Текст книги "Мой талисман"
Автор книги: Татьяна Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Татьяна Романова
Гроза двенадцатого года. Мой талисман
Глава 1
Москва 1816 г.
– Лаки, ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросила Лиза.
Нежные, полные любви и сочувствия слова сестры пробили брешь в жесткой обороне княжны Ольги, которую та, собрав все свое мужество, держала уже два года, скрывая от родных тайну своего сердца. Но от графини Печерской ничего нельзя было скрыть – она все равно прочитает все тайные мысли, а может быть, уже прочитала. И это детское прозвище, которое дала гувернантка-англичанка самой младшей из сестер Черкасских! Ольга не слышала его так давно, оно осталось в счастливом детстве, когда еще была жива бабушка, они с сестрами жили в Ратманове, и ничто не предвещало тех испытаний, которые выпали на долю их семьи.
Мисс Йорк, докладывая светлейшей княгине Анастасии Илларионовне об успехах внучек, тогда в первый раз так назвала самую младшую из девочек:
– Ваша светлость, у княжны Ольги – природный дар: даже не зная предмета, она каким-то внутренним чутьем всегда выберет правильный ответ. Она никогда не заблудится,всегда пойдет правильной дорогой, ее любят все животные, а цветы, за которыми она ухаживает в саду, цветут всегда ярче и обильнее, чем у сестер. Девочка – везучая, –глубокомысленно рассуждала высокая сухопарая англичанка.
Поскольку докладывала она на своем родном языке, то и старая княгиня, которой выводы гувернантки об удачливости внучки очень понравились, смеясь, повторила за англичанкой слово «Лаки». Потом за Анастасией Илларионовной младшую княжну Черкасскую начали так звать и сестры, но после смерти бабушки милое прозвище как-то забылось. И вот теперь оно вновь прозвучало из уст Лизы. Сестра знала, что делала, она, будто нежной рукой, коснулась сердца Ольги. На глаза княжны навернулись слезы. Девушка опустила голову и заплакала.
– Не плачь, милая, все наладится и устроится. Я знаю, что ты давно влюблена, и знаю, что твоя любовь несчастлива. Расскажи мне, как это случилось. Если ты, конечно, хочешь об этом поговорить, – попросила Лиза, погладив младшую сестру по руке.
Но княжна все плакала. Два года тайных терзаний, о которых никто из родных не должен был узнать, измучили девушку, и теперь, когда сестра с такой любовью и участием отнеслась к ее душевным страданиям, она не могла справиться со своими чувствами. Графиня обняла Ольгу, прижала ее голову к своей груди и, поглаживая по вздрагивающей спине, ждала, пока девушка успокоится. Наконец, всхлипывания прекратились, княжна села рядом с сестрой, вытерла глаза и, собравшись с духом, заговорила:
– Я ничего не знала, и он ничего не знал, поэтому все так и получилось. Я влюбилась, а он, когда узнал что я – Черкасская, сразу же уехал.
– Начни, пожалуйста, с начала, – попросила Лиза, – с того, как его зовут и где вы познакомились.
– Где я могла познакомиться с мужчиной два года назад? Конечно, в Ратманове. Вы уехали в Москву, а мы с тетушкой Опекушиной и мисс Йорк остались дома. Он приехал в дом к нашему крестному, барону Тальзиту, летом четырнадцатого года. Он – племянник барона и дядя наших подруг Мари и Натали, – начала свой рассказ Ольга. Она понимала,что нужно назвать имя человека, которого любит, но привычка скрывать свою тайну не давала ей сделать это. Наконец, сделав над собой усилие, княжна сказала: – Его зовут князь Сергей Курский, его матушка – сестра нашего крестного. Мы все считали, что он просто приехал навестить дядю. Я его увидела, когда приехала в гости к крестному и девочкам.Ольга закрыла глаза и перенеслась на два года назад в тот летний день, который так круто изменил ее судьбу. Она даже не заметила, как ласковая рука сестры сжала ее ладонь, и вместе с ней в ее воспоминания погрузилась и ясновидящая Лиза.
Ольге было так одиноко. До сих пор она никогда не оставалась одна, всегда с ней были сестры. Родителей девушка помнила смутно – слишком мала была, когда они умерли, но сначала с княжнами жили бабушка и брат Алексей, потом их заменила тетушка Апраксина, и все четыре девушки всегда были вместе. А теперь все рухнуло. Елена пропала, Долли и Лизу тетушка Апраксина увезла в Москву, спасаясь от преследования преступника Островского, устроившего настоящую охоту за сестрами. Ольга впервые в жизни осталась одна. Конечно, с ней жила тетушка Опекушина – подруга графини Апраксиной, и гувернантка мисс Йорк вернулась в Ратманово, чтобы заниматься с девушкой. Но разве могли они заменить сестер?!
Княжне так хотелось снова оказаться в дружной девичьей компании, услышать разумную Элен, увидеть искрящиеся весельем изумрудные глаза Долли, прижаться к ласковойЛизе. Но их не было! Унылое существование скрашивали только подруги – внучатые племянницы крестного Мари и Натали. Ольга уговорила тетушку Опекушину поехать в Троицкое – имение барона Тальзита, чтобы повидать подруг. Они катили в открытой коляске, радуясь теплому дню, тенистому уюту дубовой рощи, разделяющей имения, и пению птиц. Роща расступилась, открывая уже сжатые поля, липовую аллею и двухэтажный белый дом крестного. Ольга нетерпеливо заерзала на сиденье. Тетушка была такая замечательная, да и мисс Йорк была очень добра к ней, но они были такие старенькие и немного скучные, даже, пожалуй, сильно скучные. А ей так хотелось веселья.
Наконец, коляска остановилась у крыльца, и на него мгновенно вылетели Мари и Натали. Старшая из девушек была ровесницей Лизе, а младшая – Ольге. Они дружили с сестрами Черкасскими, часто бывая на попечении двоюродного деда. Княжна, не дожидаясь остановки экипажа, выпрыгнула навстречу подругам, а они кинулись к ней.
– Ой, Холи! У нас такая радость – дядя приехал! – наперебой затрещали они. – Он привез такие платья из Лондона, что можно просто умереть от счастья!
– Может быть, вы сначала поздороваетесь? – раздался за спинами болтушек строгий голос. – Мария Ивановна подумает, что я вас совсем распустил!
На крыльцо, укоризненно качая головой, вышел барон Тальзит. Ольга замерла, она не могла ни говорить, ни двигаться – ведь за спиной крестного стоял самый красивый мужчина на свете. Он был высоким и широкоплечим, и эти широкие плечи трапецией сходились к узкой талии. Длинные ноги незнакомца в замшевых охотничьих лосинах и мягких сапогах с кисточками на отворотах были стройными и сильными. Но это еще можно было пережить. То, что пережить было совершенно невозможно, так это красоту лица этого Аполлона. Молодой человек был неотразим. Удлиненное лицо с большими голубыми глазами, прямой нос и четкие крупные губы были такими классически правильными, что вполне могли быть выбиты на римской медали. Но яркий блеск глаз, живая мимика, смешливые морщинки в уголках губ и обаятельная улыбка делали этого красавца доступным и совершенно очаровательным.
Барон помог Опекушиной сойти с подножки коляски на крыльцо, кивнул в сторону молодого человека и сказал:
– Дражайшая Мария Ивановна, позвольте представить вам моего племянника и наследника. Сын моей сестры – князь Сергей Курский, он приходится дядей этим стрекозам.
Молодой человек почтительно поклонился, а барон продолжил:
– Сергей, прошу любить и жаловать нашу соседку Марию Ивановну Опекушину и ее питомицу, а мою крестницу Ольгу.
Молодой человек поклонился Ольге, но она так и стояла, застыв на месте, только тычок в спину, полученный от Натали, привел ее в чувство, и княжна быстро сделала реверанс. Мисс Йорк так натренировала ее, что реверанс получился довольно изящным. Слава Богу, красавец отвел от нее взгляд и пошел вместе с бароном и Опекушиной в дом, а Ольгу с двух сторон подхватили под локти подруги.
– Видела, какой у нас дядя! Он – дипломат, служит в нашем посольстве в Лондоне. Мама к нему ездит каждый год, а нас не берет. Дядя сказал, что велит ей взять нас с собой в следующем году, – важно заявила Натали.
– Вот там мы и оденемся, – мечтательно протянула Мари, – ты не представляешь, какие он платья нам привез. Пойдем, посмотришь.
Ольга ясно отдавала себе отчет, что находиться в одной комнате с этим златоволосым божеством она долго не сможет. Поэтому предложение подруг было очень своевременным. Она согласилась, и девушки повели ее в свои комнаты. Платья действительно были роскошными. Каждой из племянниц князь Сергей привез по три платья. Все они были нежных девичьих оттенков. Тонкий шелк и муслин были собраны в красивые мелкие складочки, и все наряды были изящно вышиты. Чаще всего это была однотонная гладь или несколько подобранных в тон пастельных оттенков, иногда отдельные детали оттенялись золотой нитью.
– Ох! До чего красиво, – согласилась с подругами княжна. – Вы, наверное, выглядите как принцессы!
– В таком платье любая девушка будет принцессой, – пожала плечами Мари, – попробуй, надень одно из Наташиных платьев, вы ведь одного роста – ты себя не узнаешь.
– А давайте все оденемся в новые платья, – предложила Натали. – Вы ведь останетесь на обед? Будем сидеть за столом, как взрослые дамы.
– Тогда уж и прически нужно сделать, – подхватила ее идею Мари, – выйдем к столу, как на светский раут.
Ольга с сомнением посмотрела на свою косу и муслиновое платье в мелких зеленых веточках, но согласилась. Она просто не могла допустить, чтобы красавец-князь счел ее деревенской простушкой. Может быть, в красивом наряде он заметит ее, а не будет считать предметом мебели. Княжна тряхнула головой и уселась на стул перед зеркалом, куда ее пригласили подруги.
– Я думаю, что Холи больше всего пойдет белое платье, – задумчиво протянула Мари, как будто в первый раз разглядывая каштановые волосы подруги и ее большие миндалевидные глаза густого и насыщенного серого цвета.
Этот серый цвет был на удивление изменчивым. На солнце глаза Ольги начинали отливать синевой, в помещении становились темными и бархатистыми, а когда княжна сердилась, что, правда, было очень редко, они светлели, делаясь почти голубыми. Подруги в четыре руки расплели толстую каштановую косу девушки и расчесали ей волосы. Выпущенные на свободу пряди сразу начали закручиваться в локоны.
– Какая ты счастливая, Холи – у тебя волосы сами в локоны закручиваются, с папильотками всю ночь спать не нужно, – вздохнула Натали, посмотрев на свои густые, но совершенно прямые светлые волосы.
– Зато ты – блондинка, значит, ты – нормальная красивая девушка, – возразила княжна, – а я ни блондинка, ни брюнетка.
– Каштановые волосы – тоже красиво, – не согласилась польщенная Натали, – давай мы тебе все волосы разберем на локоны и прихватим их белой лентой.
Они старательно расчесали волосы Ольги и закрутили их в множество локонов, потом подняли эти шоколадные спирали и завязали их на затылке широкой белой лентой. Прическа получилась почти взрослой. Поднятые вверх волосы сделали юное лицо княжны строже и подчеркнули гордую посадку ее головки на плечах, а масса каштановых локонов, закрывающих лопатки, оттенила изящную линию длинной шеи и великолепную форму плеч, которая уже проступала сквозь детскую угловатость начинающей взрослеть девушки.
Потом причесали Мари и Натали. Обе сестры хотели взрослые прически с узлом на макушке и локонами на висках, но сделать их не сумели, пришлось им тоже ограничиться распущенными волосами, поднятыми лентами.
Потом пришел черед платьев. Обе подруги Ольги были светловолосыми, поэтому старшая выбрала светло-голубое платье, а младшая нежно-розовое. Когда Натали протянула княжне белое шелковое платье, та даже не поверила, что сможет надеть это чудо. Белый струящийся шелк под грудью красиво переплетали светлые золотистые ленты, а по подолу платья такими же нитками была вышита кайма с простым повторяющимся узором.
– Это греческий орнамент, – объяснила подруге Мари, – а платье сделано как греческий хитон. Так что – будешь у нас гречанкой.
– Точно, и цвет волос у тебя подходящий, – обрадовалась Натали.
– Все, можем идти в зал, – решила старшая из девушек и двинулась к выходу. Младшие последовали за ней.
Ольга шла по лестнице ни жива ни мертва. Неужели и сейчас, в этом изумительном платье князь Сергей ее не заметит? Но он заметил! То восхищение, с каким молодой человек смотрел на Ольгу, спускающуюся по ступеням, спутать с другим чувством было невозможно. Княжна уже видела это выражение в глазах молодых соседей, но впервые так смотрел на нее взрослый, сильный и очень красивый мужчина. У Ольги закружилась голова, ее бросало то в жар, то в холод, она не знала, куда спрятать глаза, но ни за что на свете не хотела бы отказаться от этого волшебного теплого взгляда.
– Дядя, какие прекрасные дамы будут сегодня украшать наше общество! – весело сказал князь. – Позвольте мне проводить этих красавиц к столу!
– Да уж, веди наших овечек за стол, – поддержал племянника Николай Александрович.
Он предложил руку Опекушиной и направился в столовую.
– У меня только две руки, а красавиц три, – в притворной растерянности развел руками Курский. – Как же мне быть?
– Выбирайте самую красивую, – расхрабрилась Мари, – мы не обидимся.
– Но это невозможно! – улыбнулся князь Сергей. – Вы все очень красивы, и каждая красива по-своему.
– Тогда ведите Холи, она – гостья, – благородно предложила Натали, подозревавшая, что самая красивая из них тоже княжна Черкасская, но не стремившаяся услышать это из уст молодого дяди.
– Прошу вас, Ольга… – запнулся князь Сергей, которому не сообщили отчества девушки. – Простите, но барон не назвал ваше отчество.
– Ольга Николаевна, – доложила Мари и подтолкнула подругу к дяде.
Ольга шагнула вперед, положила руку на черное сукно рукава своего кавалера и подумала, что это счастье не может продлиться долго, слишком уж все случившееся было необыкновенно. Князь Сергей повел ее в открытые двери столовой, а за ними, тихонько хихикая, шли ее подруги. Барон и Опекушина уже сидели за столом. Кавалер подвел Ольгу к стулу, стоящему справа от барона Тальзита, усадил ее, а сам сел рядом. Мари и Натали, весело перешептываясь, уселись рядом с тетушкой Ольги. Барон дал знак, и слуги начали подавать блюда.
– Есть новости от графини Апраксиной? – спросил Тальзит, обращаясь к Марии Ивановне.
– Я получила письмо из Москвы, что графиня решила остаться там, – ответила Опекушина, – девочки, слава Богу, здоровы, Евдокия Михайловна тоже, они все передают вам привет и просят писать им на адрес дома Апраксиных в Колпачном переулке.
– Отлично, хотя мне пока сообщить им нечего, об Островском с тех пор ничего не слышно – видимо, уехал. Я думаю, что если так дело пойдет, они смогут вернуться через пару месяцев, – заметил Николай Александрович, потом, увидев недоумевающий взгляд племянника, объяснил: – Графиня Апраксина – тетушка моих крестниц Дашеньки и Оленьки и их сестры Лизы. Сейчас она со старшими девочками уехала, потому что один наш сосед, который взялся ухаживать за Долли, оказался преступником. Его сейчас ищут власти, а графиня увезла племянниц, опасаясь скандала.
Ольга подумала, что это не вся правда, но решила, что барон не захотел, чтобы князь Сергей знал грязные подробности этого ужасного дела. Сама не понимая почему, она была благодарна крестному, ей казалось, что такого необыкновенного человека, как князь Сергей, не должны касаться никакие низкие подробности обыденной жизни. Ольга думала, что этот красавец, приехавший из далекой Европы, живет прекрасной, изысканной жизнью, полной увлекательных приключений, украшенной благородной службой на благо Отечества и, конечно, любовью самых красивых и достойных женщин. О чем можно было говорить с этим недосягаемым человеком? Задумавшись, княжна даже не поняла, что Курский обращается к ней:
– Ольга Николаевна, чем занимаются здесь мои племянницы, я уже знаю: наряжаются, читают романы и гадают на картах на червонного короля. А как вы проводите свои дни?
– Я занимаюсь с мисс Йорк, играю и рисую, а если это нужно, то помогаю тетушке, – пролепетала Ольга.
– Мы отдыхаем, вот вернемся в Санкт-Петербург – тоже будем заниматься, – обиделась Натали, – мама оставила наших гувернанток дома, иначе дедушка не соглашался нас принять.
– Да, Серж, я поставил Соне условие, что она может прислать девочек, если в моем доме вместе с ними не появятся гувернантки и учителя. Пусть дети побудут на природе, отдохнут, а уж воспитывать их она будет сама, – подтвердил барон. – Кстати, раз приехал, ты можешь сам заняться их воспитанием.
– Упаси Бог, – засмеялся князь Сергей, – эта задача по плечу только Соне. Но если она следующим летом сообщит мне, что ее дочери хорошо учились и их воспитание теперь выше всяких похвал, я приглашу этих стрекоз в Лондон.
– Мы хорошо воспитаны, и английский язык знаем превосходно, – сообщила Мари, – вы можете пригласить нас прямо сейчас.
– Вы слышали условие, – не согласился Курский, – поездка в Лондон – подарок за хорошее поведение.
Мари и Натали переглянулись и пожали плечами. Барон, глядя на них, засмеялся, но, чтобы не обижать внучатых племянниц, перевел разговор.
– Серж, ты мог бы сопровождать девочек на прогулках верхом, – предложил он. – Между Троицким и Ратмановым, где живут Мария Ивановна и Ольга, есть прекрасная роща. Дорога там широкая и ровная, идет через поля, так что девочки смогут скакать галопом. Для всех это будет очень полезно.
– Я готов, – согласился князь, – если у вас найдется конь и для меня.
– Возьми Короля, – посоветовал барон, – этот рысак уступает по скорости только Лису, коню нашей Дашеньки. Но мой – орловец, в Лис – англичанин. Орловцы сильнее и выносливей, а англичане хороши там, где нужна скорость.
– Спасибо, дядя, я с удовольствием буду сопровождать таких прекрасных дам, – подтвердил князь Сергей.
После обеда барон предложил молодежи погулять, пока они с Марией Ивановной сыграют пару партий в пикет. Девушки поднялись и послушно отправились в сад. Ольга смотрела на своих подруг и не понимала, как они могут быть так спокойны в присутствии князя Сергея. «Да ведь они часто видят его, привыкли с детства, – догадалась она, – поэтому не замечают, какой он изумительный».
Княжна нерешительно подняла глаза на молодого человека и натолкнулась на ласковый, все понимающий взгляд. Князь тепло улыбнулся своей смущенной спутнице и завел легкий разговор:
– Вы выросли здесь? – спросил он.
– Пока были живы родители, мы жили в подмосковном имении, потом бабушка забрала нас сюда, я не помню других мест, поэтому вы правы – я выросла здесь, – согласилась Ольга.
– А я вырос в Москве, после университета поступил на дипломатическую службу. Сначала служил в Вене, но совсем немного, а потом меня перевели в Англию. Я уже три годаживу в Лондоне. Сейчас взял отпуск, повидаюсь с дядей и поеду к родителям в Италию. Они уже много лет живут там, здоровье отца оставляет желать лучшего.
– Вы – счастливый человек, – заметила Ольга, – ваши родители живы.
– Да, вы правы, – кивнул Курский. – Мои родители – замечательные люди, они очень любят нас с Соней, а в девочках души не чают.
Слова князя Сергея напомнили княжне о подругах, увлеченная разговором с молодым человеком, Ольга совсем забыла о девушках. Она поискала их глазами и поняла, что подруги убежали далеко вперед, теперь их голоса слышались из дальнего конца сада, где стояли качели. Дорожка, по которой князь Сергей вел свою спутницу, уткнулась в разросшийся куст жасмина.
– Нельзя сказать, что кусты сильно подстрижены, – в недоумении разглядывая препятствие, заметил Курский. – И как нам обойти это неохватное чудо?
– Мы обычно протискиваемся между кустами, – объяснила Ольга, которой запущенный сад крестного очень нравился. – Так даже лучше, сад становится таинственным, мы раньше с девочками тут играли в волшебные замки.
– Ну, раз вы знаете, куда идти, показывайте дорогу, – с сомнением заметил князь Сергей.
Ольга привычно скользнула в щель между кустами. Поглощенная разговором с красавцем-князем, она даже не вспомнила о том, что на ней чужое и очень дорогое платье. Но отрезвление было ужасным: сделав шаг между кустами, княжна почувствовала, как ее юбка натянулась, а красиво уложенные локоны зацепились за ветки. Девушка испуганно вскрикнула, и Курский сразу понял, что она застряла.
– Волшебный замок полон опасностей, – серьезно сказал князь Сергей, но девушка расслышала в его голосе лукавые нотки, – придется побыть рыцарем, который освободит прекрасную принцессу из плена.
Он опустился на корточки и начал осторожно освобождать подол белого шелкового платья, безнадежно застрявший на колючих сухих веточках.
– Господи, неужели порвалось? – испуганно спросила Ольга.
Ужас от того, что она испортила такое великолепное платье подруги, покрыл холодным потом ее спину. Но через мгновение все угрызения совести были забыты, ведь руки графа, освобождая нежный шелк, легко касались ее тонких щиколоток и круглых колен. А когда он принялся распутывать ее локоны, Ольге показалось, что она сейчас потеряет сознание – так сильно стучало ее сердце. Нежные прикосновения князя Сергея к ее шее, щекам, лбу лишали княжну воли, казалось, еще чуть-чуть – и она упадет в объятия молодого человека. Но чары рассеялись. Раздвинув двумя руками кустывокруг нее, молодой человек скомандовал:
– Теперь можно идти, только платье прижмите двумя руками.
Ольга послушно выполнила его указание и выскользнула на тропинку позади кустов. Князь Сергей с шумом продрался за ней и, отряхиваясь, сказал:
– Второй раз этим путем не пойдем. Мой любимый сюртук этого не переживет. Есть ли здесь другой путь?
– Можно выйти в калитку в садовой ограде, по тропинке обойти весь сад и вернуться по подъездной аллее, – сообразила Ольга.
– Вот так и пойдем, – решил Курский.
Они присоединились к Мари и Натали, катавшимся на качелях. Князь Сергей по очереди покачал всех девушек, а потом велел Мари выводить всю компанию через садовую калитку.
– Больше никаких кустов, – смеялся он, – порвете платья, новых вам не видать до следующего лета.
Племянницы с притворным возмущением начали жаловаться на его строгость и скупость, он, поддразнивая, отвечал им, и это было так тепло и весело, что Ольга была готова отдать все что угодно, чтобы эта прогулка никогда не кончилась. Но они вернулись к крыльцу, и тетушка Опекушина, уже заждавшаяся свою питомицу, тут же собралась ехать.
– Приезжайте завтра с Оленькой, пусть молодежь покатается верхом, – напомнил барон, – сами возьмите коляску, а коня пусть грум приведет.
– Я приеду верхом, а тетушка пусть едет в коляске, – решила Ольга.
– Как хочешь, дорогая, – кивнула Мария Ивановна, усаживаясь в экипаж. – Холи очень хорошо сидит в седле, ее Дашенька учила, а та – лучшая наездница во всей округе.
– Это точно, – подтвердил барон, – Долли на своем Лисе носилась как ветер.Коляска тронулась, и княжна подумала, что она, наверное, не сможет дождаться завтрашнего дня. Голубоглазый Аполлон занимал все ее мысли, а в душе было необыкновеннотепло и радостно.
Рассвет следующего дня Ольга встретила, так и не заснув. Горничная Домна с удивлением обнаружила, что барышня не только встала, но уже успела умыться.
– Вы, никак, мало спали, – расстроилась служанка, – личико у вас бледное и осунулось, одни глаза на нем остались.
– Ничего, так даже лучше, – отмахнулась Ольга, которой очень нравилась томная бледность ее лица, да и глаза тоже были совсем неплохи.
Она застегнула поверх черной амазонки бархатный малиновый жакет. Маленькая черная шапочка с пером цапли и повязанным вокруг тульи белым газовым шарфом лежала на столике у окна, ожидая, пока Домна причешет хозяйку.
– Причеши меня так, как сделали вчера подруги, – попросила Ольга, – разбери волосы на локоны и собери их на макушке.
– Как скажете, – согласилась горничная, – и правда, очень красивая прическа получилась вчера. Кто из барышень вас причесывал?
Ольга что-то отвечала служанке, но мыслями уже была в Троицком с князем Сергеем. Как он относится к ней, неужели как к ребенку? Девушка пристально всмотрелась в своеотражение в зеркале. Овальное личико с тонкими чертами и блестящими миндалевидными глазами в темных ресницах, конечно, еще не было лицом взрослой женщины, но и детским назвать его было нельзя. Тонкие темные брови крыльями ласточки взлетали над большими глазами, яркие губы, особенно заметные сегодня на бледном лице, выгибались луком амура. И самое главное, в выражении серых глаз не было ничего детского – бархатистые, томные, это были глаза влюбленной девушки.
«Господи, ну почему у меня все всегда на лице написано? – расстроилась княжна, – он сразу поймет, что я влюбилась, а подруги засмеют меня».
Ольга постаралась сосредоточиться и не думать о красавце-князе, она начала вспоминать английские платья, Мари и Натали, тетушку. Это помогло, ее лицо в зеркале стало строже, а с лица исчезло выражение томного ожидания.
«Так-то лучше! – обрадовалась девушка, – зачем навязываться, а тем более становиться объектом жалости».
Домна перевязала всю массу каштановых локонов хозяйки белой лентой и спросила, что делать дальше. Совместными усилиями они прикололи длинными булавками маленькую черную шляпку, и княжна оглядела свое отражение в зеркале. Все было хорошо. Черная амазонка делала ее выше, под широким кушаком талия казалась совсем тоненькой, а малиновый жакет очень шел к ее каштановым волосам. Довольная, она поспешила к завтраку, и еле заставив себя проглотить вареное яйцо и чашку кофе, девушка отправилась на конюшню. Обычно она каталась на Леде, красивой светло-серой орловской кобылке, достаточно резвой и выносливой, но ей хотелось поразить князя, а для этой цели лучше всего подходил Лис. Девушка подошла к дальнему деннику, где стоял любимец ее сестры, и нежно погладила темно-рыжую голову коня.
– Дорогой, помоги мне, – попросила она, – ты – самый лучший конь во всей губернии, даже во всей стране, давай удивим князя Сергея.
Конь фыркнул и ткнулся бархатистыми ноздрями в плечо княжны, как будто соглашаясь с ее планами. Обрадованная Ольга велела оседлать Лиса и подъехала на нем к крыльцу, куда уже подали коляску. Тетушка Опекушина всплеснула руками, глядя на свою питомицу.
– Холи, ты ведь раньше ездила на Леде, а теперь взяла Лиса! – воскликнула она. – Очень опасно брать такую быструю лошадь, тем более что Дашенька всегда ездила на нем очень быстро, вдруг он тебя не станет слушаться?
– Тетушка, он меня отлично слушается, – успокоила старушку Ольга, – не нужно волноваться, поехали.
В Троицком их уже нетерпеливо ждали Мари и Натали в новых бархатных амазонках и таких же шляпках, как на Ольге. Князь Сергей вышел на крыльцо последним. Сегодня он был еще красивее: в черных кожаных лосинах, коротких сапогах и ярко-красном камзоле с черным бархатным воротником.
– Видишь, вот так одеваются на охоту в Англии, – шепнула на ухо княжне Натали, – только в Лондоне знают толк в одежде.
– А я думала, что все моды приходят из Франции, – отозвалась Ольга, надеясь, что подруги не заметят предательский румянец, заливший ее щеки. Прием сработал, потому что девушки тут же начали спорить, где платья лучше – в Париже или в Лондоне, а княжна тихо отступила за их спины.
Князь Сергей поздоровался с Опекушиной, поклонился Ольге и предложил:
– Мы можем ехать, если все готовы.
Он по очереди подсадил в седла племянниц, сам вскочил на Короля – рослого серого в яблоках рысака и поскакал вперед по аллее. Ольга пропустила вперед подруг, потом тронула каблуком бока Лиса. Благородный конь мгновенно набрал скорость, обогнав сначала Мари и Натали, а потом и князя Сергея.
– Ольга Николаевна, не так резво! – крикнул вслед пролетевшей мимо него княжне молодой человек. – У меня еще две подопечные!
Ольга придержала Лиса и вновь пустила его вперед, поравнявшись с князем Сергеем. Она старалась ехать около князя в течение всей прогулки и с радостью поняла, что молодой человек сам держится рядом, развлекает ее веселыми рассказами, предназначенными для одной Ольги, и с готовностью отвечает на вопросы, которые она решилась, наконец, начать задавать.
Компания добралась до дубовой рощи, полюбовалась водопадом и, прекрасно проведя время, вернулась в Троицкое. Мария Ивановна, поблагодарив барона Тальзита за прием, пригласила князя Сергея и девочек приехать завтра утром в Ратманово, чтобы покататься по поместью. Предложение было с благодарностью принято, и молодые соседи, прибыв утром в Ратманово, весело провели в гостях у Ольги половину дня и уехали после обеда. Князь Сергей был по-прежнему ласков и очень внимателен по отношению к ней, и в сердце девушки зажглась звезда надежды.
Следующим утром пришел их с тетушкой черед ехать в гости в Троицкое. Ольга, у которой была только одна амазонка, с рассвета примеряла наряды всех сестер и выбрала амазонку из голубого бархата и маленький черный жакет, принадлежащие Елене. Она уже догнала старшую сестру по росту, но наряд был чуть-чуть широковат. Домна, забрав амазонку, отнесла ее в девичью, и ко времени отъезда у княжны уже был подогнанный по фигуре наряд.
«В голубом у меня глаза ярче, – думала Ольга, поворачиваясь перед зеркалом. – Надеюсь, он это оценит».
Девушка видела, что она нравится князю Сергею: он с удовольствием находился все время рядом с ней, шутил и смеялся вместе с девушкой, но больше не говорил ей комплиментов. Поэтому княжна не могла понять, как же молодой человек относится к ней – то она начинала думать, что князь любезен с ней как с подругой своих племянниц, то ей казалось, что это не просто любезность, а нечто большее. Ее настроение колебалось от эйфории до отчаяния, она почти не спала, и ее лицо стало совсем тонким, а глаза огромными. Ольга по-прежнему ездила на Лисе, научившись им управлять, и больше не боялась пускать этого великолепного скакуна галопом, опережая экипаж тетушки, чтобы подольше побыть около своего кумира.
Сегодня утром князь Сергей с племянницами уже были готовы к прогулке. Дождавшись, когда коляска с Опекушиной появится на повороте подъездной аллеи, Ольга пустила Лиса в галоп, а князь, пропустив вперед племянниц, замкнул процессию. Они вновь доехали до водопада, где холодный ключ, сбегая по камням в глубокий овраг, превращалсяв быстрый ручей. Сегодня сквозь кроны дубов пробивалось солнце, и мельчайшие брызги переливались радугой в его лучах.
«Радуга – хорошая примета, – обрадовалась княжна, – значит, все будет хорошо, он ответит на мое чувство».
И тут ей пришло в голову, что князь Сергей, может быть, даже не подозревает о ее любви. Как же быть? Самой признаться? Но это совершенно невозможно – девушки не признаются в любви первыми. Ольга задумалась и пропустила начало общего разговора, когда Натали окликнула ее:
– Холи, ведь Лис действительно самый быстрый конь во всей округе?– Конечно, – согласилась княжна.
