Текст книги "Компьютерные террористы"
Автор книги: Татьяна Ревяко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 34 страниц)
И по сей день остаются невыясненными истинные мотивы, которыми руководствовался Моррис, создавая свой вирус.
Сам автор по этому поводу благоразумно хранил молчание, что послужило причиной появления множества самых разнообразных версий. Есть даже романтический вариант этой истории, согласно которому червь был создан и запущен с единственной целью – завоевать сердце некой Джуди Фостер (Jodie Foster).
Однако наиболее распространено мнение, что Моррис создал свою программу в экспериментальных целях, а к столь серьезным последствиям привел выход вируса из-под контроля в силу небольших программных ошибок. Вероятнее всего, смысл эксперимента заключался в скрытном распространении вирусной программы по сети, минуя средства обеспечения безопасности, с последующим преданием этого факта огласке. Что и говорить, шум был бы большой, хотя, пожалуй, несколько меньший, чем был в действительности. С этой точки зрения вирус полностью достиг своей цели – многомиллионная армия пользователей была поставлена перед фактом «удручающего состояния программного обеспечения и системы безопасности в мире UNIX» (Матт Бишоп, университет Дортмунта).
Сам Моррис дал следующую версию происшедшего. 2 ноября, набрав свой код доступа в сеть, он осуществил ввод вируса с компьютера Корнеллского университета. Моррис рассчитывал, что вирус будет пассивным – «спящим» – и приступит к активным действиям только через несколько дней. Однако произошел неприятный для автора сбой, и вирус принялся за дело мгновенно.
Когда Моррис попытался узнать ход атаки, он неожиданно обнаружил, что сеть перегружена настолько, что он сам не в состоянии получить доступ к терминалу. Моррис пытался остановить процесс, но все попытки оказались неудачными. Более того, поскольку каналом распространения вируса была электронная почта Sendmail, то именно она первая и вышла из строя, в результате чего Моррис лишился связи с другими компьютерами. Это, по его словам, «отрезало» его от сети и не позволило известить коллег об угрозе.
Моррис тут же (около 2 часов ночи 3 ноября) по телефону связался со своим другом в Гарвардском университете и попросил его послать в Arpanet сигнал тревоги с подробными инструкциями о методе уничтожения вируса. Этот знакомый в свою очередь послал краткое сообщение на излишне техническом языке и к тому же разместил это сообщение на малоизвестную EBB (Electronic Bulletin Board – «электронная доска объявлений». То же самое, что и BBS). Все равно к этому моменту сеть была перегружена, и большинство абонентов просто не имели возможности прочитать это сообщение.
Испугавшись ответственности, Моррис сбежал из университета к родителям, где связался с адвокатом (с помощью которого, очевидно, и была разработана соответствующая версия происшествия).
4 ноября, как известно, он явился с повинной в штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне.
Понедельник, 7 ноября 1988 года.
15:44 RISKS Обсуждение возможности провокации вирусом ядерной войны. Вызвано воскресным сообщением (15:50), но впадает в противоположную крайность, преувеличивая возможность «ядерного Армагеддона».
ФБР наложило запрет на все материалы, имеющие отношение к вирусу Морриса, a 11 ноября 1988 года в «Нью-Йорк Таймс» в статье Джона Маркоффа было заявлено, что NCSC ищет способы, чтобы вообще остановить распространение точной информации о «внутренней работе программ, которые осложняют работу американских компьютеров».
«НЬЮ-ЙОРК, 9. (ТАСС) Пока Роберт Моррис лишь смущенно улыбается перед объективами репортеров – он уже стал героем дня в США, но еще не ясно, смогут ли американские власти доказать, что он еще и преступник. „У нас нет никакого опыта наказаний за такие дела“, – заявил представитель ФБР…»
«Вся эта история выглядит и как захватывающая драма отца, сына и колоссальной электронной игры, и как наихудший результат веселой проделки, в которой непреднамеренность не может служить оправданием. Разбор этого дела в суде позволит выяснить соответствие нынешнего законодательства, направленного против „электронного саботажа“, уровню развития вычислительных систем и средств. Очень важно доказать преступность подобных действий, хотя в данном конкретном случае безусловно имеет смысл смягчить наказание».
(X. Д. Хайланд)
Четверг, 10 ноября 1988 года.
19:03 VIR Утверждение, что «действия, предпринятые в отношении» Морриса и подобных ему лиц будут «действиями общества в области компьютерной безопасности».
20:40 RISKS Официальное сообщение о ситуации в Корнеллском университете, откуда, по-видимому, был запущен вирус. Выводы сопровождаются комментарием, какой Моррис хороший; высказывается уверенность, что его наказание не будет «слишком суровым».
Представляет интерес юридическая сторона дела. Долгое время ФБР не могло выдвинуть официального обвинения в отношении автора вируса, хотя по заказу этого уважаемого ведомства Гарвардским и Корнеллским университетами были подготовлены обзоры существующего законодательства, касающегося «компьютерных» преступлений. Несмотря на наличие относительно новых законодательных актов, таких, как Закон о злоупотреблениях и мошенничестве с помощью компьютеров от 1986 года (Computer Fraud and Abuse Act of 1986), выдвинуть обвинение в отношении лица, злоупотребившего многомашинной компьютерной системой, каковой является любая компьютерная сеть, было нелегко.
В конце концов, поскольку пораженные вирусом системы входили в состав компьютерной сети, контролируемой правительством США, распространение вируса было признано действием, нарушившим закон. Но и после этого осталось неясным, как квалифицировать действия автора вируса – как преступление или как обычное хулиганство. В соответствии с уже упоминавшимся законом от 1986 года в случае квалификации действий Морриса как «несанкционированного доступа к правительственным компьютерам», ему грозил крупный штраф и тюремное заключение сроком до 10 лет.
22 января 1989 года суд присяжных признал Морриса виновным. Если бы осуждающий вердикт был утвержден без изменений, то Морриса ожидали бы 5 лет тюремного заключения и 250 000 долларов штрафа. Однако адвокат Морриса Томас Гидобони сразу же заявил протест и направил все бумаги в окружной суд с прошением отклонить решение суда.
Защита Морриса основывалась на двух посылках:
– на том, что формулировка закона неопределенна и оставляет открытой интерпретацию доказательства преднамеренности совершенных действий;
– и на том, что закон не отражает специфику функционирования компьютеров в 1990-х годах: в законе речь идет о несанкционированных действиях в отношении отдельного компьютера, а в рассматриваемом случае была поражена многомашинная система – компьютерная сеть.
Прежде чем признать Морриса виновным, суд достаточно быстро установил несколько признаков преступления. Самым большим мошенничеством во всей этой истории является то, что Моррис вошел в сеть для запуска вируса без авторизации.
Суд определил, что вирус Морриса причинил ущерб не менее чем на 1 000 долларов, хотя власти представили более 40 свидетельств, которые в совокупности утверждают, что за счет потери производительности вирус Морриса обошелся не менее чем в 150 000 долларов, а промышленная ассоциация по компьютерным вирусам оценила стоимость потерянного времени и людских ресурсов, а также сверхурочных затрат на удаление вируса из тысяч компьютеров примерно в 100 000 000 долларов.
Защита особенно настаивала на том, что вирус не поразил системы, связанные с обработкой денег; власти вынуждены были признать, что все трудности заключались в выключении машины, отсоединении ее от сети, повторном включении и проверке.
Далее, защита подчеркивала факт, что ресурсы в основном были затрачены на приведение нарушенной системы безопасности в состояние, предшествовавшее атаке, и на дизассемблирование обнаруженного вируса с целью выяснения его опасности. При этом, поскольку электронная почта сети во время вирусной атаки не работала, многие абоненты часами пытались дизассемблировать вирус, не подозревая, что это уже сделано другими абонентами.
Другим доводом защиты был тезис о том, что доказанные разрушения не обязательно являются прямым следствием работы вируса, то есть затраты ресурсов могли быть вызваны чем-либо помимо вируса. Например, имелись показания о том, что значительное время пользователями было затрачено на проверку отсутствия в вирусе «троянских коней», «часовых бомб» или каких-либо иных разрушительных программных средств. В действительности вирус не содержал подобных элементов, поэтому защита объявила неправомочными попытки возложить на Морриса ответственность за длительные усилия, направленные на то, чтобы разрушить собственные необоснованные подозрения.
Защита подчеркнула также тот факт, что электронную почту мог использовать кто угодно для связи с кем угодно, причем без согласия на то адресата, тогда как обе эти программы в процессе работы занимают мощности и память получателя. На основании этого Гидобони высказал утверждение, что все, кто авторизован в Internet, имеют привилегии, достаточные для использования Sendmail и Finger для связи с другими пользователями, и, более того, невозможно установить, кто именно обратился к данному абоненту, поскольку для обращения к любому абоненту никакой авторизации не требуется вообще. При этом Гидобони справедливо заметил, что подразумеваемая эффективность авторизации состоит в обязательной уникальной идентификации каждого пользователя при каждом вхождении в систему, в частности в Internet.
Небольшое препирательство на суде между защитой и обвинением произошло по поводу того, имело ли бы место нарушение закона, если бы Моррис не допустил программной ошибки. Эксперт Департамента Юстиции Марк Раш заявил, что если бы вирус работал точно так, как было задумано автором, администраторы узлов сети потеряли бы время на локализацию и удаление вируса; следовательно, существенный ущерб был бы нанесен даже в том случае, если бы ошибка не была допущена.
Хотя защитник не стал оспаривать этот вывод сразу, вне зала заседаний он заявил, что если бы программа работала так, как задумывал его клиент, никакого ущерба не было бы вообще; и прояви некоторые администраторы немного любознательности в отношении появившегося вируса, они вполне смогли бы проанализировать его на основании достаточного количества сообщений о вирусе, поступавших от других пользователей.
По самым скромным оценкам, инцидент с вирусом Морриса стоил свыше 8 миллионов часов потери доступа и свыше миллиона часов прямых потерь на восстановление работоспособности систем. Общая стоимость этих затрат оценивается в 98 миллионов долларов. Ущерб был бы гораздо большим, если бы вирус изначально создавался с разрушительными целями.
Столь необычайно большая сумма ущерба объясняется гигантскими масштабами пораженных сетей (в основном – Internet) и значительным количеством пораженных систем. Internet объединяет 1200 отдельных сетей, состоящих в целом из 85 000 узловых компьютеров. Вирус поразил свыше 6 200 компьютеров. В результате вирусной атаки большинство сетей вышло из строя на срок до пяти суток. Пользователи, чья деятельность зависит от доступа к сети, оказались полностью изолированы, то есть продуктивность их работы резко снизилась. Компьютеры, выполнявшие коммутационные функции, работавшие в качестве файл-серверов или выполнявшие другие функции обеспечения работы сети, также вышли из строя. Потеря доступа и вынужденный простой машин являются косвенными потерями, связанными с инцидентом, и оцениваются в сумму примерно 65 миллионов долларов.
Прямой ущерб состоит прежде всего в затратах времени специалистов на определение пораженных систем, дезинфицирование этих систем и восстановление их нормальной работоспособности. В первые часы атаки мало кто знал алгоритм работы вируса, поэтому большинству систем работоспособность была возвращена только после дезинфекции. Процесс дезинфекции потребовал десятки тысяч человеко-часов. После дезассемблирования вируса сотни программистов по всей стране занялись разработкой ловушек для вируса и созданием «заплат» на месте обнаруженных вирусом «дыр» в подсистеме безопасности своих систем. Эти затраты также оцениваются в десятки тысяч человекочасов рабочего времени. Перечисленные здесь и другие виды деятельности, связанные с вирусом и продолжавшиеся иногда на протяжении недель, оцениваются в 796 000 человеко-часов, что при принятой в США средней стоимости часа работы программиста в 22 доллара составляет свыше 17 миллионов долларов.
Время, затраченное администраторами и операторами, несколько меньше времени, затраченного программистами, и составляет свыше 300 000 часов. При средней стоимости часа работы персонала этого уровня в 42 доллара, общая стоимость потерь составляет свыше 15 миллионов долларов.
«…По свидетельству „Нью-Йорк Таймс“, представители Пентагона, стремясь умерить опасения, что ключевые военные компьютеры уязвимы для подобных диверсий, заявили, что такой вирус не может проникнуть в секретные компьютерные сети, управляющие системами ядерного оружия и хранящие в памяти военные планы». Однако эксперты указывают, что происшедший случай свидетельствует о том, сколь уязвима компьютерная сеть.
В январе 1981 года с целью определения пригодности предлагаемых различными разработчиками компьютерных систем для нужд DoD был создан Центр компьютерной безопасности Министерства обороны США. Позднее, в сентябре 1985 года, этот центр был переименован в Национальный центр компьютерной безопасности (National Computer Security Center; NCSC) и перешел под ласковое крылышко Агентства национальной безопасности (national Security Agency; NSA).
Таким образом, NCSC обязан рождением Пентагону. Но на деле все обстоит гораздо интереснее: Роберт Таппан Моррис является сыном одного из наиболее известных правительственных экспертов по компьютерной безопасности – научного руководителя NCSC! Каково!
Эффект будет более поразительным, если учесть, что во время доклада Конгрессу в 1983 году именно Моррис-старший говорил о возможности обмана технически образованными новичками специалистов по безопасности как о «совершенном нонсенсе».
Но и это еще не все! Оказывается, баловство с компьютерными вирусами для Моррисов чуть ли не семейная традиция: Моррис-старший, работая в 60-х годах в Bell Laboratories, принимал участие в создании игры, основанной на компьютерном вирусе. Ядром этой игры, которая называлась Core Wars, была программа, которая могла размножаться и пыталась разрушить программы других игроков.
Моррис-отец прокомментировал события следующим образом: «Некоторые считают, что суть проблемы состоит в том, что в США выросло новое поколение хорошо разбирающихся в технике людей, которые при желании извлечь из компьютерной системы секретные данные в состоянии преодолеть все барьеры, создаваемые специалистами по защите информационных систем крупнейших американских корпораций и Министерства обороны… Однако все не так просто».
По мнению Морриса-старшего, именно новый вирус позволил выявить эти уязвимые места, поэтому его сын якобы сыграл «конструктивную роль» и содействовал совершенствованию методов организации компьютерных сетей и управления ими.
Тем не менее инцидент существенно не отразился на карьере Морриса-отца. По крайней мере в начале 1989 года он был избран в специальный консультативный совет при Национальном институте стандартов и технологии (NIST; бывшее Национальное бюро стандартов) и курирующем его министерстве торговли. Этот совет образуется ежегодно в соответствии с положениями Закона о безопасности компьютеров (Computer Security Act of 1987). Задачами этого совета является выработка заключений и рекомендаций по вопросам безопасности вычислительных систем правительственных ведомств США, а также решение проблем, возникающих в процессе разработки и внедрения новых стандартов защиты несекретной, но важной информации, хранящейся или циркулирующей в этих системах, и тому подобного.
«Значение происшедшего – не в конкретных сиюминутных последствиях. Инцидент этот – напоминание о „Челленджере“ и Чернобыле. Мы создали такие сложные системы, что порой не можем полностью удержать их под своим контролем» (Дж. Уайзенбаум, сотрудник МIГ).
«Молодому Моррису, на удивление, симпатизируют очень многие – это явно прослеживается по потоку сообщений. Думается, настала пора исключить из компьютерной профессии позицию „ребенок есть ребенок“. Или, как лучше сказано в Библии: „Когда я был ребенком, я говорил как ребенок, я думал как ребенок, я рассуждал как ребенок; когда я стал взрослым, я отказался от детских путей“» (Филипп Гарднер, полковник в отставке).
«Мы не в состоянии учиться на собственных успехах, но зато отлично учимся на собственных промахах» (Генри Петровски).
Пятница, 11 ноября 1988 года.
09:27 RISKS Обсуждение непригодности UNIX для использования в системах с более-менее серьезными требованиями к безопасности (медицинские, коммерческие и государственные).
19:55 VIR Призыв компьютерных профессионалов наказать злоумышленника за неэтичное поведение. Импульсивный сомнительный комментарий Тэда Коппеля из NighLine, что Роберт Моррис имеет будущее в области компьютерной безопасности.
Научная и компьютерная общественность разделилась в оценке вины Морриса.
Администраторы систем, проведшие дни в борьбе с вирусом, готовы были линчевать Морриса, попадись он в их руки. Немудрено: во-первых, обнаружение неизвестного вируса вызвало у многих нешуточный испуг за свои системы, а во-вторых, атака стала причиной внеплановой работы многих ученых и исследователей, а также лишила еще более широкий круг пользователей возможности работать с сетями, объединяющими научные центры страны. Естественно это замедлило ход научных и инженерных исследований и разработок.
Результатом вирусной атаки можно считать также отмеченное многими очевидное сокращение обмена информацией посредством компьютерных сетей между университетами, лабораториями и так далее.
Тем не менее многие эксперты по компьютерной безопасности заявили, что вирус стал важной демонстрацией потенциальной уязвимости компьютерных систем и последствия этой атаки являются, безусловно, положительными в том смысле, что атака вызвала всеобщую тревогу пользователей и их заинтересованность в разработке и внедрении средств защиты от возможных атак такого рода в будущем. На это оппоненты ответили доводом, что усиление средств компьютерной безопасности повредит экономике страны.
Существует мнение, что данный вирус в действительности является представителем полезного вида сетевого программного обеспечения. Этот класс программ может быть с успехом использован для обеспечения связи между системами и синхронизации их совместной работы. Эти же программы могут послужить и для выявления некорректной работы сети, выполнения задач с большим объемом вычислений, распараллеленных по нескольким системам так, как если бы все эти системы представляли собой единое целое, а также в качестве скоростной электронной почты.
Инцидент подтвердил высказанную ранее мысль, что, если ЭВМ связана с «внешним миром», то есть подключена к сети, то не может быть и речи о гарантированной защите информации.
Что касается самого Морриса-младшего, то окончательно он был приговорен к трем месяцам тюрьмы и денежному штрафу в 270 тысяч долларов, а вдобавок был исключен из Корнеллского университета.
Думается, однако, не стоит слишком сильно печалиться о его дальнейшей судьбе: уже в январе 1989 года президент Alliant Computer Systems Corp. Рон Грюнер (Ron Gruner) в ответ на вопрос журнала Computerworld по поводу намерений компании нанять на работу Р. Т. Морриса, сказал следующее: «Некоторые очень известные в (компьютерной) промышленности люди начинали с хакерских проделок в самых изощренных формах».
Апелляционный процесс БэрилекаВ январе 1991 года Д. Бэрилек из Мельбурна, ранее осужденный за инфицирование вирусом компьютерной системы, был полностью оправдан вышестоящим судом за недостаточностью улик. Как заявил судья Бирн, процесс носил явно тенденциозный характер, поскольку не были рассмотрены иные трактовки событий мая 1989 года в Свинбурнском колледже.
Обвинение утверждало, что 32-летний Бэрилек, который в 1989 году учился в аспирантуре этого колледжа, выполнял подозрительные действия на компьютерных терминалах центра, сразу после этого оказавшихся инфицированными вирусом. По заявлению одного из сотрудников колледжа, полиция арестовала подозреваемого, а суд признал его виновным в незаконном доступе к компьютеру, повлекшем заражение вирусом. Бэрилек заявил протест, и вышестоящий суд г. Мельбурна полностью оправдал его, потребовав компенсации ущерба, нанесенного Бэрилеку незаконными действиями полиции.
Судья подверг сомнению показания ряда свидетелей, имевших личную неприязнь к подозреваемому, и заявил, что даже если Бэрилек и инфицировал компьютеры, то это произошло помимо его воли. После вынесения приговора судом первой инстанции от Бэрилека ушла жена, он потерял работу и теперь не в состоянии найти новую, поскольку в программировании карьера человека, осужденного по подобного рода обвинениям, обычно бывает полностью разрушена. По мнению адвоката Бэрилека, компенсация не восполнит причиненный его подзащитному ущерб.
