Текст книги "Горячий холод жизни (СИ)"

Автор книги: Татьяна Акилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

А Паша все-таки двинулся с места и подойдя к машине, улыбаясь, вежливо поздоровался с тетей Машей.

И все, что произошло в следующею минуту, у всех не укладывалось в голове еще долгое время. Никто не понял, откуда, вылетел человек и сделал резкий выброс левой руки вперед в ту сторону, где в дверях все еще стояла Аня, и выстрелил.

Аня сделала круглые большие глаза. Она не узнала нападавшего, а он, находясь в трех метрах от нее, перевел свое внимание на только что добро и наивно радовавшихся встрече Илью и Марию Владимировну. Илья попытался загородить мать собой. Паша зачем-то нагнулся и, закрыв голову руками, потихонечку стал отползать за машину.

В ту же секунду Аня изо всех сил бросилась на страшного человека, самоотверженно, без оглядки. И… успела. Но она успела изменить траекторию полета выпущенной капсулы с ядом. Откуда она знала, что там яд? Почувствовала? Или может быть все-таки узнала этого парня? Хотя тот на вид был далеко не парень, а взрослый мужчина лет пятидесяти.

Капсула с характерным звуком врезалась в Анину машину и сделала в ней небольшую вмятину, поцарапав ее, упала со стеклянным пустым звоном на асфальт. Следом за ней или все же одновременно покачнулась и Аня. Медленно, стараясь зацепиться за воздух, она улеглась на ровную площадку возле кофе.

Паника, страх, беспомощность – это ли чувствовала Аня? Чего она хотела? Что было у нее в мыслях? Паша, которого чем-то успела она зацепить, забыл напрочь о своей безопасности и кинулся к ней. Саша и еще несколько посетителей кофе, забредших в него с утра пораньше, в исступлении и с не наигранным страхом, в полном шоке, уставились на улицу, отгороженные от творившегося там ужаса, каменной стеной и стеленными окнами.

Алина, которая грустила поодаль от всех в одиночестве, как-то мгновенно сориентировалась и заставила себя действовать. Быстро, быстро, понимая, что каждая секунда на счету она подскочила к Аниной машине и, запустив руку под сидение прошарила все, что можно было. Злясь на себя и на весь белый свет заодно, она в жуткой спешке и вся в возбужденном, агрессивном состоянии полезла в аккуратный бардачок машины. С горящими и в какой-то степени обезумившими глазами, она схватила пистолет, не помня как выскользнула из машины, сняла оружие с предохранителя, прицелилась и… она же ведь еще не выстрелила! Почему он упал? Что с ним случилось? И с непониманием еще пристальнее уставилась вперед.

Возле распластавшегося на асфальте мужчины стоял парень с какой-то кривой грязной толстой палкой в руках. Он-то и остановил творящееся безумие. И как раз в это мгновение из кофе стал вываливаться народ. Зачем они сюда выбежали? Они что, не понимают, что здесь опасно?

– Алиночка! – закричал Илья и тут же поспешил следом за ней.

Она же уже почти подбежала к Ане, рядом с которой сидел Паша и не знал, он первый раз в своей жизни не знал, просто понятия не имел, что ему делать! Пистолет Алина обронила где-то по дороге, кажется, его подняла Мария Владимировна.

– Ты!? – вдруг воскликнул Илья.

А Саша бросил свое грозное оружие и просто не знал, что сказать.

– Позвоните Лавру, обязательно прямо сейчас, – донеслось до Алининых ушей. Кажется, эту информацию, она несколько раз повторила Павлу и, видя его отчужденный потерянный взгляд, в надеже посмотрела на подлетевшую, словно вихрь Алину.

– Да, конечно, – затараторила Алина.

– Алиночка, я должна тебе признаться, – что еще за тон такой, в чем Аня должна ей признаваться, – я тебя обманула. Прости. Я твоя родная бабушка – Аня Волгина – это я. А ни какая-то там четвероюродная сестра. Ты моя внучка. Я благодарна судьбе, что увидела тебя, поговорила с тобой, немного тебя узнала. Мне уже достаточно много лет.

– Что? – выдохнула Алина, совершенно не заметно для себя.

– Не перебивай. Скажи Андрею и Наташе, что я прошу у них прощения. Я их очень люблю. И тебя… – Ане было неимоверно тяжело, яд почти полностью завладел ее телом и она, прекрасно осознавая, что ничего уже не изменить и, что все произошло так, как она с затаившимся страхом внутри и предполагала, решительно закрыла глаза. У нее больше не осталось сил. Но она сказала все важные слова, что так долго мучили ее. И ей стало намного легче.

И все это произошло за какие-то пару минут…

После звонка Лавру, который сделала Мария Владимировна, к кофешке через считанные минуты подъехали военные. Они забрали тела, лежащие на асфальте и, в приказном порядке усадили всех свидетелей и участников происшествия в свои специализированные машины и поехали в закрытую часть города Мирино.

Граждан, случайно оказавшихся в ненужном месте и в ненужное время, почти сразу же отпустили. А вот всем остальным пришлось задержаться. Ожидался долгий и серьезный разговор. Предстояло наконец-то разобраться во всем, наконец-то закончить долгую запутанную историю.

– Алин, – обратилась к ней Мария Владимировна, – ты не могла бы сейчас позвонить своему отцу. Будет правильнее, если он тоже будет присутствовать здесь и узнает правду.

Алина подняла на нее глаза, она очень устала и пыталась заснуть сидя в кожаном кресле и обмотавшись в плед, словно в кокон. Горячий чай с лимоном, всегда помогавший ей взбодриться, сегодня подвел ее. Ничуть не стало лучше. И кружка с недопитым остывшим чаем небрежно стояла на краю журнального столика. Но и заснуть тоже не получалось. Возбужденно-усталое состояние неимоверно раздражало. Периодическая дремота, в которую Алина погружалась, только ухудшала состояние.

Алина зажмурила глаза, легонько кивнула головой, что означало «Да, я позвоню» и все так же молча протянула руку. Мария Владимировна осторожно вложила телефон в Алинину руку и, оглянувшись, тихонечко пристроилась напротив нее в кресло.

Трубку долго не брали и, именно это время мерных гудков в ухо, позволило Алине прийти в более адекватное состояние, конечно, насколько это было возможно, и даже успеть занервничать перед предстоящим разговором. От мысли, что она сейчас услышит папин, а может быть и мамин голос, всякое может быть, у нее пересохло в горле и как-то сразу похолодели ладони. В голове промелькнула глупая трусливая мысль «Может, никто не ответит».

Но, папин строгий серьезный голос прозвучал коротким «Алло» и Алина только сейчас поняла, как сильно она соскучилась по родителям.

– Пап, – кашлянув и запнувшись, начала она.

– Алинка? Где ты? Что с тобой?

– Со мной все хорошо. Я в безопасности, – тут же поспешила Алина успокоить отца. Она волнами ощущала на себе его встревоженное нервное состояние, то напряжение, которое висело между ними через сотни километров. Будто бы они были совсем рядом. Алина даже отчетливо видела его грустно-обеспокоенные глаза, каждое движение мышц на его лице. Глупое воображение! Зачем оно так поступает? Зачем?

– Пап, – она тяжело выдохнула, то, что сейчас должно будет прозвучать вслух, даже в голове, в виде мыслей выглядело бредово и ни капельки не правдоподобно. Чеширский кот из детской сказки Алиса в стране чудес, наверное, сошел бы с ума, перебрав все случившиеся с Алиной события и попытавшись сделать из них хоть какие-нибудь логические выводы.

– Пап, я нашла бабушку, то есть твою маму, – и ей показалось, что вот-вот грань между разумным миром и миром, где царит праздный хаос и бессмысленная бредовая логика станет настолько тонок и прозрачен, что Алина всерьез испугалась, что вот-вот сойдет с ума и поспешила убедить себя и отца и всех-всех в обратном, – со мной все в порядке! Я не сошла с ума! Алло, ты меня слышишь? Пап?

– Да, слышу. Ты где сейчас? – по его голосу невозможно было определить, толи он сильно удивлен, толи ему вообще вдруг все стало безразлично.

– В Мирино. Ааа, – пыталась она объяснить, где это находиться и вопросительно посмотрела на Марию Владимировну.

– Я знаю где это, – послышалось в трубке, – я выезжаю. Ждите. А еще, ты в самом закрытом военном городке?

– Дда… А как там мама? – спросила Алина.

– Нормально. За тебя переживает очень. Ладно дочь, я выезжаю. Увидимся скоро.

– Хорошо, – и звонок закончился, – он скоро приедет, – зачем-то сообщила она Марии Владимировне, хотя та и так уже сама все поняла, так как очень внимательно и озадаченно слушала весь разговор.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Мария Владимировна.

Она смотрела на Алину снизу вверх. И Алина только сейчас сообразила, что в процессе телефонного разговора незаметно для себя встала с кресла и мерным усталым шагом расхаживала по комнате.

– Не знаю. Наверное, могло быть и хуже, – сообщила она.

– Тебе поспать не помешало бы, – продолжала Илюшина мать.

– Я знаю. Заснуть не получается. Все мысли всякие в голову лезут, – пожаловалась Алина.

Ей было странно и не понятно, зачем Мария Владимировна интересуется ее состоянием. Хотя все, что происходило в последнее время вряд ли можно назвать не странным и вполне естественным. Ну, ладно. Алина поговорит с ней, выскажется и может быть тогда сможет спокойно уснуть.

– Давай я тебе наведу успокоительное.

– Нет. Не надо, – у Алины появился какой-то панический страх перед всеми лекарствами, что косвенно или как либо вообще связаны с Аркадием и этой страшной историей.

– Да не бойся ты! – поняла ее трусливые, но логичные мысли Илюшина мама, – эти капли настой пустырника. Они в каждой аптеке продаются. Они совершенно безвредны.

– Ну… хорошо. Давайте, – согласилась Алина. Так как каким-то образом все равно нужно было заснуть.

– А ты знаешь, что? – капаясь в ящике письменного стола говорила Мария Владимировна, – ты молодец! Ты попала в такую трудную ситуацию и разобралась в ней. Не спряталась, не убежала. Я сомневаюсь, что Илюша справился бы без тебя.

Тут Алина насторожилась.

– В смысле, не справился бы без меня?

– В самом прямом. Вы нашли нас, тем самым приведя сюда того, от кого мы здесь собственно и прятались. Возможно, мы бы так никогда и не узнали, кто пытается нас убить. А так вы подсказали ему дорогу. А мы были уже готовы.

– То есть мы были как червяк на крючке! Это бездушно! Ладно я, Паша и все кто случайно оказались рядом, но Илья. Он же ваш сын!

– Алинка, ты не так меня поняла! Я здесь именно потому, чтобы обезопасить Илью. Он не знал, где я. А тот, кто искал нас, знал прекрасно, что Илья ничего не знает и что связываться с ним не имеет никакого смысла. Он был в безопасности, понимаешь?

– Конечно! А когда его грозились убить какие-то бандиты, у которых он брал деньги в долг – это для него было совсем безобидно. Нисколечко не опасно!

– Какие еще бандиты? – застыла на месте Мария Владимировна, – ты о чем?

– Ах, ну да! Он же брал эти деньги в тайне от вас! – на ходу соображала Алина, хотя сил соображать уже почти не оставалось, – дайте мне чего-нибудь уже! Я больше не могу!..

Мария Владимировна молча протянула ей стакан с лекарством, та большими глотками проглотила его и не найдя глазами никакого дивана и ничего подходящего, чтобы прилечь, уставилась на Илюшину маму.

– Пошли, – коротко ответила Мария Владимировна. И, проводив ее в соседнюю маленькую комнатку, уложила спать.

На этот раз Алина сразу же заснула. Ей ничего не снилось. Совсем ничего. И это было просто прекрасно. Проснулась она только посреди ночи, вернее уже ближе к утру. На небе начинал брезжить рассвет. В комнате стало душновато, Алина встала и, открыв настежь окно, облокотилась локтями на подоконник и стала смотреть вниз, по сторонам и вверх на небо. Было хорошо. Еще не одна тяжелая мысль не успела закрасться ей в голову. Просто было хорошо.

Алина смотрела вниз, оказывается, она находилась на втором этаже. Под окнами вдоль фасада кирпичного здания тянулась стандартная цветочная клумба, огражденная от прохожей части бетонным бордюром. На ней во всю силу цвели оранжевыми и желтыми шариками бархатцы, видимо их посадили рано, флоксы набивали бутоны и были готовы вот-вот порадовать окружающих своими нежными приятными красками, в сторонке, отдельной кучкой произрастали гладиолусы и георгины – краса осени и первосентябрьские букеты школьников, несколько лилий, желтого и белого цвета были разбросаны по разным сторонам клумбы, астры, еще не распустившиеся и одуванчики, которые, видимо, оставили из-за дополнения местного колорита и, в конце концов, в конце июля не часто увидишь одуванчики цветущими.

По правую сторону от окна, из которого высунулась Алина, росла раскидистая береза, а так сказать в центре, опоясанные асфальтовой дорожкой росла целая аллейка таких берез, высоких и стройных. Пару лавочек стояли между их белых с черными узорчатыми вкраплениями стволов. Алина довольно таки долго стояла и дышала свежим прохладным воздухом, наблюдала за слабым еле заметным шелестом листьев и за тишиной, которую не потревожил ни один из мимо проходящих людей, коих было пять человек и которые прошли маленькими группами, сначала два человека, потом три.

С неохотой и большим трудом она оторвала себя от подоконника и взглянула на комнату в которой спала, ничего особенного – маленькая спаленка ни больше ни меньше. Правда она ничего здесь не помнит, ну, да и ладно это все совсем не важно.

Над входной дверью висели часы, время было почти четыре часа утра. Интересно, а папа уже приехал, подумала Алина, или еще нет. Так, надо спуститься вниз и кого-нибудь найти. Кто-то что-то должен же знать! Ведь не все как Алина беспробудно спали много часов подряд.

Алина вышла в узкий коридор и осторожно заглянула в закрытые двери таких же комнат, в одной из которых она сама спала. В них на кроватях лежали и отдыхали какие-то незнакомые ей люди. И чтобы ненароком их не разбудить она прикрыла за собой двери и тихонечко стала спускаться вниз по лестнице.

В этом доме, где она находилась не было четкого разделения между квартирами и лестничной площадкой. Везде все было заставлено мебелью, стены были оклеены однотонными светлыми обоями, а лестницы напоминали те, что были сделаны в двухэтажных частных домах, а не общественных многоквартирных. Алина никак не могла найти ту самую комнату, в которой она сидела вчера и пила чай.

Как это ужасно не уметь ориентироваться в пространстве, почему же она ничего не запомнила и теперь ходила по дому, словно в первый раз.

Но вот на первом этаже она увидела открытую дверь и, не задумываясь, осторожно вошла в нее. Никого не было видно. Все вокруг было тихо, тихо. И казалось, эта тишина понемногу начинала навивать чувство паники и легкую тень сомнения. Но вдруг Алина вздрогнула, совсем неожиданно и довольно громко в царившем безмолвии прозвучал чей-то голос. Она пошла в ту сторону откуда только что исходил чей-то чих или кашель или что-то в этом роде и вышла прямо на застекленный балкон. Полы в нем были сделаны так низко, что кажется ноги ступали прямо по земле.

Вот же, только сейчас она проснулась окончательно и поняла, что бродит босиком, в чужой рубашке, каких-то серых тонких лосинах, потертых на коленях и видимо реально от старости, а не от того что так задумано, так как ее одежду бесцеремонно конфисковали еще вчера, не объяснив ни слова. На балконе в растрепанном виде мятых армейских штанах и такой же мятой армейской рубашке стоял и курил в открытое настежь окно Илья. Услышав позади себя тихие шаги, он обернулся.

– Привет, – сказал он, и от его голоса повеяло холодом или же равнодушием.

Впрочем, одно другого не лучше.

– Привет, – растерянно проговорила Алина. И вот кого-кого, а Илью она ожидала увидеть меньше всего, точнее она вообще не ожидала и не хотела его увидеть.

Оба стояли молча. Илья так же медленно продолжал курить, уставившись в находящиеся впереди себя за окном пространство. На Алинино присутствие он старался не обращать никакого внимания.

Ну что, что она пришла сюда? Небось, случайно забрела, делов то. Ему ведь вчера открылась прекрасная новость, он нашел свою мать и ей больше ничего не угрожало и она была полностью здорова. Просто замечательно!..

И совсем непонятно из-за чего на душе стало как-то пусто и тоскливо. Но ведь все же хорошо! Чего он еще добивается? Все, к чему он так отчаянно и самоотверженно стремился весь последний год свершилось. С мамой все хорошо, и он, конечно же, безмерно этому счастлив, но что-то все-таки тянуло его за душу, мучило и потихонечку с особым усердием и лукавством растворяло его изнутри. И это тягостное и мучительное не желало его отпускать и Илья никак не мог понять причину, то место, откуда исходили оно – это чувство.

А может, он просто-напросто устал и неделька другая и все придет в норму? Да, скорее всего именно так оно и есть.

Алина стояла и не знала, куда себя деть. Более неловкой ситуации просто не придумаешь. Получается, она сейчас стоит и навязывается Илье. Он же явно не хочет с ней даже поговорить. Зачем она зашла на балкон, нельзя что ли было обойти его стороной, юркнуть незаметно в другую комнату? Или можно подумать она не узнала, что это стоит Илья. Хм!? Все, надо развернуться и уйти. С чего вообще она взяла, что Илья к ней неравнодушен, ну если только ее же глупые наивные фантазии не дают ей сейчас покоя.

Ну, все, пожалуй, долгое опасное приключение подошло к концу, осталось дождаться приезда отца и все, все. Она поедет домой, отдыхать!

А что Илья? Да она же теперь прекрасно поняла, что именно Аня была тем человеком, из-за которого она и прошла всю затуманенную и извилистую дорогу до конца. Аня была ее бабушкой! Какой бред! Ладно, с надеждой подумала она, этому найдется вполне логическое объяснение. И с этой мыслью Алина бесшумно и плавно развернулась, собираясь уйти с балкона. Но Илья, на котором молчание уже успело наиграться вдоволь, смог и хоть все так же и сдержанно, но произнес.

– Возьми мои тапочки, здесь пол холодный, – и, скинув их со своих ног, пододвинул к Алине.

– Да не надо, я уже ухожу, – замялась Алина и неуверенно сделала шаги в комнату.

– Постой, – как-будто спохватился Илья или сию секунду вспомнил что-то неимоверно важное.

Но как только увидел на себе взгляд больших светло-голубых бездонных глаз, в которых, отдельно от мыслей и настоятельных приказов хозяйки немедля уйти отсюда, загорелся огонек надежды и искорки вдохновленной радости, замолк. А что он ей сейчас должен сказать? Она же наверняка просто посмеется над ним. Она сильная смелая девушка. А он… Он вдруг почувствовал себя трусом и неудачником.

– Что? – робко спросила Алина.

– Ааа, ничего, – нервно улыбнувшись, промямлил он.

В воздухе появилась наэлектризованность и возбужденность. Того и гляди прямо с потолка начнут падать на пол маленькие, но ослепительно яркие и острые молнии и устроят здесь самый настоящий пожар.

Но, стихийное бедствие, отменилось. В комнату вошла Мария Владимировна, а за ней следом… Алинин папа! Просто гигантской массы груз свалился в этот миг с Алины и упал в поглощающую все бездну, безвозвратно, насовсем. Теперь то, точно все будет хорошо!

– Папа! – бросилась Алина к отцу и буквально приклеилась к нему, повиснув на нем.

Андрей Петрович молчал, он был неимоверно счастлив, просто счастлив до такой степени, до которой может быть счастлив любящий и заботливый отец, после долгого расставания со своим любимой дочкой. И даже больше, передать словами было не возможно, что творилось в эти минуту у них обоих в душах. Их переполняла радость, они так переживали друг за друга, а теперь они рядом, они снова вместе. И это прекрасно! И Андрей Петрович, чтобы не заплакать, не проронил ни слова. Ему было как-то не по себе, если его слабость увидят посторонние люди. Ведь он же серьезный, деловой мужчина все-таки.

– Папк, ну чего ты молчишь? – отлепившись от отца, взволнованно заговорила Алина.

– С тобой все хорошо? – тут же серьезно спросил он.

– Да! Наконец-то ты приехал! Знаешь, нужно кое в чем разобраться.

– Да. Конечно. Мария Владимировна, вкратце озвучила основные вопросы.

– Но, тогда, когда ты приехал? – еще больше запереживала Алина.

– Двадцать минут назад. Мы сразу зашли к тебе в комнату, и тебя там не нашли. Пришлось искать, – зачем-то оправдывалась Мария Владимировна.

– Понятно, – проговорила Алина.

– Пойдемте на кухню, я хоть вас завтраком накормлю, – предложила Мария Владимировна.

Она посчитала своей обязанностью накормить Алининого отца. Как-никак он имел непосредственное отношение ко всей этой истории, и был не посторонним здесь человеком. Но дело было даже не в этом, ей просто захотелось накормить их с Алиной вот и все.

А еще, ее беспокоило внезапное исчезновение Лавра. Он как ушел куда-то в двенадцать часов вечера или уже ночи, так больше и не появлялся. Что за неотложные дела у него могли возникнуть в середине ночи? Марии Владимировне, так же как и всем уже хотелось наконец-то разобраться во всем. Рассказать все сыну и, даже не верилось, уехать поскорее домой.

Вытащив из холодильника и шкафов все съедобные запасы, которых осталось уже не так-то много, и аккуратно разложив их по тарелочкам, она выдала Алине и ее отцу по пустой кружке и поставила кипятиться новый чайник. А сама, решив оставить их наедине, вышла из маленькой уютной кухни.

– Алин, вы тут разберетесь дальше сами, – начала она.

– Да, да, конечно, – уверила ее Алина.

– Пап, я знаю, что поступила неправильно, – как начать по-другому, она попросту не представляла, – просто ужасно неправильно и эгоистично было с моей стороны молча исчезнуть на несколько дней. Мне страшно представить, что творилось у вас с мамой внутри. Я – плохая.

Андрею Петровичу надоело слушать неразумные умозаключения дочери, хотя в чем-то она, бесспорно, была права. И он, перебив ее, начал спрашивать очень волновавшие его вопросы.

– Ты мне лучше скажи, как тебе в голову пришла мысль, поехать в Барские Поляны? И что там ты делала?

– Тебе Мария Владимировна рассказала про Поляны? – удивилась Алина.

– Нет. Пришлось старых друзей просить.

И Алина, умалчивая о самых напряженных и острых моментах, пересказала все, что случилось с ней за эти дни. Ну, раз уж стала известна часть правды, смысл утаивать ее исчез. Глупо как-то и неразумно.

– И… – Алина дошла в своем рассказе до стрельбы у кофешки. И у нее вдруг резко закончились силы.

– Я знаю. Ее убили, – сухо, освободив тем самым, от произношения ужасных слов свою дочь, сказал Андрей Петрович.

– Она тебе сказала? – с грустью в голосе кивнула Алина на пустой дверной проем, имея в виду Марию Владимировну.

Но отец и дочь прекрасно поняли друг друга. И Андрей Петрович молча кивнул и только сейчас взял в руки бутерброд с копченым сыром и колбасой. Чай уже остыл, и Алина, спохватившись, поставила чайник на подогрев.

Мария Владимировна давно заметив, как только вошла в комнату, сына на балконе все намеревалась подойти к нему. Как хорошая мать, она всем сердцем чувствовала, да что там, у него на лице было все написано – он сильно встревожен и нервничает.

– Илюш, ты чего там стоишь? – для начала поинтересовалась она.

– Да… – Илья повернулся, оказывается он далеко ушел в себя и не заметил, что мама стояла всего в нескольких метрах от него. Интересно, она давно здесь стоит? – я тут воздухом дышу.

И спешно, как-будто опомнившись, Илья спрятал руку за спину и, стараясь как можно скорее найти там пепельницу, с глуповатых видом уставился на маму. Чтобы сейчас сказать или сделать, чтобы отвлечь мамино внимание? Да еще как нарочно пепельница куда-то подевалась, будто бы нарочно убегала от руки Ильи. И чудом наткнувшись на нее, он запихал в нее окурок и освобождено убрал руку обратно вперед.

И все-таки он просто бестолковая бездарность. Да, и именно так, бездарность, потому что нелепей его никого представить невозможно. И именно бестолковая, так как в плане сообразить, хотя бы то, что сейчас нужно сказать он толком не мог. Выходило все с каждым разом хуже и хуже. А теперь еще мама узнает, что он курит. Просто прекрасно! Он настоящий виртуоз!

Облокотившись о дверной косяк, Мария Владимировна внимательно посмотрела на сына.

– Илюш, и давно ты куришь?

Блиин!.. Илье стало противно от самого себя. Хотя, что тут такого. Ему двадцать четыре года, почему бы ему не курить? Какие могут быть оправдания? К чему они? Но на душе стало так тошно, как-будто жидкий металл был смешан с растительным маслом и постепенно все больше нагревался, расширяясь и выливаясь тоненькими противными серыми струйками на поверхность. Фу!..

– Маша, – послышался хриплый знакомый голос. Илья тут же напряг то, что осталось от его мозга, и удивился сам себе, что так быстро вспомнил, чей это был голос, – Маша, ты где?

– Лавр, я здесь, – выходя в комнату, встревожилась Мария Владимировна, – где ты был? Что случилось?

– Аркадий убит. Зови всех.

Эта новость прозвучала как гром средь ясного неба. А тем более, если сделать акцент на то, что никто кроме Лавра и Марии Владимировны не знал, что он вообще здесь, то это можно было приравнять к вселенской величины новости.

Опять, ноющи и с жалостью к себе что-то пронеслось у Алины в голове. Но она поспешила себя успокоить. Теперь рядом с ней папа. А это многое делает проще, легче и понятнее. И так толком и не попив чаю, Андрей Петрович с Алиной вывалились с кухню, Илья медленно перешагнул с балкона в комнату, Мария Владимировна присела на журнальный столик, хорошо, что он стоял именно в этом месте.

– Лавруша, а кого звать-то? – уж совсем растерялась Мария Владимировна.

– Хорошо, – поняв, что своей неожиданной новостью он сбил Машу с работоспособного состояния, Лавр выдохнул и продолжил более мягким и дружелюбным тоном, – Машенька, просто позови Кристину и все, – оглядывая всех уже присутствующих здесь, сообщил он.

Илья опять почувствовал себя глупее всех, ему мысли в голову не пришло, что Кристина тоже может быть здесь. И, почему этот самый Лавр, смеет называть его маму Машенькой?

– Сереж, – обратился он к кому-то. И только сейчас все заметили стоящего у Лавра за спиной молодого, одетого в пехотную военную форму юношу, – иди, скажи, чтобы привели сюда Макса.

Сережа молча кинул и четко развернувшись на месте, моментально исчез из комнаты. Просто человек-невидимка с сапогами скороходами на ногах!

– Макса! – вслух удивился Илья.

Неужели речь шла о том самом Максе, который тогда, почти сто лет назад, с деловым видом хозяйничал у Лавра в особняке? Но как он замешен во всей этой истории? Да и честно признаться Илья уже давно успел позабыть про него. Макс…

Как-то одновременно в комнату подтянулись и Кристина с Марией Владимировной, и Макс в сопровождении, все того же молодого Сережи и даже Паша, проснувшись в туалет, и услышав шум, поднял с кровати Сашу и притащился с ним в общий пункт сбора.

– И так, – внимательно, с лазерным прицелом во взгляде Лавр обошел всех присутствующих взглядом, – наконец-то все в сборе. Можно начинать.

Илья вдруг покосился на Кристину. Он почти уже забыл, как она выглядит. Короткие белые крашенные волосы – каре, густая челка начинающаяся из середины головы, чуть ли не с макушки, карие глаза, обыкновенный карие глаза, а вот у Алины глаза, так в них реально можно было утонуть, а потом никогда не вернуться назад. А у Кристины глаза как глаза и вообще обычная внешность не красотка, но и не дурнушка. Да и к тому же высокая и с фигурой у нее… Нет! С фигурой у нее было все нормально. А довольно-таки милое слегка обтягивающее легкое летние платье ей очень даже шло. Просто не в его вкусе она была, не зацепила она его. Да не буду я на ней жениться! С чего я должен на ней жениться? Может, она тоже не хочет выходить за меня замуж, может Лавр прислушается к своей дочери и не станет ее тиранить. Крокодильи слезы замаячили на горизонте. Ну, уж, нет! Он настоящий мужчина или нет! Хватит ныть! Сиди и слушай, просто слушай, приказал он себе сердитым командным голосом и сосредоточился.

– Сначала я хотел бы разобраться с Ильей, – прозвучало это дружелюбно, никаких претензией или какого там негодования в голосе совершенно не было, – хочу тебя успокоить. Жениться на Кристине ты больше не должен. Все обошлось и моя девочка в безопасности и теперь сама найдет себе жениха, – Лавр позволил себе немного улыбнуться. Илья не знал, что больше ввергло его в шок, то, что он свободен или то, что Лавр улыбается.

– Ты, наверное, захочешь знать, зачем я придумал этот план со свадьбой?

– Логично, – подтвердил Илья.

– Я давно тебя заприметил, еще, когда ты учился в институте. Мне нужен был человек, который возьмет Кристину замуж и вскоре после свадьбы увезет ее за границу, подальше отсюда. Я хотел всего лишь обезопасить дочь. Но под каким предлогом подойти к тебе не знал. А топом вдруг выяснилось, что Машенька заболела, – с нежным оттенком в голосе проговорил он ее имя, а у Илье в голове, все больше сгущались подозрения, – я знаю, я долго тянул. Просто возникли некоторые проблемы с домом за границей. Нужно было все просчитать до последних мелочей, чтобы все было в лучшем виде. А когда, настал день свадьбы, к нам в особняк ворвался Митюха. Он убил несколько моих охранников и заморозил Кристину. Я был просто в бешенстве. Все пошло донельзя плохо. Псу под хвост все старания и попытки спасти хотя бы дочь. Не теряя ни секунды, мы поехали с Машей сюда. Я знал, что помочь мне может только Аркадий. Я с ним разговаривал за неделю до того страшного случая и он сказал, что будет временно прятаться здесь в Мирино.

– Так значит… – произнесла Алина, у которой в голове выстраивалась логическая цепочка. И на Алину как по команде все тут же перевели свои взгляды, – значит, листок от розы в жгучей ледышке откололся от свадебного букета?

– Да. У меня действительно был букет из роз, – ответила Кристина, тембр у нее был грубоватым, но с ее внешним видом почему-то сочетался как нельзя лучше. Даже странно было бы, если бы она заговорила, допустим, более тонким или нежным, другим голосом.

Все ждали продолжения, время на вопросы никто не хотел тратить. И Алина, утвердительно посмотрев на папу, продолжила:

– Этот листок нашел Илья, – и она искоса посмотрела на него, стараясь не пересечься с его взглядом. А он стоял, опустив глаза вниз, и лишь когда Алина произнесла его имя, словно голодный затюканный галчонок стал озираться по сторонам, – в цветочной клумбе. Просто там росли совсем другие цветы, не розы.

– И еще там был чей-то след, – вспомнил Илья.

– Ни чей-то, а мой, – обиженно заговорил Макс, будто бы у него, как у маленького ребенка отобрали игрушку и подарили другому малышу, который назвал ее новым именем и начал с ней играть неправильно, не так как надо. И Макса это больно задевало, – я оступился! Чуть не упал и встал в эти дурацкие цветы. Потом кроссовок замучился отмывать от грязи.

– Подожди, – перебил его Паша, не до кроссовок и грязи было сейчас, – а как ты нашел Илью? Ну, то есть с чего ты взял, что Илья идеальная для тебя жертва?