Текст книги "Дыши со мной (СИ)"
Автор книги: Татьяна Снимщикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Глава 4. Ломка
С утра у Славы голова шла кругом от мыслей, которые подкинула ночь. Практически на все вопросы она нашла ответы, кроме одного. Зачем ей заботиться о будущем чужого младенца? И этот вопрос давил на мозг и зудил нервные окончания. Может, всё дело в том, что другие дети, которых удалось спасти, были нужны родителям? О них переживали с первых минут рождения, их появления ждали. Бывало и так, что «травму» осаждали полчища родственников, желавших лично удостовериться, что долгожданное чудо живо. Может, всё дело именно в этом? Егорка родился изначально никому ненужным? А если нужным? Если мать хотела его? Тогда почему она принимала наркотики? Как сильна была её зависимость от отравы? Всего один вопрос повлёк за собой разрушительную цепочку размышлений. В результате девушка поднялась с постели в дурном настроении.
– Шесть часов. Как по будильнику, – ворчливо посетовала Слава, глянув на телефон.
За окном давно рассвело, напрягали свои голосовые связки птицы. Почему-то с утра их пение, карканье, крики слышались особенно ярко. Певчий хор, выводящий трели, подвергался вороньим пыткам. Всё вместе звучало бесподобно жизненно. Слава была уверена, если постоянно слушать одного лишь соловья, однажды его песнь вызовет раздражение, но если на контрасте громогласно встревает ворона, соловьиные романсы становятся особенно милы. Сегодня вороний гомон превалировал. К нему подключились галки. Адская какофония заставила Славу закрыть окно.
– Останусь дома. Никуда не пойду, – сердито произнесла девушка, пытаясь изгнать неприятное чувство вины.
Оно оказалось стойким. Всё время, пока Слава принимала душ, готовила завтрак, вяло ковыряла вилкой, пытаясь его съесть, заказывала глушитель через интернет-магазин, что-то скребло в груди. К десяти часам сидеть дома стало невмоготу. В этот момент ожил телефон. Звонил Юрий Петрович, чтобы сообщить новость. Через полчаса перинатальный центр обещал посетить господин Жилин собственной персоной. На пару секунд ликующее чувство лишило Славу голоса, его перекрыло волной торжества. Жаль, что продлилось это ощущение недолго. Реальность обнуляла все фантазии.
– Я приеду, – в итоге произнесла девушка. На другом конце связи шумно выдохнул доктор.
Разумеется, она собиралась сдержать обещание, но без энтузиазма. Собираясь, Слава представляла себе Жилина в момент встречи с внуком и понимала, что лишь дразнит себя иллюзиями. Несмотря на логику и здравый смысл ей нравился мармеладный король за его способность располагать к себе людей. Его надо бы было презирать за то, что не смог привить дочери ориентиры, что открещивался от единственного своего продолжения. Вместо этого Слава пыталась его понять, докопаться до истины, оправдать его поступки.
К перинатальному центру она подъехала в состоянии лёгкой растерянности. Недалеко под тенью раскидистого клёна стояла знакомая иномарка, чей хозяин нашёл в себе силы переступить через внутреннего демона. Сначала девушка решила дождаться Жилина, но потом передумала и, гордо подняв голову, направилась знакомым маршрутом. Её пропустили без лишних вопросов, выдали халат и бахилы. Прежде чем войти в отделение, она прислушалась, но кроме знакомых звуков – детского плача, писка мониторов – ничего не уловила. Лёгкая усмешка тронула её губы.
«А чего я хотела? – призналась Слава сама себе. – Пришёл, увидел, дал дёру. Нет смысла убеждать, если всё решено».
Ладонь прижалась к двери и легонько толкнула её, впуская в привычный мир. Здесь девушка чувствовала себя как на работе, словно и не уходила в отпуск. Знакомый запах, родные звуки, кувезы, аппаратура и те, ради кого хотелось жить. Слава сдержала порыв пройти по отделению, чтобы определиться с фронтом работ. Мозг срабатывал на автопилоте, подмечались нюансы, руки тянулись к капельницам.
– Вот и ты. Доброе утро, – прозвучал за спиной спокойный голос Юрия Петровича и отвлёк от рабочего настроя.
– Доброе утро, – автоматически ответила Слава и обернулась. Рядом с доктором стоял господин Жилин с непроницаемым выражением на лице. – Александр Николаевич, здравствуйте.
– Здравствуй, Влада, – кивнул он, не заметив, как удивился произнесённому имени доктор.
Однако высказаться он не успел, потому что зазвонил его сотовый телефон. Слава смотрела на вмиг посерьёзневшего Юрия Петровича и ставшего от этого чуть старше на вид.
– Прошу меня извинить. Работа. Всего доброго, Александр Николаевич. Влада… – он не стал продолжать, лишь махнул рукой и быстрым шагом удалился.
– Вы уже видели внука? – спросила Слава, направляясь к кувезу, где набирался сил Егорка.
– Да. Серьёзный парень, – ответил Жилин, следуя за ней. После разговора с Юрием Петровичем девушка не перестала быть загадкой, тем не менее, доверия к ней меньше не стало.
– Вы не передумали.
– Нет.
– Зря, – девушка остановилась и улыбнулась. Малыш не спал и будто ждал её. – Не знаю, кто убедил вас в летальном исходе, но медицина знает много случаев, когда неизбежное отодвигается на неопределённый срок.
– Предпочитаю быть реалистом. Завтра я улетаю в Швейцарию. Влада, – мужчина положил руку девушке на плечо, заставляя её посмотреть ему в глаза. – Моё предложение в силе. Поговорите с мужем. Попробуйте убедить его принять… Егора. Странно. Почему его назвали Егор?
– Не знаю, – соврала Слава. Предложение поговорить с мужем прозвучало так естественно, будто он был ещё жив и мог что-либо решить. От этого сердце больно сжалось. – Вам не нравится имя?
– Неожиданно. И всё же, обдумайте моё предложение. Вы ведь неровно дышите к этому ребёнку. Ни за что не поверю, что вы вот так носитесь с каждым младенцем, от которого отказались родители.
– Вы правы. Вообще ни с кем не ношусь. Егорка – исключение, но вовсе не потому, что я прикипела к нему душой. Послушайте, – Слава аккуратно сняла мужскую руку с плеча. Сегодня Жилин выглядел иначе: спокоен, собран, до невероятности привлекателен. Рядом с ним даже ей хотелось чувствовать себя женщиной. Вздох сожаления едва удалось заглушить, ибо он просился наружу. – Я работаю с детьми четыре года. Не так уж много вроде бы. Однако поверьте на слово, мне хватило одного дня, чтобы понять – у Бога свои взгляды на смерть. Кого казнить, кого миловать. У этого ребёнка изначально не было никаких шансов выжить. Звёзды не сошлись, потому что я дежурила с Татьяной Петровной, а это верная смерть. Доказано временем. К тому же мать с усердием травила плод во время беременности. Никто не возьмётся делать прогноз того, справиться детский организм или нет. Будущее пока полный мрак. И да, ребёнок оказался никому не нужен. Он должен был умереть.
– Но не умер, – Жилин смотрел на притихшего Егорку. Видит Бог, он никогда не отказался бы от малыша, если бы имелся хотя бы один шанс на то, что врачи ошиблись. К его печали все специалисты ставили один и тот же смертельный диагноз. Путешествие в Швейцарию – утешительный приз.
– Хотите услышать о парадоксах человеческих поступков? За все четыре года моей работы этот ребёнок первый, от кого отказались.
– Даже не верится.
– Стоп. Я не совсем точно выразилась. Это первый ребёнок, которого удалось спасти, но который никому не нужен. Парадокс в том, что он исключение из правил. Обычно отказываются от здоровых детей, а больных, с множеством осложнений, генетических заболеваний, неистово любят. Люди готовы к долгому лечению, дорогим операциям, пожизненной инвалидности. Я была уверена, что Егорку обязательно заберут родные люди, потому что так заведено в системе мироздания, – горячо шептала Слава, переводя взгляд с Егорки на его деда и обратно. – Мы, медики, скептики, и всё же верим в чудо. Тоже парадокс. Вам есть ради кого жить.
– Вы правы, есть. Может быть, случится чудо. Давайте будем реалистами. В нашем случае «может быть» вообще ничто. Возлагать надежды на то, что я вернусь живой и полный сил, заведомо глупо. Ребёнку нужен тот, кто будет заботиться о нём не месяц, а годы. Поговорите с мужем, пожалуйста, – попросил Жилин. Наконец-то, его непробиваемая маска на лице треснула, обнажив эмоции. – Если операция в Швейцарии что-нибудь решит, я буду рядом.
– Вы себя слышите? Вы собираетесь поселиться в моей семье? Вы издеваетесь? Нет. Мой муж никогда не даст согласия. Я постараюсь найти биологического отца. Это всё, что могу предложить. Вдруг он по счастливой случайности не собирается умирать в ближайшее время, – на высокой язвительной ноте Слава закончила разговор и нежно улыбнулась Егорке перед тем как уйти. – Удачи в Швейцарии.
Её доброе сердце наполнилось злобой. Такого ещё не случалось. Ноги несли девушку прочь из перинатального центра. Она не понимала себя. Какое ей дело до Жилина и его внука? Может, всё дело в муже, которого уже никто не воскресит? До сих пор мысли он нём рождали огонь в её груди, сердце подскакивало, дыхание перехватывало. Они не успели в своей семейной жизни ничего: ни поругаться, ни помириться, ни поговорить о будущем и детях. Слава не заметила, как выскочила из здания под жаркие лучи солнца. Из глаз брызнули слёзы обиды, словно это Жилин был виноват во всём, что произошло в её жизни задолго до его появления на горизонте.
– Пусть проваливает, – злобно буркнула девушка, размазывая по щекам прозрачные капельки. – Без него разберёмся. Рядом он будет. Кто его просит быть рядом?
Ей не хватало Егора, человека, ради которого она отдалилась от семьи, от друзей, от прошлого. Жилин расковырял плохо рубцующуюся рану в душе своими разговорами на тему: «Поговори с мужем». С остервенением нахлобучив на голову шлем, Слава завела двигатель. Парковку огласил раскатистый рык. Развернув мотоцикл, она проехала в сантиметрах от знакомой иномарки и едва не пнула ногой по бамперу. Наэлектризованное злобой тело просило разрядки. Только спустя пятнадцать минут бешеной гонки, Слава поняла, что мчится к кладбищу, к месту, где в последний раз была год назад в день рождения мужа. Она боялась мрачной обители мёртвых, каменной сырой стены, разделявшей два мира, кованых оград, могильных холмов, крестов и надгробий. Здесь пахло вечностью и пустотой. Возле огромных скрипучих ворот девушка остановила своего единственного друга. Какое-то время она сидела на нём верхом, потом принялась прохаживаться, заглядывая в тёмное нутро кладбища сквозь решётку ворот, пока не собралась с духом. Кое-как протолкнув мотоцикл в узкую калитку, Слава замерла. В ушах стучал пульс. Взгляд лихорадочно перескакивал с одной могилы на другую. Ни единой живой души. Холодный пот моментально просочился сквозь кожу.
– Боли много не бывает, – прошептала Слава и дёрнулась от резкого крика галки. Руки чуть не упустили руль. Тяжёлый монстр накренился. На тропинке между оград он казался великаном. – Прямо и налево.
Она могла оставить мотоцикл на стоянке, но не захотела расставаться с ним, словно он мог защитить её. Тяжело толкая его вперёд, Слава считала могилы и читала фамилии на памятниках. Страх пропустить нужный поворот добавлял адреналина.
– Вот он. Соловушка Захар Потапович, – пробормотала она, узнав знакомую заброшенную могилу со старинным каменным памятником. Буквы едва проглядывались за мхом. – Не нужен ты никому, Соловушка, кроме меня.
Приложив невероятные усилия, Слава закатила мотоцикл в прогон, именуемый «Аллея № 3». Ржавый указатель с названием, давно слетевший со столба, грустно хрустнул под колёсами. Возле знакомой ограды девушка замерла как вкопанная. За год ничего не изменилось: всё та же могила, тот же крест с табличкой, та же фотография в рамке.
– Здравствуй, Егор, – шепнула Слава. Ноги не желали двигаться, остановившись возле ограды. – Прости…
Губы задрожали, слёзы хлынули из глаз. С фотографии смотрел улыбающийся живой Егор, такой, каким он приходил в сны, мерещился в толпе людей. Она всё же заставила себя подойти к кресту и присесть рядом на корточки.
– Прости. Почему всё так? Почему мы ничего не успели? У нас могли бы быть дети, такие же красивые, как ты. Я всё ещё не поняла, как жить без тебя, – Слава протёрла фото ладонью. Снимок стал чуть ярче. Она почти накопила на памятник. Осталось заказать и установить. – Почему у нас с тобой всё наперекосяк? Почему нас никто не понял?
Слёзы продолжали набегать, туманя взгляд. Воспоминания ожили вместе с проклятиями, которыми безжалостно осыпала мать Егора. Она винила Славу в том, что сын не просто женился, но и взял фамилию жены, отрекаясь от своей семьи, винила в дурацкой свадьбе и нелепой смерти. Лишь с одним Слава была согласна – свадьба должна была быть иной. Молодожёны не получили благословения родителей ни невесты, ни жениха. Егор отказался знакомить Славу с роднёй.
– Они съедят тебя, – говорил он, когда она предлагала сделать всё по-человечески, а не украдкой.
Зато жених с удовольствием встретился с бабушкой невесты и очаровал её. Может, поэтому она оставила им квартиру, перебравшись к родителям Славы, которые с трудом смирились с выбором дочери. Они же и помогли похоронить зятя, потому что его семья вычеркнула Егора из своей жизни. Лишь однажды его мать позвонила Славе и предупредила, чтобы та не надеялась урвать кусок пирога. На что девушка ответила: «Сыта по горло». На том они и прекратили разговор. Его родители так и не узнали, где могила сына. На похороны прийти отказались. От этого Славе было ещё горше. Чувство вины усилилось. Прошло больше года, а боль не утихала.
– Почему ты не со мной? Ты мне так нужен. Я устала, – всхлипнула девушка. Лёгкий ветерок коснулся её волос, будто погладил. – Прости. У тебя завтра день рождения. Мы бы пошли в наше кафе, заказали бы твои любимые роллы. Я бы испекла торт. Может быть, нас было бы уже трое. Егор, почему?
Она ещё долго поверяла могиле свои мысли, плакала, злилась, снова плакала, пока слёз не осталось. О предложении Жилина не вспомнила, как и о маленьком тёзке мужа. На крохотном пятачке, окружённом оградой, осталась её личная жизнь, в которую она никого не хотела пускать. Здесь, а не в квартире, поселилась её семья.
– Прости, что не прихожу. Ты всё ещё со мной. Не отпускаю, не проси. Не оставляй меня. Будь моим ветром, – прошептала она на прощанье, гладя пальцами фотографию. – Спи спокойно.
Кладбище Слава покидала без эмоций, оставив их все рядом с мужем. Гнать в никуда уже не хотелось. Медленно она возвращалась домой, не думая ни о чём. Опустошённое сознание напоминало колодец, в котором гуляет долгое эхо.
«Жить или не жить, вот в чём вопрос, – перефразировала известную фразу Слава, когда поздним вечером стояла у окна и смотрела на засыпающую улицу. – Как быть, если не хочется ни того, ни другого?»
Промаявшись ещё пару часов, она всё же уснула в кресле, обнимая альбом с фотографиями. В нём сохранились самые счастливые воспоминания, всё, что успела снять на телефон. На снимках Егор и Слава были вместе, дурачились, смеялись, летели против ветра. Этой ночью он приснился ей светящимся изнутри. От него исходил невероятный покой. Они брели по бескрайнему полю, обнявшись, останавливались, целовались и молчали. Это был самый спокойный сон за последнее время. Проснувшись утром, Слава улыбнулась. Ощущение близости Егора приносило умиротворение.
– С Днём рождения, любимый, – шепнула она и, закрыв глаза, представила, что целует мужа. Крохотный лучик счастья коснулся души. – Ты со мной.
Оставив в стороне мысли о матерях-наркоманках, брошенных детях и безответственных дедах, девушка занялась собой. Ей хотелось в этот день быть красивой для Егора. Славу не покидало ощущение, что она собирается на свидание. Сначала она долго нежилась в ванне, добавив в воду ароматические масла, затем делала эпиляцию на ногах, приводила ногти в порядок. Наложив на лицо косметическую маску, девушка готовила завтрак, пила кофе, слушала музыку. Непривычно долго она сидела перед зеркалом, занимаясь макияжем. В завершение всего из нарядов, пылившихся в шкафу, было выбрано бирюзовое платье, купленное Егором перед свадьбой. Образ завершили бежевые босоножки на невысоком каблучке.
– С Днём рождения, любимый! Мы идём в кафе, – улыбнулась Слава, пряча в сумочку телефон и ключи от квартиры.
На улице ей почудилось, что мир изменился: солнце светило иначе, деревья шелестели громче листочками, люди не хмурились. Счастливо смеясь, она поспешила в любимое кафе, даже не оглянувшись на спящий мотоцикл. Блестящие волосы с золотыми искорками разлетались на ветру, словно тоже радовались жизни. По пути Слава забежала в маленький цветочный магазинчик и купила бутоньерку, похожую на ту, что была на костюме Егора в день свадьбы.
«Я не сошла с ума. Это твой день, любимый. Мы вместе. Я чувствую тебя. Я дышу с тобой», – мысленно разговаривала с мужем Слава. В кафе она заняла тот же столик, за которым когда-то они вместе проводили время, заказала две порции роллов и бокал вина. Со стороны всё выглядело так, будто девушка ждёт своего молодого человека. Ей и самой казалось, что он вот-вот войдёт, обнимет её, поцелует и сядет напротив, потирая ладони в предвкушении пира.
– Скучаете? – вкрадчивый голос нарушил очарование момента.
– Нет, – Слава вежливо повернула голову и увидела мужчину средних лет в шаге от себя.
– Позволите составить компанию?
– Нет. Я занята.
– Но ведь он не пришёл, – сказал мужчина и многозначительно поднял брови.
– Мой муж всегда со мной, – Слава продемонстрировала обручальное кольцо, подняв руку.
– Извините…
Потоптавшись в сомнениях на месте, незнакомец ушёл, оставив Славу наедине с мыслями. Больше её никто не беспокоил до тех пор, пока не позвонил Юрий Петрович, чтобы узнать, почему она не пришла в Центр.
– У меня отпуск, и вообще у мужа день рождения, – весело прощебетала в трубку девушка. – А я тут причём? Это ваша работа. Нет, я не хочу приезжать. До свидания.
Разговор испортил лучезарное настроение. Расплатившись по счёту, она вышла из кафе. Мир вернул свои привычные краски. Слава приколола бутоньерку к платью и направилась к набережной старой речки по излюбленному маршруту. Сейчас ей казалось удивительным, что за три месяца у них с Егором появилось столько знаковых мест.
«Пусть меня оставят в покое. Сегодня наш с тобой день, Егор», – вздохнула Слава, пытаясь вызволить из памяти ощущения из сна. Ей не хватало умиротворения. Когда снова зазвонил телефон, стон разочарования едва не превратился в рык.
– Нет, я не приеду. Почему? Вы нарочно? Юрий Петрович, вы взрослый человек, опытный педиатр, несёте чушь. Слышу, и что? Все дети кричат. Вы кого хотите удивить? И не надо присылать мне видео. Решайте свои рабочие моменты без меня, – вконец разозлилась Слава и прервала связь.
Она не собиралась никуда ехать и никого спасать, не понимала, почему к ней пристают с просьбами. Настроение окончательно испортилось, и она решила вернуться домой, но не прошла и до конца улицы, как телефон вновь ожил.
– Вы решили меня добить? Вы – врач, он – ваш пациент. Делайте, что считаете нужным. Всё сделали, что могли? Значит, делайте невозможное. Чёрт с вами. Приеду, но это будет последний раз. Вы достали меня уже, – рявкнула Слава и вызвала такси.
Всю дорогу она усмиряла клокочущую в груди злость, проклинала всех подряд и сотрясала свою голову дурными мыслями. Таксист поглядывал на неё в зеркало заднего вида, но молчал. Возле центрального входа здания машина остановилась.
– Двести пятьдесят рублей, – сказал он и забрал протянутые деньги. – Девушка, жизнь продолжается.
– Спасибо, – не задумываясь, ответила она и выпорхнула из машины.
Лишь спустя время фраза догнала её и неожиданно потушила взрыв в сознании. К дверям отделения Слава подошла уже в состоянии временного перемирия и услышала крик, от которого мороз пробежал по коже. Дверь перед её носом распахнулась, на пороге возник Юрий Петрович.
– Наконец-то, – он схватил её за руку и потащил за собой к кувезу, где надрывался Егорка. – Мы не знаем, что с ним. Его не берёт ничего.
К тому моменту, когда они оказались рядом, Егорка начал хрипеть и задыхаться. Его маленькое тело из багрового синело на глазах. Юрий Петрович откинул стенку кувеза, собираясь перенести ребёнка на неонатальный стол.
– Егорка, дыши, – шепнула Слава и погладила маленькие пальчики младенца в тот момент, когда мужские руки уже подняли его, но так и застыли в воздухе. Хрипы стали чуть тише. Скорее всего, наконец, подействовали введённые лекарства, хотя со стороны всё выглядело так, будто Слава одним прикосновением вернула Егорку к жизни. – Дыши со мной.
– Как? – прошептал Юрий Петрович, боясь спугнуть наступившее затишье. – Как ты это делаешь?
– Что? – точно так же прошептала Слава, не понимая происходящего.
– Как? – не унимался доктор. После двух часов сумасшествия, он был готов поверить во всё, что угодно, включая инопланетян и параллельную Вселенную.
– Я ничего не делаю, – насупилась девушка, потому что считала именно так. Её взгляд был прикован к ребёнку, дыхание которого восстанавливалось, кожа бледнела.
– В том-то и дело, – устало произнёс Юрий Петрович, аккуратно укладывая Егорку на место. Показатели мониторов постепенно приходили в состояние близкое к норме.
– Он бы и без меня успокоился, – сдавленным голосом произнесла Слава. У неё горело горло, словно это она орала несколько часов кряду.
– Без понятия. Он сопротивлялся. Сама знаешь, как быстро действуют любые препараты.
– Знаю. Но никто не знает, что у него внутри. Может, у него ломка?
– Наследство от мамы?
– Да. Т-ш-ш, малыш, дыши, – прошептала Слава, уловив нервное подёргивание ручек и ножек. – Дыши.
Её голос как-то по-особенному действовал на ребёнка. Если поверить в невероятное, то можно было бы предположить, что он понимает, о чём говорят, хотя на самом деле такого быть не могло. Это осознавали все, а верили в обратное.
– Прости, что испортил твой день, – спустя полчаса после того, как наступила тишина, произнёс Юрий Петрович. Егорка спал, всё ещё вздрагивая, но не захлёбываясь от крика. Пока не верилось, что приступ удалось купировать. – Наверное, ты права. Это наследство от матери. Правда, пока непонятно.
– У вас столько возможностей. Исследуйте. Кто знает, вдруг, диссертацию напишете.
Они медленно спускались из отделения на первый этаж. От внимательного взгляда доктора не укрылись изменения во внешности девушки, сделавшие её ещё более привлекательной, чем прежде. Подсознательно ему хотелось найти причину, чтобы видеть Славу чаще. Он знал о ней достаточно, чтобы понимать свои шансы на взаимность, и всё равно надеялся.
– Прекрасно выглядишь, – не удержался он от комплимента.
– У мужа день рождения, – кивнула Слава, шагая по ступенькам.
– Да…
– Для меня он жив. Жилин спрашивал о нём?
– Спрашивал. Я сказал, что не лезу в личные дела, – ответил Юрий Петрович. Беседа с мармеладным королём добавила размышлений. Мужчины заключили своего рода сделку. Один предложил благотворительный взнос, другой – держать в курсе относительно состояния ребёнка.
– Вот и не надо лезть.
– Придёшь завтра?
– Вряд ли. Вы уж объясните своему пациенту, что у меня отпуск, – улыбнулась Слава. – До свидания, Юрий Петрович.
– До свидания, Слава. А почему ты представилась Владой Жилину?
– Потому что Владислава. Слава – для друзей, – она протянула руку для прощания.
– Приятно, – улыбнулся мужчина и пожал её ладонь. Ему польстило, что миллионера не приняли в ранг друзей. Оставалось надеяться, что дружба имеет шанс вырасти в нечто большее. – Не пропадай.
– С вами пропадёшь, – усмехнулась девушка. Ей нравился доктор, как человек без уточнения, что он мужчина. – Если я вдруг вот так позвоню с диким визгом, что вы должны явиться пред мои очи, рванёте на зов?
– Мгновенно, – ответил он, отпуская её руку.
– Замётано. Ловлю на слове.
Сверкнув янтарными глазами, Слава поспешила к выходу, а Юрий Петрович стоял одиноко и смотрел ей вслед, мечтая о том мгновении, когда раздастся звонок и манящий голос позовёт на помощь, а ещё лучше без повода. Стройная фигурка в бирюзовом платье улетала всё дальше, оставляя позади себя шлейф из несбыточных надежд.
Что бы там не придумывал себе знойный доктор, Слава видела его насквозь и чувствовала мужское внимание. Её лёгкий флирт ничего не значил, потому что сама она не ощущала ответной искорки в себе. Даже Жилин вызывал больше эмоций, нежели Юрий Петрович. Тем не менее, Слава признавала, что нуждается в друзьях и поддержке. Одиночество тяготило. Любовь к мужу всё ещё жила, и осознание того, что он никогда больше не будет рядом, походило на душевную ломку. Его надо было отпустить, но до чего сложно это сделать. Как бы ни выглядело странно, однако для неё жизнь помещалась в три безумных месяца, когда Егор был рядом, словно и не жила до встречи с ним.
– Завтра я займусь памятником, – решила Слава, подводя незримую черту. – Обещаю, любимый.
Добравшись до дома на такси, она пересчитала отложенные деньги, приплюсовала к ним отпускные и зашла на сайт ритуальных услуг, чтобы прикинуть стоимость памятника и работ по установке. Цены впечатляли, но были вполне по карману. Неожиданно для себя Слава поняла, что тоска по мужу становится светлой. Возможно, однажды наступит умиротворение похожее на тихое счастье. Вздохнув, она заглянула на личную страничку в социальной сети. За год ничего не изменилось. В статусе значилось «замужем». Из фотографий была всего лишь одна, где её обнимал Егор, а она смотрела на фотографа поверх сильного мужского плеча. Сердце кольнуло, но не так сильно, как раньше.
– Ничего не буду менять, – решила она и зашла на личную страничку мужа, благо знала логин и пароль. Она знала всё о нём, каким он был те три месяца рядом с ней, даже pin-коды от банковских карт. Он щедро делился настоящим и не скрывал ничего, кроме своего прошлого. – Женат на Славе Гордеевой.
Его страничка в социальной сети всё ещё жила. Кто-то оставлял комментарии под фотографиями, поздравлял с Днём рождения. Её так и подмывало поблагодарить всех. Похоже, друзья тоже не верили в его смерть и предпочитали думать, что он жив.
