Текст книги "Кузька и другие сказки и сказочные повести"

Автор книги: Татьяна Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Новая мода

Ляля Голубая и Ляля Розовая рано утром стояли на крыльце пингвиньего дома и разговаривали. С кем разговаривали, было слышно, но не видно.

– Ваш папочка ещё спит? – спросила Ляля Голубая.

– Сейчас сбегаем посмотрим! – пропищал из-за двери Пинг или Кинг. – Спит! Укрылся одеяльцем и спит.

– А он скоро проснётся? – спросила Ляля Розовая.

– Папочка сказал, что после такой поездки будет спать целый год! – с гордостью ответил Кинг или Пинг.

– И ещё целый месяц! – добавил Пинг или Кинг.

– И ещё весь день! – пропищали пингвинята в один голос. – И ещё целых полчаса!

– Говорят, вы вчера ездили в другой игрушечный город? – спросила Ляля Голубая.

– В большой город? – добавила Ляля Розовая.

– В самый-пресамый большой город! – ответили пингвинята.

– Деточки, а вы не заметили, что там носят? – спросила Ляля Голубая.

– Нам интересно, что носят в большом городе, – добавила Ляля Розовая.

– Чемоданчики носят, свёртки, сумки, – припомнил Пинг или Кинг.

– Маленьких пингвинчиков, когда они устанут, – добавил Кинг или Пинг.

– Фу, какие глупые! – рассердилась Ляля Голубая.

– У такого умного отца такие глупые дети! – добавила Ляля Розовая. – Мы спрашиваем: какие платья там носят? Например, короткие или длинные?

– Короткие и длинные! – пискнули перепуганные Пинг и Кинг.

– Разноцветные или однотонные? С оборочками или бантиками?

– Разноцветные с оборочками! Однотонные с бантиками! – подхватили пингвинята.

– С кармашками? – уже не так сердито спросила Ляля Голубая.

– С кармашками! А в кармашках конфеты!

– Мы не о том спрашиваем, – сказала Ляля Розовая. – Вверху кармашки или внизу?

За дверью что-то упало. Один голос жалобно запищал, а другой радостно завопил:

– Вверх кармашками и вверх тормашками!

– Как это – вверх тормашками? – рассердилась Ляля Голубая. – Говорите толком! Вот глупые! Наизнанку, что ли?

– Наизнанку! – испуганно ответили пингвинята.

– Платья наизнанку? – изумилась Ляля Розовая.

– Платья наизнанку! – подхватили пингвинята.

– Странно, – сказала Ляля Голубая. – Это что же? Новая мода?

– Новая мода! – испуганно пискнули пингвинята.

– А пальто? А туфли? А шапочки? Неужели всё шиворот-навыворот? – спросила Ляля Розовая.

– Всё-всё шиворот-навыворот! – обрадовались пингвинята, и за дверью снова что-то упало.

– Какая хорошая новая мода! – радовалась Ляля Голубая по дороге домой. – Главное, ни шить, ни покупать ничего не надо!

– Вывернула наизнанку, надела шиворот-навыворот и пошла! – восхищалась Ляля Розовая. – Сейчас нарядимся по новой моде – вот все ахнут!

Прибежали домой, нарядились по новой моде и важно пошли по улице. Вот все ахнули!

Обезьянка заболела

Обезьянка заболела. Прыгала то на одной лапке, то на другой, то на третьей, то на четвёртой. Одну лапку занозила, другую оцарапала, третью прищемила, четвёртую ушибла. Лежит, бедная, все лапки забинтованы, и плачет:

– Ой! Зачем у меня четыре лапки? Одна болит, другая ноет, третья не движется, четвёртая чешется. Ой-ой-ой!

Навестили больную Матрёшки, покормили с ложки. Она и забыла, что лапки болят. Потом Пингвин читал ей книгу. Пингвинята тоже слушали и смотрели картинки. Опять Обезьянка забыла про болезнь.

Но вот пришли Ляля Голубая и Ляля Розовая.

– Я ж тебе говорила: не прыгай! – сказала Ляля Голубая. – Вот и допрыгалась.

– И я тебе сколько раз говорила: не бегай! Вот и добегалась! – добавила Ляля Розовая.

– Вот у нас ручки не болят и ножки целы, гуляем себе и гуляем, – сказала Ляля Голубая.

Обезьянка сразу вспомнила, что у неё болят лапки.

– Плакать нечего: мы тебе правду говорим, – сказала Ляля Розовая, и обе куклы ушли.

Лапки у Обезьянки совсем разболелись. Но пришла маленькая Катя и осторожно нарисовала на каждой забинтованной лапке смешную рожицу. Глянет Обезьянка на больные лапки – и давай смеяться! Лапки скоро зажили, но Обезьянка не хотела снимать бинты: уж очень смешные рожицы были на них нарисованы.

Кто закрыл окно

Ночью была гроза. Ляля Голубая и Ляля Розовая забились под одеяла и дрожали от страха. Вдруг ветер распахнул окно. Гром стал ещё слышней, молнии ещё страшней, дождь барабанил уже не по стеклу, а по столу.

– Ой, как холодно! Ой, как страшно! Закрой сейчас же окно! – кричала Ляля Голубая.

– Сама закрывай! Я боюсь! – хныкала Ляля Розовая.

– Закрывай сейчас же, кому говорят! Трусиха несчастная!

– Сама трусиха! Сама закрывай! И не кричи на меня, пожалуйста!

Тут кто-то зашлёпал по лужам, закрыл окно и ушёл. Дождь шумел уже не так сильно, гром гремел не так громко, в доме стало теплей.

– Наверное, Ванька-Встанька закрыл окно, – сказала Ляля Голубая. – Он хороший.

– Нет, это был Медведь! – не согласилась Ляля Розовая. – Он тоже хороший.

– Нет, Подъёмный кран! Вот молодец! Не побоялся, что от воды заржавеет!

– Нет, Лошадка! Она добрая. А может, Матрёшки? Они заботливые.

– Нет, Обезьянка! Она такая ловкая!

– Я знаю, кто закрыл окно. Пингвин, вот кто! Он умный!

– Нет, Бобик! Он ночью всех караулит!

Спорили, спорили и решили, что все игрушки очень хорошие, каждый мог закрыть окно.

Утром светило солнце. Все играли в саду у Матрёшек. И вдруг увидели, что к ним весело бегут Ляля Голубая и Ляля Розовая.

– Доброе утро! – кричала Ляля Голубая.

– Как поживаете? – радовалась Ляля Розовая.

– Во что играете? И нас, пожалуйста, примите! – улыбалась Ляля Голубая.

– И приходите к нам в гости! – пригласила Ляля Розовая. – Все-все!

В тот же день в небольшом городе Весельевске произошло огромное событие: прибыло сразу много коробок с новыми игрушками. Все с опаской поглядывали на них. Ляля Голубая первая подошла к одной коробке, а Ляля Розовая – к другой.

– Ура! – крикнул Ванька-Встанька, когда коробки открылись. – И автобус есть, и троллейбус! Надо строить два гаража или один большой!

Матрёшки обрадовались новому самовару и чашкам с блюдцами, Пингвин – новым книгам с картинками, а Пинг и Кинг – мячикам тоже с картинками.

Обезьянка глянула в последнюю коробку и нос к носу столкнулась с разноцветной птицей.

– Смотрите! Это попугай! Ура!

– Вы кто такие? – спросил попугай, вылезая из коробки. – Гор-рячий пр-ривет! А зовут меня не Ур-ра. Моё имя Ар-ра, или Ар-рарауна, как вам больше нр-равится. Нет ли ор-решка?

Сказки мудрого профессора

Мудрый профессор

Мудрый профессор пил чай и нечаянно поставил чашку мимо блюдца и мимо стола. Чашка разбилась так громко, что профессор не стал её искать на столе среди тарелок, рукописей, бутербродов и карандашей, а сразу встал на четвереньки, чтобы собрать с пола осколки, и первым делом порезал себе мизинец на правой руке.

Мудрый профессор посмотрел на капельки крови, достал из аптечки йод и большой хороший бинт, разулся и хорошенько завязал себе мизинец на левой ноге – он был очень рассеянным, этот Мудрый профессор.

Тут он вспомнил, что обещал зайти к друзьям – посмотреть щеночков. Друзья жили ниже этажом, у них были две прекрасные собаки, а теперь ещё пять щеночков.

«Щеночки подрастут, – думал Мудрый профессор, – и я не узнаю, какие они были маленькие».

Он пробрался к двери, стараясь не наступить на осколки, и спустился этажом ниже.

Щеночки были чудесные, один другого лучше. Они ползали по низенькому загончику, валялись кверху лапками, натыкались друг на друга. Один щеночек подумал, что завязанная нога Мудрого профессора тоже собачка, тем более что бинт развязался и висел, как длинный белый хвостик, и стал играть с ногой Мудрого профессора.

– Вас не тревожит? – спросила Мудрого профессора хозяйка. – Что у вас с ногой? Ничего страшного? Кстати, давайте я перевяжу вам мизинец.

Мудрый профессор поблагодарил, попрощался, вышел на лестничную площадку и поскорее снял бинт с ноги.

«Как же я так? Разве можно так ошибаться? Ай-яй-яй!» – подумал он, остановившись у своей двери, и позвонил.

Никто не ответил.

«Странно! – подумал Мудрый профессор. – В квартире кто-то был, это я точно помню».

Он позвонил ещё и вспомнил, что час назад в квартире был он сам. Он мог бы открыть дверь ключом, но ключ остался с той стороны двери. И поделать с этим было нечего.

У Мудрого профессора была замечательная жена, но она тоже была профессором и давно ушла на работу. А ещё у него были прекрасные дети и чудесные внуки, которые жили в том же доме, только на первом этаже.

Профессор понюхал часы, сам удивился, зачем он это сделал, догадался, что хотел посмотреть, который час, посмотрел и пошёл вниз по лестнице – к своим внукам. На втором этаже он хлопнул себя по лбу – ведь есть лифт! – вызвал лифт и поехал к себе на двенадцатый этаж. Опять долго звонил и ждал у своей двери. Потом спустился на первый этаж и до прихода жены играл с маленькими внуками.

За это время он изобрёл бесшумный автомобиль и несколько видов машин, которые прекрасно работают на солнечной энергии.

Он изобретал сказочные вещи, а сказок совсем не помнил. Хотя внуки Мудрого профессора то и дело требовали от него рассказывать сказки.

«Какой ужас! – думал Мудрый профессор. – Решительно ни одной сказки не могу припомнить. Даже тех, которые сам же рассказывал вчера. Придётся опять сочинять что-нибудь этакое».

Зато внуки прекрасно помнили почти все сказки, которые им сочинил Мудрый профессор то зимним вечером, то летом во время прогулки по лугам и лесным лужайкам. Иногда они рассказывали их своему дедушке.

«Постойте, – говорил Мудрый профессор. – Я их где-то слышал, но не могу припомнить где. На симпозиуме? Нет, пожалуй, на коллоквиуме. Словом, на каком-то заседании или совещании. А скорее всего, в кулуарах».

Вот эти сказки.

Нескушанный сад

У девочки Машеньки был кот Мурзик. По вечерам она рассказывала ему сказки. Кот лежал в кукольной кроватке и мурлыкал. Потом он убегал куда-то, а Маша засыпала.

Но однажды он сказал:

– Мяу! Бежим за мной!

Ура! Мурзик научился говорить. Слушал, слушал сказки – и научился! И Маша смело побежала за ним по деревьям, по крышам, по заборам, а потом вместе с другими котами – по траве.

Вдруг впереди что-то засверкало, заиграла музыка.

– Нескушанный сад! – Мурзик показал на высоченные ворота.

На них лезли коты и кубарем валились обратно. А внизу – писк, визг, шерсть клочьями!

– Там дыра, – сказал Мурзик. – В неё пролезает только один кот. Вот все и дерутся, чтобы пролезть первыми.

– Встать друг за другом, – сказала Маша, – раз-раз! – и все уже в саду.

– Нет, – ответил Мурзик, – мы, коты, так не можем.

– Бедненькие, глупенькие! – пожалела их девочка.

И ворота открылись. Коты – в сад. И лишь самые отчаянные всё ещё дрались за узкую лазейку.

Чего-чего не было в этом чудесном саду! Сверкали маленькие радуги. Цвели и звенели колокольчики. На деревьях среди разноцветных листьев качались то ватрушки, то сосиски, то пёстрые клубки. На одном дереве вместо листьев были ленточки, а вместо цветов – бантики. Тут и там били молочные фонтанчики. Но вот беда! Фонтанчики пересыхали, а ветки с клубками и сосисками отскакивали от котов под самое небо.

– Моя сосиска! Моя-а-у! – вопили коты, прыгая и падая вниз.

– Никто тут ничего не скушает… – вздохнул Мурзик.

– Бедненькие, голодненькие! – сказала Маша и преспокойно сорвала для Мурзика сосиску.

Что тут началось!

– Не деритесь, пожалуйста! – просила Маша. – Всем хватит.

Всех она накормила, напоила, дала по клубку, и даже толстые пожилые коты весело пустились их разматывать.

– Моя хозяйка! – хвастался Мурзик. – Моя-а-у!

Но вот Маша увидела землянику и захотела её съесть. А ягоды – раз! – и пропали.

«Значит, – решила она, – всё тут для котов, а не для людей. Но зачем им ягоды или те зонтики на дереве? Вот бы маме такой зонтик!» И зонтик упал ей прямо в руки. «А бабушке – вот такой голубой клубок!» И тут голубой клубок оторвался и, как спелое яблоко, упал к ногам девочки.

– Мурзик! Что я знаю! – обрадовалась Маша. – Тут в саду всё можно взять не для себя, а для других. Нужно только захотеть, чтобы всё было у всех!

– У всех? Для других? – удивился Мурзик. – Мы, коты, так не можем. Нам бы хватать и цапать только для себя.

– Сорви мне, пожалуйста, вон ту ватрушку! – попросила девочка.

– Для тебя попробую, – ответил Мурзик. – Нет, попытаюсь. То есть попробую попытаться. Вернее, попытаюсь попробовать.

Он прижался к земле, прыгнул и с криком: «Моя! Моя-а-у!» – рухнул вниз.

И тут сразу умолкла музыка, погасли радуги, хлынул ливень, все кинулись из сада. Вдруг зонтик в руках у Маши сам раскрылся и засветился, чтоб видно было, куда идти. А клубок был до того тёплый – грел Маше руки.

– Знаешь что! – сказал Мурзик, когда ворота захлопнулись за ними. – Ты позаботилась обо всех, а о тебе никто. Вот сад и рассердился!

– Ты так думаешь? – спросила девочка.

И проснулась.

Мурзик сидел у кровати и умывался.

– Мурзик, на самом деле ты сорвал бы для меня ту ватрушку?

«Мур! – весело ответил Мурзик. – Мяу!»

Гиппопоташка

Жил-был Гиппопоташка, милый-премилый. Однажды он бежал по зелёному лугу у себя в Африке, по своей любимой тропинке, и следом за ним бежала его тень. Гиппопоташка очень любил бегать, прыгать и петь на этой тропинке. Один конец её упирался в зелёные джунгли, а другой – в синюю реку. И то и другое – и джунгли и река – были прекрасны.

Остановился Гиппопоташка у реки. Посмотрел направо одним глазом, а там его тень на песке так прекрасно нарисована. Посмотрел в воду, а там его весёлая мордочка вырисовывается и солнце над ней. И Гиппопоташке тоже захотелось рисовать. Что такое «рисовать», он не знал. Просто ему очень захотелось рисовать. Захотелось – и всё!

Он стал искать себе карандаш. Что такое «карандаш», он, конечно, не знал. Совсем не знал. Нашёл большую ровную палку, решил, что это карандаш, и очень обрадовался. И он пошёл по траве.

В цветах он нашёл полянку. Синий ручей тёк посередине, а вокруг был жёлтый песок.

«Очень хороший альбом, – подумал Гиппопоташка, медленно обходя жёлтую поляну. – Очень хороший!»

Что такое «альбом», он, конечно, тоже не знал, но почему-то догадался, что страницы альбома должны быть гладкими. И он ходил и трамбовал, ходил и утрамбовывал своими толстыми лапками жёлтый песок. И песок стал тугой и гладкий.

И Гиппопоташка стал рисовать. Он нарисовал дом, и цветочек рядом, и дерево, и солнце. Он рисовал и пел. И так получилось красиво, что Гиппопоташка очень захотел показать кому-нибудь рисунок и позвал своего лучшего друга Ихтиозаврёнка.

Ихтиозаврёнок смотрел, а Гиппопоташка молча стоял рядом.

– Вот это да-а! – сказал поражённый Ихтиозаврёнок.

– Тебе понравилось? – спросил Гиппопоташка.

– Очень! – в восторге ответил Ихтиозаврёнок.

– Это я нарисовал, – скромно объяснил Гиппопоташка и стал смотреть в сторону.

И вот уже бабочки, стрекозы и летучие ящеры закружились над жёлтым альбомом. Они разглядывали рисунок, а Ихтиозаврёнок с восхищением смотрел на своего друга.

Потом Гиппопоташка и Ихтиозаврёнок сбегали в лес и принесли оттуда длинные ровные палки. Получились рамки для рисунка, и он стал ещё красивее.

Друзья играли в лесу и на реке, а потом приходили взглянуть на рисунок. Он всегда оставался таким же и на том же самом месте, а не убегал и не пропадал, как тень или отражение. И всегда рядом с ним стояли какие-нибудь звери, и смотрели на рисунок, и обсуждали, и радовались.

Зверик

У мамы Зверуши был маленький Зверик. Жили они за далёкими оврагами, за буграми и лесами. Мама Зверуша была большая, добрая, лохматая, шерсть у неё была зелёная, как трава, а глазки синие, как лужицы в траве. Зверик был такой же, как мама, лохматый, зелёный, но только маленький. Но лес у них был не зелёный, а красный и трава красная, как осенние листья. Зелёные звери в красном лесу.

Один раз Зверуша говорит Зверику:

– Не уходи от меня далеко, а то потеряешься.

Обещал Зверик. А когда мама уснула, ему стало скучно, и решил он прогуляться. Сначала он прогуливался вокруг мамы, но круги становились всё больше, и Зверик отходил от мамы всё дальше. И вдруг он увидел бабочек. Побежал за ними да и убежал из своего леса. Прибежал в такой лес, как наш, где листья и трава зелёные. И не стало Зверика видно!

Проснулась мама – нет Зверика. Она его искать! Искала, искала – нет нигде. Только следы нашла. Привели те следы в Зелёный лес. А Зверик увидал маму и решил с ней в прятки поиграть. Сидит и не откликается. Искала, искала его мама, звала, звала и ушла совсем в другую сторону. Тише и тише её голос, тише и тише, а когда совсем пропал, испугался Зверик – и бежать за мамой вдогонку. Бежит, бежит, а догнать не может. Ещё бы, поди догони!

Заплакал он, а выйти из зелёной травы боится. Тут его никто не разглядит, не тронет. И догадался он по краю бежать. По зелёной опушке бежит, на красную смотрит! И видит: мама его в Красном лесу стоит, большая, зелёная, далеко видно! Это она нарочно, чтобы Зверик увидел её. Зверик из лесу прямо к ней. Мама и шлёпать его не стала – так обрадовалась сыну.

Старушка-Завидушка

Тёмное болото, топкое болото, тощие осины растут у трясины, под ними избушка, как сухая краюшка, в избушке старушка, Старушка-Завидушка. Сама с локоток, на голове платок. Живёт на болоте по своей охоте.

Её подружки – лягушки.

Лягушки: «Ква-ква-ква!»

Старушка: «Пошли вон!»

Вот и поговорили.

Дом у неё был маленький, чёрненький – ну, как позавидуют.

Сидит Старушка-Завидушка в тёмном углу и шепчет:

– Убирать – скучно, вязать – скучно, шить – скучно, стирать – скучно, жить – скучно, умирать – скучно. Пойду да посмотрю, как люди живут.

Пошла в деревню, поселилась в крайней избе.

Невелика – под лавкой и не видать.

И стал муж жену ругать:

– Всё не так, как у людей! А дети? Вот у людей дети как дети. А это что за дети! Сейчас возьму ремень!

А жена мужа ругает:

– Да что ж ты делаешь, грубиян этакий? Всё не так, как у людей! У людей отцы как отцы…

Жила-жила у них Старушка-Завидушка, пока не надоело. Услыхала, что в городе лучше, взяла котомку, пошла в город. Пришла вечером, её в темноте и не заметили.

И вот ночью в городской квартире ключ сам собою повернулся в замке, дверь чуть скрипнула, приоткрылась, закрылась. Но все спали. А если бы и не спали, ничего бы не услышали – так тихо пробрался кто-то. Сначала Старушка-Завидушка в тёмный шкаф залезла, а потом поселилась у девочки под кроваткой.

Была девочка как девочка, стала незнамо кто.

– Хочу того! Хочу этого! У подружки платье лучше! У другой – сапоги! У третьей – пальто!

Замучились с ней, не знают, что и делать. Даже самой Старушке-Завидушке её крики надоело слушать.

Собралась раз эта девочка на день рождения к мальчику Пете. Купили ему в подарок большого мишку. А девочка вынула мишку из коробки:

– Сама хочу такого!

Коробка открыта. Старушка-Завидушка – раз! – и залезла вместо подарка.

– Поздравляем! Вот тебе подарок!

Открыли коробку, а там кукла. Да чудная какая! Кукла-старушка, сама с локоток, на голове платок.

А девочка Старушку-Завидушку подарила и опять стала хорошей:

– Сейчас я мишку принесу! Там мишка должен быть! Я нечаянно перепутала!

Принесла скорее мишку, а коробка пуста. Старушки-Завидушки и след простыл. Давно под кроватью у мальчика сидит. Ну, да все решили, что девочка ту куклу домой унесла.

Да не унесла ведь! И началась в доме у мальчика совсем другая жизнь: не жизнь, а горе!

Только и слышится:

– Хочу да хочу! У всех есть, а у меня нет! Вынь да положь!

Замучились родители. И решили послать сына летом в лагерь – пусть поживёт с ребятами, подумает да оглядится. Как стали собирать чемодан, Старушка-Завидушка там еле-еле поместилась.

А в лагере перебралась к другим ребятам. Так теперь и переходит от одного к другому, и не знаешь, у кого она сейчас. Ох, и хитрая она, эта Старушка-Завидушка!

Разиня и Растяпа

Встретились на улице Разиня и Растяпа. Разиня нёс молоко – кашу варить, а Растяпа – белила, потолки белить. Постояли, потолковали и попрощались.

Сварил Разиня кашу, ест и ругается:

– Ну и молоко! Бензином, что ли, коров поят?

А Растяпа белит потолок. Белит-белит, а потолок всё грязнее становится.

– Ну и краску делают! – ругается Растяпа. – Разве такой краской можно работать?

– Не стану есть такую кашу! – сказал Разиня, пошёл в магазин и купил макарон полную сумку.

А в сумке – дыра. Идёт и теряет макароны.

Растяпа идёт навстречу. Остановились, побеседовали и разошлись, каждый по своим делам.

Видит Растяпа: валяются на дороге белые палочки. Остановился – такой хороший заборчик для грядки с огурцами получится, курица не проскочит. Ровные палочки, одна к одной!

Втыкает белые палочки в землю, а курица с цыплятами идут следом и клюют. Склевали макароны, пошли на грядку огурцами закусывать.

Обернулся Разиня:

– Батюшки! Куда забор-то подевался?

Встретились Разиня с Растяпой на улице.

– Хороша у меня собака! – говорит Разиня. – На своих не лает, чужих не пускает. И щенки такие же!

– А у меня свинья хорошая, – говорит Растяпа. – Очистки, объедки, корки – ничего не пропадает. Всё подчистит! И поросята такие же!

Пришёл Разиня домой, поскользнулся на арбузной корке. Лежит и думает: «Дом без свиньи не дом, хозяйство не хозяйство!»

А в дверь стучит Растяпа:

– Давайте меняться. Вот вам чудо-поросёночек, весь в мать. А взамен пожалуйте мне щенка.

Поменялись, поблагодарили друг друга и простились. Но вместо щенка Растяпа нечаянно забрал своего поросёнка. Сунул его в конуру, положил косточку, ждёт, когда тот затявкает.

А Разиня определил щенка прямо в хлев. Глядит в оконце, тревожится: «Что-то поросёнок помои плохо хлебает. И хрюкает как-то странно, всё на собачий лай перескакивает».

– Ох, ну и жара, никогда такой не было! – сказал Разиня летом и затопил печку.

В гости пришёл Растяпа и удивился:

– Жара на улице, да ещё печку натопили!

– Вот и хорошо! – говорит Разиня. – Мне тут жарко, подойду к печке, а там ещё жарче. Я опять на лавочку – хорошо, прохладно! Попробуйте!

Подивился Растяпа уму своего друга. И вот зимой озяб Растяпа в холодном доме, выскочил на улицу – там ещё холоднее. Сидит дома, греется. Потом опять на улицу. Потом в дом. Так и скакал, пока не простудился. Еле-еле вылечили.

Шли Разиня и Растяпа друг к другу в гости. А на пути – лужа.

– Вот как надо прыгать через лужу! – сказал Разиня. – Ой, нет! Не так!

– Эх ты, Разиня! Вот как надо! – сказал Растяпа и прыгнул. – Ох, я хотел не сюда!

– Эх вы, разини! – сказал проходивший мимо человек. – Вот как надо.

И засыпал лужу.

У Разини на доме прохудилась крыша.

– Надо починить, – решил он и сделал лестницу, но сэкономил. Короткая вышла лестница, не достаёт до крыши. – Пойду к другу, попрошу у него лестницу взаймы.

Пришёл и видит: лежит Растяпа в траве возле дома, охает. А к дому прислонена лестница. Высокая, выше крыши. Растяпа сэкономил несколько ступенек – обойдусь без них, так, мол, влезу, ноги длинные!

Разиня Растяпу пригласил в гости.

– Спасибо! Приду! – сказал Растяпа. – И вы ко мне приходите!

Сидит Растяпа вечером за накрытым столом, ждёт гостя.

Разиня тоже приготовил полон стол угощения, сидит ждёт. Ждал-ждал Разиня, надоело, пошёл к Растяпе: «Ах, он такой-сякой! Обещал прийти!»

Идёт, а навстречу ему Растяпа:

– Вы почему не пришли?

– А вы почему не пришли?

– Я вас ждал!

– А я вас ждал!

Перестали сердиться, посмеялись и попрощались. На ночь глядя какие уж гости! Завтра встретимся!

На следующий день Растяпа – дверь на замок, идёт к Разине.

Разиня тоже повесил на дверь замок, идёт к другу.

Пришли оба в гости, а вместо хозяев – замки́. До того рассердились! Шагают по домам. А на середине дороги – хлоп! – лбами столкнулись и оба шлёпнулись. Сидят, друг на друга глядят.

– Вы где были?

– У вас в гостях. А вы где?

– У вас.

Как давай они хохотать! И помирились. И говорят, даже перестали быть разинями и растяпами.