Текст книги "Грешники Зоны (СИ)"
Автор книги: Татьяна Наганова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
В затуманенной алкоголем голове родился безумный план, и тело, опасно качнувшись, по неровной понеслось на встречу его исполнению. Учёный был поглощен наблюдением за барменом, так что, я остался скрыт от взгляда своей жертвы слепой зоной его же шлема. Вот и славно. Всё, дальше пути нет. Унизить, растоптать, опустить паразита! Здесь и сейчас! При всех! Победоносная ухмылка сама собой исказила губы, когда рука поднялась в замахе…
– Батюшки! Какую красотку в наше захолустье принесло! – я с силой звонко шлёпнул научника по неловко откляченной заднице. Как шлёпают дешёвых шлюх в борделе! И моя жертва мало чем отличалась от тех: тонко вскрикнула и, обернувшись, прижалась к стене. Что, мышка? И это всё, что ты требуешь? Разок погладить, а уже льнёшь к стеночке и дрожишь так, что громоздкий комбинезон скрыть не может? Как же с тобой просто! Настолько, что даже не интересно. А может, ты у нас девственная жопка? Так мы это быстро исправим! Дядя Токарь почтёт за честь!
Моя выходка оказалась под прицелом десятка глаз. Разномастная разноцветная толпа вторила мне ехидным хихиканьем, открытым злорадным хохотом и всяческими пошлыми подколами, призывавшими учёного не стесняться, расслабиться и получать удовольствие. Дельный, кстати, совет для кого-то в положении моего заучки.
– Простите, вы меня с кем-то путаете… – напускная строгость в дрожащем голосе звучала по-девичьи. На некоторое время я даже залюбовался ясными светлыми глазами, озлобленно смотрящими на меня из-за блестящего ударопрочного стекла шлема. Ощущение вседозволенности, подкреплённое одобрительным гомоном безликой толпы, пьянило. Я запрокинул голову и залился в злорадном хохоте. Ну, что теперь ты можешь, вне своего тёплого комфортного бункера, паскуда напыщенная? Изобью тебя тут – никто не поможет. Даже торговец. Некогда ему. Видишь, с покупкой твоей возится. Ты весь в моей власти!
– А чего такая красавица к нам зарулила? – я, пьяно покачнувшись, упёр руки в бока и шумно шмыгнул носом, – чего одна? Чего не в компании своих подружек?
Снова по залу ожидания прокатился многоголосый смех. Как там говорили эти вымершие римляне? Хлеба и зрелищ народу? В стенах старичка «Янова» сегодня есть и то, и другое! Ну что, товарищи зрители, продолжим развлечение?!
Я подступил на шаг ближе, нависая над учёным чёрной грозовой тучей. Как там их шлем отстёгивается? Хочу на его мордашку без всяких отблесков посмотреть…
– Прошу! – голос довольного торговца отвлёк нас обоих. Привычно улыбаясь, он водрузил на прилавок набитый полиэтиленовый мешок. Вид собранной покупки, приободрил загнанного эколога. Тот было потянул лапки к заветному мешочку, но я быстро пресёк поползновение, отодвинув жертву подальше от кассы. Слинять, значит, захотел? Ну-ну, не так быстро, крошка! Мы с тобой не закончили! Кстати, чем ты там закупилась? Я наглым образом наклонился к прилавку и по-свойски осмотрел нутро мешка как собака-ищейка. Внутри обнаружились сладости на любой вкус, лад и цвет упаковки: конфеты, шоколадные плитки, батончики и даже мармелад. Словом, всё, что в нашем суровом мире поставляется не каждому торговцу и обычно стоит порядочных денег. Злость в душе воспылала с новой силой. Мало того, что эти твари ни за что отправляют на смерть хороших людей, так ещё обирать решили?! Сами можете себе выписать с Большой Земли, за так! И не хрен ради этого по барам рыскать!
– Ох ты! – Мои действия, сопровождаемые удивлённым возгласом, вызвали оживлённые перешёптывания. Театрально выдержанная пауза заставила публику напрячься в ожидании раскрытия интриги. Что ж, получите, – а девчуля-то у нас сладенькое любит! А? Наука? Сладенького захотелось?!
Под очередную волну гогота несколько осмелевший от появившейся возможности поскорее уйти учёный аккуратно оттеснил меня от стойки.
– Простите, это не мне, – отстегнув заклёпки рюкзака с груди, он торопливо скомкал мешок и кое-как запихнул его в рюкзак, – я обещал принести их Тё… человеку, что живёт в тоннеле возле Градирни.
Ух ты! Вот это признание! Моя милая лабораторная мышка оказывается, в своё семейное гнёздышко спешит. На свидание! «Человеку, что живёт в тоннеле». Ну что за конспирация! Или ты стесняшка, раз не афишируешь отношения и таишь личность любимого?.. Ну, так даже лучше. Интрижка сохраняется! И главное, где мой запуганный мышонок свой шалаш любви обустроил – в опасном, мрачном и жутком тоннеле! Может, мне проследить за тобой и насладиться твоими любовными утехами?
Я уже открыл рот, чтобы озвучить свои догадки, но осёкся. Ещё раз, как он там сказал? Человеку в тоннеле у Градирни? Звучало как-то знакомо… Я не заметил, как перестал улыбаться. Когда застыл столбом перед своей жертвой. В памяти прокручивал слышанное мной за последнее время, но упрямо не мог найти нужное. А ведь оно было. Вертелось, дразнило, но при каждой попытке поймать бесследно исчезало…
– Ну? – из раздумий меня вывел голос торговца. Я вздрогнул, как после некрепкого сна, сморгнул и непонимающе осмотрелся вокруг. Учёного рядом не оказалось. Сбежал тварюга, а я и не заметил когда… План рухнул окончательно. Преследовать его с задержкой не имело смысла – параноидально настроенный интеллигент уже мог позвать себе подмогу, дабы освободиться от возможного хвоста… Ну и ладно. Пусть только попадётся мне на глаза – так просто не отделается!
Бар привычно шумел, уже забыв о случившемся. Пестрящие формой посетители привычно пили, закусывали, травили анекдоты, спорили… Даже приёмник, надрывавшийся почти над ухом, казалось, не сменил своей песни.
– Чего хотел-то? – Торговец всё ещё пытался привлечь моё внимание. На этот раз куда более удачно.
– Водки. Две бутылки. – Тихий хриплый голос на секунды показался мне вовсе не моим. Пока торговец возился среди своих бесчисленных ящиков и стеллажей, я отсчитал нужную сумму и выложил деньги на прилавок. Забрав причитающееся мне, я направился обратно. А за столом меня уже заждались…
– А чёэт ты его не доделал? Так бодро начал и так ни за что отпустил! – с порога вопросил Корабелов, стоило мне приземлиться на свободный скрипучий табурет и с гулким стуком представить товарищам свою покупку.
– Да он чокнутый какой-то, – нехотя отмахнулся я, – накупил мешок сладостей и в тоннель с ними идти собирался.
–Тот самый? – со знанием дела усмехнулся Пират, складывая бутерброд, – в нём, говорят, ентот, типа доброго волшебника сидит. Ты на него задание выполняешь, а он тебе за старания арт какой подороже!
Наконец удалось уцепиться за тонкую нить воспоминаний. Тоннель… За Градирней… Там люди часто пропадать стали. Конечно, через некоторое время слухи пошли, байки-небылицы разные. За несколько дней до исчезновения Дрём твердил только об одной из них. Храбрился, всему «Янову» об этом, выпятив грудь, рассказывал. Мол, пойдёт, проверит легенду и артефакт притащит такой, чтоб всем на зависть. Вереск старался отговорить друга, но так и не смог. Всё тоннель этот виноват…
– Засада там, а не добрый волшебник. – Нахмурившись, протянул Бамбук. Под разговоры он успел разлить огненную воду по оставшимся без внимания стаканам и скучающе посматривал в сторону хвоста лежалой сырокопчёной колбасы, – и легенду эту бандиты придумали. А сами засаду устроили и теперь грабят и убивают всех, кто туда заходит. Так и Дрём полёг. И Вереска нашего они пришили. Наверное, выяснил о них, а они его и того… И учёных заодно… Жестока Зона, ох, жестока...
Не дожидаясь никого, сталкер, выдохнув, одним глотком опустошил стакан. Занюхав выпитое выцветшим рукавом видавшего виды комбинезона, он поспешил обеспечить себя новой порцией горячительного.
– Брешешь ты! Нет там засады, и не было никогда! Зацените, чё расскажу, – не дожевав кусок бутерброда, долговец перегнулся через стол к нам и, заговорщически, вполголоса продолжил пламенную речь. – Короче, мы тут дежурили у той Градирни. Типа засады на мутантов устраивали. Херня там, конечно, происходит несусветная: рации помехи славливают, тени какие-то ходят, а снорков шо твоих лягушек на болоте. Вощщем, не об этом! Тут другое… Видел я, между делом, как в ентот тоннель наёмник какой-то заходил и не вышел. А через часок, прикиньте, зашёл он ещё раз! И не один, а в компании самого натурального сектанта!
– Да ну, бред какой-то. – Тихо бросил я на выдохе, наблюдая, как Пират с чувством собственного превосходства, нагло улыбаясь во все тридцать два, гордо откинулся на ящик и отправил в рот остатки бутерброда. Думать было трудно из-за давно ударившего в голову алкоголя, но бредовость истории от этого только усиливалась. Как так может быть: один человек ни разу не вышел, зато дважды вошёл? И как, помилуйте, фанатик согласится вот так прогуляться в тёмный мрачный тоннель с «неверным» под ручку? Никак! Я перевёл скучающий взгляд на сидевшего рядом Бамбука. Тот, сведя брови к переносице, лишь скептически хмыкнул и сложил сальные от колбасы руки на грудь.
– Чё, не верите? Да своими глазами видел! – недовольный возглас гулко разнёсся по залу ожидания. Корабелову явно пришлись не по вкусу наши постные физиономии. Крякнув, он поднялся со своего места и, угрожающе качнувшись, навис над нами. Раскрасневшаяся небритая физиономия сержанта была искажена злобой, а в глазах блестел нехороший агрессивный огонёк. Долговец занёс крепкий кулак и с силой ударил по столешнице.
Посетители бара быстро сообразили, где готовится что-то интересное. Любопытные взгляды толпы уже устремились в нашу сторону. Назревала драка – самое интересное и зрелищное из событий, что можно застать в баре. А при особом желании можно ещё и поучаствовать. На пьяные драки не принято держать злобы, что делает их уникальной возможностью безнаказанно намять бока самому близкому товарищу. Ни за что. По-дружески же! Из всей пёстрой аудитории с особым любопытством взирали на нас свободовцы и бандиты. Их хлебом не корми – только дай посмотреть, как «должары-гады» между собой дерутся. Мне никоим образом не хотелось становиться развлечением для наркушников. К моему огромному сожалению, планы Пирата в корне отличались от моих…
– Что, вашу кровососину тёщу, здесь творится?!! – знакомый гневный возглас в опасной близости от неприкрытых тылов разбушевавшегося собутыльника звучал для нас обоих похоронным маршем. Драка отменялась. Вместо неё в ближайшем будущем маячило нечто более неприятное – публичное отсчитывание от лиц начальствующих.
Злоба Пирата сменилась обречённой покорностью. Он круто развернулся на каблуках и сделал шаг из-за стола. Секундой позже плечом к плечу с товарищем, опасно покачиваясь, вытянулся по стойке смирно и я.
Протиснувшись между долговцами и одиночками, на нас грозно надвигался майор Маслина. Цепной пёс Воронина и главная зверюга «Янова». Многие в «Долге», и я в том числе, его недолюбливают за крутой суровый нрав и за слишком быстрый подъем по службе. Вот мой знакомый Ванька Петров уже два года в младших лейтенантах ходит, а Маслина всего за год до майора долетел! Ну и что, что Депо от бандосов трое суток оборонял! Ну и пусть химеру в одиночку завалил! И подумаешь, шпиона фанатиков прямо в Баре поймал!! Ух, терпеть его не могу!
Чеканным шагом майор «Долга» подошёл и встал почти впритык к нам. Смерив меня и Пирата строгим взглядом, Филипп повторил:
– Я вас спрашиваю, бойцы, что происходит?!
От разозлённого Маслины хотелось отшатнуться. Как ребёнку, залезть под стол, подальше от его пронизывающего насквозь требовательного взгляда. Открыть рот уже казалось преступлением. Начать о чём-то рассказывать – подобно расстрелу. Я-то знаю, на что Маслина способен в гневе. Самое мягкое – полгода будешь полы в ночлежке до блеска драить. Старой зубной щеткой…
Зал подозрительно затих в томительном ожидании развития событий. Ну вот, окончательно перетянули на себя всё внимание. Звёзды вечера, блин!
– Наш товарищ погиб, – мучительную тишину спасительно нарушил Бамбук. Поднявшись со своего места и выглянув из-за меня, сталкер с завидным спокойствием озвучил наиболее короткий вариант крутившихся у меня в голове мыслей, – Мы его поминаем.
Маслина глубоко вздохнул. На секунды мне показалось, что взгляд старшего по званию смягчился. Злость на нас отступила, сменившись скрываемой грустью.
– Приношу вам свои соболезнования. Гибель боевого товарища всегда ужасна. – Майор быстро одёрнул себя, вернув взгляду прежний стальной блеск, а голосу строгость, – но это не даёт права вам, солдатам «Долга», напиваться до скотского состояния! Ещё немного, и вы бы опозорили честь своей формы на радость наркоманам-анархистам!
Жестом он указал в сторону давившихся со смеху свободных, получив в ответ от них недобрые взгляды.
– Не думаю, что вашему погибшему товарищу понравились бы такие поминки!
Слова старшего по званию звучали справедливо. Будь Вереск жив, он был бы первым, кто разнял нас с Пиратом на самом зачатке спора. Не позволил бы друг другу фасады начищать из-за какой-то ерунды. Я виновато опустил голову, вперил взгляд в пыльный пол.
– То-то же, – майор прошелся перед нами взад-вперёд, – пять нарядов вне очереди в патрули. Оба. Корабелов, ты завтра в наказание за подстрекательство к драке идёшь с группой на зачистку «Круга».
Выслушав наше несинхронно промямленное «так точно», майор, повысив голос, добавил:
– Инструктаж окончен. Марш по койкам!
Дважды повторять не было нужды. Я сам, сгорая от стыда как нашкодивший ребёнок, хотел поскорее убраться с глаз перешёптывающейся толпы и грозного взгляда Филиппа. Сдержанно кивнув, мы вместе с Пиратом сопровождаемые сдавленными смешками и негромкими подколами «свободных» поковыляли в сторону подсобок.
– Доброй ночи, мужики, – Бамбук отделился от нас первым. Ему удалось обнаружить свободную койку в уголке для одиночек. А мы с Пиратом, не найдя свободных коек в каморке «Долга», уныло поплелись в подвал. Раздражающего света пыльной лампочки над входом катастрофически не хватало, чтобы рассеять мрак во всех углах отсыревшего помещения. Рядком на ржавом стеллаже темнели старые горелки. Никого и тишина. Мёртвая. Будто задорные звуки этажом выше блокировала какая-то неведомая аномалия. Класс!.. Потёртые отсыревшие матрацы, разложенные вдоль стен, угрюмо ожидали тех смельчаков, кто рискнёт провести на них ночь. И мы с Корабеловым рискнули.
Сон не шёл ни в какую. Я долго ворочался. В итоге перевернулся на спину и сложил руки на животе. Голова немного кружилась, отчего испещрённый трещинами, разводами и следами копоти потолок плавно покачивался перед глазами. Мысли гудели роем. Всё вспоминался Вереск. Теперь он, казалось, разочарованно журил оттуда, из самых воспоминаний. Мол, упасли, молодцы! И даже не проводили, как подобает. Что за друзья такие? Вместе с ним мелькал и его несмышлёный дружок Дрём. С искрами азарта в ясных глазах, он всё грезил об артефактах, таинственных байках и россказнях старших. Истории сыпались одна за другой и, наконец, приводили к тоннелю. Тому злополучному мёртвому жерлу, пожравшему обе жизни. Что же их так безжалостно сгубило? Кто же был прав?
Я рывком уселся. Игнорируя головокружение и сдавившую виски боль, подгрёб к себе свои вещи. Тощий рюкзак – есть. Автомат – уже за плечами.
– Пират, – в следующие минуты я уже грубо пытался растолкать своего товарища. А тот спал с беспечностью младенца, надув прозрачный пузырь в уголке рта. Пришлось изменить тактику.
– Сержант Корабелов! – раздражённо прорычал в самое ухо собутыльнику, пытаясь имитировать голос Маслины, – подъём, мать твою налево!
Правильные в народе ходят шутки: хочешь разбудить долговца – буди по-военному. Даже мёртвый отреагирует. Пират подскочил на своём месте, чудом не встретившись лбом с моей головой. На автомате сгрёб свои вещи и вытянулся по стойке смирно.
– Токарь, да ты паразит – будить как по тревоге! – в ответ я только усмехнулся. Мой собутыльник с минуту стоял, покачиваясь, не в состоянии сообразить, кто перед ним на самом деле и что происходит.
– А тут и есть тревога. Мысль мне пришла одна. Хочешь наш спор разрешить? – одобрительного кивка ждать долго не пришлось. Товарищу, как и мне самому, в поддатом состоянии было море по колено. Особенно если дело касалось доказательств правоты какой-то из его историй. Довольно потерев руки, я с упоением продолжил, – тогда давай, ноги в руки и сейчас туда. Даже если не выясним, посмотрим на любовные предпочтения науки.
Не знаю, что воодушевило товарища больше. Первый пролет лестницы миновали в два прыжка, на втором – не сговариваясь, пригнулись, пошли крадучись, оглядываясь. Будить нашего скептика мы не стали. Больно хорошее место для сна он выбрал: подойди мы туда – своими действиями разбудили бы всех, кроме Бамбука.
Так в Зоне заведено: чего брат-сталкер не видел, то для него писаная небылица. Как и любой другой бар, пустующий «Янов» был делом почти мифическим. Перед насыщенным днём все хотели выспаться. Так и оставались старые своды зала ожидания пустовать на милость двух-трёх лиц начальствующих, медика, техника да неунывающего торговца. Последний предпочитал пользоваться часами затишья в пользу своего здорового сна. По пустому залу из каморки эхом разносился гулкий, в гробовой тишине казавшийся невероятно громким, храп. Везуха! Петли ворот надрывно скрипнули, когда я приоткрыл их и сквозь узкую щель юркнул на простор улицы вслед за спутником.
Патрулей на горизонте не было. Ещё не примятая сапогами трава бойко колосилась украшенная россыпью холодной ночной росы. Обогнув замершие на путях товарные вагоны, мы вышли на железнодорожные пути. Старые шпалы оказались скользкими, и первые десять метров я только и делал, что вполголоса чертыхался, скользя берцами по прогнившему старому дереву. Надеясь, что дальше будет лучше, я сообразил ступать шире… Кто из них, гениев зодчества, – мне интересно – только додумался располагать шпалы слишком широко для одного шага, но слишком узко для двух?! Поминать строителей нехитрого сооружения недобрыми словами и спотыкаться я не переставал до самого тоннеля. Пират же оказался умней. Он нещадно приминал ботинками траву, изредка посматривая на меня и ехидно посмеиваясь.
Почувствовав на лицах дуновение сырого холодного воздуха, мы остановились и внимательно вслушались. Далеко за Градирней утробно ворчали голодные снорки. Со стороны разрушенной деревни ночной ветер доносил неразборчивое бормотание зомбированных. Но тёмный зев бетонной кишки оставался безмолвным. Будто его давящая мгла поглощала любой звук. А что если Бамбук был прав? Что если засада? Пальцы до дрожи в руках сами сжали крепче ремень автомата. Я ушёл с обзора вбок и вместе с напарником распластался на сырой земле. Палец лежал на спусковом крючке в полной готовности разрушить тишину протяжной очередью. Если там действительно чья-то засада, организовавшие её люди – профессионалы своего дела. С ними нужно осторожно, на упреждение… Пока они не спохватились. А может, я зря паникую? Быть может, это всего лишь аномалия? И нет там никого…
Зародившиеся сомнения разбил гулкий звук шагов в самых недрах бетонной кишки. Кто-то шёл в направлении выхода. Один. Торопился. Неспроста. Ой, неспроста всё это. Неужели заметили и пошли проверять? Я прислонился к бетонной кайме выхода, держа наготове автомат. На моём-то расстоянии не постреляешь – быстрее будет огреть. Зато в считанных шагах от меня, в ложбинке, вольготно устроился Пират в полной готовности стрелять на поражение. Если провалюсь, будет, кому меня прикрыть.
Я пропустил торопливо шагающую тень на выход, а секундой позже обрушил на её затылок тяжёлый удар приклада. Человек впереди меня ойкнул и, не удержав равновесия, повалился на гнилые деревянные шпалы. В темноте ночной Зоны громоздкий мешковатый силуэт показался мне на удивление знакомым. Да ладно! Вот судьба-то свела! Злорадно хохотнув, я с силой ухватил учёного за шкирку, поднял и привалил к стене. Оглушённый тихо охал и только сильнее прижался к холодному бетону, когда яркий луч моего наконец включённого налобника прожектором ударил в глаза.
– Красотка, а чего ты так быстро убежала? Мы даже познакомиться не успели, – ощущение превосходства над другим затмевало мой разум, глушило сознание и ощущения, оставляя только хищный азарт и звериный интерес наблюдения за жертвой. Уже не нужно было одобрение пьяных зрителей. Хватало и Пирата. В голове пронзительно крутилось только одно: закончить начатое. Выпытать, что за дрянь в тоннеле. Унизить, морально отомстить. Загнанный в угол учёный пытался сжаться в комок. Чует, кто здесь главный, чует! И на рожон лезть не пытается. Даже скучно. Слишком покладист!
– На свидание опаздывала? Плохой у тебя кавалер! В такой поздний час оставлять такую милашку в одиночестве по пути домой. С ней же разное приключи… – я не успел договорить. Скулу обжег несильный, но ощутимый удар. Научник рванулся в сторону. Нелепо, наугад, лишь бы выкрутиться. Ох, недооценил я его! Сразу успокоился при виде покорности.
– А ты у нас кусаться умеешь, милочка! – Мне не составило труда подставить подножку, и мой пленник, охнув от неожиданности, вновь повалился на мокрую от росы грязь и гнилые шпалы. Снова в спешке попытался встать, но я придавил его своим весом.
– Ну куда же ты, неприветливый такой? Боишься, мамочка дома позднее обычного застанет? – я не узнал своего смеха. На секунды подавился воздухом, услышав злорадное рычание. И вскоре совсем о нём забыл. Сбоку пустого контейнера-рюкзака учёного абсолютно ненужно болтался самый настоящий «Винторез». Подержанный, но добротно ухоженный. Я не заметил его наличия раньше. Неужели всё это время этот трус... Я оценивающе провёл рукой по корпусу оружия. Хороша машинка. Мечта...
– Руки убери! – последний слог растянулся визгом неожиданности и стыда. Я отвесил учёному смачный шлепок по заднице. Чтоб ерунду не порол.
– Дмитрий, пожалуйста, помогите... – почти безмолвно всхлипнул учёный, оседая подо мной. Думал, что не замечу, не услышу? Значит, неправы были оба. Нет в этом тоннеле ни аномалий, ни засад. А есть ученый и ещё какой-то хрен по имени Дмитрий. Они на пару распространяли заманчивый для сталкеров слух, а сами наверняка проводили какие-то свои эксперименты над людьми. Просто и любые зверства Зоной на раз прикрыть можно. Из-за этих экспериментаторов померли Дрём с Вереском. Из-за таких же тварей появились мутанты, аномалии, монолитовцы и Зона вообще! Я обязан положить этому конец! Как друг, как боец «Долга»!
– Значит, вторая мразь Димкой зовётся, – я злобно ухмыльнулся, – А что же он отсиживается, тебе на помощь не спешит? – дико хохотнув, я хрипло выкрикнул, на что хватило глотки, – Эй, Димас, выходи! Или мы ща сами к тебе заявимся – хуже будет!
– Не смейте, не ходите! Не... – я безжалостно оборвал благородный порыв учёного, ударив того по затылку ботинком. Мужчина подо мной безвольно затих.
– Чёй-то ты его так? – впервые за прошедшее Пират подал признаки своего пребывания рядом, – думал, ещё помурыжишь.
– Не, пусть отдохнет, о своих делах подумает, – я бросил оценивающий взгляд на дорогую пушечку своей жертвы. Секунды посомневался, а затем смело отстегнул крепления ремня и забрал «Винторез». Нечего хорошему оружию у плохих людей болтаться! В поисках патронов я порыскал по чужим карманам, но к своему удивлению обнаружил только небольшую полупрозрачную ярко-красную сферу с чёрной чертой в самом её центре. Вылитое, мать его, Око Саурона! Такого арта я ещё не видел. Понадёжней припрятал находку к себе в контейнер. Эту штуку стоило хранить осторожно. В тайне! Вдруг мы тут знаковое чего раздобыли? Или злобные планы раскрыли?
– Ну, пошли этого Димку высвистывать! Заодно нагребём доказательств, что эти падлы здесь на пару сталкеров дурачили и по пробиркам фасовали. – Торжествующая ухмылка перекосила моё лицо. Мысленно уже исследовал настоящую злодейскую лабораторию на уровне местных подземелий и ужасался творениями безумных учёных.
– Кто не спрятался, я не виноват, – продолжая улыбаться, как полоумный, я снял «Винторез» с предохранителя и смело шагнул в сырую смердящую темноту тоннеля. Слишком вся ситуация напоминала детские игры. Жмурки, прятки или как-то так. Суть одна: запрячься, сиди на месте и не отвечай на провокации со стороны водящего. В нашем случае, меня и Пирата. Свет наших фонарей в замкнутом пространстве казался слишком ярким. Контрастные чёткие тени от него очертили ржавые рельсы и перегородивший их разбитый вагон, колонны склада-ответвления и контейнер у самого завала. Я прошёл сквозь вагон и скользнул влево. Фонарик тут же избавил от непроглядной мглы неглубокое ответвление и подъем в нишу платформы.
– Димка, ну ты где? Даже не встречаешь гостей! – я не удержался. Злорадно усмехнулся и направился к проходу между колоннами платформы. Ни души. А этот Димка не так уж глуп. Трусость заставила прятаться где подальше. Только тебя она не спасёт! Всё равно найду. Найду и сверну шею. Я мельком заглянул на платформу. Никого. Только массивная металлическая дверь подземного склада распахнута. А вот и твой промах, Димон. Такую подсказку мне отвалил! Теперь я тебя зараз...
– Токарь! Сюда йди! Кажись, он! – голос Корабелова эхом отозвался под высокими сводами, – Я его, ент, на прицеле держу!
А всё так хорошо начиналось! Уже представлял, как его загоню в угол в тесной заваленной таинственной аппаратурой коморке склада, как вежливо обрисую ему ситуацию, и как позорно для него завершится его жизнь. Недооценил я Димку! Какой облом. Чертыхнувшись, я быстрым шагом вернулся на пути. Своего товарища увидел сразу. В самом конце тоннеля. Он сосредоточенно целил автомат куда-то за старый контейнер. Значит, там ты, падла, спрятался? А я был о тебе лучшего мнения!
– Не лучшее место, Димка, не находишь? – Корабелов отступил на шаг, пропуская меня ко второму участнику мутного разводилова. В самом углу, у крутого склона завала, спиной к нам сидел человек в потертой чёрной куртке и замызганных трениках. Бандит как есть. А я ожидал большего... У нашего светодиода науки оказывается ещё и плохой вкус.
– Эй, Дмитрий, тут к тебе обращаются, – желая привлечь внимание бандита, я постучат по металлической стенке контейнера. Ноль внимания. Эта мразь как окаменела. Сидит, голову под капюшон упрятал и строит из себя предмет интерьера! Злоба, усиленная не выветрившимся алкоголем, затмила мне разум. Я метнулся к загнанному в угол собеседнику и одним резким движением опрокинул его на спину.
– Мудила, я к тебе обраща... – остаток фразы застрял у меня в горле. Прямо на меня бессмысленно пялились остекленевшие глаза моей жертвы. Трупно-бледная, местами начавшая вздуваться кожа лица дрогнула, очерчивая противоестественную работу мышц. Зомбарь раззявил рот и неуклюже прохрипел в ответ. Бессмысленно. Бессвязно. Существо уперло руки в пол. Оскользнулось, оставив на бетоне полоски разлагающейся кожи. Ломано, как испорченная марионетка, тело живого мертвеца поднялось и обернулось ко мне. Стрелять! Надо стрелять! И валить отсюда, пока не поздно! Но я смотрел. Позорно стоял и смотрел на оживший труп, беспомощно до побеления костяшек сжимая в руках «Винтарь».
Рука мёртвого бандита с хрустом поднялась, указывая на меня пальцем – кончиком белой кости. Рот его снова раскрылся и по подбородку, падая на кожаную куртку, потекла жёлтая пена.
– А-а-а-а кхто-о-о-о… э-э-это-о к на-ам пжалваа-а-ал?! – прохрипел мертвец, брызнув на меня тошнотворной массой. Трупное зловоние проявилось резко и только сейчас. Желудок скрутило страшными спазмами, и я не удержался от того, чтобы вывернуть из себя всё съеденное и выпитое за несколько часов до этого.
– Ну-ка, ну-ка ща-а-ас гляа-а-а-анем!.. – из кромешной темноты шаркающими шагами к нам выходили еще трое мёртвых бандитов. Одного я только слышал. Двое других уже были близко. Когда я нашёл в себе силы поднять голову и бегло обернуться, мертвецы уже подходили к костру. Оба с одинаково пустыми бессмысленными глазами и перекошенными в жуткой неудачной пародии на улыбку ртами.
– Гляа-а-а-ань Жу-у-у-к!.. – просипел тонким противным голоском один из зомби, – долга-а-аши-и-и-и!.. А чо им тут надо-о-о-о?..
– А мы ща-а-ас узна-а-а-е-е-ем… – тот первый мертвец довольно шустро приближался ко мне, хоть и сильно хромал на левую ногу.
– Не узнаешь! – на истерической ноте отрезал Пират. Сзади меня оглушительно застучал его автомат, взревели раненые твари. А я стоял и смотрел в упор. Вместе с желудком, казалось, немного прочистился от алкогольного дурмана и мозг. Эффект внезапности прошел, и теперь, ломано уперев окоченевшие руки в бока, передо мной вплотную стоял обычный зомбированный. С вытянутым перекошенным лицом. Такое же мерзкое, разлагающееся на ходу, бесполезное и безмозглое отродье Зоны. В нашем случае и при жизни не отличавшееся умом, сообразительностью и полезностью в человеческом обществе. По всем уставам «Долга» вдвойне подлежащее уничтожению. Я таких уже укладывал. И не одного. И далеко не безоружных. Руки послушно вскинули показавшийся лёгким «Винторез», палец привычно лёг на спусковой крючок. Трижды деревянный приклад ударился в плечо, и мерзкая гниющая оболочка человека передо мной, захрипев, мешком рухнула на пол. Я еле сдержал очередной рвотный позыв. Сладковатая вонь только усилилась после расстрела – хрен теперь перенесёшь без противогаза. А воцарившаяся на секунды тишина постепенно наполнялась еле слышимым шуршанием. Как ветер осоку колышит у болота.
– Ты чё так тянул? Некрофил шо-ль? – Пират с презрением пнул одного из зомби в живот. В ответ тело забрызгало ботинок моего товарища густой чёрной кровавой массой.
– Нет, перемкнуло что-то… – вяло ответил я, а помедлив, продолжил, – Знаешь, не нравится мне что-то это место. Давай выбираться. А там получше поболтаем с учёным. Он мне тоже не нравится.
Корабелов поддержал меня недовольным угуканьем. С трудом сглотнув, я отвел взгляд от распластавшихся на бетонном полу трупов и, перехватив плотнее реквизированное оружие, направился к выходу. Не успел я пройти и пары шагов, как под ногами хрустнуло. Как сухая листва вперемешку с ветками. Поскользнувшись на чем-то склизком, я не удержал равновесия и упал на колени, выставив перед собой руки. Луч фонарика уставился в землю, прожектором высветив из темноты полчища копошащихся насекомых. Их было столько, что они плотным слоем покрывали пол. Едва мои руки упёрлись в шершавый бетон, мерзкие создания атаковали рукава куртки, побежали выше. Переползли на грудь, на плечи, пытались залезть на лицо. Заорав, сколько хватало воздуха в лёгких, я как ошпаренный вскочил с пола. Запрыгал на месте, похлопал себя по бокам, пытаясь сбросить тварей. Пират был не в лучше положении, матерился и отплёвывался. Похоже, несколько тварей заползли ему в раззявленную пасть.
