Текст книги "Научи меня мечтать (СИ)"
Автор книги: Таня Совина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
50
Первый учебный день в новом колледже. Помню свое волнение и предвкушение, когда ступала на территорию Колумбии. А сегодня ничего. Пустота.
Если бы не Джекки, я бы плюнула на все. И на учебу, и на жизнь в целом. Она двигается вперед, не оглядываясь на проблемы, и тащит меня за собой. Говорит, что не стоит зацикливаться на том, что произошло. Лучше попытаться найти что-нибудь хорошее здесь и сейчас. Но в мыслях я все еще пребываю в своей старой жизни и не хочу искать плюсы в ссылке.
Ей легче так рассуждать. Ее шантажом не выгоняли из города. Предложили работу – Джекки согласилась. Возможно, через неделю, месяц или год она уедет, когда Зака прооперируют. Будет помогать ему пройти реабилитацию, освоиться в социуме. У меня возможности уехать и позаботится о маме нет и не будет.
На ее место могут прислать какого-нибудь отморозка, с которым нельзя договориться о поблажке.
Медленно тащусь рядом с Джекки, не обращая внимания на студентов, с интересом рассматривающих нас. Мы как пришельцы – главное событие сегодняшнего дня.
– Мы могли бы с кем-нибудь подружиться, – я поднимаю на Джекки удивленный взгляд, – устроить вечеринку, встряхнуть местных. Друзья здесь не помешают.
– Дружба предполагает доверие. А вся моя биография – выдумка, – возражаю я. – Что будет, когда меня спросят о том, чего нет в файле?
– Расскажи что-нибудь из своей реальной биографии, – пожимает плечами Джекки.
– А если в моей биографии не будет ничего подходящего?
– Выдумай.
– Как у тебя все просто, – говорю недовольно.
– Нет, это ты все усложняешь. Неужели, так хочется быть одинокой?
– У меня пока что есть ты. Тебе врать не нужно.
Наш спор прерывает девушка, появившаяся перед нами как из-под земли.
– Привет, – сияет она улыбкой, – я Эли. Вы новенькие?
Зачем спрашивает, если это очевидно. Равнодушно ее осматриваю. Невысокая симпатичная блондинка, одетая в странную цветастую юбку и бесформенную рубашку.
– В Чико нечасто встретишь новые лица, – тараторка и слова не дает вставить. – Мы все очень рады вашему появлению.
От ее голоса начинает болеть голова. Рейчел – болтушка. Но эта ее особенность казалась милой, и я видела, как легко Рейчел переключается на серьезный лад, превращаясь в рассудительную внимательную работницу.
А от Эли исходит такой поток слов, что в нем теряешься. Может ее держали с кляпом всю жизнь, а недавно отпустили.
Джекки бросает на меня испуганный взгляд.
– Заводи дружбу, – ехидно ухмыляюсь ей и ухожу в сторону кампуса, обогнув Эли.
Девушка заикается, теряясь от моей грубости, но через секунду тряхнув головой продолжает трепаться как ни в чем не бывало, сосредоточив все внимание только на Джекки.
В здании стоит ужасная духота. На улице хотя бы дует прохладный ветерок, а внутри нещадно припекает солнце. От резкой сметы температур начинает кружиться голова и подкатывает тошнота. Или это от того, что практически ничего не ем.
Опираюсь на стену, стараясь устоять на ногах. Кто-то хватает меня за локоть.
– Ты в порядке?
Перед глазами мелькает размытое пятно. Зажмуриваюсь и несколько раз глубоко вдыхаю спертый воздух. Помогает плохо.
– Эй, – кто-то настойчиво пытается до меня докричаться.
Открываю глаза, с трудом сфокусировав взгляд. Обеспокоенная Джекки машет рукой перед моим лицом.
– Все хорошо, – заверяю ее, – просто здесь очень душно.
Студенты, ставшие свидетелями этой сцены, смотрят на меня как на чудачку.
– Чего уставились? – громко произношу я. – Шоу закончено.
Студенты начинают шептаться и постепенно расходиться. Джекки неодобрительно поджимает губы. По легенде я должна быть тихой скромницей, которая занята только учебой и не высовывается.
Но за две недели, проведенные здесь спектр эмоций поблек. Иногда я задыхаюсь от боли, когда вспоминаю счастливые моменты с родными. Иногда взрываюсь от гнева. В эти моменты я срываюсь на Джекки, но она игнорирует мои вспышки агрессии. И тогда я быстро сдуваюсь и приходит апатия. Не чувствую ни боли, ни сожаления.
– Слушай, – Джекки понижает голос, чтобы слышала только я, – а ты случайно не беременна?
– Не болтай ерунду, – огрызаюсь я.
– Ты же говорила, что в Нью-Йорке у тебя был парень. Не поверю, что вы не занимались сексом.
– Всего два раза было.
И один из них без презерватива. Головокружение наваливается с новой силой. Я точно помню, как Чарли кончил мне на спину. Но достаточно крохотной капли спермы…
А если вспомнить, как рано родила бабушка, а затем и мама, складывается ощущение, что у женщин семьи Донован на роду написано быть молодыми мамами. И не всегда с отцами.
– Судя по твоей бледности, ты допускаешь такую возможность, – шепчет Джекки. – Поехали к доктору.
– Пропустим первый день в колледже? – напоминаю я.
– Плевать. МакБрайеру, естественно, сообщат, но я скажу, что траванулась, а тебя одну не отпустила.
– Давай не будем привлекать внимание Дьявола. Съездим после занятий.
Джекки неохотно соглашается и ведет меня в туалет. Умываюсь холодной водой, пока лицо не начинает сводить. Перед зеркалом не задерживаюсь, я знаю, что увижу: бледную кожу, впалые щеки, безжизненные как у трупа глаза. Косметикой не пользуюсь, не вижу смысла. Перед кем мне красоваться.
* * *
После занятий Джекки, не слушая возражений, запихивает меня в машину. Пока едем в клинику, ловлю себя на мысли, что Чико очень красивый город. Много зелени, дома максимум четыре этажа, чисто, спокойно. Жить здесь точно не хочется, а вот приехать отдохнуть от суеты мегаполиса то, что нужно.
Интересно, Чарли уже забыл о моем существовании? Он никогда не говорил, что любит. Хочет, нравлюсь – да, но о большем речь не шла. Я тоже не призналась в своих чувствах и жалею об этом. Хотелось бы, чтобы он знал. А если я все-таки беременна? Справлюсь ли одна?
Меня подбрасывает на кресле, перевожу на Джекки взгляд полный слез и паники:
– Если… – заикаюсь, – если я беременна. Как думаешь, что сделает МакБрайер?
Слезы начинаю градом течь по лицу.
– Не паникуй раньше времени, – строго говорит Джекки, – мы приехали. Сейчас все узнаем и уже тогда будем думать.
POV Чарли
– КАК ТАКОЕ МОЖЕТ БЫТЬ?! – ору на весь кабинет на Ника. – КАК ДЕВЧОНКА БЕЗ ДЕНЕГ И СВЯЗЕЙ МОГЛА ПРОСТО ИСЧЕЗНУТЬ?! ЧЕМ ВЫ ВООБЩЕ ЗАНИМАЕТЕСЬ, ПОЛУЧАЯ ОГРОМНУЮ ЗАРПЛАТУ?!
Ник сжимает кулаки, но молчит. Знает, что сейчас со мной бесполезно спорить.
Первую неделю я злился и переживал. Сначала неполадки с самолетом отодвинули вылет на пару дней. Хотя я почти не сомневаюсь, что это дело рук МакБрайера. А затем погода испортилась и нас не могли забрать с острова еще пару дней.
Как только мы, наконец, вырвались с проклятого отдыха, то разбежались по городу как ищейки. Клэр и Том сразу ринулись в Бронкс, а я собирать все возможные силы и выслушать доклад Ника о проделанной работе.
Когда Клэр рассказала о Ташиной маме, я сразу же попросил Тома позвонить Нику.
Сколько же моя девочка вынесла на своих хрупких плечиках. Узнать, что твоя мама может умереть сразу после похорон деда, все равно что очутиться в кошмарном сне без возможности выбраться.
А потом еще и Картер. Если этот ублюдок что-то с ней сделала пока меня не было, я его убью.
Отчет Ника не пролил свет на то, куда исчезла Таша. Кто-то сделал анонимное пожертвование и началась подготовка. Я связался с лечащим врачом. Доктор Ниман про источник денег тоже ничего не знал. Ему сообщили о поступлении и дали отмашку.
Договорился с руководством больницы, что все расходы я беру на себя, а уже поступившие деньги пусть пока хранятся. Если владелец объявится мне немедленно сообщат, а если нет, то они станут пожертвованием в фонд врачей.
Наведался к Картеру. Гаденыш что-то вякнул, что Таша обычная шлюха и нашла себе спонсора побогаче. Надеюсь, врачи смогут собрать его физиономию. Картеры на грани разорения, контракт с нами должен был спасти их компанию. Что ж, за длинный язык я подтолкнул их к краху ближе. Если Картер-старший не идиот, он соберет остатки и свалит в филиал в Лос-Анджелесе.
Ник добыл записи с камер наблюдения по маршруту Таши. Это ничего не дало. На камеры больницы попала только моя девочка. Сердце сжимается, когда я вспоминаю ее ссутулившуюся крохотную фигурку. Потом она выходит из зоны видимости и появляется только у квартиры Клэр с какой-то блондинкой.
Вторая неделя прошла, а результатов – ноль. Я уже не злюсь, я в бешенстве. Вся компания забывает, как дышать, когда я появляюсь в зоне видимости. Даже Том уже не встревает. Он переживает и за Ташу, и за меня. Но больше всего за Клэр.
Сегодня Ник сообщил, что Таши Донован не было ни в аэропорту, ни на вокзалах, и я просто рассвирепел. Человек не может раствориться в воздухе, она же не Джейсон Борн.
В кабинете повисла гнетущая тишина. Клэр сидит на диване и тихо всхлипывает. Каждый раз, когда надежда на зацепку рушится, это ломает ее сильнее и сильнее.
Мертвую тишину разрушает стук в дверь. Заглядывает Шеннон. Ее глаза быстро пробегаются по присутствующим, сглатывает и запинаясь произносит:
– Чарли, тут проект… Ты сказал, что лично утвердишь…
В надежде, что работа отвлечет от очередного краха, киваю Шеннон. Она отдает папку и отходит к Клэр.
– Клэр, что случилось? Почему ты плачешь? – доносится тихий взволнованный голос Шеннон.
Сначала Клэр молчит, а потом еле слышно шепчет:
– Таша исчезла. Я волнуюсь за нее.
– Как исчезла? Когда? – вскрикивает девушка и переводит на меня взгляд.
Кратко все ей рассказываю. Шеннон зарывается руками в волосы и с силой их сжимает.
– Почему вы мне ничего не сказали? – стонет она.
– Ты с самого начала невзлюбила Ташу. – огрызается Клэр. – Так почему мы должны были что-то тебе сообщать?
– Потому что, – Шеннон обводит нас отчаянным взглядом, – она моя сестра.
51
Сказать, что я в шоке ничего не сказать. Я просто охреневаю от такой новости. Только Клэр не кажется удивленной, она равнодушно пожимает плечами:
– Это не делает вас семьей.
– Ты права, – Шеннон говорит спокойно, игнорируя нападки блондинки, – но я хотела и хочу узнать Ташу лучше.
– Зачем?! – кричит Клэр. – Что ты от нее хочешь?! Запомни, я не позволю ее обижать, если… – девушка поджимает губы и исправляется, – … когда мы найдем ее!
Встреваю в спор девушек:
– Шеннон, расскажи все по порядку. Может это как-то поможет ее найти.
Говорю Рейчел, что на сегодня меня ни для кого нет и, достав припрятанную бутылку виски, закрываю кабинет.
Шеннон закрывает ненадолго глаза, погружаясь в воспоминания.
– Однажды мы с отцом очень сильно поругались, и он наказал меня, заблокировав кредитки, – вздыхает она. – Тем же вечером я решилась стащить немного налички из его сейфа. За восемнадцать лет впервые туда заглянула. На глаза попались фотографии с женщиной и девочкой лет четырнадцати. Там же лежала папка с документами – информация на Лину и Ташу Донован, – Шеннон отпивает из стакана и морщится. – Я была так зла. Возненавидела их, думала поэтому родители не могут ужиться.
– Но Таша ни в чем не виновата! – кричит Клэр.
– Да, знаю я! – терпение Шеннон лопается, и она начинает кричать в ответ. – Сейчас знаю! Но в тот момент, мне хотелось придушить гадину, соблазнившую отца и посмевшую родить! – Шеннон допивает остатки виски, и я подливаю еще.
Семьи часто неидеальны, но узнать об измене, а особенно увидеть воочию – очень тяжело.
– Мне потом мама рассказала, что отец любил Лину и долго не мог забыть, – уже спокойно продолжает Шеннон. – А наша семья лишь карточный домик, построенный дедом. Я очень долго не могла вернуться в Вашингтон, погрузилась в учебу, и постепенно она вытеснила боль и обиду.
– Ты когда-нибудь разговаривала с отцом об этом? – задаю мучающий меня вопрос.
– Хотела однажды. Прилетела на праздники ночным рейсом. Мамы не было, только пьяный отец. Он меня даже не узнал, – горько усмехается девушка, – начал рассказывать, как любил Лину и как сильно дочь на нее похожа. Из его пьяного бреда я поняла, что дед сделал все, чтобы они никогда больше не виделись, а еще что у Лины погиб отец и она сама может умереть.
– Значит Майкл знал об интрижке Эрика, – делаю вывод. – А выбор колледжа никак не связан…?
– Отчасти, – перебивает Шеннон, – в глубине души я надеялась, что Таша сюда вернется. Еще я хотела причинить боль отцу. Он всегда избегал любых разговоров о Нью-Йорке, а я только о нем и говорила, когда пришло письмо с приглашением.
– Ты думаешь дед как-то причастен к Ташиному исчезновению? – после короткой паузы спрашивает Шеннон. – Но он все время был с нами.
– Майк никогда бы не стал заниматься этим лично, – отвечаю я, – а Эрик прилетел вечером. Почему он задержался? Он оставался в Вашингтоне?
– Я… я не знаю, – заикаясь выдыхает Шеннон, – он сказал, что ему нужно решить какую-то проблему. Когда мы с мамой уезжали, он был дома, – девушка задумчиво закусывает губу, – Но мы выехали так рано. Было еще темно, я на ходу засыпала. Не помню, как папа себя вел.
Шеннон поднимает на меня виноватый взгляд. Улыбаюсь, слегка приподняв уголки губ. Она достаточно помогла. Поворачиваюсь к Нику:
– Что скажешь?
– Предполагаю, что Эрик смог бы вернуться в Нью-Йорк, встретиться с Ташей, а вечером улететь на остров. Если Таша так похожа на мать, то вероятно на приеме он сразу ее узнал. Шеннон, а Эрик в курсе, что ты знаешь о родстве с Ташей?
– Я так и не призналась, что залезла в его сейф. Возможно, – спрашивает она, – что моя семья не имеет к этому никакого отношения?
– Маловероятно, – отвечает Ник, разрешая ее надежду. – Как не посмотри, но МакБрайерам выгодно, чтобы Таша уехала. И возможности быстро спрятать человека у них есть. И рычаг давления – больная мать.
Мне становится жаль Шеннон. Родиться в семье, которая не считается с людскими жизнями, играя с ними как шахматными фигурками. Майкл и Шеннон вертел как хотел, лишь бы поставить на поле в выгодное положение.
– Ты не знаешь эту девушку? – Ник протягивает Шеннон снимок блондинки, снятый возле дома Клэр.
Она долго всматривается в некачественную фотографию, а мы замираем в ожидании. Я кажется даже дышать перестаю.
– Она, – нерешительно произносит Шеннон, – похожа на Джекки Эдисон, работает в службе безопасности отца.
Вот и еще одна ниточка, ведущая к Эрику. Сжимаю кулаки так, что суставы хрустят. Готов сорваться и поехать к нему. Выбить из него правду кулаками.
– Я должна что-то сделать, как-то помочь, – категорично заявляет Шеннон, вытирая слезу, катящуюся по щеке. – Не хочу, чтобы Таша страдала из-за игр деда. Из-за моей глупости. Не нужно было знакомить ее с отцом.
– Кстати, меня очень интересует зачем ты это сделала? – зло спрашивает Клэр.
– Хотела показать, что знаю его секрет.
– Идиотка! – кричит блондинка и вскакивает с дивана. – Вместо того, чтобы лично разобраться с отцом и решить свои проблемы с ним, ты повесила на спину Таши мишень! – Клэр всхлипывает и тихо горько говорит. – Она никогда не искала с вами встречи, ничего не просила. Даже когда Лина заболела. Ты выплеснула свою детскую обиду на человека, который даже не подозревал о вашем родстве.
– Я знаю, – отчаянно заверяет ее Шеннон, – я должна ее найти, все рассказать и вымаливать прощение за все, что сделала.
– Мы найдем ее, – заверяет Ник, – теперь есть зацепка, мы знаем куда копать.
– Я позвоню отцу, – говорит Шеннон, доставая телефон.
– Не надо, – останавливаю ее, – Эрик может ее перевезти или что похуже.
– Папа не причинит ей вреда. Он либо подтвердит, что причастен и мы будем искать. Либо все опровергнет, и мы не потеряем время зря.
– Он может соврать, – говорит Ник.
– Я об этом узнаю, – заверяет Шеннон.
– Эрик сейчас в Вашингтоне? – спрашиваю я, дождавшись кивка, поворачиваюсь к Нику. – Есть надежный человек, который сможет проследить за ним?
Он кивает и достает телефон, после короткого разговора сообщает:
– Через полчаса мой знакомый будет на месте. Он сможет проследить только за домом и если мистер МакБрайер куда-то поедет.
Этого пока достаточно. Киваю Шеннон, чтобы звонила.
– Я начну издалека, – тихо говорит Шеннон и кладет телефон на столик, включив громкую связь.
– Привет, дочь.
– Привет, пап. Надо поговорить.
– И почему ты не звонишь просто так, – устало произносит Эрик. – Что опять случилось?
– Все тоже самое. Когда дед перестанет чудить и оставит нас с Крисом в покое? Мне нужно сосредоточиться на подготовке к свадьбе, а не к разборкам.
– Он отстанет, когда получит свое.
– Мне все это осточертело, я так больше не могу, – всхлипывает Шеннон.
– Милая не стоит плакать, – утешает ее отец, – все будет хорошо.
– Когда будет? Когда дед разрушит мою жизнь окончательно, как твою. Он всегда влезал во все мои отношения и с друзьями, и с парнями. Последний год в старших классах никто не хотел со мной общаться вне школы. Я была как прокаженная.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Если ему так нужны деньги Хейлов, пусть удовлетворится отношениями Чарли и второй внучки! – истерично кричит Шеннон.
Начала издалека, а заканчивает, вывалив все на голову отца. Не ожидал такого резкого перехода. У девчонки конкретно сдают нервы. Но, возможно, от шока Эрик выдаст информацию, которая поможет.
Ник наклоняется ближе к телефону, чтобы не пропустить ни единого слова, даже брошенного вскользь.
Воцаряется гробовая тишина, каждая секунда которой кажется вечностью.
– Давно ты знаешь?
– Давно.
– Что ж, – мужчина откашливается, окончательно придя в себя, – это невозможно.
– Почему?
– С тех пор как отец узнал, что вы видитесь, она ему поперек горла, – рычит Эрик.
– Пап, мы виделись трижды и, если честно, я хочу ей все рассказать и наладить общение. Вы с дедом весь отдых крутились около Чарли, он не говорил, что хочет уехать с ней вдвоем? Я не встречала Ташу на работе с тех пор, как вернулась.
Я сейчас взорвусь от напряжения. Вот он момент истины. Либо Эрик проболтается, либо солжет.
– Не ищи ее. Не подставляй под удар деда. Ты сделаешь ей еще больнее.
– Еще больнее? Что ты натворил? – выкрикивает Шеннон.
Эрик тихо чертыхается, поняв, что сболтнул лишнего.
– Мне пора, дочь, – говорит быстро и сбрасывает звонок.
– Черт! – Шеннон бьет кулаком по столу. – Я ничего не узнала.
– Не скажи, – улыбается Ник.
– Поясни, – прошу в нетерпении.
– Предполагаю, что мистер МакБрайер выслал Ташу из города под другим именем, а эту блонди, – Ник указывает на фото, – приставил для присмотра. Я просмотрю списки пассажиров еще раз. Будем искать Джекки Эдисон. Или любую Джекки, путешествующую со спутницей.
Глаза Клэр загораются надеждой:
– Списки здесь? – порывисто спрашивает она. – Мы можем просмотреть их все вместе. Это будет быстрее.
Ник уходит, ухмыляясь на нетерпеливость девушки. Да, я и сам готов подпрыгивать в кресле от желания скорее приступить к поискам.
52
POV Таша
Вчера в больнице беременность не подтвердилась. Зато врачи ужаснулись состоянию моего организма. Истощение и подозрение на расстройство питания. Настоятельно рекомендовали остаться у них для проведения дополнительных анализов.
Отказалась наотрез. Не объяснять же врачам, что у меня нет аппетита не потому, что хочу похудеть, а потому что дура, страдающая по любимому, с которым меня насильно разлучили. Плюс к этому переживания за маму.
Джекки больше не разрешила позвонить бабушке. Возможно, позже я смогу ее уговорить.
Меня даже перестала волновать фотография Чарли и Лорен в обнимку. В конце концов это могла быть случайность. Страх затмил здравый смысл. Поднял со дна души комплексы, страхи, недоверие, и я, возможно, приняла худшее решение в своей жизни. А возможно единственный шанс на выздоровление мамы.
Второй день занятий, а я не узнала ничего нового. Есть надежда, что таким способом профессора напоминают пройденный материал, но верится слабо. На это я променяла один из лучших колледжей страны, чтобы МакБрайерам жилось спокойней.
Вчера я досконально изучила документы, которые дал донор. И поняла, воспользовавшись ими, я не смогу причинить серьезный вред их семье. Со всеми деньгами и связями Майкл легко отмоется от моих обвинений.
Он будет выглядеть как отец, сын которого оступился. А я как маленькая злобная дрянь, пытающаяся разрушить крепкую любящую семью, и откусить от денежного пирога кусок побольше.
Сколько раз по телевизору я видела, как журналисты нападают на любовниц политиков. Если не было прямых доказательств, фото или видео, женщин называли лгуньями, мошенницами, шлюхами. Некоторые из них пытались бороться, доказывая, что связь была по обоюдному согласию, его насильно никто в постель не тащил. Но любовницы неизменно проигрывали. На тропу войны выходили политические жены, убежденно говорившие, что в их семье нет места изменам.
Очевидно, что и жена Эрика будет его защищать. Их многолетняя игра в идеальный брак не рухнет с моим появлением.
От донора я получила не гарантии, а мыльный пузырь. Стоило углубиться в чтение, и он лопнул.
– Привет, – в мои размышления врывается голос парня, – не против, если я сяду рядом.
Не дождавшись разрешения, брюнет опускается на соседний стул. Я специально отсела от всех подальше, забравшись на самый задний ряд, но меня не хотят оставить в покое.
– Меня зовут Кевин, – парень наклоняется и шепчет, опаляя дыханием мою щеку.
Дешевый подкат, который не действовал на меня даже в школе.
– Ты вторгаешься в мое личное пространство, Кевин, – шиплю как змея, – отодвинься. А лучше пересядь.
– Мне здесь нравится.
Кевин словно пересмотрел мыльных опер. Продолжает шептать, считая это соблазнительным, и тянется чтобы заправить прядь волос мне за ухо. Нечего распускать наглые конечности. Размахиваюсь и со всей силы бью его по руке.
– Ты что больная?! – взвизгивает местный Ловелас как девчонка.
Берет свои вещи и, не говоря больше ни слова, спускается на несколько рядов ниже. Так-то лучше. Жаль у Джекки сейчас лекция в другой аудитории. Когда она рядом ко мне обычно не подходят. Подозреваю, что некоторые не верят в байку про сестер, и считают нас лесбиянками. Наплевать, пусть думают что хотят.
Стоило облегченно вздохнуть, как появляется Эли.
– Ты молодец, – говорит она, садясь рядом, – Кевин не пропускает ни одной девушки.
Что я могу ей сказать. Мое сердце принадлежит другому.
Меня будто отбросило в те времена после нападения Картера. Не хочу, чтобы ко мне кто-то прикасался. Чарли удалось разрушить мои барьеры. Появится ли когда-нибудь мужчина, который вновь сможет это сделать? Обрету ли я счастье снова?
– Не похоже что ты из деревни, – заявляет вдруг Эли. – Ты как Джеймс Бонд под прикрытием.
Не ожидала от нее такой проницательности. Неужели ее болтливость всего лишь ширма, за которой она скрывает острый ум. Становится стыдно, что я окрестила ее провинциальной дурочкой.
– И откуда, по-твоему, я приехала? – спрашиваю осторожно.
– Не знаю. Возможно, однажды, ты сама расскажешь, – Эли широко улыбается, – не против, если я останусь сидеть здесь. Или ты и мне отвесишь оплеуху?
Мои губы трогает легкая улыбка.
– Не отвешу, если не будешь тараторить как пулемет.
Джекки будет счастлива: я поговорила с кем-то кроме нее.
* * *
Наблюдаю со стороны, как Джекки, разговаривая по телефону, нервно меряет шагами узкое пространство коридора. Через десять минут у нас начинается последняя лекция, и мы можем опоздать. Если честно, меня это мало волнует. Достаю очередную сигарету и выхожу на воздух.
В колледже неимоверная духота. Не представляю, как у студентов еще на расплавились мозги.
Джекки перестает мельтешить и поднимает на меня хмурый взгляд, продолжая разговор по телефону. Хлопаю по кисти, показывая, что мы опаздываем. Она отмахивается будто от пустяка.
Равнодушно пожимаю плечами и отворачиваюсь. Не мне отчитываться перед МакБрайером за прогул.
Через минуту Джекки выбегает из корпуса.
– Таша, мне нужно отъехать. Заберу тебя после лекции. Не смей никуда уходить! – заканчивает строго.
Что-то случилось. Надеюсь, не с ее братишкой. И не МакБрайер отчитал ее за мое здоровье, что было бы абсолютно нечестно, ведь, по большей части, это его вина.
Смотрю, как Джекки с визгом шин отъезжает от колледжа, и бреду в сторону скамеек. Наплевать на лекцию.
Опускаюсь в тени и, прикрыв глаза, погружаюсь в глупые, наивные, несбыточные мечты. Да, теперь по ночам, когда я не могу уснуть, я не повторяю про себя список дел на завтра, не просчитываю варианты достижения цели, а растворяюсь в грезах.
В мечтах я переиграла всю свою жизнь, выдумав красивую сказку. И чем больше я фантазирую, тем сложнее вернуться в реальность и осознать – ей не суждено сбыться. И с каждым разом апатия удерживает меня все сильнее и дольше в своих лапах.
Лекция заканчивается, толпа студентов спешит по своим делам, и я выныриваю в действительность. Обвожу растерянным взглядом территорию кампуса и не вижу знакомой машины.
Жду больше получаса, Джекки все нет. Пытаюсь до нее дозвониться, но меня переводят на голосовую почту. Нет ни злости, ни волнения. Я просто поднимаюсь и иду пешком.
Минут через сорок неспешной прогулки добираюсь до дома. Машина на месте. Значит Джекки прохлаждается, пока я тащусь по жаре в неудобных босоножках.
Захожу в дом, громко хлопнув дверью.
– Таша, – зовет Джекки с кухни.
Если она сейчас предложит с ней поужинать, я разобью ей тарелку об голову. Поворачиваю голову, девушка стоит, облокотившись на плиту. Бледная, руки скрещены перед собой.
Что бы не произошло, сейчас я не готова с ней разговаривать. Молча развернувшись, ухожу в свою комнату и начинаю расставлять учебники из рюкзака на полку. Рутинное занятие и пара минут тишины помогут быстрее остыть и спокойно поговорить.
За спиной хлопает дверь. Не оборачиваясь, грубо выкрикиваю:
– Джекки, свали нахрен и дай мне успокоиться!
Замок на двери щелкает. Что она творит? Нервный смешок слетает с губ. Может, МакБрайер приказал убрать меня и закопать в саду.
Поворачиваюсь и застываю с распахнутыми глазами. Стоило послушаться докторов и остаться в больнице. У меня начались галлюцинации. Зажмуриваюсь и снова открываю глаза, галлюцинация не исчезает.
– Ты настоящий? – хрипло шепчу пересохшими губами.
– Сейчас узнаешь, мелкая.
