Текст книги "Дыши со мной (СИ)"

Автор книги: Татьяна Снимщикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 14. Мёртвые к мёртвым

Ночной город приобрёл мрачные оттенки. Фонари не радовали. Всюду мерещились призраки. Ужас и нереальность всего происходящего навевали фатальные мысли. Воображение рисовало образ нового Егора, и он получался дьявольски красивым, опасным и… червивым, таким, каким он был на самом деле.

«Он убьёт меня. Это точно. Однажды он уже сделал это. Почти. В тот раз ему удался адский план наполовину. Я выжила почти без царапин. Какая я дура. Мы должны были оба умереть, только я по-настоящему, а он понарошку. Теперь он не промахнётся, – наконец, всё происходящее начало выстраиваться в некую логическую цепочку. От этого дыхание перехватило. Воздуха в машине стало мало. – Лучше бы я сдохла».

– Останови машину, – сипло выдавила Слава, хватаясь за горло.

Юрий бросил на неё быстрый тревожный взгляд и моментально свернул на обочину под раскидистый клён, заслонивший собой фонарь. Девушка вывалилась из салона и растянулась на влажной холодной траве. Озноб пробил тело, которое затряслось в истерике.

– Слава, – выдохнул Юрий, подбегая и падая рядом на колени. Он сгрёб дёргающуюся девушку в охапку и с силой прижал к себе. – Т-ш-ш. Слава…

– Я… он… тогда… сейчас… – бессвязно выкрикивала она, хватая воздух ртом.

– Прости меня, Слава. Прости. Я виноват. Прости, – шептал мужчина, качая её. – Мы выкрутимся. Мы сможем. Я буду с тобой.

Он чувствовал себя предателем, потому что не смог избавить от боли и кошмара, а сделал только хуже. Всё время, пока в доме Жилина правда всплывала наружу, Юрий мучился от бессилия. Его удивило, когда Слава согласилась на то, чтобы он её подвёз до дома. Лучик надежды загорелся и погас. После свалившихся новостей уже ничего не могло быть как прежде. Юрию стало страшно уже в тот момент, когда Жилин только начал закручивать спираль, утягивая в неё всех. Славе угрожала серьёзная опасность. Она не знала ничего о своём любимом муже, кроме того, что он сделал её на три месяца счастливой, а потом едва не угробил. Что мешает ему повторить манёвр?

– Не отталкивай меня, – выдохнул Юрий, чувствуя, как Слава пытается вырваться. – Что бы ни происходило, не отталкивай. Возьми мою жизнь, если нужно. Не могу тебя потерять.

– Он… он… – продолжала задыхаться она. – Сколько можно умирать.

– Ты не умрёшь. Ты – моя жизнь. Прости меня.

– Он убьёт меня, Юр. Убьёт, как Виту, как Жанетту. Он и тогда думал, что я разобьюсь вместе с ним. Понимаешь. Я должна была умереть, – безумным голосом завывала Слава.

– Не убьёт. Никогда. Я найду его раньше, – пообещал Юрий.

– Нет, – вдруг замерла девушка и подняла голову, чтобы в темноте разглядеть серые блестящие глаза. Она вцепилась в его шею мёртвой хваткой. – Даже не думай. Нет. Вызови мне такси. Не хочу, чтобы он видел нас вместе. Пусть думает, что я с ним.

– Ты понимаешь, что говоришь? Ты предлагаешь мне оставить тебя одну. Одну, – почти закричал мужчина и встряхнул её за плечи. То, что вокруг глубокая ночь, его не останавливало. – Никогда.

– Юр, не провоцируй его. Он и так, наверное, видел нас вместе. Не зли его. Вызови мне такси и верни мой телефон.

– Он дома. Я не брал его с собой. Не делай этого.

– Поехали к тебе. Завтра утром я вернусь на такси домой. У меня есть кое-что для Жилина. Если со мной вдруг что-нибудь случится, ты отдашь ему. Помоги мне встать. Не чую ног, – попросила Слава безжизненным голосом. Она вообще не чувствовала своё тело, не владела им.

– Мы совершаем ошибку…

Его слова были наполнены горечью. Он прекрасно понял, что предлагала Слава: себя в качестве приманки для дьявола. Поднявшись на ноги с девушкой на руках, Юрий посадил её на пассажирское сиденье и глубоко вдохнул свежий ночной воздух. В груди потяжелело, будто вместо кислорода лёгкие наполнились водой. До самого дома молодые люди не проронили ни слова. В молчании поднялись в квартиру. Слава закрылась в комнате, Юрий мерил кухню шагами. Оба находились в тревожном ожидании. Первой сдалась девушка, выйдя из спальни.

– Юр, это ключ от нижнего замка, – она протянула маленький плоский ключ с насечками. – Если вдруг со мной что-нибудь произойдёт, ты откроешь мою квартиру и в компьютерном столе найдёшь вот этот медальон.

Она показала снимок в телефоне. На экране блестел круглый, немного выпуклый серебряный медальон размером не более рублёвой монеты.

– Я скину тебе на телефон это фото и наше совместное с Егором фото, где хорошо виден медальон. Он ручной работы, поэтому других таких нет, – продолжила она, отправляя фотографии в приложение на телефоне мужчины.

– Зачем? – Юрий держал на раскрытой ладони ключ и смотрел на Славу.

– Я сняла медальон с шеи Егора, когда его признали мёртвым. Почему я не поняла, что он не умер? Чем он себя уколол? Когда? Застрели меня. Я ничего не поняла. Юр, я не поняла. Я – медик, и не поняла.

– Это стресс. Ты тогда ничего не понимала. Никто бы не понял. Зачем Жилину медальон?

– Там детские волосы Егора. Вот такая модная фишка среди богатых семеек. Это моя страховка на всякий случай. Не мешай мне, прошу. Это мой муж, мои разборки. Мне срочно нужен развод, – усмехнулась она и сложила пальцы мужской ладони в кулак. – Не потеряй.

– Как ты домой войдёшь?

– Дверь на верхний замок сейчас закрыта, а дома есть запасные ключи. Я боюсь Егора, но тебя потерять я боюсь сильнее, – прошептала Слава. Осознание простой истины поразило её ещё в спальне, и всё сразу стало ясно и просто. – Я тебе доверяю… себя.

– Иди ко мне, – Юрий положил ключ на стол и притянул к себе Славу, мягко обнял, прижался щекой к её макушке. – Никогда, никто не мог заставить меня потерять голову. Никогда никого я не хотел оберегать и защищать. Никогда, ни за кого я не отдал бы жизнь. Ты. Всегда ты. Никто, кроме тебя. Ты – единственное, что есть у меня. Я не могу тебя потерять.

– Не могу обещать, что не потеряешь. Добро не всегда побеждает зло. Но лучше так, чем жить в страхе. Если ты мне доверяешь, как я тебе, то отпустишь меня и позволишь сделать то, что я должна. Надеюсь, он сейчас спит и не отслеживает мой телефон. Но на всякий случай, я отключу его, – Слава вынула аккумулятор из телефона и положила на стол рядом с ключом. – Теперь мы вдвоём.

– Хочу, чтобы ты осталась со мной навсегда. Здесь. Где угодно, – тихо произнёс Юрий и подхватил Славу на руки. – Как доктор, прописываю тебе крепкий сон.

– Согласна, доктор Юр.

От его тепла Славе сделалось легко на душе. Она прильнула к нему, обняла за шею, позволяя нести себя куда угодно, хоть на край земли. Остаток ночи они провели в постели, позволив себе забыться сном до утра, а когда проснулись, ощутили одинаковую боль разлуки. Слава расплакалась на груди мужчины. В его объятиях она готова была провести всю жизнь. Понимание пришло в ту минуту, когда настала пора расставания.

– Эй, ты промочила мою душу насквозь, – грустно пошутил Юрий, ласково приглаживая её волосы.

– Обещай следить за мной через свой телефон. Если я буду слишком быстро передвигаться, лети на помощь, – попросила Слава, шмыгая носом. – Но только в этом случае.

– Я буду рядом всегда.

Его губы нежно коснулись щеки и принялись поцелуями осушать слёзы, а когда достигли её дрожащих губ, приникли к ним с диким отчаянием.

– Люблю тебя, – шептал он бесконечно, понимая, что должен отпустить. – Люблю.

Однако минута расставания всё же настала, и стало вдвойне тяжело. Слава садилась в такси с покрасневшими от слёз глазами и с желанием навсегда разобраться с прошлым. Оно тянуло её на дно. Принять мысль о том, что муж жив, было непросто, ещё сложнее осознать, что любовь с ним получилась однобокой. Всю дорогу Слава писала сообщения Юрию и ощущала его присутствие, а перед тем как выйти из такси снова надела на палец кольцо. Наступило время её спектакля на тему жизни и любви. С опаской оглянувшись по сторонам, она вышла из машины и покатила чемодан к подъезду. Ей казалось, что за ней следят все: Егор, Жилин, Юрий, соседки и даже дворовые кошки. В квартире Слава первым делом проверила медальон и его содержимое. Светлые пушистые волоски лежали в маленькой капсуле.

– Вот и доказательство жизни, – сказала она и убрала медальон на место. Взгляд устремился на стену, где висела фотография. – Но ведь мы были счастливы. И я, и ты по-своему. Ты получил, что хотел.

Оживив телефон, Слава поставила его на зарядку и пообещала себе, что выйдет из дома не раньше, чем утром. Весь день и вечер она посвятила воспоминаниям. В них таилась целая палитра чувств от страсти до разочарования. Она не жалела ни о чём. Свою любовь к Егору Слава хранила бережно и не позволяла очернить. Но это была любовь к человеку, который умер, оставив её наедине с болью и страданиями, прогрызшими в душе дыру. Другой Егор вводил её в ярость. Он паразитировал на светлых чувствах, играл ими себе в угоду. С новым именем и внешностью ему не нужно было прятаться. Сколько их, бритоголовых с бородками, ходят по городу? Тьма. Слава понимала, что глупо искать в каждом знакомые черты. Она сделала свой выбор. Проведя бессонную ночь в переписке с Юрием, девушка оделась в некогда любимый мотонаряд, нацепила всю защиту, что имелась в наличии. Сердце вновь забилось сильнее. Егор подарил ей ветер, научил любить скорость. Он тоже ей много дал, несмотря ни на что, но, правда, и отнял немало.

– Днём не страшно, – сказала себе Слава, разглядывая своё отражение в зеркале. Что-то изменилось. – Я вернусь.

Подцепив на связку запасной ключ от нижнего замка, она подхватила рюкзак и шлем. Неприятная тяжесть в груди не давала покоя. Переступить порог оказалось сложнее, всё равно, что броситься в омут с головой.

«Я вернусь. Обязательно. Ничего не случится. При людях и днём Егор не посмеет что-то сделать», – уговаривала она себя. Ничего не случилось. Весь день Слава прокаталась по городу на мотоцикле и вернулась к ночи уставшая и разочарованная, потому что не заметила за собой слежки. Следующий день пролетел так же быстро и без особых происшествий. Успокоившись, она решилась съездить на кладбище и взяла с собой шлем, принадлежавший Егору, чтобы оставить его на могиле. Погода немного испортилась, намекая, что лучше остаться дома. Слава не прислушалась к мелкому нудному дождику. До кладбища она добралась без приключений, слегка промокшая, и торопливо прошла в калитку ограды. Под разлапистыми деревьями дождь не ощущался. В обители смерти было тихо и пустынно. Неспешно пройдя по аллее до могилы, она с грустью думала о том, что зря не поддалась своему чутью и поставила памятник. Ведь не хотела.

– Привет, – сказала она, шагнув на плитку. Ей стало грустно. С памятника смотрело знакомое, любимое до самой мелкой чёрточки лицо. Она присела на корточки и провела рукой по изображению. – Как ты живёшь без меня?

– Не живу без тебя, – ответил знакомый голос за спиной.

Слава напряглась, но не обернулась. Страх пронзил каждую клеточку. Она ощущала, как воздух наполняется вязкой тяжёлой энергией. Лицо вытянулось, сердце замерло. По спине пополз холодок. Волосы выпрямились от корней и ужасно кололи.

– Ты здесь? – зачем-то спросила Слава, прислушиваясь к чужому присутствию.

– Я всегда с тобой.

Слёзы покатились по щекам, в горле застрял комок. Девушка поднялась с колен, но не обернулась. Спина ощутила тепло. Уши уловили дыхание. Холодный липкий пот пропитывал водолазку, куртка превращалась во вторую кожу.

– Я скучаю, – шепнула она и не покривила душой. Он тосковала по тому Егору, которого оплакивала больше года, по его голосу. Незнакомец за спиной говорил его интонациями, его бархатным тембром.

– Я знаю. Красивый памятник. Быстрее ветра только смерть. Это правда, – шептал на ухо тот, кто знал о смерти больше, чем Слава.

– Ты забрал мою жизнь. Почему? – спросила она и обняла себя руками, ощущая озноб. – Почему ты не остался со мной? Я же тебя так любила.

– Не мог. Теперь могу. Теперь я свободен. Ты – моя девочка, – жарко прошептал ей на ухо высокий молодой человек и обнял, обхватив напряжённые женские руки, словно хотел согреть.

– Тебя нет, – ответила она, ужасаясь и теряясь от нахлынувших эмоций. Убитые чувства просыпались. Тщетно она звала в мыслях Юрия. Егор проскальзывал к сердцу и больно жалил. Он снова брал её в плен. – Ты умер.

– Я жив, моя девочка. Прости за всё. Мне пришлось. Моя жизнь была ужасна. Ты научила меня дышать. Боже, как я соскучился по тебе.

Обжигающе горячие губы коснулись её шеи, и она послушно склонила голову вбок, позволяя оставлять полыхающие следы. Сильные руки прочно держали девушку в своём кольце.

– Ты больше не оставишь меня? – спросила она. Её голос прозвучал наивно и плаксиво. – Мне было так страшно, так больно.

– Я никогда не оставлю тебя, – звучало прямо в ухо.

– Мы будем вместе?

– Всегда. Обернись.

– Нет. Я боюсь, – вздрогнула она и очнулась. Нет, она никогда не посмотрит на того, кто стоит за спиной. Это не Егор. Это его тёмная сторона, которую она не хотела знать. Её муж умер. – Странно, да? Я привезла твой шлем.

Выскользнув из объятий, она присела и подняла с надгробия чёрный шлем. Даже в его отражении она не хотела видеть того, кто стоит позади.

– Точно.

Мужская рука забрала шлем. Человек за спиной отодвинулся, и Слава поняла, что он прячет лицо, а это значило только одно, придётся поворачиваться и маскировать свой взгляд, чтобы новый Егор не увидел страх.

– Хочешь прокатиться? – неожиданно предложила она, и сердце пробило током. Только что она позвала мёртвого мужа в ад. Слава повернулась. Ещё один удар током. Перед ней стоял чужак в незнакомой одежде: кожаном пиджаке, брюках и тёмном свитшоте. Ничего общего с Егором.

– Ты прекрасна, моя девочка. Как ты прекрасна. Думал, больше никогда не коснусь тебя, – мужчина протянул руку и погладил Славу по щеке, провёл по волосам, заставляя её вздрагивать от ощущения скользящей по коже змеи. – Прости за все страдания.

– Мы умерли. Нас нет. Пойдём. Я покажу тебе рай.

Пересилив боль, страх, отчаяние, Слава взяла его за руку и повела за собой прочь от могилы. Сердце грохотало так, что от ударов дрожала грудь. Во рту пересохло от напряжения. Она понимала, что это будет последняя поездка на мотоцикле в её жизни. Больше никогда ветер не подарит ей страстное желание летать. Кладбище осталось за оградой. Время ускользало. Дождь накрапывал. Сиденье мотоцикла покрыли блестящие капельки.

– Твой байк, – смущаясь, сказала Слава и достала из багажника свой шлем.

– Позволь мне. Я так давно мечтал это сделать, – мужчина забрал шлем из рук девушки и надел его ей на голову, затянул ремешок, опустил затенённый щиток. – Я наблюдал за тобой, всегда был рядом. Моя девочка.

– Твоя, – согласилась она и смахнула рукой капли с сиденья. Нога привычно перекинулась. Непослушные пальцы достали ключ и вставили его в замок зажигания. Она знала, что сделает: рванёт с места и доставит Егора к дому Жилина, как пирожок на блюдечко. – Садись. Мы станем ветром.

– Пустишь за руль? Пожалуйста, – от нетерпения мужчина потирал руки. Его не обманула наивная уловка Славы. Он знал её лучше, чем она думала. Дождь накрапывал, ветер обдувал, придавая жизни особую остроту, которую можно было получить в гонке по мокрым дорогам. Ему не хватало перчаток да и вообще всей экипировки, но азарт побеждал осторожность. Сердце наполнилось до краёв кровью и предвкушением полёта. Больше года он не сидел на мотоцикле, а от машин проку ноль. Ни адреналина, ни удовольствия.

– Соскучился? Ладно, – неохотно произнесла девушка. Её намерения рушились.

Тревога била в колокола. Слава освободила место и прикусила губу, чтобы заставить себя молчать. Егор снова был рядом. Все движения, поворот головы, размах плеч, мощь спины принадлежали ему, и совершенно неважно, какое у него лицо. Это был он и собирался сделать ремейк семейной катастрофы. Он по-хозяйски устроился за рулём.

– Давай полетаем, – сказал он и кивнул себе за спину, приглашая её присоединиться.

– Полетаем, – шепнула Слава и, как в старые добрые времена, забралась на мотоцикл позади мужа. Жизнь сделала немыслимый виток, отбросив время назад. Руки ощущали живого и невредимого Егора. Мозг отказывался верить, что ничего невозможно исправить.

«Господи, прости меня. Знаю, что нельзя. Но как иначе? Мы вернёмся туда, откуда он поднялся однажды. Мёртвые к мёртвым. Прости меня, Господи. Прости. Юр, прости. Мам, пап, бабуль, простите. Он уже не оставит меня никогда», – едва не разрыдалась Слава. Секунды начали обратный отсчёт её жизни.

– Держись крепче, девочка. Мы быстрее ветра.

Егор газанул так, что мотоцикл сорвало с места и понесло вперёд. Давно девушка не летала наперегонки с ветром столь отчаянно и дерзко. За секунды скорость перевалила за сто километров в час, а потом росла и росла, унося людей прочь из города. На шоссе мужчина выжал максимум. Руки Славы нервно стискивались на его талии, порой соскальзывали на бензобак в поисках надёжной опоры. Казалось, Егор и в самом деле собирается взлететь. Он закладывал на поворотах, чуть притормозив, и опять ускорялся. Слава испытывала настоящее смешение чувств: неконтролируемый страх и эйфорию. Мир перед глазами расплывался. Дождь хлестал по шлему. Попутные машины шарахались в стороны. Слава ждала, когда их занесёт и всё кончится, но гонка продолжалась. Впереди показалась каменная стела с названием района. Взгляд приклеился к ней.

«Вот и всё», – пронзила мысль, и в тоже мгновенье глаза ослепила вспышка, а потом наступил мрак. Совсем как в ночных кошмарах, но с одним отличием: боль ушла и унесла с собой все чувства, и не надо больше вставать, чтобы, шатаясь на ходу, брести на кухню за глотком воды.

На дороге образовалась пробка. Несколько машин вылетели на обочину, избегая аварии. По полосе разметало мотоцикл и людей. Тяжёлый байк остывал на боку и слабо ворочал колёсами. Детали от него усеяли асфальт. В нескольких метрах друг от друга лежали в неестественных вывернутых позах два человека. Около одного из них растекалось багровое пятно, которое чернело на мокром покрытии дороги. Из остановившихся машин выскакивали люди, слышались крики, ругань и проклятия. Затор из машин увеличивался. Кто-то догадался сообщить в «112».

Юрий был в пути, когда позвонил Жилин и оглушил новостью. Нарушая все правила, молодой человек выжал из машины всё, на что она способна. Боль потери уже пробила брешь в эмоциях, когда он вклинился в поток едва передвигающихся автомобилей. Отчаянно матерясь и сигналя, Юрий выскочил на встречную полосу и погнал вперёд, распугивая всех на пути. Эпицентр скопления людей и машин появился внезапно. Руки крутанули руль влево, выкидывая иномарку в кювет. Она накренилась, но не упала, удержавшись на всех колёсах. Мужчина выскочил из неё и помчался наперерез движению. Чудом его не снесла фура, послав свой недовольный гудок. Растолкав народ, Юрий выпал на пустое место и рухнул между двух тел. Знакомый мотоцикл валялся в стороне. Слава не двигалась, не стонала, не подавала признаков жизни. Юрий побледнел. В груди всё скрутилось в тугую спираль, а потом она с оглушительным треском пробилась на свободу.

– Нет! – заорал мужчина, склоняясь над девушкой. Дрожащие пальцы подлезли под шлем и прижались к шее, надеясь уловить пульс. – Слава, нет. Зачем?

В этот момент воздух прорезали истошные вопли сирен «скорой помощи» и ГИБДД. Юрий обернулся, увидел белые халаты и замахал врачам.

– У неё есть пульс, – крикнул он, и в ту же минуту его отбросили в сторону, чтобы не мешал.

Потеряв здравый смысл и вообще способность соображать, он тупо смотрел, как кружат над Славой медики. Подъехавшая вторая бригада занялась человеком в пиджаке. Полицейские делали свою работу: опрашивали свидетелей, что-то измеряли, обыскивали мотоцикл и одежду потерпевших, фотографировали. К Юрию тоже подошли с вопросами. Он машинально ответил, не отводя взгляда от Славы. Заметив, что её погрузили на носилки, он оттолкнул полицейских и дёрнулся за медиками.

– Я с вами. Я её друг. Она не сможет дышать без меня, – орал он, как полоумный.

Над ним сжалились, поняв, что он не реагирует на отказ. В машине ему сделали успокоительный укол. Стеклянными глазами Юрий смотрел на безжизненное тело Славы и проклинал всех подряд, начиная с себя. Медик в нём умер, остался лишь обычный человек с убивающим душу страхом смерти.

– Можно? – спросил он разрешения взять Славу за руку. Его глаза, полные слёз и отчаяния, могли разжалобить кого угодно.

– Можно, – кивнул молоденький врач. – Мы успеем.

«Успеем. Куда успеем? Одна уже успела. Слава, зачем? – вопрошал он, осторожно пряча её пальцы в своих ладонях. Все дни разлуки он дежурил во дворе, мотался по городу следом за Славой, держась на расстоянии, но так и не смог вычислить Егора. Зато увидел его сегодня вместе с ней возле кладбища. Они шли, держась за руки. Шлем на мужчине не вызвал и тени улыбки, лишь злость. На какой-то миг Юрию показалось, что Слава передумала, когда слезла с мотоцикла. Не передумала. Забралась на мотоцикл, как пассажир. Они разогнались быстрее преследователя. Потом он уже плохо помнил. Душа обвиняла в трусости, обзывала не мужиком и давила на сознание. Теперь его взгляд пугливо следил за подачей кислорода, робко скользил к интубационной трубке, косился на мониторы. Мозг считывал информацию отдельно от хозяина. – Давление низкое. Падает».

– Давай-ка в сторонку. Подъезжаем, – кто-то похлопал его по плечу.

Отпускать бледные безжизненные пальцы было невыносимо, но пришлось. В этот момент машина остановилась. Захлопали двери. Юрия безжалостно выкинули на улицу.

– Пожалуйста, спасите её, – прошептал он. – Спасите, умоляю. Пожалуйста.

Его не слышали. Носилки загрохотали к приёмному покою. Юрий побежал следом, но его дальше тамбура не пустили, заставив метаться в полумраке, как пойманного зверя, и стучаться в двери. Неожиданно одна из них поддалась, и мужчина влетел в помещение с ослепительно ярким светом. Сидевшая на стуле женщина с загипсованной рукой испуганно вжалась в стену.

– Что вам здесь надо? Как вы сюда попали? – раздался грозный голос. – Юрий Петрович?

Интонации в голосе поменялись.

– Что? Где? – завертел головой Юрий и увидел женщину средних лет. Она была смутно знакома.

– Юрий Петрович, что случилось? – женщина подошла ближе и схватила под локоть, насильно повела по коридору в кабинет, отделанный белым кафелем. – Садитесь.

Она слегка толкнула мужчину на кушетку.

– Что случилось?

– Авария. Привезли девушку. Владислава Гордеева… – промямлил он. Язык стал ватным. Сознание путалось.

– Сидите. Сейчас узнаю.

Женщина вышла из кабинета, оставив Юрия в одиночестве. В голове стало пусто: ни внутренних криков, ни стенаний, ни молитв. Глаза безучастно смотрели в стену напротив. В кармане зазвонил телефон, но рука не потянулась за ним.

– Юрий Петрович, слышите меня? – откуда-то из другой вселенной звал голос. – Юрий Петрович.

– Да, – шепнул он.

– Её готовят к операции. Сочетанные травмы, но сегодня отличная смена. Там второго привезли. Гарантий нет.

– Плевать на него…

– Как скажете. Вот, а теперь ручку мне, будьте любезны… – женщина затянула жгут на руке Юрия, нащупала вену, ввела иглу, ослабила давление и надавила на поршень шприца, заполненного прозрачной жидкостью. Потом прижала ватку со спиртом к месту укола и согнула руку в локте. – Отлично. Через пару часиков придёте в себя.

Он понял, что его укладывают на кушетку, но не сопротивлялся. Сознание заволокло туманом, сквозь который доносились голоса, звон инструментов. Когда он очнулся, было тихо. Тяжёлое тело давило на кушетку. Руки и ноги не слушались.

– Юрий Петрович, очнулись? Хорошо меня слышите? – спросила женщина в халате. Заметив, что он реагирует на слова, улыбнулась. – Прошло три с половиной часа. Операция ещё идёт. Вызвали нейрохирурга. Надежда есть всегда.

– А второй сдох? – спросил он, возлагая ответственность на надежду.

– Жив пока. Тоже в операционной. Но там без вариантов. Практикантов поставили. Им же тоже надо на ком-то учиться. А здесь сразу столько всего: и переломы, и разрывы внутренних органов.

– Пусть тренируются, – согласился Юрий, с трудом поднимаясь в сидячее положение. Голова плыла, но не сильно. – Вы кто? Я вас не помню.

– Вы выхаживали мою внучку. Ей уже три года, – улыбнулась женщина.

– А Слава спасала жизни таким, как ваша внучка, – с горечью произнёс он, словно это как-то могло повлиять на исход операции.

– И её спасут. У вас телефон без конца звонит.

Мужчина достал гаджет и проверил звонки. Надоедал Жилин. Отвечать не хотелось, но и в молчанку играть не имело смысла. Что бы ни случилось дальше, всё зависело от Славы.