Текст книги "Высота одиночества (СИ)"
Автор книги: Татьяна Минаева
Соавторы: Ольга Борискова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Глава 14
Разлепив глаза, Лера долго соображала, каким образом попала в квартиру Крылова и почему спит на его диване в гостиной. И лишь спустя пару минут в её сознании возникли картинки вчерашнего дня. Закрыла глаза руками и громко застонала. Вот дура! Что за вечер слёз она устроила Игорю? И как тот её еще не выгнал?! Сейчас Фёдоровой было стыдно за свою слабость и вдвойне стыдно, что Крылов увидел её такой разнюнившейся идиоткой. Она же сильная, некогда ей горевать о парне, которого, к слову, сама бросила.
– Встаем, встаем, Лерочка, – похлопала себя по щекам Фёдорова и рывком поднялась на ноги.
На кухне уже вовсю готовился завтрак. Игорь с мрачным видом стоял у плиты и что-то помешивал на сковороде, а Ипатова, устроившись за столом, уткнулась в чашку кофе таким взглядом, что казалось, напиток сейчас закипит и испарится.
– Чего такие невеселые? – осторожно поинтересовалась Валерия, предусмотрительно остановившись в дверях. Что-то они оба сегодня не в духе.
– Чай, кофе? – проигнорировав вопрос, Крылов вопросительно посмотрел на подругу.
– Кофе, – буркнула она и села рядом с Ринатой. – Привет.
Та кивнула в ответ.
– Что-то вы какие-то хмурые. Не выспались? – промурлыкала Лерка, пытаясь разрядить обстановку. – А я вот отлично выспалась, и настроение у меня замечательное! И его не испортит даже тот факт, что я опаздываю на работу, – хихикнула она, бросив взгляд на часы над столом.
Однако вновь ответом ей было молчание. Фёдорова взглянула сначала на Ринату, потом на Игоря и пришла к выводу, что между ними произошла ссора. Ипатова смотрела куда угодно, но только не в сторону Крылова, а тот хмурился, но правила игры в молчанку соблюдал. Дальнейшие размышления Валерии прервала трель мобильника, доносившаяся из коридора.
– Кажется, это меня, – бросила Федорова, поднимаясь из-за стола. Вернулась она спустя пару минут с таким выражением лица, что даже Ипатова не выдержала:
– Что случилось?
– Богославская в больнице, – с мрачной задумчивостью выговорила Лера. – Начальник звонил, сказал, что какое-то дело есть для меня. В общем, я побежала.
Проводив Лерку, Крылов вернулся на кухню. Привалился к косяку, сложив руки на груди.
– Ну? – вопросительно приподнял брови он.
– Что? – вскинула голову Рината.
– Ты вчера у Аллы Львовны была?
– С чего ты взял?
– Да так, – неопределенно пожал плечами Игорь, пристально рассматривая Рину, лицо которой не выражало ни одной эмоции. – Насколько я помню, ты апельсины терпеть не можешь… – Не сводя с нее взгляда, он простоял еще несколько секунд, после чего со словами: – Поехали на тренировку, – вышел за дверь.
Рината отпила глоток из чашки и поморщилась – кофе давно остыл, превратившись в противную теплую жижу.
«Обижается. – Она сквозь дверной проем наблюдала за обувающимся Игорем. – Было бы на что». – Отставила чашку в сторону и поднялась из-за стола.
Тренировка не клеилась. Крылов срывал одно вращение за другим, а Рината то и дело падала с выброса, набивая себе всё новые синяки.
Еще одна попытка оказалась очередным провалом: Игорь выбросил партнершу недостаточно сильно, и она снова приземлилась на пятую точку.
– Стоп! Хватит! – На лед выскочил Савченко. Перебирая по скользкой поверхности ногами, тренер оказался перед фигуристами и принялся размахивать руками:
– Да что ж это такое-то, а? Не одно, так другое! У вас с выбросом проблем не было, а тут – на тебе!.. Игорь! – красноречиво глянул он на Крылова.
– Что Игорь?! Почему чуть что, сразу Игорь?! – психанул Крылов, раздраженно косясь на Ипатову.
– Молчать! – цыкнул на фигуриста Николай Петрович. – Ты партнер, ты главный и от тебя зависит, приземлится Рината на ноги или на попу!
– Вообще то в любом падении виноваты оба! – раздраженно выговорил Крылов. – Не Вы ли, Николай Петрович, мне это три года втолковывали?
– А ну цыц! – воскликнул Савченко. – Для начала элемент правильно выполни, а потом уже будем разговоры разговаривать, оба вы виноваты, или нет!
Ничего не ответив, Игорь подъехал к Рине и протянул руку. Савченко прав. Во всем прав, черт возьми! Он не имеет права переносить личные отношения на рабочие. Не имеет права что-то Ипатовой вообще говорить. Она ему ничего не должна и не обязана отчитываться, где была и у кого. Вчерашний поцелуй этот… А если бы он воспользовался ситуацией, и они провели ночь вместе? Что было бы наутро? Как бы они друг другу в глаза смотрели? Игорь чувствовал, что его отношение к Ринате переходит границы дозволенного, и надо бы остановиться, но с каждым днем нажимать на тормоз было все сложнее. А она?.. Сидит на льду и смотрит на него своими глазищами. И что внутри у неё творится, он не знает, не понимает, а как хотелось бы.
– Руку давай.
– Спасибо, – прошептала Рината, поднявшись на ноги. – Еще раз попробуем.
– Мало шишек набила? – постарался улыбнуться Крылов. С какого момента близость Ипатовой стала превращать его в невротика?..
– Идите сюда. – Николай Петрович снова ступил на надежный пол за пределами катка. Пара подъехала к бортику. – Слушайте меня. Через два месяца нам нужно показать свои программы. Что мы имеем? – Савченко посмотрел на Ринату, ожидая от неё ответа.
Крылов пожал плечами.
– А что мы имеем? Программы практически готовы. И, что бы Вы ни говорили, произвольная на «Адажио» мне очень нравится. Не знаю, где Вы там увидели отсутствие связующих элементов.
– Мне лучше знать, что и где я увидел, Игорь, – отчеканил Николай Петрович, которого начинало выводить из себя желание обоих фигуристов непременно показать свое «Я». – «Адажио» – красивая композиция, но вы смотритесь в постановке как два фигуриста-одиночника. Так же, как и в «Танго».
– Хорошо. У Вас есть какой-нибудь специалист на заметке?
– Я знаю только одного хореографа, способного создать из ваших программ цельный образ. Это Элина Кимер.
– Нет!
Крылов громко выдохнул. Откуда он знал, что у Ипатовой будут возражения?..
– Но, Рината, именно она ставила тебе программы, когда ты тренировалась у Богославской, она профессионал своего дела и сможет нам помочь, – здраво рассудил Савченко.
– Именно поэтому я не хочу с ней работать, – тоном, не терпящим возражений, ответила девушка.
– Опять двадцать пять! – воскликнул Игорь. – Ипатова, чем тебе Кимер-то не угодила? Или ты со всеми, с кем Алла Львовна работала когда-либо, контактировать не хочешь? Тогда и нас с Николаем Петровичем тоже можешь внести в свой черный список!
– Хватит язвить! – отмахнулась Рината. – Мы сами справимся.
– Какие мы самоуверенные, – перекривлял партнершу он. – «Все сделаем сами и нам никто не нужен».
– Крылов, хватит! – зло зыркнула на мужчину Ипатова. – К тому же, мне не нравится, что о ней говорят.
– И что же такого о ней говорят?
– Все эти слухи о ее замужествах…
– Уж кто бы говорил о слухах! – с сарказмом усмехнулся Игорь. – Если она работала с Богос…
– Все, закрыли тему. – оборвала его Рина. – Я найду кого-нибудь другого.
– Рин, время поджимает, – вздохнул Савченко. – Некогда показывать свою принципиальность.
– Николай Петрович, я найду того, кто сможет нам помочь, – уверенно повторила Рината и перевела взгляд на недовольного Игоря: – Хватит дуться. Идем, прокатаем еще раз, только, умоляю, не прибей меня на вращениях. Я еще Олимпиаду хочу выиграть, – в её глазах появились лукавые искорки, а губ коснулась улыбка, – желательно с тобой.
И он снова растаял под её взглядом.
***
Бредовая была затея. Но вариантов не осталось. Раз уж она отказалась от услуг Кимер… Рината понимала, что Элина хороший специалист, один из лучших в своем деле. И программы она ставит глубокие, обдуманные, со смыслом. Но прав был Крылов – она не хотела прикасаться к прошлому. Даже с самого краешка. Из прошлой жизни у неё остались разве что коньки, в которых она провалила Олимпийские игры в Ванкувере. И то в тот момент она оставила их только для того, чтобы помнить. Помнить и никогда не возвращаться на лед. А они оказались как раз тем самым, что помогло ей снова на него выйти. Коньки, изготовленные по индивидуальному слепку. Надежные, с хорошими лезвиями. Для того, чтобы ей было максимально комфортно побеждать…
Ипатова остановилась перед подъездом своего уже бывшего дома. Не была здесь уже несколько месяцев, с тех пор, как они с Игорем собрали разбросанные по всей квартире вещи и, сложив в коробку, отправили в один из пунктов сбора гуманитарной помощи. После чего заперли заново установленную железную дверь на ключ и уехали к нему домой. Сейчас Рината и не представляла, как могла жить в таком убогом месте. Но тогда… Год назад ей было все равно, какую квартиру ей дадут. Ей хотелось самостоятельности. Не видеть, не слышать, не помнить. Хотелось отгородиться от всего случившегося с ней, от понимающих взглядов, от едких усмешек, от всего, что ее окружало. Но больше всего ей хотелось, чтобы её оставили в покое, но даже этого она не заслужила.
Набрав в легкие побольше воздуха, Рината шумно выдохнула и вошла в подъезд, пропахший сигаретным дымом и кошачьей мочой.
Добравшись до нужного этажа, громко постучала в квартиру Артёма. Звонок у него сломался еще полгода назад, а починить его он времени так и не нашел.
– Опять что-то забыла?! – спустя минуту перед взором Ипатовой предстал разозленный хозяин квартиры.
Но Рината с трудом его узнала.
– Ты заболел? – Это первое, что пришло ей в голову при виде осунувшегося лица соседа вкупе с трехдневной щетиной и спутанными черными волосами.
Но стоило ему дыхнуть в её сторону, все встало на свои места – Артём пил. И, кажется, пил беспробудно. – Что случилось?
– И тебе привет, Ипатова, – взгляд Новикова потеплел. – Прости. Не думал, что это ты.
– Страшно представить, кому предназначался этот демонический взгляд, – с сочувствием сказала Рината. – Можно к тебе?
– Попробуй, – Артём отступил в сторону, позволяя ей пройти в коридор. – Только тут у меня… не убрано.
– Испугал. – Она стянула босоножки и вытащила из-под тумбочки пару тапок разного цвета.
– Какими судьбами, королевишна? – Артём оценивающе рассматривал Рину. Она изменилась за те несколько месяцев, что они не виделись. Бледно-сиреневое платье в мелкий цветочек, модная стрижка, неброский маникюр. Но дело даже не в макияже и гладко уложенных волосах. Взгляд её стал другим. Не таким жестким и одновременно с тем пугающе пустым. А в улыбке появилась мягкость и искренность.
Ипатова смешно фыркнула и прошла в комнату.
– Мда-а, зрелище не для слабонервных, – присвистнула она, наткнувшись взглядом на пустые бутылки, разбросанные повсюду. – Решил жизнь подсократить?
– А мне все равно, – кинул Новиков, проходя мимо подруги, и уселся на диван. – Так какими судьбами?
– Мне нужна твоя помощь, – Ипатова плюхнулась рядом и смущенно улыбнулась.
– Тебе?! Моя?! – Артём удивлённо вскинул брови и почесал затылок. – Ринатка, у тебя крыша поехала? Чем я могу помочь без пяти минут олимпийской чемпионке?
– Заполнить эти пять минут до победы своей постановкой, – хитро прищурившись, заявила Ипатова, ввергнув Тёму в состояние шока. Теперь он знал, кто такая Рина Ипатова, прожившая с ним по соседству целый год. Спасибо Фёдоровой. Просветила. И Рината рехнулась, если считает, что он может что-то сделать для неё. Где Артём Новиков и где она– чемпионка Европы, покорительница мировых ледовых арен! Совершенно разные ниши. Когда узнал, что она фигуристка, полез в интернет, включил первое попавшееся ее выступление, оказавшееся, к несчастью, последним для неё. Но и этого было достаточно, чтобы понять, что за девушка была его соседкой. Королева, одним словом, несмотря на то падение. И теперь она просит его о помощи?
– Рин, ты с головой дружишь? – осторожно поинтересовался Новиков. – Какая постановка?
– Тёмочка, мы с моей головой хоть иногда и бываем в ссоре, но сейчас у нас полное единодушие. Я же знаю, что ты профессионал…
– Да ты даже не видела ни разу, как я танцую! – воскликнул Артем, продолжая сомневаться, в здравом уме ли его подруга.
– Зато знаю, что ты бальными занимался. Профессионально, – Ипатова засмеялась, увидев, как вытянулось его лицо. – Да-да, знаю, что это тайна! Но так уж вышло, видела я твои дипломы и медали. Артём, я не спрашиваю, почему ты решил уйти и заняться чем-то другим. Понимаю, у каждого свои причины поступать так или иначе. Сама такая же. Но я уверена, что ты сможешь помочь нам с Игорем.
– Неужели нет специалистов, готовых поработать с вами? – вздохнул Новиков.
Рината покачала головой:
– Все заняты.
– Я тоже занят. – Он встал и принялся расхаживать по комнате, собирая бутылки.
– Вижу я, чем ты занят! – скептически скривила губы Рина. – Неужели не хочешь доказать Фёдоровой, что она неправа была?
– Ты о чем?
– Я все знаю. Крылов – друг Леры. Он рассказал мне. Алкоголем ты боль не заглушишь. Тут нужны более действенные способы, – Рината злорадно сверкнула глазами. – Ты должен в лепешку расшибиться, но показать, кого она потеряла! Поможешь нам с постановкой, потом другие фигуристы тоже попросят тебя о помощи, а это, хочу сказать, очень прибыльное дельце. Уж получше твоих танцев в ночных клубах.
Артем задумался. Рината спокойно ждала, будучи уверена, что для него это шанс, и он ни за что его не упустит. Ну, если, конечно, не совсем осел. Сколько можно прозябать в этом бараке без надежды на что-то стоящее?
Новиков неуверенно посмотрел на подругу.
– А что если моя постановка провалится? Ты понимаешь, что в фигурном катании я ничерта не смыслю?
– Об этом не переживай, об уровнях элементов будет думать наш тренер. От тебя только танец, перенесенный на лед. Артём, сделай так, чтобы все пришли в восторг. – Рината приблизилась к нему и ободряюще хлопнула по плечу. – Помоги мне, и ты поможешь себе.
– Хорошо, – наконец, кивнул он. – Когда и куда приходить?
Рина только довольно улыбнулась. Кто там говорил, что кроме Кимер они никого не найдут?..
***
На следующий же день Рината представила тренеру и партнеру их нового хореографа-постановщика. Артём, еще не отошедший от недельной пьянки, старался изо всех сил показать себя с лучшей стороны, но все его усилия сошли на нет, едва он надел коньки и вышел на лед. Савченко только обреченно закрыл лицо руками, не в силах видеть его, ползающего по катку.
– Какой у нас замечательный постановщик, – Крылов склонил голову. – И хореография у него очень оригинальная. Как называется этот изумительный танец? «Корова на льду»? Нам с тобой так же ползать на четвереньках?
– Игорь, прикуси свой длинный язык и помолчи, – сквозь зубы процедила Ипатова. – Артём еще покажет, на что способен. Это твоя любимая Фёдорова его до такого состояния довела.
– Что вы говорите? – передразнил её Игорь. – Лерка бы его не бросила, если б он в свои двадцать четыре достиг хоть какого-то успеха.
– Ничего. Достигнет в двадцать пять, – твердо заявила Рина.
– Я бы не был столь уверен, – Игорь поморщился, наблюдая за очередным смачным падением Новикова.
– В конце концов, это мы кататься должны, а не он! – Схватив Крылова за руку, Рина потащила его на лед. – Артём! – крикнула она. – Иди на трибуны, посмотришь на нашу программу!
– Угу, – вздохнул Тёма и, потирая ушибленное бедро, поспешил убраться с этой скользкой поверхности. Нет, сегодня точно не его день. Стоит уйти и не соваться в это дело.
Артем прекрасно понимал, что именно так нужно и поступить, но вместо этого отправился на трибуну и уселся в кресло. Фёдорова локти кусать будет, когда он успеха добьется. Права Рината. Нужно доказать, что он чего-то, да стоит в этой жизни!
Артём внимательно следил за передвижениями Крылова и Ипатовой по льду и по окончании проката пришел к неутешительному выводу – от танго в их программе только музыка.
– Ну как? – Рината посмотрела на него с надеждой.
– Вам честно или не портить настроение? – немного виновато улыбнувшись, Артём пожал плечами.
– Честно, – вздохнула девушка.
– А по мне, так лучше не портить настроение, – пробурчал рядом стоящий Игорь, за что получил в награду тычок в бок от партнерши.
– Вы взяли слишком сложный танец, – признался Новиков и, поднявшись со своего места, спустился к бортику, где в задумчивости стоял Николай Петрович. – Может, что-то другое придумать?
– Да что ты можешь знать?! – возбужденно рявкнул Крылов.
Артём понимал, что все его слова Игорь будет воспринимать в штыки, но раз уж взялся – отступать поздно.
– Да, я не профессиональный постановщик программ для фигурного катания, но как зритель могу вам точно сказать – то, что вы пять минут назад показали на льду – скукота смертная!
Танцы, пусть даже спортивные, – это эмоции! А у вас я не увидел ничего, что хотя бы отдаленно напоминало бы их выражение! Ни единой искорки. Просто два фигуриста, исполняющие заданный набор элементов. Да, возможно технически и безукоризненно, я в этом не разбираюсь и судить не могу, но… – Артём многозначительно приподнял брови и обратился к Савченко: – Ничем не хотел Вас обидеть. Это мои личные наблюдения.
– Какой ты наблюдательный! – продолжал цепляться к словам Крылов. Его уже не в силах была сдержать даже Ипатова. Игорь не мог понять, как этот Новиков, к фигурному катанию никакого отношения не имеющий, может указывать им. – Вот и иди отсюда со своими наблюдениями! Ты…
– Крылов, помолчи! – прервал ученика Савченко и внимательно глянул на Артёма, хмуря седые брови. – Сможешь поменять программу?
Он кивнул.
– Даю тебе две недели на постановку новой. Сделай так, чтобы от них глаз было не оторвать, чтобы ни одного человека при просмотре их проката не посетила мысль: «а не вздремнуть ли мне, пока эти пресные фигуристы катают свою безвкусную программу!»
– Но, Николай Петрович!.. – Игорь не знал, что и думать. От тренера он таких слов никак не ожидал.
– Что «Николай Петрович?» – спросил Савченко. – Этот парень прав. Хуже быть уже не может, – тренер махнул рукой и ушел под трибуны.
Рината довольно улыбнулась. Она верила, что её друг сможет привнести в их программу ярких красок, сможет добавить акцентов и, самое главное, научит их танцевать танго так, чтобы им верили.
Подмигнула Артёму, словно говоря: «Вот видишь, а ты сомневался!», и ощутила на себе тяжелый взгляд Игоря. Только вот критика их программ тут была ни при чем, – она это чувствовала нутром.
Глава 15
Спустя две недели Артем Новиков представил Николаю Петровичу Савченко практически заново поставленную короткую программу Ипатовой и Крылова. Он испытал огромное облегчение, когда, внеся последние штрихи, они все увидели новый яркий и запоминающийся образ. На протяжении всего этого времени они каждый день проводили по несколько часов в тренировочном зале. Артём рассказывал о танго, показывал базовые элементы, старался вложить в эту программу не только все свои знания и умения, но и мастерство, собственный опыт. Он пересмотрел множество постановок этого танца на льду как среди парников, так и среди танцоров, чтобы понимать, какое движение будет смотреться выигрышно и создаст «вау-эффект», а какое – не очень. Он прекрасно понимал, что перенести танго на лед полностью невозможно, но отразить чувства, эмоции, впечатления от этого страстного танца – вполне реально.
– А в этом что-то есть, – оторвав взгляд от фигуристов, только что завершивших прокат в эффектной позе, Николай Петрович одобрительно улыбнулся. – Получилось действительно впечатляюще!
– Я рад, что Вам понравилось, – смутился Артём и поймал на себе счастливый взгляд Ипатовой. Он был безмерно благодарен ей за подаренный шанс не просто выползти из постоянной нужды, а буквально широко шагнуть в жизнь, наполненную смыслом, новыми идеями и вдохновением. Видимо, пришла пора признать: не судьба ему сделать себе карьеру в танцевальных шоу, но, возможно, для него в этой жизни есть что-то иное. Во время постановки короткой программы он уже прикинул, что можно было бы сделать в произвольной. Пару раз Новиков видел прокат Рины и Игоря под «Адажио» и готов был взяться и за неё.
– Осталось теперь дождаться этих контрольных прокатов и надеяться, что и комиссии тоже понравится, – Савченко облокотился о бортик и крикнул спортсменам: – Тренировка закончена! Всем спасибо, все свободны!
Рината кивнула тренеру и победно посмотрела на Крылова.
– Ну? Я же говорила! – Она долго ждала, когда сможет сказать ему эти слова. Он принимал в штыки любые попытки Новикова привнести в их катание что-то новое, а она терпеливо пропускала все его недовольства мимо ушей.
– Говорила, – вздохнул Игорь обреченно. Не мог не признать, что и ему их новая короткая программа пришлась по душе. – Но твой Артём мне все равно не нравится.
– Он не мой, – возразила Рина. – И вообще, ревность – плохое чувство.
– Согласен, – хмыкнул Игорь. – Ужасное! – взял её руку и поднес к губам. – Что вечером делаешь?
– Еду со своим партнером домой, – её глаза хитро заблестели. – А ты хотел что-то предложить?
– Угу. Мне тут Фёдорова звонила…
– Опять эта Фёдорова! – возмущенно воскликнула Рината, вырывая свою ладонь из его. – Крылов, сколько раз я уже тебе говорила, что не пойду на её программу, как бы она ни звала и что бы ни обещала!
– Ипатова, да Лерка давно смирилась с тем, что ты у нас девушка, камеры на дух не переносящая. Она о другом просила.
– О чем же? – Рина сразу успокоилась.
– Они передачу о детдомовских детях снимают… Ну и… В общем, она просила сказать, что если бы ты согласилась участвовать, и мы б с тобой провели что-то вроде мастер-класса для деток, она была бы очень нам благодарна.
– А разве это не заранее согласовывается?
– Заранее, но у них там какая-то накладка случилась, – пожал плечами Крылов. – Я не особо разбирался в деталях, просто подумал, что вечер у нас свободен, и мы могли бы…
– Хорошо, – неожиданно быстро согласилась Ипатова. – Когда ехать?
– Сейчас. Только переоденемся и в путь!
Как оказалось, телеканал, на котором работала Лера, организовал благотворительную акцию «Путевка в будущее». Каждую неделю для детдомовских детей устраивали мастер-класс знаменитые спортсмены самых разных видов спорта, от бокса до художественной гимнастики. Вот настала очередь фигурного катания. Рината и Игорь немного задержались и едва успели войти на каток, как дети облепили их со всех сторон, искренне радуясь вниманию, оказанному им такими мастерами. Рината и не думала, что кто-то из детей вообще их имена знает. Не могла сдержать улыбки, наблюдая за малышами, некоторые из которых и коньки-то впервые видели. Сама когда-то была такой же. Маленькой девочкой, доверие которой так легко можно было купить за белого плюшевого медведя и приветливую улыбку…
***
Тот день должен был быть таким же обычным, как и все предыдущие.
Но все переменилось. В её жизни вдруг появился ОН.
Она сидела на подоконнике и грустно смотрела в окно. Там, на улице, на детской площадке играли остальные дети. А она снова не пошла. Как ни заставляли ее воспитатели выходить вместе со всеми на прогулки, она наотрез отказывалась. Не кричала, не плакала, просто смотрела в упор и говорила: «Нет!». Это продолжалось с того самого времени, как из дома малютки ее перевели в детский дом. Она не понимала, почему обязательно должна была ехать сюда, но у нее никто не спрашивал. Как она ни плакала, как ни пыталась уговорить вернуть ее обратно, ничего не помогало. Порой ее все же вынуждали играть вместе со всеми, и тогда она уходила подальше от ребят – на другой конец площадки или укрывалась внутри какого-нибудь домика, где никто не видел и не трогал ее. Поначалу нянечки пытались ее разговорить, расшевелить, потом махнули рукой. Вокруг было слишком много других детей, требующих заботы и внимания, чтобы они могли уделять ей слишком много времени.
Осенний ветер срывал последние листья с деревьев, напоминая о скором возвращении зимы. Она думала, что эта зима будет такой же унылой, как и предыдущая. Ближе к Новому году в игровой появится пара праздничных гирлянд, а потом, в какой-нибудь из дней, их нарядят в прошлогодние костюмы и представят поддельному Деду Морозу. Она уже давно, еще в доме малютки поняла, что этот бородатый дядька никакой не волшебник, а один из тех типов, что наклеивают бороду, чтобы заработать денег. Сама в прошлом году видела, как, так называемый «дедушка», стаскивал красную шапку с лысой головы, а Снегурочка в это время глупо хихикала, размахивая отстегнутой косой.
– Привет, можно к тебе?
Она повернулась на голос и, нахмурив лоб, изучающе осмотрела остановившегося рядом высокого темноволосого мужчину. На его лице, под усами, играла улыбка, но глаза показались ей печальными.
– Почему молчишь? – спросил он.
– Я с чужими дяденьками не разговариваю, – важно произнесла она, вскинув голову. Он еще шире улыбнулся.
– Тогда давай знакомиться. Меня зовут Володя, – протянул он ей руку.
Она долго смотрела на его широкую ладонь, не решаясь довериться этому странному, непонятно откуда взявшемуся человеку. Так уж получилось, что она была скрытным и неразговорчивым ребенком. Ребята сбивались в стайки, а она так и оставалась одна, наедине со своими мыслями, чувствами, страхами.
Он ждал, а она так и смотрела на его ладонь. Потом снова подняла взгляд к приятному лицу, оглядела одежду. Наконец, спустив ноги с подоконника, она придвинулась ближе и несмело вложила свою маленькую ладошку в его.
– Рината.
– Вот видишь, теперь мы знакомы, – он крепко, но аккуратно сжал её руку. Ей показалось, что ладонь у него очень твердая и сильная, но он не делал ей ничего плохого, и она решила, что может не волноваться. – Хочешь погулять? Я знаю одно место, где тебе очень понравится.
Она настороженно покосилась в его сторону.
– Меня с вами не отпустят. – Выдернула свою ручонку и отвернулась. Из раскрытой двери ближней комнаты раздались голоса, послышался детский смех. Ей вдруг захотелось, чтобы все видели, как этот большой, непохожий ни на кого из здешних работников человек, разговаривает с ней, чтобы все увидели, как он держит ее за руку. И вдруг ей очень сильно захотелось пойти с ним в то место, где, как он сказал, ей должно было понравится. Опустив взгляд, она сказала совсем тихо: – Хотите, спросите у тети Кати, она не отпустит.
– А мы и спрашивать не будем, – подмигнул он и опять взял ее за руку. – Идем!
Она знала, что без разрешения воспитателей не должна выходить на улицу и уж тем более за территорию детского дома. Еще она знала, что не должна разговаривать с незнакомыми мужчинами, даже если они кажутся хорошими и обещают показать ей что-то интересное. И уж тем более уходить с ними за руку она тоже не должна. Но лучше всего она знала, что на самом деле у воспитательниц есть свои дети и свои семьи, а она для них так… просто очередная девочка, как и любая другая девочка на улице. Не особенная, не любимая, а просто так. Но Рината понимала, что так быть не должно и что каждая маленькая девочка или маленький мальчик должны быть для кого-то самыми-самыми, чтобы для них особенная каша утром и особый поцелуй, и особенные слова.
В тот день он посадил ее в красивую черную машину и повез в развлекательный центр. В машине пахло чем-то взрослым, и ей хотелось потрогать все, до чего она могла дотянуться: и подушки возле заднего стекла, и лежащую рядом с ней папку, и красивую сумку, которую он называл борсеткой, и кнопочки спереди, возле руля, и дверные ручки. Но она не решалась. Смирно сидела на заднем сиденье, боясь, что он может передумать и отвезти ее обратно.
Но он не передумал даже тогда, когда она, осмелев, залезла в кармашек, прикрепленный к спинке переднего кресла, и вытащила оттуда розовую бумажку. Он только посмотрел в зеркало, висящее над рулем, и спросил, какое мороженое она любит больше: ванильное, шоколадное или клубничное. Она понятия не имела, что на свете есть шоколадное мороженое, а уж про клубничное не знала и подавно, поэтому просто сидела, вытаращив на него глаза, а в голове у нее, словно резиновые мячики, прыгали мысли.
Припарковав машину, он открыл дверцу и, когда она собиралась спрыгнуть на асфальт, подхватил ее на руки. Так, на руках, он донес ее до лифта, и все с высоты его роста казалось ей непривычным и очень непонятным. А потом она попробовала и шоколадное, и клубничное, и даже банановое мороженое. Клубничное было сладкое, а банановое очень душистое. Когда он спросил, какое ей понравилось больше, она растерялась и, не зная, что сказать, снова промолчала. Он взял салфетку и помог ей вытереть липкие руки. Она решила, что шоколадное понравилось ей больше всего и что, когда он спросит в следующий раз, она обязательно ему это скажет, но он больше и не спросил.
Несмотря ни на что, ей было комфортно с этим серьезным, хмурым человеком. Он вел ее по широкому холлу развлекательного центра, а она чувствовала себя значимой и нужной. Не какой-то там девочкой из многих девочек, а особенной. И, вроде бы, она должна была бояться или хотя бы опасаться этого совсем чужого мужчины, но отчего-то его к ней хорошее отношение рождало в ней привязанность.
В детский дом она вернулась, держа в руках белого плюшевого медведя, а в кармане у нее лежала горсточка фруктовых леденцов. Больше всего она боялась, что воспитатели начнут браниться и, что хуже всего, отберут у нее мишку. Конфеты – это ладно, а вот мишка ее и только ее. Делиться с кем-то она не собиралась и решила, что, если его попробуют у нее забрать, она будет кусаться и царапаться. Но воспитатели не ругались и даже ничего не сказали. Мишка поселился в изголовье ее постели, а ночью, накрывшись с головой одеялом, она с удовольствием гоняла во рту леденец и вспоминала весь этот невероятный день.
С тех самых пор «дядя Володя», как она стала его называть, приходил к ней два раза в неделю, по понедельникам и четвергам. С самого утра она бежала к окошку и ждала, когда же на фоне казенного желтого забора покажется его высокая фигура. Иногда воспитательницы говорили, что в этот день он не придет, но она не верила им и все равно ждала. В итоге они оказывались правы, но в следующий раз, когда такое повторялось, она снова не придавала их словам значения и упрямо всматривалась в подходную дорожку. У других детей был поддельный Дед Мороз, а у нее дядя Володя. Настоящий и добрый. Самый-самый настоящий, с самой-самой доброй улыбкой.
Так продолжалось несколько месяцев, пока однажды он не сказал:
– Я забираю тебя, Рин. Помнишь, мы ходили с тобой на каток?
– Угу, – радостно кивнула она, чувствуя, как внутри у нее все колотится, и не веря в то, что все это на самом деле, а не понарошку.
– Хочешь кататься как те взрослые девушки, которых мы видели?
– Хочу! – во все глаза глядя на него, с готовностью заявила она.
– Значит, будешь, – он потрепал её по темноволосой макушке и прижал к себе. – И знай, Рината, что я всегда буду помогать тебе. Что бы ни случилось, ты всегда можешь обратиться ко мне. Всегда, Рината.
