Текст книги "Невеста по обману (СИ)"

Автор книги: Татьяна Алферьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 7

Постепенно дорога превратилась в узкую тропку, по которой пришлось ехать гуськом. Лишь к утру она влилась в просторный, добела прополотый колёсами, копытами, подошвами и босыми ногами большак. Деревья поредели, между ветками показалось сначала синее, но с рассветом быстро бледнеющее, а потом розовеющее небо. Посеребрившая траву и листья роса засверкала в лучах восходящего солнца.

Мира зевнула, поёжилась от пропитавшей одежду влаги и попросила:

– Может быть остановимся? Ноги замёрзли и есть хочется.

Ступни действительно онемели и, хотя девушка, давно бросила стремена, чтобы размять затёкшие конечности, отогреваться они не спешили. Да и просто сидеть в седле стало невыносимо. Пешком бы с удовольствием прошлась, но боялась отстать.

Дракон обернулся:

– Здесь неподалёку селение. Ещё немного потерпишь?

– Ладно. – Мирослава всё-таки спешилась, потёрла ноющую поясницу и место, что пониже, подхватила кобылу под уздцы и на едва гнущихся ногах поковыляла за Роенгарром.

Вскоре лес расступился, дорога сбежала вниз по малому косогору, у подножия которого блестело проточное озеро, окружённое двумя-тремя десятками дворов. Дальше за деревней простирался степной простор с редкими вкраплениями перелесков.

Послышались знакомые звуки: мычание коров, блеянье овец и коз, лай собак да щёлканье пастушьего кнута. Утренняя дойка закончилась, бурёнок собирали в стадо. Они лениво брели по обочинам просёлочной дороги, опустив голову к земле и цепляя длинными шершавыми языками пучки мокрой травы.

Вдруг в эту безмятежную картину ворвался пронзительный визг и истошный женский крик:

– Убёг! Ой убёг! Спасайтесь, люди добрые!

Добрых людей на улице было немного: пастух, сама вопящая баба, Роен и Мира, приотставшая от дракона на полтора десятка саженей. Остальные жители копошились во дворах, управляясь по хозяйству. Девушка весьма вовремя оглянулась: в том краю деревни, откуда доносился предупреждающий вопль как раз показалась его причина – огромный чёрный бык, утробным рёвом возвестивший о своём недружелюбном настроении. Топочущий и надсадно фырчащий бугай* был самым настоящим воплощением безудержной ярости, бугрящейся под кожей мощными мышцами.

Кобыла, почуяв нешуточную опасность, взвилась на дыбы, выдёргивая повод из рук опешившей хозяйки, и дала дёру, предоставив Мире честь стать главной мишенью буйной скотины. Девушка животных любила, но не настолько, чтобы позволить им себя убивать в приступе невесть чем вызванного безумия. Как назло, в том месте, где она стояла, домов рядом не было. Улица здесь разрывалась надвое пятачком свободного пространства, на одной стороне которого виднелся старый заброшенный колодец, на другой разинул колючий зев поросший кустарником овраг. Добежать до ближайшей избы Мирослава не успевала, только спрятаться за колодезный сруб, авось свирепую животину пронесёт мимо. Она рванула с места и тут же пожалела о резком движении. На росистой траве подошвы сапог заскользили не хуже лыжных полозьев по снегу. Девушка отчаянно взмахнула руками, пытаясь удержаться на ногах, и плашмя хлопнулась на спину, на мгновение забыв, как дышать – от удара весь воздух из груди вышибло. Понимая, что время безвозвратно упущено, Мира тем не менее не собиралась так легко сдаваться и предпочла встретить погибель лицом к лицу. О Роенгарре она и думать забыла. Что он безоружный мог сделать? Даже просто доскакать – и то не успевал.

Перекатившись на живот, Мирослава подобралась вскочить, как вдруг над головой раздался такой жуткий рёв, что упирающиеся в землю руки сами собой разъехались в стороны, по новой укладывая девушку в траву. Спину обдало резким порывом ветра. Это ещё что? Или кто?

В ответ на не озвученный вопрос пронзительно завизжала всё та же баба:

– Батюшки! Дракон!

Дракон? Мира вскинула голову. Зверь был красив – золотой с алыми переливами, из-за чего казалось, что чешуя непрестанно полыхает огнём, – но отнюдь не велик, примерно с быка, может чуть больше. Другое дело размах его ярко-красных крыльев, тенью накрывших лужайку, где так неудачно растянулась Мира. Рога, когти и гребень в лучах восходящего солнца отливали медью и вряд ли уступали по прочности металлу.

Остановившийся на полном скаку и взрывший копытами землю бык жалобно замычал, будто извиняясь за своё дурное поведение, однако смиренное раскаяние не избавило его от наказания – поднебесного полёта в когтях чудовища. Хотя какой там поднебесный. Дракон едва сравнялся с коньками крыш.

– Грабют! Люди добрые, что деется-то! Грабют! – тональность бабьих воплей резко сменилась с истерично-испуганной на стервозно-негодующую. – Держи девку! Она с хвостатым лиходеем заодно!

Успевшая вскочить на ноги Мира с изумлением уставилась на дородную краснощёкую женщину, разгневанно машущую железным прутом с крюком на конце. Похоже этой приспособой она собиралась изловить сбежавшую скотину за вдетое в нос кольцо. Между тем из дворов начали показываться местные жители, каждый со своей претензией. Кто-то причитал, что у коров и коз со страху пропадёт молоко, кто-то под шумок утверждал, что дракон успел схарчить и их животинку. Бурёнки от страха действительно разбежались куда глаза глядят, оставив на память свежие пахучие лепёшки. Девушку вмиг обступила ощетинившаяся вилами гомонящая толпа, сквозь которую спустя несколько долек с трудом протолкался староста – крепкий мужчина с седыми висками и отличительным признаком власти – чеканной бляхой на ремне, затянутом поверх стёганой безрукавки.

– Ты кто такая будешь? – первым делом поинтересовался он, грозно сдвинув кустистые брови.

– Знахарка. Мирославой зовут. Проездом я, – быстро прикинув, чем может обернуться переплёт, в которой угодила, притворно-дрожащими голоском ответила девушка. – А спутник мой где? Не видали? И кони?

Она очень надеялась, что Роен сменил ипостась незаметно для сельчан, а не в меру любопытным, отвёл глаза.

– Лошадков видали, – подтвердил из первых рядов плюгавенький мужичок, вместо пояса обвязавшийся верёвкой, измочаленной на обоих концах. – Они, задрамши хвосты, в поля ускакали. Изловить бы надо.

– А Ратко? Ратко мой где? – всплеснула руками Мира и жалостливо запричитала: – Вот говорила же: не суйся в драконову пещеру, не трогай добро. Он всё чует. И ведь и не взяли ничего, только посмотрели.

– Так это вы, проклятые, на нас беду навели! – по новой взвилась баба с прутом. – А кто мне убыток возмещать будет⁈ Племенной бык! Полсотни золотых! К наместнику её! Пущай разбирается!

Особого сочувствия беда бабы в толпе не вызвала, и староста приструнил её боевой настрой, вернее попытался:

– Тише, Федосья, не гомони. Сами с Добраном виноваты. Держите скотину в четырёх стенах. Ни работы, ни воли. Вот и убёг поразмяться. Всё жадность ваша. Мужики вам и плату за случку предлагали, и отработать, а вы ни в какую.

– Ах мы ещё и виноваты, что своего имущества лишились! – всплеснула руками Федосья. – Ну подожди, – пригрозила она старосте всё тем же прутом, – вернётся Добран, по-другому запоёшь.

Её слова возымели должное действие. Мужик заметно сник, начал оправдываться:

– Постой грозить. Я ж не о том. Да поверит ли нам наместник? Где он дракон-то? И след простыл.

Никакого следа действительно в небе не было, лишь кружилась стайка ворон, надсадно каркая, будто скликая товарок на одну им ведомую поживу.

Тут запаниковала баба, от волнения жующая край своего передника:

– Коли натравим на дракона наместника, чудище нам страшно отмстит: сожжёт деревню дотла.

– Тем более, что и девка до сих пор здесь, – поддакнул стоящий рядом мужик. Вместо вил он держал в руках здоровенный дрын. – Дракон теперь, наверное, думает, что мы её укрываем от его возмездия.

После подобного предположения толпа слаженно отхлынула на шаг назад. Не успела девушка обрадоваться, что её вот-вот отпустят на свободу, как старичок, не сдвинувшийся с места и показавшийся из рядов односельчан, как обнажившийся прибрежный валун во время отлива, надтреснутым голосом произнёс:

– Надоть дракона умаслить, а то житья не даст.

– Как? – хором вопросили староста и обладатель дрына.

– Жертву принести, – охотно ответил знаток драконьих повадок и чуть погодя, дождавшись, когда толпа дружно ахнет и снова притихнет, зловеще добавил: – Человеческую.

– И то верно, – прошамкала беззубая бабка с противоположной стороны. – Обычай древний, но действенный. Привязывали на обрыве оврага али на холме девицу молодую красивую – драконы до таких уж больно охочи – и, коль скоро он её забирал, значит угодили. Потом надолго селение в покое оставлял, а то и на веки.

– Забирал-то вместе со столбом? – поинтересовалась Мирослава, про себя дивясь народной фантазии. Хотя сказки с подобным сюжетом она знала, но никогда бы не подумала, что по мнению некоторых они могут быть основаны на реальных событиях.

Бабка призадумалась, беззвучно шевеля губами. Пользуясь паузой в разговоре, о себе напомнила Федосья:

– А бык-то мой? Быка мне кто вернёт? Ох, Добран узнает, что будет-то…

– За быка лошадков возьмёшь, когда изловим, – успокоил её плюгавый. – Они теперь ничейные.

Староста попытался было возразить, что согласия своего на обсуждаемую затею не давал, однако слушать его и не подумали, большинством голосов порешив, что действовать надо быстро, пока не пропал боевой запал и дракон не вернулся за очередной несогласованной с сельчанами поживой. На горячие протесты Миры внимания вообще не обратили. Девушка и сама не поняла, как очутилась на краю высокого обрывистого берега, вместо столба привязанная к старой сосне, босая, в белой, чуть ниже колен рубашке с обрядовым орнаментом и бахромой по подолу. Распущенные из тугой косы волнистые волосы, развеваемые ветром, раздражающе липли к губам и лезли в глаза. Ладно хоть руки по-простому к телу примотали, а не вздёрнули вверх, как у приговоренных к показательной порке. Вот только ноги-то зачем было спутывать?

Мира не единожды пожалела о своём заступничестве, в котором Роен, похоже, нисколько не нуждался. Вот где этого проклятущего дракона носит, пока она на холодном ветру мёрзнет и страдает?

С озера действительно тянуло свежестью. Ступни кололо острыми мелкими комочками земли, то и дело осыпающимися с обрыва. Спину саднило от старой, бугристой, твёрдой, как камень, коры. Она знала, что за ней присматривают: издалека, трусливо прячась в засаде. И переживала, что у Роена не получится перевоплотиться незаметно – стольким увлечённым наблюдателям глаза не отведёшь. Может потому и не спешит появляться? Выжидает, когда сельчанам наскучит или их жёнам надоест, что мужья, под предлогом «дабы никто не помешал и не спугнул (это дракона-то?)», балду пинают?

Мира в очередной раз сдула с лица застившие глаза пряди, и увидела Роенгарра, который долькой ранее ястребом упал с неба и завис перед ней, шумно и часто взмахивая крыльями.

Взгляд больших янтарных глаз оценивающе пробежался по телу девушки от макушки до пяток. Затем дракон открыл пасть и медленно повёл ею слева направо, вместо огня изрыгая клубящийся поток чернильного мрака, мигом затянувший окружающее пространство. Мирослава испуганно дёрнулась, оказавшись в кромешной тьме, и вдруг почувствовала, как на неё наваливается, ещё сильнее вжимая в шершавый ствол, большое мужское тело. Затем подбородок обхватили чужие пальцы, а губы обожгло непрошенным поцелуем.

– Слышишь меня? – раздалось в голове девушки прежде, чем она снова увидела зависшего напротив дракона. Мрак быстро рассеялся, как не бывало.

– Что ты сделал⁈ Зачем поцеловал⁈ – возмутилась Мира, завозившись в путах: пускай подглядывающие мужички думают, что она трепещет от ужаса перед крылатым чудовищем.

– В истинной ипостаси невозможно воспроизвести человеческую речь, а драконьей ты не знаешь. Через поцелуй между нами возникла особая связь, позволяющая общаться с тобой мысленно.

– Ты слышишь мои мысли? – ужаснулась девушка.

– Нет. Зато ты слышишь мои. Те, что я к тебе направляю , – пояснил Роен.

– Ясно. – Нестерпимо чесался нос из-за щекочущей его тонкой волосинки, поэтому следующий вопрос пленницы прозвучал довольно сердито: – Что делать-то будем? За нами следят.

Дракон снова окинул её задумчивым взглядом и съехидничал:

– Сказка ложь да в ней намёк на безграничную людскую фантазию. Осталось придумать, как умыкнуть привязанную девицу целиком, а не частично. Доверься мне и закрой глаза.

Мирослава послушно зажмурилась, хотя предпочла бы более детальное обсуждение плана дальнейших действий. Её тут же обдал сильный порыв тёплого ветра, и ощущение крепких пут мгновенно пропало.

– Открывай! Хватайся! – прогремело в голове.

Всё-таки верёвки были не только её оковами, но и защитой от падения с немалой высоты. Мира суматошно замахала руками в тщетных поисках, за что бы ухватиться. Дракон вовремя подставил ей свою шею, сам чудом удерживаясь на торчащих из обрыва корнях, которые угрожающе затрещали. Внизу призывно блестела озёрная гладь, приглашая незадачливую парочку искупаться.

– Садись!

– Куда⁈ – Девушка пылко стиснула дракона в объятиях. Со стороны, наверное, представлялось, будто она пытается его придушить.

– Ближе к основанию шеи .

– А держаться за что⁈

– За это.

Из веера алых рогов, венчавших макушку драконьей головы, два вдруг начали быстро удлиняться. На ощупь они оказались не твёрдыми и не мягкими, а какими-то упругими, но достаточно тугими, чтобы не прогибаться от простого прикосновения или лёгкого нажатия.

– Между прочим, – Роен скосил на Миру ближайший к ней глаз. – В этой ипостаси нам не требуется перестраивать зрение, чтобы видеть предметы насквозь.

Она всё-таки закричала, когда, крепко ухватившись за рога и вскочив верхом, почувствовала, что дракон отрывается от земли. Обняв его не только ногами, но и прильнув всем телом, Мирослава будто услышала протяжный стон. Прозвучал он в мыслях или наяву она со страха не поняла. Сейчас девушку гораздо больше волновало: сможет ли Роенгарр выровняться или они камнем рухнут в воду.

*Кстати, слово «бугай» прежде всего обозначает бык-производитель

Глава 8

Всё-таки дракон был побольше быка. В длину от ноздрей до кончика хвоста раза так в три-четыре. Тем не менее его шея, даже у основания, уступала объёмам лошадиных боков, поэтому Мира сумела переплести ноги в щиколотках, красочно представляя, как съезжает-опрокидывается и болтается вниз головой в виде нелепой подвески. А ещё смущало, что рубашка задралась неприлично высоко, ладно хоть край подола удалось под себя подвернуть.

Помимо чудесно удлинившихся рогов держаться можно было за гребень, гривой украшающий шею дракона, к её основанию плавно сходящий на нет и снова появляющийся на спине вдоль хребта и хвоста. На шее он был гладким и мягким наощупь, но достаточно упругим, чтобы, слегка трепеща, не сгибаться под напором ветра, на спине – твёрдым, костяным, поделённым на отдельные клыкообразные выступы, устроиться между которыми, как наивно полагала Мира, на деле оказалось невозможно.

Пожалуй, будь на девушке более подходящая одежда и не случись всё так быстро и неожиданно, она бы получила удовольствие от полёта, но сейчас испытывала лишь смятение, страх и страстное желание, чтобы всё поскорее закончилось.

Хорошо, что лететь оказалось недалеко. Роенгарр осторожно приземлился в третьем по счёту перелеске. Привязанные на краю поляны кони испуганно заржали-забились при виде крылатого зверя.

Мирослава с большим трудом расцепила дрожащие руки, сползла с шеи дракона и опустилась на траву. Подтянув коленки к груди, она спрятала ноги под рубашкой, старательно натянув подол до ступней, и снова проморгала смену ипостаси.

Роен в первую очередь подошёл к лошадям, приласкал, успокоил, поправил сбрую и, не оборачиваясь, спросил:

– Есть хочешь?

Мира прислушалась к внутренним ощущениям. Вроде бы должна хотеть, но после пережитого кусок в горло вряд ли полезет. На свою кобылу она смотрела с отвращением. Снова забираться в седло совершенно не хотелось, да и отсутствие штанов делало это невозможным.

– Я спать хочу, – буркнула девушка, утыкаясь лицом в колени.

– Нам нельзя здесь оставаться, – проницательно возразил против её желания немедленно растянуться на траве Роен. – Надо найти более безопасное место.

– Тогда я пойду пешком, – с тяжким вздохом поднялась на ноги Мира. – У тебя случайно нет запасных портов?

– Нет.

Как она не пыталась, подол ниже, чем был, не одёргивался. Бахрома шаловливо щекотала колени.

– Полагаешь, тебе до сих пор есть, что от меня скрывать? – усмехнулся дракон, искоса за ней наблюдая.

– Было бы чем хвастаться! – рассердилась Мира, подбежала к своей лошади и принялась тормошить поклажу, дабы достать рубашку приличной длины.

– Действительно нечем, – покладисто согласился Роен.

– Между прочим, я тебя тоже без одежды видела! – выпалила девушка, чтобы хоть что-то ответить на очевидную колкость.

– Ну и как? – искренне заинтересовался мужчина. – Чего насмотрела?

– Вот именно, что ничего, – фыркнула Мирослава. – Ничего хорошего.

Перепалка удивительным образом взбодрила и помогла унять противную дрожь в теле. Поэтому девушка даже обижаться не стала на дразнящий смех Роенгарра.

– Кстати, – надев рубашку и сразу почувствовав себя увереннее, вспомнила она. – Ты говорил, что верхом вы катаете только избранниц. То, что случилось, оно ведь ничего не значит? Нам просто пришлось это сделать.

– Самое главное, что этого никто из драконов не видел, – заметно посерьёзнел Роен. – Если бы селяне использовали столб, а не дерево, я бы уволок тебя вместе с ним.

Мира представила, как в тело немилосердно врезаются натянувшиеся под тяжестью верёвки, и невольно передёрнула плечами. Уж лучше трястись верхом, чем болтаться в когтях.

Как Роенгарр не уговаривал, в седло Мирослава не полезла. Вот ещё! Сверкать перед ним голыми ляжками! Да и мало ли кто в пути попадётся? За беспутную девку примут. Пришлось дракону идти пешком, приноравливаясь к шагу полусонной девушки. Лошади успевали щипать траву по обочинам и на самой дороге, густо заросшей за малой надобностью. Зато босым ногам ступать мягко. К полудню взыграл притупившийся из-за пережитого голод. Мира начала подтаскивать из холщового мешочка кусочки сушеного яблока и недовольно коситься на спутника:

– Долго ещё?

– Видишь рощу? – кивком головы указал нужное направление дракон. – Там и остановимся.

Место оказалось весьма удачным: над маленьким озерцом распустили серебристо-зелёные длинные косы плакучие ивы. Роен принялся рассёдлывать нетерпеливо танцующих коней, чтобы налегке отвести их к водопою. Мирослава постелила в древесном шатре одеяло и счастливо вздохнула в предвкушении долгожданного отдыха. Какое-то время девушка лежала на боку и смотрела, как дракон ловко управляется с лошадьми, как беспрекословно они его слушаются. А может просто боятся?..

* * *

Проснувшись, Мира с удивлением обнаружила себя укутанной во второе одеяло. Если бы не малая нужда и голод, она бы ни за что не стала покидать уютный кокон. А так пришлось выбираться и бежать в кустики.

Сгущались сумерки. Роенгарр развёл костёр, достал и разложил на полотенце дорожные съестные припасы. От висящего над огнём котелка сытно пахло кашей.

– Выспалась? – спросил, когда девушка присела рядом.

– Да, – дружелюбно улыбнулась в ответ Мирослава.

– Сейчас поедим и поедем.

– Ночью?

– Зато никто не увидит, как и в чём ты скачешь верхом.

Девушка нахмурилась: всё равно не годится.

После еды она достала иголку, нитки и принялась перешивать пожалованную сельчанами рубашку в порты. Из рукавов соорудила обувь, по-простому обмотав и обвязав лоскутами ткани ступни. Возилась довольно долго, но то, что получилось, годилось лишь для тёмного времени, пока никто не видит. Зато хоть какое-то тепло и удобство.

Роен был подозрительно задумчив и молчалив. Пока Мира рукодельничала, оседлал лошадей, собрал вещи, наполнил баклаги водой. Не подгонял, но девушка чувствовала его нетерпение, даже удивительно, что он позволил ей так долго отдыхать, ещё и одеялом своим укрыл, без которого она бы быстрее проснулась. К вечеру небо обложило тяжёлыми тучами, поднялся холодный ветер, быстро выстудивший нагретую за день землю.

Дракон снова подсветил им дорогу огненными искрами, собрав их в шар, размером с крупное яблоко. Сам скакал впереди, Мира следом. До начала дождя успели домчаться до леса, но даже под его пологом промокли насквозь. Когда подъехали к первому попавшемуся на пути селу, довольно крупному с постоялым двором, у Мирославы зуб на зуб не попадал.

Пока Роен разговаривал с хозяином, она обтекала в уголке, тихо радуясь, что ночью все спят и никто её не видит. Правда тут же в общую комнату вошла служанка. Отчаянно зевающая и недовольная, она окинула Миру хмурым взглядом, видать приняв за побирушку, хотела даже прогнать, но её одёрнули и велели развести гостей по комнатам. Как ни странно, Роенгарр решил поселиться отдельно от спутницы. Интересно, какой статус он ей присвоил на этот раз?

– Будь добра, принеси горячего молока, – попросила Мира, когда служанка, едва доведя её до комнаты и запалив от своей свечи ту, что стояла на прибитой возле двери полке, повернула назад.

– Где ж его взять-то? – удивилась женщина. – Печь и плиты давно остыли.

– Вы правы, – смутилась девушка. Со всеми этими злоключениями она немного потерялась во времени. Тут её осенило: – Тогда просто молока!

Служанка, мечтающая поскорее вернуться в постель, досадливо поморщилась, невнятно что-то пробурчала, но, кажется, согласилась выполнить просьбу.

Мира решила дождаться её в коридоре. Роена поселили по соседству, через стенку, что было весьма кстати – не пришлось далеко идти.

– В чём дело? – дракон с недоумением воззрился на стоящую на пороге девушку с глиняной кружкой в руках.

– Подогрей, – умильно улыбнулась ему Мирослава.

– О таком меня ещё никогда не просили, – Роен выразительно перевёл взгляд с её лица на кружку и обратно.

– Просто горячее молоко – верное средство от простуды, – принялась объяснять девушка, но вдруг замолчала, спешно сунула кружку мужчине в руки, прикрылась рукавом и чихнула. – Началось…

Роенгарр вздохнул и посторонился:

– Заходи.

Он не только вскипятил молоко, но и высушил горе-попутчицу вместе с её одеждой.

– Спасибо! Как здорово! – восхищённо поблагодарила Мира, ощупывая ткань, из которой теперь вместо воды струилось тепло.

Роен молчал, и девушка вдруг почувствовала, что от её присутствия хотят поскорее избавиться. Она подхватила кружку, ещё раз поблагодарила и отступила к двери. Дракон продолжал заниматься своими делами, не обращая на Миру внимания: взбил тюфяк, расправил поверх личное одеяло, сел и начал расшнуровывать сапоги. Несколько огненных искорок парили под потолком маленькой комнатушки, освещая и создавая уют.

Как бы она хотела здесь остаться, в тепле и безопасности…

– Доброй ночи, – пожелала Мирослава, прежде чем выйти.

Вернувшись к себе, она запоздало вспомнила про собственное одеяло, как и все остальные пожитки, промокшее насквозь. Пришлось потратить время, чтобы развесить вещи для просушки. Из мебели в комнате была лишь кровать, табуретка со стоящим на ней тазиком для умывания и комод. Задействовав все имеющиеся поверхности, остатки Мира разложила на полу. Ладно, до завтра потерпит, а утром она всё-таки попросит Роенгарра подсобить.

Интересно, сколько ещё ехать до телепорта? И каково это: в один миг очутиться в другом месте да ещё и посреди Великого моря? Вдруг чаровник по переносу ошибётся в расчётах и вместо острова они попадут в воду? Хотя с Роеном даже в воду нестрашно.

Мира долго ворочалась с бока на бок, то гадая о будущем, то вспоминая прошлое, и казалось ей, что прежняя жизнь осталась где-то безвозвратно далеко, от чего делалось беспокойно и тоскливо. С рассветом она кое-как задремала, проснулась около полудня и с удивлением обнаружила висящие на спинке кровати штаны, рубашку, суконную телогрейку, а на полу – сапоги.

С размером Роен угадал. Одевшись, умывшись, и заплетя волосы в косу, Мирослава отправилась на поиски дракона. Ни в комнате, ни в обеденном зале его не было. Хозяин гостеприимно предложил отобедать. Вчерашняя служанка подала на стол. Выглядела она намного веселее и добрее, чем ночью. В отсутствие других гостей и связанных с этим срочных дел получилось даже разговориться. Бояна была вдовой с двумя детьми. На постоялом дворе не только работала, но и жила.

Поскольку делать Мире больше было нечего, как-то само собой получилось, что она увязалась за словоохотливой женщиной и незаметно принялась помогать по хозяйству. Познакомилась с её двойняшками, осмотрела их любимую кошку, заподозрила у неё нежелательных внутренних обитателей и рассказала, чем отпаивать полосатую и на всякий случай – для предупреждения той же напасти – любителей её потискать.

Вернувшийся Роен застал Миру на улице в окружении ватаги детей мал-мала-меньше, с которыми она играла в салочки.

– Где ты был? – выдохнула раскрасневшаяся девушка, случайно наскочив на дракона, поскольку смотрела не вперёд, а назад через плечо на догоняющего водящего.

– Коней продавал, – мужчина приобнял Миру за плечи, помогая устоять на ногах.

Она благодарно улыбнулась, перевела дух, осознала услышанное и возмутилась:

– А как мы дальше поедем?

– С ветерком. – Роен тут же опустил руки и сделал шаг назад.

– Тётя! Тётя! – девушку настойчиво подёргал за подол рубахи мальчонка лет пяти. Плохо одетый, чумазый, худенький. Давеча Мирослава видела, как его отец приходил опохмеляться. – А ты ещё сказку расскажешь?

– Расскажу, – улыбнулась Мира и потрепала русые, колечками вьющиеся волосы. – Но сначала поедим. Пойдёшь со мной?

Мальчишка недоверчиво глянул, осторожно кивнул. Роенгарр тоже смотрел озадаченно.

– Дай несколько медяков, – смущённо попросила девушка…

Распустив остальных ребятишек, она отвела Бояниных детей и Родьку в дом. Зашли они с чёрного входа сразу на кухню, устроились в закутке возле печки, дабы не мешать стряпухе, у которой за плату испросили молока и свежего хлеба. Народу к вечеру понабежало-понаехало много, и Бояна была дюже благодарна, что за её сорванцами присматривают, а то обычно они не столько помогали, сколько мешались под ногами. По поручениям стряпухи в кладовую и на двор бегал её сын – рябой парень в лаптях, местный вышибала. Здесь Анфим приносил хоть какую-то пользу, тогда как в зале в основном клянчил у гостей дармовую выпивку. На Мирославу парень поглядывал с интересом, прислушивался, и, наконец, не удержавшись спросил:

– Ладно баешь, сказочница. Сама отколь будешь?

– Из Малиновки, – дружелюбно отозвалась девушка, однако смотреть продолжала на детей и в первую очередь на Родьку, разомлевшего от сытости и доброго к себе отношения. Она уже знала, что год назад его мать умерла от вторых родов и что других родственников у них с батькой в Мамаево не было, поскольку сами они приезжие. Отец много пьёт, а за мальчонкой вполглаза приглядывают соседи.

– Из Малиновки… – задумчиво протянул Анфим. – А где это?

– Ты давай картошку чисти, – напомнила ему мать, тыльной стороной ладони отирая со лба пот.

– Примерно в трёх днях пути, – прикинула Мира.

На кухню вошла Бояна с подносом, полным грязной посуды, сгрузила тяжёлую ношу в кадку с водой и принялась возбуждённо рассказывать:

– Там мужики из Приозёрья толкуют, что дракона видели и будто бы он двух путников вместе с конями пожрал. Девицу и парня. Ни следа не осталось. Вот теперь они к наместнику спешат с докладом.

Стряпуха охнула. Анфим уронил нож. Тот рыбкой скользнул меж картофелин на дно ведра. У детей глаза заблестели от восторга: это тебе не сказка, а взаправду, что намного интереснее, хоть и страшнее.

Теперь Мирослава поняла, почему Роен поспешил с продажей лошадей. Она встала и подошла к служанке:

– Бояна, разговор есть.

– Чего тебе, девонька?

– Насчёт Родьки. Устроить бы его сюда в услужение с проживанием.

– Да что ты, родная, – вздохнула женщина. Видно было, что мальчонка ей тоже нравится. – Он же маленький. Какой с него прок? А на лишний рот Иреней не согласится.

– А если за деньги? – Мирослава понимала, что стоило для начала с Роенгарром посоветоваться, но, судя по услышанному, времени у них на это не осталось. – Я оплачу расходы за три-четыре года, а там он подрастёт и уже реальную пользу приносить будет.

Прислушавшаяся к их разговору стряпуха, усмехнулась:

– Ишь, как бывает. Повезло тебе, Родька. И с чего бы тебе, девонька, за него радеть? Сколько их, босяков, по свету бегает? Каждого пригреть не получится.

– А не надо каждого, надо ближнего, – подмигнула ей Мира. – Если все будут так поступать, то непременно получится.

– Ну как знаешь…

Роенгарра девушка нашла в своей комнате. Он собирал и увязывал её вещи. Смутившись, Мирослава принялась помогать, между делом рассказывая о своей задумке:

– Ты сколько денег за коней выручил? На три-четыре года сытного житья хватит?

– То есть ты предлагаешь отдать все деньги какому-то незнакомому мальчишке? – скептически изогнул бровь мужчина, глядя на девушку сверху вниз – она как раз сидела на корточках, стягивая горловину торбы.

– Его зовут Родька, а деньги я отдам Бояне, которая за ним присмотрит, – принялась оправдываться Мира, чувствуя себя неловко, будто сильно сглупила, но в чём именно пока не разобралась.

– А как же его отец? – продолжал наседать дотошный дракон. – Вдруг он будет против? И, кстати, почему ты о его судьбе не беспокоишься? Потому что он пьёт? А может, он делает это из-за безвременной кончины жены? Ему помочь не желаешь?

– Он – взрослый, – вконец растерялась девушка. Да что на Роена нашло? Взыграло пресловутое драконье сребролюбие? – Слушай, как только смогу, я тебе всё отдам.

– Сможешь? Когда? – скрестил руки на груди мужчина.

Мира выпрямилась.

– Приедем в Иллирос, у Милеи взаймы попрошу.

Девушка протянула руки вперёд и сложила ладошки лодочкой, приняв такой трогательный вид, что Роенгарр не выдержал:

– Ладно.

Просительница радостно подпрыгнула на месте.

– И ещё – насчёт отца Родьки. Говорят, сильный испуг иногда помогает бросить пить. Вот что он подумает, если увидит дракона?

– Ни слова больше. Вещи бери. Нам пора, – отрывисто произнёс мужчина и развернулся к двери, пытаясь сдержать то ли рык, то ли смех.