Текст книги "Высота одиночества (СИ)"
Автор книги: Татьяна Минаева
Соавторы: Ольга Борискова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Глава 8
Утро для Игоря наступило ровно в восемь часов. Выключив будильник, он сладко потянулся в теплой постели и порадовался, что рядом нет этой садистки Ипатовой. Никто не вырывает из-под головы подушку, не сдергивает одеяло и не тащит на улицу. Красота!
Мужчина неспешно поднялся, принял душ и позавтракал, размышляя между делом о новом дне, в котором придется разбираться с Ринатой по поводу её нежелания пользоваться «добротой» Бердникова и ехать в Сочи. Что там она себе в голову вбила? В одиночку она не сможет ничего добиться. С другой стороны, в какой-то степени Ипатова может быть права – шоу это через месяц, и что они сумеют показать? Красивую дорожку шагов и элегантное падение Рины с поддержки?
Да, если постараться, на скорую руку они сделают что-то под музыку, но стоит ли? Зачем рваться ради показательных выступлений? Вот только возможность показаться мировой спортивной общественности тоже немаловажна. Заявить своим прокатом, что они не просто играют на публику, не пиарят себя, а всерьез намереваются выступать на соревнованиях. Чего же Рината так боится?.. Он обязательно задаст ей этот вопрос, как только снова увидит.
Но приехав на каток, Игорь застал только Николая Петровича, нервно расхаживающего по коридору. Заметив в дверях подопечного, тренер обрушил на него все свое негодование:
– Тебя где черти носят?! Ты на часы смотрел, Крылов! Приходят, когда хотят, уходят, когда захотят, а то и вовсе не появляются на тренировке! Нет, я не могу так работать, не могу!
– Николай Петрович, да что стряслось-то?
– Ничего не стряслось, Игорь, ничего, – уже спокойнее заговорил Савченко. – Только, скажи на милость, кого я тренировать должен? Заливщика льда и уборщицу? А что? Баба Катя еще ничего, вполне за фигуристку сойдет! А ты, – ткнул его в грудь, – ты об Олимпиаде забудь! И ты, и Рината твоя!
– Я Вас не понимаю, Вы чего завелись-то? – воскликнул Игорь. – Где Ипатова?
– Не знаю я, где твоя Ипатова! – ответил Савченко. – Нет её!
– Как это нет? – Игорь ровным счетом ничего не понимал. Чтобы Рината опоздала на тренировку?! Бред!
– Вы ей звонили?
– Ты меня совсем за дурака держишь? – Савченко одарил Игоря мрачным взглядом из-под густых седых бровей. – Не берет она трубку. Гудки идут, а трубку не берет.
– Николай Петрович, я съезжу к ней домой, – бросил Крылов и помчался к выходу.
– Езжай, езжай, – устало покачал головой тренер. – Дурдом, а не тренировки!
Игорь безостановочно барабанил в дверь Ринаты, твердо зная, что она дома – стоило набрать ее номер, как внутри квартиры слышалось противное пиликанье телефона. Хотя могла забыть… Но где она, черт возьми? А что если… район-то у неё… Нет! Глупости!
– Рината! Ипатова, открой! – прокричал он и в отчаянии ударил кулаком по двери.
– Эй, приятель, ты чего раскричался? – из квартиры напротив появился заспанный чернявенький парень. – Весь дом перебудил. Ринку, что ли, потерял? – он понимающе ухмыльнулся, и Игорю неожиданно захотелось стереть с его лица это наглое выражение. Что он там подумал?!..
– Скройся с глаз моих. – Игорь снова принялся стучать в дверь.
– Крылов?
Господи, а она-то что тут забыла?! Рука так и застыла в воздухе. Игорь обернулся и за спиной у парня увидел растрепанную Фёдорову, наспех застегивающую кофту. И после этого она снова ему будет говорить, что они чай пили у соседа на кухне?! Ну, Лера… – Что случилось-то?
– Случилось! Ипатова не пришла на тренировку.
– Сбежала? Ой, как быстро ты ей надоел. – Девушка закончила с пуговичками, прихватила свою норковую шубку, протиснулась мимо Артёма и вышла на лестничную площадку.
– Тёма, я тебе позвоню. Пока! – Она помахала пальчиками, явно рассчитывая на то, что парень сейчас преспокойно уйдет к себе, оставив ее наедине с Крыловым. Однако Новиков делать этого отнюдь не собирался. Наоборот, прислонился к косяку, в характерном жесте сложив руки на груди, в ожидании, что же будет дальше.
А дальше Игорю надоела эта преграда в виде двери. С пару секунд он размышлял, что лучше предпринять: попробовать справиться своими силами или поискать какие-нибудь инструменты. Но все оказалось куда проще – стоило только навалиться на дверь плечом, и та, жалобно хрустнув, поддалась. Из квартиры тут же повеяло холодом. Чувство было такое, что он попал не в чей-то дом, а в мрачный погреб или склеп. Игорь поежился и шагнул в темный коридор.
– Эй, это же вторжение в частную собственность!
– Фёдорова, успокой своего Ромео! – прогромыхал Крылов, включая свет. Сразу отметил, что ботинки Рины и её убогая куртка на месте, значит она дома. Влетел в комнату и сразу же увидел свою партнершу, по самую макушку укутанную в два одеяла. Свернувшись, она лежала на диване, а возле, на полу, валялась опрокинутая чашка.
– Ипатова! Рината. – Игорь опустился перед ней на колени и дотронулся до лба. – Господи, да ты вся горишь!
– Крылов, ты чего тут забыл? – девушка разлепила тяжелые веки и уставилась на него затуманенным взором.
– Какого черта окно открыла? – Он вскочил на ноги и наглухо защелкнул раскрытые створки, сквозь которые влетал леденящий ветер. Не сказать, чтобы в комнате от этого мигом стало теплее, но холод хотя бы больше не пробирался под одежду.
– Жарко было, – едва слышно прошелестела Рина. – А теперь холодно…
– Так. Я вызываю скорую! – Игорь трясущимися руками нащупал в кармане куртки телефон и набрал «03». Путано объяснив ситуацию, сказал, что если через десять минут врачи не приедут, он сам их из-под земли достанет. – А вы что стоите? – рявкнул он на притихших Леру и Артёма.
– А что делать-то?
– Фёдорова, иди на кухню, ищи медикаменты и градусник, а ты… как тебя?
– Артём.
– Артём, иди к себе и… и ищи то же самое! И давайте быстрее!
Оставшись наедине с Риной, он поинтересовался:
– Ты почему не позвонила?
– Крылов, мне тяжело говорить, – прохрипела девушка и закашлялась. Игорь недовольно вздохнул и, стащив с себя куртку, накинул поверх одеял.
Она ему не доверяет. Да это и понятно, с чего бы ей доверять почти чужому человеку? Но было обидно. Он так хотел, чтобы между ними были нормальные отношения. Пусть не дружеские, но хотя бы такие, при которых они могли бы нормально общаться. Правда понимал он, – слишком разные они, нет у них точек соприкосновения. Ипатова, Ипатова…
Он посмотрел на Ринату. Зажмурив глаза, она уткнулась в подушку, пытаясь совладать с болезнью. Всегда такая сильная и независимая Рината Ипатова сейчас казалась ему слабым ребенком, требующим заботы и поддержки. Крылов убрал ее влажные волосы со лба и погладил по голове, прошептав:
– Все будет хорошо.
Так и сидел рядом на полу, не зная, чем еще помочь до приезда бригады медиков. Позвонил Савченко, объяснил, что случилось и предупредил, чтобы тот сегодня их не ждал. Положил трубку и снова погладил Рину по голове. Кожа была горячей, а спутанные волосы неожиданно мягкими, похожими на жидкий шелк…
В это время Лера вовсю орудовала на кухне в поисках градусника. Она, кажется, решила перетрясти все содержимое ящиков. Как говорится, пустили козла в огород. Однако внезапно звуки прекратились, и в квартире воцарилась мертвая тишина.
– Фёдорова, тебя только за смертью посылать! Где ты там? – Игорь вошел на кухню и в ступоре остановился. Валерия сидела на стуле, а на коленях её лежала самая обыкновенная коробка из-под обуви.
– Игорь, – девушка подняла удивленный взгляд на Крылова. – Богославская Ринате писала… – сообщила она, вытаскивая охапку писем.
– И что?
– А то, что ни одно не открыто! Ни одно из шести, понимаешь? Последнее датировано две тысячи двенадцатым годом. Слушай… это же шанс все узнать! – Недолго думая, Фёдорова взяла верхнее письмо и принялась распечатывать. Кудрявые волосы упали на лицо, в карих глазах читалось предвкушение.
Игорь подлетел к ней и, вырвав письмо из рук, гаркнул:
– С ума сошла! Не тебе эти письма адресованы, не тебе их читать!
Взял коробку и закинул обратно все, что вытащила Лера.
– Я должна узнать, что тогда случилось, должна! – Фёдорова снова схватилась за коробку и потянула на себя. Теперь в глазах ее была обида и упрямая злость. В чертах лица проступила резкость. Она сильнее впилась пальцами в коробку, светлый локон скользнул по щеке, в голосе послышались нотки раздражения. – Игорь…
– Спроси у Богославской, а эти письма – собственность Ринаты! – Отцепив пальцы Фёдоровой, Игорь закрыл коробку и поставил ее на самый верх шкафчика. – И если она не желает читать их, значит, есть на то причины. Личные. Хватит лезть в чужую жизнь!
– А тебе разве неинтересно, чем жила все это время твоя партнерша? – прищурившись, язвительно осведомилась Лера. – Что у неё в голове творится?
– Нет! – твердо ответил Крылов и, схватив Фёдорову за руку, уволок с кухни. – А если тебе интересно, ищи других людей, а Ринату не трогай.
– Тоже мне, защитничек нашелся, – с досадой фыркнула девушка. – Я разговаривала с Богославской, а та как зомбированная твердит: «Рината получила травму и решила закончить карьеру». Тьфу!
– Тогда иди к Бердникову, – хмыкнул Крылов.
– Я градусник нашел! – прервал их появившийся в коридоре Артём. – И, кажется, «Скорая» подъехала.
Оказалось, что почти бессознательное состояние человека и температура за тридцать девять еще не являются основанием для госпитализации. Фельдшер сделал Рине укол, сбивающий жар, и посоветовал вызвать участкового врача, после чего бригада уехала, оставив негодующего Игоря у постели партнерши. К слову, температуру удалось сбить, но ненадолго – спустя час ртутный столбик термометра вновь зашкалил за отметку в тридцать восемь. Ринату то знобило, то бросало в жар, а Игорь сидел и не знал, что же ему предпринять, чтобы облегчить ее состояние. Фёдоровой позвонили с работы, и она убежала, обещая звонить, а соседа Крылов сам спровадил следом за ней.
В итоге, в очередной раз осмотрев место жительства лучшей фигуристки страны, он принял кардинальное решение.
– Ипатова, поднимайся, поехали! – скомандовал Игорь, открывая шифоньер, и принялся вытаскивать из него вещи. Их, к слову, было совсем немного: несколько футболок разной степени изношенности, двое совершенно одинаковых джинсов, две водолазки, свитер и так, еще кое-что по мелочи. Взяв с нижней полки плотный пакет, он заглянул внутрь и наткнулся на лежащие вперемешку колготки и трусы. Черные, белые с кружавчиками, еще, кажется, чашечка бюстгальтера… Покосился на Рину, но та как будто ничего не заметила.
– Куда? – Она приподнялась на локтях, потерла лоб и наконец поняла, что содержимое ее шкафа медленно перекочевывает на стоящий рядом стул. – Эй, положи обратно мои джинсы!
– Будешь жить у меня. – Крылов нашел дорожную сумку и начал закидывать в неё все что попадалось под руку.
Рината следила за его перемещениями и все никак не могла понять, что он задумал. С какой стати она должна жить у него? И чего это он расхозяйничался в её квартире?
– Я не буду жить у тебя, – щурясь от резкой боли в висках, твердо, насколько смогла, проговорила она.
– Рин, – Крылов все же удосужился взглянуть на неё, – ты больна, у тебя температура высоченная, тебе уход нужен, а тут от кого ты его получишь? А если тебе еще хуже станет? Да и вообще, у тебя тут морозильник, непригодный для жизни!
– То есть ты сиделкой моей хочешь заделаться?
– Называй, как знаешь, но давай, поднимайся, я тебя переодену и…
– Сама оденусь. Выйди, – недовольно прохрипела Ипатова, садясь на диване. – Выйди, – повторила она, и Игорь, взяв уже собранную сумку, с явным неудовольствием ушел в коридор. Рина посмотрела на оставленные им шерстяные носки, брюки и свитер. Вздохнула и снова потерла лоб. Признавать его правоту не хотелось, и все же он был прав: ей нужна помощь. Состояние было таким, будто ее хорошенько избили, окатили ледяной водой и налили в голову свинца. Куда уж хуже… Кое-как свесив с постели ноги, она сняла с себя насквозь мокрую футболку и бросила ее на кровать рядом с собой. Думать о чем-либо сил не было, поэтому она медленно, дрожащими от слабости руками, натянула чистую одежду и вышла из комнаты. Уже одетый Крылов усадил её на тумбочку, с горем пополам обул и укутал в куртку.
– Идем, – обхватив за плечи, вывел из квартиры.
– Ты чего на звонки не отвечала? – тихо спросил он, когда они уже забрались в машину.
– Я не слышала, – честно призналась Рината. – В каком-то полубессознательном состоянии находилась, словно сон странный, непонятный… Игорь, спасибо тебе.
Крылов слегка приподнял брови, не ожидая услышать эти слова из ее уст. Повернул голову и внимательно посмотрел на Рину. Но говорить больше ничего не стал, только отрегулировал климат контроль и направил струю теплого воздуха ей на ноги.
Подумал о письмах в обувной коробке. Странный способ выбрала Богославская. Не могла просто прийти к своей ученице или, на худой конец, позвонить? Игорь не мог отрицать, что ему интересно прошлое Рины, но узнавать его способами Фёдоровой совесть не позволяла. Раз Ипатова не выбросила эти письма, а хранила столько лет, не открывая при этом, что-то, да значат они для неё. Может прямо спросить?
– Рин, а что за…
Он было снова повернулся к ней, но осекся, увидев, что голова ее прислонена к стеклу. Губы ее приоткрылись, дыхание было тяжелым, но спокойным, ровным. Во сне она вздохнула и повернулась другим боком, пряча нос в то, что осталось от меха на капюшоне. Игорь завел мотор и, стараясь объезжать ямы, чтобы лишний раз не трясти машину, поехал к своему дому. Что же… В другой раз.
Глава 9
В течение трех следующих дней Крылов изо всех сил боролся с Рининой температурой, ни в какую не желающей снижаться. Ни на шаг не отходил, поил отварами, кормил куриным бульоном и делал все, чтобы ей стало лучше. Ипатова морщилась, кривила лицо, отпускала едкие замечания, но помощь принимала, что не могло не радовать Игоря. Она стала чаще улыбаться, что не могло не радовать его еще сильнее. В эти моменты из глаз её на мгновение исчезала пустота, они наполнялись светом. Игорь пару раз ловил себя на мысли, что завороженно смотрит на свою партнершу и ничего не может с собой поделать.
Однако улыбка её гасла, а взгляд становился тяжелым, едва речь заходила о поездке в Сочи. Крылов никак не мог вывести Рину на разговор, – она молча накрывалась одеялом и отворачивалась к стенке, а в нем поднималась волна злости, и если поначалу он сдерживал себя, то, в очередной раз наткнувшись на молчание Ринаты, не выдержал.
– Рин… – Игорь присел на кровать и потянул её одеяло на себя. – Перестань, – как можно мягче произнес он. – Давай поговорим.
– Не хочу, – услышал он сдавленный хрип.
– Ипатова. Рината! Да повернись ты ко мне! – повысил голос Крылов.
Девушка тяжело вздохнула и обернулась. Поправила подушки и натянула одеяло по самый подбородок.
– Что ты от меня хочешь? – В голосе – настороженность, в глазах – холод.
– Я опасаюсь, что у нас с тобой ничего не выйдет, если ты и дальше будешь на все так реагировать. Я хочу получить от тебя ответ на очень простой вопрос – почему ты не хочешь ехать в Сочи. – Игорь старался говорить размеренно, никоим образом не выдавая своего истинного состояния. А ему очень сильно хотелось просто наорать на эту девчонку и сказать, что она может думать все что пожелает, но они поедут на это проклятое шоу. Поедут и точка. Но, стоило ему об этом намекнуть, Ипатова снова пошла бы в наступление. А криками тут ничего не добьёшься, да и не здорова она. Поэтому он выдавил улыбку и продолжил: – Я не лезу к тебе с расспросами о твоих взаимоотношениях с Бердниковым, но мы вроде как в паре катаемся, а решать почему-то должна ты одна. Странно, не находишь?
– Я хочу сама всего добиться. Сама, – упрямо поджала губы Рината.
– Одна ты ничего не добьёшься! Мы или вместе, или каждый сам за себя, определись! – воскликнул Игорь.
Рината опустила голову и ничего не ответила.
– Я не подарок, – продолжил Крылов, – но я клянусь – изо всех сил буду стараться быть хорошим партнером. Только для того чтобы стать олимпийским чемпионом, мне нужна ты, – он несмело дотронулся до её руки, уголок его губ дрогнул. – Так же, как я нужен тебе.
– Я не хочу, – вдруг услышал он. Рината подняла на него влажные глаза и, шмыгнув, проговорила: – Я не хочу их видеть. Умоляю, не заставляй меня…
– Ты о Богославской и Бердникове? – догадался Игорь.
Она кивнула.
– Хорошо… – Он терпеливо выдохнул. – А дальше что? Рано или поздно тебе все равно придется с ними столкнуться. Или как ты себе все представляешь? Будут контрольные прокаты, чемпионат России, в конце-то концов…
– Там уже по ситуации.
– Думаешь, ситуация будет какая-то другая?
– Пока что я не готова, Игорь, – ответила Рина с мукой во взгляде. – Это слишком быстро. Дай мне хотя бы немного времени.
– Заметь, я не спрашиваю, что у вас произошло, – невесело хмыкнул Крылов. – Сама расскажешь, если сочтешь нужным. Хотя… кто я такой, чтобы ты мне что-то рассказывала? Так, фигурист-неудачник, бьющийся в дверь, не подозревая, что за ней стена… Ладно, – он встал, – поеду за лекарствами. – Взял с тумбочки рецепт, оставленный доктором, и засунул в карман брюк. – Не скучай тут без меня.
– Еще чего, – она слабо улыбнулась. – Езжай.
Оказавшись на улице, Игорь уселся на скамейку возле подъезда и задумался. Все же не давала ему покоя та странная история. Она Ипатову не отпускает и вперед ей не дает двигаться. Под иглами дикобраза в эти дни Игорь увидел одинокого ребенка, разочаровавшегося в людях. Рината сильная личность, но ей всего девятнадцать. Жизнь сделала её жесткой, никому не доверяющей, ни от кого не зависящей. Все сама-сама. И надолго её хватит?..
– Любопытство до добра не доведет, – стараясь оборвать мысли в зародыше, убеждал себя Игорь, при этом уже набирая номер Савченко и направляясь к машине.
– Алло, Николай Петрович? Доброе утро, Вы на катке?.. Отлично, тогда я заеду… Да нет, ничего не случилось… До встречи.
Игорь знал, что Богославская до ухода из спорта тренировалась у Савченко, следовательно, тот мог пролить свет на внезапно возникшую неприязнь Ринаты к Алле Львовне или хотя бы дать ему хоть какую-нибудь зацепку. Усевшись в салон автомобиля, он покачал головой, все еще не до конца понимая, зачем влезает в эту историю. Ипатова же его живьем сожрет, если узнает!..
– Николай Петрович, можно к Вам? – Крылов вошел в кабинет и остановился на пороге.
– Да вроде никогда разрешения не спрашивал, – Савченко оторвался от монитора и кивнул на стул. – Садись. Как Рината?
– Ворчит, язвит, в общем, все как обычно, – усмехнулся Игорь. – А на самом деле ей уже гораздо лучше.
– Это хорошо, хорошо.
– Собственно, о ней я и хотел с вами поговорить. Вернее, не совсем о ней… в общем, Николай Петрович, Вы же были тренером Аллы Львовны, верно?
– Верно.
– Расскажите о ней.
– Тебе-то зачем?!
– Просто интересно, – пожал плечами мужчина, однако Савченко слишком хорошо знал этот взгляд. Крылов точно что-то задумал.
– Ладно. Что ты хочешь знать?
– Все. Меня интересует все. От начала её карьеры до того момента, когда она ушла из спорта.
– Её дедушка привел ко мне на каток, – при воспоминании о бывшей ученице, черты лица тренера смягчились, а лицо просветлело. Он по-доброму улыбнулся, устремив взгляд куда-то мимо Игоря. – Маленькая такая, хрупкая. Знаешь, что я подумал, когда увидел её? Что старенькие поношенные коньки, которые она держала в руках, тяжелее её. Но она вышла на каток, шлепнулась, поднялась и снова упала. А я стоял и смотрел на эти тщетные попытки укротить лед. Дед её спросил: «Ну как? Не берете? Хиленькая у меня Аллочка, знаю». Хиленькая… Но упорная безумно! Я взял её в свою группу и ни на секунду не пожалел! Алла была моей самой любимой фигуристкой. Я растил её, твердо зная, что придет день и час, придет мгновение, когда этот бутон распустится, и весь мир увидит мое сокровище.
– Увидел?
– Не до конца, – грустно улыбнулся Николай Петрович. – В девяносто третьем году она, наконец, смогла заявить о себе. Выиграла чемпионат России, стала второй на чемпионате Европы и победила на чемпионате Мира в Праге. Я думал – вот она! Наша надежда на Олимпиаду в Лиллехаммере в девяносто четвертом. И она выиграла бы! Уверен в этом!
– А что же случилось?
– Случилось… Случилась беременность. Не представляю, как я раньше не догадался… Это ж надо… – Савченко, казалось, настолько ушел в воспоминания, что позабыл о присутствии Игоря. А тот с вытянутым лицом слушал историю Аллы. – А это все тошнота её. Проблема у неё была – когда нервничала сильно, её тошнило. Часто на соревнованиях такое случалось, вот я и не обратил внимания, а когда узнал – поздно было…
– Поздно для чего?
– После выигранного чемпионата мира Алла заявила, что уходит из спорта, – уклонился от прямого ответа Николай Петрович. – И это за год до Олимпиады! Девочка была настолько категорична, что никакие уговоры на неё не действовали. Бердникова тогда два года как президентом Федерации фигурного катания назначили, вот он вообще ходил как привидение. Это ж был такой шанс на золото, а тут… беременность…
– А дальше что? – продолжал задавать вопросы Крылов, чувствуя, что еще немного и Савченко опомнится и откажется рассказывать.
– Что дальше, что дальше, – вздохнул Николай Петрович. – А дальше Алла родила.
– У неё есть ребенок?! – брови Игоря взметнулись вверх. Никак он не ожидал такого поворота.
– Мальчик родился. Только вот… умер он. Дня не прожил, роды тяжелые были, ну и… Бердников тогда думал, что она на лед вернется, снова форму наберет и выступать будет, а она ни жива, ни мертва. Однажды пришла ко мне, бледная такая, с потухшим взглядом, я едва узнал её. Сказала, что хочет детишек тренировать, а сама на лед больше не выйдет никогда. Малыши для неё смыслом жизни стали. Но она никогда не забывала своего ребенка. Каждый год в его день рождения ходила на кладбище… Пятнадцатого октября.
– Грустно… – выговорил Игорь, рассматривая причудливые блики от лампы на поверхности стола.
Вот только кое-что в этой истории Савченко опустил. Раз Богославская замужем не была…
– Николай Петрович, а кто был отцом ребенка?
– А я почем знаю? Игорь, что за вопросы? – возмутился тот, сдвинув седые брови на переносице. – Я за ней не следил и не знаю, с кем она была в не тренировочное время.
– И Вы даже не спросили?
– Спрашивал. Только она молчала как партизан – и слова не вытянешь. Ну что мне? Пытать, что ли, её надо было? Так и не рассказала. Но я понял, что он то ли бросил её, то ли хотел, чтобы она аборт сделала. В общем, вот такая неприятная история…
– Да уж, – протянул Игорь и, шумно выдохнув, взъерошил волосы. Вот так дела. Ничего, что связало бы Аллу и Ринату, он не узнал, зато окончательно уверился во мнении, что не могла бы она взять и так поступить с детдомовской девочкой. Выходит, Фёдорова права. Черт, всегда эта блондинка все наперед знает! Вот что значит – журналистка – сенсацию за версту чует.
– Ладно, Николай Петрович, пойду я, – хлопнув себя по коленям, Крылов встал и кивнул тренеру, по-прежнему находящемуся мыслями где-то в прошлом. – Рине лекарства надо отвезти.
– А?.. Ага, езжай, езжай. Вы там поправляйтесь скорее.
– Постараемся, – улыбнувшись, кивнул Игорь и вышел.
На улице он быстро сбежал по ступенькам спорткомплекса и, ежась от холода, нырнул в машину.
– Когда же наступит нормальная весна, – проворчал Крылов, включая климат контроль. Почувствовав теплый воздух, он расслабленно вытянулся на сиденье и, достав айфон, написал смс: «Я еду. Соскучилась?» Отправил и взглядом гипнотизировал экран до тех пор, пока не пришло ответное сообщение: «А должна была?»
Ухмыльнулся и отбросил телефон на соседнее сиденье.
Но тут он снова завибрировал.
– «Лимоны закончились. Купи еще», – прочел Игорь, и на лице растянулась довольная улыбка.
Завел машину, но не успел выехать со стоянки, как в зеркале заднего вида увидел бегущего к нему Николая Петровича. Остановился и выбрался на улицу:
– Что случилось?
– Хорошо, что ты еще не уехал, – отдышавшись, мужчина оперся о капот машины. Снял очки и протер о рукав: – Мне тут из Федерации позвонили и потребовали, чтобы ты сегодня же приехал.
– Зачем?
– Без понятия. Но Бердников требует тебя немедленно!
– То три года ни слуху ни духу, а тут соскучился, – уныло покачал головой Игорь, рассматривая под ногами грязную жижу, когда-то бывшую снегом. – Ладно, – поднял голову и кивнул Савченко. – Сейчас заеду. Интересно, что он мне скажет?
– Потом расскажешь, – проворчал Николай Петрович и, поежившись, пошел обратно.
Последний раз он был в этом длинном коридоре, перед этой дверью с табличкой «Бердников В.Н.» в тот злополучный день, когда узнал, что его исключили из состава сборной России. Теперь то он понимал, каким дураком был, но тогда… Тогда эмоции его захлестнули, мешая мыслить здраво. Бердников никогда его особо не жаловал, а уж после его «цыганочки с выходом» на Олимпийских играх и подавно. И все же исключение из состава сборной для Игоря стало неожиданностью. Но и бог бы с ним, – в финансировании он никогда особо не нуждался, однако на соревнования путь был заказан. В после олимпийском сезоне он еще пытался как-то противостоять президенту, участвовал в двух этапах серии Гран-при, которые честно заработал, однако в финал не попал. А на чемпионат России его просто не пустили. И плевал Бердников на все правила!
А уже с января следующего года Николай Петрович предложил перейти в пары. И с тех пор началась его новая война. Война прежде всего с самим собой. С ростом метр восемьдесят четыре он был высоким для одиночника, но недостаточно высоким для парника. Пришлось брать другим – всё свободное время Игорь проводил в тренажерном зале, а после, когда Савченко нашел ему партнершу, и тренажерный зал не понадобился – девочка Маша была низенькой, но, мягко сказать, крепкого телосложения. Поэтому, чтобы он ни говорил Ринатке, она по сравнению с его бывшей партнершей пушинка.
Мимо прошел один из чиновников, и Игорь, набрав в легкие побольше воздуха, шумно выдохнул и постучал в дверь. Тут же последовало приглашение войти.
В кабинете ровным счетом ничего не изменилось. Добротный стол со стоящим на нем монитором, темно-коричневый кожаный диван, в одном углу узкий шкаф, в другом – стеллаж с бумагами. Все, в общем-то, весьма сдержанно, но со вкусом. Абстракция на стене, круглые часы с серебристым ободком циферблата… Даже Бердников был все такой же негостеприимный. И взгляд – будто насквозь сканирует.
– Здравствуйте, Владимир Николаевич, звали? – придав голосу как можно более безмятежный тон, Игорь выдавил некое подобие улыбки и присел напротив президента.
– Звал, – отозвался тот, хмуро разглядывая спортсмена.
– Неужели соскучились? – Крылов вальяжно развалился в кресле.
– Век бы тебя не видел, – с плохо скрываемым раздражением выдал Бердников.
– Вы знаете, это чувство у нас взаимно, – хмыкнул Игорь. – Так что же, неужели в Зимбабве снег выпал, раз я удостоился чести снова сидеть в кабинете самого президента Федерации фигурного катания России?
– Ты что удумал, Крылов? – пропуская мимо ушей его издевательский тон, осведомился Бердников. – Сам в болоте увяз и Ипатову решил с собой прихватить? Думаешь, нашел палочку-выручалочку?
– Если я и увяз в болоте, то только по вашей милости, – холодно улыбнулся Игорь, пожимая плечами. – И болото это у нас с Риной одно на двоих. Но ничего… У нас, знаете ли, свои планы, и с вашими они сильно разнятся.
– Да что ты можешь? Только языком трепать!
– Что-то да могу! – глаза Крылова наполнились яростью. – И только попробуйте нам помешать, в этот раз разрушить свою жизнь я Вам не позволю.
Бердников угрожающе прищурился.
– Если ты причинишь ей вред… Против тебя сыграет каждый её синяк и каждая её слеза, – сжав руки в кулаки, процедил президент. – Запомни это, Крылов.
– А чего вдруг такая забота о Рине? Три года дела до неё не было, а тут вдруг вспомнили о бывшей надежде России и требуете, чтобы фигурист-неудачник Игорь Крылов не прикасался к вашему алмазу! Знаете, – он подался вперед, облокотившись о стол, тем самым сокращая расстояние между ними, – я нашел Ринату в таком месте, в котором жить-то невозможно. И где, скажите на милость, были Вы со своей заботой? Почему бросили её? Оставили совершенно одну! С травмой! С чувством полного опустошения! Неужели все, кто не способен дать сиюминутный результат, становятся ненужными Федерации? – не сводя с Бердникова пристального взгляда, с нажимом проговорил Игорь.
– Я повторяю, – снова заговорил Бердников. Он был словно вытесан из камня – ни один мускул на лице не дрогнул, ни капли жалости в холодных как сталь глазах. – Если с ней что-нибудь случится, пеняй на себя. А теперь свободен.
– Не понимаю, к чему весь этот разговор? Зачем Вы меня выдернули? Запугать хотели? Так не получится. Пуганый уже. Вы не остановите меня в этот раз, Владимир Николаевич. Вы хотите золото в парном? Так мы вам его завоюем.
– И без вас желающих полно, – Бердников продолжал сверлить Крылова тяжелым взглядом.
– А мы их всех обойдем, – расплылся Игорь в улыбке. Только получилась она совсем не добрая. – А что до благополучия Ринаты… Когда Вас заботили судьбы людей? Людей, а не спортсменов? Богославская осталась и без медали, и без ребенка, Рината с травмой и без поддержки Федерации. А Вы… Вы ничем не поскупитесь ради победы, верно? – Игорь понимал, что ступает на край обрыва. Еще немного и он упадет в бездну, но заставить себя остановиться не мог. Он презирал таких людей, считающих себя центром вселенной, считающих, что вся власть в их руках, а люди – марионетки, которыми можно управлять. Кого-то сделать чемпионом, а кого-то выбросить, как поломанную игрушку.
– Да как ты смеешь, щенок! – взревел Бердников и ударил кулаком по столу.
– А что Вы так переживаете?! Аж побагровели. Правда глаза режет? – «Ну вот, последний шаг сделан».
– Вон пошел!!! – президент пришел в такую ярость, что Крылов порадовался, что в данный момент их разделяет преграда в виде письменного стола. Кажется, он наступил-таки Бердникову на больную мозоль.
– Пожалуйста! – ухмыльнулся ему в лицо Игорь. – Да, кстати, спасибо за приглашение в Сочи, но мы вашей добротой пользоваться не будем. Сами как-нибудь, – и, довольный собой, вышел из кабинета. Уже закрыв дверь, услышал грохот. Судя по звуку, кубок со стола президента встретился со стеной…
***
– Вызывал? – в кабинет проскользнул темноволосый мужчина, примерно одного возраста с президентом. Взгляд его карих глаз мигом оценил настроение Бердникова. И был тот, мягко говоря, не в духе.
– Садись.
– Поговорил с Крыловым?
– Да.
– И?
– Всех обыграть собираются, – передразнил мужчина фигуриста. – Дим, клянусь, в случае чего, я его лично придушу. Хоть один волосок с её головы упадет, он пожалеет, что на свет родился.
