Текст книги "Мой личный Галатей (СИ)"

Автор книги: Татьяна Луковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Мой личный Галатей

Глава I. Белые пятна

Белые пятна – это то, что тебе не известно,

но узнать ужасно хочется.

Отличный повод начать исследование.

1

– А скажите, уважаемая э-э-э… – преподаватель заскользил взглядом по списку группы, – а скажите-ка, Артасова АП, чем по мнению Карла Маркса определяется общественное сознание?

– Я? – энергично захлопала ресницами Настя.

– Ну, вы же АП Артасова?

– Я.

– Ну, и?

– А? Что? – прикинуться глухой, лучший способ выиграть время.

– Отвечать будете? – Игорь Борисович, в народе Игорек, хищно глянул на жертву поверх золотой оправы очков.

Как гласит старинная мудрость: «Нет более жестокого хозяина, чем бывший раб». Молодой аспирант, еще недавно сам дрожавший как осиновый лист, сжимая засаленную зачетку, теперь с превеликим удовольствием отрывался на зеленых студентах. Вот она сила власти.

– Так что там по Марксу определяет сознание?

– Сознание? – Настя, поправляя как бы случайно упавшие на лоб пряди, скосила глаза на подругу. Лизка чертила в воздухе большой круг.

«Что же определяет это хреново сознание? Неужели арбуз? А что еще можно шаром показывать? Планету? Мир? Общественное сознание определяется миром. Нет, глупость какая-то. Думай, Настя, думай!»

Девушка кашлянула два раза в кулак, мол, не могу отвечать, приступ накрыл. Но бесконечно кашлять невозможно, нужно что-то говорить. Лиза от кругов перешла к лучикам, пуская их в разные стороны. «Чего она там показывает? Солнце что ли?»

– Артасова АП, я теряю терпение. Вы отвечать будете?

– А повторите вопрос, пожалуйста?

– Чем определяется сознание по мнению Карла Маркса?

– Интернетом.

Волна дикого смеха накрыла аудиторию. Игорек так расходился, что, наверное, грохнулся бы на пол, если бы позади не оказалось стены. «А вот жалко, что не грохнулся!»

– А говорят анекдоты про блондинок завистницы сочиняют, – он протер запотевшие от смеха очки. – Артасова, как вы философию сдавать будете?

– Как-нибудь, – буркнула Настя.

– Голова, Артасова АП, дана не только, чтобы ее красить перекисью водорода.

– Да что вы говорите? А я и не знала, – девушка демонстративно всплеснула руками. – Вы, Игорь Борисович, прямо Америку для меня открыли.

– Насть, не лезь в бутылку, – хорошо зная характер подруги, громко зашептала Лиза.

– И вообще, – не обращая ни на кого внимания, пошла в атаку Настя, – я блондинка натуральная, мне перекись водорода не нужна.

– Оно и видно, – ухмыльнулся преподаватель.

– Думаете, если я вашу философию не знаю, так я дура?

– Вы сами делаете выводы, – было видно, что словесная баталия доставляет Игорьку превеликое удовольствие.

– Ну, это вы зря, Игорь Борисович, – вступилась за подругу Лиза, – Настя у нас подающий надежды молодой психолог, так даже завкафедры говорит.

– Верно, верно, – подтянул кто-то с задних рядов, – «зверь» в психологии.

– И вот так сможешь что-нибудь обо мне рассказать, там о вкусах, привычках, скажем по почерку, – очки у Игорька опять съехали к кончику носа, а левая бровь, наоборот, поползла вверх. «Ну-ну», – выражал насмешливый взгляд.

– Да это мы еще не проходили, – испугалась Лиза.

– Отчего же, я могу, – Настя скрестила руки на груди, – пишите.

– А что писать?

– Ну, вот про сознание по Марксу и пишите.

– И ты все обо мне расскажешь?

– Если вы при всех не стесняетесь.

– Я не стеснительный, – хмыкнул Игорек.

– А вот это не правда.

– Почему? – бровь опустилась назад, очки тоже вернулись на место.

– Вы пишите, пишите.

Игорь Борисович стал медленно выводить буковки красивым каллиграфическим почерком: «Общественное бытие определяет общественное сознание».

– Готово, – он через парту протянул Насте листок, к лицу прилипла натянутая улыбка.

– И ровные одинаковые буквы, – начинающий психолог говорила подчеркнуто спокойно без волнения, – и одинаковое расстояние между словами указывают на то, что вы что-то скрываете… А вот, вижу, смазанный край и странный нажим. У вас произошла личная душевная травма. Сейчас попробуем определить, когда именно… вот три резких завитка. Три дня назад, верно? – Настя посмотрела в упор на испытуемого.

– Ерунда все это, – покраснел Игорь.

– Нет, не ерунда, раз даже почерк деформировался… Округлая о, и вот еще, причина в девушке. Вас бросила девушка! Да сто процентов. А мотив ее поступка…

– Все, не надо, – Игорек поспешно встал. – Семинар окончен, всем спасибо. Можете идти.

– Так еще десять минут, – возмутились садисты-студенты, желавший дальнейшего расчленения бедолаги препода.

– Идите, пока отпускаю, а то оставлю на дополнительное занятие.

Все разом засобирались.

– И мой вам совет, – шепотом произнесла Настя, наклоняясь к Игорьку. – Не судите людей по внешности. Вы, делаю вывод из характера написания буквы «ф», любите женщин эффектных – грудь, ноги, губы уточкой, а такие дамы не могут оценить ваш глубокий внутренний мир. Оглянитесь вокруг, ваша судьба совсем рядом. Очень рядом.

И девушка, развернувшись на каблуках, пошла к двери.

– Так в этой фразе нет буквы «ф», – неуверенно полетело ей в спину.

– Я не могу вам раскрыть все профессиональные секреты.

Дверь мягко закрылась.

– АП, ну ты даешь! – хихикнула Лиза.

Подруги шли по широкой залитой весенним солнцем улице, перепрыгивая через журчащие ручейки.

– Это ты даешь. Как я могла догадаться, что шары и лучи – это бытие?

– Ну, бытие – это все вокруг нас, – Лиза опять очертила круг. – И мы оттуда черпаем информацию для сознания.

– Да-а, до этого даже знатоки не додумаются! А написать на листочке нельзя было?

– Так Игорек бы заметил, и меня мучить стал. Насть, про девицу эту правда по почерку разглядела?

– Нет, конечно, – довольно хихикнула Настя, – Я же не гадалка. На кафедру сегодня случайно зашла, а там секретарша Людочка с новенькой лаборанткой треплются. Людочка говорит, мол, что ты теряешься, куй железо пока горячо. Игоря Борисовича очередная смазливая кукла бросила, ушла к какому-то качку, так самое время подкатывать. Так что, может я сейчас новую ячейку общества создала, найдут друг друга два одиночества.

– Блин, а я тебе поверила и Игорек, похоже, тоже. Как ты теперь экзамен сдавать будешь?

– Так не он же принимать будет, а профессор Катасонов. Прорвемся, – Настя улыбнулась разомлевшему на тротуаре коту. – Ладно, побегу я. Нам сегодня еще Ивана-дурака из армии встречать. Братец уже два сообщения прислал, чтобы я не копалась.

– А кто такой Иван-дурак?

– А это друг Колькин, тот, что спрашивал: «А, так ты на психолога учишься, ну и кого у вас больше „психов“ или „олухов“?» Умный так шутить будет?

– Нет.

– Вот, я и говорю «Иван-дурак».

1.2

После окончания вуза кто как мог, стал отмазываться от армии: Колька поступил в аспирантуру, у Мишки обнаружилось «застарелое» плоскостопие, Серега ездил за двадцать пять километров в сельскую школу, учить детишек физике. Почему двухметрового здоровяка-баскетболиста Макса не призвали, не знал никто, всякий раз, когда к нему приставали с настойчивыми расспросами, он умело переводил разговор на другую тему. Из всей тесной компании только Ванька, получив на руки диплом политеха, пошел отдавать долг Родине, за это Настя его уважала, а так бы ни в жизнь не пошла встречать на вокзал. Друга брата она тихо недолюбливала.

Когда Колька был еще резвым подростком и стремился удрать из дома, всякий раз его догонял суровый мамин окрик: «А довесок взять?» Довеском родители насмешливо именовали Настю, когда хотели всучить ее под надзор братца. Тринадцатилетний Колька долго возмущался, тяжело вздыхал, но все же тащил счастливую семилетнюю сестру то на стадион, то в парк. Настя понимала, что является для брата досадной обузой, и старалась не мешаться под ногами. Она тихонько сидела в сторонке, наблюдая как мальчишки играют в футбол или катаются на скейтах, не стучала родителям (хотя очень хотелось) о том, что пацаны пробовали пиво или ругались матом. Словом, максимально сглаживала дискомфорт. Ей нравилось быть и внутри, и одновременно как бы немного в стороне от чужой жизни, наверное, именно тогда она и решила стать психологом.

Мальчишки привыкли к ее тихому присутствию, называли Малой, Малявой, Мелочью, угощали конфетами и чипсами. Вслух завидовали Кольке, что у него такая послушная сеструха, припоминая своих несносных братьев и сестер. В общем были вполне спокойно и миролюбиво настроены, все, кроме Ваньки. Для него Настя стала излюбленным объектом остроумия. Он умело играл на ее природной стеснительности, как на скрипке.

– О, Мелочь, а ты жениха себе уже нашла?

– Нет, – краснела девочка.

– Как не нашла, уже надо искать? Мужиков надо в детском саду расхватывать, а то потом не хватит. Эй, пацан, – кричал он какому-нибудь розовощекому карапузу, – поди сюда! Да не бойся. Невеста нужна? А то у нас есть блондиночка голубоглазая.

Карапуз сломя голову удирал, а Ванька начинал безудержно ржать.

– Эх, Мелочь, придется тебе в девках куковать, – подмигивал он пунцовой от смущения Насте. – Ну, ты не переживай. Раз желающих нет, я так уж и быть, как вырастишь, на тебе женюсь. Как думаешь, я в мужья подойду?

Настя молчала, но в глубине наивной детской души испытывала робкую радость. Ванька был очень симпатичным малым: правильные черты лица, резкий полет бровей, хитрые зеленые глаза, по-детски еще кривоватые, но белоснежные зубы, и появляющаяся от улыбки забавная ямочка, на правой щеке. Мальчишка – мечта. Какая не захочет такого жениха?

Настя тайно уже считала Ваньку своим возлюбленным, как вдруг он появился во дворе с какой-то кареглазой широкопопой брюнеткой.

– Даша, – самодовольно представил он друзьям свой трофей.

Настино сердце было разбито.

– Привет, Мелочь, – подмигнул он ей как ни в чем не бывало.

– Привет, Иван-дурак, – впервые обозвала она его.

– Ого, – не понял Ванька, – с чего это я дурак?

Но Настя, ничего не ответив, убежала рыдать.

Первая любовь оказалась несчастной, для Ваньки, кстати, тоже. Вскоре вертихвостка Даша нашла себе другого кавалера. Ванька жестоко страдал и даже несколько раз набухался (Настя уже знала это нехорошее словечко), за что его отчитывал не в меру правильный Колька. А потом не состоявшийся Ромео успокоился, девицы стали меняться у него одна за другой, короче, как вычитала Настя в журнале по психологии, стал относиться к женщинам потребительски. Отблеск былой любви окончательно угас, вместо него пришла скрытая неприязнь. Одно Настя усвоила, своего принца она будет искать подальше от этого приземленного дворового мира.

1.3

На перроне было многолюдно, с минуты на минуту ждали прибытия московского поезда. Настя подставила лицо ласковому весеннему солнышку. Ей вдруг захотелось так же, как беспечному воробью, плюхнуться в синюю с облачками привокзальную лужу и побарахтаться там в волю. Она представила, какой это вызовет эффект у окружающей публики, и сама себе усмехнулась.

– Насть, чего ты там жмешься, как неродная, – окликнул ее Серега, – иди к нам.

Чуть полноватый добродушный Сергей и его миниатюрная подружка Лада раздавали всей честной компании зеленые воздушные шарики. Ладка, смешно морща носик, зачитывала «сценарий». Она как опытная вожатая вызвалась организовывать «торжественную встречу дембеля».

– Каждому по шарику, держите крепче, а то улетит. Как он выйдет, будете дружно ими махать и кричать «Ура», а потом выпустим в воздух. У кого лопнет, у Сережи в багажнике еще есть.

Зачем взрослому двадцатичетырехлетнему парню шарики, никто не понимал, но, чтобы не обидеть Ладку, все помалкивали. Только Мишка пробубнил: «Лучше бы с пол-литрой», но встретившись с суровым взглядом Сереги, сразу же умолк.

Мишка был без пары, в активном поиске и подбивал клинья к симпатичным Светке с Иркой, подругам Лады, пришедшим за компанию. Он, не умолкая, сыпал шутками и анекдотами.

Рядом мама Ваньки, заметно нервничая, отвлекала себя, давая какие-то дельные советы беременной жене Макса Полине. Максим первым из компании женился, по залету, но вполне счастливо. Теперь он строил из себя солидного мужчину и с высоты своего двухметрового роста с снисходительным высокомерием смотрел на жалкие попытки Мишки закадрить девчонок.

Курносая Света с тонкой косицей через плечо улыбалась, явно заинтересованная в нарисовавшемся кавалере, а вот красавица Ирина с легким зевком отворачивалась, изображая скуку. Эта тонконогая лань, с аристократичными чертами лица и копной ухоженных каштановых волос была Мишане не по зубам.

Настя с любопытством наблюдала за этой сценой: «Быть тебе Миша со Светкой. Сначала побегаешь за королевой, она, возможно, от скуки поиграет с тобой в виду отсутствия другого объекта, а потом грубовато отошьет. Причем такие любят побольнее. Так что побежишь ты зализывать раны, а тут Светик с ее эмпатическим слушанием. Слово за слово, переспали. Все, влип. А потом постепенно и любовь придет. Мы любим тех, кто нами восхищаются, а Светка уже тобою восхищается, вон как в рот заглядывает».

– Наблюдаешь? – вывел психолога из задумчивости брат. – Мы все у тебя подопытные.

– Вот еще, просто стою, – прищурила правый глаз Настя. С Колькой они видели друг друга насквозь.

– Ну-ну, – хмыкнул брат и отошел ворковать со своей Юлей. У них только все начиналось, они были опьянены друг другом, и их нахальное счастье бросалось в глаза. Чего и говорить, Настя по-хорошему завидовала им. Юля ей сразу понравилась: простая, душевная, очень общительная и открытая. «Будем подругами», – приговорила Анастасия.

– Ребята, поезд! – крикнула Ладка. – Все готовы⁈ Начинаем дружно махать.

Из репродуктора заиграл марш «Прощание славянки», так всегда на вокзале встречали и провожали московские поезда. Электровоз неспешно с достоинством подкатывал к первой платформе.

– Пятый вагон. А отсчет с головы или с хвоста?

Матушка Ваньки разволновалась вконец.

– Да где же отец, говорил же, что отпросится? – она попыталась позвонить, но пальцы не слушались. – Коля, набери дядю Васю, где он есть. Сын уже приезжает, а он где-то болтается.

– Теть Маш, да вон он бежит.

Ванькин отец, перепрыгивая через лужи, летел по перрону.

– Пробки! – еще издали стал он оправдываться, под грозным взглядом супруги.

– Где пятый, где пятый? – вагоны мелькали перед глазами. – Блин, не туда стали. Бежим!

И вся толпа, роняя и лопая шарики, бросилась за утаскивающим вагоны электровозом.

1.4

Когда друзья добежали до нужного вагона без единого шара, Ванька уже стоял на перроне, помогая вытаскивать каким-то тетечкам чемоданы.

– Сынок! – закричала тетя Маша, обливаясь слезами.

Несмотря на лишний вес она первая долетела до цели, оттолкнув теток с их чемоданами, крепко обхватила Ваньку натруженными руками, прижала к материнской груди.

– Ванечка, как ты? Худючий.

– Какой он там худючий, вон щеки наел, – похлопал сына по спине дядя Вася, – что у нас за армия пошла, мы ходячими скелетами приезжали, а эти?

Ванька не потолстел, он просто возмужал. Из гибкого тонкого юноши, он превратился в широкоплечего мужика. Скулы казались шире, прямой нос не так выдавался, глаза стали еще хитрее, они излучали веселый зеленый огонек.

Друзья окружили дембеля плотным кольцом, обнимали, жали руки. Ванька поздравил Макса с Полинкой с будущим прибавлением, по-свойски чмокнул в щеку Ладу, вежливо поздоровался с представленной Колькой Юлей, изголодавшимся волком хищно глянул на «свободных» девчонок.

«О, вот этого я не учла, – Настя прикусила нижнюю губу, – бедный Мишка, похоже ему с королевой даже и покрутиться не придется, да и Светик тоже нашим солдатиком увлеклась».

Ванька неспешно переводил взгляд с одной «красатули» на другую, откровенно их разглядывая.

– Мои подруги, – представила Лада, – это Света, а это Ирина.

– Привет, – улыбнулся он каждой.

Щечки Светы покрылись приятным румянцем, делая ее симпатичней. Ирка надменно вздернула носик, но Настя приметила, что и королева слегка приосанилась, тряхнув каштановым богатством. Волосы красиво заиграли в лучах закатного солнышка. Ванька повел бровью.

«Выбирает. Давно не было, а хочется. Светка сразу даст, а вот вокруг королевы попрыгать-то придется, поухаживать. Интересно, на ком остановится? Ну, Ивашка наш напорист. Думаю, все же Ирку обхаживать станет. И это хорошо. Мишка со Светкой ничего себе парой будут».

– А Мелочь где? – прервал ее рассуждения Ванькин баритон.

– Настя, да вот же она, – Колька слегка подтолкнул сестру.

– Ничего себе, Настюха! – огромные руки обхватили ее под коленками и подняли высоко вверх. Потом Ванька поставил ее на землю и бесцеремонно расцеловал в обе щеки. – Ну, что там, психолог, всех психов вылечила?

– Психов психиатры лечат, – вырвалась из жарких объятий Настя.

«Как был дураком, так и остался».

– Как дела у студентки? Одни пятерки? – парень как маленькую потрепал ее по голове.

– С философией воюет, – ответил за Настю брат, она уже успела рассказать ему об утреннем семинаре.

– А «общественное бытие определяет общественное сознание».

«Ого, даже Иван-дурак это знает. Надо срочно подучить философию».

– Мам, там поесть чего найдется? – обратился Ванька к тете Маше.

– Конечно, все под полотенцами, тепленькое.

– Ребята, пойдемте ко мне, отметим.

– Нет, Вань, – выступил Колька, – ты отдыхай. Пусть родители на тебя налюбуются, расспросят. А завтра к нам на дачу, шашлычков нажарим, вот и отметим.

Тетя Маша с нежностью по-матерински глянула на Кольку, да он и был для нее еще одним сыночком за столько лет дружбы.

«Да, вот такой у меня самый лучший брат в мире, самый чуткий и понимающий».

– Как тебе наш Ванька? – спросил Коля у Юлии.

Он вел машину, его любимая сидела рядом, Настя устроилась на заднем сиденье.

– Ничего, симпатичный, но ты лучше, – тут же добавила Юля, погладив Кольку по плечу.

– Конечно, лучше, – подтвердила Настя, – дембель этот обслюнявил меня всю, – она вытерла со щек воображаемую слюну.

– Завтра на шашлыках отомсти, обслюнявь его, – Колька подмигнул в зеркало заднего вида насупленной сестре.

– Обойдется. Я на шашлыки не поеду, мне тему курсовой придумать нужно. Всем Георгий Петрович сам темы раздавал, а мне сказал – придумай. Представляете, какая честь. Нельзя в грязь лицом ударить. Нужно, что-нибудь эдакое, необычное… неординарное.

– Весна, Настя! Какая курсовая, поедем, – не унимался Коля.

– Тему курсовой можно и на даче придумывать, – подпела ему Юля.

– Разве тебе не интересно, чем дело закончится? – пустил в ход брат еще один аргумент. – Я видел, ты заинтересовалась.

– Какое дело? – не поняла Юлия.

– Да никакого дела нет, – поспешила вмешаться Настя.

– Очень даже есть. Спорим, Ирка Мишке достанется, – Колька опять подмигнул. – На коробку конфет с орешками. Юль ты с орешками любишь, Настя нам со стипендии купит?

– Лучше у меня спроси, – фыркнула сестра. – Да, я с орешками очень уважаю. Какому Мишке? Ничего ему кроме Светки не светит, – Настя отвернулась, рассматривая бегущие за окошком дома. – Ванька Ирку отобьет на раз, дело решенное. Даже не интересно.

– Уже и приговорила.

– Я хоть и не профессионал, а кое-что понимаю.

– Вот поедем и проверим, кто-кого отбивать станет. Хорошая темя для курсовой, между прочим: «Ситуация выбора в межличностных отношениях», ну или как-то так.

– Есть и поинтересней темы, – не сдавалась Настя.

– Поедем, пожалуйста, мне одной тяжело будет стол на такую ораву накрывать, – ласково попросила Юля.

– Ладно, уговорили, – обреченно махнула головой упрямица. – Ой, а что это?

Только сейчас Настя заметила рядом с собой на сиденье небольшого формата книжечку с огромным сердцем, пробитым стрелой на обложке: «Ванесса Смит. Как его завоевать? Пошаговая инструкция».

– Юль, ты по этой инструкции моего братишку арканила?

– Нет, конечно! – смутилась Юлька. – Это я тебе в подарок, для профессиональных целей. Коля сказал, ты психологией межличностных отношений занимаешься, вдруг интересно будет.

– Спасибо, обязательно пригодится, – не моргнув глазом соврала Настя, чтобы не расстраивать дарительницу.

«Бульварное чтиво, пособие для глупышек, к психологии никакого отношения явно не имеет. Очередная попытка вывести формулу любви. Сколько там бедная Юля за нее выложила? – ценник аккуратно был затерт, но явно трехзначное число. – Умеет зарабатывать деньги эта Ванесса, или Клава Пупкина, что скорее всего».

Глава II. Гипотеза

Гипотеза – это предположение, требующее подтверждения. Так, давайте подтверждать!

2.1

Настя, налупившись мяса, села в сторонке на бревнышко, переварить сытную еду и полистать Юлин подарок. «Что там эта мадам Пупкина-Смит пишет?»

Книга была построена по принципу «как надо» и «как не надо» обрабатывать объект мечтаний. В столбике «как не надо» буковки были депрессивно-серого цвета, а там «как надо» веселенького коричневого. Читательница уже визуально должна была улавливать, где «истинное знание», а где ересь. «Вам часто твердили, надо быть скромной, нельзя показывать свои чувства, он должен первым вас заметить и подойти. Мужчина завоеватель, ему нужна добыча. А я вам говорю, киньте советы бабушек и тетушек в мусорное ведро, если, конечно, не хотите до седых волос куковать в одиночестве».

– Радикальненько, – усмехнулась Настя.

«Мужчины по своей природе недогадливы, они плохо понимают намеки и робкие взгляды. Вы можете долго вздыхать в сторонке, но он так и не заметит вашу симпатию. Действуйте. Нет, это совсем не значит, что вы должны подойти к нему, взять за грудки и прокричать в ухо: 'Я люблю тебя», или кинуться страстно целовать. Робкого оленя можно и спугнуть. Действуйте хитрее.

Совет 1. Будьте на виду. Крутитесь вокруг него, попадайтесь постоянно на глаза.

Совет 2. Обращайтесь за помощью по любому поводу, даже дурацкому: помочь выбрать цвет галстука для папы в интернет-магазине, застегнуть сережку, вдеть нитку в иголку, разменять сто рублей по рублю. Чем более глупый повод, тем лучше, он сразу поймет, что это только предлог.

Совет 3. Стрельба глазами: долго пронзительно смотрите на него, пока не заметит, а потом с легкой улыбкой смущения отвернитесь. Будет здорово, если при этом покраснеете. Если он не чурбан, то заметит. А если чурбан? И чурбана пробьем, более интенсивной стрельбой'.

– Ай-да мадам Пупкина, озорница.

«Вы скажите: „Стыдно, а если я ему не нравлюсь, то получается вроде как навязываюсь?“ Ерунда, вы же ему прямым текстом не сказали, только посигналили, а садиться ему в это „такси“ или ждать следующего – пусть сам решает. Но не волнуйтесь, у нас в арсенале есть и другие уловки…»

Какие там еще уловки придумала эта коварная мадам Смит, Настя дочитать не успела, рядом на бревно плюхнулся Мишка.

– Что читаешь? – кисло спросил он.

– Да так, по учебе, – Настя быстро перевернула книгу сердцем вниз.

– А-а-а, а твой дружок у меня обеих девчонок отбил, так и крутится вокруг них.

– «Мой дружок» – это Ванька?

– Он самый, Казанова хренов. Вон глянь, – Мишка вздохнул.

Ванька с Колей возились у мангала, готовя вторую партию шашлыка. Рядом с бутылкой воды услужливо стояла Света, глупо улыбаясь. Ирка вела беседу с Николаем по кошачьи щуря глазки. «Неужели она на братишку моего глаз положила. Блин, где Юлька, куда смотрит? Да нет, Коля у меня не такой, это ж не Ванька, его распущенными лахмами не возьмешь».

– Видела?

– Миш, я только вижу, что твои девицы сами вокруг пацанов вьются.

«Наверное тоже мадам Пупкину читали».

Мишка был коренастым, невысокого росточка, но с мощными плечами и развитым торсом. Широкое лицо с приятной округлостью щек, крупный нос, большие синие как небо глаза и мягкая добродушная улыбка. Обликом он напоминал плюшевого медвежонка, которого хотелось тискать и гладить. Вот только эти финтифлюшки играться с медвежонком не хотели, им с серым волком как той Красной Шапочке по лесу шастать веселее.

– Насть, уведи ты его куда-нибудь, там что-нибудь из сарая достать или прибить чего, дуэль словесную устрой, как вы всегда друг друга подкалывали. Он отвлечется, а я возле нее покручусь.

– Возле Светы?

– Сдалась мне твоя Света. Возле Ирины, конечно, – Мишка опять тяжело вздохнул, будто пронес с километр мешок картошки.

– Нет, знаешь, я конфеты с орехами люблю, так что сам, – хмыкнула Настя, опять открывая книгу.

– Да я и две коробки купить могу. Насть, только на тебя надежда.

– Я тут при чем?

Мишка умоляюще смотрел своими небесными глазищами.

– Ладно. Попробую, но Света лучше.

– Это ты Ирине завидуешь, она вон какая красивая, – парень вздохнул в третий раз. Нет мешков с картошкой было два.

«Ох, лопушок ты, Мишенька, да если я сейчас в глазки твои посмотрю, как эта мадам Пупкина советует, да еще в щечку поцелую, а потом убегу, смущенно краснея, пойдешь ты меня по всей даче искать и про Ирку свою позабудешь. Еще с цветочками за мной бегать станешь и кричать, кто здесь самая красивая. Но не волнуйся, так жестоко я поступать не стану. Я ведь психолог, а у психолога, как у врача главный принцип: „Не навреди“. Так, что пошли твою Ирку окучивать. Заодно от Коленьки ее оттащим, от греха подальше».

– Насть, ну чего идем?

– Идем.

– А что мы все мясо и мясо, может уху сварим? – огорошила Настя парней.

– А рыба где? – Колька с подозрением глянул на сестру, он-то прекрасно знал, что Настька уху на дух не переносила.

– Наловлю сейчас, в сарае удочка есть.

– Да ну? – удивленно вскинул голову Ванька. – С какого конца удочку держать хоть знаешь?

– Разберусь, не реактивный двигатель. Сейчас червей накопаю.

– Я тебе сам накопаю и с тобой пойду ловить, а то рыбина на дно утянет. Коль, у тебя сапоги резиновые есть?

Колька понимающе хмыкнул. «Думает, я дембеля клею. Ха-ха!»

– Да ничего вы не поймаете, – вмешался подошедший Серега. – Сейчас клева нет, утром надо было.

– Ничего, пусть побалуются, а вдруг, – забеспокоился Мишка.

– Да пусть идут. Уклейка в ухе тоже дело, – поддакнул Колька.

«Вот сводник, еще подмигивает».

– А можно и мы с вами, – робко попросила Света, – просто у воды постоять?

– Ой, да. На речке сто лет не была, – подалась вперед и королева.

В глазах Мишки мелькнула паника. «Спокойно, Мишаня, все под контролем».

– Девчонки, апрель месяц. Там грязищи по уши, – Настя обворожительно улыбнулась. – У меня сапоги резиновые есть, Ванька Колины возьмет, а вы? Кроссовочки-то беленькие, – и чтобы переломить окончательно сопротивление добавила, – да не бойтесь, мы целоваться не будем, верну вам кавалера в целости и сохранности.

– Как знать, – ляпнул Колька.

«Вот чего-чего, а такой подлянки я от родного братца не ожидала».

– Да какое там целоваться, загоняет меня на посылках эта рыбачка, – Ванька слегка подтолкнул Настю под бок, – как начнет щук и окуней таскать, замучусь в садок складывать. Мелочь, ты садок взяла?

– У меня консервная баночка есть, я реалистка.