Текст книги "Тень ищет своё место (СИ)"

Автор книги: Татьяна Чоргорр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 22

***

Стурши был счастлив! Всё, что потерял он в лице Великого Безымянного, вновь обрёл он теперь в лице Иули Онги. Не важно, что Солнечного Владыку и Повелителя Теней осеняют разные стихии: главное, какие они сами. Повелитель, достойный повелевать, что может быть лучше? Сильный Повелитель, которому нужен пройдоха-слуга, и ради этого Повелитель возродил к жизни почти развоплощённую мудрыми Тень!

Удушливые чары Альдиры с Латирой начали развеиваться, едва Стурши привёл Иули Ромигу под своды Дома Теней. А когда Онга исцелился, когда встал с Камня, Стурши тоже вздохнул полной грудью.

Повелитель – нестерпимо прекрасен! Преклоняться перед ним, исполнять любую его волю – долг, честь и величайшее наслаждение. Кажется, глупый Ромига этого не понимает, ерепенится. Стурши сам любитель и умелец поерепениться, да только не с великими! Однако Стурши простил глупому чужаку многое, вспять и наперёд: за то, что тот помог Повелителю возродиться. За это Стурши не станет его убивать, и даже позволит отведать вкусной похлёбки… Очень вкусной, ха!

Белянок Стурши наловил в снегах, по поручению Повелителя. За утварью и приправами сам сообразил метнуться изнанкой сна в бывшее Скундарино логово. Огонёк – начаровал. Славная вышла похлёбочка! А двое Иули как раз приумолкли. Закончили беседу? Любопытно, о чём говорили, до чего договорились? Жаль, язык чужой, ни словечка не разобрать.

Окрик:

– Стурши, ты там скоро?

– Несу, уже несу!

Сам Стурши не голоден, наелся на охоте. После того, что сделал с ним Скундара, вкусы его переменились: живое стало ему вкуснее убитого и приготовленного. Стурши ещё раз снял пробу, убедился, что похлёбка удалась, и понёс её Иули.

***

Онга вновь солгал! Сказал, не покажет ничего – и тут же вывалил на Ромигу всю полноту телесных ощущений, как его приносили в жертву, и как он уходил в недра Голкья вместе с алтарём. Нет бы, прорвалось случайно! Нет, явно поделился – и наблюдал за реакцией. Ромига из чистого упрямства не показал, как его накрыло. Насколько смог, не показал: спрятал эмоции, закаменел лицом и телом.

А Стурши, тем временем, приволок еду. С почтительным поклоном поставил перед своим повелителем котелок, подал ложку. Онга зачерпнул немного бульона и принялся смаковать. Ложку, другую, третью: с невыносимо довольной рожей, подолгу перекатывая жидкость во рту, медленно глотая и облизываясь. При том, не отводил от Ромиги любопытного, лукавого взора. Сытный запах плыл по пещере, но Ромига даже есть почти расхотел. Ему было душно, тошно и больно: то ли чужой болью, то ли уже собственной. Сердце отказывалось работать, как следует. Кашлянул – сплюнул кровяной сгусток. Струйка тёмного тумана тут же завилась у чёрной кляксы на полу – разочарованно скользнула прочь.

– А ты, оказывается, гордый, маленький нав. Всегда закрываешься наглухо, когда тебе худо?

– Ага, – кивнул Ромига. – Дурная привычка, мне говорили. Онга, напоминаю, ты обещал накормить меня и отпустить.

– Так иди сюда, и ешь! Стурши, дай ему вторую ложку.

Ромига с трудом поднялся со своей сталагмитовой табуретки… Несколько шагов до Камня – под обморочный звон в ушах, с опорой на руку Стурши. Кажется, та же рука вложила в его ледяные пальцы черенок ложки. А к котелку он потянулся уже сам. Первый глоток – через «не могу», дальше – легче. Вообще, начало отпускать. Оценил: другие травы, но похлёбка не хуже, чем у Латиры. И много: Онга почти не ел её, лишь наслаждался вкусом, слизывая с ложки буквально по капельке.

– Привыкаю заново, – сказал он Ромиге. – После эдаких ран и голодовки – нам с Тенями нельзя много сразу. А ты налегай, не стесняйся. Тебе – можно и нужно. Кушай, маленький нав, расти большим, – ласковая улыбка, лукавые искры в чёрных глазах, близко-близко.

Бесстыжий Онга так и не озаботился материализовать одежду, послать Стурши за какими-нибудь шкурами. Ему тепло в стылой пещере, его вызывающе прекрасное нагое тело пышет силой: даром, что наполовину, не пойми, из чего состоит!

Котелок пуст, и Ромигу от сытости клонит в сон. Свернуться клубком на горячем, будто печка, Камне, рядом с сородичем… Чьи-то крепкие пальцы смыкаются на запястье, выщупывают пульс. А при попытке стряхнуть – стискивают стальной хваткой.

– Не дёргайся! Ты же почти настоящий целитель, Ромига, ты знаешь, что с тобой. Твоя мохнатая тварь просто почистила рану, но не зашила то, что следовало зашить. Нет, она очень старалась. Сделала всё, что могла, я даже спорить не буду. Но теперь смотри, что вышло, – Онга создал подробное видение навской сердечнососудистой системы. – Понимаешь, что тебе нужна операция?

– Само пройдёт, – вяло отмахнулся Ромига, закрывая глаза. – Вот сейчас полежу тут, и всё будет хорошо.

Язык заплетается. Уплывающее сознание отмечает: пьян до беспамятства. Энергией ли, текущей с Камня? Травы в похлёбке были непростые? Или аркан пропустил? Впору испугаться, но страха нет… Тьма.

Глава 23

***

Вильяра не смогла проследить путь Стурши и Нимрина по изнанке сна. И кажется, вовсе не потому, что беззаконник запутал следы – само место, куда они стремились, оттолкнуло её. Смиряя тревогу и недовольство, мудрая настроилась на долгое ожидание.

Стурши… Тень вернулась неожиданно быстро, одна. Тень вернулась подозрительно живой. Тень, от лица Нимрина, попросила большой целительский набор, которого у мудрой с собою не было. Зверь Юни унёс котомку с Вильяриными пожитками в дом Лембы, однако посылать туда Тень, беззаконника… Нет уж, лучше Вильяра сходит сама. И она велела Стурши ждать, а сама изнанкой сна метнулась к кузнецу.

Как же Лемба рад был её видеть! Как Вильяра рада была видеть друга детства! Жаль, мудрой сейчас не до бесед, не до совместной трапезы, не до поваляться на шкурах – лишь ненадолго слиться в поцелуе, забрать нужное, и сразу назад.

А могла бы не спешить: Стурши её не дождался. Она послала зов Тени, потом – Нимрину, и упёрлась в пустоту. Не холод смерти, не повод ужасаться! А от Тени – должен быть, наверное, холодок? Жаль, не сообразила раньше проверить… Ещё несколько попыток, столь же безуспешных. И ощущение, что глухая тишина, пустота – тоже из-за места, куда ушли Нимрин и Стурши, что именно оно закрыто наглухо.

«Мудрый Латира, куда ты отправил моего Нимрина? Ты сам-то знаешь, старый?»

«Туда, где не справится никто, кроме него. А что, малая?»

Вильяра пожаловалась.

«Оба не отзываются на безмолвную речь? А как же твоя особая связь с Нимирином? Если с ним случится что-то дурное, ты почувствуешь первой.»

«Старый, я не хочу изнывать от безвестности и ждать, пока с ним что-то случится!»

«Не хочешь изнывать, поднимайся в Залу Совета. Тут у нас веселье: будем голосовать за временное послабление в законе.»

«Какое?»

«Мудрые, совершившие запретный обряд на собственной крови, не подлежат изгнанию. До следующего беззакония или известий о прошлом, более существенном.»

«И много у нас таких?»

«Тридцать девять признались в солнечном поклонении Наритьяре Среднему. Ещё шестерых Наритьяра Старший подучил призвать камни-алтари в Домах Теней. Не считая Скундары, у которого получилось. Который пошёл до самого конца и погиб от руки им же сотворённой Тени.»

«Скундара был Повелителем Теней? Это ничтожество?»

«Увы, был. Мы с Альдирой не раскусили дурня вовремя.»

«Старый, но как же тогда… Если Скундара погиб… Альдира говорил, после смерти Повелителя тени слабеют и со временем развоплощаются. А Стурши вы совсем-совсем зачаровали, я видела. А потом, вдруг, он вернулся почти живой. Значит, кто-то ещё стал Повелителем и возродил Тень?»

«Да, малая, у Теней всегда есть Повелитель, даже когда его нету. Поэтому они не развоплощаются так, как должны. Я надеюсь, твой Иули, наконец, развяжет этот узел.»

Вильяра всё сильнее беспокоилась и злилась:

«Прости, о мудрый Латира, я не понимаю твоих речей. Ты мог бы выражаться яснее? Ты распорядился моим воином, а я отвечаю за него!»

«А главное, Нимрин – твой близнец по духу. Я понимаю твою тревогу, малая. Но ты – Вильяра мудрая. Ты служишь своему клану и всем охотникам Голкья, не щадя жизни. Да и Нимрин – не только твой воин, он здесь единственный на ногах, в силе и разуме из клана Иули. Он ведь показал нам своего сородича в плену у Камня-алтаря, ты видела. Жди! Терпи! Надейся на лучшее.»

Без сомнения, лучшее для двоих чужаков – вернуться домой, исцелив все раны духа и тела. Так думала Вильяра – и всё равно ярилась, до сжатых кулаков и стиснутых зубов. Пора, пора ей петь песнь разделения! Но прежде нужно как-то исполнить обещанное Нимрину и дождаться его оттуда, где он сейчас. И что ещё со вторым Иули, Онгой? Почему Стурши ушёл, не забрав то, за чем приходил?

«Малая, ты далеко? Поторопись, а то мудрый Нельмара уже раздаёт камушки для голосования.»

«Уже близко.»

«Ты примешь совет учителя?»

«Да, хотя я очень зла на тебя, старый. Вообще, зла! Могу послушать и сделать наоборот… Но я внимаю тебе, о мудрый Латира.»

«Положи в кувшин белый камень.»

«За послабление в законе?»

«Да. Не стоит изгонять оступившихся и доводить тех, кто им сочувствует, до раскола Совета.»

«Я услышала и поняла тебя, о мудрый Латира.»

Вильяра ещё раз послала зов Нимрину: снова безответно. Спела самой себе песнь умиротворения, лишь после этого шагнула из коридора в большую Залу.

Протолкнулась мимо осквернившихся, не допущенных до голосования. По обычаю, они собрались кучкой у дверей, солнечные вместе с затенёнными, уже не разбирая оттенков аур.

На возвышении стоял Нельмара: пока Вильяра отдыхала в иглу под боком у своего воина, хранитель знаний вернулся, а вот Наритьяры Младшего по-прежнему не было видно. За правым плечом Нельмары возвышался мощный Альдира, из-за левого – хитро выглядывал Латира. Мимо троих мудрых ручейком текла череда братьев и сестёр по служению. Останавливаясь напротив Нельмары, каждый получал из рук в руки три небольшие гальки-окатыша: белую, серую и чёрную, чтобы одну из них опустить в стоящий тут же узкогорлый кувшин, а две другие сбросить в мешок. Белая галька – «за», чёрная – «против», серая – «я не берусь за это отвечать». Когда подошла очередь Вильяры, в самом-самом хвосте, Нельмара вручил ей камушки и сипло уточнил, слышала ли она, за что голосуем? Не дожидаясь ответа, проскрипел, за что. Знахаркина дочь отметила, какой он бледный и замученный: брови нависли на глаза, щёки оплыли вниз, и даже кончики ушей опустились. Альдира с Латирой тоже устали, но глядели бодрее. Старый подмигнул – Вильяра подмигнула в ответ и открыто опустила в кувшин белую гальку. Обычай предписывает скрывать свой выбор, но раз она голосует последней, то уже ни на кого не влияет. А что на неё взъярятся опустившие чёрную, Вильяра подумала потом и мысленно плюнула.

Наконец, гальки вытряхнули из кувшина и старательно пересчитали. Двести восемьдесят шесть голосов, из них пятьдесят четыре мудрых не пожелали отвечать. Сто девятнадцать опустили белую гальку, за послабление закона. Сто тринадцать – чёрную, против. Перевес в шесть голосов – очень мало! Но по сдержанной улыбке Альдиры, по блеску глаз Латиры было видно: они довольны. Нельмара только вздыхал и устало переминался с ноги на ногу, наблюдая, как разбредаются по своим местам, от входа, обладатели слишком солнечных и слишком затенённых аур.

Сорока пяти кланам не придётся выбирать новых хранителей, а старейшим – учить их. Однако мудрые запомнили, кто дал слабину. Великие песни всех уровняли и объединили, а нынешний день – снова разделил. Даже не искушённая во внутренних делах Совета Вильяра понимала: это не к добру. А ещё ей горько и странно было видеть среди не оступившихся знакомые лица. И ладно бы, молодёжь, Наритьярины ученики! Но кто бы мог подумать, что один из её соседей, Ашмира, метил в Повелители Теней? Ладно, хоть не Стира…

Хранитель знаний прокашлялся и возвестил:

– Слушайте меня, о мудрые! Теперь, когда мы решили, кто в Совете, нас ждёт ещё одно неотложное: выбор нового Голкиры. По праву временного главы Совета, а отпускаю вас на сутки, чтобы вы подумали, обсудили меж собой достойнейших, уладили срочные дела кланов, немного отдохнули. Желает ли кто сказать или спросить нечто, прежде чем мы разойдёмся?

– Хранитель, куда ты всё-таки дел Наритьяру Младшего? Почему он до сих пор не отвечает на безмолвную речь? – спросил Ркайра, старейший из не голосовавших, заступивших на солнечную сторону.

Нельмара ответил:

– Я уже сказал, нас растащили в разные стороны одичалые от крови круги. Надеюсь, когда Совет соберётся вновь, мой временный ученик вернётся. Мы послушаем, где он так надолго застрял… Желает ли кто-то ещё сказать или спросить?

Невнятный гул сошёл за молчание, Нельмара назвал точное время следующего сбора и тяжело опустился на помост. Альдира с Латирой присели рядом, наблюдая, как мудрые расходятся из Залы: кто – ногами, кто – сразу на изнанку сна. По отрешённым лицам большинства мудрых было ясно: они с головой погружены в безмолвное обсуждение итогов Совета.

Вильяра не стала исключением: «Мудрый Латира, ты доволен?»

«Да, малая. Даже тем, что ты сдуру показала свой выбор. Подойди, поговорим вслух.»

Вильяра протолкнулась сквозь редеющую толпу в середину Залы, поклонилась всё ещё главе мудрых – Нельмаре. Тот устало кивнул, не открывая глаз. Латира тоже скользнул по Вильяре отсутствующим взглядом, а вот Альдира внезапно попытался взять в оборот. Схватил за руки, уставился в глаза и обрушил град обескураживающе бессмысленных вопросов. Тут же, под шумок, попытался придавить её волю… Колдунья вырвалась: мгновенным, слитным движением тела и духа. Вздохнула поглубже, собирая в упряжку злые слова – Альдира хлопнул её по спине и расхохотался:

– Молодец, сестрёнка! Вот теперь верю, что Великий Безымянный обломал об тебя зубы. Даже у своего поганого учителя ты взяла самое нужное. А чего он не дал – Латира доучит.

Вильяра вздёрнула губу над клыками:

– Старый-то доучит. А тебя я не ударила лишь из уважения к вашей с ним дружбе! Что за поганые шуточки?

– Просто испытание силы. Не держи зла, мудрая Вильяра, с тобой я пошёл бы в круг, как с равной, – и он улыбнулся так зазывно, что колдунья потупила взгляд.

А удар сердца спустя одарила Альдиру самой манящей из своих улыбок и протянула, красиво играя голосом:

– Когда мне станет не с кем ходить в круг, я подумаю о тебе, о мудрый Альдира.

Отказ, да не слишком учтивый! Вильяра попыталась разозлить собеседника, но он не поддался. Церемонно склонил голову:

– У нас много времени впереди. Я подожду, о прекрасная Вильяра, пока мудрость твоя сравняется с силой и красотой.

Вот же заноза! Вильяра сердито фыркнула. Похоже, ей не одолеть Альдиру в словесной перепалке, а всерьёз нарываться на ссору – ни к чему.

– Эй, мудрый Латира, ты позвал меня, а сам-то ты где? Что ещё ты желаешь услышать от меня, да непременно – вслух?

Однако заговорил, неожиданно, Нельмара:

– Мы желаем, о мудрая Вильяра, чтобы ты рассказала нам всё о Нимрине, воине из Иули. По праву временного главы Совета, повелеваю тебе правдиво и полно ответить на все наши вопросы.

Колдунья превратила ещё один возмущённый «фырк» в короткое, резкое:

– Спрашивайте.

Спрашивал, в основном, Альдира: вновь донимал дикими перескоками с одного на другое! Едва успевала ответить, тут же получала следующий вопрос. Без продыху, без видимой связи с предыдущим! Колдовской силой он её больше не давил, одной болтовнёй заглумил до головокружения. Так, бывало, Латира брал в оборот ярмарочных воришек…

Вильяра выставила перед собой ладони:

– Мудрые, хватит! Хранитель знаний, я не творила беззакония, чтобы со мной так разговаривали!

– Не творила, – подтвердил Нельмара. – Но чем больше мы узнаем о пригретом тобою Иули, тем вернее поможем исполнить обещание, которое ты дала, и освободиться.

– Я не просила о помощи никого, кроме моего временного учителя, мудрого Латиры…

– А я попросил, – оборвал её старый. – Погоди, малая, послушай… Мудрые, моя временная ученица не только в праве, а должна знать то, что мы обсуждали между собой. Хранительница Вилья – одна из нас, и это её напрямую касается.

Нельмара с Альдирой переглянулись, недовольно поморщились и согласно кивнули. Нельмара заговорил:

– Мудрая Вильяра, помнишь ли ты, как обратилась ко мне, когда кузнец Лемба нашёл чужака на тракте? Я рассказал тебе тогда о первых Иули на Голкья. О тех, кто выстроил себе этот дом. Я рассказал, как Стрелы Тьмы не нашли в нашем мире ничего ценного для себя и убрались прочь. Отмечу особо: тогда наши Зачарованные Камни не питали Иули колдовской силой и были между собою почти одинаковы. Так было до тех пор, пока ведьма Нархана, сильнейшая из непосвящённых и одарённая сновидица, не привела из-за звёзд Иули-одиночку. Что за обряды творили эти двое на древнем бродячем Камне-алтаре, не знает доподлинно ни один из мудрых. Но нам известно, что именно тогда Зачарованные Камни начали всё отчётливее тяготеть либо к солнцу, либо ко мраку и теням. Колдуны, питаясь от них, всё чаще становились опасно однобокими. Объяснял ли тебе Наритьяра Старший, почему мудрым заповедано избегать пристрастия к единственному Камню? Хотя не все мы следуем благому обычаю, увы, не все.

– Учитель говорил и показывал, что дневной круг даёт больше силы днём, ночной – ночью, каждый – в своё время года. Потому хранителю важно знать все Зачарованные Камни в своих угодьях и пользоваться ими сообразно ходу светил. Однако Наритьяра никогда не предостерегал от пристрастия к одному Камню. Мой любимый Камень – у дома Кузнеца: круг там утренний, весенний.

– Сумежный, самый безопасный. Примерно такими были раньше все наши круги. Такими они должны быть. Но Нархана со своим Иули как-то сместили равновесие, и чужак, поначалу бессильный, вдруг обрёл на Голкья великое колдовское могущество. А потом эти двое исказили путь духов и наплодили воплощённых Теней из жертв своих изуверских обрядов. А однажды они что-то не поделили между собой, и… До последнего времени мы считали, что Нархана убила своего чужака, навсегда закрепив искажения этой жертвой…

– Нельмара, ты же знаешь, мой учитель Тмисанара думал иначе, – вставил Альдира.

– Однако наш учитель так и не докопался до теневого корня, – возразил ему Латира. – И тот Иули, которого старейший Тмисанара разыскал за звёздами и привёл на Голкья, тоже не нашёл никаких следов сородича, но куда-то сгинул сам. Сейчас Иули Нимрин отправился вызволять с алтаря Иули Нарханы. А следы моего знакомого Иули, приведённого Тмисанарой, мы с Нимрином собирались поискать, да не успели.

Вильяра слушала очень внимательно, однако уже начала путаться в разных Иули.

– Мудрые, я правильно поняла, что Иули являлись на Голкья всего четырежды? Первый раз их было много, они выстроили Пещеру Совета, но быстро забросили её и ушли ни с чем. Вторым пришёл Онга Нарханы. Третий – твой Иули, Латира. Четвёртый – мой Нимрин. Так?

– Да, это те Иули, которых мы знаем. Возможно, кто-то ещё бывал на Голкья, в призрачном обличье или во плоти, – сказал Альдира.

Нельмара отрицательно качнул головой:

– Вряд ли мы пропустили бы их, они слишком заметные. Итого, на Голкья сейчас двое Иули: Нимрин и Онга. Третий – неизвестно, где. Возможно, давным-давно покинул Голкья.

– Мой Иули не был сновидцем и нуждался в проводнике между мирами, – нахмурил брови Латира. – Правда, незадолго до исчезновения он много выспрашивал меня о душекрадах. Я был молод, горяч и старательно искал его дружеского расположения… В общем, я наболтал чужаку лишнего. А колдун-то он был сильный и умелый, у него могло получиться. Хотя проще было меня попросить, я бы не отказал ему.

В зрачках Альдиры вспыхнули опасные искорки.

– Просить проще, если надо один раз, и знаешь, куда идти. А если Иули желал путешествовать из мира в мир, никого не спрашивая, не уговаривая, то проще заделаться душекрадом… Но вот уж не думал я, друже, что ты так падок на чёрное! И что даже Иули сбежит от тебя на ту сторону звёзд!

Латира смутился, будто набедокуривший подросток, Альдира смотрел на него сверху вниз, как старший на младшего, и довольно ухмылялся. Постепенно такая же ухмылка проступила на лице Латиры. Не хватало им только плечами потолкаться! Вильяра глазам своим не верила, глядючи на этих опытных, матёрых, умудрённых…

– Не кори себя, Латира, а ты, Альдира не язви его, – осадил старых друзей Нельмара. – Если третий Иули убрался с Голкья, это очень хорошо. Нам достанет хлопот с двумя оставшимися.

– Хлопот? – переспросила Вильяра. – Но Нимрин…

– Нимрин помог нам. Он выглядит довольно здравомыслящим, сам по себе, – перебил её Нельмара. – А вот чего ждать от подранка Нарханы, не знает никто.

– Вряд ли, чего хорошего! – почти в один голос сказали Латира с Альдирой.

– Если он выживет и не останется беспомощным калекой! – сказала Вильяра. – Слово целительницы, в том видении, что явил нам Нимрин, раненый чужак не походил на способного жить. И Стурши не забрал у меня целительский набор. Возможно, Иули Онга уже мёртв.

Латира отрицательно качнул головой:

– Возможно, но не наверняка. Я гадал, и камушки выпали за то, что стараниями Нимрина Онга выживет: восемнадцать из двадцати. Пятнадцать из двадцати, что исцелится. Десять на десять – Онга сохранит здравый рассудок. Столько же, что Камень-алтарь отпустит его. Шестнадцать из двадцати – Онга постарается отомстить за то, что с ним сделала Нархана, всем охотникам. При благоприятных для нас раскладах, мы и дальше будем иметь дело со здравомыслящим Нимрином. А при неблагоприятных… Насколько я понимаю народ Иули, они в любой сваре встают за своих. Нимрин – довольно молодой, Онга – матёрый, значит, быть ему из двоих вожаком.

– Я думаю, нужно поскорее спровадить всех Иули отсюда: по-хорошему, как дорогих гостей, – подытожил Нельмара. – А если станут беззаконничать – изгоним по-плохому.

– Надёжнее всего скорее изгнать их туда, откуда не возвращаются, – жёстко припечатал Альдира. – Чтобы эти двое никому ничего не рассказали о Голкья. Чтобы такие, как они, не повадились шляться к нам за колдовской силой. Чтобы не расшатывали равновесие дальше. Большие Врата надёжно запечатаны, но тайные тропы сновидцев и душекрадов перекрыть невозможно. Значит, лучший оберег для Голкья – неведение.

В этот миг Вильяра почти возненавидела своего собрата по служению! Попыталась прожечь его яростным взглядом:

– Альдира, ты предлагаешь мудрым совершить беззаконие? Пролить кровь зимой? Отплатить лютой неблагодарностью тому, кто избавил нас от Голкиры-узурпатора? Кто вместе с нами пел Великие песни?

Альдира обаятельно улыбнулся:

– Если Иули посягнут на кого-либо из охотников, – мудрый выделил голосом множественное «посягнут», – То они сами поставят себя вне закона. Долг мудрых будет – защитить наш мир и наши кланы от них. Прекрасная Вильяра, ты ведь уже лила кровь этой зимой, обороняя свой клан? Беззаконники с чёрной кровью ничем не лучше беззаконников с красной.

– Но мой Нимрин не…

– Пока – не, – согласно склонил голову Альдира. – И пока ему ничего не грозит от нас. Мы даже поохотимся на его душекрада. Поганью меньше – звёзды светлее. Вильяра, что ты поняла про врага Нимрина, кроме того, что возможно рассказать словами? Споём вместе песнь разделённой памяти?

Вильяра поморщилась, передёрнула плечами:

– Да, если это поможет взять след того душекрада.