Текст книги "Тайный дневник фамильяра (СИ)"
Автор книги: Татьяна Рябинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
Эпилог
Год спустя
К вечеру зной спал, и я выбралась из прохладной северной комнаты на увитую ползучими растениями веранду. Кое-как устроилась в плетеном кресле, обложенном мягкими подушками, подняла ноги на перила. Огромный живот, казалось, весил целую тонну.
Под тонким шелком свободного платья пробежала волна: девочка моя вертелась, как заведенная. Я прижала к животу руку и почувствовала сильный толчок.
– Потише, моя хорошая. Я понимаю, тебе надоело сидеть в такой тесноте. Но потерпи еще пару недель, ладно?
– Пинается?
Арт тихо подошел сзади, поцеловал в шею, щекотно коснувшись мягкой бородой, положил обе руки на живот. Утром он уехал по делам в дальнюю деревню, и я успела за день соскучиться по нему так, словно не видела неделю.
– Мы так и не придумали, как ее назвать, Мари. А как звали твою мать?
– Ольга. Но я не думаю, что это хорошая идея. Назвать именем одной бабушки – другая обидится. Она и так меня терпеть не может. Какая-то деревенщина из Дегары захапала ее прекрасного сыночка!
– А мы ей не скажем, – усмехнулся Арт. – Что это имя твоей матери.
– Нет, не стоит. Есть у меня одна мысль…
– Лэрга?
Иногда… да нет, очень часто мы понимали друг друга без слов. Как в то время, когда еще были фамильярами и могли слышать мысли.
– Да. Ведь без нее у нас ничего не вышло бы. Она столько для нас сделала.
– Я не против, Мари. И ей будет приятно.
Запрокинув голову, я посмотрела на него снизу вверх, и он, наклонившись, поцеловал меня – таким долгим и нежным поцелуем, что перехватило дыхание.
– Скажи… Может, это глупый вопрос, но… ты счастлива?
Глупый или не глупый – какая разница? Потому что я была счастлива так, как будто купалась в солнечном свете. И хотела только одного – чтобы это счастье никогда не кончалось.
– Да, Арт. Очень. Хотя… кое-чего мне все-таки не хватает. Сильно не хватает.
– И чего же?
Судя по его улыбке, можно было не отвечать, но я все-таки ответила:
– Любимого мужа в спальне.
– Мне тоже очень не хватает любимой жены. Но ведь это не надолго, правда? – он поцеловал меня снова и предложил: – Здесь прохладно, посиди еще немного. Когда подадут ужин, я за тобой приду.
Арт ушел, а вместо него появился кот, которому мы так и не дали имя. Просто Кот. Развалился на каменном полу, вылизывая между растопыренными пальцами задней лапы. На новом месте он освоился быстро, построил в колонну всех окрестных котов, и популяция черных желтоглазых котят в поместье постоянно росла.
Мари тоже не осталась без личной жизни. Точнее, Марк. Да, моя дорогая жаба все-таки оказалась самцом. Но выяснилось это только весной, когда, повязав на лапу красную ленточку, чтобы не потерять, я отнесла ее… то есть его к ближайшему пруду, откуда раздавалось громкое кваканье. И что? Он надул на шее пузырь, исполнил любовный гимн и, распихав конкурентов, взгромоздился на какую-то пупырчатую красотку. И когда я несла его обратно в загон, отгороженный в саду, вид у него был такой довольный и умиротворенный, что я не могла удержаться от смеха.
Дожидаясь возвращения Арта, я снова вспоминала все, что произошло за этот год. С того самого момента, когда стала настоящей.
Нет, тогда мы не занялись любовью прямо там же, на поляне у дороги, как можно подумать. Разумеется, желание было, но ощущение чуда захватило нас намного сильнее. Мы сидели на траве, на подстеленном плаще Арта, обнявшись, и пытались вместить, вобрать в себя то, что произошло. Поверить, что это случилось на самом деле. В тот момент, когда уже отчаялись и ничего не ждали.
Я достала из ножен на поясе Арта охотничий нож, провела по пальцу остро отточенным лезвием. Ойкнула от боли, слизнула выступившую кровь.
– Но как это вышло, Мари?
Он провел рукой по моей щеке, так, как делал уже не раз. Раньше это было всего лишь прикосновение. Сейчас каждая клеточка отзывалась на него, пела от радости, как струна под рукой музыканта.
– Я и раньше что-то чувствовала, Арт. И всегда это было связано с тобой. Тепло, когда ты до меня дотрагивался. Холод, когда котом прибежал из леса в дождь. Запах. Но это было так слабо, что я сомневалась, не показалось ли.
– Да, и со мной так бывало, Мари. И я тоже думал, что кажется. Поэтому и не говорил.
– Мы и правда получили ответ, когда это стало нам действительно нужно. Условие, при котором эфирное тело может стать настоящим, – любовь. Полюбить, понять это и принять.
– Но я понял, что люблю тебя, намного раньше, – не согласился Арт. – И что хочу быть с тобой. Даже если мы так и останемся котом и жабой.
– Значит, нужна была именно взаимная любовь. И желание быть вместе.
– Наверно, ты права. И что мы теперь будем делать?
– Как?! – я сделала вид, что страшно возмущена, и дернула его за ухо. – Ты уже передумал? Ты же мне предложение руки и сердца сделал! Или это предназначалось только жабе?
Арт рассмеялся, и мы снова провалились в безвременье, где были вдвоем. До тех пор, пока его слова не вернули меня в реальность:
– Прости, Мари, но… могу я попросить тебя об одном одолжении?
Да что угодно… хотя лучше бы, конечно, потом, если это не имеет отношения к тому, чего я жду от тебя сейчас!
– Разумеется.
– Может, это очень глупо, но… я хотел бы того, чего в наше время не бывает ни у кого. Или почти ни у кого. Первый раз заняться с тобой любовью в первую брачную ночь.
Мне казалось, я давно уже разучилась краснеть. Но, как выяснилось, ошибалась. Меня словно в ванну с кипятком окунули.
– Арт… ты же знаешь, я не девственница.
– Неважно. К тому же это тело еще никому не принадлежало, – он медленно провел руками по моим бедрам. – Мари, мне сложно объяснить, но…
– Не надо. Я понимаю. Но учти, это будет страшно трудно. Я могу сдохнуть от нетерпения, и вместо невесты-жабы у тебя окажется мертвая невеста.
– Мы постараемся устроить все побыстрее. И все-таки давай решим, что делать сейчас. Дорога непростая, поэтому лучше заночевать здесь. А утром или поедем дальше, или вернемся в Осбранту.
– А зачем нам возвращаться? – не поняла я.
– Чтобы у нас была настоящая свадьба, – похоже, Арт удивился моему удивлению.
– А в твоем поместье – это будет не настоящая?
– Прости, Мари, – он закрыл лицо ладонью. Видимо, фейспалм вездесущ для выражения подобных эмоций. – Я забыл, что ты не в курсе наших обычаев. В городах есть магистраты, куда люди приходят сделать запись о рождении, смерти или браке. О браке обычно торжественно, в присутствии гостей. А в деревнях такие записи делает владелец поместья и раз в год отвозит в магистрат ближайшего города. Даже если это касается его самого или его семьи. Поэтому я хочу вернуться. Да и родители мои ыли бы недовольны, если б я женился тайком. Одно дело раньше, но сейчас…
– Хорошо, – согласилась я. – Мне, конечно, немного страшно, но… Если для тебя это важно, вернемся и сделаем так, как ты хочешь.
– Не бойся, милая, все будет хорошо. Теперь – точно все будет хорошо.
Мы развели костер, приготовили скромный походный ужин. Еда… не жуки и черви! Наконец я в полной мере поняла слова Арта о том, как это странно: снова есть человеческую еду. Впрочем, у радостей тела была и обратная сторона, от которой я успела отвыкнуть. Во всяком случае, в прежнем обличье – ведь жабья физиология заметно отличалась от человеческой.
Вечером следующего дня мы стучались в дверь дома Лэрги.
– Помнишь, как Иттон привез нас сюда на спине? – спросил Арт, обнимая меня за плечи.
Леста открыла дверь и снова взвизгнула – на этот раз от радости, а не от страха. Что тут началось! Лэрга плакала и обнимала нас, Иресса терлась об ноги и просилась на руки, чтобы умыть языком, Митрис хрипло каркал. Даже Иттон прослезился.
– Значит, будет свадьба? – спросила Лэрга, когда мы обо всем рассказали. – Арт, я думаю, тебе сейчас лучше поехать к родителям. Ведь ты же не хочешь, чтобы они увидели твою невесту в таком неприглядном виде? Оставь ее мне на пару дней, я сделаю из нее красавицу.
– Флером? – нахмурился Арт, не слишком довольный перспективой расстаться со мной, пусть даже на пару дней.
– Ни в коем случае. Какой в этом смысл, если красота всего на несколько часов? У нас, ведьм, есть и другие способы.
– Хорошо, – он тяжело вздохнул. – Когда мне приехать?
– Дай нам два дня. Завтра и послезавтра.
«Я буду очень скучать», – сказал Арт, когда я провожала его до ворот. А вот мне скучать было некогда. Хотя я вс, равно, конечно, скучала… между делом. Лэрга взялась за меня всерьез. С утра до вечера ванны с отварами трав, всевозможные снадобья и зелья, которыми она меня поила, мазала и растирала. Какие-то тетки приводили в порядок мои волосы, ногти, брови и ресницы. А еще тотальная эпиляция – в этом мире так было принято. Хорошо хоть не выдирали шерсть, а свели вонючей мазью в одно касание. Целая армия портних, поселившихся в свободных комнатах, спешно шила мне платья: повседневные, вечерние и свадебное.
– Лэрга, мне прямо неловко, – пробормотала я, глядя в зеркало, откуда на меня смотрела потрясающая красотка, непонятно как вылупившаяся всего за два дня. Может, и не такая, как Мария под флером, но Маша Соколова радом с ней и близко не лежала, в самые лучшие времена. – Вы столько для меня сделали.
– Пустое, – отмахнулась она. – Мне приятно. Ты мне сразу понравилась. Признаю, Арта я раньше не слишком любила, но, похоже, его наглость и самоуверенность были напускными. Или он так сильно изменился? Но это уже неважно. Мария, свадьбой всегда занимаются родители или другие родственники, так принято. А я – для всех – твоя родственница. И, кстати, давай мы придумаем, что ты будешь всем рассказывать. О себе.
Мы сочинили целую легенду о моем происхождении. По ней выходило, что я круглая сирота, родители мои умерли недавно, и Лэрга пригласила меня к себе.
– О них никто ничего не знает, Мария, – рассказывала она. – Только то, что были такие и умерли. Дегара вообще самая дикая и отсталая провинция, и над тобой наверняка будут посмеиваться. Но там женщин не записывают в магистратах, а значит, никто не сможет поставить под сомнение твою принадлежность к высшему сословию, если ее подтвердит родственник мужского пола. А это необходимо для заключения брака. Ведьмы будут молчать, Олин тоже.
– Вот только Арнис… – засомневалась я. – Будет ли молчать он?
– Мы с Олином пустили слух, что он немного… не в своем уме. От злоупотребления фрайтой. В небольших дозах она полезна для супругов, которые начали уставать друг от друга, но для одинокого молодого мужчины это опасно. И слух охотно подхватили, особенно если учесть его недавнее странное увлечение Элией. А есть и те, кто считают, что он-то ее и убил.
Арт, приехавший за мной, чтобы отвезти к родителям, был потрясен.
– Мари, ты для меня всегда прекрасна, – сказал он, – но все же вынужден признать: Лэрга настоящая волшебница.
– По крайней мере, теперь ее не стыдно показать людям, – довольно усмехнулась та.
По дороге в город я пересказала ему придуманную нами легенду, чтобы врать одинаково.
– Постараюсь запомнить, – кивнул Арт. – С отцом, думаю, проблем не будет. А вот мать… Для нее любая невестка будет нехороша, тут уж ничего не поделаешь.
– Ладно, потерплю, – храбро ответила я, хотя на самом деле меня било мелкой дрожью.
Все вышло, как и предупредил Арт. Отец, похожий на лысый веселый шарик, расцеловал и пафосно заявил, что будет счастлив считать меня своей дочерью. Мать, довольно змеиного вида дама, смотрела косо, задала миллион вопросов и в конце концов изрекла:
– Ну что ж, Артариус, ты уже взрослый, тебе и решать.
Мол, мне она, конечно, не нравится, но что я могу поделать?
Арт крепкой стиснул мою руку под столом – разговор происходил за обедом – и сказал подчеркнуто спокойно:
– Спасибо, мама. После свадьбы мы уедем на юг, в поместье, которое отец передал мне. Тебе не о чем беспокоиться.
Подготовка к торжеству заняла всего неделю, и о предстоящем событии шумела вся Осбранта. Бывший секретарь принца, два года пролежавший в зачарованном сне и неожиданно восставший, так же внезапно женится неизвестно на ком, да еще из Дегары! Не будь я для всех родственницей Лэрги, вообще был бы скандал.
Все это время я жила у нее, и на меня наводили последние штрихи красоты. Да, я уже мало чем напоминала эфирную Марию. И Арт, приезжавший ко мне каждый день, тоже сказочно похорошел – то ли от счастья, то ли потому, что я видела его теперь совсем другими глазами.
Утром в день свадьбы, когда все та же армия мастериц одевала, причесывала и всячески меня украшала, Лэрга протянула мне сверток из шелковистой бумаги, перевязанный лентой.
– Это еще один подарок вам с Артом, Мария.
Я развернула его и увидела нечто похожее на очень тонкую ткань, почти прозрачную и мерцающую искорками.
– Флер?
– Да. Но ты должна выбрать, когда будешь самой прекрасной – на свадьбе или первой ночью в спальне.
До этого она посмеивалась над нашим решением «блюсти невинность», впрочем, совершенно беззлобно.
– Спасибо! – я обняла ее, но подумала, что предоставлю выбор Арту. И спросила его об этом, когда мы ехали в карете в магистрат.
– Знаешь, Мари… – он задумался на мгновение. – Никакой флер не сделает тебя более желанной. Для меня. Но вот на свадьбе…
Мы посмотрели друг на друга и расхохотались. Я прекрасно поняла, что он имел в виду. Достала сверток из кармана, и Арт набросил на меня флер, который тут же растаял в воздухе.
В магистрате Олин подтвердил, что я его родственница Мария Моэра, дочь Сэлиуса и Ирис Моэра, принадлежащих к высшему сословию. После этого седой служитель в черной одежде сделал запись в толстый фолиант: «Такого-то года, месяца и дня Артариус Магден, сын Нэлора и Римеры Магден из высшего сословия, взял в жены Марию Моэра, дочь Сэлиуса и Ирис Моэра из высшего сословия». Странно, но только в этот момент я окончательно и бесповоротно поняла, что прежняя жизнь Маши Соколовой осталась далеко позади.
Для свадебного пира король Гиндар предоставил парадный зал во дворце: так было принято, когда женились и выходили замуж придворные из ближнего окружения или их дети. Арнис вел себя так, что мы с Артом с трудом сдерживали смех и то и дело толкали друг друга ногами под столом: смотри, смотри! Он вертелся, пялился на меня с жадной злостью, на Арта вообще с ненавистью, ничего не ел, зато пил сверх меры, грыз ногти и под конец залил белый бархатный костюм красным соусом. Рианна поглядывала на него с тонкой, едва заметной улыбкой, и мне показалось: она что-то задумала.
– Согласись, – шепнул мне на ухо Арт, – хоть и маленькая месть, но приятно. А по-крупному пусть с ним разбираются темные силы.
Наша первая брачная ночь… До сих пор, когда я вспоминала о ней, из самой глубины по всему телу разливалось сладкое тепло, перехватывало дыхание, а на губах сама собой появлялась счастливая улыбка. Арт был прав: этого стоило ждать. Не просто желание, страсть, но необыкновенное чувство, что мы вместе навсегда, единое целое, существо с общей плотью и кровью. Ну а любовником он был таким, что никто из мужчин, которых я знала, даже близко сравниться с ним не мог. Так тонко чувствовать мои желания, понимать малейшие оттенки ощущений, стараться доставить как можно больше удовольствия мог только тот, кто по-настоящему любит. И я, разумеется, отвечала ему тем же.
Впрочем, насколько прекрасно все было между нами, настолько неприятно складывалась наша жизнь в доме Магденов. Свекровь потребовала – именно так! – чтобы мы остались с ними хотя бы на несколько месяцев. И если первое время мы с Артом слишком были поглощены друг другом, чтобы обращать внимание на досадные мелочи, то уже к концу первого месяца все стало сложно. Разумеется, мы не сталкивались с ней попами на кухне или в очереди в туалет, но все равно недовольство мною было, и она не стеснялась его высказывать: не туда пошла, не там села, не то платье надела.
Усугубляло положение и то, о чем говорила Лэрга: мое мнимое происхождение из Дегары. Хоть Арт и не занимал уже официальную должность, статус обязывал его бывать при дворе. Вместе с супругой. А поскольку я совершенно не представляла себе эту среду, ляпы были неизбежны, как я ни старалась. За мной наблюдали словно через увеличительное стекло, и даже самый мелкий огрех становился предметом всеобщего обсуждения на несколько дней.
Арт и Лэрга утешали меня как могли. Кстати, мои визиты к ней тоже раздражали свекровь. Хотя они и считались подругами – видимо, как Рианна и Элия, – Римера явно не могла забыть, что Нэлор когда-то был влюблен в Лэргу. И последней каплей стала устроенная мне выволочка по поводу того, что я поехала навестить Лэргу и опоздала к обеду. Арт за меня заступился – прилетело и ему.
– Вот что, Мари, – сказал он, когда мы ушли в наши комнаты. – Пока не выпал снег, нам надо уехать. Так больше продолжаться не может. Конечно, я могу купить дом в городе, денег хватит, но это ничего не изменит. Мать все равно будет совать во все нос, а тебе придется бывать при дворе.
Мы стойко перенесли еще один скандал и начали собираться. На этот раз свекор нас поддержал. Накануне отъезда, чтобы не делать утром большой крюк, мы заехали попрощаться с Лэргой, а заодно забрать кота и Мари, которые остались у нее. Посмотрев странно, Лэрга под каким-то предлогом увела меня в свою спальню и заявила без обиняков:
– Не знаю, обрадую тебя или нет, Мария, но ты беременна. У вас будет дочь.
– Откуда вы знаете? – растерялась я. – Лунные дни должны начаться только послезавтра.
– Вижу, – улыбнулась она загадочно. – Послезавтра убедишься. А в августе убедишься еще раз. Ну и, думаю, этот ребенок будет не последним.
– Вы и это знаете? – я не могла поверить, хотя уже не раз убеждалась в ее магической силе.
– Я не сомневаюсь, что Арту захочется еще и сына, – рассмеялась она. – Держи, это амулеты для тебя и для девочки. Они будут вас оберегать. Твоя дочь вырастет красивой и умной. И, возможно, станет ведьмой. Я буду писать тебе и обязательно навещу. Не прощаюсь.
Узнав новость, Арт чуть с ума не сошел от радости. Но ехать в поместье мне пришлось в крытой повозке, черепашьим шагом, умирая от скуки. Он вообще трясся надо мной так, что иногда я начинала сердиться. Но все равно это были месяцы безграничного счастья, которые не могли омрачить ни утренняя тошнота, ни то, что я превратилась в неповоротливого кита, ни даже вето на секс, наложенное суровым лекарем ближе к концу беременности. Разумеется, кое-какие шалости мы с Артом все равно себе позволяли, но этого было так мало!
Поместье, которое отец отдал ему, оказалось огромным: десять деревень, поля и леса. И дом, больше похожий на замок. Утонченный щеголь Арт с утра натягивал высокие сапоги, самую простую одежду и вместе с управляющим разъезжал по округе, вникая в тонкости хозяйства. Дом достался мне – с домоправителем Лестером, ключницей Неллой и целой армией слуг. Сначала было страшно, но с моей въедливостью и дотошностью я очень быстро все поняла, и уже через несколько месяцев все у нас с Артом работало, как смазанный часовый механизм. И сейчас, когда я уже с трудом передвигалась и даже не могла сама надеть башмаки, достаточно было выслушать доклады и отдать распоряжения. Не вставая с кресла.
Вечером Арт проводил меня в спальню, посидел со мной, рассказывая о том, что мы не успели обсудить за ужином, и отправился в свою комнату через коридор, где спал последние два месяца. Я ворочалась в постели, пытаясь устроиться поудобнее, но никак не получалось.
Как только рожу, целые сутки просплю на животе! Раньше я вообще никогда не спала так, но сейчас казалось, что это самая удобная поза.
В доме было душно, несмотря на открытые окна. В южных провинциях два последних летних месяца – самые жаркие, и даже ночью не становится прохладнее. Меня раздражало все: духота, липнущие к ногам простыни, отчаянные вопли стрекотунов в саду – неисчерпаемом ресторане Марка. И вдруг, когда я в очередной раз повернулась с боку на бок, пристраивая живот, в нем словно что-то лопнуло, и подо мной растеклась теплая лужа.
Я быстро зажгла свечи в подсвечнике и позвонила в колокольчик. Через несколько минут в спальню вбежал Арт – взлохмаченный, в наспех надетых штанах и рубашке, за ним – моя личная служанка Майя. Тут же образовалась суета, везде загорелись огни, из коридора доносился топот ног и возбужденные голоса.
Пока все бегали и суетились, начались схватки. Сперва слабые, потом все сильнее и сильнее. Арт сидел рядом и держал мою руку, на нем лица не было от волнения. «Как ты?» – спрашивал он каждую минуту, что меня только злило. А еще больше раздражала толпа народу в спальне: лекарь, повитуха, служанка на подхвате и Эммина, совсем юная ведьма из ближайшего города, которую Арт привез еще неделю назад. Ну как же, разве знатная дама может рожать без ведьмы?!
К утру стало совсем невмоготу. Я орала, никого не стесняясь, и до синяков сжимала руку Арта. А едва схватка отступала, шипела, что больше никогда-никогда, и секс мне тоже больше не нужен, если за него приходится так расплачиваться. Арт стоически терпел, платком вытирал мне пот со лба и туда же целомудренно целовал. Как покойника.
Лекарь время от времени бесцеремонно запускал руку под простыню – проверить, как идут дела. И тогда мне хотелось убить уже его. Повитуха скучала без занятия, перебирала пеленки и проверяла, не остыла ли горячая вода в ведрах, которую Майя то и дело подновляла. Эммина читала какие-то заклинания и давала мне пить горькое ядовито-желтое зелье.
К обеду я почувствовала, что меня разрывает на части. В самом буквальном смысле. Лекарь запустил Арта с ноги в коридор, откинул простыню – и вскоре моя девочка наконец-то появилась на свет, заявив об этом победным воплем.
Арт влетел в спальню, не дожидаясь приглашения. Краем глаза зацепил лекаря, который возился у меня между ног с иглой и нитками, бросил: «Спасибо, Мари, я тебя люблю!» – и деликатно отвернулся к повитухе, которая купала маленькую Лэргу в корыте. К тому моменту, когда он получил запеленутую дочь на руки, я уже была в относительном порядке, и меня стремительно затягивало в сон.
– Я тоже тебя люблю, Арт, – только и успела пробормотать, проваливаясь в блаженную темноту.
Пока я отсыпалась, он отправил гонца с письмами родителям и Лэрге. На четвертый день тот вернулся с поздравительным ответом и мешочком денег от новоявленных бабушки и дедушки. А вместе с ним – к нашему огромному удивлению – приехал Олин. С целой сумкой подарков от Лэрги.
Я уже встала с постели, хотя сидеть мне нельзя было еще долго, только стоять или лежать. Но самый ужас – я настояла, что буду кормить ребенка грудью. Даже Арт был шокирован: знатная женщина – и кормить, как простая крестьянка?! Но возражать не стал. Страшно было представить, как отреагируют на известие об этом Магдены. Но я ведь неотесанная деревенщина из Дегары, так? А значит, плевать.
Последнее письмо от Лэрги-старшей я получила с месяц назад, поэтому привезенные Олином новости оказались очень кстати. Она уступила свой пост Верховной ведьмы Лотте Ойер, которой исполнилось двадцать пять, но, похоже, вовсе не скучала.
– Маму стал частенько навещать один симпатичный вдовец, – с улыбкой рассказывал Олин. – Из придворных. Да вы его знаете, Бэрт Эстин, начальник гербовой палаты. Один из ее бывших поклонников. Когда-то она с большим трудом сделала выбор в пользу моего отца, хотя потом частенько сомневалась, не ошиблась ли. Если это и правда была ошибка, у нее есть все шансы ее исправить. А как только спадет жара, ждите ее в гости. Сразу после моей свадьбы.
– Как, ты женишься?! – воскликнули мы в один голос. – На ком?
– Вы ее не знаете, – лукаво усмехнулся Олин. – Она не из придворных. Мне не нужна жена, которая успела переспать со всеми моими знакомыми.
Проводив его на следующий день обратно в столицу, мы с Артом медленно прогуливались по цветнику. Солнце только встало, и еще не навалилась тяжелая влажная духота. На траве блестела роса, в саду пели птицы, медвяный запах навевал сладкую истому.
– Как хорошо! – я обняла Арта за талию. – Надеюсь, ты не принял всерьез то, что я сказала? Когда рожала?
– Конечно, нет, – он наклонился и поцеловал меня, крепко-крепко. – У нас все всегда будет хорошо. Я это точно знаю, Мари. Потому что люблю тебя.
– Похоже, у них все хорошо, – рассказывал Олин Рианне, Арнису и еще нескольким придворным после ужина. – Мария родила девочку, назвали Лэргой. Арт счастлив до смешного. Даже завидно.
Арнис презрительно кривил губы и слушал вполуха, поглядывая на стройную рыжеволосую девушку в голубом платье.
– Кто это? – спросил он. – В голубом, разговаривает с Ярикой Мартенс?
– Джилла Ивер, – ответила Рианна. – Моя новая дама, сестра Ярики.
– Ивер? Значит, не замужем?
– Когда это тебя останавливало, сынок?
– Сколько раз говорил, прекрати называть меня сынком… мамаша! – прошипел Арнис.
– Джилла тебе не по зубам. Она девушка серьезная.
– Это мы еще посмотрим! – отрезал он, встал и направился к Джилле и Ярике.
– Слышала о своем бывшем дружке, Яр? – подойдя поближе, Арнис приобнял Ярику за плечи. – Стал папашей и по уши погряз в семейном болоте. Аж противно. Эта ведьмина приживалка так легко прибрала его к рукам. Хотя я-то знаю, как все получилось. И кто она такая на самом деле. Но лучше промолчу. Все равно никто не поверит.
Ярика поморщилась.
– Извини, Арнис, меня ждет муж. Ты идешь, Джилли?
Та чуть помедлила, и Арнис, воспользовавшись моментом, поймал ее за руку.
– Подождите минутку. Вы ведь Джилла Ивер?
– Да, – улыбнулась девушка. И повернулась к сестре: – Иди, Яр, я поговорю с принцем.
– Как так получилось, что я до сих пор вас не видел? – Арнис взял ее под локоть и отвел в сторону.
– Я не бывала при дворе, – Джилла смотрела ему прямо в глаза, чуть прищурившись.
– Я бы хотел познакомиться с вами поближе. Вы очень красивая девушка.
– Я не против, принц.
– Тогда где мы встретимся?
– Моя комната на первом этаже, последняя по белому коридору, – она улыбнулась обещающе.
– Я приду, – Арнис чуть сжал ее пальцы и отошел.
Поздно вечером, когда во дворце все стихло, он прокрался по безлюдному белому коридору и постучал в последнюю дверь, которая легко подалась под рукой. Джилла, с распущенными волосами, в тонкой накидке, наброшенной поверх ночной рубашки, подошла к нему и положила руки на плечи.
– Как-то у тебя здесь неуютно, – поцеловав ее, сказал Арнис. – Как будто нежилая комната.
– Я только позавчера въехала, не успела обжить, – усмехнулась Джилла. – Может, выпьем вина?
Она налила из бутылки в два бокала, протянула один ему. Арнис сделал глоток, и в глазах потемнело. Из последних сил цепляясь за остатки сознания, он услышал знакомый голос:
– Умница, Джилли. Я в долгу не останусь. Пойдем. Это нежилое крыло, здесь его не скоро найдут. Не забудь бутылку и бокалы…
Рианна вошла, как королева. Да она и была ею. А еще – главной в триаде Верховных ведьм. Это давало ей право заходить в хранилище и разговаривать с попавшими туда душами.
– Приветствую вас, госпожа Рианна, – низко поклонился хранитель Мариус.
– Здравствуй, – надменно кивнула она. – Принеси мне души Элии Беригар и принца Арниса.
– Слушаюсь, госпожа.
Он удалился и через некоторое время вернулся, держа в руках по светящемуся шару – сиреневый и бледно-голубой. В сердцевине голубого мерцала алая точка равновесия.
– Оставь нас! – приказала Рианна, когда Мариус опустил души на стол. И продолжила, едва тот вышел: – Ну что, Элия? Ты хотела получить Арниса? Теперь вы вместе. Жаль, даже поговорить не можете, не то что лечь в постель. А ты, Арнис, прости, что пришлось так с тобой поступить. Но согласись, ты это заслужил. К тому же… я беременна, и у меня родится сын. Король Гиндар серьезно болен, вряд ли протянет больше двух-трех лет. Конечно, я могла бы ему помочь, но к чему? Мой сын станет королем, а до его совершеннолетия править Энигерной буду я. А пока… – она протянула руку, и алая искра засияла между ее пальцами. – Я заберу это. Нет, мне не нужна твоя душа для фамильяра. Я не такая дура, как Элия. Да и ты мне ни к чему. Но точка побудет у меня.
Рианна поднесла ладонь к своей груди, и красный огонек исчез, словно просочившись сквозь ее кожу внутрь тела.
– Может быть, когда-нибудь я тебя отпущу. Очнешься глухонемым волкодлаком в далекой провинции и не будешь знать, кто ты и откуда. Как Иттон, принц Алисанды, который раньше был конюхом Элии, а теперь служит у Лэрги. Кстати, Арнис, он любовник твоей матери, королевы Янты. Она не умерла, а покончила с собой, когда узнала о моей связи с твоим отцом. Лэрга забрала ее душу из хранилища. Лиса Иресса – твоя мать, Арнис. Ну, счастливо вам оставаться, мои дорогие!
Она позвала Мариуса, велела ему отнести души на место и удалилась. Выполнив приказ, хранитель вернулся в зал, где проводил за книгами долгие часы, убедился, что королева действительно ушла, и крикнул:
– Отец!
Тьма в углу блеснула синевой, и Митрис сел на его плечо.
– Передай Лэрге, отец, что Мариус Веллиан помнит добро. Расскажи ей обо всем, что услышал. Думаю, только к лучшему, что Арнис не станет королем. Пусть им будет его брат. Но и Рианна не должна остаться безнаказанной. Лэрга обязательно придумает, как это сделать. Лети, отец. Доброго пути!
