Текст книги "Феникс обретает крылья (СИ)"
Автор книги: Татьяна Гуркало
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Глава 2
Номер два.
Выстрел в голову.
Ненавижу!
Бессмысленно. Человек разлетается стаей мелких птиц и насмешливо кружит в небе. А мир продолжает умирать. Содрогается в муках, корежится и уже не пытается сопротивляться.
Тэдэру очень хотелось умереть вместе с миром, но нельзя. Он обязательно должен убить этого человека. Ведь он не остановится. Он полетит и уничтожит еще чей-то мир. Много-много миров. Безжалостно и спокойно, словно это не имеет ни малейшего значения. Просто такая работа, привычная и скучная.
Хриплый смех в небе.
– Что делать со щенком?
– Ничего. Сам подохнет. Семилетние дети в одиночестве в космосе не выживают. Тем более с разбитой системой жизнеобеспечения.
Руки перестают трястись и он стреляет. Рыжеватый верзила падает, скребя непослушными пальцами по полу. Не жилец. Тэдэр знает что попал, несмотря на пелену слез, делавшую пространство каюты расплывчатым и ненастоящим.
Второй выстрел цели не достиг. Худой и черноволосый отскакивает в сторону и несется по коридору. Зачем ему задерживаться? Женщина мертва. От признаний бывшего министра экономики осталось только облако мельчайших осколков. Яхта протянет не дольше пятнадцати минут. Задание выполнено.
А напарник? А что напарник, сумма выплаты из-за утери напарника меньше не станет.
Мир разрушается. В нем остается только одна стабильная вещь. Спасательный бот. Все что досталось мальчику в наследство от отца. Черноволосый о боте не знал. Иначе бы уничтожил его в первую очередь. Он бы не дал мальчику трех часов, понадобившихся кладоискателям с Самити для его спасения.
Но к боту надо еще дойти, иначе кладоискатели никого не найдут. Обязательно надо дойти, несмотря на то, что больше всего хочется сесть на пол и разрыдаться в голос. Как какая-то девочка.
– Тэдэр.
Толчок, и сон трусливо убегает, так и не позволив поймать ускользающего черноволосого, не дав времени, чтобы дойти до бота, не дождавшись спасателей. Вечно этот сон сбегает, оставив своего хозяина ни с чем.
Одеяло в дурацких цветочках, меленьких, желтеньких, по ощущениям, улыбчивых. Выбросить бы это одеяло, купленное с недосыпа, но рука не поднимается. Жалко выбрасывать вещь, которая умудряется по утрам поднимать настроение. Деревянные панели на стенах. Гладкие и светлые, из дерева, с очень длинным и странным названием. Чуть золотистый потолок вместо привычного зеленого. Однажды Тэдэр не выдержал и полез на пирамиду из стола и табуретки, просто чтобы убедиться – ему не кажется, потолок на самом деле покрыт мелким песком.
– Тебе опять кошмар приснился, – печально произнес девичий голос.
– Мне они часто сняться, – уверенно и безразлично.
Сны не имеют никакого значения. Они лгут. Черноволосый давно мертв, убит заказчиком за хорошо выполненную работу. Поэтому никто и не явился добивать найденного ребенка. Не связали его появление с хорошо выполненной этим человеком работой. Искать и ловить его незачем, мстить больше некому, а уютные миры маленьких детей разрушают совершенно другие люди.
– За что ты себя не любишь? – с вызовом спросила девушка, уперев кулачки в бока.
Тэдэр изумленно уставился на свою мучительницу. Растрепанные светлые кудряшки, серые глаза, переполненные состраданием. Лицо круглое, симпатичное, глядя на такие лица хочется улыбаться. Спасительница.
– Неправда, – возразил Тэдэр. – Я себя люблю. Наверное даже больше, чем я того заслуживаю.
Она хмыкнула и насмешливо улыбнулась, настраиваясь на спор. Не дождется.
Тэдэр резко сбросил одеяло и плавно, одним движением, перетек на пол. Поближе к девушке. У жестких кроватей куча преимуществ на самом деле. Мягкие постели затягивают в свои глубины не хуже зыбучего песка.
– Хамло! – поставила диагноз девушка и исчезла за дверью.
Интересные выводы. Она врывается в его комнату, будит, задает провокационные вопросы, а потом еще и обзывается. И за что? Только за то, что он покинул постель. В своей комнате. Какая странная. Он что, должен был стыдливо натягивать на себя одеяло и вести с ней душеспасительные беседы?
Тэдэр на всякий случай заглянул в зеркало. Ничего нового там не увидел. Побриться, конечно, не помешает, а так, вид вполне приличный, даже трусы на своем законном месте. Он бы ее еще понял, если бы спал голышом по старой привычке. Странная девушка. Одним словом – психолог. Делает выводы на пустом месте.
Дверь открылась, явив взору Тэдэра еще одну мучительницу, смуглую и длинноносую.
– А Стася сказала, что ты голый, – разочарованно протянула она.
– Сейчас буду, – пообещал Тэдэр.
Девица просочилась в комнату и застыла в ожидании, подпирая спиной дверь. Наверное, чтобы еще одна любопытная не вошла на самом интересном месте.
– Ты что, голых мужчин никогда не видела? – с подозрением спросил Тэдэр.
– Мне для сравнения. Пытаюсь проследить взаимосвязь между характером мужчины и величиной его мужского достоинства. Представляешь, какая тема для диплома? Главное набрать статистического материала, а потом можно писать, – нахально заявила Ольша, прищурившись от удовольствия.
Она что, серьезно? И много нашла желающих стать ее статистическим материалом?
– Выметайся, – потребовал Тэдэр.
– Вот так всегда. Вы мужики только и способны обещать.
Улыбнулась презрительно, окинула Тэдэра оценивающим взглядом и фыркнула. Мол, не сильно и хотелось, фигура средненькая, ничего впечатляющего нет вообще. Про рост лучше молчать. А уж физиономия… Мы лучше сходим в стиптиз-бар, там хоть есть на что посмотреть.
И ушла. Чтобы рассказать всем какой он стеснительный, какие у него комплексы и какие на основе этого можно сделать выводы. Она учится на психолога, поэтому, привычно анализирует поведение людей.
Тэдэр на всякий случай еще раз посмотрел в зеркало. Фигура как фигура, стройная, не отягощенная ни пивным животом ни излишней мускулистостью. Рост его тоже вполне устраивал, это местные жители дылда на дылде. И лицо нормальное, не смазливое и ладно. Если обращать внимание на фырканье этих девиц, так и комплекс неполноценности недолго заработать.
Как его угораздило согласиться пожить рядом с этими безумными студентками? Лучше бы он палатку в парке поставил. Соблазнился единственной свободной комнатой за сравнительно небольшую сумму ежемесячной оплаты и оптимальным расстоянием от всех учителей. С другой стороны, он в момент своего согласия не знал, что в доме половина жителей – студенты проходящие практику. И большинство из них – девицы от психологии.
Каким образом эти девицы умудряются открывать его дверь, Тэдэр решительно не понимал. Неужели в их учебных заведениях проходят специальный курс по взлому замков? Он замки менял два раза. Потом плюнул, решив не тратить попусту деньги. Все равно влезут, разбудят и начнут расспрашивать о кошмарах. Словно заняться им больше нечем.
– Спасительницы мои.
Девицы были неизбежным злом. В остальном остров Маяка, на планете Гловер, Тэдэру нравился. Никто не гнал его знакомиться с отцом, никто даже не упоминал о нем. Невольно верилось, что он здесь только потому, что Гловер одна из новопреобретенных планет Крылатого Королевства, на ней нужны люди и есть чему поучиться. Успокоиться, придти в себя, решить, куда двигаться дальше после того, как его признают способным самостоятельно о себе заботиться. Второй этап перевоспитания. Бросить в мир обычных людей с их обычными проблемами и смотреть, как он там барахтается. А потом долго и нудно объяснять, что именно и когда он сделал не так. Показывать пути решения проблемы, тогда, когда от них никакой пользы уже не будет. Тэдэр даже некоторое время подозревал, что над ним так изощренно издеваются.
К своему безграничному удивлению засады за дверью Тэдэр не обнаружил. Неужели нашелся еще один несчастный, который, по мнению девиц, нуждался в неусыпном контроле? Верилось слабо. Пришлось посмотреть на часы и убедиться, что он опять проспал все на свете. А девицы просто разошлись по местам своей практики.
Официально Тэдэр числился одним из помощников местного законника от ангелов. На самом деле учился контролировать свои видения, смотреть в людей и продолжал отбывать наказание. То есть, уволиться он бы не смог, даже будь у него такое желание. Сменить место жительства тоже не получилось. Законник почему-то посчитал, что бедняжке Тэдэру жизненно необходимо общество однолеток. Возражения он проигнорировал, сославшись на то, что Тэдэр меньше всех остальных знает, в чем нуждается. Пришлось сделать вид, что поверил.
Что такое двадцать четыре года? Цифра, не больше. Тэдэр в десятилетнем возрасте был старше двадцатилетних студентов. Никто о нем не заботился, так что выбора не было. Сейчас выбора тоже нет.
Тэдэр понял, чем отличаются преступники Крылатого Королевства от преступников остального человечества. Во всех человеческих мирах преступники – взрослые люди, отвечающие за свои взрослые поступки. В Крылатом Королевстве – дети, наделавшие обычных для детей глупостей, нуждающиеся в воспитании и наставлении на путь истинный. Преступников, которых признали взрослыми людьми, перевоспитывать не берутся, их расстреливают, во избежание возвращения к излюбленному занятию.
Перевоспитатель Тэдэра ожидал его сидя на подоконнике. Смотрел в окно на птиц, скачущих по веткам дерева, болтал ногой, как мальчишка. На солнце щурился. Странный человек без возраста.
– Что у нас сегодня? – спросил, заметив, что воспитанник все-таки явился, хоть и с опозданием.
Роман Фатея. Целитель в каком-то там поколении. Этот дар, оказывается, детям по наследству передается в двух случаях из трех. Правда, становится целителями едва ли половина, многие считают, что есть занятия гораздо интереснее и зарывают свой талант в землю. А ловить малейшие изменения в настроении какого-то неуравновешенного потерпевшего? Да кому оно вообще нужно?
Роман смотрел с любопытством, не зная, что на этот раз выкинет подопечный. Мысли Тэдэра имели дурную привычку перескакивать с одного на другое без всякой системы и логики, поэтому следить за ними и пытаться найти хоть какую-то взаимосвязь было довольно интересно. В том числе и Тэдэру, не говоря уже о любителе головоломок Романе.
– Я понял, что меня больше всего пугало, —решительно заявил Тэдэр.
Готовность слушать и никаких вопросов. Роман никогда не подгонял. Никуда не спешил. Он просто задавал вопросы и давал время подумать над ответами. Как оказалось, отличная тактика.
Глубокий вдох, как перед прыжком в воду, и рассказать, честно и решительно, рассказать то, что всегда казалось глупостью и заставляло злиться на самого себя.
– Я очень боялся забыть маму, – сказал Тэдэр.
Вот так просто.
Тоненькая темноволосая женщина была своеобразным якорем, не позволявшим ему наплевать на собственное существование, заставлявшим придерживаться каких-то правил поведения и критериев в выборе как друзей, так и места для жизни. Жалко, что даже этот якорь не помогал в выборе занятий.
– Мне ведь было только семь лет. Я успел прочесть книгу о девочке, которая сама себе придумала родителей и до самой смерти верила в их существование. Дети все забывают очень быстро. Поэтому, все, что смог вспомнить, я надиктовал на салимский кристалл. Знаешь, такая круглая полупрозрачная штуковина на цепочке. И старался почаще его прослушивать. Еще и рисовать учился, чтобы у меня был портрет. Не знаю, может, я тоже что-то выдумал. Надеюсь, что не очень много. Я чуть не убил воспитателя, который кристалл разбил. Представляешь, десятилетнего ребенка не могли оттащить трое взрослых мужчин. Но меня тогда оправдали. А воспитателя уволили. Воспитатель слишком часто злоупотреблял властью, просто никто до меня не пытался сопротивляться. А я напал без раздумий. Это вторая вещь, которая меня некоторое время сильно пугала. Я никогда не боялся убивать и не боялся, что убьют меня. Странно, правда?
– Много человек ты убил? – спросил Роман. Спокойно так спросил, словно ничего плохого в убийстве не видел.
– Не знаю, может и много. Я с полгода подрабатывал в качестве наемника и участвовал в подавлении какого-то бунта черт знает где, еле оттуда сбежал. А так, если глядя в лицо противнику, то шесть. Первого за то, что он убил мою маму. Четверых после того, как они чуть не убили меня. А последнему просто увеличил дозу его лекарства. Иначе я не мог. Не умею жить рядом с садистами. Только не думай, что я пытался спасти связавшихся с ним дур. На дур мне было плевать, мне не нравились его методы воспитания. Мне было неконфортно. А девчонки все равно дали свое согласие на работу в борделе. Им эта работа показалась достаточно легкой. Кретинки.
– Ты хочешь чтобы я тебя возненавидел?
– Я подумаю над этим, – пообещал Тэдэр.
Роман никогда не задает вопросы просто так. Если спросил, лучше попытаться найти ответ.
– Подумай.
И улыбка. Такая же светлая, как у Мартина. Целители, они все такие, где бы не работали. Да и не слишком велика разница между планетой, почти двести лет раздираемой разнообразными революциями и в итоге отданной одним из правительств на попечение ангелам, и планетой, большая часть населения которой – бывшие преступники, слабо представляющие, как можно жить тихо и мирно. Жители Гловер нуждаются в помощи для осознания себя, не меньше, чем запутавшиеся в жизни личности, от безысходности решившие поправить свое финансовое состояние казавшимся им простым способом.
Роман – он ничего. Он умеет и любит слушать. Ему можно сказать все, не опасаясь ярко выраженного понимания и готовности простить все, что угодно. Он просто дает возможность подумать о том, способен ли ты простить себя сам. Если окажется, что не способен, он уговорит попробовать. Уговорит странно, как-то незаметно. А потом будет долго допытываться, что из этой попытки получилось и почему получилось именно это. Временами Тэдэр начинал себя ненавидеть. Временами хотел на все плюнуть. Но он наконец начинал понимать, за что он сам себе мстил, и кошмары становились осмысленными. Умея, можно толковать сны.
Да, Роман, как река, тихая и целеустремленная, увлекающая за собой разных, не сумевших самостоятельно выбрать направление, водоплавающих. А в воде отражаются то звезды, то яркое солнечное небо, то серые тучи. Река, она всегда разная и всегда одинаковая.
Яцуоми был полной противоположностью Романа. Азат. Желтоглазый, обтрепанный и изумительно грациозный, как бродячий кот. От далеких предков ему, помимо имени, достались разрез глаз, нос-картофелина, чернющая жесткая шевелюра и старинный меч. Меч был очень хорош собой, даже на взгляд не разбирающегося в мечах Тэдэра. Узкий, длинный, слегка изогнутый, он гордо стоял в зажимах специальной подставки возле стены, готовый в любой момент броситься в бой. Тэдэру казалось, что меч улыбается, улыбается насмешливо, так же, как и его хозяин. Тэдэр так и не решился подойти к мечу близко, чувствовал, что не понравится ему и не хотел тревожить.
Меч был самой историей, поэтому у него были и память, и воля, и собственные мысли по любому поводу.
Хозяин был похож на свой меч.
Яцуоми не считал нужным изображать уважение к собеседнику или делать вид, что не знает, где этот собеседник провел несколько предыдущих лет. Нет, он никого не осуждал, просто давал понять, что на данном этапе уважать Тэдэра не способен, а равными себе он считает только тех людей, которых уважает. Все остальные должны быть благодарны уже за то, что он тратит на них свое время.
Тэдэра, как ни странно, такое отношение не задевало. Возможно потому, что он знал, насколько этот человек сильнее, лучше и достойнее его. Это был не несгибаемый Малик, воин от рождения. Уверенный и стойкий. Яцуоми родился кем угодно, только не воином. Его броня была наносной, очень гибкой и снимаемой. Что было под ней, Тэдэр рассмотреть не смог, даже в тот раз, когда задержался на волне на целых две минуты, только глаза полыхнули насмешливо, приглашающе, отчего Тэдэра сразу же выбросило в реальность.
Первое, что сделал учитель-видящий после ухода представившего их друг другу Романа, внимательно осмотрел фигуру ученика, немного пофыркал и заявил, что тому стоит вернуться к тренировкам, даже если он по каким-то причинам стал считать их пустой тратой времени. Тэдэр мгновенно покраснел, точно, как давно забытый юнец, переминавшийся с ноги на ногу перед первым в жизни учителем по самообороне, и пообещал вернуться. И вернулся тем же вечером, выпросив у Романа ключи от местного спортзала.
Спустя две недели Яцуоми заявил, что Тэдэра, похоже, неправильно учили, потому, что человек, тратящий столько времени на совершенствование навыков убийства себе подобных, так двигаться не должен. Тем более человек с такими предками, совершенствовавшими собственную породу без малого тысячелетие. Тэдэр тогда вспылил, наорался от души и ядовито поинтересовался, как же именно он должен двигаться? А Яцуоми взял и показал, после чего Тэдэр впервые за долгое время напился. Из зависти. А спустя еще два дня он покаянно попросил учителя научить его двигаться, о чем пожалел к вечеру. Утром он засомневался, что люди после того, что Яцуоми наивно считает тренировкой, способны двигаться хоть как-то, но менять решение не стал, о чем жалел не однажды.
Этот учитель не собирался никого жалеть. Бил в полную силу, выматывал до потери сознания и был вечно чем-то недоволен. Он мог три часа гонять Тэдэра по спортзалу, заставляя того бегать чуть ли не по потолку, а потом высказав все, что думает о его физическом состоянии и тонусе мышц, оттащить на этаж выше и, заявив, что у ученика сейчас подходящее состояние, еще три часа объяснять, как настраиваться на волну, чтобы видеть.
Насчет состояния он оказался прав, именно в таком состоянии Тэдэр и поймал первую волну без помощи стимуляторов, правда, задержался на ней недолго, всего несколько секунд, достаточно для того, чтобы понять, что из себя представляет Яцуоми. После чего благополучно утонул в своих ощущениях и стал допытываться у меча о его истории. Насколько он помнил, меч ему что-то невнятное отвечал и всячески обзывался, а может, обзывался его хозяин, пытавшийся вытащить Тэдэра наверх.
Дальше обучение пошло легче. Тэдэр даже научился самостоятельно возвращаться к реальности сразу же, как начинал тонуть.
– Мечтаешь?
– Вспоминаю.
– Ну-ну. – И ухмылка, обаятельная и паскудная одновременно, так что не знаешь, что делать в первую очередь, стукнуть по ухмылке или улыбнуться в ответ. – Ты долго будешь от девушек бегать?
– Причем здесь девушки?
Тэдэр действительно удивился. Яцуоми, конечно же, был любимцем девушек, не мог не быть с умением улыбаться так, что даже Ольша таяла и начинала что-то лепетать, с умением двигаться и хищными глазами. Но отношение девушек ко всем остальным представителям мужского населения планеты его интересовало мало. Он вообще говорил, что ему больше достанется.
– Воздержание плохо влияет на твой характер, – печально объяснил азат, покачав неодобрительно головой. Актер драмтеатра. – Да и на характер девушек, неспособных понять, почему ты не обращаешь внимания на их намеки, тоже.
– О-о-о, – философски протянул Тэдэр. Да и что говорить? В благородные порывы Яцуоми не поверит, он же видящий. А признаваться в том, что опасается психологов как вида? Засмеет. – Может я выбрать не могу?
– А тебе кто-то предлагал выбирать? – неподдельно удивился Яцуоми.
– Кажется нет, – сознался Тэдэр. Ходили по очереди, будили, но выбирать не предлагали, даже не намекали на такую возможность. – Мне что, осчастливить собой любимым, всех оптом?
– Если тебе жить надоело, можешь попытаться, – добродушно улыбнулся Яцуоми.
Тэдэр задумчиво на него посмотрел. Странная тема для разговора.
– Ничего не понимаю, – признался.
– У тебя сил не хватит, чтобы всех осчастливить, а у них желания все простить и забыть.
– И что же мне делать?
Ведь правда интересно. У Яцуоми наверняка есть какая-то оригинальная идея.
– Ничего, – безмятежно отмахнулся учитель. – Просто перестань убегать. Они сами разберутся кому достанется твоя шкура со всеми потрохами.
Тэдэр представил свою шкуру вместе с начинкой в объятьях Ольши и вздрогнул.
– Я им не доверяю. Они совсем не разбираются в том, кто мне нравится, а кто нет.
– Это как раз не проблема. Проблема в том, что не разбираешься ты. И не пытаешься разобраться.
– Может ты выберешь? – отчаянно предложил Тэдэр, надеясь, что азат не согласится.
– Ага, бегу и падаю. Сводничество не моя стезя. Обратись к профессионалам.
А вот это будет совсем смешно.
– У тебя есть адрес? – заинтересовался Тэдэр.
– Зачем он мне? – удивленно на него посмотрел Яцуоми.
– Ну да. Извини, как-то не подумал. Тебе скорее адрес агентства сдающего в наем телохранителей понадобится. От девиц отмахиваться.
Яцуоми светло улыбнулся, пригладил волосы и зачем-то посмотрел на потолок.
– Вот-вот, – произнес он. – Ты слишком редко думаешь. Это еще одна твоя проблема. Может просто не умеешь? Могу научить.
– Знаешь, я лучше книжки почитаю, обращусь к психологу, у меня среди соседей этих психологов уйма, – отказался от этой чести Тэдэр. Занятий в качестве ученика видящего и избиения в спортзале более чем достаточно.
– Обратись. Есть там одна темненькая. К тебе неравнодушна.
Яцуоми театрально подмигнул, мол, дерзай, парень, у тебя все получится.
– Насколько темненькая? – подозрительно спросил Тэдэр. Ольша темненькая и это пугало.
– Совсем темненькая. Горький шоколад, а не девушка. А какой характер! Два дня за мной бегала, пока не выдрала клок волос и не расцарапала лицо. Подстерегала, что твоя кошка мышь. Я даже пожалел, что мы так быстро расстались. Поначалу она мне показалась мирной, скучной немного. Подумал, зачем морочить девушке голову, все равно же ничего серьезного не получится. А мне пора про семью подумать.
Успокоил. Лучше уж Ольша. И Яцуоми, думающий о семье?!
– Мне кого-то поспокойнее, – заявил Тэдэр, с трудом изгнав из мыслей образ азата, баюкающего желтоглазого ребенка, орущего, как пожарная сирена.
– Покойница подойдет? – спросил Яцуоми. – Совсем спокойная. Даже не шевелится.
Издевается.
– У тебя есть покойница?
– У меня нет. Но на кладбище сколько угодно. Они здесь традиционно своих покойников зарывают в землю, вместо того, чтобы мирно сжечь и разваеять над лесом. Откопаешь. Помоешь, приоденешь. Главное, чтобы родственники не узнали. Обидятся.
Точно издевается.
А ведь говорит очень серьезно. Гад. Словно только об ученике и заботится.
– Знаешь, я лучше по стенам побегаю, – решил закончить неудачный разговор о девушках Тэдэр, пока ему не вручили лопату и не приказали без покойницы не приходить. Яцуоми и не на такое способен.
– Побегай, нужно же куда-то девать излишки энергии, раз в личной жизни штиль.
Тэдэр не знал, на что соглашается. Он наивно верил, что знает каких пыток можно ожидать от желтоглазого изверга. Ошибался. Изверг стал требовать, чтобы он настраивался на волну, не отрываясь от тренировки, и обещал не выпустить, пока не настроится. Видите ли, его дар может потребоваться где угодно, во время любых событий и ждать, пока он сядет, подумает и успокоится, никто не будет.
Тэдэр сначала не поверил в такие крайности. Потом стал надеяться на здравый смысл азата. Когда вера в здравый смысл испарилась, попытался сбежать. Отлично понимая, что это совсем уж дурость. Азат отлично знает, что и зачем делает, и чем быстрее справишься с очередным его заданием, тем быстрее он переключится на что-то другое. Может, даже менее травмоопасное и выматывающее.
Как и следовало ожидать, ничем хорошим попытка сбежать не закончилась. Яцуоми поймал ученика за шиворот, как какого-то котенка, и от души приложил об стену, от которой тот отскочил, как мячик и зарылся носом в пол, давно утративший свою мягкость. Яцуоми мастер, а Тэдэр даже на ученика мастера не очень тянет. И аларры среди предков не спасают. Там начинать учиться нужно было с детства, а не в шестнадцать лет, после избиения. Тело успело развиться не совсем так, как было нужно. И в телохранители Тэдэра бы точно не взяли.
– Сволочь, – охарактеризовал Яцуоми Тэдэр.
Отползти на четвереньках, вскочить на ноги и, не очень резво, отбежать подальше. Сделать попытку отдышаться, недоверчиво глядя на приближающегося изверга. А потом попытаться уклониться. Совершенно бесполезное движение. Скорость никакая и сама попытка неуклюжая. Здравствуй, милая стена, по которой так приятно сползать вниз. Прохладная и гладкая. Как хорошо, что ты была за спиной, иначе лететь пришлось бы и лететь. Куда-то вдаль.
Этот псих его здесь убьет. И ничего ему за это не будет. Он в своем праве. Чтобы выжить нужно поймать проклятую волну. Еще бы вспомнить, как это делается.
Попытка проскользнуть под рукой, и лицом об пол. Стыд и позор. Устал, что ли?
Проклятье. Он же клялся себе, что больше никто и никогда не сможет его избить. Нужно было поискать учителя получше, тогда, в шестнадцать лет. Может быть и помогло бы. Так нет, наивный юнец купился на красивую рекламу.
Замах. Слишком широкий, самому противно, и в сторону. Несколько выигранных секунд. Две или три, не больше. А может, одна.
Волна, волна. Отпустить себя, не цепляться за мир, смотреть вне. Для начала расфокусировать зрение.
Качнулся и уже не почувствовал удара, свалившего на пол.
Идиот. Не смотреть. Не чувствовать. Видеть.
Доверять самому себе и видеть.
Видеть ухмыляющуюся физиономию существа, очень похожего на Далажского божка дорог – этакой помеси человека и кошки. Яцуоми без доспехов. Весельчак и совершенно безалаберный тип. Нетерпеливый, способный как помочь, так и помешать. Дитя порывов. Какой, к дьяволу, воин? Гибкая придорожная лозина, качающаяся под ветром. Неужели всем видящим нужно хорошенько попортить их беззаботную жизнь, чтобы они научились не мотаться туда-сюда глупо улыбаясь, а отстаивать себя? Чтобы перестали быть ничем под ветром чужих желаний? Пакостить по-мелкому, почувствовав себя обиженными и счастливо бежать на помощь, услышав, как кто-то их восхваляет? Даже не соизволив задуматься о предпосылках чужих поступков?
Нужно посмотреть в зеркало, чем он успел обрасти.
– Лед очень непрочный материал, – сказал Яцуоми, словно мысли подслушал. – Он тает. И довольно легко раскалывается.
Тэдэр удивленно моргнул, и Далажский божок исчез, сменившись усталым лицом желтоглазого азата.
– Тебе нужно понять, что люди не могут на тебя не влиять. Социум, от него никуда не денешься. Не всех отпугнешь равнодушием. Нужно научиться разбираться в чужих желаниях. Стать воином и защищаться, а не стоять и верить, что тебя обойдут. Мужчина ты в конце концов, или кто? Да и не всех нужно отпугивать, как это делаешь ты. Если ты считаешь, что все только и мечтают о том, как бы побольнее тебя ударить, то тебе нужно лечиться от мании величия. Обратись к психологам, их рядом с тобой довольно много, кто-то да поможет. Будь собой, просто стань жестче и все будет в порядке, мне так кажется. И найди себе дело. Меня бесит твой потерянный вид. Словно маленький мальчик, засмотревшийся на яркую игрушку и отставший от родителей. Неужели тебе настолько на себя наплевать, что ты только и ждешь очередного пинка, который заставит тебя шевелиться? Раздражаешь, честное слово. На сегодня урок окончен.
И ушел. Просто ушел. Еще и дверью хлопнул.
Ушел, ничего не добавив и не объяснив.
В этом весь Яцуоми. Дал понять, что его ученик ничтожество, наговорил высокопарной чуши и оставил размышлять о том, как это взаимосвязано и есть ли там вообще какая-то связь?
Очень хотелось его обматерить. А еще лучше избить, чтобы больше никогда так не смотрел.
– Сволочь!
За что он тогда того же Романа уважает? Уважает, несмотря на его рассеянную улыбку и образ блаженного полудурка, добряка в последней стадии? Несмотря на то, что Роману точно не дано его победить, да он и секунды не продержится, рухнет после первого же удара.
– Проклятые алары, если взялись совершенствовать свою породу, то доведите дело до конца! Какого черта вы остановились на полпути?! Почему, мать вашу, без проклятых тренировок для подгонки тела, пользы от вашей ДНК не больше, чем от местного планетарного правительства?! Гады!
Высказавшись по поводу некоторых предков, Тэдэр улегся поудобнее и уставился на потолок. Что-то его в последнее время тянет рассматривать потолки. Этот, например, выложен черными панелями, с белыми стыковочными швами. По-своему даже красиво. Словно на потолке растянута большая сеть.
Глупо как-то. Чего же от него добивается Яцуоми?
Тэдэр повалялся немного на полу, попытался подумать, но получалось почему-то плохо. Мысли путались и скакали с одного на другое. В голову все время лезли посторонние, ничего не значащие вещи. Пришлось подняться на ноги и отправиться в душ. Там было зеркало. Совершенно бесполезное, потому что сил на то, чтобы что-то увидеть, не осталось совсем, а злость на Яцуоми куда-то испарилась.
Зеркало добросовестно отражало разбитую губу, кровь на подбородке и симпатичный синяк у уха, грозящий перенести припухлость на глаз. Будет о чем поговорить девицам от психологии. В таком виде он домой еще не возвращался. Нужно придумать для них убедительную версию с множеством плохих парней, темной улицей и незнакомой девушкой. Им такая история должна понравиться. Главное, рассказать без хвастовства, как нечто само собой разумеющееся.
А они будут охать и дружно лечить.
Дурость, на самом деле.
Или лучше забиться в какой-то темный угол и отлежаться. Намазаться заживляющей гадостью, съесть обезболивающие и тонизирующие таблетки, и лечь спать. Наплевав на разгар дня. И ни о чем не думать. Попытаться на некоторое время перестать существовать, исчезнуть из этой вселенной. Может и не найдут, хотя вряд ли.
Девицы от психологии обязательно в очередной раз взломают замок. Их не может не заинтересовать его ранний сон.
Они ведь действительно добра желают.
Только не понятно, зачем им это нужно.
