Текст книги "Бочка порядка, ложка хаоса. Умирающие миры (СИ)"

Автор книги: Татьяна Гуркало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

А потом вернулся Ярослав и сразу стало весело, особенно Лиге Спасения. С собой самопровозглашенный создатель привел демона, как собачку на поводке. Несчастное существо время от времени пыталось остановиться, но Ярослав дергал рукой, невидимая веревка натягивалась и демон покорно двигался дальше.

Не обратив ни малейшего внимания на переполох, который учинило его явление, Ярослав некоторое время потаращился пустыми глазами на людей и указал пальцем на ближайшего зеркальщика.

– Ты!

Молодой парень, попытался спрятаться за людьми от указующего перста, но его не пустили.

– Да, ты, – повторил Ярослав. – У тебя здесь родственники пропадали?

– Да, сестра, – признался несчастный.

– Так я и думал. Это все усложняет. Чем больше людей в умирающем мире, тем больше будет таких тварей и тем быстрее этот мир умрет.

– Больше людей? – холодея переспросил зеркальщик.

– Это существо, – Ярослав перевел указующий палец на демона. – В какой-то мере, это то, что осталось от людей попавших в провал. Они поэтому камень жрут, инстинктивно пытаются вернуться из такого тающе-энергетического состояния в привычное физическое. И от провала из-за этого далеко отойти не могут. Думаю, другие демоны, те которые жрут живое, на этих похожи только внешне и несут в себе какую-то функцию. А может и не несут, может... Если подумать, то даже та пустота, что в провале, она не абсолютна. И из нее вполне себе могут приходить ваши демоны, не имеющие к людям никакого отношения. Они там рождаются и отправляются искать энергию, которой им вечно не хватает, потому что они не успев появиться на свет, сразу же начинают ее терять. Вот так вот.

Зеркальщик, у которого пропала сестра, потеряно таращился на норовившего вернуться к провалу демона.

– Эти, – еще один зеркальщик выругался. – Они приносили жертвы, толкая людей в провал. Потом Озаряющему стало угодно, чтобы людей убивали в храмах.

Ярослав почему-то кивнул.

– И что нам делать? – спросил подошедший Етанай-до.

– Куда-то уйти, – выдал идею Ярослав и отпустил демона, поспешившего убрести к провалу. – Здесь оставаться бессмысленно. В любой момент, в каком угодно месте может появиться новый провал, чем дальше, тем чаще и быстрее они будут появляться.

– Куда уйти? – спросил брат пропавшей сестры.

– Можете уйти в мой мир, население нам все еще нужно. У нас очень много земли и очень мало людей. Только, те, кто приносил жертвы, мне не нужны. Смысла не вижу. Либо они друг друга поубивают во славу божества, либо их всех перебьют после первой же попытки принести в жертву кого-то не из своих. Народ у меня нетерпеливый и большей частью не очень законопослушный, обижать их не стоит.

– Значит, ты считаешь, что здесь ничего сделать нельзя? – спросила девушка-сати, стоявшая рядом с Максимом.

– Ничего, – кивнул Ярослав. – И вам тоже лучше здесь не задерживаться. Все мои познания об умирающих мирах теоретические, и не факт, что в один далеко не прекрасный день этот мир не схлопнется сам в себя, превратившись в черную дыру, квазар, или еще какую-то пакость. А еще, так уж получилось, что создатели в нашу древо-вселенную пришли откуда-то извне и они понятия не имеют откуда это древо взялось изначально. Точнее, не так, когда они пришли, это древо было всеобщим хаосом из составляющих. Они бурно росли и расползались во все стороны. Жалко, что вы не знаете теорию о Большом Взрыве. В двух словах, вся наша огромная вселенная появилась из-за того, что взорвалось что-то очень маленькое. Мой учитель, узнав об этой теории долго думал, а потом заявил, что теории о проросшем зерне она не противоречит, просто разные образы. А мне подумалось, что зерна ниоткуда не берутся и возможно они то, что остается от умерших миров.

– Местных жителей оно не утешит, – сказал Максим.

– Местным жителям следует сбежать отсюда, – повторился Ярослав. – Все равно ни помешать этому процессу, ни особо помочь не смогут. Даже создатели не смогут. Этот мир уже мертв.

Спорить и возражать никто не стал. Как и обещать спасти мир зеркальщиков вопреки всему.

– В первую очередь Озяряющий возжелал получить в свои объятья тех, кто умел ходить между мирами, – печально улыбнулся Етанай-до. – Кто-то решил, что это их вина, что они порвали ткань пространства, защитную мембрану и оскорбили бога.

– Нас они ненавидят за то, что мы отказались отдать своих портальщиков, – сказал седой мужчина из Лиги. – Буду я отдавать святошам своих людей из-за столь безумных теорий. Особенно из-за оскорбленного божества.

– Я разрешаю местным жителям ступить на мои земли, – сказал Ярослав. – Любой, кто захочет уйти из этого мира должен просто сделать шаг и пожелать исчезнуть отсюда. Если этот человек не из ваших любителей жертвоприношений, не маньяк какой-то и не мечтает о завоевании миров, он окажется на перекрестье.

Седой цветасто Ярослава поблагодарил и заявил, что никуда не пойдет, но своим молодым подчиненным этого не запрещает. Даже приказывает хватать семьи и уходить. Потому что здесь их либо пустота убьет, либо верящие Озаряющему.

А драконы все общались и общались, не обращая внимания на внешние раздражители. Интересно, до чего они договорятся?

– Эй! – вспомнил Максим. – А как же тот человек, который демонов в себя втягивал?

На него никто не обратил внимания. Все были заняты спорами, планами, переговорами и решением величайшей проблемы – стоит или нет просить Ярослава поймать еще одного демона, а потом тащить его домой, чтобы поближе изучить? Мнения на этот счет разделились, а спросить у создателя станет ли он вообще это делать почему-то никто не догадался.

глава 26

Хотели как лучше, а получилось, как получилось.

Таката зашевелился совсем неожиданно для окружающих. К тому времени на него даже Максим перестал обращать внимание, увлекшись от безделья складыванием пирамиды из камешков, не говоря о всех остальных, у которых было чем заняться.

– Мир умирает, – открыл страшную тайну, которую и так все знали, меч Лакьи.

С ним согласились все, кто был поблизости, некоторые даже нецензурно.

Таката немного постоял, покачиваясь с пятки на носок, вздохнул, напомнив замотанного учителя, которого достали бестолковые школьники и принялся торжественно рассказывать, видимо решив, что если кто-то не услышит, то это целиком и полностью его проблемы.

– Мальчик прав, в этом мире почти нет тех, кто приходит из хаоса. Их осталось всего четверо, древних, умеющих притворяться обыкновенными людьми. Один из этих четверых давно сумасшедший, разговаривать с ним бесполезно. Остальные слишком стары. Они давно бы ушли, если бы было кому их заменить, но замены нет. Замену, которая едва успевала осознать себя в мире людей, сразу же убивали. Много-много времени убивали. С того самого дня, когда какой-то безумный владетель землями, впоследствии якобы ставший богом, заявил, что они несут в себе зло, болезни, войны и разруху. Почему-то это странное заявление понравилось и другим правителям, так что практически не осталось мест, где могли бы спокойно жить те, кто пришел из хаоса. Они даже подрасти и поумнеть не успевали. Кто-то из тех, кто пришел из хаоса давно, бросился защищать этих детей. Их тоже убили, хотя сделать это было нелегко. Потом стало еще хуже. Чем меньше людей из хаоса оставалось в мире, тем быстрее потоки становились неуправляемыми и тем меньше было шансов, что из хаоса придет кто-то новый. Потом, в какой-то момент их осталось всего четверо и потоки перестали слушаться окончательно, они распадались в пыль и исчезали. А когда почти не стало свободного хаоса, распадаться стал тот, из которого состоит мир. Так что этот мир умрет, что-либо делать уже поздно. Просто не осталось того, из чего это что-то было возможно сделать. И тех, кто мог бы сделать тоже не осталось.

Слушали Такату очень внимательно. Когда он замолчал и шагнув к Лакья исчез, люди заговорили все разом. Зеркальщики что-то друг другу доказывали. Сати пытались решить стоит или нет здесь задерживаться. Ярослав под шумок загадочно испарился и Максиму захотелось испариться следом за ним. Останавливало то, что он еще может понадобиться. Зачем-то. Хотя откровенно не понимал чем и кому помогло его присутствие тут.

В итоге, количество зеркальщиков ополовинилось, часть из них ушли собирать родных и близких, и отправлять их в мир Ярослава. А чего ждать? Того момента, когда селение, в котором эти родственники живут, провалится в пустоту? Другая часть решила остаться и провести замеры и наблюдения вместе с сати. Они даже ширину каменной переборки, с которой их согнал Ярослав, собирались как-то измерить.

Максим немного подумал и вернулся к пирамидам из камешков. Хоть под ногами не путается. Довольно скоро к нему присоединились невозмутимый Лакья и грустный Етанай-до.

– Когда я был маленьким, – сказал зеркальщик, заложив основание своей пирамиды, – я с другими мальчишками играл в героев. И мы обязательно убивали злобных монстров пришедших из мира мертвых. И сожалели, что эти монстры давно не приходят. В молодости наших дедов еще приходили, а нашим отцам их уже почти не досталось. Точнее, совсем не досталось, одна единственная женщина, которую дархи разрезали на куски и скормили демонам. А может и этой женщины не было. Точнее, она была, но была не монстром из мира мертвых, а обыкновенной сумасшедшей. Да, мы переживали, что не сможем героически победить монстра. Монстра, смерть которого убивала и наш мир. Глупо так.

– Вы не знали, – сказал Максим.

Етанай-до, поправил камешки в своей пирамиде, почему-то улыбнулся.

– Тогда не знали. Потом, гораздо позже, когда отец отправил меня учиться, я узнал почему фелт, который стал Озаряющим, назвал людей из хаоса монстрами. Ему просто был нужен общий враг, он хотел объединить людей под своими знаменами. Объединил, уничтожив мир. До того момента, как я это прочитал, я ни разу не задумывался, почему смерти монстров не останавливали ни войны, ни болезни... они вообще ничего не останавливали. И если бы мой учитель не считал, что его ученики должны знать историю без украшательств, так бы и не задумывался. Просто продолжал бы верить. А после этого... после этого я вообще перестал верить истории, легендам и богам. Но даже тогда мне не пришло в голову, что Озаряющий был не прав. Мне казалось, что смерти нескольких притворяющихся людьми существ ничто, по сравнению с островами, которые смог объединить тот фелт. Я плохой ученик, я так и не поверил, что миру необходимо все, что в этом мире существует.

– Пирамида, – сказал Максим. – Вытащили камешек из основания и она рухнула.

– Да, пирамида, – согласился Етанай-до. – Вам повезло, вы сумели этот камешек сделать полезным.

– Нам очень повезло, – глухо сказал Лакья. – Одна глупая девочка влюбилась и решила стать оружием для того, кого любила. И оказалось, что быть оружием интересно.

Етанай-до кивнул.

– А вы что здесь делаете?! – грянул как гром среди ясного неба голос Ижена над головами строителей пирамид.

– Сидим, – сказал Максим.

– Ждем, – неправильным эхом добавил Лакья.

– Считайте, что дождались! – обрадовал их Ижен. – Бегом к Ризме, будете помогать ее ученикам и ученицам переносить образцы. Они наковыряли камней из скал на устойчивой части и на той, которая вот-вот провалится в бездну. Будут сравнивать, потому что кому-то показалось, что какие-то из них легче. Больших камней наковыряли и много.

Максим только вздохнул.

Нужно было сбежать вместе с Ярославом.

Определенно нужно было.

И чего ждал, спрашивается?

Сборы проходили шумно и весело. Ризма гоняла практически добровольных помощников наравне со своими подчиненными. Камней действительно была куча. Они отличались формой, весом, цветом и выцарапанными на них полосками, которых было либо две, либо три. Царапать одинокую полоску кому-то, видимо, не нравилось.

Грузили эти камни на широкие носилки, с накрученными на ручки разноцветными шнурками, вроде даже амулетными, уменьшающими вес груза. Правда, в амулетность шнурков Максим не сильно поверил и следом за Лакья отказался быть носильщиком. У Етанай-до, почему-то спрашивать не стали, хотя грузил он бодро и зло.

А в самый разгар погрузки этих ценностей начался цирк. Причем в роли клоунов выступали мужики в кожаных доспехах, стальных нагрудниках и с арбалетами в руках. Появились эти мужики явно из портала, место выбрали наилучшее из возможных – именно ту часть скал, с которой в срочном порядке сбежали сати и Лига после предупреждения Ярослава. Етанай-до некоторое время что-то арбалетчикам орал, плохо знавший язык зеркальщиков Лакья утверждал, что пытался объяснить им, что там стоять опасно.

Потом перед строем с арбалетами вышел блондинистый тип, с прической напоминавшей дикобраза, и начал что-то орать Етанай-до. Лакья немного послушал и потребовал перевести, потому что этих слов он не знал. На что одна из учениц Ризмы заявила, что нецензурную речь не переводит принципиально, а если ее убрать, то все вопли сводятся к тому, что предателей и отщепенцев никто слушаться не станет. Точность перевода Лакья, видимо, не удовлетворила, он, не реагируя на удивленный взгляд Максима и окрик Ижена подошел к девушке, и стал ее трясти, как березку, утверждая, что она что-то ему должна. Что-то настолько загадочное, что Максим так и не понял, что именно. Оттаскивать спятившего камана от девушки почему-то никто не стал. Зато Ижен снизошел и стал переводить. Все переводить. Даже матюки.

Зеркальщики, если опустить все лишнее весело и задорно обвиняли друг друга в предательстве, попутно выяснив, что блондин со странной прической верит Озаряющему больше, чем третьему фелту, которому теперь не служит. А сам третий фелт божество видел в неприличной позе в объятьях демона, первого фелта хотел бы придушить в колыбели, придурка им запродавшегося за нарисованные на его доме идиотские значки желает видеть на алтаре, а весь этот мир там, где ему самое место, раз в нем рождаются такие идиоты. В общем, переговоры успехом не увенчались. Арбалетчики дружно навели оружие на сати и оппонент третьего фелта сообщил, что они окружены. Орущего Етанай-до оттащили к носилкам с камнями, а веселый до неприличия Ижен что-то громко сказал. Наверное что-то нехорошее, потому что арбалетчики выстрелили. Болты, встретившись со щитами сати весело разлетелись по округе, парочка даже вернулась к стрелявшим.

– Уходим! – рявкнула Ризма, как самый натуральный генерал.

– А мы? – робко проблеял кто-то из Лиги.

– Вы тоже уходите, – ласково сказал Ижен. – Или хотите остаться?

Желающих остаться так и не нашлось.

– Подождите! – потребовал Етанай-до. – Мне нужно предупредить и отдать приказ!

Его почему-то терпеливо подождали, не обращая внимания на арбалетные болты, летевшие уже с двух сторон.

– А почему они не пытаются пробить наши щиты магией? – спросил Максим, не надеясь, что ему кто-то ответит.

– Были прецеденты, – нехорошо улыбнулась Ризма. – Оказалось, вернувшееся к хозяину плетение приносит больше вреда, чем вернувшаяся стрела. И чем оно мощнее...

– Понятно, – сказал парень.

Зря зеркальщики не изучали границу. Вот так упустили мелочь и оказалось, что их атакующая магия ерунда по сравнению с чьей-то защитной.

Етанай-до сидел на земле и что-то говорил в сложенные ковшиком ладони, в которых лежала круглая монетка. Потом, вдоволь наговорившись, свел ладони вместе, а когда их развел, монетка пропала.

– Пап? – позвал Максим, давя неуместное хихиканье. Очень уж действия третьего фелта были похожи на действия фокусника средней паршивости.

Цирк, как есть – цирк. Клоуны есть, из арбалетов стреляют, теперь вот монетки исчезают. Дальше, наверное, пудели в юбочках появятся.

– Портал это был, портал, – проворчал Ижен. – Он приказал своей армии разбегаться и объяснил как и куда. И о предательстве рассказал.

– Ага, – сказал Максим и потер переносицу.

Интересно, воссоединяться со своей армией Етанай-до собирается? Или останется жить во дворце Серых Туманов вместе с дочерью? На правах официального врага, наверное.

Лакья, не обращая внимания ни на арбалетчиков, ни на раздающую команды Ризму довольно бурно выяснял отношения с девушкой, которая успела отвесить ему пощечину. Причем, на взгляд Максима, претензии у него были странноваты. Если эта девушка не телепат, то ухаживал дядя из рук вон плохо. Он вообще чемпион по отвратительному ухаживанию. Максим бы на месте девушки тоже не догадался, что каман Лакья оказывает знаки внимания.

– Дурдом, – сказал парень и на всякий случай отошел от носилок с камнями, а то Ризма начала искать желающих их нести.

К тому моменту, как все собрались и построились, а проводники сквозь границу взялись за руки, арбалетчики несколько утомились и стреляли вяло, в разнобой. Блондин со странной прической что-то хрипло кричал, наверняка угрожал, но Етанай-до делал вид, что не слышит его, а может и не знает. Он тратил время гораздо продуктивнее, объяснял кучкующимся вокруг него зеркальщикам почему нужно шагнуть по приказу и что может случиться, если шагнуть они не успеют. Пугал, в общем, оторванными конечностями и половинками тел. Максим ни о чем подобном не слышал. Проводники сквозь границу, судя по их удивленным лицам, тоже.

– Готовы? – спросила Ризма.

Подождала пока все вразнобой ответят, что готовы и скомандовала:

– Шагаем на счет три! Раз! Два! Три!

И Максим шагнул, вместе со всеми.

И оказался на вытоптанном поле, окруженном высоким забором.

– Что это за фигня? – спросил у вселенной парень.

– Испытательный полигон, – представил фигню папаша. – Ты пока любуйся, привыкай. Тебе тоже придется проходить здесь испытания. А мы будем решать что делать дальше и кого куда отправлять.

Максим посмотрел на притихших зеркальщиков и кивнул. А потом отошел в сторону, и стал любоваться и привыкать. Пейзаж откровенно не вдохновлял. Поле оказалось не просто вытоптанным. Местами оно было выжжено, местами виднелись подозрительные ямы и еще более подозрительные участки присыпанные песком. На выживание его будут тут испытывать, что ли?

Обсуждали сложившееся положение взрослые и умные довольно долго. Причем, к удивлению Максима, хоть временами оно и напоминало выяснение отношений, но выяснение было вежливое и цивилизованное. Зеркальщикам хотелось вернуться домой за семьями, которые прятались в каких-то горах. Им доказывали, что семьи и без них эвакуируют в мир доброго Ярослава. Они в свою очередь хотели лично в этом убедиться. Ризма отказалась рисковать проводниками сквозь границу и заявила, что в таком случае пускай их ведет убеждаться Максим. За что была обругана Иженом.

Етанай-до почему-то сидел в стороне и в обсуждении не участвовал. Он вообще, словно постарел. Мрачный, голова и плечи опущены, смотрит вниз. Максим, которому рассматривать подозрительное поле надоело, подошел к нему и сел рядом. Мужчина окинул его внимательным взглядом.

– Размышляете, сколько ваших солдат послушается и уйдет, и у скольких это получится? – спросил парень.

– Большая часть тех, кто считается моими личными солдатами и мало кто из остальной части армии, – сказал Етанай-до. – Я долгое время подбирал себе разумных и не верящих, что Озаряющий способен их спасти. Думал, что смогу поднять восстание, был уверен, что бездонные провалы появляются из-за жертвоприношений, что они что-то нарушают в ткани мира.

– Вы были не так и не правы, – сказал Максим.

– Только с восстанием опоздал. Даже со своим появлением на свет опоздал. Судьба надо мной посмеялась. Я хотел спасти свой мир, а стал просто предателем.

– У вас не было выбора, так вы хоть кого-то спасете, – сказал парень.

– Никого я не спасу. Незачем себя обманывать. Даже если я стану на площади перед библиотекой и начну кричать, что мир умирает, мне мало кто поверит. И сбежать из мира попытаются именно те, кого тот мальчик видеть не желает – служители Озаряющего. Они точно знают, что никому и ничем их жертвоприношения не помогают.

– Ну, этих Ярослав к себе не пустит, – сказал Максим.

Етанай-до только кивнул.

Потом подошел Ижен и поманил третьего фелта за собой. О чем они разговаривали, Максим не слышал, слишком уж шумели все еще торговавшиеся сати и зеркальщики, а наговорившись почему-то пошли к нему. Причем, у отца было такое недовольное лицо, словно он только что продал душу дьяволу и сразу же понял, что продешевил.

– Максим, можешь отвести нас в замок Етанай-до? – спросил Ижен. – Проводников сквозь грань в этом случае беспокоить не стоит. Да и не смогут они попасть в место, которое находится далеко от тонкого места.

– Тоже хотите украсть парочку книг? – полюбопытствовал парень.

Мужчин переглянулись.

– Нет, – сказал Ижен. – Хотим украсть одного из его сыновей.

И невежливо ткнул пальцем в Етанай-до. Тот только скривился.

– Украсть? – переспросил Максим.

– Сам он не уйдет, а нам может пригодиться.

– Не уйдет?

– Этот... – Етанай-до явно выругался, – мститель. Он даже со своей Лигой не уйдет, ему хватит ума решить, что его обманывают. Решит, как только узнает, что я пришел вместе с сати. А если и поверит... Он все равно останется. Чтобы убедиться – храмы Озаряющего канули в бездну вместе со всем миром.

– О-о-о-о... – только и смог сказать Максим.

Что же эти храмы сделали мстительному сыну Етанай-до?

– И где ваш сын? – спросил у третьего фелта.

– Не знаю. Официально я от него отрекся. А на самом деле не видел уже шестнадцать дней.

– Ага, – сказал Максим, ярко представив, как они ищут того, не зная где.

– Но они знают, – указал на представителей Лиги Спасения Етанай-до.

– Думаю, если вежливо попросить, они не откажутся нам сказать, – добавил Ижен.

На отца Максим посмотрел с большим сомнением. С таким выражением лица, как у него вежливо не просят, скорее угрожают.

Решив, что молчание знак согласия, и что именно поэтому молчит Максим, папаши пошли пытать Лигу Спасения. Пытки увенчались успехом и с собой они привели щуплого парня, растрепанного и явно недовольного, что его куда-то ведут.

– Вот, он знает, – сказал Ижен и велел сыну: – Веди!

– Тогда держитесь за меня, что ли, – сказал парень, чувствуя себя конем-тяжеловозом.

И вообще, эти прыжки по мирам его уже достали. Болтается туда-сюда, чужие проблемы помогает решить. Вместо того, чтобы учиться, в школу Коярена ходить и вообще, жить, как нормальный парень.

Пассажиры послушно вцепились в тягач и парень их повел. На ромашковое плато. Чуть в ручей не зашел.

– Хм, – сказал папаша. – Странный пейзаж.

– Хорошо, – пробормотал Етанай-до.

– Священные цветы! – жизнерадостно заорал парень из Лиги.

Максим оглянулся и ошарашено замер. Ненормальный зеркальщик стоял на четвереньках уткнувшись головой в ромашки.

– Что с ним? – спросил Максим.

– Он шактана, – равнодушно сказал Етанай-до. – Не думал, что кто-то из этих ненормальных выжил. А пейзаж хороший. Давно таких цветов не видел. С тех пор как Озаряющий повелел стереть саму память об отрицающих.

– Он молится?

– С природой сливается, – улыбнулся третий фелт. – Сейчас встанет.

Шактана, что бы оно ни значило, действительно встал, осмотрелся и опять рухнул на колени. На этот раз, чтобы бережно собрать созревшие ромашковые семена.

– Эй, – позвал Максим. – Вы здесь жить будете. А таких цветочков здесь дофига, я их даже в городе видел.

Ненормальный зеркальщик расплылся в дурацкой улыбке.

Парня пришлось поднимать на ноги и в себя он более-менее пришел только в доме Етанай-до.

– Отлично, – сказал Ижен. – Теперь нам нужно кое с кем поговорить. А ты, Максим, посидишь здесь.

Максим осмотрел знакомую комнату, в которой уже сидел с Танкье и ее конфетами. Удивился своему подсознанию, которое мечется между ромашками и этой комнатой. После чего заподозрил, что его опять бросят и пойдут искать мстительного сына Етанай-до. Хорошо, если бросят не в компании очередной странной девушки, любительницы полезных конфет.

– Посижу? – зачем-то переспросил парень.

– Посидишь. В город тебе нельзя. Ты книги воровал.

– Я был так одет, что... – начал говорить Максим.

– Одежда! – хлопнул себя по лбу Етанай-до и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.

Вернулся он быстро, с охапкой вещей в руках и предложил их Ижену.

– Ага, – скептически сказал Максим, рассмотрев серую хламиду и штаны немного темнее тоном. – Ладно, мой папаша, оденется, замаскируется. А вы как свою физиономию собираетесь прятать? Вас те арбалетчики знают, и скорее всего уже спят и видят, как ловят вас и тащат приносить в жертву.

– Бороду приклею, – отмахнулся Етанай-до.

Ижен натянул поверх своей одежды принесенную. Потом пришли парень и две девушки. Парень оказался младшим сыном Етанай-до и, если верить его папаше, вызвался составить Максиму компанию. Девушки принесли бороду, помогли ее приклеить и получив инструкции, упорхнули собирать слуг и радовать их счастливой вестью о новой родине. Причем, если Максим правильно понял, переселяться они собирались вовсе не к Ярославу. Похоже папаша на правах главы дома пригласил Етанай-до со всем семейством, слугами, библиотекой и прочими ценностями на свои земли. На какие именно земли, парень не знал, но хорошо хоть не во дворец. А то после этого нашествия тетя Айра кого-то бы точно убила и вряд ли горячо любимого брата.

Интересно, зачем оно папаше?

Тихано, сын Етанай-до, оказался приятным парнем. Язык сати он знал гораздо хуже сестры, зато в том, что предпочитают мужчины разбирался, и ушедших совершать подвиг отцов они ждали в приятной компании терпкой настойки и мясных рулетиков с сыром, грибами и зеленью.

Вернулись папаши совсем уж неожиданно. Вывалились из портала прямо посреди комнаты. Парня из Лиги Спасения они где-то потеряли, зато приволокли на замену двух других. Обоих с побитыми физиономиями и без сознания.

– У вас два сына? – удивился Максим.

– У меня четыре сына! – рявкнул Етанай-до. – Тихано, быстро к братьям, пускай хватают, что могут и идут в сад! Максим...

– Я целую толпу за собой не потащу! Я вообще не знаю как оно работает, но уверен, что толпу провести у меня не получится!

– Целую толпу не надо, – сказал на удивление спокойный Ижен, все так же держа на плече бессознательного парня. – Только нас четверых. Все остальные отправятся туда, куда их позвал Ярослав. Когда они уйдут, мы возьмем несколько нужных вещей, а все остальное подожжем.

– Что?!

– Подожжем, – повторил Ижен.

– Не хочу, чтобы в моем доме поселился какой-то... – Етанай-до опять выругался, бросил своего бессознательного парня на пол и куда-то убежал. Наверное за нужными вещами.

Максим подошел к валявшемуся телу, заглянул в лицо, но сходства с третьим фелтом не обнаружил.

– А любителя ромашек вы куда дели? – спросил у отца, пытавшегося примостить второе тело рядом с первым.

– Никуда. Лига тоже собирает вещи и поджигает все, что не могут или не хотят брать с собой.

– Все так спешат сбежать? Думают, что провал завтра появится у них под ногами.

– Первый фелт объявил священную войну. Заявил, что это мы провалы создаем, а Лига Спасения, Етанай-до и еще множество неповинных людей нам помогают.

– И как мы это делаем? – заинтересовался Максим.

– Понятия не имею. В городе демоны знают что творится. Лига Спасения и солдаты успели распустить слухи о том, что из этого мира можно просто уйти. Еще и птиц с посланиями в другие города отправили. Так что, одни хотят воевать, другие сбежать... нам пришлось по крышам идти. А тут еще эти, – Ижен легонько пнул одно из тел. – Маги-теоретики. С мечами. Один знает, что делает, второй его всячески поддерживает. Еле уговорили их пойти с нами.

– Уговорили? – засомневался Максим.

– Уговорили, – спокойно подтвердил Ижен.

– А зачем они тебе? Ты же не просто так спросил Етанай-до о сыне.

– Я его спросил о тех, кто придумал способ красть у нас материю. Сначала спрашивал у Лиги, но они не хотели говорить. А тут Етанай-до, бездельем мается. Я даже не думал, что он на самом деле знает.

– Ага, – только и смог сказать Максим.

У кого папаша собирается материю воровать? Или ему оно для чего-то другого нужно? Причем, Максиму казалось, что нужно именно отцу. Возможно Ризма с компанией даже не подозревают куда и зачем он ушел. Впрочем, то, что люди из этого дворца переселятся в мир сати Максиму тоже казалось. А они отправляются к Ярославу. Возможно, он опять что-то не так понял.

А нужно ли ему что-то понимать?

Хотя да, интересно.

Вернулся Етанай-до с большущей потрепанной сумкой в руках. Обозвал эту сумку артефактом и заявил, что в ней библиотека и другие артефакты. Максим даже восхитился.

– Поджигать замок когда будем? – спросил на всякий случай.

– Уже, – грустно улыбнулся Етанай-до. – Как только последний человек покинет эти стены, мой дом загорится. Так что, – он посмотрел на потолок, – можем идти.

Максим кивнул.

Если честно, ему на данный момент хотелось уйти. Очень хотелось, паранойя требовала и вопила.

А еще он надеялся, что больше никогда в этот мир не вернется.

Этот мир пытался вытянуть из людей жизнь. Парень в этом был уверен, хотя понятия не имел почему. Может, поумневший дракон сказал?

глава 27

Вычисления.

Кетеййо недовольно смотрел на отца. Етанай-до отвечал ему спокойным взглядом и чуть заметной улыбкой. Довольный собой. Сумел настоять и убрать ребенка из опасного места.

Нет, Кетеййо отлично понимал, что оставаться в мире, который разваливается на части и исчезает – глупо. И его желание самому посмотреть как проваливаются к темным богам храмы Озаряющего не менее глупо. И то, что жена, пускай не любимая, но умевшая слушать и дружить этого бы не одобрила, тоже знал. Просто ему хотелось убедиться. Посмотреть своими глазами, раз уж не смог ничего сделать с провалами и доказать, что служители Озаряющего лгут.

Кетеййо хотелось мстить. За жену, которую схватили посреди улицы и потащили в проклятый храм, за сестру друга, за многих других, которых убили только потому, что нетрезвый служитель заявил, что Озаряющий срочно требует отправить к нему служанок. И то, что Кетеййо тогда разрушил тот храм, похоронив служителей под руинами, его жажду мести не уменьшило. Этих храмов еще много. Слишком много. И он хотел бы увидеть как исчезает каждый. Как бы глупо оно не выглядело. Поэтому ему приходилось сидеть с высоко поднятой головой и делать вид, что не понимает, что отец и этот его странный враг его спасли.

И дерха Шехи они тоже спасли. Он бы тоже не ушел. Он вообще считал, что должен был исчезнуть вместе со своим народом разгневавшим богов. А теперь ему придется жить. Опять. Потому, что должен отдать долг тем, кому должен свою жизнь. Везет ему на такие долги. Сначала задолжал Кетеййо, теперь еще и этим... исследователям. А главное, никто у него так и не спросил, нужно ли его жизнь спасать. Будь он немного другим, как большинство дерхов, которые только на словах были верны своим законам, он бы давно умер, или хотя бы ушел. Но Шехи оказался одним из тех кто чтил и законы, и богов, и врагов, и вообще все, что было положено дерхам.