Текст книги "Заратустра"
Автор книги: Татьяна Дубровина
Соавторы: Елена Ласкарева
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Битва на днепровских берегах
В мифологиях всех стран и континентов можно обнаружить некие общие мотивы. Но повторяются они, как правило, только до определенной степени. А вот когда совпадения становятся буквальными, вплоть до созвучия имен, географических названий и даже датировки событий, – что это может означать?
Возможно, перед нами разные пересказы одних и тех же действительных исторических фактов, пусть и изложенных метафорически, обросших сказочными подробностями?
А впрочем, для древних обитателей нашей планеты битвы с чудовищами, полеты в поднебесье и так далее были психологической правдой. Именно так, и не иначе, они воспринимали, понимали и объясняли мир. И те предания, которые передавались из уст в уста, а потом научились записывать, были для современников более чем реалистическими.
Или, быть может, речь в самом деле идет о тех временах, когда гигантские ящеры спокойно расхаживали по земным просторам? Как хотелось бы перенестись в те доисторические эпохи хоть ненадолго и поглядеть краешком глаза, как же жили наши далекие предки…
На множество таких буквальных совпадений мы натыкаемся, в частности, сопоставляя некоторые сюжеты Авесты со славянскими легендами самого давнего, дохристианского и «добылинного» периода, ныне по крохам собираемыми.
Но вдруг обнаруживаются странные вещи. Словно одно и то же событие подчас дублируется, раздваивается, а то и троится, как в кинокадрах со множественной экспозицией. А потом снова фокусируется, но уже в какой-то новой точке и в новом качестве… И в результате этих «комбинированных съемок», срежиссированных самой историей, возникает эффект чуда, эффект Всеединства.
Иногда так и хочется присоединиться к сторонникам теории множественных реинкарнаций. Создается впечатление, что одни и те же герои истории вновь и вновь воплощаются на земле, разыгрывая все тот же сюжет и внося в него свои коррективы, чтобы в конце концов добиться оптимального результата.
Вот лишь несколько примеров.
В главе «Предки и традиция», восстанавливая родословную Заратустры, мы говорили о царе Траэтаоне, победившем трехголового змея Ажи Дахаку, и о его любимом младшем сыне Арье.
Битва с драконом, согласно авестийским текстам, произошла в Эру Скорпиона – по зороастрийскому летосчислению (двенадцать эпох, по тысяче лет каждая).
Известны очень похожие славянские мифы о победе над гигантским змеем, только дрался с чудовищем сам громовержец Перун (в пруссо-балтийских вариантах Перкунас, или Перкунс). Может быть, это просто бродячий сюжет, и ничего более? Ведь любой эпос изобилует так называемыми змееборческими мотивами?
Однако этот смертный бой разгорелся, по мнению исследователя славянской ведической культуры А. Асова, также… в Эру Скорпиона! [34]34
Асов А. Мифы и легенды древних славян. М., 1998. С. 167.
[Закрыть]Правда, отсчет и подсчет времени тут иной, традиционно астрономический и астрологический, согласно которому мы ныне вступаем в Эру Водолея. В этой системе координат Эпоха Скорпиона, а значит, и низвержение дракона приходится на период с XVIII по XVI век до н. э.
Значит ли это, что совпадения чисто случайны? Посмотрим.
Имя Арья, Арий – производное от названия мифической родины арийцев Арьяна Вэджи, «Арийского простора», от которого древние обитатели Юго-Западной Азии и образовали название страны Иран: Эранвэж – «Иранский простор».
Но и в славянских мифах, рожденных в краях, весьма от Ирана далеких, тоже встречается имя Арий, иногда звучащее как Орий или Орей. И это тоже великий и почитаемый герой, который, однако, вовсе не погибал от руки братьев-предателей вместе со своими сыновьями. Потому что сыновьями его были… Как бы вы думали, кто?
Послушаем, что говорит по этому поводу первооткрыватель текстов священной «Велесовой книги», русский эмигрант известный историк, культуролог и писатель Ю. П. Миролюбов:
«Старые люди» на Рождественское Свято рассказывали в Юрьевке: «Когда жили на свете деды дедов и прадеды прадедов, когда пращуры пращуров и щуры щуров пасли скотину в степи далеко, далеко от нашего края, тогда жил Батько Орий, а у него было три сына: Кий, что сделал Киев, Хорув, что живет на Полдень, и от кого хорваты пошли, да Щек, от которого идут чехи» [35]35
Миролюбов Ю. Русский языческий фольклор. М., 1995. С. 40.
[Закрыть].
Итак, Кий, Щек и Хорив, основатели славянских родов, в том числе и Киевской Руси, – дети Ария!
Если принять как гипотезу, что это тот самый Арий, который воспет в Авесте, то можно предположить: в славянском варианте легенды отец и сын, победоносный Траэтаона и мученик Арья, просто объединены. Да и немудрено: их царствования по времени наложились одно на другое, причем отец пережил сына и впоследствии передал престол непосредственно внуку.
Но эту гипотезу мы принять не можем: действие славянского мифа разворачивается вовсе не в «допотопные» время астрологической Эпохи Скорпиона, оно гораздо ближе к нам, ныне живущим.
Ведь считается, что Киев, основанный старшим сыном Ария-Ория, возник в VI–VII веках. Он фигурирует в русских летописях с 860 года.
Карамзин в «Истории государства Российского» пишет, что к 864 году варяги Аскольд и Дир, придя к берегам Днепра, увидели там «маленький городок и спросили: чей он? Им ответствовали, что строители его, три брата, давно скончались и что миролюбивые жители платят дань Козарам. Сей городок был Киев» [36]36
Карамзин Н. М. История государства Российского. М., 1993. Кн. 1. С. 97.
[Закрыть].
Таким образом, Арий, отец Кия, Щека и Хорива, никак не мог жить несколько тысячелетий назад! И тогда авестийский и славянский герои всего лишь тезки? Или второй – далекий потомок первого? И тогда родоначальники Киевской Руси что-то вроде «внучатых кузенов» пророка Заратустры?
Однако тут возникают новые странности, новые переклички – а значит, и новые версии.
Само имя Кий некоторые ученые возводят к «кей, кюй», то есть к обозначению божественного кузнеца, соратника громовержца Перуна в борьбе со змеем. В. Иванов и В. Топоров считают: «Украинское предание связывает происхождение Днепра с божьим ковалем: кузнец победил змея, обложившего страну поборами, впряг его в плуг и вспахал землю: из борозд возникли Днепр, днепровские пороги и валы вдоль Днепра (Змиевы валы)» [37]37
Мифологический словарь. М., 1990. С. 284.
[Закрыть].
И как по мановению волшебного жезла мы опять переносимся в авестийскую Эпоху Скорпиона, во времена Траэтаоны! Ведь ему, как мы уже писали, помог победить Ажи Дахаку возглавивший народное восстание кузнец Кей (Кава)!
Кей, современник Арьи…
Кий, сын и соответственно тоже современник Ария…
Кей, «соратник громовержца», то есть Перуна… что снова отбрасывает нас в Эпоху Скорпиона, но уже астрологическую!
Однако что же общего между Перуном и Арьей, спросите вы? Какая тут связь?
Она есть! И вполне определенная. Мы докажем ее существование – только не сразу, а перебрав несколько опосредованных звеньев этой загадочной цепи исторических совпадений и перекличек…
Предок Заратустры – на гербе Москвы?
Слишком много совпадений громоздятся друг на друга. Создается впечатление, что само время изменяет свою природу и движется уже не линейно, а циклично. Или, возможно, по спирали…
Двинемся же дальше – не по прямой, а по спирали – и мы. Отец Павел Флоренский называл такой способ исследования «круглым мышлением», подобным полифонии русской песни, когда важно «бережно собирать конкретную мысль, сгоняя в один затон подмеченные нами водовороты первичных интуиций: верность факту. Это накопление – путь к философской антропологии наших внуков, когда плотно сомкнется цепь ведения с преданием седой древности и всецело оправдается человеческий опыт» [38]38
Флоренский П. Имена. М.; Харьков, 1998. С. 27.
[Закрыть].
Итак, Арий, Орий, Ирэдж – разные транскрипции одного и того же имени. Очень похоже звучит и слово Ирий – а ведь это название райского сада у древних славян!
Да и само христианское слово Рай – модификация того же созвучия! Как говорится в Библейской энциклопедии, «слово это персидского происхождения и означает сад» [39]39
Библейская энциклопедия. Свято-Троице-Сергиева лавра, 1990. С. 594.
[Закрыть]. Если быть более точными, то оно принадлежит не к персидскому, а к авестийскому языку, более древнему, чем фарси, и переводится как «богатство», «счастье».
Небесная, райская река Эридан (праведнику Ирийдан) в греческой античной мифологии была богата янтарем, что сразу переносит нас с Балкан в страны Балтии и на северо-запад России…
Так отвлечемся же на время от кровавых батальных драконоборческих сцен и поговорим о более приятном – о райских кущах…
Зороастрийцы ностальгически мечтали об утраченной благодатной прародине – Арьяна Вэдже, христианская традиция перенесла эту мечту человечества с земли на небеса, в Эдем.
У древних же славян-ведийцев Ирий (Вырей) – страна и земная и небесная одновременно. Это тот край, куда и птицы по осени улетают, и другие животные от всяких напастей перебираются. Как писал Даль: «туда спасается, временем, зверь, целыми косяками, от злого лешего, проигравшего, например, всех зайцев своих в карты другому лешему» [40]40
Даль В. Толковый словарь. М., 1955. Т. I. С. 310–311.
[Закрыть].
Туда же уходят добрые люди после смерти, и там нет ни старости, ни болезней, потому что цветет и плодоносит там яблоня с молодильными яблоками – аналог библейского древа жизни.
И древо познания добра и зла растет там тоже: это белая береза вниз ветвями, вверх кореньями, в тех двенадцати корнях – священная мудрость. Произрастает эта волшебная береза на горе Березани. Гора Березань… Попробуйте произнести вслух это словосочетание и сравните с авестийским названием горного хребта Хара Березайти, который кольцом охватывает Хванирату, центр и сердцевину арийских (ирийских?) земель.
По сей день в Православной церкви сохранился обычай в праздник Троицы ставить в храмах и домах букеты из березовых веток.
А до Крещения Руси в эту пору поздней весны или раннего лета справляли Семик – праздник брошенных в землю семян. Лентами, сладостями и цветами украшали ирийское древо березу, как ныне мы украшаем новогоднюю елку. Взяв в руки клечево – букеты из березовых веток, пели в этот день песни, посвященные покровителю плодородия Яриле. «По их верованиям, – утверждает Ю. П. Миролюбов, – Ярила, исполняющий сердца вешней Ярью, несет мир, дружбу и любовь» [41]41
Миролюбов Ю. Русский языческий фольклор. С. 14.
[Закрыть].
Имена Ярила (Ярило) и Арий тоже, несомненно, родственны. А Ярило нередко в период двоеверия у славян, когда ведические верования постепенно вытеснялись христианством, выступал как Юрий (у хорватов – Зелени Юрай), Егорий или… святой Георгий.
Да-да, тот самый Георгий Победоносец, который с XIV века красуется на гербе Москвы и в честь которого был учрежден военный Георгиевский крест!
Гербовое изображение по очертаниям соответствует иконописному канону: «И ослепительное блистание его вихрем несущегося белого коня, – писал Е. Трубецкой, – и огневой пурпур его развевающейся мантии, и рассекающее воздух копье, которым он поражает дракона(выделено нами. – Т. Д., Е. Л.), – все это указывает на него как на яркий, одухотворенный образ Божией грозы и сверкающей с неба молнии» [42]42
Трубецкой Е. Умозрение в красках. Париж, 1965. С. 65.
[Закрыть].
Но Георгия Победоносца изображают не только в виде всадника с копьем. Существует иная византийская иконописная традиция, где этот святой – уже не боец, а великомученик – стоит… с собственной отрубленной головойпод мышкой.
Действительно, христианская житийная литература повествует о том, что святого Георгия во время гонения на христиан римляне истязали, чтобы принудить к отречению от веры в Христа, но ничего не добились и отрубили ему голову.
Считается, что произошло это в Каппадокии (территория современной Турции) при римском императоре Диоклетиане между 284–305 годами н. э. «Всего-то» за два-три века до предположительной даты основания Киева, если, конечно, соразмерять с масштабами всемирной истории!
И тогда, выходит, Ярило – Арий – это один персонаж, а Арий – Георгий – другой, гораздо более поздний? Либо существуют два Георгия – один Победоносец, другой мученик?
Но вот что любопытно: в ритуалах древнеславянского празднования Ярило к это теплое весеннее божество, божество зелени и цветения, также иногда представлялось казненным, а именно – обезглавленным:посеянное семя умирает, но не навсегда, а лишь для того, чтобы осенью возродиться в колосе.
В русских народных духовных стихах святого Егория трижды «басурмане» предают страшной смерти – то пилой пилят, то топорами рубят, то в кипящей смоле варят, но каждый раз возвращается герой к жизни (в отличие от Георгия житийного). Наконец, сажают Егория в глубокое подземелье – хоронят заживо. Но и оттуда выходит он через тридцать лет, точно зерно, что прорастает через положенный срок:
И вновь мы возвращаемся к Арье, предку пророка Заратустры: тот, как мы помним, был обезглавленсвоими нечестивыми братьями. И возродиться ему было суждено, увы, лишь через потомков, правда, весьма славных.
Только при жизни этого Арьи – Георгия драконы, возможно, еще бродили по нашей планете, ведь мы так и не знаем в точности, когда жил далекий предок Заратустры, – достоверной, однозначной хронологической локализации жизни пророка до сих пор нет…
Интересно, что почти так же, как святой Георгий, изображается на иконах пророк Илия. Е. Трубецкой описывает его «уносящимся в огненной колеснице, в ярком пурпуровом окружении грозового неба… Пурпуровый грозовой фон, которым он окружен, и в особенности мощный внутренний пламень его очей свидетельствуют о том, что он сохранил свою власть над небесными громами(выделено нами. – Т. Д., Е. Л.)» [44]44
Трубецкой Е. Умозрение в красках. С. 64–65.
[Закрыть].
В эпоху двоеверия на Руси ветхозаветный Илья-Пророк унаследовал в народном понимании черты… громовержца Перуна! Вот мы и выполняем обещание, данное читателю в конце прошлой главы. Вот она, связь: Арья – Арий – Ярило – Юрий – Егорий – Георгий – Илья-Пророк – Перун?!
Догадки о преемственности (или идентичности?) эпических героев подтверждаются культурологическими исследованиями. «Многое говорит в пользу божественного статуса Ярилы. Как предполагают, это имя служило эпитетом, определявшим, видимо, громовержца Перуна,который, как и ряд других аналогичных персонажей, сочетал в себе функции бога плодородия с воинскими функциями», – отмечают, например, В. Иванов и В. Топоров [45]45
Мифологический словарь. С. 632.
[Закрыть].
Перун, как и святой Егорий, в юности был заточен драконом под землю, только не на тридцать лет, как в более позднем, заземленном варианте сказания, а на целых триста тридцать лет и три года. Задействовано, однако, одно и то же сакральное число три.
И только потом, вырвавшись на свободу, Перун победил дракона.
А былинный Илья Муромец – русская фольклорная трансформация библейского Илии, а следовательно, и громовержца Перуна – сиднем просидел тридцать лет, скованный не недругами, а недугами, но потом встал и победил Идолище поганое. И был он сыном кузнеца:вспомним легендарного авестийского Кея, соратника победоносного Траэтаоны…
Ирий – Илия – Юрий – Арий…
Все возвращается на круги своя. Нет, это не круг, это мистическая спираль духовной истории человечества, его страданий и его побед…
ОТКРОВЕНИЕ
…И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул,
Как труп, в пустыне я лежал.
И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
А. С. Пушкин
Пламенный странник
Десять лет, уйдя из отцовского дома, бродил возмужавший Заратустра по родным просторам Арьяна Вэджи. Большинство ученых считает, что, поскольку он не покидал в эти годы родину, следовательно, пророк странствовал по территории Ирана.
Но почему же обязательно именно там? Мы уже говорили о том, что точно локализовать место его рождения не представляется возможным, и о том, что арийские племена были разбросаны отнюдь не только между Каспием и Персидским заливом…
Путник Заратустра не мнил себя ни мудрецом, ни тем более пророком, несмотря на то что давно имел жреческий сан и пользовался всеобщим уважением. Наоборот, он продолжал учиться и познавать, хотя, казалось бы, ученический возраст давно остался позади.
Пытливый странник не стеснялся подходить к старикам, жрецам и просто знающим людям и не считал для себя зазорным расспрашивать их: что они считают добром, а что злом, во что верят, каким божествам и высшим силам возносят молитвы и совершают жертвоприношения? А языческие верования были весьма разнообразны.
Во многих арийских поселениях главой божественного пантеона был в то время солнечноликий Митра, хозяин широких пастбищ.
Между прочим, в старину на Руси скотный двор именовался митрией.Уж не там ли, случайно, пролегли пути Заратустры? Б. И. Кузнецов, например, сопоставляет с именем Митры (Михр) наиглавнейшее русское слово, обозначающее основу основ нашей жизни – мир [46]46
См.: Кузнецов Б. И. Древний Иран и Тибет. Спб., 1998. С. 256.
[Закрыть].Ведь этот бог отвечал также за неприкосновенность границ и нерушимость всевозможных клятв и договоров.
Наряду с Митрой древние арийцы почитали Вертрагну (ср. русское ветер) – бога войны и победы, переменчивый вихрь, который бывает как добрым, тихим и теплым, так и разрушительным, сметающим все на своем пути.
Широко распространен был и культ светлой, юной и непорочной Ардвисуры Анахиты, покровительницы вод и плодородия.
Кстати, у армян Анахит – «великая мать» и «мать целомудрия», тоже дарующая урожаи. Она супруга главы пантеона Арамазда, постоянный эпитет которого – ар и, то есть «мужественный». Действовал в армянском дохристианском пантеоне и Михр, и другие божества, аналогичные индоиранским. Предполагается, что эти культы пришли на территорию Армении в VI–V веках до н. э., слившись с древнейшими местными верованиями. Однако единобожие, подобное зороастрийскому, тут так и не утвердилось…
Божества, восходящие к индоиранским, были и у других, не арийских народов, а, скажем, у монгольской расы. Таковы, например, бурятский Хормустахан, тувинский Курбусту, алтайский Уч-Курбустан, маньчжурский Xормусда. Так что, как говорится, «неисповедимы пути Господни» – загадочны и таинственны и пути распространения религий.
На Урале, к примеру, живет народ зыряне – нынешние коми и пермяки. Не родственно ли этническое название слову заря и имени Заратустра? У российских почитателей огня был такой обычай – сообща наблюдать утреннюю зарю, восход солнца.
А головной убор представителей древней уральской ананьинской культуры (от деревни Ананьино в бассейне Камы, где велись археологические раскопки), считавшихся предками зырян, очень напоминает авестийский: это капюшон с падающим на плечи полотнищем, которым можно прикрыть лицо.
К сожалению, о верованиях ананьинцев известно мало, зато мы знаем, что они обносили свои городища валами и рвами, что соответствует описанию легендарной Вары. И расовый тип этой народности, согласно антропологическим реконструкциям, не монголоидный, а арийский…
Путешествующий Заратустра становился свидетелем обожествления и других стихий, например матери-земли – Зам, в паре с отцом-небом – Асманом.
Интересно, что в славянских мифах упоминается небесная корова Земун, тоже олицетворение материнства (она мать Велеса), из вымени которой по небосводу течет Млечный Путь.
А в индийских Ведах Асман трансформировался в обозначение высшего духовного начала, Атман, и в религиозных сочинениях употребляется иногда в смысле «я, себя». Вспомним первую букву исконной русской азбуки – Аз! Это лишь в советское время у нас появилось уничижительное присловье: «Я – последняя буква алфавита» и человеческая личность отодвинулась на задний план.
И конечно же древние арии повсеместно почитали огонь – но, до откровений Заратустры, не как творение Ахура Мазды, а как самостоятельное божество. Его нельзя было осквернить, «обидеть»: погасить или, к примеру, сжечь в нем мусор.
Индоарии использовали огонь для сожжения тел умерших, понимая это как очищение. У соплеменников же Заратустры подобное называлось «труповарением» и считалось высшей степенью кощунства, страшным преступлением.
Огонь нельзя было загрязнять даже… дыханием. Жрецы, стоявшие возле алтарей, для защиты пламени от скверны надевали специальные головные уборы, закрывавшие и нос, и рот.
Культ огня существовал также и в русских землях, причем в разных вариациях. Хотя, впрочем, почему мы говорим «также»? Быть может, именно здесь и лежат его истоки, а уже затем он перекочевал в более южные индоиранские верования? Как хотелось бы разгадать эту тайну…
Остановимся на нескольких российских ритуалах, в том числе и сохранившихся до недавнего времени на фоне христианской культуры. В каждом обнаруживается сходство с обрядами, описанными в Авесте.
Приведем, например, свидетельство Ю. П. Миролюбова об обычаях тех краев, где он провел детство.
«В ночь под Ивана Купала в Юрьевке разводили Костры, а в Антоновке Костров не делали, а зажигали «Огнище» в домах, то есть топили печи в знак принадлежности к Огнищанам, ибо и дворы считались по числу «дымов», то есть Огней. В огонь запрещалось бросать какие-либо отбросы, жечь остатки, кости, вообще все нечистое. В этом, конечно, уважение к Агни-Богу, или к Огнебогу…» [47]47
Миролюбов Ю. Русский языческий фольклор. С. 215–216.
[Закрыть]
А вот обычаи, описанные в начале нашего века собирателем фольклора, этнографом и филологом Д. К. Зелениным.
«Коляда. На дворах зажигают огни, полагая, что усопшие родители приходят обогреваться и что от этого огня пшеница народится ярая (красная)».
«На Рождество, Новый год и в день Крещения хозяин дома брал горшок с огнем и куль соломы; попрощавшись с домашними, он отправлялся на огород; здесь он сперва полагал три поклона лицом к востоку, потом зажигал сноп соломы с ладаном и приговаривал: «Ты, святой ла-донок и серенький дымок, несись на небо, поклонись там моим родителям, расскажи им, как все мы здесь поживаем!» [48]48
Зеленин Д. К. Избр. труды. М., 1994. С. 164–165.
[Закрыть]
Усопшие предки, которые приходят погреться к огоньку, а в благодарность за тепло помогают уродиться пшенице, не что иное, как фраваши,которые тоже считались подателями богатого урожая.
«Куль соломы», который сопутствует горшку с огнем, упоминаемый в Авесте барсман. У зороастрийцев – это пучок тамарисковых веточек, которые жрец держал в руке в строго определенном количестве во время совершения обряда, а в дозороастрийских ритуалах – соломенная подстилка: на нее должно было усесться призванное молитвой божество…
В русском языке сохранились как трепетная благодарность огню, дарующему тепло и уют, так и боязнь прогневить беспощадное пламя – в том и другом случаях отношение к огню как к стихии священной. Процитируем для примера несколько филологических наблюдений по этому поводу выдающегося ученого А. Н. Афанасьева, знакомого читателю в основном по его собранию «Народные русские сказки»:
«Красныйпервоначально означало: светлый, яркий, блестящий, огненный: прилагательное это стоит в родстве с словами: крес– огонь, кресины– время летнего поворота солнца… Следующие выражения указывают, что с стихией света соединялось понятие о счастье и веселье: красоваться– жить в довольстве, весело, красная жизнь– счастливая…» [49]49
Афанасьев А. Н. Живая вода и вещее слово. М., 1988. С. 126–127.
[Закрыть]
С другой стороны, «выражение «воспылать гневом»указывает, что чувство это уподоблялось пламени… в разведенном пламени видели пожирание горючих материалов всеистребляющим огнем (слова горетьи жратьфилологически тождественны)».
А выражение «подпустить красного петуха»недвусмысленно перекочевало к нам прямиком из Авесты (или наоборот: из русской речи – туда?!). В священном зороастрийском писании пропет настоящий гимн петуху в прямой связи с огнем. Утренняя птица – борец со зловредным дэвом лени, она будит людей своим кукареканьем, чтобы они разожгли огонь.
«Взывает огонь на помощь! Землепашец, разводящий скот! Восстань, надень свои одеждь;, помой руки, достань дров, принеси их сюда, чтобы я встал и снова запылал!»… «И тогда друг говорит другу: это он, петух, будит нас!» [50]50
Перевод И. С. Брагинского.
[Закрыть]
Итак, Заратустра исходил вдоль и поперек всю Арьяна Вэджу, наблюдая и принимая к сведению то, что видел вокруг себя. Что-то впитывал, что-то отвергал – ведь темные культы тоже существовали в то время.
Часто задавал он один и тот же вопрос:
– Что благоприятнее всего для души? Иногда ему отвечали так:
«– Заботиться о бедняках, давать корм скоту, приносить дрова для огня, выжимать хаому и почитать дэвов священными словами и пением гимнов.
Тогда Заратустра позаботился о бедных, задал корм скоту, принес дрова для огня и выжал хаому с водой, – но никогда и никаких дэвов не почитал Заратустра» [51]51
Перевод И. В. Рака.
[Закрыть].
Откровение
Странствия были лишь подготовкой к главному событию его жизни. И вот однажды оно свершилось. Было Заратустре тогда тридцать лет.
Красноречивая цифра, не правда ли? В тридцать лет воцарился на троне легендарный библейский царь Давид, в таком же возрасте начал проповедовать Христос: «Иисус, начиная Свое служение,был лет тридцати…» [52]52
Евангелие от Луки. III, 23.
[Закрыть]
Тридцатилетний Заратустра отправился на берег реки за водой для приготовления хаомы. Река называлась Аеватак, то есть «Текущая в одиночестве». Видимо, берега ее были пустынны, и ничей нескромный взгляд не мог помешать уединению праведника и его судьбоносному прозрению.
По отмели Заратустра удалился от берега, туда, где вода была прозрачнее всего…
Во многих религиях и мифологиях именно с водой связаны представления о великих озарениях.
Так, легендарный китайский император Фу-си, сидя у реки и медитируя на воду, увидел выходящего из волн крылатого коня, на спине которого были начертаны багуа – восемь триграмм из длинных и коротких черточек, описывающих все мироздание, позднее превратившихся в гексаграммы китайской священной «Книги перемен».
Греческий Посейдон, римский – Нептун, морской повелитель, отвечал также за интуицию и подсознание. Современная астрология до сих пор связывает иррациональные проявления внутренней жизни с влиянием планеты Нептун.
Что уж говорить о таинстве крещения в христианстве…
…И вдруг, стоя в воде, Заратустра, к изумлению своему, увидел в этом безлюдном месте приближавшегося к нему мужчину.
Выглядел незнакомец странно: величественный облик выдавал в нем небожителя. Он был необыкновенно высоким (ростом в три копья), прекрасным и сияющим.
Это был сам Boxy Мана – Благой Помысел, один из Бессмертных Святых. И он проводил праведного Заратустру к остальным Амеша Спента. Свет от них исходил такой, что человек «не увидел собственной тени на земле» [53]53
Перевод И. В. Рака.
[Закрыть]. А может быть, событие совершалось в полдень и солнце стояло в зените?
Возглавлял этот синклит сам Ахура Мазда. Однако смертному позволено было сесть: для него заранее приготовили место. И Заратустра стал спрашивать о самом важном – теперь уже не у людей, а у самого Творца:
И Благой Дух открыл ему множество своих имен: Вопросимый, Желанный, Мощный, Истина, Всеобъемлющая Благость, Разум и Разумный, Учение и Ученый, Святость и Святой, Сильнейший, Беззлобный, Победный, Всесчи-тающий и Всевидящий, Целитель, Создатель, Покровитель, Хранитель…
В окончательной редакции Авесты насчитывается 72 имени – столько же, сколько глав в «Ясне» и нитей в ритуальном поясе кусти.
И тогда же Ахура Мазда поведал Заратустре, что не существует великого множества богов и божков: все благое на земле происходит от Единого, а все дурное – от Духа Зла. Ахура Мазда и Ангро Майнью сделали свой выбор, и теперь каждый человек тоже должен сделать его.
Оба Духа, которые уже изначально в
сновидении были подобны близнецам,
И поныне пребывают во всех мыслях, словах и
делах, суть Добро и Зло.
Из них обоих благомыслящие правильный
выбор сделали, но не зломыслящие.
Когда же встретились оба Духа, они положили
начало
Жизни и тленности и тому, чтобы к скончанию
веков
Было бы уделом лживых – наихудшее,
а праведных – наилучшее.
Из этих двух Духов избрал себе Лживый —
злодеяние,
Праведность – избрал для себя Дух
Священный, чье облачение – небесная твердь [55]55
Перевод И. С. Брагинского.
[Закрыть].
После этого Откровения произошло само Посвящение. Чтобы Заратустра мог поистине стать великим пророком, ему пришлось пройти через страшные, непосильные для простого человеческого тела и разума испытания. Но великая Триада заповедей, которую поведали посвящаемому, «благие помыслы – благие слова – благие дела», помогла Заратустре остаться невредимым.
Сначала ему нужно было пройти сквозь бушующее пламя – и огонь не обжег Заратустру.
Потом ему на грудь вылили чашу расплавленного металла. Но и это не причинило ему вреда. Когда металл охладился и застыл, Заратустра взял слиток в руки и преподнес его Амеша Спента.
И наконец, тело испытуемого насквозь вспороли остро отточенным кинжалом, так что обнажились кровоточащие внутренности. Но при наложении рук рана полностью закрылась, так что даже следа от нее не осталось на коже.
Твердость во вновь обретенной вере сделала пророка неуязвимым.
Но все же оставалось нечто, с чем человек, пусть даже и величайший из великих, справиться был не в силах. Это – Смерть. Заратустра, как все арийцы, ненавидел и боялся ее…
Следующий эпизод – один из самых трагических и проникновенных во всей авестийской мифологии. По силе эмоционального воздействия он напоминает пронзительное, исполненное страдания Иисусово моление о чаше: «Отче! о, если бы Ты благоволил пронесть чашу сию мимо меня! Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял его. И находясь в борении, прилежнее молился; и был пот Его, как капли крови, падающие на землю» [56]56
Евангелие от Луки. XXII, 42–44.
[Закрыть].
Так и Заратустра, не в силах удержаться от рыданий, обратился к Ахура Мазде – ведь пророку было явлено будущее, в том числе и его собственная насильственная смерть. Он умолял избавить его от гибели. Он, от отчаяния на миг дрогнув, даже осмелился отказать Творцу во всемогуществе!
– Как же ты, создавший всю Вселенную, все священные стихии – огонь, землю, ветер, воду, – не в силах сделать меня бессмертным!
Однако милостивый и терпеливый Ахура Мазда не покарал бунтаря. Но и просьбу его не исполнил.
Вместо этого объяснил Заратустре, своему избраннику: если дать бессмертие ему, пророку, то не придет кончина и к Брат-реш Туру, злому колдуну, которого Ангро Майнью породил специально для того, чтоб тот стал убийцей Зардушта. И тогда окончательное очищение мира окажется невозможным.
Иными словами, если не будет смерти – то не будет и конечного времени, в котором происходит битва с Ангро Майнью, а значит, Дух Зла вместе со своими приспешниками обретет вечное существование. И никогда не воссияет неугасимый свет блаженства для праведников!
И еще в утешение Ахура Мазда показал Заратустре все, «что было и что будет… в плотском мире и в мире духовном» [57]57
Перевод И. В. Рака.
[Закрыть]– и судьбы всего человечества, и жизни отдельных людей, как великих, так и незаметных, и даже грядущий приход Спасителя и последующее Воскрешение.
И Заратустра осознал всю мудрость существующего мироустройства. Успокоенный, он произнес:
