Текст книги "Венеция. Исповедь монашки"

Автор книги: Татьяна Данилевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Пока девочки презентовали, Самир зевал во весь рот и тёр глаза руками – поначалу я даже чуть не засмеялась в голос от его гримас, но потом поняла, что он не специально. «Наверное, нервное», – подумала я. Самир много курил и прерывал свои встречи каждые пятнадцать минут, объясняя это десятиминутными кофе-брейками. Если бы мы каждый раз пили кофе, когда он говорил «Guys, coffee break», наши сердца к концу обучения выскочили бы через горло. Чаще, во время коротких отлучек Самира, мы просто общались, разминались, прогуливались по консерватории или обсуждали вчерашние поездки.

Я вышла на длинный балкон с видом на канал и уставилась на грузчика, который пытался с небольшого катера перекинуть коробки, стоя одной ногой в лодке, а второй – на ступеньке здания. Ему приходилось балансировать, и это требовало бóльших затрат, чем если бы он подъехал на грузовике по суше где-нибудь на материке. Он кричал на итальянском женщине, принимающей товар, ту что-то не устраивало, и она отказывалась брать коробку. Быть может, это был отвергнутый муж, пришедший неумело просить прощения тостером. Мужчине нужно было срочно определяться со второй ногой: в его сторону шёл катер с молодым человеком.

Молодой человек лет двадцати стоял в лодке с подвесным мотором, правая рука за спиной держала маленький рычаг, как руль, управляя машиной, взгляд был устремлён вперёд. Неприкрытые голову и лицо он бесстрашно подставил под палящее солнце. Такие лодки часто попадались на глаза, но больше – в открытых водах, подальше от берегов и на больших скоростях. Я уже перегнулась через перила, ожидая столкновения, как вдруг чья-то рука дотронулась до моего плеча, и я услышала по-русски:

– Привет.

Это была Лена, девушка из группы, и тоже из Москвы. Наши дороги были похожи и неясно, зачем Аврора приняла решение взять нас обеих. Мы были одного возраста, одного роста, Лена окончила юридический вуз, я – экономический, и пару лет назад мы обе стали увлекаться искусством. Особых заслуг за плечами не было, но мы бойко рассказывали, что всё можем и умеем. С Леной сразу отношения не сложились. Она жила в районе Кастелло по соседству от Зои из Бостона, проводила больше времени с ней и почему-то отказывалась идти на контакт. Может, боялась разговаривать на русском, когда была возможность практиковать инглиш, может, у неё были другие причины, но после пары безуспешных попыток завязать разговор я отстранилась, и стало даже легче: сохранялась иллюзия, что в группе я одна русская.

Меня удивило, что она подошла сама. Что ей нужно? Наверное, разговор будет коротким – на тему цен авиабилетов в Москву.

– Привет, – поприветствовала её я.

– Как дела?

– Да нормально, жду вот, когда мужик свалится с лодки…

– Что ты делала на выходных?

– Муж приезжал, мы были в Кьодже. Это место очень похоже на Венецию, но меньше в разы, туда можно добраться на двух вапоретто, ну или на…

– Слушай, а ты давно замужем?

Это так странно, – каждая её фраза была произнесена как-то невпопад, она не давала мне закончить мысль. Я не понимала, как можно так общаться, и понемногу раздражалась.

– Да нет, пару месяцев, вон шеллак ещё с фотосессии не облупился.

– А я-то как раз свой сняла, специально перед поездкой. Хотя до этого без перерыва его делала три года, представляешь? – Информация, которую она выдавала, была какой-то бесполезной, я чувствовала себя неловко, как на собеседовании.

– Нравится в Венеции?

– Ну, я, вообще, раньше уже жила в Милане три месяца по работе.

– Это адвокатские конторы отправляют в такие командировки? – я усмехнулась своей шутке, но Лена меня не поняла: она стояла и смотрела на меня не мигая.

– Я работала моделью, – коротко произнесла она.

Мне потребовались усилия, чтобы не крикнуть «ТЫ?». Еле удержавшись и наступив себе на язык, почти спокойно я спросила:

– Ого! Моделью?

Проблем с Лениной фигурой не было. Рост около 175 сантиметров, но вот остальные формы мне казались неподходящими для модельного бизнеса. Впрочем, я не интересовалась критериями отбора и не стала спрашивать название агентства. Модель так модель. Для меня это, может, стало объяснением некоторых её действий.

– Да, мы жили в Милане и пили, как сучки, каждый день в баре. Нам сняли один огромный номер на всех, было весело.

– Понятно.

Всё, что она говорила, на самом деле было непонятно. Как модели могут пить алкоголь? Он же калорийный и портит кожу. Как можно пить в командировке? Наверняка они приехали туда что-то снимать, какую-то работу, рекламу. Я не стала об этом думать: весь разговор казался немного странным и напомнил эпизод из «Алисы в Стране Чудес», где персонажи говорили странными загадочными фразами.

Вернулся Самир с кофе-брейка и предложил продолжить работу. Я плюхнулась на задний ряд в надежде повитать в облаках на тему предстоящего приезда родителей, но Лена зачем-то села рядом и стала мне рассказывать про мужчин, проявляющих к ней интерес. В такой ситуации я уже предпочла бы смотреть на выкатывающего глаза Самира и на презентацию китайских художников японки Ли, но пересесть уже не было возможности.

– Он живёт в Нью-Йорке и предлагает встретиться, когда я туда поеду. Он владелец крупного журнала, но по национальности итальянец. Вот, смотри фото.

С картинки на меня смотрел Адриано Челентано. Даже фото было чёрно-белым. Волосы мужчины зачёсаны назад, в зубах сигара. Он сидел нога на ногу, откинувшись на стульчике летнего кафе. На вид ему было лет шестьдесят.

Я думала, о чём спросить в такой ситуации.

– И как он тебя отыскал? – нашлась я.

– О! В Инстаграме.

– В смысле? – мне были ещё неизвестны такие способы знакомства. Про то, что знакомятся на Фейсбуке, ещё можно было представить, но что девушкам пишут в Инстаграме, для меня было новым.

– Ну, видимо, по хэштегу к моему фото Палаццо Грасси. Написал, что я красивая, я сказала, что модель, и он предложил встретиться для обсуждения проекта. Я, конечно, не надеюсь, но так оно же и происходит. Хотя не могу сказать, что он мне так уж нравится. Что думаешь?

Последняя фраза меня совсем сконфузила. Ну зачем спрашивать у малознакомого человека мнение о мужчине? Он же не кофточка, и я с ним не знакома.

– Ну, выпей кофе с ним. Это же не криминал.

Мой ответ как будто ей не очень понравился. Она что-то промямлила и откинулась в кресле, продолжая рассматривать фото в телефоне. Мне казалось, девочки немного не так обсуждают мальчиков. По крайней мере, не помню, чтобы мы спрашивали совета друг у дружки по выбору противоположного пола. Как-то влюбляешься, и всё. А потом ещё и хранишь эту тайну какое-то время, пока тебя не разоблачат друзья. Видимо, время немного изменило подход к отношениям. Теперь для начала нужно всё понять про человека, а потом решать – можешь себе позволить влюбиться в него или нет.

Я не знала, как сложится судьба Лены, если она решит для себя начать отношения с этим мужчиной, и очень боялась ей что-либо советовать. Нравственное воспитание было преподнесено нам по-разному, а в вопросах любви я до сих пор оставалась на уровне Белль из диснеевского мультика. Потом я узнаю, что Лена очень хочет попасть в Америку, а, насколько я помню, среди желающих осуществить эту мечту попадаются и брачные аферисты (аферистки). И даже если это не её история, даже намёк на то, что мне придётся отбиваться от сотрудников миграционной службы, которые будут просить доказать натуральность Лениных отношений с мужиком, гасил во мне желание советовать.

Я задумалась о том, что в Инстаграме со мной никто не знакомился. Даже ВКонтакте иногда писали турки, но в Инсте – никогда. Я задумчиво открыла модный Ленин профиль. Чёрно-белое фото: девушка натягивает маленькую кожаную куртку на большие груди. Ещё одно чёрно-белое фото: Лена смотрит исподлобья, опираясь руками о спинку стула, на ней обтягивающее белое боди. Следующая фотка тоже чб: мокрые волосы зачёсаны назад, взгляд в камеру…

– Слушай, Лен, а на какую фотку среагировал твой мужик из Италии? – я помахала включённым экраном телефона и вопросительно посмотрела на неё.

– Он из Нью-Йорка, – обиженно шепнула она. – Фото из Гритти Пэлас, я же говорила.

– Девушки, вы хотите о чём-то спросить Самира? – как лиса, заулыбалась Франческа и посмотрела на нас.

Разговор был прерван. Я так и не услышу больше ничего про Челентано из Нью-Йорка, но мои чувства были смешанными после недолгой дискуссии. Мне казалось, что лёд дрогнул, но я ещё раз убедилась в том, что мне это было не нужно, и пропасть между мной и этой девочкой за один час увеличилась.

Мысли об отпуске родителей не шли на ум. Мама говорила, что они на машине выезжают в субботу и планируют приехать в Венецию во вторник, чтобы задержаться тут на два дня, что говорило о предстоящем очередном прогуле моей кураторской школы. Как на этот раз представить свой пропуск Авроре? Отношения между ней и группой накалялись, и я совсем не хотела принимать в этом участия. Я глубоко уважала Аврору и всё, что она делала для нас.

Муж разрешил мне уехать на три месяца из дома в любимый город, чтобы делать выставку, подтянуть английский и познакомиться с девочками. Каждый день я просыпалась и думала: ого, всё-таки Венеция! Каждое утро, открывая холодильник, я радовалась всему, что там было. А если ничего не было, отправлялась в Конад через два канала. Я обожала кофе, который варила крупная девушка около консерватории. Каждый раз, оставаясь в одиночестве в обед, в перерыв или вечером, я отправлялась в свой собственный квест по Венеции. Убрать Гугл Карты и попробовать найти станцую вапоретто, на которой никогда не была. Уплыть на правильном вапоретто, не сверяясь с расписанием. Отправиться на пляж Лидо, ни с кем не сговариваясь, и встретить там знакомых. Что можно было ещё в те месяцы желать?

Муж приезжал так часто, что я каждый раз выпадала из своей «общажной тусовки» и медленно адаптировалась обратно. Когда мы планировали с ним, чем займёмся и куда отправимся, в наших разговорах не было границ. Он мог прилететь в Рим, а я – отправиться туда на поезде, мог в Милан, Флоренцию… Но нам хотелось открыть такие уголки страны, о которых нам бы не удалось услышать от друзей, о которых не напишет Юлия Высоцкая или тревел-обозреватель Зоя. Места, названия которых на русском не найти. А если кто спросит: а как туда добраться? – ты сначала задумаешься, а потом махнёшь рукой: да туда долго добираться, это между Римом и Римини, в горах! Венеция была для меня домом, а в Европе не принято приглашать в гости домой. Но если Дима мог меня понять и поддерживал мои желания исследовать Италию, то родители ехали в Венецию впервые, и я была обязана им что-то показать.

Родители решили приехать на три дня в день рождения моей сестры и остановились в Местре. Я понимала, что дорога будет их так или иначе выматывать, поэтому прогулка должна быть спланирована таким образом, чтобы каждый интересный объект встречался им через каждые пять минут. Важно было исключить холостые перегоны, и, конечно, посетить Площадь Сан-Марко, Дворец дожей, и показать мой любимый район – Санта-Елену.

Родители ехали со Штэфой. Это их любимая и единственная собачка-мопс. Очень жизнерадостный батончик, искренне преданное и любвеобильное создание. Но со Штэфой был один нерешённый вопрос. Несмотря на подвижность, её энергия не распространялась за пределами квартиры. Выходя в большой город, Штэфа превращалась в медлительного толстяка, который с трудом преодолевает расстояния свыше двух километров. Когда я рисовала на бумажке примерный маршрут для родителей, мне становилось ясно: Штэфа не дойдёт до Сан-Марко. И об этом обязательно нужно было сообщить родителям.

Мы созвонились вечером. Мама сказала, что они только что остановились у отеля в Австрии, где собирались ночевать. Моё предостережение по поводу Штэфы маме не понравилось. Судя по её тону, она была готова носить Штэфу на руках по всей Венеции, лишь бы не разлучаться с ней на целый день. Маму пришлось поддержать и сказать, что Штэфа, безусловно, будет благодарна ей за такие летние каникулы. За что люблю свою семью, так это за неугасающий юморок. Ирония, шутки и анекдоты присутствуют в нашей речи, как хлорофилл в растениях. Это – неразделимые компоненты.

Я думала, что подарить сестре. Ей исполнялось шестнадцать, и она страстно желала быть самостоятельной. Помню, когда я была погружена в свои мысли о работе (её отсутствии), о взаимоотношениях (со взрослым мужчиной) и путешествиях (экономных), меня хорошенько взбодрила мама. Она сказала, что моя младшая сестра поведала ей о своём желании до тридцати лет не выходить замуж и все деньги спускать на шмотки и путешествия.

– Что? – в ужасе переспросила я.

Мама пожала плечами.

– Это не образ жизни, не главное, так делать не надо. Это – не счастье! – пыталась я объяснить маме. – Я не живу так, потому что это моя установка. Я просто ещё не нашла своего мужчину, свою половинку.

– Иди это своей сестре объясни, – сказала мама и оставила меня в потрясении.

Какой кошмар! Съезжая от родителей и обживаясь самостоятельно, я совершенно не хотела подавать плохой пример. Мне казалось, что так ей будет лучше – младшей дочке моих родителей.

И вот сейчас, размышляя, что ей подарить, я решила, что это будет украшение, которое придаст ей уверенности и самостоятельности. Я решила подарить ей кулончик Тиффани, чтобы показать, что дверь во взрослую жизнь легко открывается, она уже открыта, она не заперта. Только стоит ли туда идти и для чего?

Бутик Тиффани находился на самой модной улице Венеции в пяти минутах от Сан-Марко. Прибывая на круизных лайнерах, богатые гости города, в первую очередь, отправлялись сюда. Улица не отличалась особой шириной, была вымощена камнем, по-венециански узкой, но это не отталкивало путешественников.

Так случилось, что накануне дня рождения сестры я оказалась в Венеции уже во второй раз, и дорогу к бирюзовым витринам нашла с закрытыми глазами.

Дверь со щелчком автоматического замка открыл высокий молодой сотрудник и сообщил, что сегодня они ждут гостей по случаю презентации новой коллекции, поэтому обстановка в магазине праздничная и я могу «enjoy». Я подняла глаза: в холле полукругом стояли девушки и молодые люди с подносами закусок. Вот так повезло. Жаль, я абсолютно уверена в том, что мне надо приобрести, и абсолютно не приучена есть стоя. С благодарностью я взяла стаканчик с соком и отправилась в отдел с серебряными украшениями.

Девушка, на удивление, оказалась русскоговорящей. Сразу предложила почистить моё обручальное кольцо, пока я выбираю. Я согласилась: в кольце не было бриллиантов, беспокоиться было не о чем. В этот день меня ждали бонусы, почему бы ими не воспользоваться? Я, как могла, пыталась запомнить все царапинки на ободке своего кольца, чтобы потом восхититься проделанной с ним работой. И стала слушать, как девушка-консультант предлагает посмотреть другие цвета и варианты украшения. Я не сопротивлялась, процедура стала мне нравиться.

Вообще, к счастью, я редко бываю в ювелирных: переложила эту обязанность на мужа. Вот кто в курсе новинок, цен и названий коллекций. Мне нравится, не загадывая, не подбирая, получать маленькие подарки, выбранные им. Однажды мы были в «Якутских бриллиантах» перед днём рождения старшей дочери Димы. Выбирали пусеты. Я почувствовала себя не в своей тарелке: консультант показывала очень похожие серёжки, отличающиеся только размером камней. Естественно, решение зависело от цены, естественно, цена была солидной. Ну, какую роль я могла в этой ситуации выполнять?.. Украшения – очень властная штука. Хорошо, что мне не приходится выбирать их самой, не ставить перед собой вопрос цены, а только радоваться их красоте.

С девушкой-консультантом мы разговорились. Дарина приехала из Молдавии, получив как русскоговорящая предложение из Италии. Необычный поворот сделал из неё тонкую красавицу-специалиста в ювелирном искусстве. Она показала колье, которое они презентовали этим вечером. Украшение было усыпано крупными бриллиантами и переливалось под синтетическим светом магазина. «Вау», – невольно вырвалось у меня. Колье было внушительным. Грудь и шея обладательницы этого чуда искусства должны быть крупнее среднего, чтобы его удержать.

Моё внимание привлекла дама у соседней витрины: она примеряла различные колье из серии HardWear – массивные металлические цепи, олицетворение мужества и храбрости… или рабства. Посередине каждого украшения висел грузик, делающий колье похожим на кандалы.

«Тяжёлые, наверное», – пронеслось у меня в голове, и в этот момент рука девушки дрогнула: раздался звон, и золотая цепь, зацепив кандалами угол витрины, рухнула на каменный пол. Я перевела взгляд на консультанта, в её глазах стоял ужас, она прижала руки ко рту. Я удивилась: оно же не хрустальное. Кандалы – ну что с ними будет.

Покупательница ойкнула и быстро подняла колье.

Царапины на украшении, битая витрина… Кто покроет эти расходы? Судя по виду консультанта, – она сама. Покупательница отдала колье обратно и с невозмутимым видом попросила показать ей следующее, более дорогое…

Я отвела взгляд, нужно было платить. Самое простое было – не вникать в эту спорную и неуютную ситуацию. Как они обе будут из неё выходить – уже не моё дело. И как только я об этом подумала, напряжение из тела ушло.

Дарина подмигнула мне:

– Поэтому мы стараемся не давать в руки наши отдельные модели, даже на презентациях, как сегодня вечером.

– Какая опасная у вас работа, – улыбнулась я.

– Но она доставляет удовольствие, – Дарина положила в пакетик с моим украшением сэмпл духов, – их новинка, мои любимые.

– Вау, спасибо, – поблагодарила я.

Час в Тиффани прошёл незаметно. «Прямо как у Одри Хэпберн в фильме «Завтрак у Тиффани», – усмехнулась я про себя.

Звякнул телефон, мама просила забронировать столик для первого вечера «в каком-нибудь красивом месте». Задача была не из лёгких. В наш любимый с Димой ресторан на Бурано ехать поздно вечером будет неудобно, а с девочками мы ели в маленьких кафешках, совсем не предполагающих торжество. Так в один из первых дней я попросила Франческу посоветовать мне что-то недалеко от галереи, и та отправила меня на одну из итальянских площадей – Пьяццу Санта-Маргарита – ту самую, посреди которой росло раскидистое дерево. Под ним мы прятались в наше первое, самое романтичное путешествие в 2014-м году. Помню, тогда мы никак не могли выбрать город и страну, куда поедем, и договорились, что это будет сюрприз для меня, что Дима всё забронирует сам и ничего мне не скажет.

Не знаю почему, но к Италии у меня было предвзятое отношение. Впечатление портили представители страны, которые попадались мне на отдыхе на других курортах: громкие, крикливые большие итальянские семьи и компании, мне, наполовину замороженной питерской барышне, казались невыносимым образцом бескультурья и показателем горячей, необузданной крови. Помещать себя самовольно в окружение таких людей было самоубийством, поэтому я сказала Диме: только не Италия. Хотя ему явно туда хотелось отправиться со мной. Он даже один раз предпринял попытку переубедить и сказал, что те, кого я боюсь, живут на юге. Север Италии совсем другой, а Венеция – считай, другое государство. И мы рискнули.

Мне казалось, мы попали в затерянный город, Диснейленд, Мадюродам в Голландии, Музей на воде… Но только не в город, где могут жить люди. Это потом мы узнаем, что жильё тут продаётся, им владеют зачастую далеко не итальянцы, а коренных венецианцев по пальцам сосчитать. Это потом я смогу с завязанными глазами без навигатора и других помощников пройти от вокзала до конечной станции вапоретто перед тем, как оно отправится на соседнее Лидо и расстояние до огромного города сократится до часа ходьбы в любую сторону. Мне было не страшно и всё знакомо, но родители ехали сюда в первый раз, а я допустила фатальную ошибку – пригласила их в ресторан около Сан-Марко. Помог мне Трипэдвайзер, высокие рейтинги и белые скатерти, услужливые официанты и исключительно туристическая публика. Полный провал по всем факторам. Но что я могла предложить! Все мои познания сводились к кафе и «афган-фуд».

Когда Франческа отправила нас на Пьяццу Санта-Маргарита, она предложила две опции: пиццу за полтора евро или «афган-фуд».

– Что такое афган-фуд? – спросила я. – Афганская еда?

– Что? – недоумённо заморгала Франческа.

– Еда из Афганистана? Лепёшки там…

– Да, афган-фуд – это когда приходишь и сам накладываешь всё, что хочешь, а потом намазываешь это на лепёшку. Очень вкусно.

– Ясно, – с сомнением сказала я.

Ну и дела, дешёвая еда из Афганистана в центре Венеции. Кто владеет этой лавкой? Франческа вообще знает, что она ест? Ох уж это современное поколение.

Я вышла на площадь Санта-Маргарита. Всё, как в 2014-м, только нет дождя. Над головой спикировала чайка и громко гаркнула. Этих тварей здесь стоит опасаться. Вон на лавке зевающий турист, в руке бутер. Ставлю десять евро – до конца он его не доест: чайка отнимет. Меня догнала Лина.

– Ты придумала, где обедать?

– Вообще Франческа отправила меня искать афган-фуд, даже не знаю, откуда это здесь.

– Ничего себе! А итальянского нету? – Лина засмеялась.

Не мне одной показалась ситуация странной.

– Да, здесь нелегко будет найти именно то место. Тут таких заведений штук двадцать!

Мы начали обход с начала или с конца и довольно быстро нашли пиццу за полтора евро. Это была самая простая Маргарита с сыром сверху. Все другие кусочки стоили дороже. Ради интереса мы взяли самую дешёвую и вышли на улицу. Лавочки были заняты, и мы разместились на порожке у входа в чей-то подъезд.

– Смотри, – сказала Лина, – эти чайки – убийцы голубей. У них клюв в крови.

Я присмотрелась: действительно, сбоку на жёлтом клюве выделялась капля крови. Я прищурилась на солнце: капля стекала. Меня передёрнуло. Чайка громко каркнула, посмотрела прямо нам в глаза и стала медленно надвигаться. В этот момент мимо пролетела ещё одна, гоняясь за толстым голубем. Голубь явно отставал по физической подготовке и проклинал день, когда решил обосноваться в Венеции. Чайка перед нами продолжала медленно подходить, демонстрируя своё желание отобрать нашу еду. На всякий случай я встала и сделала нерешительный шаг навстречу. Ну уж нет, птица, я не турист, потакать твоим капризам не собираюсь.

– На счёт три нападаем на неё, – услышала я решительный голос Лины.

– Раз, два…

– Levati dai coglioni (итал. убирайтесь прочь!), – в чайку со стороны полетел камень.

Мы обернулись.

– Себастьян! – охнули мы.

– Совсем с ума посходили. Как будто бы это они коренные жители Венеции! Как бы не так, – он погрозил кулаком в воздух.

Себастьян стоял с двумя полными пакетами еды из магазина Пунто, что за углом, и доставал из кармана джинсов ключи.

– Дамы, вы позволите? – он собирался зайти как раз в ту дверь, на пороге которой мы сидели.

Как неловко вышло. Как будто мы его тут ждём. На всякий случай я воскликнула:

– Вы что, здесь живёте?

– Да, Аврора очень любит это место, – развёл он руками.

Мы продолжали стоять с открытыми ртами.

– Что? Вас удивляет, что мужчина из Германии променял езду на немецком автомобиле на вот это? – он потряс кулаками с пакетами.

– Жить в Венеции – это мечта, – промямлила я мысль, которая держалась у меня в голове последний месяц.

– Жизнь в Венеции – это очень смелый шаг. Здесь так много особенностей, порой не самых лучших, к которым нельзя быть готовым жителю любого европейского города…

Он не дождался от нас сочувствия, развернулся и ушёл в глубь холодной парадной.

– Он что, хотел, чтобы мы его пожалели? – спросила меня Лина.

– Каким монологом обернулось спасение от чайки, – промямлила я и посмотрела вверх. – Как думаешь, на каком этаже они живут?

Мы принялись разглядывать окна и балкончики над входной дверью. Первое окно – нет, закрыты ставни. Второе – какое-то унылое. А третье… Должно быть, третье. Украшенная красными цветочками и металлическим столиком с двумя стульями, – квартира явно принадлежала паре, которой было не всё равно. Они любили это место и долго искали его. Открылись ставни, Себастьян вышел на балкон и помахал нам.

Родители приехали в день рождения сестры, 25 июня 2018 года. В этот день на занятия я не попала совсем: хотела так много им показать. Маршрут планировался стройный, хотя и немного хаотичный. Пешком от Пьяцца-ле-Рома через Гетто по широкой Страта-Нова и следам кортежа Муссолини до моста Риальто. Оттуда рукой подать до Сан-Марко, чтобы отметиться. В обычной жизни мы старались избегать этого места, которое обожают туристы, и даже ни разу не зашли в Палаццо Дукале: всё ждали нетуристического сезона… От Сан-Марко – через причудливый магазин книг «Аква Альта» с гондолой внутри. А дальше – в мой любимый зелёный район Санта-Елена. Оттуда можно отправиться на Лидо искупаться. Конечно, маршрут очень богат и очень изнуряющ, но лучшего способа показать им всё и сразу в голову не приходило.

Каково же было моё удивление, когда первой фразой семьи при встрече была: «Привет, мы купили суточный билет на вапоретто, поехали кататься?». Мой план затрещал по швам. Ни Гетто, ни Страта-Нова, ни книжный магазин с лодки не покажешь. Да и толпы, толпы туристов буквально прописались в этих передвижных трамвайчиках, и от станции к станции их не становилось меньше.

Я пользовалась вапоретто хитро: когда собиралась поехать на Лидо и только от своей станции в Каннареджио. Дело в том, что именно этот маршрут шёл в обход туристическим и охватывал остановки у венецианской больницы, верфей, рыбацкого района и марины с яхтами. Конечно, ни один путеводитель не отправит сюда своего читателя. Ещё сносными были пути по мелким каналам, и желательно вечером, но даже они рано или поздно впадали в Гранд-канал. Мамина идея кататься на вапоретто в час пик от Пьяцца-ле-Рома, где на посадку очередь, как в Москве на маршруте до Киевского вокзала, не прельщала. Я робко предложила им свой вариант маршрута, и мы сошлись на чём-то среднем.

Забегая вперёд, скажу, что быстро исследовать что-либо в компании человек больше двух – заведомо сложный процесс. Даже дама-экскурсовод, которая водила нас с Димой в нашу первую романтическую поездку, пару раз неприлично выругалась, когда после двух часов её унылого исторического рассказа мы остановились в очередной раз около бара с чикетти и аперолем.

Пешком и на вапоретто, мы таки стёрли все пятки неподготовленных ног моих близких и ровно в восемь вечера прибыли в красивый ресторан на канале, всего в пяти минутах ходьбы от Сан-Марко. Официант в фартуке и с белоснежной улыбкой манерно налил всем воды и раздал меню в трёх разных папках. Открыв, я поняла, что ни одно блюдо мне не знакомо.

– Ну, – протянул папа, – что у вас тут едят, рассказывай.

Мне было стыдно вести их туда, где перекусывали мы с девочками. Тем более, сегодня день рождения сестры. Папа называет такие заведения «бар с пьяными подростками». Я выбрала по оценкам Трипэдвайзера приличный ресторан, но теперь и сама находилась в ловушке. Заведение такого рода было для меня новым, а все блюда – незнакомыми. Официант улыбался, и я на всякий случай взяла пасту. Кое-как разобравшись с меню, мы принялись поздравлять сестру. Украшение Тиффани ей явно понравилось, оно стало её первым украшением из бирюзовой коробочки. Родители подарили перламутрового медведя на шею, сестра была довольна. Официант принёс счёт.

Пришла пора возвращаться в точку нашей встречи на Пьяцца-ле-Рома. Уже стемнело, родители сильно устали и делились со мной неоправданными впечатлениями от Венеции. Я обещала им на следующий день острова Мурано и Бурано – уже в более спокойном ритме. А они пообещали, что наденут кроссовки. Лиза попыталась было купить напоследок мороженое за полтора евро у приезжего араба, торговавшего на привокзальной площади, но я пообещала ей два хороших, если она дотерпит до завтра.

Родители сели в автобус и махнули мне на прощание. Я чувствовала себя выдохшимся экскурсоводом, который был вынужден переделать подготовленный маршрут и убрать из него столько интересного, чтобы подстроиться под заказчика. «Завтра точно всё будет иначе», – решила я. Будет им час на вапоретто, будут чикетти с аперолем, будет сидение на ступеньках и полное отсутствие людей. Обед я накрою в конвенте, и сделаю обычную пасту по-монастырски с салатом из страчателлы и помидоров. Завтра всё будет совсем иначе.

Я встретила родителей в десяти минутах от конвента, выходящими из муранского вапоретто на станции Сант-Альвис. Солнце пекло нещадно, и каменный бордюрчик, на который обычно присаживались ожидающие, был раскалён и непригоден для сидения. На остановке лодку ждала пара бабушек с авоськами: наверное, ехали на приём в поликлинику. Над головой гаркнули чайки, о пластиковый остановочный понтон металлическим корпусом ударился вапоретто. Матрос быстро привязал лодку к железной, покрытой коррозией тумбе и крикнул: «Prego, prego, Saint Alvis».

– Ну, как Мурано? – спросила я, наблюдая их светящиеся лица.

– Одни китайцы, – среагировал папа.

Вот так всегда: люди приезжают в зафотографированную Венецию, а всё их внимание уходит на пешеходные расстояния и разнорасовость туристов.

– Да, днём, во вторник, – не лучшее время для изучения островов.

– А у вас тут есть лучшие дни?

– Да, после пяти, в январе и на Торчелло.

– Что это – Наторчелло?

– Остров. Ещё дальше Бурано, вапоретто ходят туда раза три в день. Там живёт двенадцать человек, есть один ресторан, одна гостиница, одна церковь и один мост. Мы ездили туда с Линой однажды. Место для блаженных.

Тем временем мы прошли через жилой квартал Каннареджио. Дома давали тень, на улице не было ни души.

– Вот такая Венеция мне нравится, – сказал отец, прикрыл глаза и вдохнул прохладу. – Можем тут погулять?

Мы дошли до ближайшего канала, нашли ступеньки около чьей-то парадной двери и уселись, подложив сумки. Я заранее нарезала фруктов: в магазинах нашлись и арбузы, и дыни. Волны от проезжающих мимо лодок накатывали на стенки канала.

– Какие молодые, и уже с катерами, – заметил папа.

– Да, несчастные лишены возможности водить машины, поэтому с шестнадцати лет – за рулём моторных лодок. Около шести, когда близок закат, вон там, где виден аэропорт, можно разглядеть целую цепочку романтиков, которые везут девчонок полюбоваться оранжевым солнцем.