Текст книги "Песня рассвета (СИ)"
Автор книги: Татьяна Ренсинк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Глава 54
Родилась вчера ты – и завтра умереть должна.
Кто же дал тебе жизнь на этот короткий миг?
Красотой сияешь ты, чтобы так недолго жить,
Чтобы отойти в никуда – так свежестью пылаешь!
Напрасно ты себя надеждой утешаешь —
Тебе суждено отцвести, как отцветают все,
Обречённость лежит в самой твоей красоте,
Так как преждевременно ты увянешь и умрёшь.*
-Эта песня про меня, – прошептала Маргарита, летая в думах и слыша песню, которую исполняла сестра Рамона...
Та с братом и мужем тоже дожидалась на станции отправления поезда. Звуки её гитары были слабыми, нежными, а песня на испанском языке печальная. Слушая внимательно слова, Маргарита понимала каждое слово и казалось, что обращаются этой песней именно к ней...
–Ничего, доченька, – погладил её руку отец. – Вот приедем к тётушке, будет легче...
Но Маргарита будто не слушала...
На вокзале пришлось долго дожидаться отправления поезда. К вагонам никого не подпускали. Полиция с контролёрами что-то в каждом купе проверяли, но, так ничего и не обнаружив, разрешили, наконец-то, пассажирам занимать места.
Держа отца под руку, Маргарита подняла стоящую возле ног сумку, и последовала к вагону.
–Простите! – оставив общество сестры с её женихом, Рамон примчался к Маргарите.
Он обратился сразу к удивлённо взглянувшему её отцу:
–Простите, умоляю, за моё упрямство, но, раз нам по пути, разрешите путешествовать с вами? Я чувствую себя лишним в компании сестры и её избранника.
–Вы не на шутку назойливы, молодой человек, – строго выдал тот. – Мы путешествуем одни, а посему прошу оставить нас в покое.
С сожалением смотрел Рамон им вслед, о чём-то думая и пытаясь что-то придумать. Он скорее помчался в соседний вагон, куда скрылись его спутники, и Маргарита вздохнула свободнее. Чувство, что ей с отцом не будет мешать никто, помогало снова углубиться в свои переживания, отпускать которые никак не хотелось...
Пусть солнце снова сияло на просторах небосвода. Пусть грело. Пусть радовало большинство живущих на земле. Только не замечала его ласку Маргарита...
–Каков наглец, – усмехнулся отец, когда сел в их купе и с облегчением вздохнул.
–Кто, папенька? – словно находясь и здесь, и где-то ещё, тихо сказала Маргарита.
–Да этот,... Рамон, – махнул на закрытую к ним дверь отец. – Ещё один кавалер к тебе привязался. Сладу нет... Не надо было тебе институт бросать, всего бы этого не случилось. Ляпнул зря я тебе тогда после смерти Иринушки, что Нагимова твоим мужем желаю видеть.
–Зря, – как в тумане вторила Маргарита, глядя за окно, но будто не туда.
Она накинула на голову кружевной платок со своих плеч и стала кутаться, будто было холодно. Взглянув на дочь, полную страданий, отец вновь прослезился. Он несмело взглянул на небо за окном и прошептал:
–Прости, Господи...
Молчанием шло время. Уже несколько часов были они в дороге, но так и не было сказано больше ни слова. Устало глядя в сторону, Маргарита чувствовала, как её укачивает. Силы будто покидали... Разум туманился всё больше, а тот последний взгляд любимого... не отпускал... Видела и думала лишь о нём Маргарита...
Не сразу отреагировала, когда поезд остановился, а в коридоре вагона послышался шум и крики:
–Там что-то происходит, слышишь? – её отец взволнованно припал к двери подслушивать.
Но Маргарита не отвечала, не шевелилась, пока с грохотом ни отворилась дверь и ни ворвались в купе трое переодетых в чёрные маски мужчин. Вздрогнув, Маргарита уставилась на отца, севшего под дулом наставленного на него ружья. Он сидел возле, застыв, как камень...
–Доставай все деньги, – приставил револьвер к затылку Маргариты другой нападающий.
–Убейте меня, – со смешанным страхом и надеждой освободиться от бремени жизни выдала она.
За её слова разозлившийся мужчина хотел ударить револьвером по голове, как в дверях раздался выкрик примчавшегося Рамона:
–Нет!
Запыхавшись от бега, он уставился на нападающих, и те смотрели с вопросом в ответ. Рамон потряс испуганно головой и бросился в бег. Сорвавшиеся с места замаскированные мужчины кинулись за ним следом...
–Папа, – выдохнула Маргарита.
Она тут же оказалась в объятиях отца. А вскоре стало и тихо. Паровоз тронулся с места, оставляя ту небольшую деревеньку, у которой была совершена остановка. Только сил продолжать ждать следующих событий в жизни у Маргариты, как она чувствовала, оставалось всё меньше...
Когда же произошла остановка на первой станции в Испании, Маргарита уже не понимала, где она, в какой стране и что происходит. Туман в глазах, слабость и, наконец, жар овладели ею и стали беспокоить отца всё больше и больше...
Он звал на помощь, просил найти доктора, но что было потом – Маргарита уже не слышала и не чувствовала...
* – сонет «К розе», Луис Гонгора, перевод Л. Первомайского.
Глава 55
Когда жар у Маргариты спал, отец всё равно не смог дозваться до неё. Она лежала с открытыми глазами и смотрела в одну точку: куда-то в сторону, куда-то, где была только она с тем, о чём думала, чего желала. Отец сидел возле её постели, держал за руку и плакал...
...Как только ей стало плохо тогда, в купе, он сразу звал на помощь. На станции доктора вызвали. Осмотрев Маргариту, тот сделал вывод, что ей стоит провести некоторое время в покое, но нельзя забывать есть и пить.
Маргариту отец хотел сразу увезти в одну из гостиниц, но предложивший свою помощь Рамон пригласил остановиться в его доме. Поразмыслив, Полевой решил согласиться. В Мадрид к родственникам ехать трудно. Маргарита должна себя лучше чувствовать, чтобы вынести путешествие. Хватаясь за каждую возможность спасти дочь, помочь ей выбраться из этого тяжёлого времени, он согласился...
–Разрешите? – вошла сестра Рамона в комнату, когда возле Маргариты, безразлично смотревшей в сторону, сидел отец и уже не знал, как вернуть её к жизни. – Так и молчит?
–Да, Элена, – взволнованно вздохнул он, а на плечи легли её руки:
–Прошу Вас ещё раз, Пётр Сергеевич, разрешите мне поговорить с Маргаритой.
–Я благодарен вам всем за помощь, – помотал головой тот. – Не представляю уже, что делать... Говорите... Может поможет... Как знать?...
С этими словами он оставил комнату. Бедность дома, полутёмные душные комнаты, он не замечал. Всё казалось хорошим, удобным из-за доброжелательности хозяев: Рамона и его сестры – Элены. Доверившись им, он надеялся, что Маргарите скоро станет лучше, и тогда смогут продолжить путь...
–Вам письмо, Пётр Сергеевич, – вышел к нему в коридор Рамон и протянул конверт.
–Ах, да, я отправлял известие о том, где мы и что задержались, – вздохнул тот, взглянув на надпись на конверте. – Это от тётушки Маргариты... из Мадрида...
Тем временем возле его дочери сидела сестра Рамона. Она некоторое время молчала, наблюдала за Маргаритой и сказала:
–Знаешь, моему братцу ты нравишься настолько, что ничего ему уже не нужно, только бы быть с тобой да чтобы ты стала счастливой... Я поддерживаю, но не хочу, чтобы ему причинили боль.
Маргарита молчала и не реагировала. Наблюдая за нею, Элена всё равно продолжала говорить, будучи уверенной, что та всё слышит и понимает:
–Мы не знали, что вы так богаты. Отец твой немного рассказал о произошедшем... Что ж... Жизнь ваша не сладкой оказалась, но раз ты жива, пожалей отца. Тем самым сможешь отправиться туда, куда хочешь, а не лежать здесь. Пойми, этим ты заставляешь моего брата волноваться всё больше. Он привяжется, а тебе он вряд ли приглянется. Я к чему?... Прошу тебя,... или Вас, Маргарита Петровна, – волновалась Элена всё больше. – Оживите уж побыстрее да покиньте наш дом...
С этими словами Элена неуверенно вышла из комнаты, несколько раз оглядываясь на Маргариту, но та лежала неподвижно, так и глядя в одну точку. Только надежда, что всё же просьба была услышана и оставалась...
Ещё два дня Маргарита вот так пролежала. И лишь она знала, что всё слышала, понимала. Она ела лучше, пила, но молчала и смотрела будто в даль. Оставить то горе, ту боль, которые переполняли из-за потери любимого, которого сама же и убила, Маргарита не могла. Может даже не хотела. Путалась она во всех чувствах, но знала одно – хотела повернуть время вспять и всё изменить...
Уснув вскоре после очередной душащей ночи, она резко вздрогнула, когда снова привиделся Алексей:
–Ты зовёшь меня... Так забери же...
Потянувшись телом, с болями в нём, Маргарита стала медленно подниматься. Она взглянула на горевшую на столике рядом свечу: «Мне бы столько воли гореть до конца...»
Заприметив стоящий подле стакан с водой, Маргарита осушила его. Она почувствовала, будто холодный ручей пробежался внутри, разливая потоки сил. Тут же, на стуле, где так часто сидел возле неё отец, висело платье. Не спеша переоделась Маргарита. Она одевалась и вспоминала всё произошедшее вновь и вновь, все слова, все просьбы...
С новым желанием выкралась Маргарита в кромешную тьму узкого коридора, а там и на улицу. Тёплый воздух сразу коснулся её лица. Закрыв на мгновение глаза, Маргарита вдохнула его. Лишь камень на душе не давал насладиться продолжением жизни.
Желание уйти, оставить всех, для кого является преградой жить дальше в покое, – брало верх...
Глава 56
С дымом из труб усадьбы смешивался ложившийся к земле туман. Он цеплялся за ветки деревьев, а опадающие листья мягко падали через него к мокрой траве. Редкие лучи солнца, холодный воздух, отдалённые голоса птиц... Этот поздний рассвет встречал мчавшийся по тропе всадник...
Он только покинул просыпающуюся деревню, исчезая в туманной пелене и видя перед собой всё лучше и лучше, ближе и ближе показавшиеся очертания усадьбы. Только проехал через ворота, как стая ворон взметнулась к небу из кустов, где пряталась от холода ночи.
Остановив коня перед входом в дом, всадник быстро спрыгнул и с грохотом распахнул двери. Опешивший слуга раскрыл рот, чтобы возмутиться, как оказался схваченным за ворот. Нежданный гость потащил его с собою на верхние комнаты и бросил на пол одной из спален:
–Признавайся, чёрт, во всём, а то прибью здесь же! – раздался крик грозного гостя.
Слуга застыл на полу и уставился испуганно в глаза:
–Помилуйте, князь,... не имею права!
–Права ты не имеешь, скотина? – встряхнул его князь за шиворот и поставил перед собой, продолжая трясти. – Говори, подлец! Душу вытрясу! Говори!!!
–В Испании они! В Мадриде или в Таррагоне, – выкрикнул тот через подступившие слёзы и оказался снова брошенным на пол.
–Благодари Бога, что не избил тебя до смерти, – склонился над ним полный гнева князь.
–Не выдавайте только барину, что я сказал, умоляю, – обнял слуга его за ноги. – Алексей Алексеевич,... умоляю!
–Пошёл прочь, – пнул его в сторону Алексей. – Вон!!!
Поднимаясь, падая, спотыкаясь, слуга быстро, как смог, оставил его в спальне одного. Комната только начала освещаться лучами поднимающегося солнца, лучи которого пробивались через исчезающий туман... Окинув всё вокруг взглядом, Алексей остановился перед постелью:
–Давно же тебя здесь нет... Но я тебя найду...
Через чувствующуюся боль в спине, он встал чуть прямее. Он погладил подушку, кружевное покрывало на кровати. Его рука плавно скользила к ночному столику, на котором лежало серебряное зеркальце. Представляя ту, по которой душа тосковала, которую так хотел сейчас видеть, обнимать, Алексей прошептал:
–Любимая...
Он набрал в лёгкие воздуха, снова оглянулся в спальне возлюбленной и увидел лежащий на письменном столе лист бумаги. Пойдя туда и взяв его в руки, Алексей стал читать написанное стихотворение:
Нет, нет, прекрасней этой розы нет,
Средь всех цветов нет мне милее.
Шёлк бутонов её
Покоряет давно.
И соловей запоёт лишь о ней,
Когда вновь придёт долгожданный рассвет.
Свет, свет на лепестках любви
Искрится в капельках хрупкой росы.
По утру лишь она
Радует вновь меня
Та роза в саду, что всех милей,
Для которой придёт вновь и вновь рассвет.
Так прельщает взор эта радость,
Так лелеет душу та сладость,
Так дурманит аромат букета
Той жизни, о которой песня рассвета.
Разлетится песня по миру.
Может встречу тебя, друг мой милый,
Ты лишь песню рассвета услышать сумей
Увидеть розу счастья, розу жизни моей.
Нет, нет, прекрасней этой розы нет,
Средь всех цветов нет мне милее.
Шёлк бутонов её
Покоряет давно.
И соловей запоёт лишь о ней,
Когда вновь придёт долгожданный рассвет.
-Маргарита,... милая моя... Ты и песню написала... А я будто слышу её, как и ту песню рассвета, что ты пела тогда... в Испании... Ты – мой рассвет, рассвет моей жизни...
Сложив песню и спрятав в кармане на груди, Алексей покинул спальню. Он хотел закрыть за собою дверь, но резко оглянулся. Он снова оглядел всё вокруг, улыбнулся и оставил комнату открытой...
Глава 57
-Ваша сестра в детской, барин, – спешил сообщить слуга Алексею, когда тот вернулся домой и первым делом желал видеть сестру.
Та оставалась с детьми ждать его возвращения и надеялась, что на этот раз станет известно что-то больше о том, где сейчас находится Маргарита...
–Вот-вот собрались в сад идти гулять, – бежал следом за Алексеем слуга.
–Готовь коляску в Петербург! – радостно воскликнул Алексей и вбежал в детскую. – Варенька! Душенька!
Он подхватил сестру на руки и закружил на забаву своим двум детям. Те сразу принялись танцевать вокруг и смеяться.
–Ой, опусти! У тебя же рана! Осторожно! – взвизгнула Варя и рассмеялась от радости. – Нашлась?
–Нашлась, родные мои! Нашлась! Цыгане были правы! Знал этот подлец всё! – поставив сестру на пол, улыбался Алексей.
Он принял в объятия сразу прильнувших к нему детей и стал целовать их:
–Хорошие мои, драгоценные, ненаглядные, мне нужна ваша помощь!
–Я помогу! – вызвалась дочь.
–Нет! Я! – стал спорить сын.
Они кричали наперебой, и Алексей сразу шикнул:
–Тише! Ну! Оба помогите мне. По одиночке никак не получится. Итак, слушайте, – обняв детей, смотрел он то в глаза дочери, то сыну. – Папеньке надо будет уехать на несколько недель. Но когда он вернётся, больше никуда от вас не уедет, обещаю!
–Ты уже обещал! – возмутилась дочь.
–Дарья! – строго взглянул Алексей. – Я должен вернуть... Вернуть мою самую дорогую... подругу.
–Невесту, – с недовольством поправила его слова дочь. – Я уже большая, слышу и знаю много!
Алексей так и застыл от её слов. Он увидел вдруг перед собою, действительно, повзрослевшую дочь, которой только исполнилось одиннадцать лет, всего на год старше брата. Хоть и росла она на его глазах, а то, что она уже вот так повзрослела, увидел только сейчас.
В один миг промелькнули перед ним воспоминания своей юности, первой любви, рождение детей, борьба за них... Казалось, всё было вчера...
–Скоро и у тебя появятся кавалеры, – улыбнулся Алексей и невольно прослезился.
–Она хорошая? – несмело вопросил сын.
–Ах, как в сказке мачеху наш папенька в дом не приведёт, – засмеялась Дарья и махнула рукой, строя из себя взрослую. – Я его чуток пугала, что скоро появится в доме злая мачеха. Но я шутила! Пашка-таракашка! – игриво показала она язык брату.
–Маргарита Петровна самая замечательная, самая добрая на свете, – улыбнулся детям Алексей и снова стал их обнимать и целовать. – Мои ненаглядные.
–Ну, что ж, – хлопнула рядом в ладоши Варя. – Раз ваш папенька уезжает за невестой, не поехать ли на это время к нам?
–Да! – хором крикнули и подпрыгнули от радости дети.
–Будем все вместе играть, гулять, веселиться и есть сладости! – смеялась Варя, любуясь счастливым взором брата и его детьми.
В скором времени она, сидя в карете в обнимку с его сыном, ждала когда Дарья закончит что-то шептать отцу...
–Не волнуйся, моя хорошая, – обнял Алексей дочь и посмотрел в глаза. – Она, правда, самая чудесная на свете. Позаботься о брате, пусть и он в это верит. Ждите меня да слушайтесь тётушку и её супруга, дядю Андрея!
–Только тётушку! – шутливо погрозила пальчиком из кареты Варя, и они все вместе засмеялись.
–Трогай, Тимофей! – обратился Алексей к садившемуся на козлы слуге. – Да смотри, прознаю от твоей жены, что снова пил, буду грозен!
–Да, барин, – устало вымолвил он.
–Да, – буркнул Алексей. – Каким бы счастливым я ни вернулся, гнев мой будет сильным. Понял?
–Понял барин, так заставить ведь могут... Все угрожают, и вы угрожаете, а как выжить-то? – жалостливо смотрел слуга.
–Ладно уж, вези моих родимых и быстро возвращайся назад! Я тебя, змей, знаю. Не уеду, пока не вернёшься! Трогай! – воскликнул строго Алексей.
Он махал рукой вслед уезжающей карете, из которой дети и сестра слали воздушные поцелуи и кричали хором лишь одно:
–Люблю!
–Люблю! – крикнул им Алексей и снова прослезился, но слёзы эти были для него новыми.
Слёзы того счастья, которого никогда не было. Он и представить раньше не мог, что способен будет когда-либо прослезиться от подобного чувства, что переполняло сейчас и звало, тянуло в путь к желанной судьбе...
Глава 58
Тиха была ночь и казалось Маргарите, что оставить дом семьи Марин получится так же тихо. Когда вышла на двор, медленно отправилась по ещё спящим улочкам этого приграничного городка. Фонари сияли, словно спустившиеся с небес звёзды, указывая путь. Только куда шла – Маргарита не знала. Разные мысли кружились в голове, сомнения, зов сердца...
–Марго? – услышала она позади взволнованный голос Рамона.
Маргарита несмело повернулась, чувствуя себя виноватой за такой побег. Она смотрела в его удивлённые глаза. Он – в её печальные. Только молчать Рамон не собирался долго:
–Почему? – пожал он плечами.
–Я не хочу оставаться подле отца. Не хочу оставаться и у вас в доме, – призналась Маргарита, а по виду Рамон заметил, что она уже будто окрепла.
–Идём, поговорим, – взял Рамон за руку и завёл за дверь сразу на углу дома, где стояли.
Они спускались по освещённому факелам на стенах ходу в подвал. Раньше бы Маргарита испугалась, но сейчас было всё равно, что судьба уготовила на этот раз. Обвиняя судьбу, а не себя, Маргарита вскоре оказалась в просторной комнате, стены которой были выложены из камней различной формы, словно кто специально сооружал...
–Это Ваше место? – удивилась Маргарита.
–Да... Я вижу, ты напугана? – улыбнулся Рамон.
–Ничуть, – помотала головой она. – Вы изначально казались мне странной личностью, как и ваша сестра с её мужем.
–Верно. Мы не простые люди, – вздохнул Рамон. – Однако, и ты... Я возьму на себя право обращаться к тебе на ты, уж прости.
–Пожалуйста, – пожала плечами Маргарита. – Думаю, мир скоро так перевернётся, и все будут на ты, уважения ни к кому не будет, веры... Всё идёт лишь в худшее будущее.
–Как пессимистично, – удивился Рамон, принимая слова её за шутку, и замолчал, любуясь, как она медленно прохаживалась по комнате, а взгляд её останавливался то на стоящих по углам шпагах, ружьях, то на стол, на котором были разложены друг подле друга разного размера свёртки бумаг...
–Вижу, у вас здесь своё общество... Против кого или чего? – подняла брови Маргарита.
–Против богачей, – засмеялся Рамон. – Особенно против нашего папаши... Кстати, когда в поезде было нападение тех людей в масках... Помните? То были наши знакомые.
–Вот как?! Вот почему они так легко ушли, – удивилась Маргарита и с вопросом взирала на него.
–Оставим пока ту тему, – сделался он более серьёзным. – Почему ты-то от папеньки своего бежать решила? Деньги его не нужны?
–Он и не даст, если узнает, что у меня на уме, – вздохнула снова с тяжестью Маргарита. – Домой вернуться хочу да... к Алёшеньке...
–На кладбище, вернее сказать, – натянул улыбку Рамон, но Маргарита не ответила.
Она отвела взгляд в сторону и будто вновь оказалась в своём мире.
–Ладно, – вздохнул Рамон и взял из угла шпагу. – У меня нет столько денег, чтобы купить тебе билет обратно, но клянусь, завтра же может получу достаточно... Только я бы на твоём месте не возвращался в Россию.
–Почему? – сдерживая подступившие слёзы, взглянула Маргарита. – Я должна увидеть его могилу...
–А потом? – пожал плечами Рамон. – Это принесёт лишь больше боли,... а потом?
–Не знаю, – покатилась по её щеке слеза. – Умру там же.
–И я когда-то хотел умереть, – достав из ящика у стола револьвер, спрятал он его за пояс. – Только ради таких, как моя сестра, как те, у кого отнимают деньги, возможность жить спокойно, в достатке, – живу. Да, у нас своё общество, как ты сказала. Уже не раз крали добро и у собственного отца.
–Вы богаты?! – поразилась Маргарита.
–Были, – кивнул Рамон. – Да лучше жить в бедности, чем по приказу родителей. Крадём у него и его товарищей, чтобы самим выжить да помочь ближним.
–Это благородно звучит, но вот так жестоко... А что же Ваш отец?! – растерялась от узнанного Маргарита.
–А что он, – засмеялся Рамон. – Он не знает, кто его так презирает.
–Как же? – не понимала Маргарита.
–А вот так, – Рамон достал из кармана чёрный платочек, скрученный в трубочку. – Он думает, нас похитили и больше нет в живых.
Рамон взял платочек за свисающую ленту, и тот раскрутился. Маргарита с удивлением взирала на преобразившуюся из платка полосу с прорезями для глаз, украшенную золотыми нитями.
–Маска? – еле слышно вымолвила Маргарита. – Вы с сестрой прячетесь под масками от отца и вредите ему?
–Мы не за его выбор жить, бить, властвовать над слабыми и несчастными, – поправил Рамон её речь. – Приходится скрываться по масками, чтобы не подал на нас в суд.
–Ужасно то, что Вы говорите, – не совсем понимала происходящего Маргарита, но видела, что Рамон борется с отцом за лучшее,... своё лучшее. – И... Ваша сестра... тоже?
–Нет, она не умеет сражаться, – засмеялся Рамон. – Она же женщина!
–Прошу прощения, – гордо взглянула Маргарита. – Я тоже женщина, но сражаться умею! Мало того, считаю, что во многом женщина даже лучше мужчины.
–Правда ли? Может покажешь, как сражаться умеешь? – улыбался Рамон, и сам не зная, верить ли в услышанное.
Маргарита скинула с себя жилетку от платья, надела перчатки и встряхнула плечами, чтобы рубаха не мешала двигаться. Схватив в углу шпагу, она встала в позу принять нападение противника:
–Еn garde*!
* – Еn garde – взять позицию удобную для боя, называется в фехтовании сесть «ан-гард».
