Текст книги "Книга Браяра — Исцеление в Лозе"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 8

Вскоре после возвращения Розторн и Браяра все кроме Трис пошли спать: Даджа была истощена после работы в кузнице, Ларк и Сэндри – после заклинания ткани, защищавшей от болезни. Вскоре после того, как они ушли в свои комнаты, пришли послушники со свежими запасами масел, порошков и ткани. Трис отвела их в мастерскую Ларк, и проследила за тем, как они положили припасы у стены. Она заметила, что большой импровизированный стол в мастерской требовал чистки, дерево нужно было отчистить от всего, что побывало на нём в течение прошлого дня. Трис начала с этого; это было единственным, что она могла сделать, чтобы помочь. Скучная работа по смешиванию свежих ингредиентов в пасту, которая пылала магической силой, и втирание её в ткань, была делом Ларк и Сэндри.

После того, как она очистила стол, оттёрла его песком, и протёрла настойкой из листьев тимьяна, Трис проверила погреб. Прибытие Розторн и Браяра застало её врасплох. До этого Ларк и Сэндри были слишком усталы, чтобы есть что-то кроме супа в конце дня, и Даджа ела вместе с Фростпайном и Кирэлом. У Трис не было достаточно припасов, чтобы снова кормить весь коттедж. Взяв две корзины, она вышла на спиральную дорогу, шедшую через храмовый комплекс. Она приведёт её к центральным кухням в Оси.

Возвращаясь в Дисциплину, Трис не сразу заметила спутника, пока длинные руки не обхватили одну из её корзин, и не потянули. Поднимая взгляд, и готовясь отпустить резкий комментарий тому, кто мешал ей, она увидела Посвящённого Крэйна.

Она не споря отдала корзину. Работа была Крэйну только на пользу.

– Ты выглядишь ужасно, – сообщила она ему. – И эта штука что, не смывается? – она указала на красный отпечаток пальца у него между глаз. – У Розторн и Браяра они по-прежнему есть после этого утра.

– Она заколдована, чтобы держаться неделями, – протянул Крэйн. – Так лучше, особенно когда приходится регулярно подвергаться опасности заражения. И мне жаль, что я не соответствую твоим представлениям о мужской красоте. Я работал.

– Судя по виду, тебе нужно отдохнуть, – ответила она. – Никому не станет лучше, если ты перетрудишься и заболеешь.

– Ты слишком молода, чтобы говорить как моя прежняя управительница, – сообщил ей Крэйн, пока они пересекали дорогу, идя к Дисциплине. Медвежонок выбежал наружу, собираясь поприветствовать Трис своим обычным истеричным образом. Увидев её спутника, пёс забежал обратно внутрь. Во время своих частых визитов в коттедж после того, как он попросил Ларк о помощи, Крэйн сделал своё мнение о восторженных псах предельно ясным.

– Они наверное проснулись, – сказала Трис, позволяя мужчине открыть перед ней калитку. – Медвежонок держится поближе к Браяру.

– Везёт же Браяру, – пробормотал Крэйн, пока они заходили внутрь.

Обитатели коттеджа сидели за столом, обхватив чашки с горячим чаем. Голова Розторн поднялась, когда она увидела Крэйна.

– Немедленно разворачивайся, – кисло сказала она. – Я вырвалась из карантина не для того, чтобы тыменя запрягал.

Трис забрала у Крэйна свою корзину, и отнесла всё в кухню. Сэндри принесла мужчине стул из мастерской Ларк.

– Очаровательна, как всегда, – отметила Крэйн, устраиваясь на стуле. – Как же они умудрялись развлекать тебя в Доме Урды?

– Только в твоих устах «Дом Урды» звучит как пожелание зла, – проворчала Розторн.

Крэйн поднял бровь.

– Я не могу пожелать зла тому, что меня не волнует, – сообщил он ей. – Я полагаю, их неважное управление является достаточным проклятьем само по себе.

– Да откуда тебе знать об их управлении или вообще о чём-то? – потребовала Розторн. – Ты и ногой в Топь не ступишь, чтобы не замарать чистоту своих одежд.

– Стоит ли мне указывать, что твоя миссия милосердия для неимущих вылилась в то, что ты была вынуждена остаться? – протянул Крэйн. – С другой стороны, пожалуй не стоит. Ты так часто заверяешь меня, что проявляешь внимание к всему, что мне следует верить, будто ты провела последнюю неделю в карантине намеренно.

– Не могли бы вы двое прекратить? – устало спросила Ларк. – Пререкание ничего не даст, – она благодарно улыбнулась Трис, которая расставляла на столе чаши и тарелки.

Сэндри встала, чтобы помочь, но Трис взмахом руки вернула её на место. Через несколько секунд все могли насладиться едой, посланной лушими поварами храма.

Когда Розторн отложила вилку, Крэйн сказал:

– Что касается твоего времени …

– Нет! – горячо заявил Браяр, гневно глядя на Крэйна. – Оставь её в покое! Найди кого-нибудь поважнее. Она сделала свой вклад, теперь её надо отдохнуть! – Когда Розторн положила ладонь ему на руку, он стряхнул её. – Я знаю, что ты поклялась служить людям, когда прошла посвящение, – сказал он ей, – но ты должна быть разумной, и если ты не выскажешься, то это сделаю я, – он глянул на Крэйна, который смотрел на него как на букашку. – Найди кого-нибудь из этих своих великихмагов, которым это по плечу, – настаивал мальчик.

– «Кого-нибудь из этих своих великих магов», – невыразительно повторил Крэйн. – Ты серьёзно? – он посмотрел на всех четверых, выгнув брови и сжав губы. – Никто из вас малейшего понятия не имеет, я полагаю?

Молодые люди уставились на Ларк, потом на Розторн, в замешательстве. Обе женщины опустили глаза, не встречаясь взглядами со своими подопечными.

Трис хмуро посмотрела на Крэйна.

– Ни малейшего понятия о чём?

Крэйн вздохнул, и начал обмахиваться льняным носовым платком.

– Розторн и естьвеликий маг. Она – одна из сильнейших на всё Море Камней и его округу в том, что касается медикаментов и растений.

– Он говорит «одна из», поскольку сам считает себя таковым, – пробормотала Розторн. Она налила себе в чашку свежего чая.

Крэйн фыркнул.

– Конечно, это же очевидно, – уже четвёрке он сказал: – Спиральный Круг соперничает с Лайтсбриджским университетом в известности и качестве преподающих здесь магов. Он известен от Янджинга до Бухты Пылающего Льда, – он вздохнул. – Вы и про Спиральный Круг не знали. Очаровательно.

– Мы знали, что Нико – великий маг, – сказала Трис. – Человек, с которым мы встретились прошлой осенью, сказал нам об этом.

Крэйн согласно склонил голову в королевской манере.

– Ларк – тоже великий маг, хотя она и пришла к этому относительно поздно в своей жизни, – продолжил он. – Фростпайн – величайший из магов-кузнецов нашего времени. Никто другой не может работать с самыми разными металлами, за исключением присутствующей здесь юной Даджи.

Браяр, Сэндри и Трис посмотрели на Даджу, та пожала плечами. Она знала о репутации Фростпайна уже год, но решила не распространяться о ней. Фростпайн хотел учить её, остальное не имело значения. Крэйн продолжил:

– Вы четверо имеете честь учиться у преподавателей мирового класса. Как вы могли оставаться в неведении относительно их статуса …

Четверо молодых людей стыдясь опустили взоры.

– Ох, да замолкни, – сказала Розторн, бросая на мужчину гневный взгляд. – Не заостряй на этом внимания. Просто получилось, что мы – лучшие учителя для их талантов – это всё, что им необходимо знать. Если ты хочешь сказать что-то важное – говори. Я хочу вернуться в кровать.

Крэйн растянул свой носовой платок на столе, и возился с ним, складывая его чередой маленьких сгибов. Через секунду он тихо сказал:

– Хорошо. Вот оно, без прекрас: большая часть тех, кого послали мне помогать, безнадёжна. У меня нет времени одновременно учить их и раскрывать природу болезни. Ты знаешь, что эта работа должна быть сделанной быстро и точно, мастерами, а не зелёными учениками.

– Я так устала, – пробормотала Розторн. Она подняла взгляд, и посмотрела Крэйну в глаза. – Я тебе не нужна. У тебя есть масло для диагностики; ты должно быть уже на пол-пути к лекарству.

– Если это так, то для меня это новость, – едко ответил Крэйн. – С маслом нам повезло. Что же касается выяснения сути болезни, я проводил тест за тестом – безрезультатно, – он сделал глубокий вдох. – У нас с тобой есть разногласия, но ты знаешь – я надеюсь, что ты знаешь, – что я уважаю твой дар и твои знания. Ты нужна.

Браяру было не по себе, слышать почти что мольбу от такого гордого человека. Даже не касаясь девочек он знал, что они чувствовали то же самое. Он хотел предложить свою помощь, но между ним и Крэйном было много неприятного. В глазах мужчины он был неотёсанным вором – Браяр действительно украл шаккан из оранжереи Крэйна – и Браяр по опыту знал, что Мешки-с-Деньгами, вроде Крэйна, никогда не меняли своего мнения о людях вроде него.

– Я помогу, – Розторн посмотрела на Крэйна. – Ты знаешь, что помогу.

Крэйн расслабился, выдав что-то вроде облегчённого вздоха.

– Я думал, ты захочешь, чтобы я ещё немного поумолял тебя.

– Как только они заканчивают ссориться, они очень хорошо срабатываются, – объяснила Ларк молодым людям. Бросив на двоих других взрослых, она добавила: – Им просто надо убрать ссору с дороги.

– У неё нет системы, – начал Крэйн.

– Он предпочитает критиковать то, как работают другие, – добавила Розторн.

– Это я и имела ввиду, – сказала Ларк четвёрке.

– Мы никогда не имели дело с совершенно новой болезнью, хотя теория нам известна! – тихо указал Крэйн. – Поиск лекарств для современной формы старой болезни – вот наша сильнейшая область знаний.

– Ты пробовал все процедуры для известных болезней? – вдруг спросила Розторн. – Для оспы и кори? На всякий случай?

Крэйн задрал перед ней свой благородный нос.

– Ты наверное по ошибке приняла меня за ученика, – прохладно сказал он ей. – Именно это я сделал в первую очередь.

Розторн поморщилась.

– Ладно. Кстати, об учениках …

Крэйн посмотрел на Браяра.

– Нет. Категорически нет.

– Категорически да, – огрызнулась Розторн, когда Браяр бросил недовольный взгляд на Крэйна. – Тебе не обязательно работать с ним …

– Я не хочу, чтобы он был в моей оранжерее.

– Он тщателен, он делает в точности то, что ему говорят, и у него самые твёрдые руки во всём Спиральном Круге, – сообщила Крэйну Розторн.

Браяр уставился на неё, открыв рот. Такая масса похвал от Розторн заставляла его нервничать. До начала карантина он мог по пальцам пересчитать случаи, когда она сказала хотя бы «Хорошая работа», и у него бы ещё порядочно пальцев осталось.

Крэйн поднял бровь.

– Я знаю, что у него твёрдые руки. Он же карманник.

– Ты не в том положении, чтобы отказываться, – сказала ему Розторн. – Мне нужно знать, способен ли он. Слишком немногие из нас имеют хоть какую-то склонность к этому. Если он такой, то мы это узнаем.

Крэйн вздохнул, и посмотрел на Браяра.

– Не путайся под ногами, – предупредил он, вставая.

Браяр уже было собирался сплюнуть на пол, чтобы показать своё мнение о мужчине, но Розторн встретилась с ним взглядом. Ему не нужна была мысле-речь, чтобы увидеть предупреждение на её лице.

Ларк выставила руку, задержав уход Крэйна.

– Сэндри, новые маски и перчатки, – Сэндри метнулась в её мастерскую, а Ларк спросила Крэйна: – Как у тебя с заколдованными накидками и бахилами?

У нас хватит на завтра и после-завтра, – ответил Крэйн. – Однако я полагаю, что нам потребуются вещи поменьше, для мальчика, – сказал он, не глядя на Браяра.

Сэндри вернулась с металлической коробкой. Она щурилась, передавая её Крэйну; остальные трое отвернулись от пылания магии, исходившего от защит на коробке и её содержимом.

– Что с ними такое? – поинтересовался Крэйн.

– Они видят магию, – объяснила Ларк. – А ты разве нет?

– Нет, – признался Крэйн. – У меня есть визуализирующее средство, которое я использую, когда мне нужно её видеть, но должен признаться, что у меня от него трескается кожа. Розторн?

Она вздохнула.

– Я знаю. Заря. Поспи.

Крэйн поблагодарил Ларк, и вышел в серую послеполуденную мглу.

– Он мне не нравится, – тихо проворчал Браяр.

– Он и не должен, – сказала Розторн, с зевком вставая на ноги.

– Я не буду этого делать, – возразил Браяр. – Просто не буду.

Розторн подняла брови, так похоже на Крэйна, что Браяр, который раньше никогда не видел их сходства, уставился на неё, моргая.

– Есть взрослые маги, обладающие великими силой и знаниями, которые готовы убитьради возможности работать с Посвящённым Крэйном, – сообщила она ему. Потом её губы дёрнулись. – Конечно, они не знают его лично.

Сэндри хихикнула.

– Это не убьёт ни тебя, ни меня, хотя в какой-то момент мы возможно этого возжелаем, – сказала Розторн. – Я пойду обратно спать. И тебе тоже следует – с утра мы отправляемся в оранжерею.

Браяр, собравшийся было спорить, закашлялся. Он только раз был внутри оранжереи Храма Воздуха, чтобы украсть шаккан. После этого ему даже не позволяли близко к ней подходить, чтобы хоть одним глазком глянуть на неизвестные сокровища растений внутри.

– Ох, я об этом не упоминала? – спросила Розторн слишком уж невинным голосом. – Лаборатория Крэйна находится внутри оранжереи, – она профланировала в свою комнату, и закрыла дверь.

– Она должна чувствовать себя по крайней мере немноголучше, если она мучает людей, – вставая сказала Ларк. – Мне лучше вернуться к работе, – она прошла в свою мастерскую. Сэндри последовала за ней, и закрыла дверь, пока Трис и Даджа собирали тарелки.

Он бежал по канализации, разбрызгивая воду, в белоснежной одежде послушника, которая была для него слишком велика. Под ней на нём ничего не было, и – что шокировало и вызывало отвращение – он был босяком. Его голые пальцы утопали на дюймы в месиво, одна лишь мысль о котором отзывалась мурашками в его внутренностях.

– Давайже, – приказал Флик. Он ясно видел её, хотя ни он, ни она не несли лампы. – Мы пропустим празднование твоего дня рожденья, – она была одета в лохмотья и разбитые сапоги, как полагается, пританцовывая от нетерпения.

Браяр пробормотал что-то насчёт того, что у него нет дня рожденья, не говоря уже о его праздновании, но следовал за ней так быстро, как позволяла его одежда. Она удалялась всё дальше по трубе.

– Подожди! – крикнул он, пытаясь поднять подол своего одеяния. Флик лишь засмеялась, и побежала дальше.

Туннель сворачивал в сторону. Когда Браяр повернул, Флик исчезла из виду.

– Эй! – крикнул он. – Куда ты делась?

Её смех донёсся из ответвления в нескольких футах. Он последовал в направлении звука, и увидел Флик далеко впереди.

– Подожди!

– Браяр устаё-от, Браяр устаё-от, – поддразнивала она. Он вздохнул. Она уже однажды делала так, перед праздником Солнцеворота, когда он следовал за ней через путаницу улиц в худшей части Топи. В тот раз она чуть не ускользнула от него, как и сейчас. Он не собирался терять её, только не здесь.

Труба уменьшилась, заставив его идти сгорбившись. С каждым его шагом Флик как будто делала трис.

– Тебе надо идти помедленнее! – крикнул он.

– Тебе надо идти побыстрее! – возразила она, и захихикала.

– Не можешь просто подождать? – потребовал он. Грязная вода поднималась, сначала до голеней, потом до коленей. Она цеплялась за его одежду, утягивая его назад.

– Я не могу, Браяр, – угрюмым голосом сказала она. – Я не могу ждать, даже если это твой день рожденья.

– Флик! – крикнул он, сражаясь с водой и одеждой, чтобы нагнать её. – Стой!

Девочка пожала плечами, и умчалась вниз по трубе. Браяр в панике наблюдал, как она удалялась всё дальше и дальше. Впереди ждало что-то плохое. Если он потеряет её из виду, ей придёт конец. Он нетерпеливо сбросил одежду, и начал с силой отталкиваться неожиданно слабыми ногами, пытаясь ускориться. Он был слишком медленным; она была слишком быстрой. Она всё уменьшалась и уменьшалась.

– Флик! – закричал он, и она исчезла. Он проснулся.

Если бы его кровать не представляла из себя лежавший на полу матрац, он мог бы выпасть из неё. Вместо этого Браяр, брыкаясь, выкарабкался из покрывал, в которых он запутался. Медвежонок заскулил, и слизал пот у него с лица. Тяжело дыша, Браяр сидел, унимая дрожь, сжимая руки по мере того, как он вспоминал, как он не смог удержать Флик, ни во сне, ни в Доме Урды. Как он мог позволить ей умереть, имея в своём подчинении всю эту магию? Он не пытался достаточно упорно – иначе Флик была бы жива. Он всё равно что сам убил её, ибо не сделал для неё больше.

Вошла Сэндри, чего следовало ожидать. Её спальня находилась напротив его собственной. На одной из ладоней она несла свою ночную лампу, круглый, грязный камень, который Браяр, Трис и Даджа заколдовали в прошлом году, чтобы он удерживал для неё свет. Сэндри боялась темноты. В ночи вроде этой Браяр ни капельки её не винил.

Она села рядом с ним на матраце, колыхнув своей белой ночной рубашкой. Её каменная лампа перекочевала на пол перед ними.

Секундой позже Браяр прошептал:

– Может, мне следует выбрать вчерашний день в качестве дня рожденья. День, когда Флик … умерла.

– С чего бы? – тихо спросила Сэндри. – Дни рожденья должны быть счастливыми.

– Но тогда я буду её вспоминать, верно? Она не будет мёртвой, если я буду вспоминать её в свой день рожденья. Будет не так плохо то, что я … что я её упустил.

– Не так её надо вспоминать, Браяр, – серьёзно сказала ему Сэндри, с такой же добротой и мудростью, что и Ларк. – Ей бы это не понравилось.

Браяр покачал головой.

– Откуда тебе знать, что ей понравилось бы, а что – нет?

Сэндри потёрла его волосы ладонью.

– Потому что ни один твой настоящий друг не пожелает тебе, чтобы ты чувствовал себя скверно из-за того, что вы знакомы.

Это попало в цель. Ему это, конечно, придётся обдумать, но у него было ощущение, что она была права.

Следующей пришла Даджа, с зажжённой палочкой благовония в пальцах. Палочка источала благоухающий запахом роз дым, когда Даджа помахивала ею в каждом углу, отпугивая плохой воздух, каковым образом Торговцы избавлялись от кошмаров. Закончив, она села на полу, скрестив ноги, закрепив благовоние на маленьком держателе рядом с лампой.

Последней пришла Трис, закутавшись поверх ночной рубашки в чёрную вязаную шаль. На одном из указательных пальцев она несла сонно моргавшую взъерошенную птицу. Остальные в изумлении уставились на птицу. Прошлым летом они помогли Трис вырастить молодого скворца, названного Криком. Осенью, когда они вернулись из своей поездки в северный Эмелан, Крик улетел вместе со стаей скворцов, направлявшихся на юг. Поскольку никакие другие скворцы не приближались к людям, им оставалось верить, что это и был Крик, вернувшийся после месяцев отсутствия.

Трис протянула скворца Браяру. Он осторожно взял птицу, пока Трис села, возясь со своей ночной рубашкой и шалью, пока те не были приведены в удовлетворительное положение. Затем Браяр вернул ей скворца. Крик взобрался по её руке, нырнув в её непослушные кудри, где он тут же снова заснул. Медвежонок тоже устроился, согревая Браяру спину. Все четверо молчали, каждый думая о своём по мере того, как медленно проходила ночь.

Если Розторн и подумала что-то, войдя в комнату Браяра перед рассветом, и обнаружив всех четырёх своих подопечных спящими там, она придержала мысли при себе. Вместо этого она разбудила мальчика, не беспокоя остальных, и жестами показала, что ему следует собираться.

Службы Храма Воздуха проводили на рассвете. Вскоре после того, как приветствовавшие солнце гимны окончились, Крэйн вместе с группой молодых мужчин и женщин в жёлтом Воздуха, синем Воды, и белом послушников подошёл к дверям оранжереи, где ожидали Розторн и Браяр. Браяр сощурившись посмотрел на спутников Крэйна. У каждого была большая красная точка на лбу, объявлявшая миру о том, что у них не было синей сыпи. Ему также было любопытно. Разве Крэйн не сказал прошлым днём, что ему некому было помогать? Кто тогда все эти люди?

– Розторн, – произнёс Крэйн. Он посмотрел на Браяра, и фыркнул, затем отпер дверь. Она открылась в ту треть оранжереи, которую Браяр никогда не видел, скрытую за занавесями на её стеклянных стенах. – Оспрей [4]4
  англ. «Osprey» – скопа (прим. перев.)


[Закрыть], покажи мальчику наши очистительным процедуры. Убедись, что он тщателен. Потом познакомь его с окружением, – уже посвящённой Воды и Розторн Крэйн сказал: – Помещения для очистки и одевания освободятся только через некоторое время. В моём кабинете нас ждёт чай.

Оспрей, ученица Крэйна в жёлтой робе, была пышнотелой молодой женщиной с вьющимися чёрными волосами. Она посмотрела на Браяра такими же тёмно-зелёными глазами, как у него самого, кивнула, и дёрнула головой в сторону двери. Браяр последовал за ней вместе с остальными рабочими.

Очистительные процедуры вообще-то показали ему мужчины, поскольку женщины мылись в отдельном отделении. Всё было почти как мытьё в палатке прошлым днём, и потому знакомо. Браяр опознал медицинские травы и масла в воде для ополаскивания и мыле, которые он хорошо знал. Что лучше, эта комната была теплее палатки. Когда первые лучи солнца упали на занавешенные стеклянные стены, всё здание начало нагреваться.

Отмывшись, Браяр и молодые люди надели специальным образом обработанные шапки, накидки, маски, перчатки, носки до колен, и туфли. Под табличкой с именем мальчика лежали все вещи, под его размер. Он вновь почувствовал Ларк и Сэндри во всём, что надевал. Это придало ему уверенности, так же, как в Доме Урды.

– Не завидую этому парню, – заметил молодой человек. – Емупридётся работать в личной лаборатории Мастера.

– Не особо устраивайся, – посоветовал другой человек, повязывая свою маску. – Никто из тех, кого заманили в личное логово его светлости, не протянул там и дня. Некоторые из нас, подневольных работников внешнейлаборатории, выдержали неделю или больше.

Они провели его в большую комнату, заполненную шкафами, жаровнями, стойками, котлами с водой, и большой трубой у стеклянной стены, в которой была исходившая паром вода. Когда он привык к исходившему отовсюду свечения магии и тяжёлому запаху очищающих масел и растворов, Браяр был заворожён. Все полы и стены были из глазурованной плитки или мрамора, кроме самой длинной стеклянной стены и потолка. Когда Браяр присел, чтобы осмотреть сток в полу, какой-то молодой человек сказал:

– Каждую ночь, когда мы уходим, внутренние и внешние лаборатории заполняют паром. В нём есть специальные химикаты и масла, которые всё очищают. Все наши шкафы плотно закрываются, чтобы не дать воде проникнуть внутрь, и мы оставляем стекло и фарфор на стойках для очистки. Это дорого, но его Светлость посвятил этой оранжерее своё личноесостояние.

Оспрей познакомила Браяра со всеми, указывая на каждого, и называя имя.

– Правда, нет смысла запоминать их, – сказал она, её окаймлённые чёрным глаза плясали поверх её маски. – Большинства из них здесь не будет через несколько дней.

– Боги, ну пожалуйста, – хором произнесли люди. Они раскладывали бутылки, лотки, мерные ложки и бессчётное множество других таинственных объектов, которые Браяр не мог назвать.

– Когда он выгонит тебя из внутренней лаборатории, приходи ужинать вместе с нами в столовой за Столом Бесполезных, – предложил мужчина по имени Акэйша. – Нас уже сколько, двадцать? Прошлым вечером нам пришлось сдвинуть вместе два стола.

Браяр уставился на них. Было такое чувство, будто его магически перенесли в другую страну, и он не говорил на местном наречии. Прошлым днём он был взаперти во влажном, тёмном доме, где люди бредили в лихорадочных снах, а ходившие за ними делали всё молча сжав губы. Теперь же он был в комнате, наполненной светом, воздухом и теплом, среди отпускавших шутки людей, как если бы синяя сыпь была лишь неудобством, как если бы вне больничных коек и едкого вкуса чая из ивовой коры была жизнь. Только когда он заметил, с какой скоростью они работали, делая пометки, заполняя бутылки и банки, загружая проволочные стойки стеклянной посудой, отскребая, кроша связки трав, только тогда он подумал, что эти люди знали о том, насколько отчаянной была ситуация в Доме Урды и других больницах.

У стены рядом с открытой дверью – в «логово» Крэйна, предположил он – молча работали два человека в накидках и масках. Браяр подошёл поближе, чтобы посмотреть, как они пропускали жидкость через узкие отверстия в запечатанных банках, капая ею в дюймовые углубления в толстой хрустальной пластине.

– У них страшная работа, – тихо сказала Браяру на ухо Оспрей. Когда он посмотрел на неё, она объяснила. – В этих банках они настаивают болезнь. Образцы, которые мы получаем – она указала на стопки знакомо выглядевших металлических коробок рядом с двумя безмолвными работниками – пропитываются специальной жидкостью. Она вытягивает сущность болезни, затем исчезает. Остаётся лишь синяя сыпь. Образцы от каждого пациента попадают в ряд из семи углублений, в каждом лотке – по три ряда. Этоотносят в другую лабораторию, где с ними играет его светлость. Здесь все обращаются с болезнью. Люди быстро устают от такой работы, и мы не смеем допускать никаких ошибок. Наши накидки не герметичны. Одна капля означает смерть.

– Они отмеряют синюю сыпь? – прошептал Браяр, не уверенный, что он правильно понял её.

– Знаешь, убивает ведь не сыпь, – сказала Оспрей, наблюдая за парой так же напряжённо, как и Браяр. – Убивает лихорадка, которая её сопровождает.

– Я знаю, – уныло ответил он.

Оспрей глянула на него.

– Постой – кто-то ведь говорил мне, что ты был вместе с Посвящённой Розторн? В Доме Урды?

Браяр кивнул. Он медленно подошёл, пока ему не стала ясно видна разливаемая жидкость. Это был враг, убивший Флик, вытекавший тонкими золотыми струйками из маленьких стеклянных половников.

– Идём, – сказала Оспрей, когда он отошёл от банок. – Вот это – внутренняя лаборатория, – она указала на открытый дверной проём рядом с людьми, работавшими с синей сыпью.

Если внешняя лаборатория была великолепной, то внутренняя могла заставить мальчика из Квартала Мертвеца пошатнуться, когда он сумел что-то разглядеть поверх вездесущего полыхания магии. Две стены были полностью стеклянными; две другие были покрыты ценной фарфоровой плиткой от мраморного пола до стеклянной крыши. Длинные стойки шли вдоль обеих стеклянных стен, и третья – вдоль более длинной стены, покрытой плитками. Всё остальное пространство стен, даже под стойками, занимали водонепроницаемые шкафы. Лишь в высоких шкафах вдоль плиточной стены отсутствовали дверцы. На их полках лежали хрустальные лотки, использовавшиеся для образцов синей сыпи.

– Крэйн хочет, чтобы ты работал с лотками, – Оспрей указала на стол у плиточной стены, между открытыми шкафами. Там висела большая доска, на которой мелом был написан подробный список инструкций. На столе стояла ступенчатая стойка с тонкими бутылками. На каждой бутылке была бумажная этикетка; на семи из них была верёвка, с которой свисала бумажная бирка.

– Ты будешь получать лотки отсюда, когда в них будет добавлена синяя сыпь, – она подошла к открытому шкафу справа, между столом и дверным проёмом во внешнюю лабораторию. – Всегда держи лотки ровно, – она очень осторожно сняла один из них с полки, – потому что если ты наклонишь их, синяя сыпь вытечет. Это плохо.

– Лакик, да! – прошептал Браяр.

– Если она протечёт в другие углубления на лотке, всё испортится. Если прольёшь или позволишь ей протечь, не суетись. Тихоотнеси лоток к мойщикам у трубы. Если Крэйн узнает, что ты допустил оплошность, он тебя вышвырнет.

– Ужасная судьба, несомненно, – пробормотал Браяр, заставив её хохотнуть. Осмелев, мальчик добавил, – не вижу, как ты можшь работать с этим Мешком. Ты вроде в порядке, но он такой кислорожий скот из вырожденного приплода …

– Я не знаю, как ты можешь работать с Розторн, и не истечь кровью, – прямо сказала она. – Она же такая острая со всеми, – они встретились взглядами поверх масок, и улыбнулись. – Каждому – своё, полагаю, – признала Оспрей. – Итак. Лотки. Сними стеклянную крышку, осторожно. Оченьосторожно. Следуй инструкциям на доске, вон там, – Браяр внимательно прочёл:

В Углубление №1 – Добавить 2 капли жидкости из Бутылки №1.

В Углубление №2 – Добавить 1 каплю жидкости из Бутылки №2.

В Углубление №3 – Добавить 1 меру порошка из Бутылки №5.

В Углубление №4 – Добавить 5 капель жидкости из Бутылки №7.

В Углубление №5 – Добавить 2 капли жидкости из Бутылки №3.

В Углубление №6 – Добавить 1 каплю жидкости из Бутылки №6.

В Углубление №7 – Добавить 1 каплю жидкости из Бутылки №7.

Глянув на лоток, где Оспрей брала жидкости или порошки из пронумерованных бутылок, и помещала их в углубления, он увидел, что рядом с каждым углублением в камне был высечен номер. В ряду их было семь, что означало, что они пробовали семь возможных лекарств на жидкости, содержавшей синюю сыпь от трёх разных людей, всё – на одном лотке.

– Я могу это делать, – удивлённо заметил он.

– Всё, что тебе нужно, это внимательность и твёрдые руки, – заметила Оспрей. – Как только закончишь … – она опустила на лоток стеклянную крышку, и закрепила её. Затем она поставила лоток в шкаф слева от себя. – Ты не можешь позволять своему вниманию отвлекаться. Как только всё начнётся, Крэйн и тот, кто ему помогает, будут менять инструкции на твоей доске, – объяснила она. – Я помогу тебе с необходимыми вещами, и буду менять бирки с номерами, по крайней мере пока ты не набьёшь руку. Ты смышлёный, иначе Розторн не терпела бы тебя целый год. Она … о-оу, – Оспрей увидела что-то во внешней лаборатории, что ей не понравилось. Браяр последовал за ней, когда она поспешила к дверному проёму.

– Йеллоуроз, осторожнее! – сказала она одному из пары, занимавшейся эссенцией синей сыпи. – Твой рукав, твой левый рукав …

Молодой человек, собиравшийся окунуть ковш в банку, застыл. Завязка, которая удерживала его рукав на одном из запястий, развязалась. Рукав выбился из манжеты его перчатки, и висел в опасной близости от лотка, который он заполнял.

Вошли Крэйн, Розторн и посвящённая Воды, отмытые и одетые.

– Ты, – Крэйн указал на Йуллоуроз, его рука свисала с напряжённого обвиняющего указательного пальца. – Йеллоуроз. Вон.

– Но я же её не пролил … – начал возражать молодой человек.

– Вон, – ледяным тоном повторил Крэйн. – Немедленно.

Йеллоуроз отложил ковш, и сделал как было велено. Пока он шёл к комнате для мытья, Браяр видел, как несколько ладоней в перчатках успокаивающе похлопали отвергнутого.

Крэйн подошёл к стеклянной стене, у которой находился кипящий чан, отёр с неё пар, и постучал по стеклу. Снаружи к нему прижалось чьё-то лицо: храмовый курьер.

– Ещё двух помощников, – громко произнёс Крэйн. – Двух, понятно?

– Двух? – пробормотала девушка.

– На случай, если кто-то ещё ошибётся, – сказал Крэйн. Он прошёл с осмотром по комнате, его усталые карие глаза ничего не упускали. Он указывал каждому работавшему на то, что следовало исправить, потом вошёл во внутреннюю лабораторию.

– Идём, – пробормотала Розторн Браяру. – Пришло тебе время намочить ноги.