Текст книги "Научи меня мечтать (СИ)"

Автор книги: Таня Совина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

44

POV Чарли

Просыпаюсь от громкого стука в дверь. Меган для приличия барабанит несколько раз, а затем врывается в мою комнату.

– Извините, что разбудила, – без тени сожаления произносит она, – я решила занести Таше повседневную одежду и позвать вас к завтраку.

Мелкая кутается в одеяло так что видны только глаза и смущенно произносит:

– Спасибо.

– Как ты себя чувствуешь? – Мег присаживается на край кровати.

Она никогда не смущалась, заходя ко мне в спальню, даже если я был не один. Иногда даже без стука.

– Мег, – произношу настойчиво, – дай нам принять душ и одеться, и за завтраком ты сможешь спросить у Таши все что угодно.

Иначе моя девочка подожжет одеяло раскрасневшимися щеками и забьется под кровать.

– Ой, будто в первый раз.

Мег имеет ввиду что и раньше врывалась ко мне, но мелкая принимает это на свой счет и, краснея еще сильнее, прячется под одеялом с головой.

Я округляю глаза, посылая сигналы сестре, чтобы она наконец свалила. Меган с секунду недоуменно хлопает ресницами и тихо выдохнув «О-о-у», убегает.

Дергаю за край одеяла, но Таша сопротивляется, вцепившись мертвой хваткой.

– Вылезай, она ушла, – смеюсь я.

– Нет. Я останусь здесь до конца своих дней, – доносится приглушенное бормотание.

Тяну одеяло сильнее. Все равно я его уберу. После минутной борьбы сбрасываю его на пол, открывая своему взору шикарное обнаженное тело любимой.

Я столько раз ее ласкал, но ни разу не видел полностью обнаженной. Жадно поглощаю каждый миллиметр, запоминая каждую мелочь.

Длинные ноги, маленькая родинка на левом бедре, гладкая киска, плоский животик с офигенной татуировкой на боку, упругая грудь, смущенный румянец на щеках, растрепанные волосы, разметавшиеся по подушке.

Этот образ никогда не сотрется из памяти. Такое ощущение, что это не у Таши, а у меня был первый раз. Столько женщин перетрахал, но этот образ останется со мной навсегда.

Мелкая разворачивается на живот и тянется за одеялом, чтобы прикрыться, но я наваливаюсь на нее сверху.

– Не смей от меня закрываться, – шепчу ей в ухо.

Таша пытается выбраться из-под меня, но своей возней добивается только того, что у меня встает.

– Чарли, – выдыхает моя девочка, – у тебя там… это…

– Что это? – дразню ее.

– Ты знаешь.

Жаль я сейчас не вижу Ташиного лица.

– Не стесняйся, скажи.

Я толкаюсь членом, зажатым между ягодиц мелкой, и слышу ее слабый стон.

– Произнеси, – шепчу я, продолжая поступательные движения, сжимая грудь и играя с соском.

От симфонии стонов член становится тверже. Еще немного и я кончу Таше на спину.

– Эрекция, – тихо пищит мелкая.

– Умничка. А знаешь, что делают большие мальчики с маленькими девочками, когда у них эрекция? – дразню ее, чтобы боролась со своей стеснительностью.

– Надеюсь трахают, – стонет в ответ.

Не зря преподы распинались, что Таша очень быстро учится. Кто кого сейчас дразнит.

Ну я джентльмен. Если дама просит, кто я такой чтобы ей отказывать. Провожу рукой по ягодице и опускаюсь ниже, чтобы проверить Ташину готовность меня принять. Пальцы с хрупающим звуком погружаются внутрь. Не просто готова, изнывает от желания.

Хватаю Ташу за бедра, приподнимая попку. Коленями развожу ее ноги шире и начинаю медленно проталкивать член, стараясь не забыть, что у мелкой это только второй раз и она слишком узкая. Погружаюсь по самые яйца и замираю на мгновение, пусть привыкнет. Но у Таши другие планы. Моя нетерпеливая девочка сама начинает двигаться. Сначала медленно, подстраиваясь, слегка меняя угол проникновения. Но как только привыкает, движения становятся быстрее, и стоны заполняют комнату.

Сжимаю ее бедра сильнее и сам начинаю задавать темп. С оттяжкой, резко погружаясь по самые яйца. Пот тонкой струйкой стекает по позвоночнику. Ташины крики заводят, приближая к финалу. Просовываю руку и начинаю массировать клитор.

Мелкая долго не выдерживает. Прогибается в пояснице и начинает сокращаться вокруг члена. Еле успеваю вытащить его, чтобы с рычанием кончить на спину Таши. Впервые забыл про презерватив. Заваливаемся на бок, прижавшись друг к другу и тяжело дыша.

Я мог бы провести так остаток жизни: в объятьях моей девочки после крышесносного секса, поглаживая ее влажную кожу и вдыхая аромат волос.

45

POV Таша

Когда мы с Чарли спускаемся к завтраку, все уже сидят за столом. Замечаю понурый вид подруги, но узнать в чем причина не получается: на меня обрушивается шквал вопросов от миссис Хейл. О самочувствии, семье, учебе, работе.

– Мам, хватит мучать Ташу, – просит Меган, – дай ей покушать. Девочке надо восстановить силы.

Мег хитро мне подмигивает, и я чуть не давлюсь соком. Отставляю стакан подальше, чтобы не рисковать.

Вижу во взгляде Клэр недоумение, сменяющееся хитрым блеском. Краснею и сосредотачиваюсь на тарелке с едой, кожей ощущая ее жажду устроить мне допрос.

После завтрака узнаем, что Лексус требует капитального ремонта и в ближайшее время ездить на нем не получится.

– Может, я куплю тебе новую, – предлагает Том.

– Не стоит. Я что-нибудь придумаю, – отказывается Клэр.

Предполагаю, что стоимость ремонта будет огромной. Мы обе понимаем, что к Маркусу обращаться бесполезно. Он скажет: сама разбила, сама чини.

Пока Клэр копается в машине в поисках своего телефона, я разглядываю правый бок. Дверь с пассажирской стороны искорежена, даже не верится, что отделалась небольшой шишкой.

Все семейство выходит нас проводить, и Анджела просит приезжать почаще. Не могу ей обещать, но говорю, что постараюсь.

В Нью-Йорк возвращаемся весело болтая. От вчерашней метели не осталось и следа. Только сугробы на обочине и деревьях.

– Сразу после Рождества мы улетаем в тропики, – неожиданно сообщает Том. – Не хотите с нами?

– Я согласна на что угодно, лишь бы не отдыхать с отцом. – смеется Клэр и грустно добавляет, – Жаль маму от него не оторвать.

– Почему он так приклеен к ней? – спрашивает Томас.

– Думаю, боится, что, ослабив контроль, мама уйдет, и тогда он все потеряет. Он ведь поднялся только благодаря маминому отцу.

– Таша, а ты? – спрашивает Чарли.

– Я не могу…

– Не отказывайся. Мы каждый год там бываем, тебе понравится, – уговаривает он, – разбросанные по всему острову бунгало в отдалении друг от друга. И никого постороннего, кроме пары поваров, охраны и горничных, которые приплывают на катере раз в несколько дней. Там будут только близкие друзья семьи и некоторые партнеры, с которыми в неформальной обстановке будут обговариваться дела. Но нам никто не помешает, если мы этого захотим.

Представляю эту райскую картинку так четко, что ощущаю на коже тепло жаркого тропического солнца. Позволяю себе секунду помечтать, как я в купальнике бреду по раскаленному песку, купаюсь в океане, загораю и… обрываю фантазию.

Глупые мечты. Не думала, что все еще на них способна. Цель не отдых, а работа. Второй семестр будет сложнее, нужно распланировать занятия, какие учебники мне могут пригодиться, что нужно купить маме из лекарств, а я уши распустила, слушая о пляже.

– Не могу. Я обещала провести каникулы с семьей.

– Возьми их с собой, – предлагает Том.

Неожиданный поворот.

– Мама болеет, – осторожно говорю я.

– Что-то серьезное? – Чарли бросает на меня быстрый обеспокоенный взгляд.

– Ничего такого с чем бы мы не справились, – отвечаю с улыбкой.

Клэр недовольно фыркает, и я посылаю ей умоляющий взгляд, чтобы она молчала. Это моя проблема и я справлюсь с ней сама.

– Я мог бы остаться, – предлагает Чарли.

– Не стоит из-за меня нарушать семейную традицию. Когда ты вернешься, мы побудем вдвоем.

– А кто еще полетит? – встревает Клэр.

– Лорен и, возможно, ее бойфренд, – начинает перечислять Томас, – пара компаньонов с женами и МакБрайеры полным составом.

Страх ледяной иглой врезается в сердце. Что если Лорен или Шеннон решат подпортить наши с Чарли отношения.

То того, как я узнала, что Шеннон моя сестра, я думала, что она просто избалованная богачка, а сейчас я не знаю, что от нее ожидать. А Лорен оказалась не просто лучшей подругой Меган и бывшей любовницей Чарли, но и ревнивой стервой. Ели обе эти дряни споются и начнут строить козни, вряд ли я с ними справлюсь.

– Долго вы там пробудете, – уточняю я.

– Три-пять дней, – отвечает Чарли.

Как только приедем домой, попрошу Клэр присмотреться к Шеннон и Лорен.

* * *

Впервые мы с бабушкой встречали Рождество вдвоем. Маму не отпустили из больницы, но мы все равно заехали к ней днем и поздравили. Мне показалось, что ей становится лучше. По крайней мере выглядела она бодрее чем обычно.

Чарли улетает сегодня, и мне тоскливо, что мы ни разу не встретились с того дня как он привез нас с Клэр домой. Зато мы постоянно переписываемся. И чем больше, тем горячее становились сообщения.

Сегодня я проснулась от в шесть утра и больше не смогла уснуть. Потому что фотография сексуального босса в одном полотенце воскресила воспоминания нашей ночи.

Еле смогла позавтракать, все время краснея от картинок в голове. Не думала, что у меня такая развратная фантазия. Провожу несколько часов одна, чтобы бабушка не начала задавать лишних вопросов. Она и так посматривала на меня, будто догадывается о том, что со мной творится.

Плетусь на кухню, где бабуля колдует над обедом. Не успеваем толком поесть, как ее телефон начинает разрываться.

В душе зреет тревога, и накатывает паника. Кто может звонить в праздники. Бабушка берет трубку, и я прижимаюсь к ней, чтобы все слышать.

– Миссис Донован, – раздается отстраненный голос доктора Нимана, таким голосом не сообщают хорошие новости, – сегодня ночью у вашей дочери случился приступ. Все обошлось, но сейчас она в коме. Боюсь, что если мы не сделаем операцию в течении нескольких дней, то…

То она умрет, заканчиваю я. Оседаю на пол, слушать дальше бессмысленно. В голове кавардак из мыслей. Они мечутся как тараканы от света фонарика, но я не могу ухватиться ни за одну из них.

В глазах темнеет, дышать тяжело. Не могу я потерять еще одного дорогого человека. Бабушка все еще обсуждает что-то с врачом. Я не разбираю слов, но по пустому взгляду и бледному лицу понимаю, что все плохо.

Кое-как поднимаюсь и пошатываясь иду в спальню, хватаю телефон и набираю единственного человека, кто может помочь.

Чарли недоступен, наверное, еще в самолете. Нервно вышагиваю из угла в угол, снов и снова набирая номер, хотя и знаю, что бесполезно.

– Таша, – бабушка трясет меня за плечи, не первый раз зовя по имени, я даже не заметила, как она подошла, – собирайся. Поедем в больницу и поговорим с доктором с глазу на глаз.

– Нет, бабуль. Останься, обзванивай всех и проси денег, – наконец, хоть какая-то более-менее здравая мысль возникает в одурманенном паникой мозгу, – я поеду и все разузнаю. Может удастся уговорить врача на операцию с половиной суммы, а остальное отдать потом.

Сборы занимают пару минут. На метро нет времени, так что вызываю такси и мчусь вниз по лестнице. Пока жду машину курю одну за одной, пытаясь придумать решение. Еще несколько раз набираю Чарли – безрезультатно.

* * *

Из кабинета врача мне помогает выйти медсестра, потому что сама я не в силах стоять на ногах. Опускаюсь в мягкое кресло и даю волю слезам. Я плачу, тихо скуля и подвывая. До этого момента еще теплилась надежда, что все обойдется, что я, как всегда, найду способ выкрутиться.

Бабушка написала, что пока не нашла никого, кто смог бы помочь настолько крупной суммой в такое короткое время. А доктор Ниман наотрез отказался браться за операцию. Бездушная скотина.

Хотя зря я его так. Он не может переступить через руководство больницы. Да и такие как я к нему приходят постоянно. Просят, умоляют, требуют, возможно, угрожают.

Кое-как успокоившись, плетусь на улицу. Уговариваю себя, что скоро позвонит Чарли и все решится. Я знаю, он поможет.

Не обращая внимания на холод, иду, не разбирая дороги, пока не наталкиваюсь на крупного мужчину. Извиняюсь и хочу его обойти, но он удерживает меня за локоть. Поднимаю голову, встречаясь с пустыми темными глазами. Он похож на робота: огромный и безэмоциональный.

– Мисс Донован, – произносит бесцветно, – с вами хотят поговорить.

Амбал кивает головой на стоящий рядом наглухо тонированный автомобиль. Не понимаю, кто мог на таком приехать, и кому я так срочно понадобилась. Единственная идея – Брэд Картер.

Вырываю локоть и хочу уйти, но робот оказывается на удивление проворным. Снова хватает меня и заталкивает в салон, не я даже пикнуть.

Когда я встречаюсь с глазами со своим навязанным собеседником, весь воздух покидает легкие. Лучше бы это был Картер.

46

Мне некомфортно под взглядом Эрика МакБрайера. Он равнодушно, но придирчиво сканирует мой внешний вид и слегка морщит нос.

Да, я не выгляжу как принцесса. Честно говоря, я даже на девушку сейчас мало похожа. Я выскочила от бабушки в первых попавшихся вещах, которые увидела в шкафу. Старые джинсы, ставшие мне коротки; выцветшая застиранная толстовка, которая когда-то была ярко-желтая, пальто нараспашку, растрепанный хвост на макушке. И как вишенка на торте распухшее лицо и красные глаза от слез.

Но тем не менее стараюсь держаться достойно: спина прямая, взгляд не отвожу. Мистер МакБрайер хмыкает на мою попытку выглядеть гордо и холодно произносит:

– Полагаю, ты знаешь кто я? – дождавшись моего кивка, он задает следующий вопрос. – Что твоя мать обо мне рассказывала?

– Ничего. До недавнего времени я и имени вашего не знала.

– Не думал, что ты лгунья. Ты ведь сразу меня узнала.

– Потому что в детстве нашла совместную фотографию. Мама подтвердила, что на снимке отец и больше никогда не упоминала. А я перестала спрашивать.

– Маленькая врунья, – зло выплевывает.

Я тоже начинаю злиться.

– Зачем вы задаете мне вопросы, если уже выбрали для себя правду?

– Зачем ты пыталась подружиться с Шеннон? – отвечает вопросом на вопрос.

– Никогда не хотела и не хочу с ней дружить.

У Эрика от гнева багровеет лицо, он открывает рот, чтобы высказать очередную гадость, но я бесцеремонно его перебиваю:

– Мистер МакБрайер, если вы вернулись из Вашингтона и приехали в Бронкс только для того, чтобы хамить и обвинять меня в том, что я не делала, то вы выбрали не то время. Я ухожу.

Дергаю ручку, но двери заблокированы. Смотрю в холодные глаза, приподнимая бровь. Как же она меня бесит. У меня есть дела поважнее, чем выслушивать чушь от донора спермы.

– Сиди и слушай! – рявкает МакБрайер. – Сейчас ты едешь к себе, собираешь необходимые вещи и навсегда исчезаешь из города.

Из меня вырывается нервный смешок, перерастающий в истерический хохот.

– Какого черта я должна это делать?

– Потому что я вылечу твою мать, только на таких условиях.

Истерика резко прекращается, и шестеренки в голове начинают крутиться с бешенной скоростью. Согласие уже готово сорваться с губ, но вместо этого я спрашиваю:

– Что значит «исчезаешь из города»?

– Ты переедешь, сменишь имя и не сможешь общаться ни с кем из знакомых в Нью-Йорке.

– Как вы себе это представляете? Бабушка с ума сойдет, если я просто уеду в неизвестном направлении, ничего не сообщив.

– Ты уже делала так раньше.

Какая осведомленность.

– Не удивляйся, я все о тебе знаю, – насмешливо говорит МакБрайер.

Бред какой-то. Я же не коробка со старыми вещами, которую можно затолкать в дальний угол кладовой и забыть. Все будут волноваться: бабушка, мама, Клэр, Чарли.

Он пока не звонил, но уверена скоро даст о себе знать. Тогда я попрошу его мне помочь. Нужно только потерпеть немного. В крайнем случае, придумаю что-нибудь еще. Я не покину город и людей, которых люблю.

– Если надеешься на Лукаса Монтгомери, – врывается в мои мысли ехидный голос Эрика, – то зря. Его пособия еле хватает, чтобы содержать семью, а вывести деньги из компании без разрешения твоей прабабки он не сможет. Старуха совсем выжила из ума и никогда не позволит ему это сделать, даже если на кону будет стоять жизнь ее собственных детей.

С каким удовольствием он произносит эти слова. Впервые на холодном лице проступают эмоции. Эрик ловит неимоверный кайф, причиняя мне боль и вгоняя в отчаяние.

– А если рассчитываешь на своего сосунка-любовника, то, как ты уже, возможно, догадалась, тоже зря, – МакБрайер улыбается, как змея, заглотившая мышку, того и гляди яд начнет капать. – Ему есть чем заняться на острове. Такие как он, быстро забывают таких как ты. Возможно, полети ты с ними, Хейл поигрался бы еще недельку, а так… увы, – натягивает маску мнимого сожаления, разводя руки в стороны. – Нужно было раньше клянчить деньги. Неужели мать не научила тебя распоряжаться вагиной правильно?

Сукин сын! Я сжимаю кулаки, чтобы не накинуться на МакБрайера с кулаками. Слишком яркая картина стоит перед глазами, как я расцарапываю его мерзкую рожу до костей.

– Не смейте поноси́ть мою маму! Вы о ней ничего не знаете, – глухо рычу.

– Я знаю достаточно, – рычит в ответ, – Я никогда не выпускал ее из виду. И знаю каким местом она зарабатывала. Не раз видел, как к ней бегали мужики, а через пару часов уходили с довольными улыбками. Что ты на это скажешь? – срывается на крик.

– То же что и раньше. Вы ничего не знаете о маме.

– Ты была слишком мала, чтобы что-то понять, – МакБрайер уже берет себя в руки и снова говорит холодно.

– Не пойму никак, – зарывшись руками в растрепанные волосы, горько произношу, – вы всегда в людях только грязь ожидаете увидеть? Так вот, знайте. Мама делала на дому массаж. Помогала людям после операций, травм и подобное. Принимала всех, кто мог заплатить хоть пару баксов. Но вы естественно решили, что она проститутка и даже не попытались с ней поговорить. Если бы вы хоть чуть-чуть ее любили…

– Я ЛЮБИЛ ЕЕ! – МакБрайер так громко и резко орет, что я вздрагиваю. – А она меня выгнала!

– И вы обиделись, как маленькая девочка, которой не дали мороженое.

Знаю, что играю с огнем, дразня Эрика, но не могу остановиться.

– Мама никогда бы не смогла, быть тайной любовницей. Она хотела, чтобы любимый мужчина принадлежал ей полностью, – повышаю я голос. – Вы поэтому засунули ее в Балтимор, чтобы она случайно не встретилась с вашей женой в Вашингтоне?

– Я защищал ее! Только не от жены, а от своего отца. Он страшный человек. Не остановится ни перед чем, чтобы стереть пятно с репутации. И сейчас это пятно – ты.

МакБрайер тычет в меня пальцем, словно я виновата, что родилась на свет. Такого унижения я еще не испытывала. Родной отец назвал меня маленьким грязным секретом.

– Просто оставьте меня в покое. Вы мне никто, и я не хочу иметь к вашей семье никакого отношения. Забудьте о нашем существовании, – прошу я.

– Не могу, – рушит мою надежду донор спермы, – ты уже попала в прицел Майкла МакБрайера. Как только он вернется с отдыха, он разрушит всю твою жизнь и жизни твоих близких. Прими мое предложение, – просьба звучит как приказ, не терпящий обсуждений, – и твоя мать будет жить. Бабка выходит ее. Кроуфорд останется жить в своей квартире. А бизнес Хейлов не пострадает.

Неужели у одного человека есть такие ресурсы и возможности?

И тут я вспоминаю школу. Как один лживый слух мог разрушить репутацию. Как все так называемые друзья отворачивались, вонзая нож в спину.

Масштаб не тот, но МакБрайер-старший мог шепнуть что-то здесь, подгадить там и все былые заслуги тут же забудутся, ломая то, что строилось десятилетиями.

– Мой отец разрушит все, и ты в любом случае останешься одна, – продолжает добивать меня холодный голос. – Так не лучше ли выбрать одиночество с гарантией, что твои близкие целы и невредимы?

– Почему я должна вам верить? Откуда мне знать, что ваш отец действительно хочет избавиться от меня?

Эрик достает телефон и кому-то звонит, включив громкую связь. Через секунды, которые кажутся мне вечностью, в трубке раздается грубый голос:

– Какого хера ты мне звонишь? И какого черта не прилетел с женой и дочерью?

МакБрайер сжимает зубы, но отвечает хладнокровно:

– Я прилечу сегодня. Скажи лучше, что ты хочешь предпринять для решения нашей маленькой проблемы?

– Не нашей, – зло выплевывает МакБрайер-старший, – а твоей! Неужели не мог воспользоваться презервативом, как все нормальные изменщики, чтобы не наследить?

Я позорно готова расплакаться от унижения перед еще одним монстром, ворвавшемся в мою жизнь. Только они никого не тронут. В бумажном стаканчике из-под кофе больше души, чем в телах этих двоих.

– На сколько помню, мамаша при смерти, – рассуждает Майкл. – Отлично, делать ничего не придется, сама исчезнет с лица земли. Жаль только, что девчонка не разбилась в той аварии или не замерзла. Несчастный случай – не придерешься. А так…

С ужасом слушаю, что говорит этот человек. Он не может быть моим дедушкой, я и человеком с трудом могу его назвать. В животе скручивается комок и желчь подкатывает к горлу.

Возможно, я ослышалась? И мой родственник не желает мне смерти? Не планирует мое убийство?

– Старуху припугнем, – тем временем продолжает Майкл, – она не вякнет. А может с инфарктом свалится.

Механический смех раздается в салоне автомобиля, и меня начинает трясти от страха. Хочется исчезнуть. Сбежать и спрятаться.

– Эрик, это пока подождет. Прилетай скорее. Даже с неожиданным союзником я не могу подсунуть Шеннон под Чарли. Вчетвером мы справимся быстрее. Мне нужен этот союз. А представление под названием «Принцесса и голодранец-наркоман» пора прекращать.

Звонок прерывается. В душе зарождается пустота, затягивающая все планы и надежды на жизнь. Я больше не принадлежу себе, всего лишь марионетка в руках демонов.

Ощущение, что в прошлой жизни я устраивала геноцид или что-то подобное, потому что ни один человек не заслужил того, что со мной происходит.

Еще страшнее становится, что Эрик молча выслушал тираду отца и ни разу не возразил. Я же часть его, он утверждал, что любил маму. Неужели в его черствой душе нет хотя бы крошечной крупицы, которая меня любит.

Фокусирую взгляд на коленях и обхватываю себя руками, стараясь оградиться от окружения, от боли, от страха, но реальность не желает отпускать.

– Убедилась? – насмешливо спрашивает Эрик.

Киваю и охрипшим, не своим голосом спрашиваю:

– А гарантии на счет операции и дальнейшего лечения?

– Наконец-то намечается конструктивный разговор. Лайнус езжай, – Эрик называет адрес квартиры Клэр.

Он и правда знает обо мне все.