355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Татьяна Полетаева » Охота на Химеру (СИ) » Текст книги (страница 10)
Охота на Химеру (СИ)
  • Текст добавлен: 4 февраля 2020, 22:00

Текст книги "Охота на Химеру (СИ)"


Автор книги: Татьяна Полетаева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 13.

Столица, главный офис компании «Аэда», 25 августа. Зварыгин.

Зварыгин действовал, как всегда, методично. Сначала следовало отрезать находившегося в бункере Омского от любых связей с внешним миром. Поэтому он отключил очередную камеру наблюдения и, не торопясь, направился по коридору к следующей – их оставалось менее десятка. Если он все правильно рассчитал, сейчас Омский был сильно на взводе – он и по характеру был паникером, а сейчас должен был просто сходить с ума, ощущая себя загнанным зверем.

Дальнейшая реакция Омского была тоже предсказуемой. Он сорвет злость на Викторе. А это однозначно спровоцирует Химеру на действия. Нельзя было позволить ей выжидать и раздумывать – не было никакой гарантии, что она не пойдет против них. И шанс на то, что Омскому удастся ее переубедить, был достаточно велик. Этого нельзя было позволить. Ни в коем случае. Что будет с самим Виктором, его волновало мало. Виктор его даже раздражал – хоть в этом было сложно признаться самому себе. Раздражал каким-то чересчур спокойным поведением, уверенностью в себе и умом. Хотя что было толку себя обманывать? Иван слегка усмехнулся. Виктор раздражал его именно тем, что его любила Химера. И логика тут была не при чем.

Последняя камера наблюдения мигнула и погасла – Зварыгин тут же представил, с каким выражением Омский смотрит на черный экран, и растянул губы в ухмылке. Впервые за очень долгое время он ощущал что-то вроде азарта – кто кого переиграет. Тем более, ставки были высоки, очень высоки. Ставкой в этом невероятном соревновании была не только Химера – существование самой Компании. И он собирался выиграть.

Не обращая внимания на следующих за ним охранников, он вызвал лифт и направился прямо в кабинет Вадима. У дверей стояло еще двое представителей охранной структуры – и Звырыгин опять ухмыльнулся – по распоряжению Генерального всех работников на неделю отправили в оплачиваемый отпуск, а ко всем, оставшимся в здании компании, была приставлена охрана. Никаких исключений.

– Эти питекантропы меня раздражают. – Вадим на мгновение оторвался от монитора и сосредоточил взгляд на начальнике безопасности, а потом ткнул пальцем в еще одного представителя этой породы, стоящего у окна с каменным лицом,

– Неужели нельзя и этому дежурить в коридоре?

– Увы. – Зварыгин посмотрел на охранника, потом кивнул на второго, вошедшего вслед за ним, – даже я не избавлен от этого. Ты лучше о своих успехах расскажи.

– Это было нелегко. – Вадим повернулся опять к экрану, а Зварыгин подошел ближе. – Я установил фильтр. Омский и бункер отрезаны от сети – они могут выходить на локальную сеть компании – остальное им недоступно. Но это не остановит Химеру – полностью отрезать связь невозможно – разве что вместе с кабелем.

– В этом нет необходимости. – Зварыгин обдумывал ситуацию. – Ты отлично поработал. Считай, что у тебя неделя отпуска.

Вадим медленно поднялся и посмотрел в глаза Зварыгину, а потом сказал, четко выговаривая слова.

– Я никуда отсюда не уйду, пока не разрешится ситуация с Виктором. А если вы попытаетесь меня заставить – это будет равносильно моему увольнению с должности.

Иван мысленно высказал несколько неприличных замечаний, суть которых сводилась к тому, что некоторые идиоты не видят дальше собственного носа. Но Вадима он знал достаточно – если тот что-то вбивал себе в голову, переубедить его не представлялось возможным. К счастью, почти всегда он оставался спокойным, легко идущим на компромисс и вполне адекватным. Но только не тогда, когда начинал говорить таким голосом – это значило, что решение им уже принято и он его выполнит – даже в ущерб себе. Раздражение на Виктора становилось все сильнее – этот парень еще и цеплял людей так, что они были готовы действовать ради него, невзирая на последствия.

– Вадим, ты ведь понимаешь, что помочь ему ничем не можешь – только подвергаешь себя опасности, находясь здесь? – Зварыгин с неудовольствием отметил, как губы Вадима сжались, а взгляд стал отсутствующим. Нет, самым умным решением будет прибить Виктора при первой возможности. Этот парень еще и намного опаснее, чем кажется. Мысленно прикинув, стоит ли заводиться с Вадимом, Зварыгин махнул рукой.

– Неужели ты думаешь, что приказ о полной эвакуации – это просто прихоть? Делай, что хочешь – но из кабинета не выходи. Бессмысленный риск ни к чему.

– А в чем риск-то? – Вадим упрямо выставил голову вперед, совершенно не собираясь сдаваться. – Что, Омский может покинуть бункер и отправится на охоту по коридорам?

– Омский, пожалуй, нет… – Зварыгин говорил нарочито медленно, не отрывая взгляда от лица Вадима. – Но неужели ты думаешь, что он сам все продумал? И старался только для себя? Или что сейчас он основная угроза? Феникс – угроза далеко не потенциальная, а вполне реальная.

– Но Феникс же… – Вадим резко замолчал и побледнел, а потом произнес совсем тихо. – Приказ уже отдан?

– Ты же знаешь Генерального… – Иван сделал знак и оба охранника вышли в коридор, но Вадим почти не отреагировал на это – на лице его медленно выступало понимание. – Я направляюсь как раз туда. Он ждет меня через 20 минут – на этот раз он изъявил желание контролировать ситуацию от начала до конца.

– Подозреваю, Марк уже там, – Вадим поднялся со стула и выключил комп. – Я иду с вами. Теперь я понимаю, почему от сети вы потребовали отрезать оба бункера. Предупреждаю еще раз – мой фильтр не остановит Химеру, и я не думаю, что остановит Феникса.

– Твой фильтр нужен только для того, чтоб отрезать от сети Омского. Только для этого. Никто не ждет от тебя невозможного.

Вадим молчал, явно что-то обдумывая. Зварыгин еще насколько секунд изучал его лицо, после чего только кивнул – Генеральный конечно, будет недоволен, но и Вадим не отступится. Да и потом, возможно от него будет толк – в отличии от Марка. Вот кого он бы не подпустил бы к бункеру и на пушечный выстрел. Размышляя над принятыми мерами безопасности, он молча вышел из кабинета, не сомневаясь, что Вадим следует за ним. Охрана держалась сзади, вызывая у него мрачное веселье – шесть человек, топавших за ним с Вадимом, выглядели глупо, но, если они встретятся по пути с Марком или Генеральным – количество охраны станет таким, что это вообще перейдет в разряд абсурда. Войдя в лифт и подождав, пока в него втиснуться все остальные, он достал магнитную карточку и аккуратно вставил ее в прорезь, после чего набрал на панели нужные цифры. Доступ к четвертому подземному уровню был только до сих пор только у пятерых – к сожалению, Омский входил в эту пятерку. Двери лифта бесшумно закрылись, и он заскользил вниз. Сам Зварыгин почти не думал о предстоящем – не то, чтобы его волновал полученный приказ об уничтожении или принятые меры безопасности. Он думал о Химере – о ее предупреждении насчет Феникса. И о горечи в ее голосе, когда она произнесла те слова. Сколько в ней человеческого? Что вообще может служить мерой человечности? Разум, возникший из человеческого, но ставший… чем? Химера, Феникс – люди они по-прежнему или нечто совершенно чуждое, которое нужно уничтожить любой ценой?

Едва двери лифта открылись, Иван с легким неудовольствием уставился на поджидающего его Чижова. Хотя его заместитель вполне справлялся со своими обязанностями, он ему не доверял. Впрочем, кому он доверял полностью? Разве что Андрею…

– Все готово. – Чижов невозмутимо выдержал его взгляд.

– Хорошо, – они сейчас находились в прямоугольном помещении, отличающемся от обычной комнаты только двумя бронированными дверями друг напротив друга  и отсутствием окон – в остальном легко можно представить, что находишься в комнате ожидания или чьей-то приемной – ковровая дорожка и кресла вдоль стен. Возле Чижова с недовольным видом стоял Марк и смотрел куда угодно, только не на него.

– Что произошло? – он в упор уставился на Марка, прислушиваясь к тревожному предчувствию – опасность. Пока далекая, но неотвратимая.

– Генеральный приказал, чтоб мы все наблюдали происходящее из его кабинета. Находились на связи, принимали участие, но не тут. В общем, в бункер нас не пустят.

– Что? – Зварыгин отодвинул его в сторону и пошел прямо к двери – полученные распоряжения были настолько странными, что не укладывались в сознании. – Это бессмысленно. В конце концов, о безопасности должен распоряжаться я.

– Извините, Иван Николаевич, – выражение лица Чижова было непроницаемым, – вы неправильно представляете себе ситуацию. Вы все до окончания операции смещены со своих должностей. Мне приказано взять на себя обязанности начальника безопасности и отправить вас наверх. Если понадобится – то под охраной.

– А если я откажусь? – Зварыгин напрягся, Марк, стоящий с мрачным выражением лица, посмотрел на него с интересом, а стоящий за спиной Вадим закашлялся.

– Иван Николаевич, рекомендую вам быть благоразумным, – Чижову явно не улыбалось применение силы, хотя Зварыгин почти не сомневался, что приказ Генерального прозвучал – любой ценой – Андрей никогда не мелочился. Но почему? Что произошло?

Зварыгин замер на месте, прикидывая возможные варианты, потом молча развернулся и направился к лифту, не обращая внимания на удивленный взгляд Вадима, злой – Марка, растерянный – Чижова. Это все могло значить только одно – Андрей перестраховался. Хотел спасти руководящий костяк компании, если вдруг ситуация все же выйдет из-под контроля. Но остаться внизу и рисковать самому? Тоже нет – Генеральный всегда заботился о своей безопасности.

Двери лифта бесшумно закрылись, и он помчался вверх. Никто из находившихся внутри не проронил ни слова. А Иван продолжал размышлять. Если за всеми событиями они будут наблюдать из кабинета Генерального, тогда где будет сам Андрей? Если не в бункере – то он мог находиться только в одном месте. И теперь следовало хорошо подумать – заявиться к нему и сорвать планы этого интригана или сделать вид, что он ни о чем не догадался и направится в кабинет? Интересно, а какого поступка ждал от него сам Андрей?

Лифт остановился, и двери с насмешливой медлительностью разъехались в стороны. Иван вышел первым и направился к кабинету, не обратив никакого внимания на следующих за ним. Но, не доходя до двери, свернул в конференц-зал и распахнул двери, ведущие в небольшую подсобную комнату, называемую малой диспетчерской. К его удивлению, она была пуста, а аппаратура отключена. Мысли Ивана заметались, как в калейдоскопе. Не обращая никакого внимания на удивление на лице Вадима, на явно ничего не понимающего, и оттого злящегося все сильней и сильней Марка, он быстрым шагом направился к кабинету Генерального и распахнул двери. Никого. Аппаратура была подключена, на экран компьютера поступала информация с камер наблюдения. Иван напряженно охватил взглядом весь калейдоскоп картинок. Пустой коридор между двумя бункерами, где они стояли минут 5 назад. Сам второй бункер был разделен на три секции – первая, в которой и находился сейчас Феникс, была полностью блокирована. Во второй копошились охранники, производя странные манипуляции с оборудованием. Чижов наблюдал за ними с напряжением и каким-то ожиданием.

Взгляд Зварыгина остановился на лице Генерального, тоже смотрящего на монитор.

– Конференц-зал проверил? – в его голосе прозвучало легкая насмешка, когда Царев ненадолго отвлекся и скользнул взглядом по ним троим. – Но я все же тут, внизу. Не доискивайся почему – просто я так решил. Приступаем. Как только все будет готово. -

Словно в ответ на его слова трижды взвыла сирена. Лицо Генерального стало недоуменным, потом озабоченным – и в ту же секунду свет погас во всем здании. Воцарилась полная темнота.

                                                   *           *         *

Где-то в сети, 25 августа. Химера.

Я находилась, словно в бреду, чувствуя себя совершенно беспомощной. Все идеи, приходящие в голову, были не тем, совсем не тем. Ясность мысли осталась позади – в голове крутились лишь обрывки идей, не желающих выстраиваться в точную картину. Меня словно лихорадило – это напомнило мне то время, когда я еще была человеком и заболев, беспомощно лежала с температурой в пустой квартире… Не в силах ничего сделать, даже встать, чтобы напиться. Я металась из потока в поток, словно стараясь объять все сразу, но информация протекала через сознание, не задерживаясь… Я просто была не в силах сосредоточится. Страх… Я, наконец, поняла, что мною управляет. Банальный страх, которому я позволила завладеть своим сознанием. Я боялась потерять Виктора… Навсегда остаться одной.

Будь я человеком, я бы просто забилась в истерике. Но для Химеры такой простой способ снять стресс был недоступен. Хотя осознание того, что со мной происходит, немного помогло. Я прекратила бессмысленные метания и, наконец, сосредоточилась на Омском, точнее – на его компьютере. Следовало действовать очень и очень осторожно – Феникс был совсем рядом. Его кокон дышал огнем, а если он почувствует мое присутствие… Его я тоже боялась. Причем боялась иррационально – так человек может бояться паука или змею. Страх, на который реагируешь настолько автоматически, что тебе даже не приходит в голову что можно иначе. Страх, который может свести с ума, если человеку не оставить никакой лазейки. Если страх потерять Виктора был мне понятен, то страх перед Фениксом – нет. Ему вообще не было никакого логического объяснения.

Аккуратно, словно балансируя на натянутом канате, я потянулась вперед. Самое важное было сейчас не позволить обнаружить свое присутствие. Я была близко к Фениксу – намного ближе, чем подбиралась когда-либо раньше. И теперь видела кое-что новое – от его кокона исходили тонкие полупрозрачные канаты, охватывающие пространство, иногда входящие в потоки, иногда огибающие их.  Мое любопытство было разбужено – и я подошла еще ближе, пытаясь понять, что же это такое.

Я наклонилась к канату, и он тут же медленно задрожал, словно реагируя на мое присутствие, а я в испуге отступила. Его колебания тут же прекратились, и он опять повис неподвижно. И тут до меня наконец дошло – я и сама была способна на такое, просто вряд ли выбрала именно такую форму. Система раннего оповещения и защиты. Я была права – даже если Царев отдаст приказ ликвидировать Феникса, им это не удастся. Он проснется раньше – при первом же признаке угрозы.

Осторожно лавируя между нитями и стараясь выбирать самые медленные потоки, я осторожно проскочила мимо. Теперь передо мной была цель – та самая, откуда мне пришло письмо Омского. Теперь мне стал ясен еще один момент – почему-то сообщение было единственным. Омского блокировали – причем блокировали довольно хитро – но для меня это помехи, естественно не составило. Я обошла защиту, словно ее не было, и наконец, вошла непосредственно в его компьютер.

Находящуюся в нем информацию я впитала мгновенно, и тут же получила доступ к камерам наблюдения самого бункера. И тут же увиденное сорвало с меня последние остатки самообладания и цивилизованности – Омский избивал Виктора. Я больше не контролировала себя – что-то темное, безумное поднялось из глубины души и накрыло меня с головой, сметая остатки терзаний, боли и здравого смысла.

Я вышла из потока прямо за спиной Омского и одним ударом отбросила его прочь. Клубящаяся во мне ярость была так сильна, что я даже не пыталась больше себя сдерживать. Екатерина Дымова умерла окончательно и бесповоротно – ее место заняла Химера.

Омский сполз по стене, а в его глазах горел ужас. Я бросила всего один взгляд на окровавленное лицо связанного Виктора, после чего медленно, очень медленно скользнула к Омскому, не отрывая больше взгляд от его лица и наслаждаясь его страхом. Он завопил и бросился бежать, но и эту попытку я пресекла в зародыше, отбросив его обратно к стене. Я не собиралась играть с ним в кошки-мышки. Мне нужно было другое.

Сквозь пелену безумия до меня доносились его крики и голос Виктора, но они скользили мимо. В первый раз я убивала человека не в аффекте – а сознательно, стремясь причинить ему как можно боли. Я била его короткими ударами тока, давала отойти и била опять, смотря, как ужас и боль на его лице переходят в безумие. Так умирала Екатерина Дымова – точно так же долго и мучительно. Едва эта мысль дошла до моего сознания я остановилась. Ярость схлынула – я стояла, а у моих ног ползал скулящий Омский. Я замерла, прислушиваясь к себе, понимая, что уже изменилась необратимо. Потом посмотрела на Виктора и его взгляд, полный страха, сожаления и чего-то еще трудноуловимого, окончательно завершил изменения. Я склонилась к Омскому и совершенно хладнокровно добила его одним ударом. Не обращая больше абсолютно никакого внимания на тело на полу, направилась к Виктору и принялась развязывать веревки на нем.

Он явно пытался что-то сказать и не мог. Я не обращала на это внимания. Для него я тоже стала монстром. Для всех. Но это не имело никакого значения. Я знала, что все равно буду защищать его – до своей последней связной мысли – и мне было почти все равно, что он сам скорее всего предпочтет никогда со мной не сталкиваться. Что в его глазах я теперь всего лишь чудовище. Слишком поздно. Я действительно больше не была человеком.

Веревки упали вниз, и Виктор с трудом уселся на кровати. Я немного отступила назад, давая ему прийти в себя и смотря как он растирает руки.

– Надо выбираться отсюда. – Он с трудом встал на ноги. – Надо…

В моей голове раздался громкий хлопок и на несколько мгновений я замерла, оглушенная и беспомощная. Еще через минуту до меня дошло, что я лежу на полу, не в силах пошевелиться. На лице Виктора отразилась тревога, он шагнул ко мне и в это мгновение свет погас. Вокруг была полная темнота.

                                                   *           *         *

Столица, главный офис компании «Аэда», 4 подземный этаж, 25 августа. Виктор.

– Что они сделали с компьютером?! – крик Омского отразился от стен бункера, а сам он от злости швырнул клавиатуру на пол. – Какого черта?!

Виктор замер, стараясь привлекать как можно меньше внимания – то, что Омский находится в невменяемом состоянии, было ясно и так.

– Почему я не могу выйти в сеть?! У бункеров автономное соединение! Это невозможно! Разве что… – его глаза остановились на Викторе. – Разве что это шуточки Химеры и она сговорилась с ними… Не так ли?!

Омский подскочил к Виктору и затряс его, как беспомощную куклу. Виктор стиснул зубы, стараясь не потерять остатки самообладания, и лихорадочно пытаясь придумать, что же сказать. Но не успел. Омский бросил его и с размаху ударил в живот.

В глазах потемнело и дышать он тоже не мог. Омский что-то выкрикнул и на него посыпался град ударов. Вик стиснул зубы и попытался уворачиваться, но связанные руки не давали ему этой возможности.

Внезапно все кончилось. Виктор открыл глаза – Омский ползал у противоположной стены, а над ним стояла Химера.

– Тиль! – его голос отразился от стен бункера, но вопли самого Омского перекрывали его крик. Его боль постепенно уходила, а он сам приходил в себя. Она не отреагировала на его крик и это его испугало. Он опять позвал ее, но она продолжала бить Омского, не обращая больше ни на что внимания. Виктор почувствовал, что в сердце вползает противный страх, в горле пересохло. Тиль… или уже не Тиль? Внезапно она обернулась, и он увидел ее глаза, застывшее неподвижной маской лицо, на котором не отражалось никаких эмоций. Он тяжело сглотнул, понимая, что мог и ошибаться – слишком он верил в человечность Химеры. Вернее, в человечность ее второго я – Тиль.

Она стояла, замерев и ни на что не реагируя. Потом на мгновение склонилась над Омским, и тут же перешагнула через лежащее тело и подошла к нему.

Веревки упали на пол, и Виктор смог наконец сесть и размять руки, чувствуя, как боль постепенно уменьшается до вполне терпимой. Химера неподвижно стояла перед ним, и он внезапно почувствовал, что это затянувшееся молчание надо прервать, причем как можно скорее.

– Нам надо выбираться отсюда… – он сам не узнал своего голоса. – Надо…

Внезапно Химера пошатнулась и упала на пол – совершенно беззвучно. Ощущение неправильности, нереальности происходящего привело его в состоянии прострации. Химера лежала совершенно неподвижно, и Виктор внезапно ощутил дикую, необъяснимую тревогу, желание оказаться отсюда как можно дальше. И в ту же секунду погас свет.

Тревога сменилась совершенно необъяснимой паникой, которую ему с трудом удалось подавить. Мысль о том, что к тому же они находятся глубоко под землей, а с Тиль что-то стряслось, сменилась бешеным желанием действовать, но он сумел подавить и это желание. Действовать надо было не торопясь и очень осторожно. Хорошо еще, что он больше не был связан.

Виктор порылся в карманах и с огромным облегчением достал маленький фонарик, который таскал вместо брелока к ключам. Даже небольшой лучик света, разогнавший окружающую темноту, подарил облегчение. Тиль по-прежнему неподвижно лежала на полу, а глаза ее не реагировали на свет. Виктор склонился над ней и в этот момент вокруг снова стало светло.

Тусклые лампочки аварийного освещения разогнали тьму, и Виктор с облегчением спрятал фонарь, припоминая то, что рассказывал ему Вадим. Автономные системы освещения, подсоединенные к нескольким мощным аккумуляторам, имелись на каждом этаже. Он подхватил Тиль на руки и перенес ее на диван. Она показалась ему почти невесомой. Некоторое время он пытался привести ее в чувство, но она не реагировала – ее кожа была холодной, лицо – неподвижным, а глаза не реагировали на окружающее. Чем ей помочь, Виктор не знал и принялся изучать бункер.

Омский был мертв – в этом Виктор убедился первым делом. Соседство с трупом было неприятным, но сейчас его волновали другие проблемы. Он включил компьютер, но еще спустя 10 минут убедился, что все бесполезно – компьютер не подлежал реанимации и не реагировал на команды. Виктор впервые почувствовал, что не знает, как поступить.

Кроме того помещения, где они находились, было еще три вспомогательных – кладовая-холодильник, кухня-столовая и ванная. И коридор, ведущий к тяжелой металлической двери, которую он не смог открыть, несмотря на все усилия. Некоторое время спустя, пошатавшись по всем помещениям и чувствуя, что звереет, он, наконец, составил план действий. Еды было столько, что от голода он не умрет еще долго, даже если придется сидеть на консервах. Труп Омского он оттащил в кладовую – конечно, неприятно было сваливать его возле продуктов, но учитывая, что неизвестно, сколько времени ему тут придется проторчать… Нельзя допустить, чтоб тело принялось разлагаться. А холодильные установки кладовой продолжали работать.

Вода была – смерть от жажды ему тоже не грозит. То, чего он добивался, тоже можно было сформулировать всего в двух словах – выбраться отсюда. Значит, перед ним стояло три варианта действий – привести в себя Тиль, попытаться реанимировать компьютер или открыть двери бункера. Важней всего была Тиль.

Она лежала совершенно неподвижно на кровати – в той же позе, в которой он ее уложил. Отгоняя противный страх, Виктор склонился над ней. Что же произошло? Неужели Тиль… Он не слышал ее дыхания, пульса тоже не было, а руки были холодными. Но что-то в глубине души сопротивлялось всем этим доказательствам. Тиль не была человеком. Он сам видел, как она могла просто исчезать, оставаясь частью сети. Но что произошло сейчас? Тиль ускользнула? Тогда почему перед ним лежало ее тело? Он нерешительно коснулся ее лица, провел рукой по щеке. Возможно, с ней случилось то же, что и с компьютером? Едва эта идея угнездилась в голове, как внимание Виктора переключилось на машину. В компьютерах он разбирался, да и кроме того за последние дни прошел неплохую практику у Вадима.

Спустя два часа он, наконец, начал кое-что понимать. То, что он видел, какие шуточки выделывали компьютеры, принесенные Вадимом из секретной лаборатории, сильно ему помогло – потому что позволило принять самое невероятное объяснение. Он понял, что произошло. Все процессы, протекающие в электронных схемах, были замедленны в сотни раз. Невозможно. Ток тек по цепи с другой скоростью. Это нечто могло нарушать основные физические законы. Компьютер находился в состоянии комы – так же, как и Тиль.

Идея созрела неожиданно и на первый взгляд казалась дикой. Но медлить было опасно. А стоило допустить сомнение хоть на миг – и он знал, что потом не сможет решиться. Молясь про себя, чтоб не повредить Тиль, он почти мгновенно отсоединил провода, идущие к одной из ламп, и оголил концы. После чего нажал кнопку включения и дотронулся импровизированным шокером до груди Тиль.

Ее тело выгнуло дугой, а сама она закричала – странным безостановочным криком на одной ноте. Виктор отключил ток и бросился к ней. Сердце билось как ненормальное – он испытывал страх, затуманивающий мозг. Неужели он ошибся и повредил ей? Следовало еще подумать, следовало…Он подхватил ее на руки, но она внезапно оттолкнула его со страшной силой, после чего попыталась свернуться клубком, поджимая руки и ноги. Одержимый каким-то инстинктом, он чувствовал, что нельзя допустить это. Опять подскочив, он принялся ее трясти, а она внезапно перестала сопротивляться, и тут он почувствовал, как у него самого шевелятся волосы от ужаса. Что-то было не так… И только спустя минуту до него дошло. Лицо Тиль приняло осмысленное выражение. Оно больше не было неподвижной маской.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю