Текст книги "Песня рассвета (СИ)"
Автор книги: Татьяна Ренсинк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава 10
Украшенная множеством цветов, цветочными венками, укрытая белоснежной кружевной тканью, словно вуалью,... одетая в подвенечное платье,... Ирина лежала в гробу. Она казалась Алексею, будто спящая, будто не покинувшая мир живых... Он не смел сказать даже самому себе слово «умерла»...
Зная Ирину всего один день, ему казалось, что прошла вечность. Он скорбил со всеми вместе, будто она была очень близка, будто сестра. Невестой называть её не смел и уже, как знал, не посмеет.
Казавшаяся ангелом, невероятно прекрасной, чистой души человеком, Ирина запомнится Алексею навсегда. Он неотрывно смотрел на неё, когда закрывали крышку гроба, и по щеке потекла одинокая слеза...
–Не счастливой смертью наградила её судьба, – вымолвил еле сдерживающий себя, чтобы не зарыдать, Пётр Сергеевич, когда уже дома остался наедине с Алексеем и его родителями. – Нет, чтоб нормально, в кругу семьи, в здравом уме да памяти... Вот бы благодать небесная была... А тут, – махнул он рукой, а мать Алексея помогла ему сесть в кресло, видя, как тот уже теряет силы стоять на ногах. – Доживать ей теперь век за гробом...
–Я найду его, – уставившись в окно, вымолвил Алексей.
–Кого ты найдёшь? – махнул рукой вновь Пётр Сергеевич и схватил отца Алексея за руку. – Не допусти, чтоб сын пустился мстить кому-то. Не отыскать обидчика. Может и обидчица это... Девицу какую-то видели, переодетую в мужское одеяние, которая тайком кралась да умчалась верхом прочь.
–Как бы знать, с чьей стороны месть такая да почему, – не соглашалась мать Алексея.
Только Петра Сергеевича никак не волновало, кто убил его дочь, почему. Его горе и боль мешали жить, мешали желать жизнь дальше. Только глубокая вера в Бога утешала и помогала принимать случившееся так, как есть...
–Её всё одно не вернуть... Что теперь, кто да почему, – сказал он и попросил оставить его одного.
Нагимовы ещё раз обняли его и покинули усадьбу. Алексей сразу вернулся к себе домой, не желая пока вести никаких бесед с родителями. Он с порога спросил слугу, не возвращалась ли Анна, но нет...
С того дня, как Андрей опознал её, как она убежала, Алексей не мог её найти. На квартире в Петербурге Анны тоже не было, как и её одежды. В деревне, куда она убегала, никто не смог ответить, куда потом девалась. Только и видели её умчавшуюся верхом на коне, что украла у одного из крестьян. Зная всё это, Алексей всё же таил надежду отыскать Анну и узнать всю правду...
–Так и нет идеи, где бы она могла быть? – поинтересовался Андрей, когда вечером приехал навестить Алексея.
Они сидели в беседке в саду и наблюдали закат над лугом.
–Нет... И мысли только мрачнее от этого, – признавался Алексей. – Права моя сестра... Вот и несчастье. Но я найду эту Анналис, или Анну, кто бы она ни была.
–Ты, думаешь, она может быть причастной к гибели Ирины? – удивился Андрей.
–После того, что ты рассказал о ней, я не знаю, что думать, – пожал плечами растерянный Алексей. – Ты с Никитой использовали её однажды для удачного побега, вернуть хотели отцу, но она убежала с желанием оказаться в Петербурге, ради жизни, какую хочет. Потом была обижена на вас, мстила, потом прокляла... Я и Никиту навещал, спрашивал обо всём случившемся тогда*... Да и Пётр Сергеевич рассказал о некоей девице, которую заметили в то время у усадьбы.
–Да, он вчера сказал. Я тоже был у них, – вздохнул Андрей, а его друг вдруг высказал, пнув лежащий возле камешек:
–Проклинаю тот день, когда решил сходить посмотреть на этот памятник.
–Какой памятник? – удивился Андрей, и Алексей махнул рукой:
–Да императору Николаю. Именно там повстречался с Полевым, и он пригласил меня к ним на ужин.
–Ой, боюсь, что это не изменило бы ничего. Тебя же и так хотели женить на Ирине, – улыбнулся Андрей. – Не вини себя. Тот, кто её отравил, мог быть кем-нибудь, кого отвергла она, а не одна из девиц, что мечтает о тебе.
–О моём состоянии, – поправил его Алексей.
–Пусть и так, – встал Андрей и потянулся. – Ой, Лёшка, я бы на твоём месте отправился в путешествие, отдохнул бы. Глядишь, когда бы вернулся, всё бы и стало налаживаться. А невесту можно и из-за границы привести.
–Предлагаешь жениться там, приехать уже с супругой, чтобы никто и не мечтал уже занять её место? – засмеялся Алексей. – Так и жену убить могут.
–Что теперь, холостым будешь вечно? – смеялся вместе с ним друг.
–Жил же до этого, и проживу, – поднялся Алексей. – Такой девицы, чтоб сразила меня, смогла, действительно, стать супругой и любовницей в одном лице, на свете нет!
–Ой, не зарекайся! – засмеялся Андрей и обнял, прощаясь. – Отдохнуть тебе надо. А я отправляюсь к своей гавани. Уж ждёт и меня, и снова ребёночка.
–Ах ты! – воскликнул радостно от приятной новости Алексей и крепко его обнял...
* – роман «Гавань Кассандры», Татьяна Ренсинк.
Глава 11
Утром Алексей встал раньше обычного. Странные сны мучили всю ночь. Снились похороны Ирины, будто вновь там, будто наяву. Только на этот раз видел душу самой Ирины: она стояла перед ним, словно прощалась, и улыбалась...
Получив утром на веранде вновь кофе и газеты, он сел к столику, и ему тут же молодой слуга доложил:
–Алексей Алексеевич, цыгане снова в деревне.
–О! – воскликнул Алексей и улыбнулся. – Наконец-то! Я уж думал, без коня останусь. Они обещали мне чудесного вороного продать. Сейчас лично соберусь.
–Разрешите с Вами, барин? Корзины они плетут замечательные. А наши прохудились. Парочку бы купить, – вопросил слуга, и Алексей начал кивать уже во время его речи:
–Конечно же, голубчик! Купим! Ступай-ка, Гаврила, прикажи нам повозку приготовить.
Гаврила подчинённо поклонился и поспешил выполнять сказанное. Сразу после завтрака Алексей отправился с ним в деревню... Там, на самой окраине, цыгане уже разбили палатки. Горел большой костёр, звучали гитары, песни, а пара молодых цыганок танцевала с некоторыми из крестьян...
–Барин? – подошёл к Алексею, как только его повозка остановилась у табора, пожилой цыган. – Ждали Вас!
–Надеюсь на это, Баро, надеюсь, – улыбнулся тот и встал перед ним. – Коня привезли?
–А как же! – указал тот в сторону, где у одного из деревьев красовался чёрный, как смола, конь с невероятно шёлковой гривой.
–Не может быть, – с восхищением вымолвил Алексей и подошёл к коню. – Это настоящий клад!
–Аnugrahiita*? – вопросила подошедшая цыганка, и Баро кивнул ей в ответ.
–Алексей Алексеевич? – обратилась она тут же к Алексею, удивлённо взглянувшему. – Моя матушка желает сказать Вам пару слов... Говорит, это важно. Она в том доме... Гадает желающим, но ждёт сейчас Вас.
–Вот как? Собралась мне погадать? – улыбнулся Алексей, но серьёзное выражение лица цыганки заставило сдержаться и послушно отправиться в дом.
Не веря в гадания, Алексей всё же решил выслушать, что скажет та гадалка в доме. Он вошёл в тёмные сени, постучался в дверь и сразу её открыл. Перед его глазами тут же, в полутёмной комнате предстали сидевшие за столом у занавешенного окна перед свечой две женщины. На вид обе цыганки. Одна молодая, другая старая.
Старая цыганка только что что-то договорила и молодая, закрыв рот, словно услышала что ужасное, опустила голову и поплелась скорее прочь. Её длинные волосы были распущенны и за-за этого Алексей не смог разглядеть лица. Он заметил, что одета была, как цыганка, что волосы не черны, как смоль, а русые...
–И помни! Сделай это, тогда счастье будет и тебе!
Что-то неприятное кольнуло у Алексея в груди, но как только старая цыганка взглянула, он сделал шаг.
–Проходи, барин... Садись, – указала она на стул, где только что сидела девушка.
Алексей взглянул на закрывшуюся к ним дверь и перевёл взгляд на цыганку перед ним. Она не стала раскладывать ни карт, ни брать его руку, как он думал, а просто смотрела в глаза. Долго. Молча.
–Беда случилась у тебя. Давно, – сказала она. – Теперь тебя ждёт долгая дорога. Надолго ты уедешь. Далеко... Испания ждёт тебя...
–Возможно, – улыбнулся Алексей.
–Детей не бери с собою, – продолжала цыганка говорить. – В пути встретишь человека, который приведёт тебя в тропинке счастья. Ступай туда. Не бойся... Рискуй... А коли беда случится какая, не верь беде.
–Как можно беде не верить, коли случится? – удивился Алексей.
–Возьми, – протянула она ему очень старый, потёртый медальон, на котором были выгравированы какие-то иероглифы. – Он поможет тебе. Храни его, а как повстречаешь того человека... Отдашь... Вернётся медальон потом... с годами счастья, о котором мечтаешь. Не отдашь, не рискнёшь, упустишь на век. А теперь ступай... Всё остальное уже написано у тебя на судьбе и случится в любом случае.
–Вот как? – принял несмело медальон Алексей, не желая верить в услышанное, но почему-то вдруг поверилось...
* – Аnugrahiita – на санскритском языке – счастливый, осчастливленный.
Глава 12
Вернулся Алексей домой на своём новом вороном коне. Счастливый, что приобрёл его, он лично отвёл коня на конюшню, дал поесть и ещё некоторое время стоял возле и гладил. Глядя на это прекрасное животное, Алексею казалось, что ничего радостнее не ощущал уже давно.
С поднятым настроем он отправился к протекающей у имения реке. Там Гаврила только приготовил лодку, и Алексей подошёл:
–Отправляешься уже за корзинами?
–Нет ещё, Алексей Алексеевич. Завтра отправляюсь, – улыбнулся тот. – Но планирую на лодке. Путь короче, да и не тащить же все корзины на себе.
–Ты прав, – вздохнул Алексей и окинул взглядом и речку, и деревню за нею. – Дай-ка я пока прокачусь.
Отправившись на лодке по реке, он наслаждался видом и запахом воды. Будто всей этой красоты природы он ранее никогда не видел. Удивляясь себе, что обратил внимание, сколько силы даёт ему уже от только небольшого внимания природа, Алексей поймал себя на мысли, что это надо бы делать чаще.
Все прежние переживания куда-то улетучились, казались такими мизерными, такими бессмысленными, что хотелось начать всю жизнь заново. Захотелось прожить так, как мечталось когда-то, когда не встречался ещё с большими бедами, неприятностями, когда проблемы вокруг не мешали жить и строить свою желанную судьбу.
Пробыв на реке пару часов, катаясь в округе, Алексей медленно возвращался к родному берегу. Только подплывая всё ближе, он заметил, что рядом с Гаврилой стоит вдруг прибывший с визитом Пётр Сергеевич Полевой...
–Добрый вечер, Алексей Алексеевич! – ещё не успел тот пристать к берегу, как Пётр Сергеевич уже говорил.
–Добрый вечер! Приятная неожиданность, что Вы приехали, Пётр Сергеевич, – улыбнулся Алексей и сошёл к нему.
–Я много думал обо всём случившемся, – шли они медленным шагом к усадьбе, и озадаченный чем-то Пётр Сергеевич тревожил душу Алексея. – Вы, должно быть, чувствуете себя крайне неприятно.
–Да, признаюсь, даже виноватым. Если убийца тот, кто сотворил сие зло из-за меня, я даже не знаю, как тогда жить с таким камнем дальше. Я пытаюсь прийти в себя, не думать может, но не получается. Был сегодня у цыган, – усмехнулся Алексей, искренне рассказывая обо всём. – Вороного у них приобрёл, а мне успели и судьбу нагадать. Мол, уеду я да только тогда найду счастье.
–Как интересно! – удивился Пётр Сергеевич и остановился. – А я приехал как раз посоветовать Вам, что может поездка какая отвлечёт от дум мучительных, успокоит, а там, по возвращении хотел бы предложить вновь встретиться.
–Я после такого гадания и так будто успокоился. Смог, вот, на лодке прокатиться, на мир иначе взглянуть, – вздохнул Алексей, но в его вздохе будто вновь чувствовалась вернувшаяся тяжесть. – Давайте чаю попьём? – указал он на веранду дома, и Пётр Сергеевич согласился.
Гаврила, прибывший тут же следом, быстро устроил чаепитие, и оставил их вновь наедине.
–Не сочтите меня, Алексей Алексеевич, каким сумасбродом, – взволнованно говорил Пётр Сергеевич, сделав глоток чая и отставив кружку, словно и хотел бы выпить, но то ли сил нет, то ли аппетит внезапно пропал. – Дочь у меня есть младшая... В институте ещё учится. Не так хорошо учится, но умница. Своенравная она, упрямая, но добрая. Душа чистая, без злых помыслов... Я к чему... Душу себе успокоить хочу, да потерять сего хорошего человека, как Вы, тоже не хотелось бы... Коли согласитесь взять её в жёны, осчастливите меня, старика.
–Что Вы,... Пётр Сергеевич, – растерялся Алексей, внимательно и затаив дыхание выслушав его речь. – Я... Я даже не знаю, что и думать обо всём случившемся. Не хотелось бы, чтобы и Вашу младшую дочь постигла та же участь.
–Я доверяю нашей полиции. Найдут обидчика, кто бы он ни был, а младшую дочь я защищать буду, как никогда никого. И вся еда будет проверена, уж поверьте мне, – убеждал тот. – Но пока она закончит институт, познакомитесь, пройдёт время. Никто не будет знать об этом моём предложении. Я всё же буду таить надежду, что она приглянется Вам.
–Я готов под венец с нею хоть сейчас в память об Ирине да чтобы вину загладить, – вырвалось из Алексея, что крайне удивило Петра Сергеевича:
–Ни в коем случае! Только не с таким чувством, Алексей Алексеевич! Я свято верю в чистоту помыслов, в любовь, что может зародиться. Желаю именно этого. Вдруг вспомнились слова великого китайского мудреца... Лао-цзы... Тот, кто заставляет себя, не достигнет успеха. Тот, кто жалеет себя, не может совершенствоваться... Именно потому, я советовал бы Вам, действительно, отправиться в путешествие, отдохнуть, а потом навестить меня и мою дочь. Там время пройдёт, ну, Вы понимаете... И уж, коли приглянется искренне, тогда...
–Вы правы, Пётр Сергеевич, – согласился Алексей. – Даже не знаю, как благодарить Вас за сие тепло.
–Лучше расскажите подробнее о цыганах, коне новом, – предложил тот и снова взял кружку чая, слушая рассказ Алексея...
Глава 13
Мой костёр в тумане светит;
Искры гаснут на лету...
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту.
Ночь пройдёт – и спозаранок
В степь далёко, милый мой,
Я уйду с толпой цыганок
За кибиткой кочевой.
На прощанье шаль с каймою
Ты на мне узлом стяни:
Как концы её, с тобою
Мы сходились в эти дни.
Кто-то мне судьбу предскажет?
Кто-то завтра, сокол мой,
На груди моей развяжет
Узел, стянутый тобой?
Вспоминай, коли другая,
Друга милого любя,
Будет песни петь, играя
На коленях у тебя!
Мой костёр в тумане светит;
Искры гаснут на лету...
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту.*
На рассвете Гаврила только вышел на двор, как Алексей предстал:
–Ну что, голубчик! – радостно воскликнул он застывшему на месте Гавриле. – Прощайся с барином и смотри, чтобы здесь был порядок!
–Куда это Вы, Алексей Алексеевич? – растерялся тот. – Неужто, и впрямь,... уедете? Убедил Вас Пётр Сергеевич?
–Нет, не он, а душа сама,... цыганка-гадалка, обстоятельства... Всё вместе, – улыбался Алексей. – Чувствую, и правда, жизнь наладится, коли уеду отсюда на время.
–А как же дети-то?! – удивлялся Гаврила.
–Не переживай, поживут у бабушки с дедушкой. Те только счастливы будут. Им пора бы тоже отдыхать да наслаждаться обществом внуков, – хихикнул Алексей и похлопал Гаврилу по плечам. – Я вернусь.
–Вы обождите, барин, когда вернусь с деревни-то! – говорил Гаврила вслед уходящему в дом Алексею, но тот ничего не отвечал, никак не реагировал, и всё же Гаврила надеялся, что услышал.
Поспешив скорее к лодке, дабы скорее, как уговорился накануне с цыганами, забрать у них корзины до того, как уедут, он оглянулся ещё раз на усадьбу. Гаврила сразу вздохнул, чуть успокоившись, когда увидел Алексея, бегающего в саду с детьми и играющего с ними в догонялки. Наполнившись надеждой, что барин дождётся его возвращения, он сел в лодку и поплыл к деревне...
Табор всё ещё находился там, но видно было, что собирались уезжать. Подошедший к Гавриле Баро сразу распростёр руки:
–А ты молодец! Минута в минуту!
–Спешил. Скорее давайте, а то барин собрался уезжать, – поторапливал Гаврила, и одна из молодых цыганок тут же внесла из крытой повозки корзины, сложенные одна в другую.
Гаврила для уверенности проверил каждую, ладно ли сплетена, и стоял ещё некоторое время, слушая выступление пары молодых цыганок. Они пели песню, а когда из соседнего деревенского дома, из-за штор на двери, вышла ещё одна молодая цыганка и стала танцевать, Гаврила застыл на месте.
Он не верил своим глазам, что видел саму Анналис. Выпрямившись и не сводя с неё глаз, Гаврила ждал, что может она обратит на него внимание... Как по зову его души, Анналис после своего выступления оглянулась... В её широко раскрытых от удивления глазах Гаврила читал страх.
Он понял сразу, что она скрывается теперь ото всех и решила скрыться именно в цыганском таборе, где её, как видно, приютили или разрешили уйти из деревни вместе...
–Значит, крестьяне всё же скрыли тебя, – усмехнулся Гаврила, но Анналис поспешила прочь от него.
Она ушла в закрытую повозку и исчезла за свисающими шторками. Она не обратила внимания ни на него, ни на вышедшую следом пожилую цыганку, сразу что-то заподозрившую...
* – «Песня цыганки», стихи Я. П. Полонский.
Глава 14
-Гаврила?... Так тебя зовут? – подошла к нему пожилая цыганка, но Гаврила всё ещё смотрел на повозку, в которой скрылась Анналис.
–Ну и что? – усмехнулся он.
–Волосы такие чёрные у тебя, редко встречаю такие, – улыбалась та, и Гаврила взглянул в её хитрые глаза:
–Мой прадедушка был цыган.
–Родства с цыганами русский народ не стыдится, знаю, но не врёшь ты. Не просто так говоришь, – кивала цыганка, от чего Гаврила рассмеялся:
–Вот уж не знал!
–А ты поосторожней. Вот что ещё скажу, – улыбалась исподлобья цыганка. – Опасная женщина стоит на твоём пути. Но ты поможешь отыскать её и предать суду. Кто она, не знаю, но выяснить собираюсь. Чувствую, не случайно эта девка к нам в табор напросилась, дабы отвезли к помещику Кандалинцеву, а тот, наслышана, не так чист... И ты когда-то был его крепостным...
–Мне пора, – вдруг опомнившись или что-то решив, Гаврила хотел поспешить, но цыганка схватила его крепко за руку:
–Не отлучайся из усадьбы больше да будь на виду, чтобы беды не случилось.
–Каркаешь беды мне, – выдернул руку Гаврила и, забрав корзины, поспешил к лодке.
–Только предупреждаю! – еле расслышал он её спокойные слова и отправился в путь.
Долго ли ещё цыганка смотрела вслед, Гаврила того не знал, но будто чувствовал, пока не причалил к берегу. Только оглядываться не хотел. Привязав лодку к небольшому причалу, он пошёл с корзинами в сторону усадьбы, но навстречу показалось двое рослых крестьян. Не узнавая их, не понимая, в чём дело, он не успел что выяснить. Гаврила видел их грозные лица, пронзительные взгляды, а потом ощутил острую боль в голове, по которой кто-то сзади чем-то тяжёлым ударил...
Долго ещё Алексей ждал, когда Гаврила вернётся, но так и не дождался, решив всё же уже отправляться в дорогу. Карета для него и детей уже была готова и пожилой слуга помог уложить чемоданы с вещами...
–Присмотрите с Гаврилой здесь за всем, пока меня нет. Мой отец будет навещать. Он и за дела мои возьмётся, коли надо будет, – говорил Алексей.
–Конечно же, Алексей Алексеевич, – кивнул тот.
–Ну, что ж, готовы? – заглянул в карету с улыбкой Алексей, и его дочь с сыном радостно воскликнули:
–Да, папенька! Скорее!
–Прощай же пока, Тимофей, – обнял слугу Алексей и сел быстро в экипаж, чтобы расставание не затягивалось и не приносило с собою больше чувств.
Переполненный предчувствием чего-то интересного, хорошего от будущей поездки, Алексей отвёз детей родителям. Так же стал кратко со всеми прощаться...
–Ты уж погоди. Куда так спешишь? Ты даже не знаешь, куда отправишься! – остановил его отец, когда Алексей хотел сесть в карету. – Андрей проводит тебя. Сказал, сейчас выйдет. Никита как раз в плавание выходит, может с собой возьмёт.
–Да, да, чудесная идея! Я обожду его, – улыбнулся Алексей, на вид крайне взволнованный, но довольный, что те перемены, к которым он готов, приближаются с чем-то приятным.
На душе было радостно, спокойно и за себя, и за детей. Те были счастливы оказаться вновь с бабушкой и дедушкой, остаться на время жить у них. Тем более, что тем временем там же гостили и двоюродные сёстры, братья...
–Как там с твоими делами? Отпуск что ли взял? – интересовался отец, отправившись прогуляться с Алексеем в саду, и тот подтвердил:
–Да, пришлось взять. После письма Безобразова государю, где он обвинил нас, что мы клеймим людей, зарождаем новую революцию, что, мол, намерены уклониться от желаний Государя, мне посоветовали взять отпуск.
–Ну, думаю, что и правильно всё складывается... Хотя Государь и испещрил записки Безобразова, насколько знаю, своими возражениями. Назвал всё вздором, – со вздохом поддержал отец.
–Правда, ко всему прочему, письмо имеется анонимное, что недавно получили и я, и остальные депутаты нашего комитета, – достал Алексей записку из кармана и остановился зачитать. – Чем мы будем? Неужели мы все кинемся в колесницу бюрократии, захотим туда вскарабкиваться и в ней прогуливаться по головам отставшего населения? Но такая мостовая ненадёжна, и слишком легко перекувырнуться не нам одним, а и всему государственному устройству. Одно спасение для нас, для народа и для государства есть принятие нами благого решения присоединиться к народу, слиться с ним и стать во главе его.
–Ой, Алексей, держись, перемены в нашем краю грядут далеко не первые и не последние, – принимая всё происходящее на родине так, как есть, говорил отец, как бы ни было жалко, как бы ни хотелось менять свои устои, своё привычное течение жизни.
И он, и Алексей, как и многие вокруг, понимали, что так дальше, как есть, продолжаться не может, что всё, что теперь происходит и будет происходить, – не в силах изменить, но надо будет стараться выжить,... жить достойно...
–Забудь о делах на то время, пока путешествуешь, – положил отец Алексею руку ему на плечо. – Правильный тебе дали совет уйти в отпуск. Это должно помочь тебе не влезать в дела глубже да может обойти стороной явно назревающие неприятности.
–Будем надеяться, – улыбнулся Алексей...
