355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Татьяна Алюшина » Не могу тебя забыть » Текст книги (страница 3)
Не могу тебя забыть
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 11:46

Текст книги "Не могу тебя забыть"


Автор книги: Татьяна Алюшина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Ее немного смутило, что для обычного борща понадобилось так много продуктов, но надо, так надо! Действуя по написанному рецепту, она достала самую большую кастрюлю и приступила к делу.

Папа обычно после работы встречал маму возле метро, чтобы она не ходила поздним вечером одна, и они приходили домой вдвоем. В тот день вернувшиеся в десять вечера с работы родители застали картину бурной деятельности собственной дочери во всей, как говорится, красе.

Приготовление борща затянулось, чего Юлька никак не ожидала. Но это-то ладно!

– Ух, ты! Какие запахи! – восхитился папа с порога, когда они с мамой вошли в квартиру.

– Юля, мы дома! – крикнула вслед за ним мама и спросила, уловив запах еды: – Что, бабушка приходила?

– Не-ет! – раздался настороженный голос дочери из кухни.

– Что это с ней? – спросил папа, помогая маме снять пальто.

Обычно Юлька, чем бы она ни занималась, бросала дела и бежала встречать родителей, заслышав, что открывается дверной замок. Но сегодня дочь не появилась в прихожей.

Родители вошли в кухню и застыли на пороге.

На плите стояла огромная кастрюля. Сама плита была похожа на сюрреалистическую картину – вся ее поверхность была засыпана мелко нарезанными овощами – капустой, морковью, свеклой и луком, сверху этот «салат» был залит томатной пастой. Все горизонтальные поверхности на кухне, в том числе и холодильника, были заставлены грязными кастрюлями, сковородками и тарелками. В раковине тоже стояла кастрюля, на ней красовался дуршлаг с марлей, через которую что-то процеживали. По бокам кастрюли торчали ручки двух разделочных досок.

Посередине кухни, на табурете, поставив ноги на перекладину, сидела любимая дочь. На коленях у нее лежала раскрытая кулинарная книга.

Дочь плакала, но не горько, а скорее обиженно.

– Как там, у Жванецкого? – подал голос папа. – «При чем тут борщ, когда на кухне такие дела?»

– Юлечка, что случилось? – спросила мама с порога: решиться войти в кухню она не могла.

– Я готовила-а борщ, – ответила Юлька, вытирая слезы. – Я хотела-а помочь вам, вы так много ра-аботаете, вот я и ре-ешила, что буду готовить на всех! Это был сюрпри-из!

– Ну, сюрприз-то как раз удался! – усмехнулся папа.

– Так что ты плачешь, солнышко? – поспешила обнять рыдающую дочурку мама.

– Я не знала, что придется так долго готовить и что для борща так много всего надо!

– Ну, ничего, – успокоила ее мама, – это же в первый раз, все приходит с опытом.

Папа подошел к плите, старательно обходя красные пятна томатной пасты на полу, поднял крышку с кастрюли и понюхал содержимое.

– Пахнет замечательно!

– А еще, – заревела громче Юлька, – я только потом прочитала-а, там в конце написано-о, совсем мелким шрифтом, что рецепт рассчитан на двенадцать челове-ек!

Юлька уткнулась маме в плечо, орошая слезами кофту.

– Ну что же ты плачешь, милая! – рассмеялась мама. – На двенадцать, так на двенадцать! Будем есть всю неделю, пока не съедим! Это же ты готовила! – Она погладила Юльку по голове, снова вытерла слезы и на всякий случай поинтересовалась: – Он хоть съедобный?

– Не знаю-ю! Я не пробовала-а! – не могла остановить слезы Юлька.

Несмотря на все сопутствующие приготовлению разрушения, борщ получился! И был очень вкусный!

После того как, закатав рукава, они втроем вымыли кухню, папа торжественно разлил по тарелкам первый кулинарный шедевр дочери, призвав:

– Вкушать с особым почтением, дочь старалась! – И первым геройски попробовал борщ. – Юлька! Вкуснотища! – обрадовался папа.

Мама с Юлькой, до этого внимательно смотревшие на него, поспешили присоединиться к трапезе.

Они съели по тарелке, попросили добавки, а потом долго сидели за столом, разговаривали и смеялись. Подбодренная и успокоенная, Юлька рассказывала, как ходила за покупками. Каждой из продавщиц Юлька объясняла, что собирается готовить борщ, и никак не могла понять, почему все они вздыхают и жалостливо на нее смотрят. Одна продавщица спросила:

– Семья большая?

– Обычная, – ответила Юлька.

Родители громко смеялись. А когда вспомнили, какую картину разрушения застали, когда пришли домой, хохотали уже все втроем до слез.

Юлька быстро научилась готовить, обходясь без глобальных разрушений. За готовкой последовали другие домашние дела. Она настояла на покупке стиральной машины, заявив родителям в ультимативной форме:

– Нам немедленно нужна стиральная машина!

– Юля, она стоит бешеных денег! – ответила мама.

– Ничего! – отрезала Юлька. – Нам с тобой некогда. Это в прошлом веке стирали руками! Откладывайте деньги, мы как-нибудь потерпим. Будем макароны есть, хлеб с водой!

– Это ты перегнула! – возразил папа.

– Если надо, то и хлеб с водой, но машина нужна! – решительно отвергла любое сопротивление дочь.

Через три месяца машину купили.

Постепенно Юлька с присущей ей решительностью взяла на себя домашнее хозяйство, приобретя попутно командирские замашки и командирский голос. Раньше в доме только папа искал вещи, призывая маму на помощь.

– Марина! Где моя синяя рубашка? – кричал он на всю квартиру.

Но вместо рубашки можно было найти любую вещь, которая ему была не нужна в данный конкретный момент. Рубашку без мамы он найти не мог, даже если она лежала прямо перед ним. Теперь и мама, и папа по всем бытовым вопросам апеллировали к дочери:

– Юля, где моя юбка?

– Юлька, где мой пиджак?

– Юль, что купить из продуктов?

– Дочь, мне надо постирать свитер, я его чем-то заляпал.

И так далее – по списку обычных бытовых будней. Юлька, почувствовав свою значимость, позволяла себе «порулить» родителями, правда, особенно разгуляться ей не давали. Из домашних дел больше всего она не любила гладить и мыть посуду, поэтому эти две работы родители распределили между собой.

Юлькина помощь была бесценна! Мама стала лучше выглядеть, у нее исчезли круги под глазами от вечного недосыпа, перестали болеть ноги. Мама даже помолодела. А папа стал меньше терзаться за маму и ее загруженность, не уставая радоваться сознательности дочери.

Юльку домашние хлопоты особенно не напрягали. Энергии в ней было на троих, поэтому она успевала справляться с делами и с учебой.

А вот с Ильей все обстояло плохо, вернее, не с ним самим – с их общением. Не было общения – и все! Очень редко они разговаривали по телефону, новости о жизни Ильи Юлька узнавала у папы. Они не виделись почти год.

С Ильей они увиделись на Юлькином дне рождения. Ей исполнялось шестнадцать лет.

Юлька позвонила Илье сама, пригласила его на торжество и заставила поклясться, что он придет.

– Конечно, приду, Рыжик, обязательно! – пообещал Илья.

За последний год Юлька сильно изменилась. Она выросла и из нескладного подростка превратилась в очаровательную девушку. У нее была и тоненькая девичья фигурка, и высокая красивая грудь, и хотя черты лица так и остались самыми обыкновенными и красавицей ее назвать было нельзя, рыжие волосы, вспыхивающие на свету разными оттенками огненных всполохов, белая кожа и голубые глаза делали внешность неординарной, яркой.

Мама удивлялась с Юлькиного младенчества:

– Как это возможно – рыжая – и с голубыми глазами? У всех рыжих зеленые глаза, а наша и тут всем наперекор пошла!

– Это она в бабушку, – умилялся, глядя на дочурку, папа.

– Да знаю я, что в бабушку! – махала с досадой рукой мама. – Ты представляешь, как ей будет трудно подбирать вещи? Голубое с рыжим, еще то сочетание!

– Наоборот! – успокаивал оптимистичный папа. – Надевай все подряд. Все к лицу будет!

И Юлька надевала все подряд, игнорируя почему-то зеленые цвета, которые шли к ее волосам. Как ни странно, ей действительно все было к лицу. При ее яркой внешности она могла позволить себе любые цветовые сочетания – рыжим все прощалось!

Но в свой день рождения она отказалась от цветных одежд. Ожидая самого главного гостя, Юлька подготовилась к торжеству и поставила родителей в известность.

– Мама, пап, – заявила Юлька, войдя поздно вечером к ним в спальню. – Я решила, что на празднике буду в маленьком черном платье, которое рекомендовала иметь в своем гардеробе Коко Шанель!

– Не рановато? – спросил папа.

– Нет, в самый раз! – решительно отвергла возражения Юлька.

– Юль, ты нас предупреждаешь для профилактики, чтобы нас инфаркт не хватил, когда мы это увидим? – шутливо поинтересовалась мама.

– И для этого тоже, – кивнула Юлька. – А заодно для того, чтобы попросить денег на эту красоту и на туфли к ней.

– Да, пожалуйста! – легко согласилась мама. – С тобой-то надо пойти, посмотреть, что ты выбрала?

– А ты можешь?

– На неделе нет, только в воскресенье, – покачала головой мама.

– Тогда я сама.

Последствия своей доверчивости родители обнаружили в торжественный день, когда менять что-то было уже поздно!

С утра Юлька сходила в парикмахерскую, где ей уложили волосы в красивую прическу в ее любимом греческом стиле, – прическа шла ей необычайно! Пользуясь советами женского журнала, сделала себе легкий эффектный макияж.

Празднование было намечено на воскресенье, поэтому родители взяли на себя хлопоты по организации праздничного стола.

– Юль, пойди переоденься, сейчас гости придут! – напомнила ей мама, расставляя тарелки на столе.

Юлька надела платье, дорогущие колготы, купленные специально к новому наряду, туфли – и выплыла к родителям.

– О господи! – только и смогла сказать мама, схватившись за сердце.

– Что случилось? – спросил папа, спеша на расстроенные возгласы жены.

Он вошел в комнату, неся в руках блюдо с нарезкой, но замер, не дойдя до стола, и уставился на дочь.

– Та-ак! – протянул он, а потом добавил еще раз: – Та-ак!

Расставив руки в стороны, Юлька медленно поворачивалась, демонстрируя себя со всех сторон. Платье было из эластичной ткани. Оно обтягивало ее как вторая кожа. Длинные рукава непонятным образом держались на плечах, переходя на груди в глубокое декольте. Вырез на спине доходил до талии и кончался где-то на середине бедер. Картину дополняли черные туфли-лодочки с каблуками по десять сантиметров.

– Юль, а ты платье надеть не забыла? – поинтересовался ошарашенный папа. – Или юбку к этому трико?

– Юлька, что это такое? – прошептала мама вслед за ним.

– Красоту не оценили! – возмутилась Юлька. – Поясняю для деревни: это платье! Самое торжественное платье!

– Для платья, тем более торжественного, в нем метра три ткани не хватает! – ответил папа, приходя в себя и ставя блюдо на стол.

– Ну, вы что?! – обиделась Юлька. – Разве не красиво?

– Красиво! – согласилась мама. – Только слишком взросло, неожиданно и дерзко! На грани пошлости.

– Ну что вы мне праздник портите! – чуть не расплакалась Юлька.

– Юлечка, просто мы не ожидали! – постаралась успокоить дочку мама. – Ты вдруг оказалась такой взрослой, такой красавицей! А нам все кажется, что ты ребенок.

Папа подошел к Юльке, обнял ее, поцеловал в щеку и прижал к себе.

– Да уж, для моих нервов это перебор! Ты совсем взрослая и очень красивая!

– Мам, – примиряясь с родителями, спросила Юлька. – Насколько на грани пошлости?

– Далеко, далеко! – успокоила мама и тоже обняла дочь.

Они постояли обнявшись, потом папа спросил:

– Может, побудешь еще маленькой, а?

– А как же любовь-морковь и поцелуи? – спросила у него Юлька.

– О господи, еще и это! – испугался папа. – Давай поступательно, Юль, устрой паузу, дай пережить отцу шок с переодеванием.

– Ладно! – рассмеялась она.

Юлька неслась к дверям на каждый звонок, надеясь увидеть Илью, и каждый раз не могла скрыть разочарование: оказывалось, что это опять не он. Мама пригласила гостей за стол:

– Один гость запаздывает. Но мы его ждать не будем.

Произнесли первый тост, чокнулись шампанским. Юлька мрачнела с каждой минутой.

В дверь опять позвонили.

Юлька громко отодвинула стул и побежала открывать. Она постояла пару секунд у двери, перевела дыхание и потом неторопливо распахнула дверь.

С огромным букетом белых роз в одной руке и пакетом, из которого торчало горлышко шампанского, в другой на пороге стоял Илья.

Он все еще был самым красивым мужчиной на свете, настоящим греческим богом, кто бы не доказывал Юльке обратное!

Илья увидел Юльку, и улыбка медленно сошла с его лица. Несколько мгновений он рассматривал ее с головы до ног. Юлька наслаждалась произведенным эффектом. Наконец, он спросил с явным сомнением:

– О господи, Рыжик, это ты?

– Это я, Илюша! – рассмеялась Юлька и схватила его за руку, державшую букет. – А цветочки, я полагаю, мне?

– Тебе, – все еще не придя в себя от увиденного, ответил Илья. – Тебя не узнать! Ты совсем барышня – и очень красивая!

– А поцеловать именинницу! – напомнила Юлька и подставила щечку для поцелуя.

Илья быстро чмокнул ее и отстранился.

– Давай я цветочки поставлю, – сказала Юлька, вовсю кокетничая, и пошла по коридору, демонстрируя длинные ноги и голую спину. Шла она, как плыла, – легкой пружинистой походкой.

Чтобы суметь так пройтись, Юлька тренировалась несколько дней. Она именно так все задумала! И то, как он, увидев ее, обалдеет от ее красоты и взрослости, и то, как она пойдет от него этой походкой, демонстрируя свою неземную красоту! И платье, и туфли, и прическа, и макияж – все было задумано именно для него. Чтобы он увидел и понял, что она уже взрослая и ее можно любить всерьез!

Входя в свою комнату, Юлька быстро глянула на Илью и увидела, каким взглядом он ее провожал. Не тем влюбленным и восхищенным, которого она ожидала, Илья смотрел как-то сурово. Но ведь смотрел! Юлька захлопнула дверь в комнату, скинула туфли и запрыгала от счастья:

– И-и-и!!! Получилось!!!

Потом Юлька надела туфли, схватила вазу и пошла на кухню – ставить цветы.

К великому разочарованию Юльки, Илья пробыл совсем недолго. Через час он извинился, объяснив, что у него какая-то работа, встал из-за стола. Юлька пошла его провожать. Ей сразу все стало неинтересно – и платье, и туфли, и этот дурацкий день рождения.

– Ну почему ты уходишь? – спросила она обиженно.

– Рыженький, у меня работа. Извини, пожалуйста, – ответил Илья, надевая плащ.

– Это несправедливо! – заныла Юлька. – Мы не виделись год, а ты пришел всего на час!

Илья достал из кармана пиджака маленькую бархатную коробочку для ювелирных изделий и протянул Юльке.

– Поздравляю тебя, Юлечка, еще раз! Это очень важная дата – шестнадцать лет.

Потом Илья притянул ее к себе, обнял и поцеловал в макушку, как в детстве.

– Ты стала сногсшибательной девушкой! Помнишь, я тебе говорил когда-то, что ты будешь красавицей? Вот ты ею и стала.

Он вздохнул, отодвинул от себя Юльку, посмотрел на нее внимательно, поцеловал в лоб и ушел.

А Юлька заплакала.

Она прошла к себе в комнату, скинула туфли, залезла с ногами на кровать и, вытирая слезы, открыла коробочку.

В коробочке была тонкая золотая цепочка с кулончиком в виде сердечка из бирюзы, окаймленного золотым ободком. Очень нежное девичье украшение. А бирюза была голубой, такой же, как ее глаза. Юлька перестала плакать, примерила украшение, погладила ладонью сердечко и решительно сказала:

– Он ведь не просто так мне его подарил? Значит, мы еще будем встречаться! Часто-часто!

Юля поставила на стол пустую кружку, погладила бирюзовое сердечко, которое никогда с того далекого дня рождения не снимала с шеи, и тихо сказала, глядя в окно:

– А потом у меня случилась трагедия.

Это было первое болезненное разочарование в жизни.

Но тогда-то ей казалось, что это катастрофа! Через полгода после ее дня рождения Илья женился.

Когда папа за семейным ужином сообщил эту новость, Юлька замерла от ужаса.

– Как женится? – прохрипела она севшим голосом. – Этого не может быть!

– Почему не может? – не понял ее папа. – Давно пора, ему уже тридцать один годок, сколько можно в холостяках ходить?

– Ну что ты, доченька? – спросила мама, погладив Юльку по руке и наблюдая за дочкиной реакцией на новость. – Папа прав. Илье давно пора жениться. Что ты расстроилась, неужели все еще длится твоя детская влюбленность?

– Это не детская влюбленность! – крикнула Юлька и выбежала из кухни.

Два дня она была сама не своя: ходила в комнате из угла в угол, сосредоточенно о чем-то думала и отказывалась обсуждать это с родителями.

– Я сейчас не могу об этом говорить, мне надо подумать! – отвечала она на их вопросы.

Ничего она не надумала, только почувствовала жгучую обиду. «Как же так? А я? А как же я?»

Юлька забросила домашние дела, часами рисовала картину за картиной, все больше в красных тонах.

В день бракосочетания Ильи, на который была приглашена их семья, Юлька встала перед зеркалом и сказала:

– Я справлюсь! И потом, у меня еще целых полтора года впереди. Может, к тому времени он разведется!

В боевом настроении она отправилась с родителями в ЗАГС.

Невеста Ильи ей не понравилась. Ее звали Лена, и она была высокой, стройной, красивой… и беременной, что было заметно даже в подвенечном платье.

Это Юльку доконало!

Когда она поняла, что у Ильи будет ребенок и он окончательно и бесповоротно женится, Юлька почувствовала горе! У нее что-то сжалось в груди, и стало так больно, что она никак не могла вдохнуть. Она не помнила, как прошла регистрация, не помнила дорогу в ресторан. Сквозь пелену навернувшихся слез она ничего не видела.

Вот уж дудки! Она не ребенок – и плакать она не будет!

Она не подошла к молодоженам. Наоборот, старалась держаться как можно дальше и не смотрела в их сторону. Потом Юлька подошла к папе. Отвела его в сторону и попросила денег на такси, чтобы уехать домой, – метро сейчас было ей не под силу.

Папа перепугался не на шутку, когда увидел выражение ее лица.

– Юлечка, ты заболела, тебе плохо? Тогда мы сейчас все вместе поедем домой!

– Нет, не надо! – испугалась Юлька, что родители поедут вместе с ней, а ей надо было срочно побыть одной. – Я сама доеду и лягу спать.

– Юлечка, что у тебя болит? – забеспокоилась мама и потрогала лоб дочери.

– Я хочу домой! – сдерживаясь из последних сил, сказала Юлька.

Проходя вдоль длинного свадебного стола к выходу, Юлька вдруг притормозила, подумала секунду, взяла со стола бутылку шампанского и, сопровождаемая изумленными взглядами гостей, вышла из зала.

– Вот возьму и напьюсь – назло всем! – сказала она гардеробщику.

– Ну, ну, – неопределенно ответил дедок, передавая ей куртку.

Юлька плакала так отчаянно и горько, что таксист, посматривающий на нее в зеркало заднего обзора, не выдержал и спросил:

– Девушка, что у вас случилось? Может, помощь нужна?

– Нечем мне помочь! – пожаловалась Юлька. Она влетела в квартиру, захлопнула дверь и, сев на пол, зарыдала уже не сдерживаясь. Пережив первый приступ самых горьких в жизни слез, Юлька поднялась и пошла открывать шампанское.

Громко хлопнув, пробка вырвалась из пальцев и, ударив в потолок, улетела куда-то за холодильник. Пена с шипением вырвалась из бутылки, залила стол и потекла на пол. Юлька посмотрела бутылку на свет – осталось еще больше половины.

Впрочем, ей хватило. Даже чересчур!

Не обратив внимания на растекающуюся лужу на полу, она взяла бокал и пошла в свою комнату. Включила все освещение – люстру, торшер и бра над кроватью. Достала из стола заветную папку, в которую складывала все портреты Ильи, нарисованные с натуры и по памяти, расставила и разложила их на столе и на полу.

Потом налила в бокал шампанское до краев, подняла бокал вверх и произнесла тост, обращаясь к смотревшему на нее со всех рисунков Илье:

– Поздравляю тебя с женитьбой, а себя со смертью надежд!

Оказалось, что пить шампанское залпом – экстремальный вид особого спорта! Юлька чуть не задохнулась, давясь пузырьками, норовившими вернуться на исходную позицию – в бокал, вместе с жидкостью, их образовавшей.

Юлька вздохнула. Налила еще. Потом села на стул и, потягивая шампанское, стала рассказывать нарисованному Илье, как она его любит… и как он ее предал.

Юлька не запомнила, что она рассказывала портретам, она сразу опьянела и говорила без остановки, запивая текущие по лицу слезы шампанским.

Родители, встревоженные Юлькиным недомоганием, ушли пораньше из ресторана, чтобы проверить, как она себя чувствует.

Они нашли дочь в ужасном состоянии.

Никогда до этого не пившей Юльке казалось, что она умирает. Она, конечно, не была пай-девочкой, пробовала и шампанское, и вино. Несколько глотков под бдительным оком родителей или с друзьями, тайком, в школьном дворе. Но это были глотки. А так, чтобы залпом, два бокала шипучего напитка, на голодный желудок!

Папа с мамой бросились спасать неразумное дитя.

Для начала ее надо было раздеть, потому что Юлька не потрудилась снять даже обувь. Она отталкивала их руки, стонала, плакала, на что-то жаловалась.

– Боже мой, Игорь! – плакала мама вместе с дочкой, стягивая с нее юбку и колготы. – Мы с тобой идиоты! Зачем мы потащили ее на эту свадьбу?! Кто мог знать, что у нее все так серьезно!

– Марин, потом все переживания! – останавливал маму отец.

Папа сделал горячий, крепкий и сладкий чай и, не обращая внимания на пьяные Юлькины возражения, влил в нее целебный напиток. Потом отнес ее на руках в ванную и держал, пока мама поливала ее голову из душа теплой водой.

Настроение у протрезвевшей на пару градусов Юльки стало бесшабашным и веселым.

– О, родители, это вы, привет! – обрадовалась она, обнаружив рядом папу с мамой.

– Ну, что, процесс отрезвления пошел! – усмехнулся папа. – Ребенок заметил родителей!

– Игорь! – попеняла ему мама и обеспокоенно спросила: – Юлечка, тебе получше?

– Да мне хорошо! Что вы переживаете? – заплетающимся языком отвечала Юлька. – Все нормально! Найду себе ровесн… ровесен… в общем молодого… и влюблюсь!.. И к черту этого Илью!

– Конечно, найдешь, конечно, влюбишься, – соглашалась мама, вытирая ей полотенцем волосы.

Папа держал сидящую на стуле Юльку за плечи.

– И пусть живет со своей Леночкой! На здоровье! – пьяно шумела Юлька.

– Игорь, надо еще чаю! – обратилась мама к отцу поверх Юлькиной головы.

Папа кивнул, отпустил Юлькины плечи и шагнул к плите.

– А я, мамочка, – продолжала рассуждать Юлька, – буду жить с ров… ров… с молодым! А Илья станет сморщенный и ста-а-аренький!

Скорчив рожицу, Юлька показала руками, каким стареньким станет Илья.

– Вот и хорошо, вот и правильно – согласилась с ней мама.

Папа присел перед Юлькой на корточки и стал поить ее новой порцией чая. Юлька покорно сделала несколько глотков, потом отодвинула от себя папины руки, почувствовав, что силы у нее закончились.

– Только сначала мне надо его разлюбить, – тяжело вздохнула она. И уснула в одно мгновение.

Много лет спустя мама рассказала ей, как в тот вечер они с отцом долго сидели рядом со спящей Юлькой, рассматривали портреты Ильи и разговаривали шепотом.

– Что ты об этом думаешь? – спросила мама.

– Об этом? – Папа протянул ей один из портретов. – Что наша дочь талантлива, она так точно уловила все мелочи и выбрала ракурс.

– Я спрашиваю о ее сегодняшней истерике.

– Это была не истерика, Мариш, – вздохнул папа. – Она оплакивала свою любовь.

– Мы не хотим признать, что Юлька уже выросла. Нам казалось, она маленькая и ее восторженная влюбленность пройдет сама собой.

– Как думаешь, она справится? – вздохнула мама, посмотрев на рыжую дочь.

– В этом я не сомневаюсь. Вопрос только в том, что она решит для себя, – сможет ли разлюбить Илью и много ли времени ей на это понадобится.

– Ох, Игорь! – всплеснула руками мама. – Она такая бескомпромиссная, эмоциональная, страстная. Если любит, так уж любит, а если нет, бесполезно надеяться. Я боюсь, что она может сломать себе жизнь с этой дурацкой безответной любовью!

– Да ладно, не драматизируй раньше времени! – ободряюще улыбнулся папа. – Она хоть и взрослая, ей только шестнадцать лет. Еще сто раз влюбится и разлюбится!

– Дай-то бог! – усмехнулась мама. – Игорь, а Илья догадывается, что она так его любит?

– Нет, конечно, – покачал головой отец. – Он ее любит как дочку, как сестренку. И это к лучшему, а если бы знал, стал бы более внимательным. Юлька приняла бы это за повод для надежды…

– Может, ты и прав, – с сомнением в голосе сказала мама. – А может, лучше бы было ему сказать, чтобы они больше не виделись… с глаз долой…

– Да они и так не видятся и не разговаривают, – успокоил ее папа. – А сейчас у него семья, скоро ребенок будет. Все пройдет, вот увидишь.

Поступит в институт, там студенческая жизнь, новая компания, новые знакомства. Про Илью забудет моментально.

Мама с нежностью посмотрела на спящую Юльку и усмехнулась:

– Да, сегодня она была хороша! Как она показывала, каким стареньким он станет!

Родители тихонько рассмеялись.

– Идем, – сказал папа, – пусть спит. Завтра девочка будет болеть с похмелья.

Юльке было так плохо, когда она проснулась, как не было плохо нигде и никогда, даже в том дурацком пионерском лагере в Крыму!

Папа с мамой лечили ее народными средствами от трудной национальной болезни, называемой похмелье. Юлька стонала, каялась, обещала, что больше никогда в жизни…

Но день, вынужденно проведенный в постели по причине отсутствия сил, головной боли и позывов к рвоте, оказался неожиданно продуктивным – она приняла важное решение. Юлька решила жить, забыв про Илью, и дала себе месяц времени на то, чтобы разлюбить его.

…Юля усмехнулась от своих воспоминаний. Она встала с кресла, взяла кружку со стола и пошла на кухню. Раз уж выдался свободный от работы день и не рисовалось ей под нахлынувшие воспоминания, надо было заняться приготовлением пищи, не мешая мыслям течь, как им хочется. Она давно не готовила «кулинарных шедевров», перебивалась чем-нибудь простецким. Кирилл обожал ее фирменные блюда, а блюд у нее было множество. Но поварское искусство не стало ничьей обязанностью – ни ее, ни Кирилла. Они готовили по желанию или довольствовались бутербродами, а иногда шли в какое-нибудь кафе.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю