Текст книги "Сбежавшая игрушка"

Автор книги: Татьяна Алферьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА 3

Лес по ту сторону равнины оказался густым, заросшим сухой малиной и колючим кустарником. Я спешилась, огляделась по сторонам и принялась расседлывать лошадь. Расставаться с вороной было жалко, но другого выхода я не видела. Вряд ли преследователи ожидают, что я рискну сунуться в такую чащобу. Затаиться, а ночью по звездам попытаться определить направление – таким был мой попахивающий безумием план.

– Беги, – сняв уздечку, сказала я кобыле.

Лошади – удивительные существа. Предоставленные самим себе, они легко возвращаются в дикое состояние. Надеюсь, и здесь это правило сработает.

Вороная, словно понимая, что мы расстаемся навсегда, мягко ткнулась мордой в плечо. На глаза моментально навернулись слезы.

– Мы славно поскакали. При других обстоятельствах я бы даже получила удовольствие. Беги!

Я хлопнула кобылу по крупу и решительно повернулась к ней спиной. Так, теперь надо спрятать седло и уздечку, привязать котомку себе на спину и отправляться в путь.

Днем в лесу было не так страшно. Пели птицы, шуршали в траве мелкие животные. Я нашла толстую палку и сделала из нее посох. Хотелось спать. Я привыкла спать днем, по ночам выжидая подходящее время для побега. Однако сейчас не могла позволить себе подобную роскошь. Через пару часов ходьбы набрела на ручей. Напившись и умывшись, оглянулась на проторенную мною в зарослях дорожку. Слишком явный след. С ним надо что-то делать. Немного посидела, привалившись спиной к толстой сосне. Мыслей не было. Одна сплошная вата в голове, то ли от усталости, то ли от сильного нервного напряжения. И все-таки один вопрос вцепился в сознание острым крючком: интересно в родном мире меня уже ищут? Ведь прошло несколько дней. Папу, наверное, выписали из больницы, а тетя Маша потеряла свое платье. Может, даже Ася заметила пропажу подруги. Или ей сейчас не до этого? У нее Артем. Лучше бы я ни о чем не думала…

Достав нож, я принялась укорачивать им подол своего платья. Когда шла через кусты он еще спасал меня от колючих веток, хотя и цеплялся за каждую, но в ручье намокнет и станет тяжелым, а силы у меня и так на исходе. Поменяв дорожные ботинки Равены на свои старые балетки, я вошла в воду. Глубина ручья оказалась по щиколотку. Холодно, зато бодрит, следов за спиной не остается и питьевая вода всегда под рукой, точнее ногой.

Шаг, еще шаг. Сколько я так прошагала? Ноги окоченели. Я поняла, что больше не могу идти. На пару мгновений упала в траву рядом с ручьем. Больше нельзя, иначе усну. Надо как следует растереть ступни, съесть сухарь и найти безопасное место для сна.

С первым и вторым я справилась на раз-два. Разогретые ступни за неимением носков обернула обрывками ткани от подола, после чего надела ботинки, а сухарь сжевала по дороге, когда отправилась на поиски подходящего дерева. Спать на земле даже днем было слишком опасно. Я не знала, какие тут водятся хищники. Да и те, кто меня ищет, мимо не пройдут. А если я заберусь вон на ту сосну, то надежда прожить еще несколько часов в этом мире возрастет.

Самым трудным оказалось залезть, добраться до раскидистых ветвей в трех метрах от земли. Видимо, не зря меня дважды обозвали кошкой. По обломкам сучков, обдирая пальцы и рискуя свернуть себе шею, я забралась наверх. С помощью ножа нарезав тонких веток, разложила их между двумя толстыми, растущими рядом практически на одной высоте. Повернувшись спиной к стволу, привязала себя к нему веревкой. Все. Теперь спать.

Вопреки ожиданиям провалиться в сон особого труда не составило…

* * *

Она была маленькой, худенькой, хрупкой и беспомощной, как котенок. Совсем еще девчонка. Равена выглядела старше, особенно в том парадном придворном платье с длинным шлейфом, в котором вышла к двуликим во время помолвки. Лэнс еще пошутил тогда, шепнув Дэю: «Посмотри, какой хвост, не то что у тебя».

Князь встопорщил усы. Показалось, что девчонка просыпается, но она всего лишь вздрогнула во сне. Дурочка. Куда же ты бежишь? Зачем? Неужели надеешься вернуться?

Не просыпаясь, беглянка пыталась пристроить голову на стволе, но та раз за разом скатывалась в сторону на плечо, а следом вело все тело. Лэнс прищурился и коротко рыкнул на расшумевшегося внизу молодого кабана. Того как ветром сдуло. Девчонка продолжала спать. Лэнс наблюдал за ней уже целый час. Растрепанные волосы наполовину скрывали лицо, в призрачном свете луны они казались темными. А еще она вкусно пахла. Если убрать все посторонние запахи, ее собственный сводил с ума своим пьянящим ароматом. Лэнс, подогнув лапы, удобнее устроился на ветке. Хорошо, он подождет, пока она сама не проснется, а пока подумает, что с ней делать.

* * *

Самым ужасным было, просыпаясь, осознавать, что все это не снится, а является твоей реальностью вот уже практически неделю. Тело затекло, руки и ноги заледенели, а внутри сосущая пустота. Я открыла глаза и вздрогнула. Напротив, на соседнем дереве, расположился огромный зверь с горящими зелеными глазами. Будь он поменьше раз в десять, я могла бы принять его за кошку или, разглядев длинные кисточки на ушах, темнеющих на фоне полной луны, подумать, что это рысь. Но зверь был слишком большим для подобных предположений. Большим и опасным…

Я вжалась в ствол дерева, ожидая, что будет дальше. Хищник оставался неподвижен. Может, он не голодный? И просто расположился по соседству на ночлег? Вряд ли… Скорее всего, он охотится, и по всей видимости на меня. Громко ухнула сова. Я дернулась, послышался хруст тонких веток, лежащих подо мной. Зверь даже ушами не повел. Мучительно потекли минуты. Мы продолжали смотреть друг на друга. Неожиданно до меня донеслись странные звуки, похожие на кошачье мурчание. Я не верила своим ушам! Огромный зверь, сидящий напротив меня, громко мурлыкал. И, судя по расстоянию между нами, звуки, которые он издавал, могли сравниться по силе с гудением мощного электромотора.

Удивительно, но я медленно начала успокаиваться. Возможно, просто устала бояться. Или же на меня так расслабляюще подействовало густое и приятное мурчание соседа. Я даже стала осторожно оглядываться по сторонам, изучать очистившееся к ночи небо сквозь спутанные ветки деревьев. И не заметила, как огромный кошак исчез, словно испарился. Отыскать знакомое созвездие, то, которое практически всегда было у нас за спиной, не получалось. Мне не хватало обзора. Решив забраться повыше, я отвязала веревку и поднялась на ноги. Было приятно распрямить затекшее тело и потянуться, крепко придерживаясь одной рукой за ствол. Лезть вверх оказалось легко. Ветки на сосне росли часто, были крепкими и удобными в обхвате.

Созвездие напоминало воздушного змея – ромб из четырех звезд с еще одной, самой яркой, посередине. Возможно, скопление этих звезд не считалось созвездием и я придумала его сама. Возможно, я ошибаюсь, что найду по ним дорогу назад. Неважно. Эти несколько звезд стали моей надеждой. Глядя на них, я видела дом.

Неожиданно налетел сильный порыв ветра, качнул макушку сосны, растрепал волосы. Я крепче ухватилась за ветки. Страшно не было, хотя подо мной была бездна пустого пространства. Гораздо страшнее было, когда напротив сидел зверь, по крайней мере, до тех пор, пока он не замурлыкал. В памяти ярко запечатлелось ласковое мурчание огромного кошака.

Я спустилась обратно на свои выбранные для сна ветки и задумалась. Чтобы двигаться по звездам, мне необходимо выбраться из леса на открытое пространство. Пусть это и опасно, однако продолжать бродить по лесу еще опаснее. Дождавшись рассвета, я снова полезла наверх. Сосна была высокой, и все-таки увидеть, где кончается лес или хотя бы становится реже, не удалось. Я вспомнила уроки ОБЖ и по солнцу определила стороны света. Только какой от этого толк? Лес закружит мне голову, как только я спущусь. Расположение мха, муравейников, лишайников и более густых веток – слишком ненадежный метод. Может, продолжать идти вдоль ручья по его течению? Куда-то же он впадает?

Вниз я спустилась не очень удачно. Зацепилась подолом за сучок и с громким треском разорвала его с одной стороны до середины бедра. Ладно хоть нога осталась целой. Умылась, напилась, поела и отправилась в путь. В воду я больше не заходила, шла по берегу, огибая наиболее непролазные места, однако не теряя при этом ручей из виду. По пути рвала и ела ягоды – малину и чернику. Если в первый день я заставляла себя есть через силу, то сегодня испытывала жуткий голод. Одного сухаря и маленького кусочка вяленого мяса моему организму явно не хватило.

Ручей становился все шире и к полудню превратился в маленькую, весело журчащую по камням речку. Солнце снова скрылось за тучами. Впрочем, дождя не было, и на том спасибо. Я решила сделать небольшой привал и залезла в густой малинник. Крупные сочные ягоды так и таяли во рту. Увлекшись, я ничего не замечала вокруг. А зря…

Откуда он взялся? Этот огромный бурый медведь? Только что никого не было, и вдруг вывалился между сосен и направился в мою сторону. Скованная ужасом, я замерла на месте. Впервые вижу медведя не за решеткой в зоопарке, а на свободе. Да он раза в два больше тех, что томятся в неволе. На мощных передних лапах, когда шагая, он их приподнимал, виднелись длинные когти. Медведь остановился и принюхался. Я начала лихорадочно вспоминать, как вести себя при встрече с этим опасным хищником. Однако первой в памяти всплыла информация о том, что гон у медведей проходит с мая по июль, и в этот период они особенно активные и агрессивные. Судя по количеству спелой малины, сейчас как раз июль.

Медведь снова начал приближаться. Кажется, главное – не бежать и дать понять, что я человек. Но как? Я не придумала ничего лучше, чем начать разговаривать с медведем:

– Привет. А я тут малину ем. Хочешь присоединиться? С удовольствием уступлю тебе это место.

Я сделала шаг назад, послышался сухой треск малинника. Медведь приостановился и насторожил уши. Я очутилась в ловушке. Позади была стена из зарослей, впереди – хищник, пока проявляющий любопытство. Но надолго ли его хватит? Не решит ли он распробовать меня на вкус?

– Я – человек. Я невкусная. Правда-правда.

Косолапый вдруг повернулся и пошел в другую сторону. Сначала я не поняла почему, поспешив выбраться из малинника. А потом увидела, как медведь зубами и лапами легко рвет мою котомку на части, добираясь до припасов. Пока зверь лакомился, я попыталась отойти подальше и залезть на дерево. Но, как назло, все стволы были гладкими без нижних веток и сучков.

Медведь снова двинулся следом, не спеша, вразвалочку, принюхиваясь и облизываясь. Хотелось верить, что он языком собирает с морды крошки от сухарей, а не предвкушает легкую добычу в виде меня.

– Больше не могу, – сползая спиной по стволу дерева, устало произнесла я. – Какая разница, кто меня съест: ты или тот, другой? Чем скорее, тем лучше…

Неожиданно медведь громко фыркнул, развернулся и потрусил прочь. Его мохнатый загривок мелькнул среди кустов малины и исчез. Не веря, что так легко отделалась, я сидела, ощущая, как по лицу текут слезы то ли облегчения, то ли отчаяния, а тело бьет нервный смех. Я настолько жалко выгляжу, что медведь побрезговал со мной связываться.

Собравшись с силами, вернулась за своими вещами. Итак, еды у меня теперь нет. Но больше всего я расстроилась из-за платья, пострадавшего от острых когтей медведя. Вконец расклеившиеся балетки я выбросила еще вчера. Прижав к груди подарок тети Маши, превратившийся в грязную, рваную тряпку, я тихо плакала, раскачиваясь из стороны в сторону, и не заметила, как, обессилев, уснула прямо на земле.

* * *

Мягко ступая широкими лапами, Лэнс следовал за девчонкой по пятам. Чем дольше он наблюдал за ней, тем больше удивлялся ее стойкости и бесстрашию. Она, конечно, сильно испугалась его, увидев ночью, но при этом не визжала, не падала в обморок и не делала никаких других явных глупостей. Инстинктивно или осознанно, она выбрала единственно правильную линию поведения в отношении хищника. Она замерла и сидела молча. Еще Лэнса позабавило, как ловко она карабкалась по сосне вверх и вниз. Не хуже кошки. Не испугалась ни высоты, ни ветра, раскачавшего макушку дерева. Даже не пикнула. Правда, в конце концов упала, зацепившись подолом платья, зато теперь он знал, что ножки у нее стройные и ровные, одна-то уж точно – та, что при ходьбе виднелась в длинный разрез на юбке.

Утром его поджидал еще один сюрприз. Волосы у девчонки оказались темно-рыжие, совсем не такие, как у принцессы. Может быть, крашеные? Некоторые из их женщин тоже меняли цвет волос при помощи специальных смесей и отваров из трав. Но запах не обманывал, она – геминус.

Девчонка была неглупа, пыталась определить стороны света, направление, куда двигаться, а когда поняла, что в столь густом лесу это практически невозможно, решила идти вдоль ручья. Скоро она выберется из леса в речную долину.

Лэнс выпустил ее из виду лишь однажды, когда мелкая (так он называл иномирянку про себя) около полудня сделала привал. Оставив девчонку лакомиться малиной, князь решил поохотиться. Он настолько увлекся выслеживанием и преследованием добычи, что не почуял гуляющего неподалеку медведя, а когда почуял…

Давно он так быстро не бегал.

Мелкая прижалась к стволу дерева. Бледная, с дрожащими губами, она тихо произнесла:

– Больше не могу. Какая разница, кто меня съест: ты или тот, другой? Чем скорее, тем лучше…

После этих слов он готов был разорвать медведя на мелкие кусочки, но косолапому хватило свирепого взгляда зеленых глаз, чтобы пуститься наутек. Девчонка его присутствия даже не заметила, хотя он был рядом, за ее плечом. Лэнс видел, как по щеке скатилась слеза, а хрупкое тело задрожало от приступа истерического смеха. Потихоньку сходит с ума? Этого еще не хватало!

Успокоилась мелкая быстро. Поднялась на ноги, подошла к своим растерзанным вещам, вытащила из них грязную тряпку, прижала к груди и снова начала плакать. На этот раз беззвучно и слегка раскачиваясь из стороны в сторону, словно баюкая эту непонятную рванину. Лэнс сидел на краю поляны, которую выбрала себе для отдыха девчонка, наблюдал за ней и недоумевал, почему ему настолько не по себе от этого тихого плача. Его всегда раздражали женские слезы, не более того. Они казались ему надуманными, наигранными, поддельными, направленными на то, чтобы добиться своего. Ну, ладно, иногда женщины плачут от боли, но и тогда для того, чтобы их приласкали и пожалели.

Лэнс мотнул головой, после чего поскреб задней лапой за ухом. Хотя свербело совсем не там. Подожди, Дэй, не сейчас…

Вконец обессилев, мелкая уснула, сжалась в комочек прямо на земле, не просохшей после вчерашнего дождя. Лэнс обошел ее вокруг, шумно вздохнул и устроился рядом. Через какое-то время, почувствовав тепло, девчонка распрямилась, прижалась к его боку и уткнулась лицом в густую, мягкую шерсть. «Только не обслюнявь меня!» – подумал про себя Лэнс, скосив на мелкую глаза. Словно в ответ, та крепко обняла его рукой. Князь положил морду на лапы и чутко задремал. Бессонная ночь давала о себе знать. Может быть, поэтому он не заметил, как начал мурлыкать. Никогда раньше урчание не возникало самопроизвольно. Такое было впервые! Лэнс вздрогнул и очнулся. В сознании снова настойчиво засвербело. Да чтоб тебя!

«Ну?» – «Что ну? Почему ты поставил блок? Что происходит? Ты ее нашел?»

Дэй казался спокойным, но Лэнс живо представил, как старший брат сердито хмурит брови и раздраженно потирает пальцами лоб.

«Хочешь покажу?» – «Давай».

Лэнс повернул голову и посмотрел на девчонку.

«Почему она рыжая?» – «Не знаю. Отправь за нами моих ловцов в облике людей». – «Это долго». – «Нам же нужна адекватная невеста или сумасшедшая дурочка, которая с первого взгляда выдаст нас с головой». – «Что ты задумал?» – «Ты сам просил ее подготовить, а для этого потребуется время».

На какое-то время Дэй замолчал, видимо, обдумывал предложение брата.

«Хорошо. Будь осторожен», – прежде чем отключиться, попросил Дэй.

Это он, интересно, к чему? На Переходных Землях младшему князю крови ничего не угрожает.

От размышлений отвлекла заворочавшаяся рядом девчонка. Она перевернулась на спину и чему-то улыбнулась во сне. Лэнс поднялся и отошел в сторону. Пора браться за дело.

* * *

Мне снилось, что я лежу на печке и смотрю, как баба Нюра вяжет носки. Правда, грела меня не печка, а большая, мягкая подушка, которую я крепко обнимала руками. Ощущения были настолько реальными, что я потерялась, где сон, где явь, на мгновение вообразив, что весь тот кошмар, который со мной случился, мне просто пригрезился.

Спицы быстро двигались в бабушкиных руках, и носок постепенно превращался в длинный гольф. Захотелось спросить у бабы Нюры, что она вяжет, но настолько одолела лень, что я даже рта раскрыть не могла. У головы клубком свернулась рыжая Муська, довольно урча и убаюкивая меня еще больше. Глаза слипались, и окружающую обстановку я видела в основном урывками. Вот бабушкина кровать с горкой подушек мал мала меньше, накрытых кружевной, в оборках, накидушкой. Вот любимая бабушкина прялка, расписанная пестрым узором. Трехстворчатое трюмо с потемневшими от времени зеркалами, сверху прикрытыми множеством фотографий. На них есть папа, совсем маленький, в морской офицерской фуражке. Дедушка служил на флоте, да там и погиб, выполняя какое-то опасное задание. Какое – даже бабушка не знала. Среди фотоснимков есть и мой. С него очень серьезно смотрит трехлетняя девочка с пухлыми щечками и синими глазищами в ореоле пушистых ресниц. Это потом, в подростковом возрасте, к синеве добавилась прозелень и глаза приобрели цвет морской волны.

Кто-то настойчиво потянул подушку из моих рук. Стало холодно и неуютно, печка совсем перестала греть. И тут баба Нюра заботливо укрыла меня чем-то сверху. Хотя длины «покрывала» хватило лишь на половину тела, я согрелась. Хотела сказать бабушке спасибо, но горница оказалась пуста. Я спрыгнула с печки и отправилась на поиски. На кухне на столе стояло большое блюдо, полное румяных пирожков. Бабушки нигде не было. В сенях оказалось очень темно. Осторожно ступая и все равно то и дело натыкаясь на мебель и вещи, я вышла на крытый двор. Может, бабушка ушла топить баню? Вон и дымом запахло. А позвать я ее не могу. Голоса нет, куда-то пропал. Сейчас найду и расскажу обо всем, что со мной произошло во сне. Посмеемся вместе над моей буйной фантазией.

Дверь в баню – настежь. Сквозь неплотно прикрытую печную заслонку виднеются пляшущие языки пламени и нестерпимо пахнет дымом. Но рядом с печкой сидит вовсе не бабушка, а какой-то незнакомый рыжий парень. Да и как бабушка может сидеть у печки, ведь она умерла десять лет назад…

Я не сразу осознала, что больше не сплю, а лежу с открытыми глазами и сквозь искры огня смотрю на рыжего незнакомца напротив.

– Есть хочешь? – спросил тот, дружелюбно улыбаясь.

– Ты кто? – я продолжала лежать, хотя стоило мне это больших усилий. Первым порывом было вскочить и отбежать подальше.

– Лэнс. А тебя как зовут?

– Арина.

Медленно села, не спуская с незнакомца глаз. Подо мной оказалась гора свежесрезанного лапника. Сверху, пока я спала, меня прикрывала чужая куртка из кожи.

– Твоя? – я кивнула на соскользнувшую на землю куртку.

– Да. Ты мерзла во сне.

– Спасибо.

Я подняла куртку и положила рядом с собой. Взгляд парня заинтересованно скользнул с моего лица ниже… Ах ты ж! Неприлично длинный, самообразовавшийся разрез на платье почти полностью обнажил мою левую ногу. Я поспешно одернула подол.

– Как ты сюда попал?

– Решил прогуляться в окрестностях своего нового замка и заблудился. Брожу уже несколько дней. А ты?

– Здесь где-то рядом есть замок? – удивилась я.

– Не знаю, насколько рядом, но есть, – развел руками парень.

– Почему тебя не ищут? – снова насторожилась я.

– Может, и ищут. Да никак не найдут, – Лэнс пожал плечами.

Странно, очень странно. Если он владелец замка, значит, не простой человек. Знатный или богач. Тогда почему шатается по лесу в одиночку, без охраны? Я принялась пристально рассматривать незнакомца. Выглядит холеным, сытым и довольным жизнью. Совсем не похож на потеряшку, как я. Густые темно-рыжие волосы до плеч слегка растрепаны, не более того. Мои за неделю без воды и шампуня стали похожи на паклю. Может, он помылся перед самым выходом из своего замка? Вообще, волосы у него какие-то удивительные: на кончиках – темнее почти до черноты, из-за чего шевелюра напоминает львиную гриву. А глаза ярко-зеленые, как у кошки. Это заметно даже в начавших сгущаться сумерках.

– Так как ты здесь оказалась? – напомнил свой вопрос Лэнс, зачем-то разгребая в стороны тлеющие головешки.

– Тоже заблудилась, – наблюдая за действиями рыжего, ответила я.

Разворошив угли и золу, парень достал какой-то странный сверток.

– Что это?

– Наш ужин. Правда, без соли и пряностей… Эй, да у тебя глаза блестят от голода!

Я вздрогнула и сглотнула набежавшую слюну. От свертка пахло печеным мясом! Шутник весело мне подмигнул и достал из поясных ножен небольшой кинжал.

– Пойду умоюсь, – сказала я, поднимаясь с места.

– Далеко не отходи, – предупредил новый знакомый.

Я поежилась, вспомнив про встречу с медведем.

Хорошо это или плохо, что я теперь не одна? Доверия к Лэнсу у меня не было, но парень вел себя вполне дружелюбно и, главное, умел добывать еду. Вернувшись, я обнаружила, что все готово. Аппетитно пахнущее мясо порезано на небольшие кусочки и разложено на широких листьях неизвестного мне растения.

– Что это? – спросила я, принюхиваясь.

– Рябчик. Два. Бери.

– Спасибо.

Я подошла, взяла из рук Лэнса лист с угощением и снова отступила на противоположную от костра сторону.

– Ты меня боишься? – поинтересовался парень, глядя исподлобья и при этом активно «приговаривая» свою порцию.

– Нет.

– Тогда почему так далеко отсела?

Я пропустила вопрос мимо ушей, решив задать встречный:

– Как ты это приготовил?

– Завернул в листья и запек в земле.

– А как поймал?

– Зачем тебе это знать? – удивился Лэнс.

«Вдруг пригодится», – подумала я про себя, а вслух сказала:

– Просто поддерживаю разговор.

Рыжий бросил кости в костер, который снова развел, когда достал из специально вырытой под ним ямки мясо. И тут до меня дошло. Костер горит уже несколько часов, а значит, уже несколько часов над этим местом вьется дым. Дым, который может быть виден издалека!

Я стремительно вскочила на ноги и начала собираться. Мои вещи жалкой кучкой лежали возле импровизированной кровати из лапника.

– Ты куда? – изумлению Лэнса не было предела.

– Мне надо идти. Большое спасибо за ужин.

Я повернулась и быстро пошла прочь. И тут за спиной раздался грозный рык. На несколько мгновений страх полностью меня парализовал, настолько жутким был звук.

– Слышала?! – подскочил Лэнс, схватил за руку и потащил обратно к костру. – Оно совсем рядом! Лучше держаться возле огня.

Мысли заметались испуганными птицами. Что делать? Лезть на дерево? Бесполезно. Если это вчерашний кошак, для него не составит труда забраться следом. Убегать еще более бессмысленно. А рядом с таким кострищем, который развел Лэнс, нас скоро обнаружат те, кто меня ищет. От безысходности захотелось рычать, и не тише твари, что нам угрожала.

– Что с тобой? – заметил мое состояние Лэнс.

Мы продолжали держаться за руки. В свободной руке рыжего блестел кинжал, гораздо длиннее того, которым он резал мясо.

– Не бойся. Я не позволю ему приблизиться к тебе.

«А он выше меня на целую голову. Я ему до подбородка», – помимо прочего пронеслось в голове.

– Мне надо домой, – голос дрогнул и сорвался на шепот от резко подступившей истерики. – Я хочу домой! К папе, к тете Маше, к Асе…

Я так долго держалась, пока была одна. Экономила силы, не впадая в окончательное уныние. Больше не могу. Я схватила парня за грудки и встряхнула, хотя, наверное, проще было сотрясти гору, чем оказавшегося на поверку весьма стойким и крепким рыжего.

– Верни меня домой! Пожалуйста…

Слезы ручьями заструились по лицу. Я их больше не сдерживала. Как и рыдания, от которых теряла последние силы. Лэнс обнял и прижал меня к себе. Звякнул о камень упавший на землю кинжал. Одной рукой новый знакомый придерживал мои плечи, другой гладил по волосам. Он что-то тихо говорил, но я не разбирала слов. Его голос урчал в груди как кошачье мурлыканье. Слушая его, я постепенно успокаивалась и приходила в себя…

Не знаю, как так получилось, что я оказалась у рыжего на коленях. Сидела, положив голову ему на плечо, и рассказывала обо всем, что со мной произошло за последнее время. Мне было уютно и безопасно в кольце его сильных рук. Я не чувствовала ни смущения, ни скованности от того, что мы были так близко, лишь ощущала его мягкое, теплое дыхание, шевелящее волосы на виске, и слушала биение его сердца. Я забыла про затаившегося в чаще зверя, безотчетно поверив словам Лэнса: «Я не позволю ему приблизиться к тебе».

* * *

Вопреки ожиданиям Лэнса, мелкая, увидев его, осталась спокойна, не завизжала, не вскочила, не пустилась наутек. Лишь вся подобралась, как перед прыжком, и настороженно следила за каждым его движением. Пришлось разыгрывать из себя этакого веселого, общительного, добродушного молодчика, ненароком заблудившегося в лесу.

«В окрестностях своего замка, – передразнил младшего брата Дэй. – Ничего умнее придумать не мог?» – «Сгинь!» – «Снова поставишь блок?» – «Поставлю! Если продолжишь подслушивать!»

Между тем заслужить доверие девчонки никак не получалось. Даже еда, хотя мелкая и была за нее очень благодарна, не помогла ей расслабиться. Арина все время была настороже, а потом и вовсе собралась уходить, да так резво, что практически сбитый с толку Лэнс успел лишь громко зарычать, чтобы ее остановить. Ничего лучшего ему в голову в тот момент не пришло.

На этот раз она испугалась. Сильно. Оцепенела и втянула голову в плечи в ожидании удара когтистой лапой. Пришлось силком тащить девчонку обратно к костру и успокаивать. Потом была истерика, к которой Лэнс не был готов. Как-то само собой получилось, что он обнял ее вздрагивающее от рыданий хрупкое тело. И сами собой полились слова утешения. Он сел и посадил ее себе на колени, баюкая, словно ребенка. А она, успокаиваясь, доверчиво положила голову ему на плечо и начала говорить, рассказывая обо всем, что с ней случилось, делясь своими чувствами и воспоминаниями.

В основном Арина описывала тот день, когда ее украли, и дальнейшие события, но иногда в ее рассказе появлялись эпизоды из прошлого, от которых, будь Лэнс в другой ипостаси, у него бы вздыбилась шерсть. И вроде бы ничего страшного она не говорила, не жаловалась и не пыталась вызвать к себе сочувствие, но в ее словах и тоне голоса было что-то такое, от чего младшему князю крови, нежно лелеемому сыну, горячо любимому брату и вообще баловню судьбы, становилось не по себе.

Идиотка Равена, чем она думала, когда тащила сюда этого несчастного ребенка? Многие человеческие правители, жалкие трусы, имели в своем распоряжении геминуса – двойника из другого мира, похожего не только внешне, но и во всем остальном, чтобы можно было обмануть и людей, и двуликих. Отпечатки пальцев, состав крови, запах – полное совпадение могло быть только с существом извне, потому что в родном мире подобных повторений никогда не случалось. Обычно геминуса крали в младенчестве и воспитывали вместе с наследником, чтобы первый становился тенью второго. Геминус не помнил своего родного мира, у него не было тоски по дому, и для него было нормальным и естественным играть роль двойника. Хотя чего уж тут нормального, Лэнс никогда не понимал.

«Дэй!»

Старший брат ответил не сразу, отозвался лишь спустя какое-то время.

«Что случилось?» – «Ты предлагал мне ее в качестве игрушки. Я согласен». – «Сначала пусть сыграет роль моей невесты». – «А потом я смогу делать с ней все что захочу?» – «А что ты хочешь?» – «Хочу вернуть ее домой». – «Это не так-то просто. Вернуть назад человечку сможет только тот самый тарх, который открыл для нее проход между мирами. Ты же знаешь, тархи никогда не сидят на одном месте. Как кроты, они появляются в своих пещерах то там, то здесь». – «Понятно». – «Тебе ее жалко?» – «Немного». – «Хватит валять дурака. Лучше займись ее подготовкой».

Лэнс вздохнул и перевел взгляд на мелкую. За время беседы князя с братом она притихла, продолжая прижиматься к мужчине в поисках защиты и неосознанно перебирая тонкими пальцами шнуровку на вороте его рубашки. И с чего начать ее подготовку? Показать ей хвост или уши – на выбор? Легко сказать: подготовь…

– Успокоилась?

– Да.

Арина подняла голову и посмотрела Лэнсу в лицо.

– Ты поможешь мне добраться хотя бы до того поселения, откуда начался мой путь?

В ее глазах было столько доверия, надежды и мольбы, что на какое-то время двуликий потерял дар речи. Видимо, девчонка расценила его молчание как отказ. Ее взгляд тут же потух, она отодвинулась и попыталась встать.

– Подожди, – Лэнс снова прижал ее к себе. – Дай мне подумать. До утра.

Мелкая кивнула, робко улыбнулась и снова попыталась освободиться из его объятий. На этот раз Лэнс не стал ей мешать.

– Ты можешь лечь спать, а я посторожу, – предложила она, воодушевленная, что он ей не отказал. Пока не отказал. – Буду поддерживать огонь.

– Не боишься?

Лэнс был совсем не против вздремнуть пару-тройку часов.

– Боюсь, – честно ответила мелкая. – Но я выспалась, значит, мне и бодрствовать первой.

– Разумно, – усмехнулся двуликий. – Только сначала я заготовлю для тебя дрова…

Чуткий сон все-таки помог отдохнуть и восстановить силы. Открыв глаза, Лэнс первым делом посмотрел, чем занята девчонка. Костер весело потрескивал, с удовольствием смакуя подкинутые в него хворост и ветки, а мелкая сидела на ворохе лапника и… осматривала свои ноги. Тарх ее побери! Обе ступни Арины были покрыты кровавыми мозолями и ранками. Обувь принцессы, хоть и считалась дорожной, явно не подходила для долгих пеших прогулок. Почему он раньше не обратил на это внимания? Хотя явственно чувствовал запах ее крови, но думал, что все из-за царапин на руках, которые девчонка получила, когда пыталась залезть на дерево, убегая от косолапого.

Заметив, что мужчина проснулся и пристально смотрит на нее, Арина спрятала ноги под рваный подол платья.

– Ты не сможешь так идти, – сказал Лэнс, вставая и приближаясь к ней.

– Все в порядке. Я перевяжу их.

Проследив ее быстрый взгляд вверх и в сторону, двуликий заметил, что на низко растущей ветке осины висят узкие тряпочки – обрывки подола платья девчонки, очевидно, сполоснутые в реке и развешанные для просушки.

– Дай посмотрю.

Лэнс опустился на корточки рядом с Ариной. Блики пламени плясали на ее осунувшемся бледном лице, выражавшем полную растерянность. К ней что, никто и никогда не проявлял сочувствия? Или она опять испугалась?