Текст книги "Мой талисман"

Автор книги: Татьяна Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Все четыре опытные фрейлины спокойно относились к тому, что каждый год появляются одна-две молоденькие коллеги, которые быстро выходят замуж и потом покидают двор, но то, что над ними по приказу государя поставили необразованную деревенскую родственницу Аракчеева, не нравилось им всем. Поэтому новеньких фрейлины опекали, а Сикорскую всячески изводили, тонко и умно подстраивая для нее неприятные ловушки. То предлагали ей почитать государыне по-немецки, то переходили в ее присутствии на английский язык, то, быстро поняв, что ненавистная камер-фрейлина только говорит, но не умеет писать по-французски, передавали ей поручение государыни составить длягофмейстерины список французских книг.

Эта война продолжалась постоянно и, как показалось Ольге, успевшей заметить противостояние женщин в первые же дни присутствия во дворце, не осуждалась и самой государыней. Когда княжна спросила брата, как такое может быть, Алексей объяснил ей, что Аракчеева при дворе ненавидят все, и в этом вопросе, наверное, в первый раз в жизни едины даже мать и жена государя.

– Аракчеев везде насаждает своих шпионов, ему нужно всеобъемлющее влияние на государя, он, похоже, уже помешался на этом своем влиянии, – сказал ей брат. – Мой вам с Натали совет: будьте очень внимательны в присутствии этой Сикорской, следите за своими языками. Но и не бойтесь, вы честные девушки из благородных семей, вам скрывать нечего, а родные не оставят вас без защиты.

Княжна тогда поговорила с подругой, и они договорились, что всегда будут держаться во дворце вместе. Поэтому девушки приезжали и уезжали одновременно, а в покоях императрицы не расставались. Сейчас они присели на маленький диван и приготовились ждать. Ольга отказалась права: не прошло и пяти минут, как в приемную вошла княжна Туркестанова, за ней появилась Катрин Загряжская.

– Барби, что намечено на сегодняшнее утро? – спросила Туркестанову Ольга.

– Ничего особенного, никого не представляем, сейчас Роксана находится с государыней, скоро будет выход, поедем только в сиротский приют, будем там до обеда, а потом – бал у Лавалей.

– Мы тоже едем? – полюбопытствовала Натали.

– Дождемся императрицу, тогда узнаем, кто сегодня поедет. Софи отпросилась домой, у нее мать серьезно больна, – объяснила Туркестанова, – обычно в приют едут двое.

– Мадемуазель Туркестанова, вы приготовили подарки воспитанникам приюта? – раздался за их спинами резкий голос, – вчера я поручила вам разобрать сладости по пакетам.

Камер-фрейлина Сикорская с победным видом стояла в дверях, огладывая маленькую компанию. Наконец, она смогла ущипнуть эту заносчивую девицу. Княжна Туркестанова, обладавшая острым умом и язвительностью, больше всех отравляла Наталье жизнь. Тем обиднее было то, что Туркестанова как будто не услышала резкого оскорбительного тона камер-фрейлины, она лучезарно улыбнулась и сказала что-то по-английски.

– Извольте говорить на том языке, на котором я к вам обратилась! – взвизгнула Сикорская.

– Извините, Натали, – удивленно пожала плечами Туркестанова, – я свободно говорю на всех европейских языках и уже не знаю, какой мне роднее.

«Сейчас она лопнет, – подумала Ольга, глядя на побагровевшее лицо камер-фрейлины, – так ей и нужно, нечего задевать других, особенно Барби с ее острым языком».

Девушки уже попали под обаяние Туркестановой, взявшей их под опеку с первого дня пребывания во дворце. Прекрасное чувство юмора княжны Варвары, ее образованность и чувство такта делали девушку прекрасным собеседником, и хотя в ней не было глубокой религиозности, которую так ценила Елизавета Алексеевна в своей любимой фрейлине Роксане Струдза, государыня с удовольствием проводила время в долгих беседах и с Барби. В той войне фрейлин, которую возглавляла княжна Варвара, Ольга была целиком на стороне Барби, а Сикорскую, которая пока их с Натали не задевала, но смотрела на девушек тяжелым, злобным взглядом, она даже побаивалась.

Камер-фрейлина мрачным взглядом напоминала ей бабку Агафью – деревенскую колдунью, которую боялось все Ратманово. Старуху терпели в деревне только за то, что она могла, когда хотела, лечить любые болезни. Ольга заранее чувствовала приближение Агафьи к деревенской площади, в груди девушки тогда появлялось тяжелое ощущение, как будто кто-то сдавливал сердце, а ее сестра Лиза даже однажды упала в обморок, когда к ней приблизилась эта страшная старуха. Вот и с этой Сикорской находиться рядом было очень тяжело, так же сдавливало сердце, а если Ольге приходилось проводить с той в одной комнате больше получаса, у нее начинала болеть голова. Княжна спрашивала Натали о ее ощущениях, но та ничего не чувствовала. Решив, что она сама себя накручивает и нужно успокоиться, Ольга приказала себе не реагировать на присутствие Сикорской. Но ничего не помогало, сердце так же давило, а голова болела. Выручало только то, что Сикорская, спасаясь от шуток фрейлин, старалась искать себе дела в гардеробных и бельевых императрицы. Тогда все женщины радовались и, если не были заняты у государыни, проводили время вместе, слушая веселые шутки Туркестановой и дивные истории Роксаны. Сейчас, глядя на багровое лицо Сикорской, Ольга предположила, что камер-фрейлина ретируется, но она, взяв себя в руки, осталась. Ожидался выход государыни, на котором обычно присутствовали все ее фрейлины.

Дверь спальни распахнулась, и в приемную вышла Елизавета Алексеевна. Темно-синее бархатное платье с большой белой шемизеткой, закрывающей плечи и шею государыни, было целомудренно-изящным и делало стройную фигуру императрицы еще тоньше. Елизавета Алексеевна казалась совсем молодой и какой-то неземной. Будто это уже была не женщина, а бестелесное существо, таким тонким было ее прелестное лицо, и такими огромными голубые глаза. Фрейлины присели в глубоком реверансе.

– Доброе утро, дамы, – любезно поздоровалась Елизавета Алексеевна. – У нас сегодня визит в приют, я пробуду там до обеда, со мной поедут Рокси и Катрин, а остальные могут быть свободны до вечера. Вечером все будьте у Лавалей. Оденьтесь нарядно, не приезжайте в придворных платьях, только в шифрах.

Ольга с Натали могли ехать домой, это было замечательно! Дождавшись, пока императрица отбыла, девушки сообщили Сикорской, что они уезжают, и поспешили вниз.

– Как же мы уедем? – спросила Натали, – ты приказала вернуться за нами к четырем часам.

– Мы выйдем и пойдем в сторону Миллионной улицы, здесь не очень далеко, – храбро ответила Ольга, в душе сомневаясь, что это хорошая идея, но и сидеть в пустой приемной или своих комнатах еще четыре часа было глупо. Нужно было попробовать.

Они накинули капюшоны плащей и вышли на Дворцовую площадь. Холодный ветер тут же подхватил полы плащей и юбки, закручивая их вокруг фигур девушек. Они прошли не более ста шагов, когда Ольга поняла, что в тонких шелковых туфлях они далеко не уйдут. Нужно было вернуться. Княжна только хотела повернуть назад, как из окна проезжающего экипажа ее окликнул знакомый голос:

– Холи, Боже мой, что ты здесь делаешь?

Карета остановилась, и на брусчатку мостовой выпрыгнул высокий человек в длинной черной шинели.

– Ники! – обрадовалась девушка, бросаясь на шею кузену Николаю Черкасскому, – как хорошо, что ты ехал мимо. Мы отправили экипаж домой, а сами освободились пораньше. Отвези нас.

– А Алекс знает, что ты гуляешь пешком по городу в сопровождении такой же юной девушки, как сама? – спросил второй молодой человек, спускаясь с подножки и становясь рядом с братом.

– Никита, зачем волновать Алекса, у него и без этого проблем хватает, – лучезарно улыбнулась девушка, – кстати, я всегда думала, что мои кузены – рыцари, и будут защищать девушку в любых обстоятельствах.

– Наша Лаки всегда найдет достойный выход из самого недостойного положения, – развел руками Николай. – Садитесь в карету, пока весь дворец не сбежался смотреть на фрейлин, уезжающих в экипаже с молодыми людьми.

Ольга быстро юркнула в карету, за ней села Натали, потом на ступеньки поднялся князь Никита, а Николай, махнув кузине рукой, отправился в сторону Синода.

– Ники не поедет с нами? – удивилась Ольга.

– Холи, так будет приличнее: вы друг у друга сопровождающие, а я – один, – улыбнулся Никита, – к тому же у нас дело в Синоде.

– Какое у вас может быть там дело, если вы оба дипломаты, неужели вы решили пойти в священники? – изумилась княжна.

– Холи, тебе тетушка Апраксина не рассказывала, что прилично, а что нет? – отшутился князь, как видно не желавший продолжать разговор на эту тему. – Ты до сих пор не представила меня своей спутнице.

– Ах, простите! Натали, представляю тебе моего кузена светлейшего князя Никиту Васильевича Черкасского, – сказала девушка и, повернувшись к кузену, добавила: – Никита, представляю тебе мою подругу графиню Наталью Захаровну Белозерову.

– Очень приятно, мадемуазель, – улыбнулся Никита и поцеловал маленькую ручку Натали, – я очень рад, что у моей кузины такая прекрасная подруга.

– Рада знакомству, – пролепетала Натали, щеки которой заалели ярким румянцем.

Ольга, увидев смущение подруги, постаралась отвлечь внимание князя на себя и начала расспрашивать о том, что кузены делали с тех пор, как они последний раз виделись.

– Николай привез тело отца из Англии два года назад и сразу, взяв отпуск по состоянию здоровья, уехал в свое тверское имение, он вернулся на службу только два месяца назад, а сейчас ждет новое назначение, – сообщил ей Никита. – А я все это время жил здесь, как ты знаешь, я служу в министерстве иностранных дел, сейчас перешел от Каподистрии к Нессельроде, впрочем, тебе, наверное, эти имена ничего не говорят.

– Почему не говорят, – обиделась Ольга, – мы – фрейлины императрицы, и знаем многое.

Они действительно слышали имя графа Каподистрии от Роксаны Струдза, которая тоже была гречанкой, как и граф, и хорошо его знала. Княжна покосилась на подругу и увидела, что та пришла в себя и сидит, опустив глаза, но с нормальным цветом лица. Что так смутило Натали? То, что они ехали в карете с незнакомым молодым человеком? Или здесь было что-то другое? Но экипаж уже приближался к дому Черкасских, и она решила не искушать судьбу и не везти сейчас подругу в дом Белозеровых. Они с Катей сами отвезут Натали или отправят в экипаже Черкасских, но с горничной или гувернанткой. Не хватало еще, чтобы графиня Софи накануне отъезда испугалась за дочь.

– Спасибо, Никита, что довез нас, – бодро сказала Ольга, ступая на крыльцо родного дома, – не нужно волновать Алекса, рассказывая о нашем маленьком путешествии.

Она повернулась к кузену, ожидая ответа, и с удивлением поняла, что он ее не слышит – князь пристально смотрел на Натали, которая, положив свою миниатюрную ручку на его ладонь, ступила на подножку экипажа. Подруга опустила глаза, и длинные золотистые ресницы почти лежали веерами на ее щеках, она чуть покусывала пухлую нижнюю губу, что, как знала Ольга, всегда служило у Натали признаком страшного волнения. Девушка спускалась очень осторожно и медленно, а Никита восторженно смотрел на ее миниатюрную изящную фигурку и склоненную голову в золотых локонах.

«Вот это да, – подумала Ольга, – похоже, что Натали уже нашла своего рыцаря, а ее мать уезжает. Что же делать? Ведь у нас есть только сегодняшний вечер».

Мысли стремительным хороводом закрутились в голове Ольги, и вдруг княжна поняла, что нужно просто дать кузену повод. Он должен иметь возможность еще раз приблизиться к Натали. А где это можно сделать запросто? Только на балу или светском рауте. Как удачно, что бал у Лавалей назначен именно на сегодня. Ольга улыбнулась и сообщила:

– Никита, у нас с Натали сегодня первый бал. Царская чета будет у Лавалей, там ожидается множество красавиц, боюсь, что такие дебютантки, как мы, останемся без кавалеров.

– Холи! Как ты можешь говорить такие вещи! – всплеснула руками вновь покрасневшая как рак Натали. – Что князь подумает о нас! Он решит, что мы набиваемся в партнерши.

– Для меня будет огромной честью, если вы оставите мне первый танец, мадемуазель. Или вы уже его обещали кому-то? – спросил князь Никита.

– Нет, еще не обещала, спасибо за приглашение, – залепетала совсем смутившаяся Натали, – я с удовольствием с вами потанцую.

– А Холи подарит мне второй танец? – выгнул бровь Никита, повернувшись к кузине.

– Спасибо за приглашение, обязательно, – церемонно ответила княжна. – До вечера, Никита!

Она, взяв за руку подругу, шагнула в открытую дверь, которую лакей уже давно держал распахнутой. Оглянувшись по сторонам и не увидев невестки, она стремглав побежала по лестнице в свою комнату, таща подругу за руку.

– Натали, что с тобой случилось? – спросила она, втащив девушку в свою спальню, – что на тебя нашло? Ты была ни жива, ни мертва.

– Твой кузен такой красивый! – прошептала Натали, снова багрово краснея.

– Как все Черкасские, хотя бабушка говорила, что Никита и Николай скорее похожи на свою мать – она была кареглазой, с темно-каштановыми волосами, – объяснила Ольга. – Но фигуры у них такие же, как у Алекса. Мы все высокие.

– Я ему даже до плеча не достаю, – смутилась Натали, – как же он будет со мной танцевать?

– Встанешь на цыпочки, – засмеялась Ольга, – но ты заговариваешь мне зубы. Похоже, наш Никита лишил тебя покоя!

– Наверное, ты права, – согласилась подруга, – но что же мне делать – мама уезжает, за мной нельзя ухаживать, тем более дядя здесь, он может все не так понять…

– Давай положимся на судьбу, она обязательно поможет, – предложила Ольга и, видя радостный кивок подруги, подумала, что судьбе всегда нужно помогать, и она уж постарается это сделать.

– Сейчас заложат экипаж, и я отвезу тебя домой, – сказала княжна, – твоей маме скажем, что получили приглашение на танец от князя Никиты, моего кузена, только не говори больше ничего, пусть графиня Софи думает, что он был в нашем доме.

– Холи, какая ты разумная, – восхитилась Натали, – как у тебя все ловко выходит.

– Ты уже третья, кто говорит мне это со вчерашнего вечера, – покачала головой княжна, – как бы вы меня не перехвалили.

Девушки расхохотались и в сопровождении горничной отправились в дом Белозеровых. Там Ольга, невзначай, сообщила графине о том, что они с Натали уже получили по одному приглашению на танец на сегодняшнем балу от ее кузена князя Никиты.

– Алекс представит его вам до начала танцев, князь Никита – дипломат, – беззаботно рассказывала она, – его брат Николай любит жить в имении, а Никита, хотя и имеет два поместья, предпочитает жить в столице: во-первых, служба, а во-вторых – у него тут два доходных дома на Невском.

– Я знаю твоих кузенов, мне их представляли несколько лет назад, – вспомнила Софья Ивановна, – очень приятные люди. Но, по-моему, они оба даже старше Сергея. Может быть, вам нужны кавалеры помоложе?

– А мне он не показался старым, – тихо заметила Натали, – он, наверное, такой же, как князь Алексей. Разве он старый?

– Да, Никита старше Алексея всего на год, – подтвердила Ольга, – ему тридцать пять лет.

– Конечно, для мужчины это не много, – с сомнением подтвердила графиня, – но вы совсем еще девочки. Мне казалось, что вам нужны двадцатилетние кавалеры.

– Ты так говоришь из-за Мари, – обиделась на нее дочь, – только потому, что жених Мари совсем молодой, ты хочешь, чтобы и я искала такого же.

– Во-первых, ему уже двадцать пять лет, а во-вторых, я вообще не хочу, чтобы ты искала себе жениха, по крайней мере, пока я в отъезде, – развела руками графиня. – С чего ты вообще взяла, что я собираюсь выдавать тебя замуж? Только не тебя.

– Но почему? – изумилась Натали, – почему Маше можно, а мне нельзя?

– Она старше почти на два года, – вздохнула графиня. – И как я останусь совсем одна, если вы обе меня покинете?

Натали растерянно посмотрела на подругу, не зная, что сказать. Поняв, что сейчас, продолжая упорствовать, можно все испортить, Ольга чуть заметно кивнула подруге и начала прощаться.

«Придется серьезно помочь судьбе, – подумала она, – иначе моей Натали никогда не выйти замуж. Но это будет нелегко, боюсь, что только чудо сможет убедить графиню Софи, что дочь тоже имеет право на счастье».

Пока она ехала домой, девушка думала только о счастье подруги, но так и не придумала, как повлиять на графиню Софи. Оставалось положиться на судьбу, ну, при этом, конечно, следовало судьбе помогать – соображать побыстрее и использовать малейшую возможность, чтобы помочь Натали.

«Ну вот и проверим, какая я везучая, – подумала девушка, – и как я смогу помочь Натали и Никите».

Глава 7

От дома графини Белозеровой до дома Лавалей на Английской набережной можно было дойти пешком за несколько минут, но поскольку об этом не могло быть и речи, София Ивановна, чтобы оправдать поездку в экипаже, легко согласилась на просьбу дочери заехать сначала к Черкасским. Натали так хотела приехать на бал вместе с княжной Ольгой, и мать, решив, что дочь боится первого выхода в свет, пошла ей навстречу.

«Заодно посмотрю, где будет жить девочка во время моего отсутствия, – решила она. – Черкасские, конечно, знатны и богаты, но материнский глаз отметит все».

Оглядев в последний раз наряд своей дочки, графиня порадовалась тому, какой очаровательной выросла малышка. Миниатюрная и изящная, Натали была как две капли воды похожа на свою бабушку Марию Курскую. Те же огромные голубые глаза, золотые локоны и изумительная, белая как молоко кожа с нежным румянцем блондинки. Дочка походила на тонкую драгоценную фарфоровую статуэтку и была так же нежна душой.

«Как можно отдать эту райскую птичку мужчине, – с огорчением подумала мать, – она так нежна, что разбить ей сердце можно даже равнодушным словом. Там, где нет любви, она завянет. А кто будет любить ее так, как люблю я? Мне достаточно того, чтобы она просто была рядом».

Графиня проследила, как горничная осторожно накинула газовый шарф на головку ее дочери, а потом аккуратно положила на плечи девушки голубой бархатный плащ, подбитый мягким соболиным мехом. Плащ София Ивановна купила сегодня в новом магазине мадам де Гримон на Невском проспекте, и хотя отдала за него целое состояние, считала, что этим немного смягчит им обеим горечь расставания. Она не ошиблась в выборе – ее Натали была неотразима.

– Ты будешь самой красивой девушкой на сегодняшнем балу, – пообещала она дочке, – я в этом совершенно уверена.

– Ольга красивее меня, – беззаботно, без всякого сожаления ответила Натали. – Я, наверное, очень хорошенькая, а она – красавица.

– Ты не права, просто Ольга сразу бросается в глаза: темные волосы, светлые глаза, высокий рост, – не согласилась с ней мать, – но ты такая изящная и нежная, как бутон белой розы.

– Мама, ты, наверное, видишь только то, что хочешь видеть, – засмеялась Натали, – но если мы не прекратим спорить, Черкасские уедут без нас.

– Хорошо, выходим, – улыбнулась своей красавице мать, – поедем, посмотрим, где ты будешь жить.

Особняк на Миллионной улице оправдал ожидания графини Софи. Огромный трехэтажный дом с богатой лепниной и белыми мраморными полуколоннами на втором и третьем этажах впечатлял размерами и величественной красотой. Почтительный лакей распахнул дверь, сбежав по ступеням, помог женщинам выйти из кареты и проводил в высокий вестибюль с полукруглой мраморной лестницей. У подножия лестницы стояли князь Алексей с женой, но Ольги еще не было.

– Графиня, мы очень рады вас видеть, – любезно улыбнулся Черкасский, – Ольга сейчас спустится.

– Может быть, вы хотите посмотреть комнату, где будет жить ваша дочь? – предложила княгиня. – Алексей с девочками может подождать нас здесь, а мы поднимемся на второй этаж.

– Была бы вам очень признательна, – с готовностью согласилась София Ивановна.

Катя взяла ее под руку и повела вверх по лестнице. На площадке второго этажа они повернули в правое крыло дома и тут же столкнулись с княжной Ольгой. Девушка была непросто яркой, она была удивительно хороша. Белое газовое платье на атласном чехле казалось совсем простым. Ни одного украшения, ни ленты, и вышивки, ни кружев, только фрейлинский шифр на голубом банте у левого плеча. Но украшений и не требовалось. Эта белоснежная простота, как рама на картине, придала законченность облику Ольги.Ее лицо цвело яркими красками: белая, как лепесток камелии, кожа, темные блестящие волосы, серые глаза с голубоватыми белками, особенно яркие и блестящие в черных ресницах, ярко-розовый рот с полукруглой нижней губой – были броскими, сразу приковывали взгляд. Высокая тонкая фигура княжны была безупречна, а обнаженные плечи и руки в высоких белых перчатках своей формой напоминали работу прекрасного скульптора.

«Натали права: Ольга – красавица, скорее всего, именно она станет самой красивой девушкой этого сезона, – ревниво подумала графиня, но тут же нашла себе утешение. – Ну и пусть, моей Натали пока замуж не выходить, а рядом с такой красавицей у нее выбор будет больше. На Ольгу слетятся все, но рука у нее только одна».

Княжна поздоровалась с женщинами, выслушала распоряжение невестки и, кивнув в знак согласия, отправилась вниз, а Катя повела свою гостью в конец коридора.

– Вот комната Натали, следующая по коридору – дверь Ольги, девушки будут жить рядом, им так будет веселее, – объяснила Катя, – наши с Алексом апартаменты – около лестницы, так что будем сторожить их покой. Детские у нас – на третьем этаже, дети им не помешают.

Она отворила дверь в большую комнату с белой, украшенной позолотой мебелью, кремовыми стенами и розоватым обюссонским ковром. Графине сразу понравились и комната,и обстановка, она оценила французский туалет с большим овальным зеркалом, золотистые шелковые гардины на двух больших окнах, такого же шелка покрывало и балдахин на кровати. Все было красиво и удобно. Катя показала ей большую гардеробную.

– Если вы хотите, чтобы горничная Натали спала здесь, то можно принести сюда складную кровать, обычно у нас слуги живут отдельно, но здесь слово за вами, – сказала она.

– Не нужно менять порядка в доме из-за нас, – ответила графиня, – если для нашей горничной найдется место, я буду благодарна.

Княгиня уверила гостью, что горничную свободно разместят в отдельной комнате, и довольные дамы отправились вниз. Князь Алексей уже в шинели стоял около слуг, держащих верхнюю одежду дам, а девушки у лестницы о чем-то тихо беседовали. Увидев спускающуюся невестку, Ольга накинула на голову газовый шарф и приготовилась надеть плащ. Ее плащ тоже оказался подбит соболем, только сверху он был покрыт плотным темно-синим шелком. Графиня Софи порадовалась, что сделала нужную покупку. По крайней мере, ее малышка будет одета не хуже, чем красавица-княжна.

– Ну что, поехали? – осведомился Алексей.

– Да, все готовы, – ответила ему жена, застегивая под горлом пряжку собольей ротонды, – можем ехать.

Князь пропустил своих спутниц вперед, проследил, как они, аккуратно расправляя платья, расселись по экипажам и, мысленно пожелав себе терпения, уселся на переднее сидение своей парадной черной лаковой кареты с гербом на дверце. Предстоял тяжелый вечер, утешало только то, что Ольга была последней из незамужних сестер и то, что при такой красоте и таком приданом, она, скорее всего, найдет достойного мужа за один сезон. А если ему сильно повезет, то этим мужем будет не князь Курский.

Перед домом Лавалей чередой выстроились экипажи. Сегодня здесь был весь Санкт-Петербург. И хотя все знали, что государь ценил хозяина дома, много лет прослужившегов министерстве иностранных дел, но также все гости понимали, что честь принимать царскую семью заслужила графиня Александра Григорьевна. Наследница огромного состояния уральских заводчиков Мясниковых имела две страсти – коллекционирование произведений искусства и благотворительность, а поскольку деньги принадлежали ей, то и распоряжалась она ими свободно. Дом на Английской набережной мог поспорить своими коллекциями с Эрмитажем, а два приюта, построенные на средства графини Лаваль, содержались ее попечением очень щедро. Императрица Елизавета Алексеевна, которая, в отличие от своей свекрови, все делавшей напоказ, делам благотворительности отдавала все средства, бывшие в ее распоряжении, все свое время и все силы своей души, очень ценила усилия Александры Григорьевны и поощряла ее. И сейчас был один из таких случаев.

Ольга смотрела во все глаза на ярко освещенный подъезд, на красную ковровую дорожку, сбегающую с крыльца до края мостовой, на высокие окна, сияющие светом множества люстр. Что ждало ее за дубовыми дверями? Волнение, родившееся еще дома, становилось все сильнее, и княжне показалось, что внутри нее зародилась противная мелкая дрожь, ведь все было так неопределенно. Понравится ли она обществу? Будет ли иметь успех? И что делать с Натали, как помочь подруге? Ольге показалось, что она не сможет справиться с таким количеством проблем. Но экипаж остановился у крыльца, лакей распахнул дверцу, брат вышел первым, подал руку Кате, а потом протянул ее Ольге. Нужно было выходить и справляться с проблемами.

«Я все смогу, не нужно трусить! – приказала самой себе княжна. – Все будет хорошо, я буду делать то, что должна, и все получится».

Это помогло, дрожь глубоко под сердцем прекратилась, и Ольга прошла вслед за невесткой в нарядный вестибюль с широкой мраморной лестницей, покрытой такой же красной ковровой дорожкой, как та, по которой они вошли. Хозяев не было видно. Гости отдавали верхнюю одежду ливрейным лакеям, шеренгой стоящим вдоль стены, и поднимались по лестнице на второй этаж. Они шли сплошным потоком, по ступеням одна за другой поднимались дамы в великолепных платьях с прическами, украшенными перьями и цветами. Ольге показалась, что они с подругой в своих простых светлых платьях потеряются среди этих ярких красавиц. Она посмотрела на Натали, одетую в белое платье с оборками из брабантских кружев на вырезе и по подолу. На шее подруги мягко поблескивало ожерелье из двух ниток крупного жемчуга, небольшие жемчужные серьги и фрейлинский шифр на голубом банте дополняли ее наряд, а белокурая головка была украшена бутонами белых роз с темными блестящими листочками.

«Нет, по крайней мере, Натали не затеряется, она совершенно прелестная, – подумала княжна, – а вот я зря отказалась от украшений в волосах, нужно было послушать Катю, когда она предлагала камелии».

Но тогда Ольга подумала, что Натали сегодня должна быть красивее всех дебютанток, и с ней не нужно конкурировать. Княжна отложила цветы, принесенные невесткой, в сторону, поэтому же она решила не надевать никаких драгоценностей. Сегодня был день Натали, а она могла подождать, ведь ей был нужен только один человек, и она надеялась, что князь Сергей оценит ее и без украшений. В глубине души она очень этого хотела.

Черкасские пропустили графиню Софи с дочерью вперед, и сами начали подниматься следом. Лестница привела их к дверям бального зала, у входа в который стояли хозяева. Высокий сухощавый граф Лаваль в дипломатическом мундире нежно поддерживал под руку некрасивую роскошно одетую даму, рядом с ними стояла совсем молодая девушка, похоже, ровесница Ольге и Натали. Она до смешного походила лицом на свою мать, но тот же длинный нос и неправильные черты в ее лице сложились как-то иначе, и девушка была миловидной.

Церемониймейстер громко выкрикнул имя графини Белозеровой с дочерью, и пока София Ивановна здоровалась с хозяевами и представляла свою дочь, прозвучало имя светлейшего князя Черкасского с женой и сестрой. Алексей под руку с женой подошел к Лавалям, приветствовал их, а потом представил княжну Ольгу.

– Очень приятно, милая, – сердечно сказала графиня, – я рада видеть вас, наша дочь Катрин – ваша ровесница, тоже начинает выезжать, надеюсь, что вы подружитесь.

– Благодарю вас, я буду очень рада, – ответила Ольга и улыбнулась девушке, стоящей вместе с родителями.

Та тоже искренне заулыбалась в ответ и от этого стала очень хорошенькой.

«Наверное, она добрая девушка, – успела подумать княжна, – хорошо бы, действительно, познакомиться с ней поближе».

Но это была последняя четкая мысль Ольги, брат увлек ее к дверям, и на девушку обрушился шум множества голосов. Огромный зал был заполнен до предела, вдоль стен сидели почтенные дамы, около них стояли дамы помоложе, мужчины и юные девушки. Ольге показалось, что гости уже выстроилась в несколько рядов вдоль окон, еще больше их было вдоль глухой стены. Черкасские не спеша двигались за графиней Софи, которая, вертя головой по сторонам, пыталась найти свободной место. Наконец, она заметила небольшое свободное пространство около одного из окон и устремилась туда.

– Слава Богу, я уж думала, что нам придется поставить девочек на проходе, – с облегчением сказала она. – Сегодня здесь все!

– Да уж, не протолкнуться, – вздохнул Черкасский, который после женитьбы на красавице Екатерине Павловне разлюбил балы и предпочитал тихие семейные вечера.

– Зато девочек увидят все, можно будет считать, что дебют состоялся, – резонно заметила его жена. – На первый танец они получили приглашения, на второй могут поменяться кавалерами, дальше, я думаю, у них отбоя от претендентов не будет.

Графиня Софи подумала о том, что очень удачно нашла в Черкасских союзников для дебюта дочери: у князя Алексея было двое неженатых кузенов и множество молодых офицеров-подчиненных. В такой компании ее девочка не будет стоять у стены.

Шум у дверей возвестил о появлении царской четы. Государь вошел в зал, ведя за руку хозяйку, а граф вел императрицу. Обе пары прошли на середину зала, давая сигнал к танцам. Объявили полонез и пары начали занимать свои места позади августейших персон. Ольга увидела, как к ним приближается князь Никита, и попыталась посмотреть нанего глазами подруги.

«Никита похож на Алекса фигурой и походкой, а лицом, действительно, он – вылитая покойная тетушка, – признала она. – Натали права, кузен – красивый мужчина: ореховые глаза, каштановые волосы, правильные черты лица, и улыбка такая обаятельная».

Князь Никита подошел к их группе, поздоровался с родными и Белозеровыми и, мельком глянув на заалевшую Натали, попросил у графини разрешения пригласить ее дочь на танец.

– Пожалуйста, – улыбнулась София Ивановна.

Князь Никита протянул девушке руку, и Натали положила дрожащие пальцы на черное сукно его фрака. Ольга должна была танцевать первый танец с братом и уже протянула ему руку, как услышала за своим плечом знакомый голос:

– Ваша светлость, разрешите пригласить вашу сестру на этот танец?

Княжна резко повернулась и увидела Сергея. Сегодня он был, как большинство мужчин, в черном фраке, но в отличие от остальных на нем были не короткие, до колен, серые бриджи, а длинные черные, как сам фрак, панталоны. На зависть всем столичным щеголям, поверх белого шейного платка князь повязал еще и узкий черный галстук. Ольга слышала об этой английской моде от Кати, но видела впервые. Князь Курский был необыкновенно красив. Этот полностью черный костюм сделал его еще выше и стройнее, он оттенил яркие голубые глаза Сергея и его светлые волосы. Князь был самым красивым мужчиной в этом зале, даже Алекс уступал ему. Ольга посмотрела на брата и увидела, как тот с непроницаемым лицом прижал локоть жены к своему боку и после паузы ответил: