Текст книги "Людочкины выкрутасы (СИ)"

Автор книги: Татьяна Арутюнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 20

Так как Клара Фёдоровна работала посменно, то следующий день для неё был выходным. Рано утром она села в свою машину и выехала на шоссе. Остановилась чуть дальше выезда из дачного посёлка и стала ждать, когда на повороте появится знакомый микроавтобус. Сидеть в машине ей пришлось более часа. Она уже стала сомневаться в том, что Фёдор с Пущиным поедут в этот день на свою секретную работу. Однако микроавтобус всё же появился, повернул направо и поехал дальше. Машина Клары рванула с места.

– Ага, голубчики, – ликовала она, – максимум через неделю я буду знать о вас всё!

Микроавтобус ехал долго, и женщина начала волноваться:

– Зря я не заправила машину заранее. Не дай Бог, заглохнет посреди дороги.

Микроавтобус въехал в черту ближайшего города, и медленно пополз в дорожной пробке. Остановился он у рынка. Клара припарковалась чуть ближе и стала наблюдать за ним через лобовое стекло своего автомобиля, ничуть не беспокоясь, что мужчины её заметят, так как прежде они её машину никогда не видели. Пущин первым вышел из автобуса, открыл дверь его салона и выпустил наружу женщину в нищенском одеянии.

– Где это он откопал такую красотку? – удивилась Клара, долго не понимая, кто она такая.

– Александр сунул нищенке в одну руку картонную коробку, в другую – табуретку, с укороченными ножками, повесил на грудь картонку на верёвочке с каким-то написанным текстом и легонько толкнул в сторону рынка.

– Что это он с ней творит? – с затаённым дыханием гадала Клара, не отводя глаз от странной пассажирки микроавтобуса.

Женщина сама подошла к входу на рынок и села с правой стороны от него. Затем из машины вышел мужчина в старом одеянии, небритый, сгорбившийся, неопределённого возраста с деревянным ящиком и картонной коробкой в руках. В сопровождении Пущина он пошёл на территорию рынка.

– Интересное кино! – растерялась Клара Фёдоровна, начиная потихоньку соображать, что происходит.

Через несколько минут Александр вернулся за очередным мужиком и тоже отвёл его на рынок.

– Ты смотри, как Саня ловко с ними управляется! – восхитилась она. – Всё выводит и выводит людей из автобуса! Где он их столько набрал?

Клара насчитала семь человек, разведённых Александром по рынку.

– Так вот значит, какая у вас секретная работёнка, мальчики?! – ликовала она, постепенно приходя в себя. – Вовсе даже не пыльная, но очень, видно, доходная, если вы ей занимаетесь.

Клара развернула свою машину и погнала её к ближайшей автозаправочной станции. Залила на последние деньги полный бак бензина, выехала на дорогу и остановилась.

– В кои-то времена выбралась из своего посёлка в город, обидно будет вернуться, так и не побродив по магазинам.

Она доехала до торгового центра, вышла из машины и с гордым видом направилась в него. Проходя из одного отдела в другой, поняла, что не может находиться в нём.

– Чувствую себя, как не в своей тарелке! Любой по выражению моих глаз поймёт, что у меня в кармане пусто! Что я здесь делаю?

Расстроенная, она вернулась к машине и поехала домой. Всю дорогу её мучили мысли о безденежье. Раньше её довольно-таки сносно содержал муж, а сейчас она еле сводила концы с концами на свою медсестринскую зарплату. Те небольшие сбережения, которые у неё имелись, были неприкосновенным запасом на экстренный случай или чёрный день.

– Мне всего сорок лет, а перспектив никаких, – с досадой подумала она. – Переехать бы в этот город. Здесь в больницах наверняка платят больше, да и жизнь кипит. А у меня она какая – эта жизнь? Серая. Пустая. Одинокая. После смерти мужа даже подруги от меня отвернулись. Ну, как же? Они ведь замужние все! А я никому не нужная вдовушка. В гости к себе больше не приглашают. Боятся, что мужа уведу. Нет, надо выбираться из этого посёлка! В Москве купить квартиру я, конечно, не потяну. Приобрести бы её в этом городе да устроиться работать в нормальную больницу. Одна тоска смотреть каждую смену на немощных инвалидов. Никаких положительных эмоций. Труд кажется бесполезным. Они ведь не выздоравливают, как обычные больные.

Весь остаток пути до дома она сетовала на свою судьбу. Загнала машину в гараж, вошла в дом, бросилась на кровать и, немигающим взглядом уставилась в потолок, словно на нём была написана подсказка, как жить дальше. Эта подсказка действительно сама по себе появилась в мыслях Клары.

– Завтра выйду на работу, залезу в сейф директрисы и внимательно просмотрю дела всех инвалидов. Выберу из них тех, кто вообще не имеет родственников. Потом переговорю с Александром и Фёдором, смогут ли они и их вывозить на рынок или ещё куда-нибудь, сидеть с протянутой рукой. Разумеется, я не скажу мальчикам, что знаю, чем они занимаются. Или скажу? Пожалуй, скажу, но только в том случае, если они откажутся со мной сотрудничать. Буду их этим шантажировать.

Она повернулась на бок и задумалась.

– Нет, в любом случае не скажу. Они могут и сотрудничать со мной отказаться и убить. От таких дельцов всего можно ожидать. Если они примут моё предложение, то доход будем делить пополам. Половину – мне, половину – им на двоих. Так будет справедливо.

Довольная своим решением по поводу дележа дохода, она начала рассуждать, словно оправдываясь:

– А что они хотели? Ведь я буду рисковать больше, чем они.

Затем быстро переключилась с одной мысли на другую:

– Надо забрать себе все дневные дежурства в выходные и праздничные дни. С этим у меня проблем не будет. Девчонки у нас в интернате все семейные, выходные дни предпочитают проводить с детьми и мужьями. Ещё спасибо мне скажут. Веры в выходные дни на работе не бывает, врача – тоже. Они приходят в него в экстренных случаях по вызову медсестёр. Жаль, что только в эти дни можно будет вывозить инвалидов. Ой, совсем забыла! Мне придётся с санитарками хитрить, чтобы они не о чём не догадались.

На следующий день Клара Фёдоровна прихватила с собой банку варенья, булочек и отправилась на работу. Когда Пущин заканчивал мести двор, она снова подошла к нему и пригласила на чай.

– Фёдора тоже зови, – деловито предложила она.

Когда все напились чаю, Клара, как бы между прочим, спросила:

– Ребята, вам не надоело жить в нищете?

Мужчины переглянулись.

– Да мы особенно не бедствуем, – ответил Федор за двоих.

– Понимаю, что с голоду вы не умираете, но и не живёте достойно! – настойчиво продолжила она начатый разговор. – Я хочу предложить вам выгодное дело.

– Какое дело? – с сомнением в голосе спросил Александр, считая, что медсестра не может предложить им ничего интересного.

– А что, если мы немного поэксплуатируем нескольких наших инвалидов? – в полголоса спросила она.

– Да что они могут? – засмеялся Федор. – Разве что под себя ходить!

– У тебя же есть микроавтобус! – бросила Клара.

– Ну, и что из этого?

– Предлагаю в выходные дни возить их в людные места, просить милостыню.

Мужчины снова переглянулись. Такого предложения от женщины они не ожидали.

– Клара Фёдоровна, а у них будет хватать сил, чтобы целый день сидеть на улице в любую погоду?

– Зачем же целый день их держать на улице? Возите их на несколько часов.

– Вы представляете, что будет, если Вера узнает о наших проделках, или инвалиды пожалуются своим родным?

– Я скажу им, что это Вера Олеговна попросила меня уговорить их ездить с вами. Постараюсь убедить в том, что государство выделяет мало денег на их содержание, а их пенсий стало не хватать. К тому же я собираюсь привлечь к этому делу только тех инвалидов, которые вообще не имеют родственников. Всего таких – шесть человек. Трое из них – колясочники. А с полученного дохода буду покупать им какие-нибудь угощения в качестве поощрения.

– Как доход будем делить? – задал вопрос Фёдор.

– Пополам, – ответила Клара. – Половину – вам, а вторую половину – мне.

– Нет, так не годится, – категорично заявил Пущин. – Нам придётся тратить много денег на бензин. Возить людей придётся далеко. Торчать целый день на улице в любую погоду. Оберегать их от всяких проходимцев. Да нас, в конце концов, просто может замести милиция! Мы слишком многим рискуем! Нет, как хотите, а мы на такой расклад не согласны.

Мужчины встали, делая вид, что уходят.

– Ну, хорошо-хорошо, – остановила их Клара, – будем доход делить поровну на троих, но после того, как вычтем из него средства на угощения инвалидов.

Мужчины снова сели на свои стулья.

– Тогда и деньги на бензин прибавляйте к нашей доле, – потребовал Фёдор.

Клара поморщилась, но потом согласилась.

– Когда выезжаем? – спросил с готовностью Александр.

– В эту субботу я выхожу в дневную смену, приезжайте, буду ждать с инвалидами наготове.

Мужчины ушли, а она собрала безродных инвалидов в комнате отдыха.

– Вам шестерым Вера Олеговна поручает особую миссию – в выходные дни сидеть несколько часов на рынке с коробкой в руках. Говорить ничего не надо. Люди сами будут класть в неё денежки. В нашем доме-интернате наступили тяжёлые времена. Государство почти не выделяет денег на ваше содержание.

Люди расстроились и запыхтели.

– А наших пенсий разве не хватает? – спросил один из них.

– Вы не представляете, как всё подорожало! А пенсии почти не увеличились. Скоро не будет хватать денег даже на питание. Да не расстраивайтесь вы так! Ну, что вы здесь видите? А на рынок вас отвезут на автобусе, вы будете сидеть на свежем воздухе. Посмотрите на людей. Развлечение, да и только! Вас там никто не обидит. Наши сотрудники будут за этим строго следить. Ну, согласны?

– Если Вера Олеговна сама нас попросила, то можно будет попробовать, – неохотно согласился один пожилой человек.

Другим после таких слов тоже стало неудобно отказываться.

В субботу утром у дома Пущина остановилась «Нива». Отец и сын Федуловы вошли внутрь, поздоровались, поинтересовались, как идут дела.

– Нормально, – ответил Александр, – вот ваша доля за неделю.

Леонид Яковлевич пересчитал деньги.

– И это всё? – недоверчиво посмотрел он на него.

– Всё, – ответил Фёдор, глядя на брата чистыми глазами. – А для вас, что ста двадцати трёх тысячи рублей за неделю мало?

– Откровенно говоря, мы рассчитывали на большую сумму, – ответил Федулов старший.

– В рабочие дни на рынках народа бывает мало, поэтому и сборы намного меньше.

– Леонид, – обратился Фёдор к брату, – нам предложили в выходные дни делать ещё одну ходку на рынок или в другие людные места с людьми из дома-интерната для инвалидов.

– С инвалидами? Я не ослышался?

– Ну, да, с ними. Только суммой, собранной ими, мы с вами делиться не сможем. Во-первых, вы к инвалидам никакого отношения не имеете, а во-вторых, там своих нахлебников хватает.

– А я бы и не взял у вас этих денег. Надо быть круглыми идиотами, чтобы эксплуатировать немощных людей. Прогорите с ними сами и нас за собой потащите!

* * *

Чтобы не вызывать подозрения у охранников и санитарок по поводу того, почему инвалидов сажают в микроавтобус и куда-то везут, Клара уговорила директрису оформить Фёдора в дом-интернат на треть ставки водителем.

– Вспомните, Вера Олеговна, с каким трудом вам каждый раз приходится выбивать машину, чтобы свозить кого-нибудь из наших людей к зубному врачу или на обследование в поликлинику?

И Вера Олеговна сдалась. Теперь ни у кого не вызывало вопросов то, почему микроавтобус в выходные дни куда-то увозит шестерых пожилых людей из интерната. К тому же Клара Фёдоровна строго настрого запретила им самим распространяться о том, где они бывают, и чем занимаются. Особо любопытным санитаркам она просто советовала не задавать лишних вопросов и подчеркнула несколько раз в разговоре с ними:

– Об этом Вера Олеговна просила никому не говорить.

Сами инвалиды подсчитать собранную ими сумму денег не могли. Пущин постоянно менял их коробки с деньгами на пустые. Угощениям, которые приносила Клара Фёдоровна, они радовались. Четыре человека радовались и тому, что выезжают в народ и бывают на свежем воздухе. Двоим из шестерых инвалидов, делать это было физически тяжело. Не хватало сил подолгу сидеть на улице. Они стали просить заменить их кем-нибудь. Но других безродных пациентов в доме инвалидов не было, а доход терять не хотелось. Поэтому Пущин начал запугивать их и угрожающе совать им под нос кулак. Вскоре и совсем стал грубо заталкивать их в микроавтобус и волоком тащить из него по возвращении обратно. Те двое уже собирались наложить на себя руки, как вдруг их обидчиков арестовали. После этого Вера Олеговна собрала в своём кабинете своих подопечных и объяснила, приложив руку к груди:

– Поверьте, я не знала о том, что вас куда-то вывозят в выходные дни.

Попросила прощения за свой недосмотр и пообещала, что лживая Клара Фёдоровна, Пущин и водитель микроавтобуса понесут суровое наказание за жестокую эксплуатацию всех шестерых. И попросила честно и подробно всё рассказать следователю, когда он придёт.

– Я буду чаще общаться с вами, – заверила она. – А вы должны всегда откровенно говорить мне о том, что вас беспокоит, чтобы такое никогда больше не повторилось, и не было изобретено что – либо новое, ущемляющее ваши права.

Глава 21

В состоянии эйфории и абсолютного счастья, связанного с возвращением Людки домой, Степан пребывал несколько дней. Но потом к её присутствию привык, и способность трезво мыслить снова вернулась к нему. Он решил узнать, как Людмила попала в Германию. Умом Егоров понимал, что её операция и искусственный коленный сустав стоили огромных денег. А вот, где она их взяла, даже не догадывался. Именно об этом он и попросил жену рассказать, лёжа с ней ночью в постели.

– Эх, Степка, если бы ты только знал, как мои родители мечтали увидеть меня с нормальной ногой и счастливой! Как долго они копили для меня деньги. В свободное от основной работы время отец с братом подрабатывали частным извозом. Думаю, ты знаешь, что санитары в морге зарабатывают хорошо. Они ни за что не выдадут тело умершего человека его родственникам, пока те не выкатят им кругленькую сумму. А уж, если их попросят обмыть труп, одеть, освежить лицо пудрой, румянами, подкрасить губы и брови, уложить правильно в гроб, то родные платят за это баснословные деньги. Помнишь, я рассказывала, что брат когда-то учился в медицинском университете?

– Ну, помню, и что?

– Тогда же он устроился подрабатывать санитаром в морг, чтобы оплачивать свою учёбу. Поняв, что нелегально зарабатывает там больше профессора, забросил свою учёбу и заявил:

– Нафига я буду столько лет учиться, чтобы стать врачом и зарабатывать меньше, чем здесь без особого напряга своих мозгов.

О том, что брат с отцом «гребут деньги лопатой», эксплуатируя бомжей, она мужу не сказала. Сама об этом не знала.

– Несколько месяцев тому назад Вася через Интернет нашёл нужную для меня клинику в Германии, – продолжила она. – Связался с ней, отправил туда медицинские заключения и снимки моей ноги.

– А почему именно в Германии, а не в России родные решили тебя прооперировать?

– Вася считал, что мной должны заниматься лучшие хирурги за рубежом, – подняла Людка палец вверх.

– С чего он взял, что там хирурги лучше наших?

– Не знаю, Стёпа, не перебивай, а то я теряю мысль! – рассердилась она. – Ну, так вот. Потом он узнал, сколько будет стоить искусственный коленный сустав и операция по его установке. Поняв, что накопленных денег для этого уже хватит, попросил клинику прислать мне вызов. А я в это время делала загранпаспорт. Благодаря этому вызову я получила визу в Германию и полетела туда.

– Неужели тебе не было страшно впервые лететь в чужую страну в одиночку? – изумился Степан.

– Страшно, но желание, стать нормальной, победило страх. Теперь я счастлива. Ну, ладно, давай спать. Тебе завтра рано вставать на работу. Она отвернулась от мужа на другой бок и улыбнулась.

– Знал бы ты, дорогой, с кем я летала за границу!

И она стала вспоминать, как всё было на самом деле. Но даже она знала не всё.

Когда Федулов младший получил подтверждение, что немецкая клиника примет Людку на операцию, то спросил её:

– С кем ты полетишь в Германию?

Егорова знала, что Степан её туда не повезёт и саму не отпустит. Упёртым он был. Многого не понимал. Поэтому ответила:

– С Иваном Миловановым.

– Ты всё ещё держишь его на поводке? – удивился Василий, знавший о её шашнях с участковым милиционером.

– А куда ему деваться? Он у меня вот здесь! – сжала она кулак и рассмеялась.

– Значит, я прошу клинику прислать вызов на вас двоих, правильно я понял? – уточнил он.

– Да. Загранпаспорт у него есть. Я это точно знаю.

Но ей ещё предстояло заставить Милованова полететь с ней. Егорова уже знала, что он женился. Соседка Наташа рассказала ей об этом. С Иваном она на эту тему говорить умышленно не собиралась. Лишь наблюдала, как старательно он пытался отделаться от неё. Она же продолжала удерживать его при себе.

При этом Людмила боялась, что Степан рано или поздно узнает о её шашнях с Миловановым, и бросит с тремя детьми. А Иван повзрослеет, взбунтуется, перестанет реагировать на её шантаж и всё равно выйдет из-под её повиновения.

Отказаться от Милованова вот так сразу, Людка не могла. Ей хотелось наслаждаться общением с ним ещё какое-то время, а потом прогнать, как собаку. Получив вызов в Германию, она настояла на встрече с ним. Зная Людкин норов, Иван пришёл.

– Мне предстоит тайно от мужа вылететь в Германию, чтобы сделать операцию на ноге, – начала она разговор. – Ты полетишь со мной и будешь находиться там столько времени, сколько понадобится.

– Размечталась! – вспылил он. – Я тебе не муж и не родственник. Отстань от меня! Живи спокойно со своим Степаном!

Она спокойно выслушала его возмущения и вытащила из сумочки какие-то бумаги.

– Вот вызов, – ткнула она пальцем, – в нём стоит твоя фамилия. Значит, ты полетишь со мной, и не спорь.

– А мне как-то фиолетово, стоит моя фамилия в твоём вызове или нет! Я не собираюсь из-за тебя бросать работу!

– Ты полетишь со мной! – стояла она на своём. – Мне нет дела до твоей работы.

Иван посмотрел на неё затравленным взглядом.

– Сколько ещё времени ты будешь держаться за меня? А главное – зачем? Отцепись уже, наконец! Дай мне жить своей жизнью! Ты же замужем! У тебя есть семья! Так береги её, дура! Допрыгаешься, что потеряешь Степана, а другого такого не найдёшь!

– Да отцеплюсь я от тебя, отцеплюсь! Это произойдёт, когда мы вернёмся из Германии. Я тебя больше не побеспокою. Иван, давай завтра в восемь часов утра встретимся у фонтана. Захвати с собой загранпаспорт. Поедем визу оформлять.

В назначенное время Иван не явился. Людмила пыталась дозвониться ему по мобильному телефону, но он не отвечал. Она тут же сообщила брату, что Милованов не пришёл на встречу, а значит, и в Германию с ней лететь не собирается.

– Не переживай, сестрёнка, – успокоил он её, – не хочет – заставим!

Именно в этот день Милованов не появился на работе. Потеряли его и дома. Отец и сын Федуловы перехватили его на подходе к опорному пункту милиции, насильно затолкали в свою «Ниву», обмотали скотчем руки и ноги, вставили в рот кляп и увезли на дачу к Пущину, даже не подозревая, какой сюрприз приготовили своему другу.

Санёк рыдал от восторга, когда увидел его.

– Братцы, подарите мне его в личное пользование! – просил он Федуловых, стуча себя в грудь кулаком. – Я его так выдрессирую! Он в два раза больше будет приносить нам доход.

– Угомонись, – потребовал Василий. – Нам с ним другие дела решить надо. Тащите его во вторую подвальную комнату.

Его бросили связанным на голый пол и вынули кляп изо рта.

– Запомни, вшивый мент, – грозно произнёс Василий, – что Людочка скажет, то ты и будешь делать! Понял?

Он набрал номер сестры и сообщил, что Милованов сейчас рядом с ним.

Егорова, разумеется, не знала, где рядом с братом находится Иван.

– Дай ему трубку, – попросила Людмила.

Брат приложил мобильный к уху Ивана.

– Ваня, я клянусь тебе, что после поездки в Германию, отпущу тебя на все четыре стороны. А сейчас не дури, иначе отец с братом разберут тебя на части и закопают их в разных местах. Им это ничего не стоит сделать. Ты же знаешь, что они работают в морге с трупами.

Он молчал.

– Не зли меня! Слышишь? – грозно крикнула она. – Я сейчас возьму в руки нашего сына и выброшусь с ним из окна. Пойми, я уже больше не могу жить с такой ногой! Помоги мне! Дай почувствовать себя нормальной женщиной!

– Делай, что хочешь, – обречённо произнёс Милованов. – Ты меня так достала своими угрозами, что мне уже самому хочется выбросить Дениску вместе с тобой из окна или с балкона. А помочь тебе, почувствовать себя женщиной, должен не я, а твой муж.

После этих слов Федулов младший замахнулся, чтобы ударить Ивана, но отец перехватил руку в воздухе.

– Не порть его физиономию, а то в самолёт не пустят. Лучше принеси из машины его папку. Посмотрим, что у него там есть.

Василий направился к «Ниве». Поднял с пола чёрную папку и, по пути к дому, расстегнул её.

– Смотри, батя, – спустился он в подвальную комнату, – а ментяра – то наш, похоже, собирался лететь с Людмилой! И российский, и загранпаспорт лежат у него в папке.

– Тогда, почему же ты, сынок, не захотел встретиться с моей дочерью, – уже ласково спросил Ивана Леонид Яковлевич. – Передумал что ли?

Иван не отвечал.

– Яковлевич, – взревел Пущин, дёрнувшись с места, – позволь я развяжу ему язык! Уж слишком много крови этот щенок мне попортил! Не бойся, внешности я ему не попорчу!

Он схватил Милованова за грудки…

– Ты, Сашка, не лезь! – оттолкнул его Людкин отец. – Мы сами с ним разберёмся.

Он снова повернулся к Ивану.

– Что ты, Иван, решил? – вновь с надеждой обратился к нему Леонид Яковлевич. – Говори, полетишь с Людмилой или нет?

– Милованов, молча отвернулся к стене.

– Ты к кому задницей повернулся? – снова бросился к нему Пущин.

Федулов старший снова отстранил Санька рукой в сторону.

– Пусть валяется здесь на голом полу, как собака. А, если он долго будет упрямиться, мы с ним расстанемся, – провёл он по своему горлу краем ладони.

Ивана закрыли на замок, и все поднялись на первый этаж.

– Яковлевич, – загорцевал на месте Пущин, – давай, сгоняем в ближайший посёлок за продуктами и выпивкой. Душа просит праздника. Посидим, пообщаемся.

– Поехали, – согласился тот.

Сгоняли, купили, что надо, и отправились в обратный путь. На выезде из соседнего посёлка, у обочины Федулов заметил лежащего человека. Остановил машину и подошёл к нему поближе. Это был молодой мужчина, по всем признакам бомж. Федулов посмотрел по сторонам.

– Загружаем его на заднее сидение. К утру проспится, и берите его с собой. Пусть трудится, зарабатывает для нас деньги.

Его привезли в загородный дом и положили в комнату к тем семи бомжам, что жили в другой подвальной комнате.

– Ну – ка, быстро сдвинулись и освободили место для новенького! – скомандовал Санёк, открывая дверь.

Мужчину бросили прямо на голый пол, даже не проведя ему санитарную обработку.

На следующий день рано утром Леонид Яковлевич с сыном уехали на работу. А вечером отец Федулов старший сам, без сына вернулся в дачный посёлок. Он не хотел оставлять там Ивана с Пущиным без своего присмотра и предпочитал хоть на часок навещать их. К тому же мысль, убедить или заставить Милованова лететь в Германию с Людмилой, не оставляла его.

– Ты, Лёнь, посмотри этого доходягу, которого вчера с Сашкой привезли, – обратился к брату Фёдор.

– А зачем мне на него смотреть?

– Он, по-моему, в бессознательном состоянии пребывает. На похлопывания по щекам не реагирует. Глаза не открывает. На заработки мы его, естественно, сегодня повезти не смогли.

Федулов подошёл к мужчине и начал его тормошить. Тот действительно не реагировал на раздражители. Леонид Яковлевич стал рассматривать его тело, голову. На затылке обнаружил гематому.

– Да его кто-то по башке шарахнул! От этого доходяги надо срочно избавляться, пока он здесь у нас копыта не откинул. Пойду, поищу, чем накрыть его в машине. Забросим его на заднее сидение и накроем. Когда домой поеду, выброшу его на том же месте, на котором подобрал. Пока Федулов искал какое-нибудь покрывало, Пущин шкодливо вытащил из папки Милованова его милицейское удостоверение и сунул его в карман бедолаги, сам не зная зачем. Было уже два часа ночи. Мужчину положили в машину, накрыли мешковиной, и Федулов поехал в сторону шоссе. Как назло, невзирая на позднее время, по нему часто проезжали машины. На обочине стояла какая-то иномарка.

– Вот сейчас начну этого мужика выгружать в кювет, кто-нибудь из этой тачки обязательно увидит и сообщит в милицию, – подумал он.

Федулов медленно повёл машину по шоссе, размышляя, что дальше делать со своим пассажиром.

– Можно было бы отвезти его в больницу, но там сразу же потребуют мои документы, чтобы записать, кто его доставил. А это значит, что я стану первым подозреваемым в случае его смерти.

Леонид Яковлевич медленно поехал дальше, высматривая подходящее место для того, чтобы оставить на нём свой «груз». Но так и не нашёл его.

– Вот приеду домой, а там с Васькой подумаем, что с этим парнем делать дальше, – решил он.

Через час-полтора он подъехал к своему дому и позвонил сыну. Тот долго не отвечал. Леонид Яковлевич звонил до тех пор, пока не услышал его сонный голос:

– Алло!

– Василий, быстро спустись вниз и зайди с обратной стороны дома, – попросил он. Я буду ждать тебя здесь, в машине.

Василий вышел из подъезда, отыскал машину отца и сел в неё.

– Что это у тебя? – показывая он на заднее сидение.

– Ни что, а кто? Считай, что труп. Мы с Сашкой вчера вечером подобрали его на дороге, думали, что он пьяный, а он находится в коме. По голове его кто-то здорово ударил.

– Избавляться от него, батя, надо быстрей,!

– Знаю, что надо. А куда его деть, ума не приложу! Хотел оставить на том же месте, где подобрал, да по дороге, как назло, машины ехали одна за другой, а одна даже стояла прямо на шоссе. Побоялся, что кто-нибудь увидит, как я его волоку. А потом доказывай, что не я его убил.

– Бать, я на днях к Валерке Ильину заходил. Он живёт на соседней улице. Обратил внимание, что в их подъезде до сих пор нет домофона и подвал на замок не закрыт. Давай в этот подвал его и оттащим.

– Поехали, – обрадовался Леонид Яковлевич и нажал на газ.

Василий вышел из машины перед домом друга, огляделся по сторонам. Вошёл в подъезд, прислушался, не стоит ли в нём кто-нибудь, и скомандовал:

– Понесли.

Положили его на пол у горячей трубы, и смылись. Там его и обнаружил слесарь-сантехник спустя несколько дней с сильным обезвоживанием. Когда мужчину привезли в приёмное отделение больницы, он ещё жил несколько минут, а потом умер. В его кармане было обнаружено милицейское удостоверение, которое Александр Пущин стащил из папки Ивана Милованова и подложил ему. Известие о том, что это был Иван Милованов – муж Оксаны Соколовой, быстро разлетелось по больнице. Наташа – соседка Людмилы Егоровой рассказала эту новость другой своей соседке. А та поведала её по телефону Людмиле Егоровой. Правда, Елена перепутала голос Людмилы в трубке с голосом её старшего сына. Но он донёс эту информацию до обоих своих родителей.

Людка была в шоке. Ведь они с Иваном должны были оформлять визы в Германию и лететь туда вместе, и вдруг он умирает. Она не поверила своим ушам и спросила об Иване Наташу на лестничной клетке. Та информацию об его смерти подтвердила. Егорова начала подозревать, что соседки просто решили строить ей козни после скандала, и специально ей соврали о смерти Милованова. Она долго звонила в справочную службу больницы, а затем и в приёмное отделение. Но телефон постоянно был занят. Наконец-то ей ответили, но сообщили, что информацию о смерти больных по телефону клиника не даёт. И предложили ей приехать в приёмный покой. Егорова туда добралась и получила подтверждение смерти Ивана. После этого позвонила своему отцу и сообщила эту печальную новость. Тот в панике связался по телефону с Пущиным и попытался узнать, как так получилось, что Милованов сбежал из его дома и умер.

– Успокойся, Яковлевич, – прокричал ему в трубку Санёк, – под замком сидит Людкин мент.

– А кого тогда нашли с его милицейским удостоверением и привезли в больницу, где он и умер? Как к покойнику попало удостоверение Ивана, которое находилось в его чёрной папке?

– Да это от злости на мента, сунул его в карман того доходяги, которого ты увёз отсюда с травмой головы. Видать его и нашли.

– Ну, и придурок ты, Сашка! Ты понимаешь, что своей выходкой можешь нас подставить? Менты докопаются до истины, и мы погорим!

Отец позвонил Людмиле и опроверг факт смерти Милованова. Через несколько дней после этого звонка она ушла из дома, оставив мужу записку о том, что может не вернуться.

* * *

На следующий день, в шесть часов утра Федулов старший повернул ключ в замочной скважине подвальной комнаты и вошёл к Ивану с топором в руке. Милованов рассмеялся:

– Не больно-то ты на убийцу похож. Я и без твоих угроз надумал лететь с твоей дочерью.

– Вот, и ладненько, – обрадовался Леонид Яковлевич.

Он позвонил дочери.

– Согласился твой мент лететь. Собирайся и через часик-полтора выходи к подъезду. Поедем визу оформлять.

Он снова закрыл комнату на ключ и поднялся наверх.

– Собирайся, Санёк, ты поедешь с нами. Мент согласился лететь в Германию. Мы сначала подбросим Василия на работу. Я отпрошусь у начальства на сегодняшний день, а потом заедем за Людмилой и рванём оформлять визу.

– Ты, Яковлевич, после этого мента домой отпустишь? – поинтересовался Пущин.

– Нет, сюда привезём и снова под замок посадим, чтобы не сбежал.

– Вы мне сначала что-нибудь поесть дайте, – категорично потребовал Иван, встав в позу, – а иначе я никуда не поеду!

Федулов старший собственноручно вскипятил воду в электрическом чайнике, нарезал колбасы, хлеба, насыпал сахар в чашку, положил в неё пакетик чая и отнёс всё это Милованову. Тот поел.

– В туалет мне надо!

Василий сводил его в туалет.

В машине Иван вёл себя смирно. Людку тоже встретил без эмоций, даже не взглянул на неё. В очереди на оформление визы беспокойства не проявлял. И вообще не пытался сбежать. За хорошее поведение ему в подвальной комнате поставили раскладушку и дали старенькое больничное одеяло, чтобы не замёрз ночью.

Когда через несколько дней Ивана Милованова собрались везти в аэропорт, он возмутился:

– Вы что, совсем озверели? У меня с собой ни денег нет, ни сменной одежды! Дайте хотя бы помыться!

Душ Милованов принимал в присутствии Санька, который умирал со смеху, рассматривая его голое тело. Чем же ты, слизняк, привлёк Людку с Оксанкой. Тебя не штормит, когда ветер дует?

Иван молча вытерся полотенцем, повозил по зубам пальцем вместо щётки, сполоснул рот, надел ту же одежду, расчесал волосы.

– Я готов, везите меня, куда хотите.

Санёк отвёл его к Федуловым.