Текст книги "Охота на Химеру (СИ)"

Глава 12.

Столица, главный офис компании «Аэда», 24 августа. Зварыгин

– Что значит похитили? Прямо в здании компании? – Генеральный сидел за столом и в упор смотрел на стоящего перед ним Зварыгина. – Иван, что происходит?

– Похоже, кто-то доложил Омскому о том, что его вычислили. И о том, насколько важен Виктор. Жест отчаянья. – Зварыгин потер переносицу.

– И где он сейчас? – Андрей Васильевич откинулся в кресле. – Только не говори, что не знаешь.

– Знаю, конечно. – Зварыгин смотрел мрачно – Нулевой уровень, второй отсек.

– Что!? – Генеральный медленно поднялся, а потом так же медленно опустился в кресло, и неожиданно спокойно произнес.

– Иван, как он узнал? Как он узнал о Фениксе? От кого?

– Не знал он. – Зварыгин помолчал. – Он только о Химере знал. И о том, что Виктор – ключ к ней. Ему доложили, что нам все известно, и он решил действовать. Теперь он попытается управлять Химерой.

– Кто крыса? – лицо Андрея Васильевича казалось высеченным из мрамора.

– Ваша секретарша. Лидия.

– У нее были возможности… – Генеральный медленно кивнул. – А теперь по порядку.

– Он знал больше, чем мы думали. Знал о Химере и о том, что ключ к ней – Виктор. Знал, что он под подозрением. И когда понял, что мы все знаем, решил, что сможет уничтожить нас руками Химеры. Лидия вызвала Виктора вроде как по моему приказу – даже Вадим ничего не заподозрил. Как я ее раньше не вычислил? Но когда Вадим позвонил мне – все встало на свои места. Если хоть немного раньше… Виктор вышел, и тут Омский его и оглушил. Скорее всего, это произошло возле лифта. У Омского был допуск на нижние этажи – поэтому он просто съехал на лифте вниз, прекрасно понимая, что из здания компании ему не выбраться. Рассчитывал в бункере пересидеть, а оттуда нам условия диктовать. Не ожидал, что первый отсек окажется занят и к тому же под усиленной охраной. Но в безопасности он хорошо разбирался – просто блокировал бронированные двери между коридором и отсеками. Охранники его видели, но сделать ничего не могли. Он затащил бесчувственного Виктора во второй отсек и запер двери. Как оборудованы оба бункера, не мне вам рассказывать. Выйти он не может, но и мы подобраться к нему не в силах. Продуктов там на месяцы хватит, электричество автономно, как и доступ в сеть. Мы должны действовать немедленно. До того, как он доберется до Химеры.

– Сколько у нас времени? – Генеральный говорил по-прежнему спокойно.

– Похоже, оно уже все вышло. Мы должны действовать немедленно. – Зварыгин посмотрел Генеральному прямо в глаза и это взгляд внезапно напомнил ему прежнего Ивана – такого, каким он был шесть лет назад.

– И что ты предлагаешь? – Андрей Васильевич обдумывал варианты и теперь с легким любопытством ждал, что предложит Зварыгин.

– Связаться с Химерой. Немедленно. До того, как это сделает Омский. И рассказать ей все прямым текстом.

– Рискованно… – Генеральный потер подбородок. – Где Марк?

– Сейчас придет. Я велел разыскать его и передать, что он нужен срочно.

Двери открылись почти одновременно с его словами, и в кабинет вошел мрачный Туров.

– Такое ощущение, что у нас и полдня не может пройти без того, чтобы что-то не случилось. – Он плотно закрыл двери. – Что стряслось на этот раз?

Пока Генеральный вводил его в курс дела, Зварыгин раздумывал над своим промахом. Давно следовало вычислить эту мерзавку. Распустился он что-то, расклеился. Когда шесть лет назад он из-за несчастного случая потерял двух самых дорогих ему людей, едва не сломался. Тогда его спас Андрей. Можно сказать, с того света вытащил. А потом он с головой ушел в работу. Тогда он думал, что никогда больше ничего не сможет чувствовать. Он ничего и не чувствовал – никаких эмоций. Равнодушие стало его броней, защитой от той запредельной боли, которая когда-то почти свела его с ума. Но сейчас было такое ощущение, что его панцирь стал давать трещины. А он стал допускать ошибки.

Зварыгин уселся за компьютер и стал составлять письмо. Марк ходил туда-сюда, время от времени останавливаясь за его спиной и читая то, что он набирал. Но он не чувствовал сейчас ничего – даже привычного легкого раздражения. Зварыгин представлял лицо Химеры, ее взгляд и пытался понять, как она будет реагировать. Вот на эту фразу. А вот на эту. От того, как он напишет сейчас, зависело слишком многое. Зависело, на чьей стороне окажется опасное и непредсказуемое существо. Имя Екатерина явно ей больше не шло. Да она и сама себя называла Химерой. Что она чувствовала? Что пересилит в ней – ненависть к компании или желание спасти Виктора? Какие эмоции управляют ею сейчас?

Закончив, он перечитал еще раз.

Генеральным тоже подошел и быстро перечитал написанное. Затем кивнул. Зварыгин молча отправил – теперь оставалось только ждать. И надеяться, что они успели раньше Омского. Что подобрали верные слова. Судорожный вздох Марка заставил его резко обернуться, испытав на мгновения смесь торжества по поводу того, что он не ошибся и отчетливого чувства, что именно сейчас все висит на волоске – перед ними, неподвижно замерев в напряженной позе, стояла Химера.

В отличие от него, ни Марк, ни Андрей не видели ее раньше. Но и впечатление, произведенное на него, тоже было сильным. Химера пока молчала, а в ее абсолютно черных глазах ничего не отражалось. Лицо своей неподвижностью напоминало маску.

Похоже, направленные на нее взгляды ее отнюдь не смущали. Постояв на месте несколько секунд, она плавно шагнула вперед, обошла Марка и уселась в кресло.

Зварыгин рассматривал ее, пытаясь понять, как строить с ней разговор. Нет, внешне она почти не изменилась. А вот ее движения стали на удивление четкими и изящными. Точно выверенными. Жутковатое впечатление производила ее манера неподвижно замирать в любой позе – даже кажущейся явно неудобной. Да и в кресле она сидела не вольготно расслабившись – а напоминая взведенную пружину. И она, медленно повернув голову, обвела всех взглядом, после чего уставилась ему прямо в глаза.

На лице Зварыгина не отразилось никаких эмоций. Но внутри… Словно в какой-то момент прорвало плотину, которой он столько лет успешно отгораживался от мира. Он чувствовал слишком много – опасение, торжество и страх все испортить. Желание понять, какая она под маской. Желание снова ничего не чувствовать – просто вытравить все эмоции, не сдерживать себя, а просто и в самом деле вернуть былую опустошенность…Химера молчала, глядя на него, и он постарался откинуть все эмоции в сторону. По всему выходило, что разговор начинать придется ему. Но что можно сказать человеку, которого ты обрек на смерть? Спокойно и хладнокровно списал, как расходный материал? Что можно сказать существу, которое видит в тебе своего убийцу?

– Спасибо, что согласилась на встречу. – Его голос, несмотря на все, что он испытывал, звучал ровно. – Думаю, пришло время поговорить. Обо всем.

– Поговорить… – ее голос был странно тихим, но, в отличие от маски, которую она носила, в нем отражалось множество эмоций, расшифровать которые он  пока не мог.

– Да, время пришло…

                                                   *           *         *

Столица, главный офис компании «Аэда», 24 августа. Химера.

Когда я закончила анализировать информацию, я поняла, не зря потратила время. Теперь я знала, что представляет собой Феникс. Вернее, что будет представлять, когда проснется.

То тело, которое обретала я, выходя в реальный мир, представляло собой энергетическое образование и нуждалось в постоянной подпитке энергией. Я делала это неосознанно, просто забирая то, что нужно мне, из мира потоков. Феникс имел вполне реальное тело, защищенное энергетическим коконом. Но та оболочка, которая защищала его – она тоже подпитывалась посторонней энергией.  Он не сможет, подобно мне, перемещаться через мир потоков… Но это не делало его менее опасным. Как и я, он был почти неуязвим в мире высоких энергий. Но его тело – несмотря на надежную защиту – оставалось телом человека. В отличие от меня, потеря тела значила для него смерть.

С психикой было сложнее. Вообще, сложно было сказать, сколько останется в нем человеческого – скорее всего, намного меньше, чем даже во мне. Хотя, в отличие от меня, он сохранит все свои воспоминания. Но утратить их адекватную оценку. А может, и наоборот – потому что будет видеть во всем только логику – и ничего больше.

Я замерла в потоке, позволяя энергиям обтекать мое тело, наполняя его силой. Я давно привыкла к тому, что мои глаза видят сквозь всевозможные цветовые оттенки, словно охватывая этот мир во всем его совершенстве. Потому что этот мир был невероятно красив – во всяком случае, с моей точки зрения. Самая слабая аналогия, которую я могла придумать для реальности – это если человека из темной комнаты внезапно поместить в центр фейерверка… Когда одновременно взрываются миллионы огней и сверкающие реки всех цветов омывают тебя со всех сторон.

К сожалению, моя эйфория длилась совсем недолго – пришедшее письмо напрочь убила желание любоваться красотами. Письмо было от Зварыгина и сообщало о похищении Виктора. Несколько секунд я колебалась, подозревая ловушку и перечитывая письмо. Потом попыталась найти Виктора – он знал, что не должен выключать свой мобильный. Сигнала не было. И я решилась – даже если мной попытаются управлять – оставить без внимания такую угрозу я не могла. И я сделала шаг в реальность, возникнув как раз там, где меня ждали.

Мое появление, похоже, явилось некоторой неожиданностью. Передо мной были очень и очень знакомые лица. Зварыгин. Туров. Царев.

Замерев на несколько секунд, я решила, что не позволю им диктовать себе условия. Мне нужна была от них информация – и только. Я прислушалась к себе, пытаясь понять, что же я ощущаю, стоя к ним вот так, лицом к лицу… И поняла, что почти ничего. Равнодушие.

Легко обойдя Турова, я уселась в кресло и принялась внимательно их изучать, размышляя о том, что могу сейчас им отомстить. Но не испытывая никакого желания это делать. Мне важен был Виктор, а до остальных мне не было почти никакого дела. Разве что… Я встретилась глазами со Зварыгиным… Разве что еще до одного человека.

Молчание затягивалось, но начинать разговор первой я не собиралась. Я смотрела в глаза начальника службы безопасности, и пыталась понять, чего от него ждать. Странно, но исходящую опасность я ощущала только от него. Остальные были не важны. Хотя почему? Они тоже могли принимать решения. Но, прислушиваясь к своим ощущениям, я понимала, что сейчас они для меня не опасны. Только Зварыгин. Он выдерживал мой взгляд, не отводя глаз, но все же начал разговор первым.

– Спасибо, что согласилась на встречу. Думаю, пришло время поговорить. Обо всем.

– Поговорить… – Я заставила себя сосредоточиться.

– Да, время пришло…– Немного помолчав, я добавила с изрядной долей равнодушия.

– Если я узнаю потом, что вы пытались меня подставить или солгали мне, я вас всех убью.

Марк закашлялся, но Царев и Зварыгин остались невозмутимы.

– А теперь хочу знать подробности того, что произошло.

Зварыгин принялся рассказывать. Коротко, откидывая все лишнее. Только факты. Я внимательно слушала, анализируя и пытаясь понять, врут мне или нет. По всему выходило, что вряд ли. Не рискнули бы они. Да и выгоды особой во вранье не было. Итак, у меня появилась новая цель. Омский.

– Я не могу туда проникнуть. Верней могу, но это слишком опасно. Слишком близко к Фениксу. Если он почувствует возмущения потоков, то может проснуться.

Теперь невозмутимым остался только Зварыгин, но и ему, похоже, это далось с трудом. Они что, всерьез думали, что мне ничего не известно?

– Боюсь, мы ничего не знаем о Фениксе, – голос Зварыгина оставался невозмутимым, но  в глазах явно промелькнула какая-то искра.

Теперь молчала я, молчала, прикидывая, какой частью информации могу поделиться, и стоит ли это делать в принципе.

– Кем он станет, когда проснется, неизвестно. Но человеческого в нем останется очень и очень немного. – Я опять помолчала, потом нехотя продолжила. – Даже меньше, чем во мне. Феникса очень сложно уничтожить. Хотя его тело смертно, сам он почти неуничтожим. Он будет защищаться от всего, в чем почувствует угрозу. Самый первый и важный инстинкт – самосохранение. Как только вы попытаетесь его убить – он перейдет в активную фазу. Любая угроза его существованию станет спусковым крючком к его мгновенному пробуждению.

– А если мы его уничтожим? – голос Царева тоже был спокойный, но в нем звенело напряжение. Я перевела взгляд на него и некоторое время его изучала. Ему это явно не нравилось, но он терпел.

– Вы можете попробовать – но вряд ли вам это удастся. Его тело защищено энергетическим коконом, пробить который достаточно сложно. Я бы рекомендовала эвакуировать людей из здания. Когда Феникс проснется – его почти ничто не сможет остановить.

– Почти ничто? – Туров подался вперед, но я промолчала, не собираясь отвечать на этот вопрос. Настаивать он не решился.

– А он проснется? – В голосе Зварыгина впервые прозвучали странные нотки, как будто он что-то хотел добавить и изо всех сил себя сдерживал.

– Он проснется. Рано или поздно.

– И что он предпримет?

– Не знаю. Знаю только, что он захочет жить. Все хотят. – В моем голосе проскользнула усталость вперемешку с горечью. И тут же осознала, что это не укрылось от Зварыгина – он улавливал мои эмоции ничуть не хуже, чем я его. Что за странная связь возникла между нами? Я внезапно отвернулась, чувствуя, что проигрываю. Он обрек меня на смерть. Он стрелял в меня. И я не смогла его убить. Внезапно я почувствовала, как что-то изменилось. Застыв на несколько секунд каменным изваянием, мучительно раздумывая, как действовать дальше. Потом с безразличием произнесла.

– Мне написал Омский. Говорит, что Виктор у него и требует, чтобы я связалась с ним.

Напряжение, повисшее в комнате после этих слов, можно было пощупать руками. Я просчитывала варианты, а то, о чем думали остальные, меня волновало мало. От задумчивости меня отвлек вопрос Зварыгина.

– Тебе нужна помощь?

Вопрос был настолько неожиданным, что я на некоторое время растерялась. Потом испытала дикое желание расхохотаться. А после заглянула в глаза Зварыгина и поняла, что он говорил абсолютно серьезно, не понимая, насколько это дико звучит для меня. Но почти сразу поняла свою ошибку – он все прекрасно понимал. И ни на что особо не рассчитывал. Я немного помолчала, после чего сделала самую большую уступку, на которую была способна.

– Если понадобиться, я буду иметь в виду. И я поставлю вас в известность, когда приму решение.

Даже не потрудившись встать, я закрыла глаза и перенеслась в мир потоков. Омский сам себя приговорил. Теперь оставалось только выполнить приговор – и чтоб при этом пострадало минимальное количество людей. И чтобы ни в коем случае не пострадал Виктор. Мне нужен был план.

                                                   *           *         *

Столица, главный офис компании «Аэда», 4 подземный этаж, 25 августа. Виктор.

Виктор застонал и с трудом открыл глаза. В голове мутилось. Стиснув зубы, он взял себя в руки и попытался понять, что же произошло. Он помнил, как его вызвал Зварыгин… Как он подошел к лифту… Дальше зияла пустота. Судя по пульсирующей боли в голове, он хорошо схлопотал. Но от кого? И какой-то противный запах, от которого его до сих пор мутило. Сколько он пробыл без сознания? Неужели его просто решили вывести из игры? Странно. Должны же они были понимать, что это почти немедленно спровоцирует Тиль на ответные действия. Или они добивались именно этого? Но зачем? Боль в голове мешала думать и рассуждать. Он попытался встать и тут осознал, что связан. Нет, кто бы ни был в этом замешан – это явно не руководство компании. Возле него просто поставили бы пару телохранителей или заперли. Чья-то самодеятельность? Но чья?

Только теперь он обратил внимание на помещение, в котором находился. Небольшая комната с двумя дверями, кожаный диван, на который его сгрузили, стол с компьютером – вернее, заменяющее его непонятное сооружение с тремя экранами и множеством кнопок и консолей, стена, разделенная на множество закрытых ячеек, еще один стол, уже письменный, кожаные стулья и не режущий глаза дневной свет.

Виктор опять закрыл глаза и застонал. Что же он упустил? Какой фактор? На его стон отреагировали – одна из дверей открылась, и внутрь вошел человек, которого он узнал почти мгновенно. Омский.

Боль отступила на второй план – Виктор интенсивно думал. Омский скользнул по нему взглядом и уселся за стол. Засветились экраны, причем, сколько Виктор не пытался понять, что он делает – не мог. По одному из экранов бежал какой-то график, другой выдавал несколько картинок – похоже, а него поступали какие-то данные с Интернета, причем было открыто сразу несколько окон. Третий экран он не видел – он был расположен под углом и сколько он не вытягивал голову – ничего разглядеть не мог. Поэтому он просто задумчиво уставился в потолок, краем глаза наблюдая, как Омский барабанит по клавишам. Мыслей было много, но причина, почему его похитил Омский, могла быть только одна – Химера. Ему что-то надо от нее, что-то, чего он может добиться только угрозой.

– Где я? Что происходит? – вопрос однозначно был глупым, но попытаться стоило. Если удастся разговорить Омского, то у него будет шанс. Все же лучше, чем гордо и молчаливо лежать связанному, подобно бревну.

К его некоторому удивлению, Омский ему ответил

– В так называемом бункере… Нулевой уровень. Или четвертый со знаком минус. Четвертый подземный.

– Ясно… – Виктор прикидывал, как лучше начать разговор. – А что я тут делаю? Связанный?

– Отдыхаешь. Чем не курорт? – в голосе Омского проскочила издевка. – Или слишком сильно по голове получил? Мне нужен был заложник. Причем ценный заложник. А ценнее тебя в этой компании только Генеральный. Но к нему мне, сам понимаешь, подобраться было невозможно.

– Но зачем все это?

– Царев отдал приказ о моей ликвидации. Я знал, что рано или поздно это произойдет. И приготовил путь к бегству. Но опоздал, – лицо Омского приняло странно обиженное выражение, что выглядело бы весьма забавно в другой обстановке. – Меня предали. Подставили. Сделали из меня козла отпущения. Поэтому пришлось импровизировать.

Виктор напряженно думал. То, что Омский старался не для себя, было ясно. Но тогда для кого?

– Предали? – Виктор предпочел выглядеть полностью сбитым с толку. – Но кто? И причем тут все-таки я?

– Думаю, уже догадался… – Омский опять уставился на экран. – Ведь ты же не полный идиот. По той же причине, по которой ты оказался нужным компании. Екатерина Дымова. Химера.

Разумеется, полным идиотом он не был и именно это и предполагал. Но разговорчивость финансового директора – бывшего финансового директора была плохим признаком. Это значило, скорее всего, что он приговорен. Виктора обуяла холодная злость – этот гад разрушил план и какой план! Нет уж, не дождется. Сейчас из него надо вытянуть максимум информации – а потом потягаемся. Тиль вмешается – он в этом даже не сомневался. И управлять собой она тоже не позволит.

– Зачем она вам?

– Не придуривайся. Она сейчас может очень и очень многое. Кто владеет информацией – владеет всем. А Химера не просто ею владеет. Она хотела уничтожить компанию? Я подскажу ей, как это сделать. Все ее прежние мелкие укусы по финансам были игрой – разорить компанию с ее возможностями вообще легко и просто. Впрочем, возможно она хотела, чтоб агония была долгой. Но у меня больше нет времени ждать, пока она наиграется. И потом, она могла передумать, когда Царев заполучил тебя. А теперь этого сдерживающего фактора больше нет – а я подтолкну ее к тому, чтобы действовать быстро. И ты будешь моим заложником, пока она действует.

Виктор лихорадочно соображал – Омский не знал многого, очень многого. Не знал, что Химера способна выходить в реальность. Не знал, что она никому не позволит диктовать себе условия.  Но его теперь интересовал другой вопрос.

– Но мне все-таки непонятно, почему вы говорите о предательстве? За что вас приказали убить?

Омский молчал, словно что-то прикидывая, а Виктор напряженно ждал. Почему-то ему казалось, что этот вопрос важен, очень важен. И если не сейчас – то будет очень важен впоследствии.

– За что? – Омский уставился на экран и некоторое время молча раздумывал. – Мне пообещали деньги…Большие деньги. А, кроме того, Компанию очень хотели прибрать к рукам – ты даже не представляешь, какой у нее потенциал. Есть куча патентов и открытий, принадлежащих Компании и намертво похороненных. Информация на вес золота, недоступная другим. И люди, которые весьма заинтересованы в том, чтобы ее получить. Данные, которые Компания придерживает специально – просто для того, чтоб не дать вырасти тому, кто со временем может превзойти ее по всем статьям.

Виктор напряженно прислушивался, опасаясь спугнуть откровения Омского неудачной фразой. Значит, прибрать Компанию к рукам планировали давно, а сама Компания представляла гораздо большую ценность, чем он предполагал.

– Почему не отвечает Химера? – Омский опять уставился в экран. – Или она не верит в серьезность моих намерений? Почему она молчит? – он повернулся к Виктору, а в глазах его промелькнул страх и что-то еще. – Почему?

– Скорее всего, она думает… – Виктор говорил медленно и спокойно – до него уже дошло, что нервы Омского на пределе и тот в любой момент может отреагировать неадекватно. – Или не знает, что ей делать.

Омский опять обернулся к компьютеру, и принялся что-то регулировать. После чего заметно напрягся и грязно выругался.

– Все равно они ничего сделать не смогут. – Он обернулся к Виктору. – Хотя, несомненно, попытаются…

– Кто? – Вопрос прозвучал по-идиотски, но, похоже, Омский ожидал именно такого вопроса.

– Кто? – Он криво усмехнулся в ответ, после чего повернул к Виктору третий экран. – Разумеется, начальник службы безопасности компании, Иван Николаевич Зварыгин… Знать бы еще, что ты, сволочь, задумал!

Омский с ненавистью смотрел на экран, на котором горели квадратики, явно поступающие с камер наблюдения, причем несколько квадратиков уже светились сплошной чернотой. А на очередном квадратике Зварыгин в сопровождении охранников отключал еще одну камеру. Все процедура заняла не больше минуты.

– Сволочь! – в очередной раз выругался Омский, глядя на потухший экран.