Текст книги "Мой личный Галатей (СИ)"

Автор книги: Татьяна Луковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

4.5

– Это кто такой? – Ванька, надменно вздернув подбородок и прищурив глаза, рассматривал немного побледневшего аспиранта (бедненький, сколько еще раз за день ему придется менять цвет лица).

– Ваня, это совсем не так, как я думала, – Настя поспешно встала, загораживая Игорька, – он, оказывается, просто меня на свидание пригласил. Я все неправильно поняла!

– А с тобой дома поговорим, почему ты в одной майке без меня по городу рассекаешь? – Ванек хозяйским жестом отодвинул ее в сторону.

– Это платье! Иди ты к своей Ирке, у меня свидание!

Слова опять пролетели мимо ушей.

– Слышь, Ты, давай выйдем, – кивнул он аспиранту.

Игорек, не подавая признаков волнения (кроме белизны щек), медленно встал.

– Мальчики, только не здесь! Я сейчас администратора позову! – засуетилась официантка.

Если низкие бамбуковые заборчики ранее и создавали видимость уединенности, то теперь они ничуть не мешали зевакам получать удовольствие от созерцания скандала. Со всех сторон смотрела переставшая жевать публика.

Парни двинули к выходу.

– Ваня, у него линзы! Его по лицу бить нельзя! – побежала за ними Анастасия.

– Девушка, а платить кто будет? – Вероника вместе с амбалом-администратором перекрыли ей дорогу. – Одного кавалера сейчас по скорой увезут, другого полиция, кому оплачивать?

– Как полиция? Его посадят! Ваня, не надо! – Настя тараном выставленного локтя попыталась пробить брешь обороны, но все оказалось тщетно. – Сколько, я заплачу? – торопливо полезла она в сумку.

– Подождите, я сейчас счет выпишу, – официантка пошла к стойке, оставив оборону на администратора и охранника в одном лице.

– Да не могу я ждать! – Настя билась в истерике.

– Вон окошко, оттуда все видно, – смилостивился здоровяк.

Девушка подлетела к окну и уткнулась носом в стекло, воображение рисовало чудовищные картины…

В сумерках угасающего дня спокойно разговаривали ее кавалеры. Игорь курил, после каждой затяжки слегка киношно чертя воздух сигаретой. Иван, заложив руки в карманы, переминался с носка на пятку. Со стороны могло показаться – беседа приятелей: «Как дела? Как сам? Ну, бывай».

Игорь отшвырнул сигарету, пожал Ваньке руку и, не оглядываясь, пошел прочь.

«Эй, куда он⁈ А я?» Насте показалось, что ее бросили, как ненужную вещь. «Лучше бы драка».

– Давайте счет, – подошла она к официантке.

Зрители ядовито зашептались.

– Счета пока не надо, мы еще не ели, чтобы платить, – сверкая довольной улыбкой, подошел Иван. – Пошли трапезничать, девочка в майке.

– Это не майка. Куда Игорь ушел?

– Поедим, и все расскажу, – Иван потащил ее к столику мимо ухмыляющихся зевак.

Насте было стыдно.

– Давай уйдем, – зашептала она.

– И подарим им мои деньги?

– Я тебе верну.

– Пошли лопать.

Девушка уныло топила ролл в соевом соусе, аппетита не было. А вот Ванек работал палочками с большой скоростью.

– Почему ты не в ночном клубе? – Настя ткнула в обжору палочкой.

– Здесь ключевое слово «ночной», а сейчас еще вечер. Успею.

– Вань, ты испортил мне свидание. Я же сказала, что ошиблась, ты, вообще, меня слышал?

– Слышал, – парень закинул в рот последний ролл. – Ты же говорила, что встречаться будешь только по большой любви?

– Так может она бы и пришла, если бы ты не влез.

– С этим трусом? Это вряд ли.

– Он не трус! – возмутилась Настя. – Он с тобой пошел, а мог бы полицию вызвать.

– То-то он выдохнул, когда я на улице на нормальном русском заговорил.

– Что ты ему сказал?

– Что вышло недоразумение, девочка не собиралась к нему на свидание, а несла взятку за зачет.

– Допуск.

– Да, какая разница. Клятвенно обещал, что ты выучишь. Ты же выучишь? – правый глаз знакомо прищурился.

– Учи – не учи, после такого мне допуска не видать, – Анастасия поставила перед Иваном свою порцию.

– А ты не будешь? Зря, вкусно. Допустит и за экзамен пять поставит. Такие любят себя благородными почувствовать, а поступил-то как сволочь.

– Почему это? – Настя, скрестив руки на груди, откинулась на спинку кресла.

– Потому… – Ванька отзеркалил ее позу, тоже откинувшись назад. – Колечки на ушах прикольные, – хмыкнул он. – Представляю, как у тебя с похмелья утром голова болела, раз ты браслеты вместо рук на уши надела.

– Может хватит надо мной стебаться? – Настя швырнула в него скомканной салфеткой. – Я хорошо выгляжу, иди к своей Ирке и советы ей раздавай, как одеваться или раздеваться.

– Ну, уж нет. Кольке некогда за сестрой присмотреть, у него любовь, кто-то же должен проследить, чтобы ты одна по улице в майке не расхаживала.

– Это не майка! Нормальное платье.

– С парнем рядом идти – да, одной – опасно, вызывающе, а дураков вокруг много.

– Я бы с парнем и пошла, если бы ты не влез, – возникло жуткое желание вылить чайник на чужое темечко, Насте пришлось приложить усилие, чтобы совладать с собой. Выводить девиц из себя этот «супчик» умел, смахивает на мелкую месть из ревности, или нет?

– Если ты не заметила, крендель слинял. Если бы я сидел в кафе с девчонкой, и ко мне подкатил бы ее парень с претензиями, я бы спросил у девочки, с кем она хочет остаться. И если бы она сказала – с тобой, я бы не ушел, – Ванька перегнулся через стол, его глаза цвета незрелой антоновки оказались совсем близко.

– Ну, ты сравнил себя и Игоря, – Настя, не выдержав гляделок, отвела взгляд, – у вас разные весовые категории.

– Ты его руки накаченные видела? Паренек за собой ухаживает, еще не факт, кто кого.

– Да, факт-факт. Хорош на комплименты нарываться, любят некоторые прикидываться сирыми и убогими. Влетел такой весь реальный пацан, даже я испугалась, а Игорю каково? А инстинкт самосохранения еще никто не отменял.

Настя заметила, как на щеках у Ваньки проступил легкий румянец, как-то часто ее кавалеры сегодня меняют цвета. Она налила себе успевшего настояться крепкого чая, вдохнула облачко пара, сделала небольшой глоток. Чай успокаивал. Вот так сходила за допуском! Один ухажер сбежал, другой оттачивает на ней остроумие и поучает.

– А ты сегодня обалденно-красивая, – вдруг с мягкой улыбкой сказал Иван.

Вот как он умеет так, одной ничего не значащей фразой все внутри всколыхнуть?

– Я же в майке, – усмехнулась Настя, пряча волнение.

– Майки тебе идут, и даже цыганские браслеты на ушах ничего так смотрятся.

Образ Игоря с розой и бицепсами мгновенно пожух, а память услужливо стала подсовывать кабину лифта и теплые жадные губы, да чтоб их!

И тут в кармане у Ваньки противной вибрацией запрыгал телефон.

– Алло, – он улыбнулся, как будто на другом конце связи его могли видеть, – Привет.

У Насти неприятно заскребло где-то в груди. Так тепло «Привет» можно сказать, только близкому родному человеку.

– Что делаем? Сидим в ресторане, японцев изображаем. Сама как?

Она!

– Да ни в какое сравнение, у тебя лучше, можно было и не спрашивать… Все в силе, как договаривались, своим привет… Увидимся. Пока.

Ванька быстро отключил телефон, но Настя успела увидеть надпись «Иришка». Ни Ира, ни Ирина, ни Ирчик какой-нибудь, а именно Иришка. Соперница материализовалась, обрела плоть и кровь. Из чисто теоретического объекта где-то там в параллельном мире, она вломилась в ресторан с противным виброзвонком и дала понять, чей зеленоглазый. Конечно, ее! С ней он сейчас ворковал, подлизывался, а Настю подкалывал и дергал. Если раньше в глубине души Анастасия надеялась, что и нет никакой Ирки, что Ванька просто врет, чтобы вызвать ревность, и у нее создавалась иллюзия, что выбор все-таки делает она (как там в слух себя не убеждала), но теперь ясно – ему просто нравится дергать за ниточки неумеху-психолога, наблюдать, как эта стрекоза вертится под острой булавкой, а с той другой у них чувства – мягкие, теплые, нежные.

– Насть, ты чего такая кислая?

«А то ты не понял – чего?»

– Устала, поеду спать, – Настя потерла виски, опять головная боль возвращается. – Махни официантке, пусть счет несет.

Вероника с обворожительной улыбкой (явно рассчитывая на чаевые) подплыла к столику. Деревянную кружку со свернутым в рулончик чеком она выставила перед кавалером.

– Не-е-ет, – отодвинул счет Иван, – сегодня платит дама.

Вероника презрительно фыркнула и переставила кружку.

– А первый лучше был, – громко, чтобы Ванька расслышал, шепнула она Анастасии.

– Да, ну? – блеснул белозубой улыбкой Иван, играя ямочкой на щеке.

Официантка смущенно ретировалась.

«Кобель», – зло подумала Настя.

Она развернула рулончик: «Да не такая уж и большая сумма, хватило бы и своих. И зачем я только занимала?» На стол легла красненькая купюра:

– Возьми, не понадобилась, – пододвинула Настя с гордым видом.

Ванька встал и, бесцеремонно выхватив девичью сумочку, засунул деньги обратно.

– Я все равно через Кольку передам.

– Я предупрежу, чтобы не брал.

– Ну, через тетю Машу.

– Она точно не возьмет. Пойдем, домой отвезу, я на машине.

– Я сама доберусь. Поезжай, а то опоздаешь.

– Будешь упираться, точно опоздаю.

Они ехали молча. Настя смотрела на мелькающие огоньки вечернего города, было так плохо, что хотелось выть. Угрюмый Ванька, прикусив нижнюю губу, смотрел на дорогу. Передние машины подмигивали красным светом габаритных огней, как бы насмехаясь над незадачливой парой. Между Девицким выездом и цирком автомобиль встал в глухую пробку.

– Я же говорила – сама доеду, теперь опоздаешь, – Настя злилась то ли на себя, то ли на Ивана.

– А я все время про лифт думаю, – тихо сказал он.

– У тебя диплом инженера, тебе положено про технику думать.

Девушка медленно сняла с ушей кольца, приоткрыла окно и выбросила сияющую бижутерию куда-то в темноту.

– Насть, ты что творишь⁈ Я же пошутил. С тобой с ума можно сойти.

– С тобой тоже.

– Платье только не выкидывай, а то я машину не смогу вести.

– Я до дома потерплю.

– Хорошее платье, а я Иван-дурак, ты ж меня знаешь, – немного вспотевшая ладонь легла на девичье колено.

– Я тебя совсем не знаю, – Настя нервно столкнула Ванькину руку.

– Если ты по нему так убиваешься, – вдруг зло кинул Иван, – зажми его в каком-нибудь укромном уголке и поцелуй как меня вчера, и никуда он от тебя не денется, будет бегать хвостом, и про страхи свои позабудет.

«Глядите, он мне советует, как женихов охмурять!»

– Не лезь в мою жизнь, я тебя не просила.

Ванька резко крутнул руль вправо, выехал на обочину и дал газу. Машина, взревев, понеслась обгонять пробку. Со всех сторон начали раздраженно сигналить.

– Вань, ты что делаешь⁈ Ты совсем придурок⁈ Права отберут.

– Обязанности останутся.

Вырвавшись из затора, водитель повел спокойней. Он упер взгляд в дорогу и больше с пассажиркой не разговаривал. Так в абсолютной тишине они подъехали к Настиному дому.

– Знаешь, мне надоело за тобой бегать, я тебе не резиновый песик. Захочешь, сама позвонишь, – Ванька так же не поворачивал головы.

– Я не позвоню, – Настя хлопнула дверцей.

За спиной рыкнула отъезжающая машина.

В подъезде Анастасия скинула с ног ненавистные шпильки и босиком, обходя лифт, побрела на шестой этаж по лестнице. «Ничего, тему курсовой можно подкорректировать: „Причины конфликтов между влюбленными и пути их преодоления“. А материала и в соцсетях полно, есть даже тематические форумы. Свет клином на этом Ваньке не сошелся. Просто на будущее – не надо консультировать человека, к которому ты неровно дышишь. Работу от личной жизни нужно отделять». У окошка третьего этажа Настя включила телефон. Номер Ивана она так и не сохранила, но вот они циферки входящего звонка, заканчивающиеся 007. «Очистить историю», – отдала она приказ, и равнодушный смартфон послушно выполнил приказание.

Глава V. Включенный эксперимент

Результаты эксперимента прогнозируемы, но непредсказуемы.

5.1

Вся неделя прошла как в тумане, за ней наступила новая, но ничего не изменилось. Телефон молчал. Настя что-то делала, училась, слушала трескотню Лизы о принце, отвечала натянутыми шутками на обеспокоенные расспросы матери. В общем, старалась повернуть жизнь в привычное русло. «Мне все удается, у меня хорошее весеннее настроение». Мантра не срабатывала.

Игорек на семинаре заметно нервничал и старался не встречаться с Настей взглядом. «Ванька прав, он действительно трус».

– Кто будет отвечать? – спросил преподаватель, пробегая глазами список.

– Я могу, – Настя подняла руку.

– Не надо, к-х, – кашлянул Игорь, – я и так вижу, что вы выучили.

– Ничего себе, – зашептала Лиза. – И на сколько он поел?

– Ни на сколько. Он не пришел, – соврала Настя, не желая объяснять все подруге, ей вообще вспоминать тот день не хотелось.

– А-а-а, – протянула Лиза, – совесть проснулась.

На перемене подруги вышли постоять на крылечке. Солнечный день обрушился на них яркими красками и оглушительным птичьим гомоном.

– Хорошо-то как, только и гулять, – потянулась Лиза, – а ты сиди тут как раб в душной аудитории. Что за несправедливость? А куда ты на майские?

– Не знаю, – пожала плечами Настя, – наверное с родителями на дачу. На рыбалку с отцом сходим.

– А-а-а. А нас Владика друг на день рождения пригласил. Там парней много будет, давай я пригляжу тебе какого-нибудь незанятого, телефончик ему твой дам.

– Не надо, некогда мне с парнями знакомиться. Я к курсяку еще даже не приступала, а уже май на носу.

– Вот это ты зря, Настюха, курсовая, она не убежит, я сама все в последнюю неделю буду делать, а личную жизнь надо устраивать. Познакомишься, походите, не понравится – разбежитесь.

– Нет, я пока не готова, – Настя отвернулась от навязчивого солнца.

– А когда будешь готова, выбирать уже не из кого будет, – Лиза встряхнула челку. – Хотя ты эффектная, отобьешь у какой-нибудь.

«Никого я не отбиваю, наоборот, даже дарю на блюдечке с голубой каемочкой». Представился Ванька, сидящий по-турецки на большой тарелке. Видение позабавило.

Дома Колька с Юлей в четыре руки строгали салаты, рядом уже стояло пластиковое ведерко с замаринованным шашлыком и пластиковый контейнер с маринованными огурцами.

– Иди, помогай, – махнул Николай сестре.

– А куда вы столько еды заготавливаете?

– Завтра же первое мая, двумя семействами на дачу поедем, ну и вроде как сватовство. Ты с нами?

– Да я, наверное, там только мешаться буду, – протянула Настя.

– А, у тебя другие планы, ну как хочешь, – сразу же сдался Колька.

«Это надо же, сама себе возможность шашлычков поесть отрезала, придется дома в одиночестве сидеть. Хорошие праздники».

– Ой, Коля, – встрепенулась Юлия, – позвони Ване, пусть Иришке про булочки напомнит. Мы завтра за ними с утра заедем.

– Булочки? – у Насти закружилась голова.

– Ну да, Ирка классно печет, мы на сватовство заказали. Насть, тебе на воздухе надо бывать, а то белая как стена. Может все-таки с нами? – брат тревожно разглядывал сестру.

– Меня как-то тошнит, особенно от булочек, – Настя шаркающей походкой старушки побрела в свою комнату.

– А ты не беременна? – полетело ей в спину.

– Ты сначала отцом стань, а потом о племянничках будешь мечтать, – собрав последние силы, с видимой легкостью отшутилась сестра.

Едва закрыв дверь, Настя камнем рухнула на диван и закрыла глаза. «Путь к сердцу любимого лежит через желудок, – закрутились недавно прочитанные строчки из мадам Пупкиной, – он может, пресытившись, уйти от вашего тела, но уйти от вашего борща он не сможет никогда, потому что пресытиться хорошей едой невозможно!» «А я не знаю, с какой стороны берут сковородку».

– Увидишь, булочки во рту тают, – доносился из кухни басок брата, – я с малиной заказал и со сливочным кремом с фисташками. Ирка – кондитер от Бога.

Юля что-то зашептала в ответ.

– Ну, это да. Ванька с королевишной нашей без конца ссорятся. Этот Петросян хренов без подколов не может, а она юмора не понимает, в обиды кидается. Как они вместе жить будут?

Что ответила Юля не было слышно.

– Ну, страсть – это да, но только тарелки им нужно пластиковые покупать, а то переколотят фарфор в первый же вечер. Ваньке родители денег подкидывают, он еще кредит оформляет, будет однушку брать там же, где и мы, вот тебе и сосед знакомый, а ты говорила, мы там никого не знаем, скучно будет.

Юлька опять неразборчиво заворковала.

– Никто им не поможет, без скандалов жить – это искусство. Я, кстати, почти овладел. Надо вот так подойти и обнять…

Стало тихо. Целуются.

«Никто не поможет, – вертелось у Анастасии в голове. – Ванька жениться хочет, квартиру покупает, но они с Иркой ссорятся. Это, конечно, неудивительно, если он и ее платья майками называет… Ему помощь нужна, надо ему растолковать, как это неприятно девушке, когда любимый называет ее Мелочью, потешается над ее одеждой, внешним видом, профессией, когда вместо комплимента, подкалывает, смайлики блюющие присылает. Надо говорить про любовь, а он девушке одолжение делает, официанткам в ее присутствии глазки строит… С ним нужно встретиться и все ему разъяснить. И тогда он, может быть, поймет, и будет к ней бережнее относиться. И они смогут наладить отношения, семью создать. Никакая я не разлучница, мне чужого не надо, я наоборот…» Настя разволновалась. Она села, потом стала ходить по комнате. «Надо звонить».

Пальцы сами собой набрали номер, оказывается, она запомнила его наизусть. Пошли гудки, сердце ритмично отбивало удар за ударом.

– Настюша, привет, – услышала она обрадованный голос, – а я уже сдулся, звонить тебе хотел, а ты сама.

– А я вот думаю… думала… подумала, вдруг тебе помощь нужна. Сказали, ты с Ирой ссоришься.

– Кто тебе такую ерунду сказал? – приветливый голос сразу стал сухим.

– Ты, если не хочешь, можешь не рассказывать. Это твоя жизнь, но мне нужно с тобой поговорить серьезно. Есть вещи, которые девушки не любят, вдруг ты не знаешь, я могла бы тебе рассказать. Может, тогда вы меньше ссориться будете, ты на ситуацию с другой стороны баррикады посмотришь. Ну, если тебе это нужно.

Настя так разнервничалась, что телефон стал выскальзывать из пальцев, его пришлось взять двумя руками. «Сейчас обзовет меня дурой и бросит трубку».

– Да, мне нужна твоя помощь, – на другом конце связи никакого волнения не ощущалось. – Давай завтра встретимся.

– Завтра же праздник, вы разве никуда не идете?

– Она к тетке уехала. Я за тобой зайду в четыре.

– Лучше…

– Знаю, в дверь звонить не буду, подожду у лифта… И в лифт затаскивать не стану, пойдем по лестнице.

Настя рассматривала себя в зеркало, расчесывая золотистые пряди и любуясь отражением: «Ну волосы не хуже чем у этой Ирки… А, может, Лизка права, и никакая я не добренькая тетечка семейный психолог, а просто стерва, и хочу чужого парня коварно отбить… Да, я ужасно соскучилась, да что там соскучилась, я подыхаю от тоски, и да, я хочу его… отбить… и я стерва».

5.2

И опять вопрос – что надеть, какой наряд сразит наповал и заставит нужное сердце биться чаще? Романтичная или дерзкая, скромница или оторва, что там мадам Пупкина советует?

«Женственность, женственность и еще раз женственность. Изящно, но не вульгарно, не выставляйте сразу все свое богатство на показ, оставьте простор для мужской фантазии. Это совсем не означает, что на важное свидание вы должны прийти в юбке, метущей пол, и блузке, застегнутой на все пуговицы до самого ворота. Нежное шифоновое платье, немного прозрачное, но не оголяющее – вот ваш гардероб для романтичного свидания».

«Шифоновое платье, и что у меня здесь из шифона? О, мамин подарок». В дальнем углу шкафа уже год сиротливо висело голубое платье в мелкий белый цветочек. Мама купила его на какой-то распродаже по акции – приобретаете две вещи, получаете третью в подарок. Вот этой «халявной третьей» и оказалось то ли чУдное, то ли чуднОе платьице сорок второго размера. Настя из вежливости надела его всего один раз на день рождения бабушки, успокоив себя словами: «На улицу выходить не буду, никто и не увидит». Бабуля была в восторге: «Настена, как тебе идет, а говорят, молодежь ужасно одевается!»

Совет мадам Пупкиной сильно озадачил Настю. «Интересно, то, что понравилось бабушке, может понравиться Ваньке? – девушка крутнулась в голубом чуде перед зеркалом. – Отстой, конечно, но освежает, к цвету глаз подходит и длина по колено, явно не майка. Была – не была».

Пиликнуло сообщение: «Я пришел». «Ой, он пришел!» Настя выскользнула на лестницу.

– Я не понял, а где обалденно-сексуальная майка? – Иван стоял, вальяжно облокотившись плечом о стену и придирчиво рассматривая девушку с ног до головы. – К тому кренделю, значит, в эротичном платье ходила, а со мной можно и в бабушкином халате гулять?

«Как-то я поторопилась с решением кого-то тут охмурять», – Настя обиженно надула губы.

– Это сегодня модно.

– Халат в цветочек? А чего не пижама?

– Ваня, ты когда ко мне через двор шел, на тебя собаки напали? – атака – лучшая защита.

– Да вроде нет, – парень не понял, куда дует ветер иронии.

– А я смотрю – коленки-то драные, ну раз не собаки, значит упал. Ты уж поосторожней, у нас в подъезде лампочки слабенькие.

– Крутые джинсы, хватит наезжать, – Ванька стряхнул с штанов воображаемую пыль. – А у тебя бабушкин халат, иди – майку надевай, я тебя подожду.

– Иди – джинсы переодевай, я тебя тоже ждать буду.

– Ладно, пошли, – махнул Иван в сторону лестницы. – В конце концов, не я же в халате.

– В конце концов, не я же в рванине.

«Ведь знала, что этой Пупкиной-Смит не стоит доверять. И почему нельзя было в нормального пацана влюбиться, есть же такие, у которых девушки в затрапезе ходят, а им хоть бы хны – смотрят и восхищаются?»

Они неспешно шли по набережной: параллельно, не касаясь друг друга, то ли вместе, то ли врозь. Мимо, обнявшись, проплывали влюбленные парочки – у них май, весна. У Насти весеннее только платьишко, глупая зависть заставляла ее невольно провожать каждую пару печальным взглядом.

– Да не переживай, тебе не только майки, но и бабушкины халаты к лицу, цветочек такой симпатульный, у этих девиц прикиды похуже, – по-своему истолковал Иван ее тоскливый взгляд.

– Вань, вот почему ты сначала обидишь, а потом загладить пытаешься? Сразу нельзя было промолчать?

– Я Иван-дурак, мне положено.

Ну, как с ним разговаривать? И опять напряженное молчание. «Ну, что же ты доморощенная стерва не начинаешь? Время-то уходит».

– Начинай, – словно прочел ее мысли Иван.

Настя вздрогнула:

– А что начинать?

– Претензии свои, что я не так делаю. Ты ведь для этого меня на променад позвала? – он развернулся, подруливая к перилам ограждения. Девушка встала рядом. Внизу темной тяжелой массой ворочалось водохранилище.

– Почему претензии? – обиделась Настя. – Я просто тебе информацию хотела дать, а ты уж сам решай – нужна она тебе или нет.

– Ну информируй, – Ванька на показ превратился в слух, легкая ухмылка не покидала лицо.

– Понимаешь, девушки отличаются от парней не только физиологией, – Настя стала говорить медленно, тщательно подбирая слова, – они и думают, и чувствуют немного по-другому.

– И начинают очень издалека.

– Ну, давай не из далека. Во-первых…

– Ого, значит и во-вторых будет? – Ванька крутил на пальце кольцо брелока с ключами.

«Ну, надо же, занервничал».

– Во-первых, девушки очень долго и тщательно продумывают свой образ. Прежде чем выбрать какое-то платье, они перемеряют у зеркала не один наряд. Да, в итоге они могут сделать неправильный выбор или ваши вкусы не совпадут… Но можно ведь и промолчать, просто промолчать, никто ведь не заставляет сыпать комплиментами. Одежда, прическа, маникюр – это наши болевые точки, по ним бить нельзя. Это как у ребенка конфету отнять.

– То есть, если она оделась как пугало, я должен радоваться, что рядом с нами ни одна ворона не сядет… О-о, психолог, не надо губы дуть, я чисто теоретически, к тебе это не относится. Ты даже в отцовской фуфайке на речке ничего так смотрелась.

– Не подлизывайся. Во-вторых, девушки хотят, чтобы их иногда просто пожалели. Не подбодрили дурацким смайликом, а просто посочувствовали.

– Поныть с ними, чтобы они еще больше раскисли…

– Да не раскиснут они еще больше! – Настя выбилась из ровного тона. – А заигрывать с другими телками прямо на глазах у любимой девушки, так это вообще свинство!

– С кем это я заигрывал?

– С курицей этой, официанткой! Ты ей глазки строил!

– Я ей?

– Да, и улыбался так приторно.

– Насть, ты меня к официантке приревновала? Мелочь, да ты ревнивица! – Ванька в первый раз нежно обнял ее, притягивая к себе.

Настя начала таять и, наверное, растаяла бы, если бы он не добавил:

– Кому бы еще пойти глазки построить, чтобы ты смешно так поревновала?

– Ну, знаешь, – вырвалась она из сладких объятий, – а угощать девушку булочками, которые другая испекла, так это вообще совести не иметь, здесь даже блюющие смайлики отдыхают!

– В смысле другая? Так вон откуда ноги растут, ты в телефон мой лазила? – Ванька сурово сдвинул брови. – Насть, я не люблю, когда по карманам и по телефонам лазят, даже если это очень симпатичные девушки.

– Я никогда по чужим телефонам не лазила! Больно нужен мне твой телефон! И сам ты мне не нужен! Я все, что хотела сказать, уже сказала, а там живите как знаете, можешь ее хоть каждый день блюющими смайликами заваливать! – она развернулась уходить, но Ванька схватил ее за руку.

– Если ты в телефон не смотрела и эсемески не читала, с чего ты решила, что это «та другая» булки пекла?

– Колька с Юлькой сказали, что ты у Ирки десерт на сватовство заказывал. Вань, пусти. Я знаю, что ты с ней встречаешься, что вы жить вместе собираетесь. Ты сам сказал мне, что ее любишь.

– Если все это знаешь, зачем позвонила? – Ванька разжал пальцы, рука безвольно упала.

– Отбить тебя хотела, да как-то опять не вышло, – Настя рассматривала запыленные носки лакированных туфель.

– Я же такой неидеальный, шучу не к месту, бабник конченный, – Ванька заложил руки в карманы.

Настя молчала.

Ванька опять достал ключи и начал ими со злостью вертеть.

– Насть, почему нельзя просто у меня спросить, а не додумывать? Я тебе тоже могу целый список претензий вывалить. Ты меня подманиваешь и отталкиваешь, подманиваешь и отталкиваешь, думаешь, меня надолго хватит? Парни тоже ласки хотят, чтобы их там по голове погладили, за ухом почесали.

– Вань, брось ту другую с ее булками, давай еще раз попробуем, – голос сорвался. – Я тебя за ушком чесать буду, честное слово.

– Ну, можешь уже начинать.

Настя осторожно коснулась пальцами стриженных волос. Ключи с громким плюхом ушли в черную воду.

– Ой! Уронил, – сконфуженно улыбнулся Иван. – Теперь на лавочке в парке ночевать придется, родители в деревню уехали.

– Вань, вот зачем ты ключи выбросил? – Настя слегка потрепала афериста за ухо, – Я и так тебя на чай собиралась пригласить.

– Я вообще-то на кофе рассчитывал, – мужские руки опять ласково обвили ее талию.

– Я не умею кофе варить, – покраснела Анастасия.

– Я тебя научу, сейчас пойдем, все что нужно купим: турку, кофе, сладкое…

– Эклеры. Вань, а ты с той кофе пил? – Настя заглянула в зеленые глаза.

– Пил… В смысле, просто пил кофе, а не кофе пил. Я уже забыл, когда я непросто кофе пил.

Настя ласково провела рукой по гладко выбритой щеке.

Они, беспрестанно целуясь, ввалились в пустую квартиру. Настя включила свет, поставила пакет с покупками на тумбочку. Ванька тут же погасил электричество.

– А кофе? – промурлыкала девушка.

– Завтра в постель, – прижал он крепко ее к себе. – Наконец-то я с тебя эту клумбу сниму, красивую такую клумбу, но без нее лучше.

– Драные штаны свои тоже снимай.

– Само-собой…

Было тихо, из-за закрытой двери долетал легкий гул холодильника. Пара лежала обнявшись, уткнувшись друг в друга носами.

– Ты как? – хрипло спросил он.

– Как твоя женщина.

«Женщина – красивое слово».

– А я знал, что ты такая. Еще в лифте тогда понял.

– Какая? – Настя погладила крепкое плечо.

– Зажигалочка. Для первого раза очень даже хорошо.

«А ты не такой опытный, как я думала, и это тоже О-очень даже хорошо. Потому что мне любимый нужен, а не опытный».

– Родители с утра не вернутся, а то мы там в коридоре одежду расшвыряли?

– К обеду приедут. Успеешь кофе попить и слинять.

– А если я за ночь еще кофе захочу? – он подгреб ее под себя.

– Вся ночь наша.

Настя с трудом разлепила глаза, в окно било яркое солнце. Рядом, мерно похрапывая, спал Ванька. «Как светло. Сколько времени?» Она потянулась за телефоном: «12.30. Сколько-сколько⁈» Резкий свист чайника на кухне был ей ответом.

– Вань, Ва-ня! – стала Настя дергать спящего.

Парень что-то пробурчал и отвернулся на другой бок.

– Вань, мы проспали! Родители дома!

Соня медленно открыл глаза.

– Значит, эклеры вместе трескать будем, не зря так много нагребли.

– Вань, какие эклеры? Давай в шкаф, – Настя потянула его за руку.

– Обалдела, какой шкаф? Там в прихожей мои кроссовки стоят, и где-то джинсы с футболкой валяются. И вообще, у меня клаустрофобия, я даже в лифтах один ездить боюсь. Насть, да не трясись ты так, мы же взрослые люди.

– Обедать идите, взрослые люди, – раздался суровый голос матери из-за двери.

Как-то не очень романтично начиналась взрослая жизнь.