Текст книги "Книга Браяра — Исцеление в Лозе"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Книга Браяра – Исцеление в Лозе

Глава 1

Браяр Мосс знал, что это всего лишь сон, но ему было всё равно. Он сидел на огромном дубе в сердце великого леса. На его коленях лежала кожаная сумка, набитая изумрудами, а дуб наполнял его уши шёпотом о тайнах деревьев. Браяр перебирал самоцветы, любуясь на их цвет и размер, когда они испарились. Исчезло дерево. Теперь двое больших, недобро выглядевших человека в чёрной коже тащили его вдоль тёмного, замшелого коридора. Они втолкнули его в открытую камеру, и захлопнули толстую дверь у него за спиной. Она оглушительно хлопнула, отражаясь эхом, каждый раз хлопая так же громко, как и в первый.

Браяр открыл глаза. Он снова был в повозке, устроенный среди разнообразных свёртков и накрытый промасленной тканью, защищавшей его от промозглой мороси дождя. Что-то гулко ударило несколько раз, как дверь камеры в его сне.

Он поднял ткань, и бросил недовольный взгляд столь упорно пинавшую борт повозки всадницу.

– Перестань, Сэндри! – прорычал он. – Я видел лучший сон в своей жизни – а ты меня разбудила!

Леди Сэндрилин фа Торэн, девочка одного с Браяром возраста, пожала плечами. От этого движения по её непромокаемым плащу и шляпе покатились капли.

– Сожалею, – в её ярких голубых глазах не было ни капли сожаления.

– И что же там такое неотложное? – потребовал Браяр. Не было смысла ругать её. Брань скатывалась с Сэндри так же, как скатывался с её плаща дождь.

– Я тут думала, – твёрдо сказала она. – У Трис есть день рожденья – у Даджи есть день рожденья, – она назвала двух других девочек, живших вместе с нею и Браяром. – У меня есть. Остаёшься ты.

– Ты разбудила меня, чтобы поговорить о днях рожденья? – взвизгнул он.

– Ты сказал, что не помнишь своего …

– Не помню!

– Так выбери сам, – приказала Сэндри. – Это неправильно, что у тебя нету дня рожденья.

– Мне он не нужен. Что мне нужно, так это поспать! Приближается лето, а значит – прополка. Мне нужно отдыхать, пока могу, и ты мне мешаешь.

Она резко вздохнула. Её пони с упрёком покосился на Браяра, как будто это он был виноват в том, что Сэндри нетерпеливо ёрзала в седле.

– Скажи, что подумаешь об этом, или я буду продолжать доставать тебя, – настаивала девочка.

И не лгала. Целеустремлённость Сэндри приводила Браяра в трепет, но он бы в жизни ей в этом не признался.

– Я подумаю об этом, – устало сказал он. – Можно мне теперь поспать?

– Зачем? Мы почти в Топи. Увидимся вечером дома, – она направила своего пони рысью по дороге.

Браяр позволил ткани упасть обратно, и устроился среди коробок и свёртков. «Дни рожденья!» – подумал он. Только дворянка могла бы подумать, что день твоего появления на свет – это повод для праздника. Его мать определённо ни разу не упоминала этот день, по крайней мере он не помнил. Конечно, он и её саму едва помнил, женщину с такими же как у него коричнево-золотой кожей и чёрными волосами. Она пахла дешёвыми розовыми духами, и кто-то зарезал её одной ночью, когда она возвращалась из гостиницы, где работала. Браяр думал, что ему тогда было где-то четыре года.

В таких воспоминаниях не было смысла. Лучше было разобраться со своей соседкой по дому: если Сэндри хочет, чтобы у него был день рожденья, то он выберет его себе, и покончит с этим.

Браяр зевнул, и закрыл свои серо-зелёные глаза. В этоммесяце он день рождения точно не выберет. Даже для Луны Сока погода была премерзкой. Закрывавшую Браяра ткань дёргали порывы ветра. По ней били капли ледяного дождя. Все, кто возлагал свои надежды на раннюю весну, теперь занимались своими делами с унынием. Его же день рожденья должен быть в одном из зелёных месяцев. Так он сможет отговориться работой в саду, и не устраивать сентиментальных празднований, вроде того, которое было у Трис вскоре после смены года.

Колёса повозки накренились; её движение изменилось, заставив его соскользнуть с корзин и коробок, на которых он сидел. Браяр подобрался к борту повозки, и выглянул из-под ткани. Они свернули с Храмовой Дороги, магистрали, пролегавшей между Саммерси и храмовым комплексом Спирального Круга, где жили Браяр, Сэндри и их соседи по дому. Теперь повозка грохотала по Ароматной Балке, главной улице в трущобах, называвшихся Топью. Впереди Браяру было видно их место назначения, большое, отталкивающее двухэтажное здание под названием Дом Урды, куда городская беднота приходила за наиболее дешёвой медицинской помощью. Хотел бы он, чтобы его учительница, посвящённая Храма Земли Розторн, не приезжала сюда, но та серьёзно принимала свои клятвы служить неимущим. Он только однажды подал ей мысль, что им стоит прекратить привозить сюда изготовляемые ими медикаменты. После того, как она закончила отвечать ему, Браяр решил больше не поднимать этот вопрос.

«И почему», – раздражённо думал он, – «каждый раз, когда мы сюда приезжаем, идёт дождь?»

Повозка проехала через ворота в высоком заборе, ограждавшем Дом Урды, и остановилась. Браяр встал, и начал складывать закрывавшую повозку ткань. Занимаясь этим, он смотрел через ворота на другую сторону улицы. Той зимой он подружился с девочкой по имени Флик [1]1
  англ. «Flick» – быстрое движение, щелчок (прим. перев.)


[Закрыть], воровкой из тех, что зовутся «уличными крысами». В каждый базарный день, когда Браяр вместе с Розторн приезжал в Дом Урды, Флик встречала его здесь. Вместе они бродили по Саммерси, влипали в истории, и травили друг-другу байки из жизни Флик, и из прошлой жизни Браяра, когда он сам был уличной крысой в далёкой Хажре. Однако сегодня он Флик не увидел, только тройку уличных крыс, которые, как он знал, были её друзьями.

Он надеялся, что она не в тюрьме. Флик ему весьма нравилась.

Женщина в тёмно-зелёных плаще и облачении посвятившей себя служению богам земли спустилась с сидения рядом с возницей. Она откинула капюшон, открыв голову с по-мужски короткими каштановыми волосами, зачёсанными на одну сторону. У неё было привлекательное лицо, с большими карими глазами, кремовой кожей и красиво очерченным ртом. Браяр как-то думал, что она такая же, как и её имя, красивая подобно розе, и колючая как шип, но потом выругал себя за романтичность, и выкинул эту мысль из головы. Что бы он ни думал, Розторн была растительным магом, его учительницей в искусстве садоводства и травничества.

– Живее, мальчишка, – твёрдо посоветовала она, встав рядом с кузовом повозки. – Эти медикаменты ничем не помогут, если будут мокрыми.

– Да чо, не замокнут, – возразил он. – Я их хорошо обвернул, – он передал ей одну накрытую корзину, а вторую – возчику, который пришёл им на помощь.

– Каждый раз, когда мы тебя сюда привозим, всё, что мы вбили в твою тупую голову о правильной речи, тонет в грязи, – отметила Розторн, покачав головой. – Оставайся здесь – мы займёмся переноской, – она последовала за возчиком вверх по ступеням, к широкому крыльцу, и внутрь госпиталя.

Двоим взрослым потребовалось три ходки, чтобы занести всё внутрь. Как только с этим было закончено, Розторн забрала из повозки последнюю корзину, и поблагодарила возчика. Браяр спрыгнул вниз. Кивнув посвящённой, возчик забрался на сидение, и уехал.

Розторн посмотрела на Браяра.

– Ты идёшь повидать эту свою подругу?

– Если смогу найти её, – ответил Браяр. – Я не видел, чтобы она ждала.

Розторн указала на башню, которую венчали огромные часы, видимые поверх стены, отделявшей город от Топи.

– Встретимся у Ратуши в три, – твёрдо сказала она. – Если тебя там не будет …

– То ты повесишь меня в колодце, – с ухмылкой сказал Браяр; это была часто повторяемая угроза.

– И не стой под дождём, – приказала она. Качая головой, Розторн зашла в Дом Урды. Браяр пересёк улицу, оглядывая дрожавших на ледяном ветру уличных крыс. Двое ушли, махнув ему на прощание. Третий кивнул.

Браяр прищурился.

– Флик не сказала, как тебя зовут.

– Аллейпап [2]2
  англ. Alleypup – уличный щенок (прим. перев.)


[Закрыть], – другой мальчик – пониже ростом, темнокожий, темноглазый и одетый в лохмотья – переступил с ноги на ногу. Он не был обут, его стопы были обвёрнуты грязными тряпками. – Флик сказала свести тебя.

– Куда отвести? – с подозрением спросил Браяр.

– В её логово, внизу. Она неважно выглядит.

– Неважно – это как? – Браяр похлопал себя по рукам, как будто бы согреваясь. На самом деле он проверял, на месте ли скрытые ножи, рукояти которых были закреплены на его запястьях так, чтобы он легко мог их выхватить. У него были и другие ножны на теле, но ножи на запястьях было обнажить легче всего.

Аллейпап вздохнул:

– У неё пятна. Ну, знаешь, как будто она заболела. И у неё нет денег на Урду. Она просила, чтобы ты посмотрел её.

– Я? – в шоке спросил Браяр. – Я ращу всякую всячину – я не лекарь!

– Флик сказала мне, что ты раньше видел больных. Ты помогаешь Посвящённой Розторн делать лекарства, и всякое такое. Ну, если тебе влом … – Аллейпап отвернулся.

Браяр схватил уличного крсёныша, и бросил на него негодующий взгляд:

– Я не говорил, что я не пойду. Я был удивлён, вот и всё. Где Флик?

Аллейпап повёл Браяра в подвал, затем под громоздившуюся у его стены кучу хлама. Там был вход в подземные туннели. Через несколько шагов они достигли ниши в стене. Уличные крысы хранили там масляные лампы.

– Ты не могёшь зажечь их? – спросил Аллейпап. – Ты ж типа маг, и всё такое.

– Для этого тебе надо мою партнёршу Трис, – проинформировал его Браяр. На языке улиц «партнёрами» звали самых близких друзей. – Или Даджу, они в Спиральном Круге. Я не могу создавать огонь.

– Хмф, – фыркнул Аллейпап. – Это не поможет, – он порылся в карманах, и вытащил огниво, чтобы зажечь фитиль.

Тонкие ноздри Браяра затрепетали от наполнившей воздух вони нагретого животного жира. Он забыл этот запах – дома, в храмовом комплексе Спирального Круга, использовали масло с примесью трав. Собачью работу по наполнению горшков маслом и нарезанию в них трав он любил меньше всего, но теперь ему начало казаться, что трудился он не напрасно.

«Уж не становлюсь ли я привередливым к старости?» – подумал он, следуя за Аллейпапом по туннелю.

Они ползли примерно шестьдесят ярдов. Расплескивая струящуюся жижу, Браяр гадал, как Розторн отреагирует, когда он вернётся в грязной одежде. Весьма вероятно, что она бросит его в лошадиную поилку, и будет держать там, пока он не станет чистым. Розторн нравился навоз, как и всякому садовнику или растению, но она остро реагировала, когда он был на Браяре. Он с отчётливой ясностью осознавал, что ощущение грязностиотмечало ещё одну перемену в его жизни, с тех пор как он покинул Хажрские трущобы. Остался ли он вообще самим собой?

Чувство направления подсказало ему, что они направлялись на запад, проходя под стеной, окружавшей собственно Саммерси. Сеть глиняных труб покрывали трещины и протечки, последствия землетрясения, случившегося прошедшим летом.

– Флик говорит, что ты был уличным, – заметил его провожатый, останавливаясь, чтобы передохнуть.

– В Квартале Мертвеца в Хажре, в Сотате, – ответил Браяр. – Меня звали Роуч. Я был карманником, срезал кошельки, и совершил несколько краж со взломом.

Аллейпап мягко присвистнул. Воры были важными людьми – у них были деньги, если они умудрялись прокормить себя.

– Сколько тебе было?

– Четыре, – Браяр обошёл что-то, смахивавшее на очень давно сдохшую собаку. – Повелитель Воров вскоре взял меня под опеку, и дал мне моё имя.

– Улицы с четырёх – это жёстко, – сказал Аллейпап, и закашлялся. Наклонившись в сторону от Браяра, он сплюнул в бежавшую мимо сточную воду. – Мои мама и папа бросили меня только две зимы назад. Сказали, что меня больно трудно растить было.

Браяр поскользнулся, и ему пришлось ухватиться за стены по обе стороны от него, чтобы не упасть. «Думаю, я прокипячу свои руки, прежде чем буду ими есть» – подумал он. Аллейпапу же он сказал:

– Я знал только свою маму, она умерла. Теперь, думаю, мои партнёрши в Спиральном Круге, они как сёстры. Но они сложные.

– Маги всегда сложные, – прокомментировал Аллейпап. Они достигли пересечения труб. Он посмотрел в обе стороны, затем повёл Браяра вправо, в туннель побольше. – Мы слышали истории про тебя и про трёх девчонок с самого землетрясения.

Какое-то время они шли молча, расплёскивая сточную воду. Трубы были достаточно большими, чтобы они могли ходить, если они не были против того, чтобы горбиться, и периодически стукаться головами. Трубы были из глазурованной глины, более качественные, чем трубы поменьше, хотя Браяр и здесь заметил повреждения от землетрясения. Часть из них была починена, новая глина светлела на фоне старой.

Когда они снова остановились передохнуть – Браяр заметил, что Аллейпап много хрипел – провожатый сказал:

– Флик говорит, ты сидел.

– Глянь, – Браяр протянул руки поближе к лампе, чтобы Аллейпап мог увидеть тёмно-синие кресты, вытатуированные на перепонках между указательными и большими пальцами. – Меня сцапали в третий раз, и мне светили доки, – с гордостью сказал он. – Но Нико – один из моих учителей – увидел мою магию, и выкупил меня у магистрата.

– Не может быть! – потрясённо прошептал Аллейпап.

Браяр кивнул:

– Так и было. Он привёз меня в Спиральный Круг. Я оказался в одном доме с тремя девчонками, потому что он увидел во всех нас магию.

– Никто до того не видел твою магию? – поинтересовался Аллейпап. – Всё время слышим, как в какого-нибудь паренька тыкает вынюхиватель магии, и его отправляют на учение. И обычно когда они ещё совсем маленькие.

– Моя была странная, – пожав плечами ответил Браяр. – Как и магии моих партнёрш. Мы самидаже не знали, что она у нас есть, пока Нико, и Ларк, и Розторн, и Фростпайн не начали нас учить. Ларк и Розторн заправляют в доме, где мы живём. Фростпайн – …

– Металловый маг, – сказал Аллейпап. – Все знают его, и Ларк, и Розторн, – он выпрямился, и снова повёл их вперёд.

Наконец они вошли в большие туннели под самыми старыми районами города. Об этих подземных реках и улицах заботились и приглядывали за ними лучше, частично потому, что им было несколько веков, но также потому, что гильдии, богатые купцы, и те из дворян, у кого были дома в городе, жили наверху. Здесь Браяр с радостью увидел дорожки по обеим сторонам выложенных камнем или кирпичом каналов. Были здесь, конечно, и крысы; от вони у него кружилась голова; и им часто приходилось пробегать мимо труб, готовых выплеснуть отбросы в воду, но по крайней мере они не тёрлись о покрытые слизью стены. Эти туннели были построены на совесть; немногие места, повреждённые во время землетрясения, были починены новыми кирпичами и камнем.

Недалеко от места, где они вошли в самые большие туннели, Аллейпап свернул в туннель поменьше. В десяти ярдах вниз по туннелю уличные крысы вытащили из стены кирпичи, и разрыли землю, сделав достаточно глубокую и широкую пещеру, чтобы там могла спать небольшая банда. В нише горела лампа, нетвёрдо освещая кучу тряпья в задней части пещеры.

– Это я, – Аллейпап поставил свою лампу у края входа. – Я привёл его.

Лежавшая на куче тряпья девочка села, глядя на них.

– Браяр?

Он подошёл, и сел рядом со своей подругой. Кроме рваной набедренной повязки из какой-то бледной ткани, на Флик ничего не было. Её кожа, обычно тёмно-коричневая, была покрыта ещё более тёмной сыпью и болячками, от головы до ног. Некоторые из болячек на её левой голени срослись в рубцы; они выглядели натянутыми и болезненными. Её потрескавшиеся губы кровоточили; взгляд был затуманен от лихорадки. От неё Браяру в лицо шёл жар.

Флик выдавила из себя улыбку:

– Тот ещё видок? – она вытянула свою руку ладонью вверх; Браяр накрыл её своей свободной рукой. Они сцепили пальцы, переплетя их, затем резко отдёрнули руки в традиционном приветствии уличных крыс.

– Да, видок и впрямь ещё тот, – признал Браяр.

– Никогда ничего такого не видела – эта сыпь. А ты? – спросила она.

Браяр покачал головой.

– Открой рот?

Она послушалась. Браяр заглянул внутрь, но освещение было слишком неустойчивым.

– Аллейпап, поднеси лампу поближе.

Тот так и поступил. Теперь Браяр видел, что язык у Флик густо покрыт чем-то белым. Он даже мог видеть синее высыпание на внутренней стороне её щёк.

– Закрой, – сказал он ей. – Дай-ка посмотрю спину, – Флик покорно перевернулась на бок. Сыпь была на задней части её тела такой же густой, как и на передней. Попросив разрешения, и получив его, Браяр поднял её повязку. Сыпь продолжалась на её бёдрах и ягодицах. – Можешь ложиться обратно, – сказал он, закончив. Когда Флик перевернулась обратно, он попятился, пока не оказался на ровном месте. Там он и уселся на пятках, обняв колени, чтобы подумать.

Для ученика, каковым Браяр и был, у изготовителя медикаментов, прежняя жизнь в Квартале Мертвеца приходилась кстати. Там он видел всякие болезни и ранения. Теперь он оживил в памяти те из них, которые он видел с близкого расстояния. Оспа, во всех её формах, была старым врагом, как и чёрная смерть. Они не были похожи на то, что покрывало кожу Флик.

Он посмотрел на свою подругу.

– Давно ты болеешь?

Она посчитала свои пальцы, шевеля губами.

– Два дня – с сыпью. Я плохо себя чувствовала три дня до этого.

– Ещё у кого-нибудь она есть?

Флик посмотрела на Аллейпапа, тот покачал головой.

– Ни у кого, кого бы мы знали! – сказала Флик. Ей не нужно было добавлять «пока». Все трое знали, что большинство болезней с сыпью были заразными.

Браяр встал.

– Я не знаю, что это, – сказал он им. – Мне надо привести сюда Розторн, – когда их глаза расширились, он покачал головой. – Ей надо увидеть своими глазами, – он посмотрел на Флик. – Сюда есть путь покороче, не так ли? Если она пройдёт через город, она сможет спуститься прямо сюда?

– Тебе всё равно придётся пойти в Дом Урды, чтобы позвать её, – указал Аллейпап. – И мне не позволят провести её через город. Нас остановят у ворот, – он указал на свою свеже-измазанную одежду.

– Никуда я не пойду, – ответил Браяр. – Есть у меня способ поговорить с Розторн быстрее, чем тащиться обратно в Топь.

– Да не пойдёт она из-за какой-то уличной крысы, – устало сказала Флик. – Всем пофигу, сдохнем мы или нет.

– Много ты знаешь, – возразил Браяр. – Куда попросить её подойти? – Флик покачала головой. – Разве я не стянул для тебя в Луну Волка сироп от кашля, который поставил тебя на ноги? – требовательно спросил Браяр. – Разве я не научил тебя в прошлый раз метать нож? Я клянусь, что Розторн можно верить. Клянусь.

Аллейпап стянул с себя грязные рубашку и штаны, бросив их в угол. Одежда, которую он вытащил из ящика, была несколько более чистой.

– Скажи ей встретить меня у часов Ратуши, – он натянул через голову потрёпанную куртку.

Забравшись на тряпьё рядом с Флик, Браяр приложил ладони к сырой земле в задней части пещеры. Даже в свете лампы он мог видеть свисавшие из неё корни. Повсюду в городе были растения. Закопавшись пальцами в чернозём, он зацепил несколько отростков, являвшихся частью огромной подземной сети.

Они с Розторн продумали это в течение зимы. Они не могли переговариваться мысленно, не касаясь друг-друга, но они могли говорить через сеть из растений. Закрыв глаза, он нашёл свою магию, прохладную и полную жизни. Он пропустил её через свои пальцы в бледные подземные корни, которые обвились вокруг его ладоней.

Его сила расщепилась на тысячу маленьких нитей, которые потекли через корни травы и роз, плюща и мха, тиса, кедра и ясеня. Он мчался от одного растения к другому, двигаясь во всех направлениях, кроме обратного. У городской стены он собрался в несколько дюжин потоков, подныривая под каменным барьером, чтобы выбраться наверх в зарослях сорняков и нищих деревьев Топи. Он пополз вперёд, видя Розторн как полыхающее пламя впереди, возносящееся в его магическом зрении вверх подобно гигантскому дереву.

На стенах Дома Урды рос плющ, обрамляя окна комнаты, где она работала. К тому времени, как он добрался туда, она открывала ставни.

«Надеюсь, это что-то хорошее», – сказала она мыслеречью, мягко обняв пальцами его подобную лозе сущность. «Я не в настроении для шуток».

Он рассказал ей всё. Когда он закончил, она отпустила лозу. Он ждал её ответа, потом осознал, что она ушла, направляясь к нижним этажам здания. «В её духе – даже не сказать, что уходят», – подумал Браяр. Отпустив плющ, он понёсся обратно через корни, вернувшись в своё тело. Только осторожно освободившись от корней в стене попытался он говорить с Флик и Аллейпапом:

– Розторн. Она уже в пути.

– Я пошёл, – сказал другой мальчик. Он взял одну из ламп и удалился.

Выходя из задней части пещеры, Браяр заметил ведро с водой и ковш.

– Ты вообще мылась? – спросил он.

Она посмотрела на него с презрительным выражением лихорадочных глаз.

– Ты думаешь, меня пускают в городские бани? – поинтересовалась она. – Мыть ноги вместе с извозчиками и пьяницами? Ты думаешь …

Браяр поднял руку, и Флик осеклась.

– Прости, – пробормотала она. – Я помылась в первый же день, когда появилась сыпь, до того, как совсем устала. Теперь я слабее котёнка.

Браяр кивнул.

– Ты кипятила воду?

– Зачем? – потребовала она. – Мы берём воду из фонтана на Горшечной Улице. Она достаточно хорошая.

– Даже хорошая вода портится, особенно если в неё попадают фекалии и моча, – «и я думаю, что возможно так и есть», – подумал Браяр, но не сказал этого. – Возможно ты заболела именно из-за не прокипячённой воды.

– У меня началась сыпь до того, как я помылась, – указала Флик.

– Ну, может быть ты её пила, – об этом Браяр мог говорить с уверенностью. Один из его учителей всю зиму говорил о болезнях в воде. – Нельзя определить, что вода плохая, на глаз.

– Дерево и котелки стоят денег, – проворчала Флик. – Кончай трепаться, Браяр. У меня башка кружится.

– Прости, – Браяр смотрел, как она ложится обратно, пытаясь устроиться поудобнее. Через несколько минут она задремала.

Он смотрел за ней, пока не почувствовал приближение Розторн.

– Я тебя целую вечность ждал, – сказал он, когда она вошла в пещеру в сопровождении Аллейпапа. – Я знаю черепах, которые двигаются быстрее.

Тёмные глаза Розторн заметили состояние одежды Браяра; уголки её рта опустились вниз.

– Умолкни, мальчик мой, – сказала она. – Вот это – наш пациент? – проходя мимо, она сунула ему в руки свою сумку.

Браяр вытащил из неё маленький, тяжёлый мешочек, и вытряхнул его содержимое на ладонь. Там был круглый кусок хрусталя размером с его ладонь. Внутри горел ровный, яркий сгусток мохнатого света, которому дымящая лампа и в подмётки не годилась. Он отнёс светильник к нише рядом с Флик, и положил его там. В его ярком свете сыпь уличной девчонки стала отчётливо видна. Розторн встала рядом с ней на колени, не думая о своих землисто-зелёных одеждах.

– Лежи, и не двигайся, – сказала она Флик, её острый голос был в тот момент на редкость мягким. – Я стараюсь не убивать никого, кто уже болен, если есть такая возможность.

Аллейпап дёрнул Браяра за рукав, и указал на хрустальную лампу.

– Как ты это сделал? Заставил её светиться? – его голодные глаза впились в светильник.

– Моя партнёрша Трис сделала его, – сказал Браяр, поглядывая на Розторн, на случай если ей что-то понадобится. – Она поместила молнию в хрустальный шар.

– Браяр, мне нужно моё стекло, – приказала Браяр. – И я хочу тишины, ясно?

– Да, Леди, – ответил Аллейпап.

Браяр ухмыльнулся – Розторн всегда была убедительна – и вытащил из её сумки бархатный мешочек. Он осторожно достал его содержимое: круглую линзу диаметром в четыре дюйма, заключённую в металлический ободок, закреплённый на металлической ручке. Он передал её своей учительнице.

Розторн осмотрела Флик, всё время тихо с ней разговаривая. Наконец посвящённая закончила, и нахмурилась.

– Когда ты заболела, и как развивался недуг?

Флик вяло ответила. Наконец Розторн встала, протягивая Браяру лизну. Забирая её, он увидел похожие на жемчуг капли пота, проступившие на бледной коже Розторн. Не смотря на спокойное поведение, она была расстроена не меньше, чем во время нападения пиратов или лесного пожара.

Какое-то время она молчала. Затем она распрямила плечи и спину.

– Потребуются приготовления, я думаю. Браяр, мне нужно, чтобы ты связал меня с Нико – я полагаю, что он у герцога, с девочками. Перенести Флик в Дом Урды будет непросто.

Когда Флик открыла рот, чтобы возразить, Розторн гневно глянула на неё, подбоченясь.

– Тебе что-то надо? – грозно спросила она.

Флик покачала головой, и осела на своём тряпье. Браяр ухмыльнулся: он знал, что Флик – смышлёная.

– Кто-нибудь ещё был здесь с тех пор, как ты заболела? – спросила Розторн.

– Только я, и ненадолго, – сказал Аллейпап. – Таскал еду, и всё такое.

– Тогда нам потребуется составить список всех, с кем вы виделись, – пробормотала Розторн, думая вслух. – Браяр? Пожалуйста, скажи девочкам связать нас с Нико.

Браяр закрыл глаза, когда Розторн взяла его ладони в свои. В отличие от разговора с Розторн в Доме Урды, говорить с любой из девочек было легко. Ему достаточно было лишь найти их в своём сознании.