Текст книги "Сплетение судеб (СИ)"
Автор книги: Татьяна Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
– Мирочка, поверь, что бог сжалился над нами и послал и Екатерине Максимовне, и мне хороших и достойных мужей, а его детям любящих отцов. А, может быть, милость-то он проявил как раз к твоему родному отцу. Ведь, по сути, Новомир совсем не подлый, и не коварный. Просто он так и не нашел свою половинку. И все его бесконечные влюбленности так и не сделали твоего папу счастливым.
– Интересно, и мама на него зла не держит, и ты пытаешься его оправдать. Может, всем женщинам, с которыми у него была связь, он каким-то образом внушает вечную любовь к себе?
– Глупости, никаких чувств к нему у меня давным-давно нет, – усмехнулась Ольга. – Если хочешь знать, он даже предлагал мне с ним встретиться с тот день, когда ты спал на диване. И явно не просто так встретиться. Я, конечно, отказалась, а теперь жалею, что не поговорила с Новомиром по серьезному.
– Да он бы тебя куда-нибудь заманил и стал приставать, – возмутился юноша. – Он же обольститель со стажем. Перед ним, как я понял, ни одна женщина устоять не может.
– Успокойся, милый, я за себя постоять умею. Один такой обольститель сунулся ко мне, потом в реанимации лежал с пробитой головой. И даже вспомнить не мог, кто его так оглушил. Я, чтобы ты знал, мастер спорта по спортивной гимнастике. И мне под руку, тем более, если в ней что-то есть, лучше не попадаться. Давай, я вызову тебе такси и поезжай домой к родителям. А я завтра постараюсь встретиться с Крылатовым и серьезно поговорить с ним. Я должна быть уверена, что он не станет разыскивать Яночку.
– А где ты его найдешь? Я же ему велел в течение часа убраться из моей квартиры.
– Это плохо, мне срочно надо с ним переговорить.
Ольга вызвала для Мирика такси и стала переодеваться.
– А ты зачем одеваешься? – удивился тот.
– Береженого бог бережет, – решительно ответила женщина. – Я довезу тебя до подъезда, увижу, что в твоем окне горит свет, и той же машиной вернусь обратно.
– Оля, зачем тебе ехать? Я клянусь, что поеду сразу домой к родителям. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь в подъезде увидел нас вдвоем ночью, когда у тебя муж на дежурстве.
Когда подъехало такси, Ольга пронаблюдала из окна, что Мирик сел в машину. Парень выскочил из подъезда с зонтиком, который она ему одолжила, чтобы тот не промок. После его ухода, женщина присела на стул в прихожей, напряженно глядя на телефон. Заснуть, я уже не засну, – думала она. Может, все-таки стоит прямо сейчас вызвать такси и съездить поговорить с Новомиром? Женщина подошла к телефону и сняла трубку.
– Командир, – обратился юноша к водителю, усаживаясь в машину, – маршрут меняется, едем на улицу Курчатова. Там немного подождешь, и тогда уже отправимся по заказанному адресу, – добавил он и положил на панель стодолларовую купюру.
– Хоть на луну, за ваши деньги, – усмехнулся тот.
Глава 17
Ночью в клинику, где дежурил доктор Белоусов, на скорой был доставлен мужчина с тяжелой черепно-мозговой травмой. Его привезли в сопровождении милиции. Валерий со своим ассистентом готовились к операции, тщательно промывали руки. Пациентом в операционной занимался врач анестезиолог и средний медперсонал. В моечную вошла медсестра с документами в руках и стала зачитывать показания давления, сердцебиения, состояние крови и прочее.
– Возраст, – поинтересовался нейрохирург, – возраст установили?
– По данным паспорта мужчине 42 года, гражданин Соединенных Штатов, – ответила та. – Со слов сопровождавшего его капитана милиции, получил удар бутылкой по голове. Находится в состоянии средней степени алкогольного опьянения, можно даже сказать сильной степени.
– Хорошо погулял, видать, американец, – усмехнулся ассистент.
– Что скажешь? – спросил доктор у вышедшего из операционной анестезиолога.
– Да ничего хорошего, мать твою! – выругался тот. – Мало нам своих алкашей. Можешь поверить моему опыту, не вытянем мы его, умрет на столе. Потом с их Посольством хлопот не оберешься. Сидел бы в своей Америке не вякал, русской экзотики ему захотелось. У наших-то алконавтов башка чугунная, хоть и пустая, а этот крякнет точно.
– А он русский, – вмешалась медсестра. – По документам он Крылатов Новомир Львович. Капитан два паспорта показал. Американский и Российский заграничный.
– Как ты сказала? – резко обернулся к ней доктор. – Крылатов?
– Да, – ответила та.
– Работаем! – приказал Белоусов, быстро направляясь в операционную.
– С богом, – выдохнул ассистент.
Операция продолжалась до самого утра. В девять часов в кабинет, где находился обессиленный нейрохирург, постучали.
– Войдите, – усталым голосом ответил тот.
– Разрешите, Валерий Владимирович? – поинтересовался вошедший. – Майор Голованов, – представился он.
– Присаживайтесь, – указал ему на стул врач, устало прищуривая глаза. – Что хотели узнать?
– Извините, доктор, один вопрос – выживет наш американец?
– Это не ко мне, – усмехнулся тот, – это теперь к богу.
– Ну, на ваш взгляд, шансы есть?
– На мой взгляд, с такой травмой шансов у него не было дотянуть до больницы. Но, видать, упрямый мужик, помирать не хочет. Мы сделали все, что можно и даже, чего нельзя. Вы в Американское Посольство сообщили? Или нам надо это брать на себя?
– Сообщили, – с досадой ответил майор. – Задергают теперь и нас и вас. Если не выживет, так лучше бы уж сразу в морг. Кто будет операцию оплачивать, если тот умрет, не знаю, – усмехнулся он. – Его потому к вам в частную клинику и привезли, что оперативники обнаружили документы, где указаны все регалии этого Крылатова. Он и профессор, и академик, и член какой-то Международной Ассоциации психологов. И еще море всяких званий имеет. Врач со скорой помощи заявил, что единственная больница, где у мужика есть шанс выжить, это ваша.
– А родным сообщили? – спросил Белоусов.
– Какая у него здесь родня? Бывшая жена и сын, который папашу и грохнул бутылкой по башке.
– Сын? – изумился Валерий. – Вы уверены?
– Более чем, – кивнул головой Голованов. – Свидетели есть, парнишку уже взяли.
– Признался?
– Нет, конечно. Но, куда он денется, алиби-то нет.
– Так родители у Крылатова в Тюмени живут, им надо срочно сообщить, – сказал врач.
– А вы откуда знаете, что у него родители в Тюмени? – удивился майор.
– Я сам оттуда, мы с Новомиром учились в одной школе. Только он на три класса постарше был. Прогнозов никаких пока делать не буду. И, извините меня, я сильно устал.
– Понял, – ответил тот, – уже ухожу.
Отоспавшись после ночного дежурства, Валера вышел из спальни. Ольга сидела за столом в зале и что-то писала в толстой тетради. Муж подошел к ней и ласково обнял за плечи.
– Ольгунь, – с улыбкой поинтересовался он, – как ты умудряешься писать левой рукой? Это же неудобно.
– Очень даже удобно, – усмехнулась она. – Я же не виновата, что бог создал меня левшой. Вот правой рукой писать очень неловко. Тяжелая операция была? – поинтересовалась она, закрывая тетрадь. – Иди, умывайся, сейчас я тебя покормлю.
Пока Валера ел, жена рассказала ему о неожиданном появлении ученика под их окнами, о том, что она просушила его вещи и отправила домой. Ольга заметила, как муж напрягся, слушая ее рассказ о Мирике. Но она понимала, что если кто-либо из соседей видел парня, входящего к ним в дом ночью, то Белоусову могут об этом сказать. Тогда объясняться было бы гораздо труднее.
– Что ты так на меня странно смотришь? – с возмущением спросила Ольга. – Ты считаешь, не надо было этого делать? Надо было выключить свет и спокойно пойти спать? Пусть парнишка воспаление легких схватит, да?
– Во сколько он уехал? – озабоченно поинтересовался Валерий.
– Ну, где-то в половине первого ночи. Такси не сразу подошло, а что?
– Так. В половине первого парень уехал на такси, а к нам в клинику пациент поступил около двух часов ночи, – задумчиво произнес тот.
– Какой пациент? Что случилось? – испуганно спросила женщина.
– Оленька, я вчера ночью оперировал Крылатова. У него черепно-мозговая травма от удара бутылкой. Майор милиции сказал мне, что есть свидетели, указывающие на его сына.
– Что ты говоришь? – вскричала Ольга, в ужасе закрывая рот ладонями. – Этого не может быть! – простонала она, и слезы градом покатились из ее глаз.
– Оленька, успокойся, – просил Валера, присаживаясь рядом и обнимая жену. – Я говорю это только со слов милиционера, возможно, все было не так.
– Бедный мальчик, бедный Мирочка, – не переставала причитать женщина. – А Новомир как? Выживет? – сквозь всхлипывания спросила она.
– Не знаю, Оленька, – вздохнул Валера, – все в руках божьих. Я сделал все, что мог и даже больше. Мне этот риск может боком выйти, – горько усмехнулся он. – Крылатов гражданин и России, и США, а это может очень осложнить мою профессиональную деятельность в случае его смерти.
– Ты знал, кого оперировал?
– Да, знал, может быть, потому и рискнул, – ответил тот.
– Что значит рискнул? – удивилась жена.
– Это значит, что если бы я чуть-чуть подольше мыл руки, немного помедленнее вошел в операционную, т. е. был бы немного нерасторопнее, то господин Крылатов умер бы до начала операции. Счет шел на минуты. Пять, десять минут промедления и все, я чист и никаких объяснений, – иронично заметил он, – а Новомир в морге.
– Выходит, если он умрет, ты будешь виноват? – изумилась Ольга.
– Ну, не совсем так прямолинейно, но отписываться придется долго и от наших чиновников, и от представителей Посольства США.
– Ты спал восемь часов, позвони в клинику, – попросила жена.
– Хорошо, а ты пойди, умойся и выпей капель, – сказал муж и направился к телефону.
– Что сказали? – спросила Ольга, вернувшись из ванной.
– Он в коме, чего и следовало ожидать.
– А когда может прийти в себя?
– Этого никто не знает, но даже если Крылатов очнется, в лучшем случае, его ожидает полная амнезия, потеря памяти. В этом я почти уверен.
– А в худшем?
– В худшем, – горько усмехнулся врач, – безоблачное спокойствие в психушке.
– Господи, неужели все так безнадежно? – спросила Оля.
– Милая моя, я не бог, а как врач могу с полной уверенностью заявить, что у него был один шанс из тысячи вообще дотянуть до больницы. Бригада на реанимационной скорой оказалась просто суперпрофессиональной и рисковой, включая водителя за рулем. Как он умудрился при шквальном ветре и проливном дожде домчать машину, как на воздушной подушке до клиники, я не представляю.
Оля, я пошел на преступление по нашим законам. Он был уже труп, хотя сердце билось, и мозг еще функционировал. Я применил в операции метод, который предлагаю в своей докторской диссертации, но который еще не был одобрен официально и не опробирован. Одно слово анестезиолога, моего ассистента, и даже хирургической сестры, и я в тюрьме. Я не имел права рисковать. Они проговорятся, мне в лучшем случае, если Крылатов выживет, запретят продолжать профессиональную деятельность лет на пять. Хотя шанс у него, конечно, есть, – задумчиво произнес доктор. – Никогда не думал, что мне придется испытать предлагаемую мною методику в таких экстремальных условиях. Его счастье, что документы оказались при нем. Отвезли бы Новомира в дежурную больницу, его бы и на операционный стол не положили. Констатировали смерть минут через тридцать и все.
– Валера, я уверена, что удар Крылатову нанес не сын. Я сама вызвала ему такси и сказала адрес родителей. Он вообще не конфликтный паренек, – качая головой, посетовала женщина. – И потом, Мирик совсем не Геракл, не мог нанести сильный удар, если он и сделал такую глупость, то удар, видимо, был просто отрезвляющий, – глотая слезы, продолжила жена, – Это кто-то другой, а парнишку ни за что, ни про что посадят и надолго. Сломают всю жизнь, – добавила она, продолжая вытирать слезы.
Мужчина видел, что жена пребывает в полном отчаянии. Она нервно ходила по комнате, то садилась, то вставала. Ему казалось, что Ольге едва удается сдерживать крик, рвущийся у нее из груди.
– Оля, я не пойму, почему ты-то так расстраиваешься? – недовольно поинтересовался муж. – Откуда ты знаешь, какой силы был нанесен удар? Это я знаю, я его оперировал. Тебе Новомира жалко или ученика своего? И вообще, ты не в курсе, что там у них за конфликт с парнем? Тот, когда у нас был, ничего тебе не рассказывал? – строго спросил Валерий.
Ольга понимала, что ей необходимо ввести мужа в курс дела. Надо признаться Валере, что Крылатову стало известно об его дочери. Она сказала, будто Мирик поведал ей прошлой ночью, что увидев Олину и Яночкину фотографии в альбоме, Крылатов по дате рождения догадался, что девочка его дочь. Ольга сделала предположение, что именно это послужило причиной ссоры между ними.
– Черт, побери! – взволнованно вскричал мужчина, беря сигареты и закуривая прямо на кухне. – Этого только не хватало! Значит, и Крылатову, и Мирке теперь известно, что Янка одному дочь, а другому сестра.
– Видимо, так, – согласилась жена.
– А ты Крылатова видела? – мрачно спросил он.
– Нет, где бы я могла его видеть? – холодея от ужаса, солгала Ольга. – А о том, что Новомир в России, я узнала от Екатерины Максимовны.
– Почему мне не сказала?
– Да, кто знал, что все так получится? – возмутилась она. – Я с Новомиром встречаться не собиралась, а тебя просто волновать не хотела.
Валерий явно был недоволен всеми ее объяснениями, и между супругами установилась напряженная обстановка, готовая взорваться в любой момент. Больше всего мужчину возмущала такая бурная, почти истеричная реакция женщины на известие о тяжелейшей травме Крылатова.
А вечером взволнованная Яна сообщила родителям, что Милорадова арестовали. Что никому толком ничего неизвестно, но говорят, будто тот чуть ли не убил своего родного отца.
Возле подъезда Милорадовых в очередной раз стояла машина скорой помощи. Екатерина Максимовна, обколотая успокоительными препаратами и снотворным, наконец-то уснула. Павел Павлович стоял рядом с ее кроватью вместе с врачом и решал отправлять или нет жену в больницу, как настаивали медики.
Ночью, когда в дом неожиданно заявилась милиция, и Мирик был арестован по подозрению в покушении на родного отца, мать до самого утра не спала, но надеялась, что ошибка быстро выяснится, и сына отпустят. А когда утром следователь предоставил им показания соседей, которые стали свидетелями ссоры Мирика с Крылатовым и заключение экспертизы, что на бутылке, которой был нанесен удар, имеются отпечатки пальцев только их сына и самого потерпевшего, женщина потеряла сознание прямо в кабинете.
Второй раз Пал Палыч вынужден был вызвать скорую, когда у жены дома стало плохо с сердцем. И вот теперь, услышав по телефону от того же следователя, что преступление раскрыто по горячим следам и срочно передается в суд, с Екатериной Максимовной случилась жуткая истерика, и муж вызвал скорую помощь в третий раз.
– Поверьте, – убеждал его врач, – в больнице за женщиной будет неусыпный контроль, вам самому будет спокойнее, если мы ее госпитализируем.
– Нет, – все-таки не согласился Милорадов, – я сам не оставлю Катю без присмотра ни на минуту, а медицинское наблюдение за ней будет осуществлять мой личный лечащий врач.
Он подписал соответствующие бумаги и скорая уехала. Затем тот созвонился со своим старинным приятелем Семеном Карловичем, который являлся еще и семейным врачом Милорадовых. Доктор осмотрел женщину, сделал назначения и оставил Павлу в помощь опытную сиделку.
Глава 18
По совету своего юриста, господин Милорадов нанял для сына адвоката. Это была женщина 35 лет, очень миловидная и приветливая. Встретившись с ней в первый раз, мужчина вначале засомневался в правильности выбора. У Инны Борисовны Липатовой, как выяснилось, никогда не было детей, это его больше всего и смутило. Но человек, рекомендовавший ее, заверил Пал Палыча, что лучшего адвоката в подобном деле трудно отыскать. Он сказал, она женщина очень дотошная, умеет, в случае виновности доверителя, найти и обосновать причину содеянного им многими смягчающими обстоятельствами.
Родители Мирика никак не могли понять, почему и следствие, и суд торопятся. Насколько им было известно, никакая другая версия, как покушение сына, следствием больше не рассматривалась. Екатерина Максимовна до сих пор, практически, не вставала с постели, плохо спала, и глаза ее не просыхали от слез. Павел, после нескольких дней расследования дела адвокатом, решил встретиться с ней один на один, чтобы лишний раз не травмировать жену.
– Инна Борисовна, – обратился он к ней при встрече, – в чем причина такой суматошной спешки в рассмотрении дела моего сына?
– Вся причина в том, – с сожалением ответила адвокат, – что пострадавший гражданин Америки. А они очень любят демонстрировать всему миру отеческую заботу о своих гражданах. В некоторых американских газетах уже появились статьи о несчастном профессоре Бостонского университета, который, приехав повидаться с сыном, скрываемым от него матерью на протяжении 16 лет, получил в результате роковой удар бутылкой по голове и находится в реанимации. В этих статьях было высказано убеждение, что российские правоохранительные органы не заинтересованы в справедливом наказании юного подозреваемого в содеянном преступлении гражданина России.
Поэтому на следствие, безусловно, давили сверху, чтобы особо не копали, так как все якобы понятно. И на суд, вероятней всего, будет негласное давление, чтобы вынесли именно обвинительный приговор, доказывающий беспристрастность нашей системы правосудия. Только я вам этого не говорила, – с горькой усмешкой заметила женщина.
– Что же нам делать? – угрюмо поинтересовался Милорадов.
– Ну, прежде всего не опускать руки, – решительно ответила она. – Если начало судебного разбирательства мы отложить не можем, то несколько затянуть его для поиска новых свидетелей, вполне реально. – Давайте проанализируем, что мы имеем на данный момент, – предложила Инна Борисовна, раскладывая на столе бумаги. – У меня есть показания двух свидетелей, которые слышали и видели скандал между вашим сыном и потерпевшим на лестничной клетке приблизительно в 22.15 шестнадцатого августа. После этого юноша выбежал из подъезда, а Крылатов находился в полном здравии, – начала она. – Затем, потерпевшего с пробитой головой обнаруживают на пороге квартиры вашего сына в 01.15 семнадцатого августа. Время, конечно, приблизительное, специально на часы никто не смотрел. За прошедшие три часа никто не видел Мирика. Четких доказательств, что парень возвращался, нет, но, к сожалению, и алиби на эти часы у него тоже нет.
– А что говорит сын, где он был все это время?
– Говорит, что не помнит, и явно врет, – ответила адвокат. – Гулять в штормовую погоду по городу он вряд ли бы стал. Вывод такой – или он кого-то прикрывает, или… – она красноречиво пожала плечами, – вы понимаете, о чем я. Что тоже не исключено.
– Инна Борисовна, а вы не могли бы устроить мне свидание с сыном?
– Не только могу, я даже хотела просить вас об этом. Объясните сыну, что если он будет молчать, то я ничем не смогу ему помочь.
Но свидание не дало никаких результатов. Мирик настаивал на своей невиновности, но упорно не желал вспомнить, где он провел эти злополучные 3 часа со времени их ссоры до обнаружения Крылатова окровавленным. То он говорил, что вроде гулял по городу, а потом пережидал непогоду на какой-то станции метро. Затем, вдруг вспомнив, что вернулся домой к родителям на такси, заявил, что все это время именно на этом такси и раскатывал.
Услышав об этом, Екатерина Максимовна стала умолять мужа найти такого человека, который за деньги обеспечит сыну алиби на это время. Павел Павлович не хотел верить в виновность Мирика, но все более и более склонялся к решению найти такого свидетеля.
Первое заседание суда было назначено на 18 сентября. У студентов уже начались занятия. Володя Лукашин находился в Москве, а Дима Золотарев был приглашен в суд в качестве свидетеля. Ольга Сергеевна тоже собиралась пойти туда. Накануне вечером у нее состоялся разговор с мужем, стоит или нет сообщить адвокату Милорадова, что с двадцати трех часов до половины первого ночи он находился в доме у Белоусовых.
– Оля, – сказал Валера, – ты своими показаниями можешь навредить парню. Давай предположим худшее, что это сделал все-таки он. Сел в такси, доехал до своей квартиры, во время ссоры ударил Крылатова по голове и на той же машине уехал к родителям. При таком раскладе Милорадов старший вполне может купить свидетеля для обеспечения алиби сыну. Если ты дашь свои показания, то они пойдут вразрез с показаниями подставного лица. Коли тебя адвокат не беспокоил, значит, Мирик молчит о том, что был у нас. Выходит, там какая-то другая игра идет. Ты посиди и послушай, что говорит сам Мирка, что говорят свидетели, а там уж решишь.
– Ты, как всегда прав, Валера, – задумчиво и печально ответила Ольга. – Мне очень не хочется верить, что удар нанес Мирик, хотя, казалось бы, больше некому. В России Крылатов давно не живет, никто из бывших недругов к нему заявиться по старому адресу не мог. Все ниточки сходятся на сыне. Так суд и решит. Остается только молиться, чтобы ему попался хороший адвокат.
– Вот тут ты права, дорогая, – согласился Валера, беря сигареты и отправляясь на лоджию.
– Но я-то знаю, что это сделал не Мирочка, – тихо произнесла она, когда муж уже отошел. Я не позволю тебя посадить, бесенок мой, – думала женщина, украдкой вытирая вновь нахлынувшие слезы. Не позволю тебе держать ответ за чужую вину.
На следующий день в зале суда Ольга Сергеевна встретилась едва ли не с половиной своих выпускников. Отдельной группой сидели сотрудники автосервиса "Белочка". Заседание было открытым, в зале находилось немалое число журналистов, так как произошедшее получило огласку и в наших газетах. В коридоре было довольно большое количество свидетелей. Здесь же сидели и родители Мирика. Екатерина Максимовна должна была выступить, как свидетель.
Выслушав обвинительное заключение, подсудимый полностью отрицал свою вину. Наличие своих отпечатков на разбитой бутылке из-под коньяка объяснил тем, что ее принес Крылатов еще во время первого посещения и он, конечно, к ней прикасался, когда ставил недопитую бутылку в холодильник. Факт своего возвращения в квартиру после ссоры с отцом Мирик так же категорически отрицал.
– Скажите, подсудимый, – обратилась к нему Инна Борисовна, – что послужило причиной вашей ссоры с пострадавшим?
– Вначале я вообще не мог попасть в квартиру, так как она оказалась запертой на "собачку" изнутри, а когда Крылатов открыл мне двери, то там оказалась и наша соседка из 12-той квартиры Наталья Плетнева. А кому понравится, если в его квартиру вламываются чужие люди? Дверь, правда, взломана не была, просто у Новомира Львовича были свои ключи еще со времени проживания его в этой квартире с моей мамой. Зачем он таскал эти ключи с собой из Америки в Россию, я не знаю, – мрачно ответил обвиняемый юноша.
– Скажите, а эта соседка из 12-той квартиры лично к вам когда-нибудь заходила? Вы с ней хорошо знакомы? – продолжила допрос адвокат.
– Никогда, – решительно ответил Милорадов. – Я только знаю ее имя, но с Натальей даже мама моя никогда не здоровалась. Видимо, между ними был какой-то старый конфликт, но меня это никогда не интересовало.
Начался допрос свидетелей, и первой была вызвана соседка Наталья Плетнева из двенадцатой квартиры. Пока уточнялись ее данные, Инна Борисовна что-то шептала своему доверителю на ушко и пыталась успокоить его, положив ладонь на руку парня.
Соседка рассказала, что Мирик влетел в дом с руганью, сразу прошел на кухню, обозвал ее неприличными словами и буквально вышвырнул из своей квартиры.
– А зачем вы пришли в его квартиру? – поинтересовалась адвокат Милорадова.
– Я с Новомиром Львовичем случайно встретилась на лестнице, он пригласил меня зайти рассказать, как мы поживаем. В то время, когда Мирик был маленьким, мы дружили семьями, – ответила свидетельница. – Мы с Новомиром посидели на кухне, поговорили. Он достал из холодильника неполную бутылку коньяка, и мы чуть-чуть выпили за встречу.
– Не знаю, как вы дружили, – громко и злобно вмешался юноша, – только моя мама даже не здоровалась с тобой, когда встречала возле дома. А тебя, стерву, я застал с Крылатовым в халатике, который, наверное, дочери твоей принадлежит. Он даже задницу толком не прикрывает и все титьки на виду.
– Подсудимый, я делаю вам замечание за неподобающее поведение в зале суда, – сказал судья, ударяя молоточком. – Оштрафовать я вас не могу, но могу отправить в СИЗО, и ваше дело будет рассматриваться без вас.
– Извините, ваша честь, – понуро ответил тот.
– Вы слышали угрозы со стороны подсудимого в адрес своего отца? – спросил у свидетельницы прокурор.
– Да, – ответила она, злобно глянув в сторону Мирика. – Он схватил эту самую бутылку за горлышко, замахнулся и сказал, что пробьет тому башку, если еще раз встретит в своей квартире. Потом он увидел лежащие на полочке ключи от квартиры и положил их себе в карман.
– Вы говорите, что в свое время дружили семьями, а мой доверитель уверяет, что его мать даже не здоровалась с вами. Скажите, а в чем причина вашего конфликта с Екатериной Максимовной? – задала вопрос Инна Борисовна.
– Протестую, ваша честь, – вмешался прокурор, – это не имеет отношения к нашему разбирательству.
– Протест принят, – ответил судья.
Больше вопросов к женщине пока не было, и в зал суда пригласили Екатерину Максимовну. Вместе с ней вошел Павел Павлович и присел на свободный стул.
Первым вопросы начал задавать прокурор.
– Скажите, во сколько в ту ночь вернулся ваш сын, и была ли его одежда мокрой от дождя?
– Мирик приехал на такси приблизительно в два часа ночи. Одежда его была совершенно сухой. Из такси он вышел с зонтом, который ему не принадлежит, и я не знаю, чей он. Я обратила внимание на время, так как не спала, потому что ни мобильный, ни его городской телефоны не отвечали, и мы с мужем очень волновались за него.
– Но ваш сын уже достаточно взрослый парень, неужели он всегда ставит вас в известность, где проводит время, особенно ночью?
– Представьте себе, – с обидой ответила Екатерина Максимовна. – Мирик, конечно, не всегда сообщает мне, где он находится, но обычно, если он ночует вне дома, то звонит и желает нам спокойной ночи.
– По показаниям свидетелей у вашего сына произошел конфликт с господином Крылатовым вечером 16 августа. А вы не знаете, что могло послужить причиной этого конфликта, и как вообще Новомир относился к своему биологическому отцу?
– Никак мальчик к нему не относился, он о нем даже не вспоминал, пока тот спустя 16 лет не нарисовался у Мирика дома. При первой встрече они просто не нашли общего языка, что не удивительно, но никакого конфликта не было. А о причине ссоры во время второй встречи я могу только предполагать, – горько усмехнулась женщина.
– Скажите, а какие отношения у вас были с бывшей соседкой из 12 квартиры Натальей Плетневой? – вмешалась Инна Борисовна.
– Протестую, ваша честь, – вновь высказался прокурор.
– Протест отклоняется, – ответил судья. – Свидетель, отвечайте на вопрос адвоката.
– У нас были вполне дружеские отношения, – иронично произнесла мать подсудимого, – пока я не застала свою "приятельницу" в супружеской постели со своим бывшим мужем. Это послужило последней каплей в море моего терпения, я забрала сына и ушла от Крылатова.
– Сын об этом знал? – поинтересовался прокурор.
– Нет, об этом Мирочке я никогда не рассказывала. Но то, что я презираю свою бывшую соседку, он знал. А застав ее вместе с Крылатовым в своей квартире, думаю, взрослый парень вполне мог догадаться обо всем.
Далее был допрошен сотрудник милиции, выезжавший на вызов. Он рассказал, что звонок в отделение милиции поступил в 01.18 семнадцатого августа. Когда они приехали, то пострадавший лежал на пороге открытой двери в квартире номер девять, хозяином которой является Новомир Павлович Милорадов. Обнаружила его Наталья Плетнева, спускавшаяся в тот момент от своей подруги с четвертого этажа. Сразу подъехала и скорая, которая уже была вызвана другой соседкой из 11 квартиры. Соседи из десятой квартиры в ту ночь находились на даче и никаких свидетельских показаний дать не могут.
Удар пострадавший, видимо, получил на кухне, где в раковине была обнаружена разбитая бутылка из-под французского коньяка. От кухни до входной двери тянулся кровавый след, указывающий, что пострадавший сам дополз до нее.
В зал суда была приглашена Елена Ивановна Семенова, проживающая в квартире 11 на той же лестничной клетке. Это была маленькая, сухонькая совершенно седая старушка 75 лет.
– Елена Ивановна, – как всегда, начал допрос свидетеля прокурор, – что вы можете рассказать суду о событиях, произошедших в ночь с 16 на 17 августа в вашем подъезде?
– Часов в десять вечера, вернее, в начале одиннадцатого, только что закончился сериал по первой программе, который я всегда смотрю, я услышала шум на площадке. Подошла к двери и посмотрела в глазок. Возле выхода на лестницу стоял Мирочка, который занимает девятую квартиру, и очень громко кричал на кого-то. Через глазок мне было ничего не видно, на кого он шумел, и я приоткрыла двери. Возле его квартиры при открытых дверях стоял его родной отец Крылатов и просил парня вернуться в дом. Но Мирик зло махнул рукой и бросился вниз по лестнице, чуть не сбив нашего соседа Мишку Плетнева с ног.
– Что кричал Милорадов, какие слова вы слышали? Уточните, – попросил прокурор.
– Ну, – замялась свидетельница, – Мирик кричал такие неприличные слова, что, кстати, для него совсем не характерно, – подняв указательный палец, вставила она. – Он мальчик воспитанный и доброжелательный.
– Упуская неприличные слова, что конкретно говорил молодой человек в адрес своего отца?
– Он сказал, что если тот через час не уберется из квартиры, то вернется и зароет его на семь метров в землю. Прости, Мирик, – обратилась она к подсудимому, – я обязана сказать то, что слышала.
– Все нормально, баба Лена, – ответил тот, – так и было, я подтверждаю.
– Что происходило дальше? – спросил прокурор.
– Дальше парень убежал, а Мишка с Новомиром поздоровались за ручку и закурили. Мне было не интересно, о чем мужики болтают, и я закрыла дверь.
– А больше ничего вы в ту ночь не слышали? – поинтересовалась Инна Борисовна.
– Ну, как нет? Ночью уже, когда спала, услышала дикий крик Наташки Плетневой, подбежала к двери, открыла, а там Новомир Крылатов окровавленный лежит в дверях. Я и милицию, и скорую сразу вызвала.
– Отчаянная вы старушка, – усмехнулся прокурор, – не боитесь ночью двери открывать.
– Так там уже и Мишка, муж Натальин, был возле нее.
– Муж уже там был или появился после того, как вы открыли дверь своей квартиры? – спросила адвокат.
