Текст книги "Жених моей матери (СИ)"
Автор книги: Татьяна Минаева
Соавторы: Ольга Борискова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
– Что? – Он снова сел ровно, достал из барсетки печать и протянул мне.
– Выпить, – ответила я, забирая печать и сжимая её в руках.
– Бар там, – кивком указал он. – Только не переборщи. Пьяных я не люблю.
– А кого любишь? Проституток?
– Только красивых. Как ты.
– Я не проститутка! – возмутилась я.
– Тогда почему ты меня не остановила? – Он резко ухватил меня, и не успела я понять, что происходит, усадил к себе на колени. – Почему не сказала, кто ты, Олеся? – прошептал он, а рука его принялась стягивать лямку платья с плеча.
Чувствуя его эрекцию, я растерянно помотала головой.
– Что? – спросил он, вторая его ладонь поползла по моему бедру, задирая платье.
– Хватит! – Я накрыла его руку своей, желая остановить. И не желая останавливать.
В глубине души я хотела, чтобы он убрал мою руку и продолжил ласкать меня. О черт! Я откинула голову, он собрал мои волосы, намотал на кулак и яростно впился в шею. Застонав, я вцепилась ему в плечи, то ли пытаясь оттолкнуть, то ли наоборот. Остатками разума снова и снова говорила себе, что надо остановиться, представляла реакцию мамы. Она ведь любит этого мужчину. Что она скажет, что подумает? Но…
– У меня с тебя крышу сносит, – выдохнул Руслан мне в рот и жадно впился, еще сильнее потянув за волосы. Мне было больно и сладко. Хорошо и плохо. – Что ты, нахрен, делаешь, девочка? – прошептал он и, обхватив меня за талию, усадил так, что его пах оказался между моих ног. Подол окончательно задрался, я, не понимая, что творю, потянулась к его ширинке, желая ощутить твёрдость плоти, желая обхватить его, почувствовать в себе. Руслан сдернул лямки с моих плеч, нашел на спине молнию, ловко расстегнул и стащил платье, оставив болтаться на талии. Его горячие ладони опустились на мою грудь, он нежно очертил чашечки бюстгальтера. будто бы случайно он касался кожи, опаляя её своими прикосновениями, клеймя меня.
Боже… Дыхание вырывалось из моего горла вместе с тихими стонами. Внутри всё скручивалось, пульсировало, горело. Я будто бы сама горела. За его руками следовали губы, влажный язык. Тяжело дыша, я подставляла себя ему: его большим ладоням, умелым пальцам, его жадному, властному рту, и понимала одно, как прежде уже не будет. Я не смогу посмотреть маме в глаза. В этот раз уже не смогу. Потому что… Потому что это не случайность. Руслан Агатов – не случайность.
Дрожащими пальцами я расстегнула молнию на его брюках. Наши взгляды на мгновение встретились. Меня будто лавиной накрыло. Лавиной его желания. С таким вожделением на меня в жизни никто не смотрел, а я… я отвечала тем же. Оставив брюки, я потянулась к Руслану, обвила руками и поцеловала. Сама. Прикусила его губу, почувствовала прикосновение его языка к своему и тихо застонала. Меня переполняло желание, и я не знала, что мне со всем этим делать. Он – последний из мужчин, к которому мне хотелось испытывать то, что я испытывала, последний, с кем я должна была оказаться наедине летней ночью, последний, с кем я должна была… Но… Повинуясь инстинкту, я сжала пальцами волосы на его затылке. Он издал звук, похожий на рычание, и снова неистово припал к моим губам, терзая их, покусывая. Ладони его прошлись по моей спине, ниже, к ягодицам. Задрав подол моего платья, Руслан смял его в области талии и с силой стиснул ягодицы. Я протяжно застонала, крепче ухватилась за его загривок, выгнула спину. Почувствовала его прикосновения между ног и охнула, раскрыв глаза. Просто отодвинув уже мокрые, пропитанные влагой моего желания трусики в сторону, он проник в меня сначала одним пальцем, потом двумя, глубоко и сладко. Погладил, сделал несколько движений, раздвинул пальцы в стороны, растягивая меня. Господи… запрокинув голову, я вскрикнула. По телу моему прошла волна дрожи.
– Руслан, – в каком-то невменяемом состоянии прошептала я и снова нашла его губы. Сама прихватила зубами, затем лизнула, а после он проник в мой рот, нашел мой язык и принялся ласкать, одновременно с тем, как его пальцы все быстрее и быстрее двигались во мне.
Я постанывала сквозь поцелуй, цеплялась за его плечи, потихоньку царапала, понимая, что во мне с каждым мигом всё сильнее и сильнее разгорается пламя. Оно грозило поглотить всё вокруг, сожрать, уничтожить. Огонь – опасный, неподдающийся контролю… Желание пульсировало, стягиваясь в одной точке, там, где были его пальцы. Груди мои налились и болели, соски стали твёрдыми. Мне хотелось, чтобы он, как и в ту первую ночь, касался их губами, накрывал жадным ртом. Хотелось оказаться под ним, скрестить лодыжки и отдаться ему во власть. Что со мной? Как я могу хотеть его?
Руслан вышел из меня, погладил кончиком пальцев влажный клитор, провел вдоль складочек. Я задрожала. Снова потянулась к его ширинке. Если я сейчас же не почувствую его внутри, в себе, сойду с ума. Меня поглотит моё собственное пламя. Нет… Он помог мне справиться с брюками и бельём, и резко, не дав опомниться, насадил на себя. С каким-то исступлением сжал мои ягодицы. Издал гортанный звук и посмотрел мне в глаза. Зрачки его были расширены. Чёрные впадины с отражающимися в самой глубине бликами света.
Его взгляд проник в меня, ещё сильнее разжёг пламя, разметал вокруг нашего общего костра сверкающие искры безумия. Я двигалась на нем, совершая резкие, первобытные толчки, чувствуя его в себе, и мне было так хорошо, как не было ещё никогда. Бездна. Вот она – моя бездна. В его глазах, черных от возбуждения. Разве может быть так? Разве я могла потерять голову настолько, что отдалась во власть этому мужчине без зазрения совести?
Я прильнула к нему, потерлась грудью о его грудь. Соски мои ныли, жаждали ласки, кожа горела. Придерживая под ягодицами, Руслан продолжал насаживать меня на себя, усиливая толчки, проникая в меня глубже и глубже – до сумасшествия, до судороги, до граничащего с болью удовольствия. Я стонала, целовала его, гладила грудь, сильные плечи. Движение, второе… Шлепки соприкасающихся тел. По телу моему одна за другой прошлись несколько горячих волн, а вслед за ними меня настиг бурный оргазм. Впившись в плечи Руслана пальцами, я закричала, а спустя ещё одно мгновение он приподнял меня, резко вышел и кончил мне на бёдра. Я сглотнула, судорожно выдохнула и убрала трясущиеся руки с его плеч.
Тяжело дыша, он смотрел на меня, и я могла бы поклясться, что мы оба в данный момент думаем об одном и том же. Какого хрена только что было?!
Глава 5
Руслан
Я едва сдержался, чтобы не кончить прямо в неё. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Зрачки расширены, губы приоткрыты, из груди её вырывалось рваное дыхание. Наверное, в её глазах я выглядел ничуть не лучше. Юнец, дорвавшийся до секса. Только вот я давно не юнец, и башню мне сносить не должно. Умом я это прекрасно понимал, однако руки мои продолжали сжимать талию Олеси, не давая ей возможности отстраниться.
– Можно… – наконец хрипло выдавила она, не выпуская меня из омута собственных глаз. – Можно в душ?
– Можно. – Я отпустил-таки её. Олеся сползла с моих колен и одернула платье. Как-то затравленно глянув на меня, она рванулась в сторону ванной, но едва не упала. Я успел схватить её, и она снова шлепнулась мне на колени. Не удержавшись, я провел по её волосам, вдохнул её запах. Что же в ней такого?! Эта нежная кожа, высокая грудь, округлые бедра. И глаза. Глаза, которые я должен ненавидеть, глаза её отца. Я разжал пальцы, и она, снова вскочив, метнулась к ванной.
С дивана что-то упало. Наклонившись, я поднял печать и бросил её обратно. Вот и поработали. Застегнув ширинку, тоже поднялся и с силой потер лицо ладонями. Наваждение. Нужно с этой девчонкой что-то делать. Вернее, не делать: не видеться с ней, не общаться. Она мне все планы порушит, сука!
Немного придя в себя, я тоже отправился в душ, благо, в спальне люкса была вторая ванная комната. Шкаф с чистыми брюками и рубашками тут тоже был. Конечно, не для таких вот случаев, а просто, на всякий пожарный. Правда, таких вот «пожарных», причём едва ли не в прямом смысле, ибо искры от нас летели во все стороны, в моей жизни еще не случалось за все тридцать восемь лет. И, надеюсь, впредь больше никогда не случится. Раздевшись, я вошел в душевую кабинку, включил горячую воду и, уперевшись ладонями в стеклянную стенку, подставил голову под струи. Ледяные надо бы, чтобы остыть.
Я невесело усмехнулся. С Олесей Хавронской нужно прощаться. Хотя, может, сама уйдет после случившегося. Это ведь уже не случайность. По крайней мере, с моей стороны. Я дико хочу её. Едва она появляется в поле моего зрения, мозг мне отшибает к херам! Я совершаю дикие, глупые поступки. Я не привык к такому. Все должно быть подчинено разуму, а с ней… А она? Что для неё значит этот секс? Может, очередной раунд её игры? Она ведь не постеснялась притащиться ко мне в первый раз и прыгнуть в постель. Это ж просто представить: девочка пришла к незнакомому мужику и не остановила его, когда он потащил её в койку! Хорошо же Хавронский дочку свою воспитал! Я снова начинал злиться. Чтобы эта красавица не задумала, я в игры её играть не буду. Правила устанавливаю я.
Душ у меня занял полчаса, – все никак не мог прийти со своим членом и разумом к взаимопониманию. И вроде бы разум мой в итоге победил, однако, стоило мне выйти в гостиную и увидеть облачённую в белый отельный халат, размера на три больше требуемого Олесю, как в брюках стало тесновато. Блядь! Выгнать её нахрен! Запретить подходить ко мне! Угрожать!
Увидев меня, Олеся плотнее запахнула халат и вздохнула. Она сидела на диване и походила не то на синичку, не то на нахохлившегося воробья.
– Ты можешь быть свободна. – Я снова подошел к минибару и принялся наливать виски. Не могу смотреть на неё, когда она такая… с влажными волосами, припухшими губами, порозовевшими щеками и… абсолютно голая под этим халатом. Попытка воскресить перед мысленным взором образ улыбающейся мне сегодня в ресторане и гладящей мою руку Наташи, нужного результата не дала. Даже её красное платье делу не помогло. Красное платье… эта сучка мелкая в первый раз пришла ко мне именно в красном платье! Никогда я бабские шмотки не запоминаю, а тут… Плеснул в бокал виски и, не поворачиваясь к белобрысой стерве, осушил залпом. Наташа. Думай о Наташе, Руслан.
– Ты один не успеешь к утру, – произнесла Хавронская тихо.
Я резко поставил бокал на стол, развернулся и посмотрел на неё. Делает вид, будто бы ей все равно. Разве может ей быть все равно?! Гребаная девчонка, за какие грехи она на мою голову свалилась?!.
– Успею. Одевайся и проваливай.
– Нет, – глаза её вспыхнули. Упрямая, детка. – То, что между нами произошло, не должно влиять на работу, – сказала она и, схватив печать, продолжила: – Ты подписываешь, я ставлю печать.
– Предлагаешь сделать вид, что ничего не было? – Я приблизился к дивану и взглянул на неё недовольно.
– С кем не бывает, – пожала она плечами и уставилась на меня своими глазищами снизу вверх.
Я бы мог сравнить их с глазами оленёнка, но какой, нахрен, она олененок?! Хищная кошка с острыми клыками и невинным взглядом.
– Я расскажу тебе, с кем не бывает, Олеся, – присел рядом. – С людьми, которые скоро породниться должны, не бывает. С людьми, любящими человека и знающими, что тому будет больно от того, что произошло. Понимаешь? – попытался я донести до неё свои мысли, однако она продолжала молча смотреть на меня.
Её ладошка с зажатой в пальцах печатью лежала в опасной близости от моего бедра. Мне вдруг в голову пришла мысль – связать её нахрен, чтобы у нее не было возможности двинуться. Может быть, тогда я смогу спокойно находиться с ней рядом? Хотя, нет. Не смогу. В этом случае придется завязать ей глаза и рот. Зажмурившись, я мотнул головой. Хватит! Нужно попытаться прийти с этой девчонкой к какому-нибудь соглашению.
– Олеся, – снова начал я, ловя взгляд её бездонных глаз. – Ты понимаешь, что не можешь работать у меня?
– Почему?
В бессилии зарычав, я ударил кулаком по подлокотнику и с нажимом заговорил:
– Потому что это уже не игра, понимаешь!? Это серьезно, Олеся! Это касается твоей матери. Ты можешь мне не верить, можешь пытаться и дальше ставить палки в колеса, но я люблю её, понимаешь ты это?! Я со школы её любил! А твой отец…
– Не смей говорить о моем отце! – мигом подобралась она. Черты её лица заострились. Да черт тебя возьми, Олеся, какая же ты красивая!.. – Не смей мне говорить про папу! Ты не имеешь права, Агатов! И я не верю, что тобою движут чувства к маме. Если б ты любил её, не заказывал бы шлюх! И не трахал бы её дочь! – зло воскликнув, она попыталась встать, но я среагировал молниеносно. Ухватил её за кисть и усадил обратно.
Сощурившись от боли, она волком глянула исподлобья. Девчонка импульсивна, избалована и дерзка. Но в двадцать лет – это нормально. И что маму она свою защитить хочет – тоже. Вот только, Олесенька, не от меня её надо было защищать.
– Грешен, – кивнул я. – А ты сама? Святая? У тебя же парень есть. Любишь его?
– Не твое дело! – зашипела она, пытаясь вырваться, но я лишь крепче ухватил её. – Моя личная жизнь тебя не касается! А мама…
– Да не трону я твою маму! – не выдержав, рявкнул я. – Люблю я её, слышишь ты меня?! Твой отец умер, Олеся! Дай своей матери хоть чуточку счастья ощутить.
– То есть с папой она счастлива никогда не была, да? – скривила девчонка губы и отвернулась.
Я бы мог многое рассказать ей о её любимом отце. Об отце, которого она так боготворит, но это, весьма вероятно, разобьёт ей сердце и отравит душу. Кто знает, как она воспримет правду? Почему-то мне не хотелось стать разрушителем той иллюзии замечательного отца, которую Хавронской создал для своей дочери. Дети же не должны страдать за грехи родителей?.. Нет, если Наташа посчитает нужным, расскажет сама. А с меня и так дерьма хватит.
– Это у мамы своей спроси, – спокойно ответил я. – Олесь, дай нам с Наташей шанс. Не строй козни. Увидишь, что она будет счастлива со мной.
Она вскинула голову и так колко уставилась на меня, что мне стало не по себе. Будто бы отравленные шипы своим взглядом в меня всаживала.
– Очень…
– Хорошо, – неожиданно кивнула она, и взгляд её мигом потеплел. – Хорошо, Руслан, я не буду строить козни. Но у меня условие: я продолжу работать с тобой. Договорились?
На протяжении последующих четырех часов мы с Олесей готовили документы. Часа в три ночи она начала в открытую зевать, да и я на пару с ней стал плохо различать строку, где нужно было ставить подпись. Однако несколько чашек крепкого кофе сделали своё дело и помогли нам взбодриться.
– Это же кадровые документы, – шлепнув печать и отложив очередной лист в сторону, сказала Олеся.
– Да.
– Так почему не они этим занимаются? Устроил бы выволочку и заставил работать сверхурочно.
– А подписывать кто будет? Все равно пришлось бы с ними сидеть, – ответил я и поставил размашистую витиеватую подпись на положении. Протянул Олеське. Она, снова зевнув, взяла документ и поставила печать.
– Так передал бы право подписи кому-нибудь. Сколько времени занимает вот эта тупая работа.
– Я все документы подписываю сам. Никогда никому ни в чем не доверяю.
– Еще скажи, что каждую бумажку просматриваешь!
– Да. Каждую, потому что я хочу знать, на чем стоит моя подпись. Я ответственен за документы. За любые.
– Ты во всем такой? – Она глянула на меня, улыбаясь уголками губ.
– Какой?
– М-м-м… ответственный! – засмеялась Олеся, видимо изначально собираясь охарактеризовать меня совершенно другим словом.
Мне вдруг захотелось коснуться её щеки. До ломоты в пальцах…
– Да. Это дело всей моей жизни. Компания, которую я основал собственными руками, – ответил я, крепче сжимая ручку, чтобы не поддаться искушению. – То, что мое – это мое. Я никому не позволю отобрать это.
– Собственник, – цокнула языком Олеся.
Спорить я не стал и вернулся к работе. Собственник… Моё плечо соприкасалось с её плечом, и я вдруг поймал себя на мысли, что с удовольствием бы и эту девчонку себе присвоил. Дурацкие мысли. Никакого «присвоил» и быть не может. Разве что в качестве падчерицы.
– Все! – Олеся вскинула руки вверх и со стоном потянулась.
– Успели. – Я глянул на часы – половина пятого. Управились даже раньше, чем я предполагал. Признаться честно, работа у нас получилась слаженной. Не касаясь скользкой темы, мы даже неплохо общались. Исключительно по рабочим моментам. Леся рассказала мне, что ей нравится гостиничный бизнес, и что с выбором будущей профессии она определилась уже давно. Вполне серьёзные амбиции для двадцатилетней девчонки – возглавить отель или даже целую сеть. Тут мы, что говорится, нашли друг друга. Я тоже рано понял, чего хочу от жизни.
– У тебя есть несколько часов, чтобы поспать, – сказал я, собрав документы в стопку, убрал в барсетку ручку и печать. И тут вдруг почувствовал, как голова Олеси коснулась моего плеча. Замер, не зная, как реагировать. Точнее, как реагировать, нутро моё и не спрашивало, только вот мы договорились…
– А ты? – сонно мурлыкнула девчонка.
– Я… – Да, мне тоже нужно было поспать хотя бы час. На завтра… уже на сегодня у меня назначено несколько важных встреч, и клевать на них носом мне бы не хотелось. – Я тоже лягу. Иди в постель.
– А ты? – снова спросила она и сладко зевнула, чуть прикрыв рукой рот.
– А я на диване. – Ответом мне послужила тишина. – Олесь? – Я чуть дернул плечом, однако девчонка только что-то невнятно пробормотала.
Уснула. Красота. Я мог бы разбудить её, но почему-то стало жалко. Откуда эта гребаная сентиментальность?! Уж что-что, а тонкой душевной организацией я никогда не отличался. Осторожно, поддерживая под спиной и коленями, взял Лесю на руки. Голова её упала на мою грудь, волосы щекотнули подбородок. Боже, помоги мне, пожалуйста. Убереги от этой напасти… Она прильнула ко мне, сладко выдохнула куда-то в ключицы, и мне даже на миг показалось, что она проснулась.
– Леся, – тихо позвал я, но ответа, как и прежде не дождался.
Простоял с ней на руках несколько секунд и все же двинулся в сторону спальни. Там положил поверх покрывала и набросил на неё другой его конец. Олеся уткнулась в подушку, удобнее устраиваясь на кровати. Халат её чуть распахнулся, и взгляд мой тут же выцепил полоску молочной кожи, полушарие груди. Да к чёрту всё! Не думая, я скинул ботинки и, обойдя постель с другой стороны, прилег позади неё. Придвинул кокон с покрывалом ближе к себе и, обняв, зарылся носом в белокурые волосы. Знал, что делаю что-то неправильное. Порочное, запретное. Но чувство, что поселилось у меня в душе с появлением в моей жизни этой девчонки, стало чем-то настолько живым и ярким, что я будто мотылек летел на свет. Понимал, что сгорю к хренам собачьим и все равно летел. Я ведь в самом деле люблю её мать. Но Олеся… Это нечто другое. Страсть? Вполне возможно.
Всё оставшееся время до звонка Кирилла, я так и пролежал рядом с ней, не сомкнув глаз. По-хорошему, нужно было разбудить Олесю и отправить домой, но она так сладко спала, завернувшись в покрывало, что я не смог. Вышел в гостиную, забрал документы и спустился вниз. Утреннее солнце уже припекало ранних прохожих. Сияющий стёклами автомобиль ждал меня в нескольких метрах от входа. Я потянулся, разминая затёкшие мышцы и пошёл вперёд. На часах было семь утра. Кирилл вез меня в офис, а я писал Лесе смску о том, что сегодня у неё выходной.
Глава 6
Олеся
– Я что-то не понял, ты теперь у этого хрена работать будешь?!
Я перевела взгляд на сидящего напротив за столиком Леху и кивнула.
– Уже работаю, – нехотя ответила я.
Он наградил меня охреневающим взглядом, покачал головой и выдал:
– То есть, хакнул я его телефон просто так? Теперь ты решила стать примерной дочкой и подлизаться к будущему папочке?
От голоса его так и веяло презрением.
У меня внутри все аж скрутилось от этого ядовитого тона. Примерная дочка, будущий папочка… Меня колбасило от одной только мысли, что мама собирается замуж за Агатова, а ведь он и правда скоро может стать моим отчимом, и тогда… Что будет тогда?
В номере я проснулась около обеда. Поначалу даже не поняла, где нахожусь, и только когда события ночи острыми иглами вонзились в мою память, схватила подушку и со стоном накрыла ею голову. Боже, что я натворила! Я все понимала. Понимала, что если мама узнает, это будет для неё ударом, но также я понимала и то, что не жалею о случившемся. Вот такая я отвратительная дочь. Хотя… не сказать, чтобы мама у меня была такая уж замечательная. По крайней мере в том, что касается её материнских обязанностей. В детстве, так и вовсе я постоянно оставалась на попечение няни и мать свою видела гораздо реже, чем доброе морщинистое лицо Лилии Петровны. Только позже мама начала проявлять участие в моей жизни. Наверное, в тот момент, когда поняла, что мы всё сильнее и сильнее сближаемся с отцом. Вот тогда-то у неё внезапно появилось на меня время: совместные походы по магазинам, в кафе, отдых на берегу океана или в Европе. Что это было с её стороны? Ревность? Возможно. Родители тянули меня в разные стороны, будто постоянно пытались доказать один другому, что ребенок больше любит маму, а не папу, и наоборот. Я же… Мне-то всего и нужно было, чтобы они просто любили меня. Оба. Потому что я-то любила их обоих. И хотела любить обоих одинаково. Но такое бывает лишь в нормальных семьях. В нашей же… Я знала, что у папы на стороне есть женщина, и даже однажды видела её, а вот насчет мамы… Вполне возможно и у неё был любовник, только она это скрывала лучше, чем отец. Вероятно даже, что с Агатовым она встречалась ещё до папиной смерти.
– Ты его просто разблокировал, – хмыкнула я и помешала ложечкой сахар в чашке кофе.
Лёша позвонил мне сегодня с претензией, что я совсем о нём забыла, а я как раз в этот момент выходила из отеля и, несмотря на смс Руслана, намеревалась поехать к нему в офис. Но планы в итоге пришлось изменить. Выходной, так выходной.
– Это тоже, знаешь ли, – обиженно нахмурился он и откинулся на спинку диванчика. – Что ты задумала, Лесь? Как теперь собираешься отваживать этого индюка от мамочки?
Я посмотрела Лёхе в глаза и невольно отметила, что, невзирая на то, что они у него тоже голубые, глаза Руслана куда красивее. Ярче, и кайма более темная, насыщенная. Снова я думаю нем, господи!
– Совмещу нужное с полезным, – сказала я. – Получу опыт работы в крупной компании, а заодно буду следить. У такого, как он, грешков должно быть полно. Выведаю что-нибудь обязательно и использую против него.
– Ты, главное, успей сделать это до свадьбы, – хохотнул Леха. – А то так и придется называть Руслана Агатова папочкой.
– Ну тебя! – Я схватила салфетку, скомкала её и бросила в Лешку.
Он засмеялся, прикрываясь руками, и я в конце концов тоже улыбнулась. Ситуация и правда могла бы быть смешной, если бы меня не прошибало насквозь электрическими разрядами, едва я оказывалась рядом с Агатовым. И если бы не произошедшее между нами… уже дважды.
Признаться, если раньше я считала, что Руслану от моей мамы нужны лишь деньги, то после того, как чуть окунулась в его жизнь, поняла – нафиг они ему не сдались. Он сколотил гораздо большее состояние, чем мой отец, но слова папы о том, что он приберет к рукам всё нажитое нами только ради удовольствия и мести ему, имели под собой почву. Папу Руслан точно не любил…
– Ладно тебе, Хавронская. – Леха взял мою ладошку в свою и сжал. – Как насчет вечера у меня дома, м-м? Родаки укатили на Мальдивы, моя хата полностью в нашем распоряжении. Или можем к тебе поехать…
Он посмотрел на меня взглядом, призванным, по всей видимости, разбудить во мне жгучее желание. Такой силы, что я непременно должна была броситься к нему в объятия и томно прошептать: «Да, Лешенька, я вся горю в предвкушении нашего соития!» По факту же я едва сдержалась, чтобы не засмеяться, вынула руку из его и схватилась за сумочку.
– Лех, мне Агатов кучу дел надавал, поэтому извини. – Достала из бокового кармана телефон и проверила сообщения, в тайне надеясь, что Руслан все-таки что-то напишет, но кроме утренней смс сообщений от него не было. Зато было послание от мамы. Она просила приехать домой на важный разговор. Я нахмурилась и напряглась. В голову закрались подозрения, а вдруг она все узнала? Черт! Черт! Черт!
– Вот и мама просит приехать, – выдавила я, набирая ответную смс: «Что-то случилось?»
– Всегда так, Лесь, – вздохнул Лешка.
Я наконец взглянула на него. Он был хорошим парнем. Веселым и добрым. За ним бегали все девчонки с нашего курса, и по первости его внимание мне очень льстило. Сын влиятельных родителей, красивый и не сволочной – что мне ещё нужно? Тогда – больше ничего. А сейчас?..
– Прости меня, Леш. Мне правда пора. – Я виновато улыбнулась, встала и почувствовала вибрацию телефона в руке.
Открыла сообщение: «Не ожидала от тебя такого».
Называется, приплыли. Сомнений в том, о чем будет важный разговор с мамой, у меня не осталось.
Машину Агатова я увидела еще на подъезде к дому, и предчувствие грандиозного скандала, не покидающее меня всю дорогу, усилилось. Припарковав свою Ауди рядом с БМВ Руслана, я выбралась из салона и бросила взгляд на дом. Все прикидывала, что же мне сказать матери, как объяснить случившееся, но разве могут слова: «я не хотела, мам», стать оправданием? От этого ей будет не легче. Да и мне тоже легче не будет, несмотря на то, что я, скорее всего, добилась-таки отмены свадьбы.
С этими мыслями я вошла в дом. Нашла маму и Агатова в гостиной. Едва он заметил меня, напряженно прищурился, но ничего не сказал.
– Мам, что ты хотела? – осторожно обратилась я к матери, стоявшей рядом с креслом, в котором расположился Руслан.
– Олеся, как ты могла?! – с ходу начала мама.
Я снова посмотрела на Агатова, потом на маму. Нет, тут что-то не то. Она не раздавлена и даже не расстроена, она зла. А Агатов не выглядит женихом, уличенным в измене.
– Что я могла, мама?
– Не притворяйся, – скривилась она. – Руслан мне все рассказал.
Я, вскинув брови, уставилась на Агатова, который сидел, как ни в чем не бывало, и наблюдал за мной. Скотина! Во мне вдруг поднялась очередная волна ненависти к нему. Рассказал… Я едко усмехнулась и снова посмотрела на мать.
– Что он тебе рассказал, мама? – жестко выговорила я, намереваясь услышать навязанную ей Агатовым версию. Ладно. Скрипнула зубами. Думаешь, я буду молчать? Нет уж, Руслан. Не дождешься. И своей стажировкой ты не купишь мое молчание.
– А я все думала на ужине, почему вы так странно себя ведете. Будто бы знакомы. – Она покачала головой и сделала шаг ко мне. Только затем продолжила, глядя мне прямо в глаза: – Ты приходила к нему до этого. Руслан рассказал, что ты приходила и требовала, чтобы он оставил меня. Олеся, как ты могла?!
В глазах матери было столько возмущения и праведного гнева, что, по её мнению, я должна была, видимо, ниц перед ней броситься и умолять о прощении. На деле же я испытала целую гамму совершенно противоречивых чувств – от облегчения и радости до испепеляющей меня ярости и ненависти.
Краем глаза заметила, как Агатов прикрыл кулаком рот и сделал вид, будто закашлялся. Смеешься, гад?! Посмотрим, кто будет смеяться последним.
– Да, я приходила к Руслану, мама. – кивнула я.
Обошла её и присела на диван. Разгладила складки платья, поправила спадающую лямку и повернулась к Агатову. Он мой жест, судя по вмиг загоревшемуся взгляду, оценил. Да, переодеться я еще не успела, поэтому это то самое платье, которые ты вчера снимал с меня, подонок. Мне показалось, что я смогла без слов донести до него всё, что хотела сказать и, довольно улыбнувшись, вздохнула и проговорила:
– А больше твой жених ничего тебе не рассказал?
– Олеся. – Мама тоже присела на диван рядом. И взгляд её вдруг стал жалостливым. Она взяла мою руку и, сжав, тихо сказала: – Я понимаю, что для тебя это стресс, но, пожалуйста, давай договоримся, что ты не будешь лезть к Руслану. Если что-то тебе не нравится, я выслушаю твои претензии, но Руслан…
– Язык проглотил? – хмыкнула я. – Что скажете, Руслан Валерьевич? – пожала я плечами.
– Я скажу лишь то, что уже сказал твоей маме, – услышала я наконец его голос, и это отозвалось во мне непонятным теплом. – У меня самые честные побуждения, я люблю её и хочу стать её мужем.
– А я хочу стать его женой, – добавила мама.
Я вырвала руку из её и вскочила. Глянула на неё сверху вниз и нервно выдохнула:
– Я тоже много чего хочу! Хочу, чтоб ты ценила все, что связано с папой! Но этого же не будет, верно? Ты же ненавидела его! И этот, – не глядя в сторону Агатова, указала на него рукой. – Не удивлюсь, что с ним ты крутишь дольше, чем несколько месяцев! Может быть, это вообще ты со своим любовником убила папу?!
– Что ты такое говоришь?! – глядя на меня широко распахнутыми глазами возмутилась мама. А меня несло, и остановиться я уже не могла. Не знаю, чего хотел добиться Агатов своим поступком, но то что довел меня этим до грани, – это точно.
– Я говорю, что думаю, мама. Удобно, не правда ли? Автомобиль был неисправен, но кто знает, возможно, он был поврежден кем-то намеренно? – продолжая впиваться взглядом в её побелевшее лицо, поинтересовалась я. – Дело закрыто. А тебе и дела не было до того, чтобы узнать правду. Ты была с этим! – исступленно заорала я и в следующее мгновение ощутила, как Агатов, больно сжав мои плечи, развернул меня к себе лицом.
Он встряхнул меня с такой силой, что у меня на миг закружилась голова, и заговорил:
– Ты мелкая девчонка, имей уважение не к собственной матери, так хотя бы к памяти отца! – шипел он, пребывая примерно в таком же состоянии злости, как и я. – Твоя мать заслуживает счастья! Как никто другой заслуживает, а ты… – поджал губы и оттолкнул меня.
Я упала на диван и уставилась на него, едва сдерживаясь, чтобы не броситься. Ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу!!
– Если ты еще раз начнешь оскорблять свою мать, будешь иметь дело со мной! – прогромыхал Руслан.
А я засмеялась. Надтреснуто, истерично, глядя ему в глаза.
– В папочку решил поиграть, м-м? – Я снова встала и приблизилась к нему вплотную. Взгляды наши скрестились. Он готов был смять меня, схватить за шею и придушить, но я не боялась его.
– А иметь дело с Вами, Руслан Валерьевич, я буду только по деловым вопросам. Моя стажировка ведь не отменена? – с вызовом глядя на него, проговорила я.
– Не отменена, – нехотя выплюнул он.
– Вот и отлично, – а после повернулась к матери и объявила: – Я переезжаю к себе, мама. Если понадоблюсь на очередной «семейный» разговор, сообщи мне, я подумаю, стоит ли терять время.
– Олеся! – Мама попыталась ухватить меня за руку, но я так глянула на неё, что она осталась стоять на месте.
