Текст книги "Семь дней из жизни человека (СИ)"

Автор книги: Татьяна Чернявская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

   Навстречу путнику рвалась тьма, она выползала из-за горизонта ещё совсем неуверенной и прозрачной сумеречной плёнкой и трусливо жалась к земле, облизывая углы домов и обвивая корявыми руками стены могучего собора. Угрюмое старинное здание недобро косилось прорезями стрельчатых окон на город и одним своим видом возвышало и упрочивало таинства свои. Избранная некромансером дорога упиралась в одну из стен и он не стал сворачивать, чтобы пройти сквозь главные двери и испепелиться, как то полагалось всем чародеям.

   Из-под мантии вытянулись две бледные руки и без лишних церемоний ухватились за высокий узенький подоконник. Некромансер легко подтянулся и вот, уже трепещущий полог мантии исчез в узкой щели, облизав своим вязким краем стену.

   Часом позже Адам зашёл через парадный вход, решительно распахивая перед собой тяжёлые двери. Несмотря на то, что одежда его оставалась прежней, ребёнок каждой клеточкой своего тела ощущал всю торжественность момента и старался соответствовать ей. Его походка, движения, выражение лица придавали хрупкой детской фигуре, подрастерявшей недавнюю ломкость и неуверенность, определённое величие и даже внушительность. Адам прошествовал через весь зал с гордо расправленной спиной. Он шёл на великое дело, он собирался исполнить своё предназначение, свой великий долг, наказать надменного колдуна и отомстить за все свои унижения! Это был великий вечер!

   Вместо алтаря на небольшом помосте расположилось потёртое огромное и мягкое кресло, покрытое вылинявшим вязанным покрывалом с длинными кутасами. Чуть поодаль стояло неизменное сидение хозяина Дома, а за ними под куском чёрного бархата, прислонилось к стене нечто огромное и массивное. Витольд, вопреки своему обыкновению, сменил чёрный цвет рубашки на пепельно-серый и плотно затянул её ворот. Он восседал в своём кресле со спокойным невозмутимым видом, готовый ко всему и на всё. При свете церковных свечей, лицо некромансера теряло человеческие черты, становясь то красивым, то отвратительным. Мужчина отдыхал, наслаждаясь созерцанием фресок.

   – Здравствуйте, Витольд, – Адам поставил возле колонны принесённый с собой мешок и, не испросив позволения, развалился в пустующем кресле, тотчас утонув в его непривычном удобстве.

   – Вечер удивительно хорош, – мужчина не соизволил пожелать в ответ здравия или хотя бы произнести приветствие.

   – Я могу приступить к испытанию? – голосу ребёнка удавалось не дрожать, в нём даже прослеживались задорные дерзкие нотки, весьма походившие на интонации самого хозяина Дома. – Вы принесли с собой зеркало Бытия.

   – Ты умный мальчик, Адам, и быстро научаешься, – уклончиво заметил в ответ Витольд. – Это похвальная черта в тебе и очень полезная, в определённой мере. Один твой тёска однажды гостил у меня с семьёй. Тоже был достаточно приятным человеком, умным, даже чересчур, но совершенно лишённым меры и внутренних правил приличия. Я в ту пору увлёкся растениеводством и выводил гибриды. И вот назвал самую редкую из яблонь...не столь важно, главное, что название было, видимо, весьма интригующим. Потому как гости мой, купившись на него, умудрились в раз оприходовать единственный плод и покорёжить ветки. Помнится, я тогда сильно осерчал и выгнал их навсегда из Дома.

   – Я здесь причём? – Адам испытующе прищурился. – Я у Вас ничего не крал! Или вы специально назначили эту встречу вне Дома, потому что боялись, что я могу украсть у Вас какую-нибудь некроманскую вещь или драгоценность?

   Холодность и безмятежность мужчины начинали злить ребёнка, тщательно настроившего себя на смертельную схватку с коварным некромансером. Адам представлял себе этот вечер, как ужасное испытание, возможно последнее испытание в своей жизни, он хотел обличительных пламенных речей, грозных разоблачений, неминуемых проклятий, хотел быть избавителем города. Да только избавлять город от благодушного ироничного хозяина Дома, который просто сидел и с лёгкой улыбкой взирал на своего потенциального искоренителя, выглядело как-то неуместно и глупо.

   – Люди такие забавные. Даже если бы ты и попытался сделать нечто подобное, тебе бы не удалось. У меня можно украсть лишь то, что вы воровать просто не догадаетесь. Как я погляжу, ты усердно готовился к сегодняшней встрече. Твоё мнение изменилось. Что же ты намерен сейчас у меня испросить?

   – Я требую, некромансер, – мальчик властно топнул ногой и кадило, забытое на столе, пружинисто подпрыгнуло, – чтобы Вы, когда я докажу своё умение, признали мою свободу, моё ученичество у Вас и во всеуслышание объявили о том, что Я отныне полноправный колдун!

   – Хорошо. А не желаешь ты боле свободы отцу?

   – Когда я стану великим колдуном, я и сам его освобожу. Вот!

   – Похвальная самоуверенность, дитя, – Витольд саркастически пару раз ударил ладонью о ладонь, приведя бывшего ученика в лёгкую дрожь. – И какое же из моих чудес ты намерен повторить здесь?

   Адам медлил с ответом. Ему подумалось, что некромансер вряд ли захочет так просто уступить ему и наверняка уже заготовил несколько обманок, чтоб ни одно чудо не получилось. Другого ответа, почему мужчина так спокоен и благодушен, ребёнок найти не смог, как и не мог уже отказаться от задуманного.

   – Я берусь воскресить! – гордо вскинул подбородок мальчик. – Но не буду творить мерзкого чародейства в стенах храма, ибо это противно Богу, а я чист в своей вере!

   – Ты удивительно прав, – подался вперёд на своём месте блёклоглазый, – действительно Богу сейчас противно. Тем не менее, творить тебе придётся непосредственно здесь. Дом мой закрыт для тебя, и не примет в свои стены ещё долгое время. Если по чести, то я не думаю, что он вообще когда-либо пожелает тебя принять. Так что найти ты меня в следующий раз можешь, пожалуй, только здесь. Не всегда, но это будет для тебя более приемлемым ориентиром в сложившейся ситуации. Можешь начинать.

   Такой поворот событий немало смутил начинающего колдуна. Идя на сегодняшнюю встречу с хозяином Дома он красочно представлял себя настоящим героем, с гонором выходящим из благоговейно распахнутых дверей Дома. Выходить из собора уже так торжественно не получилось бы. Мальчик даже на какое-то время забыл, что он собирается творить чудо и хотел, расплакавшись, попросить у сурового некромансера прощения. Но, быстро отругав себя за малодушие, собрался с мыслями и принял подобающий вид.

   Адам, подражая походке Светлана, подошёл к зеркалу и сдёрнул бархатное покрывало. С первого раза не получилось, но Витольд не спешил помогать ребёнку с излишне сложной для такого маленького роста задачей. Мальчик долго промучился, пока огромное тяжёлое зеркало не показало краешка своей знакомой до дрожи рамы. Адам от неожиданности отскочил назад и с огромными глазами наблюдал, как мучительно медленно сползает чёрный полог с чудесного зеркала. Из-за стекла на него смотрел грустный худенький мальчик с несчастным лицом и покрасневшими глазами. За его спиной плескался привычный сумрак зала с колоннами, бурлящий, клубящийся и абсолютно непроглядный.

   -Ты не можешь теперь смотреть в Бытие, – учтиво пояснил отсутствие привычного отражения мужчина.

   – Да... – Адам немного был огорчён этим фактом, хоть раньше и не особенно пользовался привилегией общения с зеркалом. – Ну ладно...

   Злыдня был испуган, он обессилено продолжал кричать что-то беззвучное мальчику. Всё тело двойника тряслось от мелкой истерической дрожи, пока Адам ходил за своим мешком.

   Мальчик встал напротив зеркала, глядя прямо в глаза своему Злыдне. Мальчик одной рукой вытащил из мешка лишаистого толстого котяру со связанными лапами и заткнутой пастью. Животное уже почти не вырывалось и беспомощно смирилось со своей участью. Мальчик вытащил из кармана небольшой ржавый ножик. Кот издал пронзительный утробный звук, на его глазах появились почти человеческие слёзы. Двойник же заворожено не мог сдвинуться с места. Мальчик занёс руку и воткнул остриё в кошачью шею. Зверь умер. Мальчик отметил, что впервые так легко попал в цель.

   Отраженье закатило глаза и тяжело подалось вперёд, опершись окровавленными ладошками о стекло. В уголках губ показалась розовая пена, ноги не выдержали. Злыдня упал.

   Убедившись, что советник окончательно погиб, Адам отбросил подальше ненужное животное и украдкой обернулся к бывшему учителю. Лицо Витольда не изменило выражения. Мужчина спокойно наблюдал за происходящим, можно сказать, что в его напряжённой позе даже прослеживалось некое подобие заинтересованности. Только ритмичное постукивание длинных пальцев заставляло ребёнка нервно ёжиться и не давало насладиться торжеством над поверженным двойником.

   – Э-э-э, тут, в общем... – растерялся от этого многозначительного стука мальчик, потом покрепче сжал кулаки и поставленным голосом начал: – Я не совершил ничего дурного. Можешь подниматься. Мой поступок ничем не пятнает меня. Этот кот уже три года занимался воровством и порчей, он не приносил никакой пользы людям. Все его поступки несли вред моей семье и не прибавляли почёта нашим соседям. Вчера он стащил последнее кольцо колбасы из нашей кладовой и отец обещал разделаться с ним. Смерть этого животного была бы значительно более мучительной. Поэтому мой поступок не плох, а хорош. Я помог отцу, снял с него грех убийства, наказал вора, восстановил справедливость и проявил милосердие к животному с дурным нравом. Нет жестокости во мне и зла. Я приказываю тебе вернуться!

   Злыдня слабо дёрнул ногой, повинуясь властному голосу своего человека. Советник весь посерел и едва держался на ногах и всё же встал. Он встал и распрямил плечи по зову Адама. Вернулся к жизни.

   – Занятно, – левый уголок рта некромансера слегка подался вверх, только выражение его лица улыбку от этого напоминать не стало. – Ты действительно очень сообразительный мальчик. Только моя оценка случившегося тебя не беспокоит.

   – Вы сами всё видели! – Адам от счастья и гордости не находил себе места. – Я сделал это! Я воскресил Злыдню! Поднял его из мёртвых! Это чудо! Какая ещё может быть оценка? Да не нужна мне никакая оценка: я сам могу творить чудеса. И признание мне Ваше ни к чему! Теперь я буду решать, признавать Вас или нет!

   Больше Адам не стал прислушиваться к бывшему учителю, хоть тот и не пытался принизить достоинства случившегося, он вообще не проронил ни слова. Мальчик гордо развернулся на пятках и торжественно покинул собор.

   Витольд перестал выстукивать привычную мелодию, неторопливо поднялся с кресла и подошёл к ещё тёплому тельцу наказанного злодея. Прикрыв ладонью остекленевшие жёлтые глаза, мужчина выдохнул сквозь зубы и обратился к шатающемуся отражению:

   – Ну, чего стал? Следуй за своим человеком! Будто ему это поможет...

   Злыдня радостно подхватился и тенью заскользил вслед за покинувшим некромансера мальчиком. Он ещё сам не осознавал, что процесс разложения благополучно начался и остановить его уже не в силах сам бог.

   Кровь быстро покинула тело. Витольд вернулся обратно и угрюмо подпёр руками голову.

   – Ну, что поделаешь? Эксперимент не удался, – подбодрил его глубокий голос. – Не всё же бывает совершенным. Это же всего на всего человек! Нельзя от него требовать чего-либо действительно грандиозного. Они редко способны жить в согласии со своими советниками.

   – Ты, не прав, Рыжий, – мужчина поднял взгляд на молодого красивого юношу с золотистыми волосами и задорной чистой улыбкой, что беззвучно отслоился от зеркальной поверхности. – Я должен был предусмотреть заранее такой вариант развития событий и упредить его еще до появления мальчика на пороге дома. На мне ответственность за всё то зло, что может совершить его ослепшая душа.

   – Вот ты-то здесь как раз виноват весьма посредственно, – золотоволосый, чьи черты совпадали с чертами Витольда, оставаясь при этом юношески восхитительными, присел напротив, забросив ногу за ногу. – Не стану отрицать, что ты совершил ошибку. Но не сейчас, когда пытался привить ребёнку полностью сформировавшегося советника (в то время, как не у каждого взрослого он и на половину развился), а значительно раньше, когда провёл эту реформу со свободой воли. Да у него уже был целый ряд дурных наклонностей, когда он только искал дорогу, так что о чистоте эксперимента не могло быть и речи.

   – Я знал это и должен был сразу не наседать с опытами, а заняться его очисткой. Конечно, человек не выдержит такого давления, тем более в Доме. Нужно было дать ему время...

   – Чтоб после всё прошло значительно болезненнее? Он не мог воспринять советника не из-за твоей ошибки, а из-за своей родной натуры. Да продержи ты его в Доме ещё лет двадцать, результат был бы тем же, может даже хуже...

   – Может мне вообще не стоило за это браться, – хозяин Дома болезненно поморщился, словно от зубной боли. – Вся это программа с самого начала была плоха, я плохо всё просчитал, бездарно спроектировал, столько всего не предусмотрел.... Я не должен был...

   – План был продуман гениально и не спорь со мной. А если при неправильном использовании и начались сбои, то твоей вины в этом нет. Чтоб правильно общаться с советником человек должен не просто его увидеть и понять, он должен его заслужить и стараться быть достойным его. Твоя спешка лишний раз доказала это.

   – Моя спешка привела к гибели жизни, Рыжий! Подумай, что теперь станет со Злыдней, когда он медленно погибнет, что станет с мальчиком, лишившимся даже такой совести, да с человечеством в целом, когда этот мальчик начнёт проповедовать свои идеи и взгляды! Это ужасно! Это прямая порча всего, что так долго создавалось!

   – Прекратить самоедство!– прикрикнул, не выдержав, в конце концов, Рыжий, он подошёл к скорчившемуся мужчине и заставил посмотреть его себе в глаза. – Кто из нас двоих здесь совесть!?! Грызть тебя это моя обязанность! Вит, глянь на меня. Я по-прежнему цел и не вредим, а ты, если будешь всё взваливать на себя, скоро совсем сдашь. Посмотри на кого ты стал похож. Просто труп ходячий. Ясное дело, что люди с некромантом путают.

   – Ты уж слишком утрируешь, – попытался отмахнуться от докучливого советника Витольд.

   – Не терзай себя, если не несёшь вины. Люди не все предрасположены к советникам. Но ведь есть индивиды, что способны их вызвать в себе, жить с ними. Разве это уже не достижение для тебя?

   – Я знаю, – хозяин Дома поднялся с кресла и начал осторожно запаковывать зеркало в носовой платок. – Просто, хотел разрешить назревшую проблему с сортировкой, а получается, что взвалил очередную работу на Светлана. У него уже так давно не было отпуска.

   Витольд набросил чёрную мантию и покинул осквернённый храм навсегда.