать. Их много здесь, в прошлом году знаешь сколько из питомника привезли!

Карп – рыба хорошая. Карпа Миша видел: мама из магазина приносила. Вот самому бы карпа поймать! Но Санька ему пока не доверяет… И Миша тяжело вздохнул.

Санька продолжал орудовать корзиной. Он не просто ставил её и тащил под водой, а управлял ею, как управляют автомобилем или даже самолётом. А Миша оставался на роли подручного, всё только подгонял и подгонял рыбу. Но улова никакого не получалось, хотя воду через корзину пропустили, наверно, уже раз пятьдесят.

– И куда только вся рыба попряталась! – с досадой проговорил Санька. – Отец-то ведь каждый раз вон сколько приносит!

– А может, к плотине вся ушла, – робко высказал предположение Миша. – Там вода чище, чем здесь. Айда туда, а?

– Нет, там не для нас – глубоко. Ты небось и плавать-то не умеешь?

– Нет. А ты?

– Я как рыба плаваю, даже пузыри умею пускать. Могу и тебя научить, если хочешь. Это нетрудно. Главное – голову выше держать и ногами как следует работать.

Миша ответить не успел.

Кто-то громко звал его:

– Миша! Домой!

– Это вон тот старик тебя кличет, – сказал Санька, указывая в сторону кустов. – Я его знаю. Он гусей колхозных пасёт.

– Он дедушка мой, – сообщил Миша.

– A-а! Ну ладно, иди, а завтра опять сюда приходи, я здесь с утра буду. Корзину забери.

– Ну, много наловили? – весело спросил Мишин дедушка, приближаясь к ребятам. – Покажите.

– Штук тридцать, – ответил Санька небрежно, будто бы само собой разумелось, что он должен много поймать.

– Ого! А где они? Покажите.

Санька подвёл Мишиного дедушку к ямке. Но там рыбы никакой не оказалось.

– Может, не в эту ямку рыбу пускали? – сказал дедушка.

– Да нет, в эту, вот и метка моя – трава завязана.

– Так куда же она подевалась? – чуть не заплакал Миша.

Дедушка поднял голову и посмотрел в небо. Там летала какая-то птица.

– Вон кто рыбкой вашей полакомился, – засмеялся дедушка. – Коршун. Глаз у него острый, с высоты видит, чем поживиться.

Теперь уже удивился не только Миша, но и сам Санька, считавший себя настоящим рыбаком.

На следующий день Миша встал очень рано, чтобы поскорее успеть к Саньке. Но Санька сам прибежал к нему.

– Знаешь что, – сказал он, – давай сегодня на рыбалку не пойдём, а лучше посмотрим на змей. Знаешь, сколько их у нас!

– Столько же, сколько карпов, – усмехнулся Миша.

– Не веришь, да? – немного обиделся Санька! – Ну вот увидишь!

И правда: едва подошли мальчики к колхозному парнику, Санька указал пальцем на высокую траву:

– Вон там.

Подошли ближе.

– Ой! – вскрикнул Миша, увидев, как копошится что-то в траве.

– Не бойся. – Санька снова принял покровительственный тон. – Это ужи, они не кусаются. – И он наклонился, а мгновение спустя распрямился, держа в каждой руке по змее, похожей на чёрный кнут. Змеи то и дело высовывали изо рта свои маленькие раздвоенные язычки.

– Это жала, да? – испуганно спросил Миша, отбежав на несколько шагов в сторону.

– Нет, это язычки, – с видом знатока сказал Санька. – У них жал нет. На, держи одного!

– Не хочу! – ответил Миша, отбежав ещё на несколько шагов. – Ну его, ещё укусит!

– Вот чудак! Да говорят же тебе, что это ужи, они не кусаются! – повторил Санька.

– А если укусит? Охота потом в больнице лежать!

– Ну смотри, как хочешь, – сказал Санька и запустил ужей себе за пазуху. – Пошли. – И он направился в сторону дороги.

Миша, всё ещё держась поодаль, поплёлся за ним.

Вышли на дорогу. Прошли поле, где над гречихой жужжало множество пчёл. Потом свернули к тропинке, которая шла вдоль кленовой аллеи, и вышли на просторную поляну.

Посреди поляны стоял деревянный дом. А перед домом Миша увидел пасеку – много-много пчелиных ульев. Ульи напоминали домики, которые Миша строил из кубиков. Только Мишины домики были без крыш и с окнами, а эти были с крышами и без окон.

Над ульями кружились пчёлы. От их жужжанья Мише опять стало страшновато.

Возле одного улья стоял человек в белом халате, с белой сеткой на голове. Он что-то доставал из улья.

– Это колхозный пчеловод, – сказал Санька. – Продымляет рамы.

– Пойдём, пойдём отсюда, – попросил Миша. – Ещё ужалят.

– Да не бойся ты! Пойдём вон туда, встанем за домом, пчёлы нас не увидят и не тронут. А если уж и заметят, то в кусты убежим, а там они нас ни за что не найдут.

Это немного успокоило Мишу. Он стал присматриваться к тому, что делал пчеловод. А делал он вот что. Раму с сотами правой рукой вытаскивал из улья и обдавал её дымом из посудины, которую держал в левой. Потом ставил первую раму на место, брал вторую и проделывал с нею то же самое.

– А почему его не жалят?

– Тебя бы ужалили, меня тоже, а дядю Игната не тронут. Он пчелиный язык знает.

– Да ну?! Неужели он умеет разговаривать с пчёлами?

– Умеет. Но не всегда разговаривать надо. Другой раз они и так его понимают. Хорошее дело – пчеловод. Вот я обязательно сюда работать приду. Когда вырасту. А ты?

– И я бы пошёл, да языка пчелиного не знаю.

– А ты не тушуйся, выучим! Книга есть, толстая такая, мне дядя Игнат показывал.

В эту минуту до слуха ребят донёсся голос дяди Игната:

– Давайте сюда! Входите в дом!

– Это кому он говорит? – спросил Миша.

– Пчёлам, наверно, – ответил Санька.

– Да не пчёлам, а вам! – засмеялся пчеловод. – Вам, вам, тебе, Санька, и твоему приятелю. Выходите оттуда, теперь уже можно.

– А пчёлы нас не покусают? – осведомился Санька.

– Идите потихоньку, руками не размахивайте, тогда не покусают.

На всякий случай мальчики всё же закрыли лица руками, зачем-то пригнулись и, прошмыгнув между ульями, вошли в гостеприимный дом дяди Игната.

Все окна в доме были завешены чёрным. Наверно, чтобы пчёлы не залетали.

Дядя Игнат усадил мальчиков на стулья, а сам пошёл в соседнюю комнату и возвратился с тазом, в котором лежали удивительно вкусно пахнущие цветами соты с мёдом. Сняв шляпу с сеткой, дядя Игнат в своём белом халате стал похож на доктора.

– Я вам, дядя Игнат, ужей принёс, – сказал Санька. – Вы ведь говорили, что они мышей уничтожают. – И, достав из-за пазухи двух змей, положил их на пол.

Сперва ужи свернулись калачиком. Но спустя несколько секунд, видимо разобравшись в обстановке и поняв, что им ничто не грозит, они мгновенно уползли в щель, которая вела в подпол.

– Ах! – вырвалось у Миши.

– Ничего, ничего, – улыбнулся дядя Игнат, – там им и место. Пусть мышей ловят. А вы, ребята, молодцы. Раз вы такие смелые, что не побоялись ужей поймать и принести, пойдите в сени, вымойте там руки и садитесь за стол. Мёд едят чистыми руками.

– Спасибо, мы не хотим, – сказал Санька.

– Ничего, ничего! Мойте руки и садитесь! Такого вкусного мёда вы никогда не ели. Он ведь тёпленький ещё!

Санька и Миша преодолели свою стеснительность и взялись за мёд. Ели с хлебом и без хлеба. А потом дядя Игнат принёс с огорода ещё и свежих огурцов.

Мёд дяди Игната и сам-то по себе был вкусен необычайно. Но со свежими огурцами это было просто-напросто объедение!

– Ешьте, ешьте на здоровье! Я вам ещё отрежу.

– Ффу! Я, кажется, объелся уже, – сказал Санька.

– Нет уж, коли пришли, ешьте до отвала, – настаивал дядя Игнат. – А я пойду родниковой водички вам принесу.

И принёс. И мальчики выпили прекрасной родниковой воды.

А потом стали прощаться.

И Санька сказал:

– Если вам, дядя Игнат, ещё ужи нужны будут, вы только скажите!

– Нет, – улыбнулся пчеловод, – больше не нужны. Спасибо. А теперь всего хорошего. Идите на этот раз мимо ульев быстро, чтобы пчёлы не учуяли запаха мёда.

Но мальчики позабыли об опасности. Они остановились около одного улья и стали рассматривать двух дерущихся пчёл. В это время откуда-то прилетела пчела и больно ужалила Мишу. Две или три пчелы сели на Санькины уши. Друзья со всех ног помчались с пасеки, но пчёлы не оставляли их в покое, а, путаясь в волосах, жалили, словно обжигая крапивой.

Санька только покряхтывал, а Миша заплакал.

Мальчики и сами не помнили, как добежали до пруда и с разбегу бросились в воду. Окунулись.

А когда высунулись из воды, ожидая нового нападения пчёл, к удивлению и радости своей увидели, что пчёлы улепётывают подальше от пруда.

– Ласточки появились, – объяснил Санька. – Пчёлы ласточек как огня боятся. Ласточка пчелу мигом проглотит.

… Долго ещё вспоминал Миша вкусный-превкусный мёд дяди Игната. Бабушке и Ане много раз о нём рассказывал. Но как ни звал его Санька на пасеку, больше ходить туда не хотел.

Наступил июль, самый жаркий месяц лета.

Бедные воробышки, жара их совсем доконала. Только рано утром, когда солнце ещё не раскалило землю, выбираются они из своих гнёзд, чтобы хоть немножко попрыгать, порезвиться, поискать пищу. А потом – на целый день в гнездо. И сидят там, как Миша сидел, когда болел.

Долго ждали воробьи дождя. Но вот наконец и дождь. Потекли ручейки, появились лужи. Повеяло прохладой. Ожили воробышки, появились на улице среди дня, запрыгали, как мячики, зачирикали, повеселели. Как дети плещутся в пруду, так и они – в луже. Искупаются, а потом усядутся на дерево и клювом мокрые пёрышки чистят. А один воробышек, светло-светло-серый, с жёлтеньким клювом, видно, совсем ещё молодой, никак с водою не хочет расстаться, на дерево не спешит, а всё купается да купается, да снова и снова. Выйдет из лужи, отряхнётся и опять туда же. Крылышками хлопает, прохожих не боится и Мишу не боится, хотя Миша всё время рядом стоит и всё время на воробышка смотрит.

Раньше Миша не мог понять, почему люди ждут дождя: от него ведь, как раньше Мише казалось, нет радости никакой. А оказывается, после дождя так на улице хорошо, так дышится легко и свободно!

Всё в природе на месте и всё хорошо. Даже дождь.

К дедушкиному соседу во двор хорёк лазить повадился. Третью ночь таскает цыплят. Никто хорька этого не видел. Но по следам точно определил дедушкин сосед – хорёк и хорёк, больше никто. Лиса бы ходила, так и кур не пожалела бы. А хорёк – он только цыплят и берёт.

Пришёл сосед к дедушке.

– Капкан, – говорит, – ставил. Не помогает. Что делать, ума не приложу. Может, посоветуете?

Дедушка ничего не посоветовал, но помочь обещал.

– Дедушка, – попросил Миша, – если поймаешь хорька, мне покажи, а то я хорька не видел ещё никогда, не знаю, какой он.

– Ладно, – дедушка обещает.

– А их что – уничтожать надо? – спросил Миша.

– Как сказать, – отвечает дедушка. – От них и вред, и польза тоже есть: за мышами охотятся.

– Как ужи?

– Как ужи.

– А сколько мышей за день хорёк поймает?

– Штуки четыре, пожалуй. А за лето – пятьсот!

А каждая мышь по килограмму зерна за лето наворует. Вот и смекай!

– Так что же делать с хорьком?

– Что делать, говоришь? Поймаем и нашлёпаем как следует, чтобы дорогу в курятник забыл.

– А как поймаем-то?

– Увидишь. А пока принеси из сарая фанерный ящик, в котором папа и мама прислали посылку, а я достану из кладовки свой капкан. У соседа тоже неплохой, пожалуй даже лучше нашего. Но тем-то и плох: пружина у него такая тугая, что враз из бедного хорька дух вышибет. Или покалечит раз и навсегда. А нам, как ты уже знаешь, другое нужно.

Миша сбегал в сарай и принёс ящик. В двух боковых стенках ящика дедушка вырезал отверстия, и такие, чтобы пролезть в них мог только хорёк. А в ящик поставил капкан.

– Ого-го! – сказал сосед. – Вот так машина! Да это ведь гроб настоящий. А хорёк хитёр. Не так-то просто его заманить.

– Что правда, то правда, – ответил ему дедушка. – Хитёр хорёк, и очень. Но раз ты ко мне за помощью обратился, так уж мне и доверься.

Дедушка вынес ящик во двор соседа и поставил его возле ворот, у выхода.

– Даже если попадётся проказник хорёк, ящик без меня не трогай, – сказал дедушка соседу.

Поздним вечером, когда на деревенской улице уже никого не было, и в домах погасли огни, и собаки перестали лаять, крадучись, огородами двигался к соседскому двору хорёк. Дошёл до ворот, остановился, посмотрел по сторонам, прислушался, обнюхал всё вокруг себя. Убедившись, что опасности нет, шмыгнул под ворота. Первое, что он увидел, был ящик, поставленный Мишиным дедушкой. Вроде бы раньше, когда хорёк наведывался сюда, ящика никакого не было. Подойдя к ящику вплотную, он обнюхал его с одной стороны, потом с другой, даже прикоснулся к нему острой мордочкой. И тут учуял манящий запах чего-то вкусного, лакомого. Теперь уже хорёк принялся обнюхивать ящик как следует, чтобы понять, где же именно находится в нём то, чего ему так хочется. Вскарабкался наверх, принюхался, спрыгнул обратно на землю, снова принюхался, присмотрелся и вдруг заметил отверстие. Не задумываясь, сунул туда голову, заглянул внутрь, осмотрел всё, что было в ящике. Ничего опасного не заметил. Попробовал вылезти наружу. Получилось. Это совсем успокоило. Обойдя ящик, заметил второе отверстие. Влез в него, опять-таки сперва осторожно просунув голову. И на этот раз быстро обнаружил источник пьянящего запаха, так приятно щекотавшего ноздри…

– Хлоп! – захлопнулись два обруча, прихватив хорька за передние лапы.

Напрасно пытался хорёк освободиться из капкана. Бился, бился, совсем обессилел, а всё зря.

Утром пришёл дедушкин сосед и, увидев хорька, ахнул, схватил ящик и побежал к Мишиному дедушке.

Миша ещё спал, но, услышав шум, вскочил, чтобы посмотреть на зверька, из-за которого было столько волнений. Думал Миша, что зверёк этот не меньше собаки. Где там! Такой, как котёнок. А шкурка желтовато-чёрная.

– A-а, голубчик, попался! – сказал дедушка.

– Ты, Петруш, наверно, язык звериный знаешь, – с восхищением сказал сосед, обращаясь к дедушке. – Сразу поймал!

– Никакого языка звериного нет, – ответил дедушка. – А вот повадки каждого зверя охотник знать должен.

С этими словами дедушка осторожно прикоснулся к хвосту хорька, и тот очнулся, поднял голову, оживился.

– Ишь ты, живой! – сказал сосед. – Палкой, палкой его по голове, и всё тут!

– Нет уж, – покачал головой Мишин дедушка. – Мы с Мишей его поймали, мы сами и решим, что с ним делать. А ты, сосед, иди-ка по своим делам. Лазить к тебе он больше не будет.

Сосед ушёл. А дедушка положил хорька в брезентовый мешок и потащил его в поле. Миша, конечно же, шёл рядом.

Тоненьким прутиком отхлестал дедушка хорька:

– Вот тебе, вот тебе, нехороший эдакий! Не воруй больше цыплят, не воруй! Понял? Ну, а теперь ступай, детёнышей своих накорми, а то они, поди, голодные сидят. – И выпустил хорька прямо в поле.

– Дойдёт ли? – вздохнул Миша. – Капканом-то его больно придавило.

– Больно, оно, может, и больно, – сказал дедушка. – Да косточки целы наверняка: пружина в капкане слабая была.

Миша остался доволен такой бескровной охотой.

Как-то вдвоём с Санькой отправился Миша в лес.

Санька привёл его на высокий холм, с которого открывался красивый вид. Внизу тёмно-голубой лентой протекала небольшая река, на берегах её густо росла ольха. За рекой простирались колхозные поля, за ними видна была деревня, а в ней – двухэтажный кирпичный дом.

– Моя школа, – сказал Санька.

Миша видел всё как на ладони.

Он улыбался и смотрел, смотрел и улыбался. Право же, разве в городе увидишь такое!

И вдруг неожиданно даже для самого себя закричал:

– Санька, Санька, гляди, вон телёнок бежит, а чудной-то какой! У него ведь на голове – суковатая ветка! И как она только там держится? А вон и ещё такой же телёнок, с такой же веткой! И ещё, ещё! Раз, два, три, четыре, пять!

– Чудак ты, Миша! – рассмеялся Санька. – Какие же это телята! Да это ведь олени. И на головах не ветки у них, а рога.

– Олени? – удивился Миша. – А я-то думал, олени только на Севере бывают… Смотри, Санька, они уже не бегут, а остановились.

– Остановишься, коли близко жильё человечье. Боятся они.

– А чего им бояться?

Олени стояли как вкопанные, с высоко поднятыми головами.

– У них много обидчиков. Не только волки, но и браконьеры.

– Это ещё что за звери такие?

– Не звери, а люди. Только плохие люди. Охотятся не тогда, когда можно, а когда захотят. Вот и истребляют оленей почём зря.

Из деревни донёсся собачий лай. Олени вздрогнули и стрелой помчались в сторону леса.

– Эх, ушли! – с досадой проговорил Миша, которому так хотелось ещё хоть немножко посмотреть на оленей.

– Да ты не расстраивайся, – успокоил его Санька. – Увидишь их и в другой раз. И не только их, но и медведей, и лосей, и лис. У нас всё увидишь, не беспокойся.

Миша с уважением посмотрел на Саньку: ведь его товарищ видел так много зверей и вообще так много знает.

– А вот слышишь – птицы поют?

Миша кивнул головой.

– Вот как заливаются, – продолжал Санька. – Настоящий птичий оркестр. И птица каждая в этом оркестре – музыкант. И точно так же, как в оркестре каждый музыкант исполняет свою партию – один на рояле, другой на скрипке, третий на виолончели, четвёртый на флейте, так и в птичьем оркестре. Слушай! Вот… «Чрр, чрр, чувррр!» Это скворец. А вон там, на той берёзке, зяблики: «Цинь! Цинь! Цинь!» И синички на той ёлке – почти так же. Как начнут с самого раннего утра, так и играет весь день птичий оркестр.

– А они не устают играть целый день без отдыха?

– Устают. Только не от пения. Поют не одни и те же птицы, а все по очереди. Потому что им нужно много времени, чтобы добывать корм для себя и для своих птенцов, и чтобы этих птенцов кормить, чтобы яйца высиживать.

– А зачем их кормить, что, они сами не могут поесть?

– А ты всегда сам ешь, что мама скажет? Да ты ещё что. А маленьких детей и человеческие мамы тоже кормят. Верно?

– Верно.

– Ну и вот, у птиц то же самое.

Слушает Миша внимательно, всё запоминает. Вот ведь, оказывается, в лесу сколько разных тайн!

Подумал так Миша, вдруг чувствует, что кто-то щекочет ему ногу. Посмотрел на свою босоножку, а там, на самой дырочке, сидит какая-то длинноногая зелёная букашка.

– Саньк, а Саньк, гляди, а это кто такой?

– Это? Кузнечик. Ну да ладно, пошли, а то так и до вечера домой не вернёмся. Нам ведь ещё километра два шагать, не меньше. И то если по лесу, прямиком. А по дороге и все четыре получится.

Пошли… А ведь не хочется из лесу уходить. Здесь кругом чудеса: и под ногами, и над головой, и со всех, со всех сторон…

Вот сели в траву три бабочки. Красивые-красивые. Как бархатные. Только Миша к ним подбежал, вспорхнули и улетели. Ах глупенькие! Он ведь их ловить и не собирался, только рассмотреть их хотел. Ну, да они-то не знают.

На следующий день Миша попросил Саньку снова пойти с ним в лес. Теперь Санька повёл его в другое место, туда, где росли высоченные сосны и дубы-великаны. Когда Миша пробовал взглянуть на верхушку такой сосны, казалось, голова вот-вот отвалится: так высоко приходилось её задирать. А дубы? Ого! Не только Мише с Санькой, взявшись за руки, дуб такой не обхватить, а и взрослым. А сколько в лесу цветов! И Санька знал названия если не всех, то почти всех.

На одном дубу показал Санька Мише много-много, может быть тысячи, мелких букашек. Они, казалось, облепили всё дерево снизу доверху.

– Эти букашки, – объяснил Санька, – сосут сок молодого дуба, перерабатывают его и потом сахар из этого сока отдают обратно. А чёрным муравьям того только и надо: они этим сахаром питаются. Муравьи разные бывают. Некоторые вот так сахар собирают, а другие уничтожают вредных насекомых. Таких называют лесными санитарами. От них лесу польза. А эти собиратели готового сахара – лентяи.

– И от них нет никакой пользы?

– Нет, польза есть и от них. Ими птицы питаются. Вообще в лесу нет ничего и никого бесполезного. Всё мудро устроено. Всё в один узел связано.

– Как так?

– А вот так. Однажды, например, стали вырубать в лесу вяз, орешник, липу. И вдруг оказалось, что от этих вырубок сосна стала сохнуть. Деревья-то, знаешь ли, друг друга поддерживают. Одно другому расти помогает.

Миша слушал приоткрыв рот и даже не заметил, как неожиданно наткнулся на какую-то сетку, натянутую над лесной просекой.

– Это ещё что? Неужели здесь, на таком узком месте, кто-то играет в волейбол?

Санька подвёл его ближе к сетке.

– Видишь, что это? Это паутина. Сплёл её восьминогий паук. Вон он сидит, притаился.

– Где?

– А вон, где ветка раздвоенная.

– А-а-а!

– Паук-крестовик… Так его называют. Ведь и пауки тоже бывают разные.

Миша слушал и слушал и готов был слушать весь день. Но тут комар сел ему на лоб и больно укусил.

– Ой! – мальчик хлопнул себя ладонью по лбу, чтобы наказать противного комара.

– Вот видишь, – сказал Санька, – ты комара не убил, а паук его наверняка поймает. Ведь у крестовика восемь глаз и видит он издалека. От него комар не уйдёт. Значит, и от него польза.

Пока Санька рассказывал про паука, комар угодил в паутину.

– Никогда не уничтожай паутину! – сказал Санька.

Чем выше поднималось солнце, тем труднее становилось дышать в лесу.

– Духота! – сказал Санька и, сняв майку, скомкал её и засунул в карман штанов.

Птицы перестали петь.

– В такую жарищу не до песен, – объяснил Санька.

Из-за сосны показался Дружок, Санькин щенок. Он бежал, вывалив язык, и едва увидел своего хозяина, бросился к нему.

– Меня искал, да? – с нежностью в голосе проговорил Санька. – Обезумел от жары, вот и убежал со двора, – добавил он, чтобы Миша понял, почему щенок так неожиданно появился рядом с ними.

– Такой глупыш? – спросил Миша, и ему сразу же пришлось пожалеть об этих словах, случайно сорвавшихся с языка.

Санька обрушил на него целый поток своего красноречия, доказывая, что его Дружок – один из умнейших щенков во всей деревне и что щенок он не простой, а охотничий.

И Дружок словно старался подтвердить всё, что говорил его хозяин. Он бежал впереди и показывал свою охотничью сноровку, бросаясь на каждый шорох в траве.

Но вот Дружок остановился, навострил уши, пригнулся и, тихо крадучись, двинулся к придорожным кустам. Миша сделал шаг, чтобы пойти за ним следом. Но Санька знаком остановил его.

«Сейчас поймает кого-то, – подумал Миша. – Но кого же?»

Однако то, что произошло в следующее мгновение, не оправдало его надежд. С невообразимым шумом, громко хлопая крыльями и издавая какие-то устрашающие звуки, словно вырвалась из кустов большая птица. Может быть, она испугалась Дружка? Нет, наоборот, Дружок испугался её и, отпрянув, помчался к Саньке, жалобно повизгивая и глядя в землю. Только когда птица была уже высоко в небе, щенок оправился от страха и залаял.

– Но-но, – Санька потрепал его по шее, – поздно теперь, после драки кулаками не машут.

– Что же это, – в недоумении говорил Миша, – охотничий щенок, а какого-то петуха испугался?

– Это не петух, а глухарь, – засмеялся Санька. – Но вообще-то немного похож. Лапы лохматые, как у петуха. Но глухарь называется. А вон в той берёзовой роще ещё и другие лесные птицы водятся.

– А какие?

– Куропатки, тетерева.

– Пойдём посмотрим.

– Пошли.

До чего же красива берёзовая роща! Стоят берёзки белые, нарядные, так и кажется, что свет от них исходит. На ветвях – серёжки, а на головах – зелёные платочки. Словно девочки из школы идут, и девочек этих много-много – вся школа вышла сразу после уроков…

Миша заулыбался, увидев такую красоту. Идёт и улыбается, улыбается, будто зачарованный.

А Санька подошёл к молодой берёзке, которая склонила свои ветви едва ли не к самой земле.

– Угадай вот, почему она так?

Миша пожал плечами, а потом проговорил неуверенно:

– Может быть, трактор её задел.

– Ха! Трактор разве сюда подойдёт! Снег это деревце пригнул.

Громким лаем дал знать о себе Дружок, к этому времени немного приотставший. Он гнал впереди себя целую стайку спасавшихся от него птиц, которые совсем уж были похожи на кур, да ещё, как куры, бежали по земле, а не летели.

– Вот, вот, гляди, – сказал Санька, – это и есть куропатки.

Но Миша успел увидеть их лишь мельком: куропатки юркнули в густую траву.

Дружок, виляя хвостом, подбежал к Саньке.

– Ну молодец, молодец, – погладил его Санька. – На этот раз не испугался, вижу, вижу. – И, обернувшись к Мише, сообщил ему ещё одну подробность из лесной жизни: – Куропатки кладут яйца в густой траве, там и высиживают, чтобы не заметили их цыплят хищные птицы – коршун или ястреб.