Текст книги "Книга Браяра — Исцеление в Лозе"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава 3

Через некоторое время после ухода Нико Браяр услышал стук внутренней двери. Кто-то проталкивал что-то через нижнюю откидную дверцу: большую металлическую коробку с закреплённой ремешками крышкой, горшки с жидкостями и мазями, второй котелок для воды, в дополнение к тому, что уже был в главной комнате.

Флик очнулась от дрёмы, и казалась беспокойной.

– Что это? – спросила она, когда Розторн и Браяр перенесли новые припасы на стол.

– Вещи, которые помогут мне ухаживать за тобой, и помочь другим распутать, что из себя представляет твоя болезнь, – сказала Розторн.

Флик с любопытством встала с кровати, и села рядом с ними. Она положила подбородок на локти, и почесала одну из болячек на щеке.

– Прекрати, – приказала Розторн. – Если ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы ходить, значит ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы выпить немного сока.

Пока Розторн наливала чашку для их пациентки, Браяр провёл пальцами по металлической коробке. Как и тонкие экраны на внешней двери, она была покрыта знаками здоровья и чистоты, выгравированными на металле и вырезанными на кожаных ремешках.

– Болезнь осязаема, как воздух или насекомые, – Розторн объяснила Флик, забирая коробку и расстёгивая ремешки. – Её не увидеть невооружённым глазом, но это не значит, что её нет. С помощью нужной магии и инструментов можно узнать, что подверглось заражению, – кое-чему из этого она научила Браяра в течение этого года. – Это значит, что мы берём анализы не только у больных, но и у тех, кто живёт с ними. Мы надеемся получить возможность наблюдать болезнь на ранних стадиях, прежде чем появляются симптомы. Хотела бы я, чтобы мы не упустили твоего друга Аллейпапа. Он нужен нам для этого.

Розторн сняла плотно пригнанную крышку коробки. Внутри лежали стопки квадратных тампонов из белой ткани. Каждый сопровождался некрашеным мешочком с бумажной биркой на завязках. Рядом с ними лежали плоские блюда, сделанные из стекловидного чёрного камня, и ещё одна сумка с матерчатыми масками. Браяр также заметил плотно закупоренную и запечатанную воском бутылку жидких чернил, и пару кистей для письма.

Всё это лежало на подносе, умещённым внутри коробки.

– Всё, что вы здесь видите, заколдовано, чтобы отторгать любое влияние кроме образцов, которые помещаются в мешочки, – сказала Розторн, обращаясь к Флик. – Ничто не окрашено, материалы – самые простые. Единственное, что работающие с этим маги должны собрать – это болезнь, смешанная с жидкостями людей, у которых мы берём анализы.

Женщина подняла верхний поднос, открыв внутреннее отделение. В нём была вторая металлическая коробка, поменьше, заколдованная не менее сильно, чем внешняя.

– Эту мы посылаем с образцами обратно в Спиральный Круг. Она заколдована, чтобы не заражать тех, кто её носит, – она поставила коробку на стол. – Они будут посылать нам новую каждый день.

Затем Розторн взяла несколько пар тампонов и мешочков из верхней части коробки, держа их за края, и положила пять из них на блюда из чёрного камня. Передав блюдо Браяру, она вернула верхний поднос и его содержимое в большую металлическую коробку.

– Ничего не трогай, – предупредила она Флик, когда девочка заглянула в металлический контейнер.

Флик моргнула тяжёлыми веками.

– Нет, Посвящённая, – послушно сказала она. – Как это всё работает?

– Чтобы создать заклинания, которые раскроют природу этой болезни, магу нужны образцы тканей больного человека. Их берут из рта, ран или пота, крови, фекалий и мочи, – Розторн села рядом с Флик. – В твоём случае с кровью всё просто, – она приложила квадрат из ткани к потрескавшейся и сочившейся кровью нижней губе Флик. – Мешочек, – сказала Розторн Браяру.

Он взял за края шедший вместе с тампоном мешочек, и открыл его. Когда Розторн бросила в него тампон, он плотно затянул завязки.

– Покажи язык, – приказала Розторн, обращаясь к Флик.

Браяр наблюдал, подставляя и затягивая мешочки, как Розторн приложила один тампон к языку Флик, и заставила её высморкаться в другой. Она помогла уличной крысе сходить в уборную, чтобы получить образцы фекалий и мочи. Когда последний образец был собран, Розторн положила все мешочки Флик на стол, и взяла из коробки чернила и кисти.

– Можешь сделать это сам, – сказала она Браяру. – Напиши имя человека, у которого брали анализы, на бирках, и дату. Аккуратно, – она положила другую сумку с мешочками на каменный поднос. – Я пойду соберу образцы у себя.

Когда она пошла в уборную, Браяр, широко улыбаясь, начал заполнять бирки. Всю зиму, пока он напряжённо пытался научиться писать аккуратно, Розторн настаивала на том, чтобы все бирки она подписывала сама. То, что она теперь предоставила это ему, означало, что его работа наконец-то начала её удовлетворять. Он аккуратно вывел «Флик, Пятый День, Луна Сока, ПК – что значило «после падения Курчалской Империи», это была основа календаря всех жителей Моря Камней – 1036» на каждом кусочке бумаги. Флик, положив голову на руки, наблюдала за Браяром с сонным восхищением.

– Ты что, никогда не видела, как рыночный писарь это делает? – поинтересовался Браяр.

– От негоэтого ожидаешь. Я сама не знала ни одного человека, который бы мог.

Браяр осклабился.

– Это нелегко, но весело, – ответил он, не удержавшись от толики бахвальства.

Розторн посмотрела, как он надписал её анализы, затем дала ему ещё тампонов, мешочков и поднос.

– Твой черёд, – приказала она. – Используй шип, чтобы пустить кровь, и постарайся взять фекалии и мочу. Не копайся. Я хочу, чтобы анализы попали в Спиральный Круг дотемна.

Браяр хмуро посмотрел на поднос.

– А стражники в другом карантине чо делают? – поинтересовался он. – Мы у них тоже берём?

Розторн покачала головой.

– Они специально обучены. Сами берут свои анализы. А теперь ступай.

Когда он вернулся, Розторн поместила все образцы в коробку поменьше, затем закрыла её. Крышка с щелчком встала на место, когда она задвинула её в нижнюю половину контейнера. Когда она подёргала крышку, та не шелохнулась. Для взора Браяра коробка сияла ярким серебряным светом, признак того, что сильные защитные заклятья принялись за работу.

– Как они доберутся до образцов? – спросил он, пока Розторн относила коробку к внутренней двери.

Она громко постучала.

– Это запирающее заклятье, – ответила она. – Когда её доставят в Спиральный Круг, у изучающих болезнь будет контр-заклятье, чтобы открыть её.

– Зыко, – пробормотала Флик. – Было б у нас запирающее заклятье, когда Мадраннэры напали на нашу берлогу.

С другой стороны двери послышался стук, и нижняя дверца открылась. Розторн поместила коробку на пол, и толкнула её. Как только та прошла через отверстие, дверца закрылась. Защёлка вернулась на место, и дверь вновь оказалась заперта.

– «Зыко»? – спросила Розторн, изящно приподняв бровь. – «Мадраннэры»?

– «Зыко» – значит «хорошо», – перевёл Браяр. – «Мадраннэры» – это банда в Топи.

– Очаровательно, – сухо сказала Розторн. – Язык, на котором говорю я, настолько сер по сравнению с этим, – налив чашку сока, она дала её Флик.

Флик нахмурилась.

– Почему мне приходится пить эту жижу? – требовательно спросила она.

– Тебя лихорадит, – сказала ей Розторн, терпеливее, чем она была с Браяром. – Ты высыхаешь. Высохнешь слишком сильно, и не сможешь больше сопротивляться болезни. Посмотри на это с другой стороны, сок всё же лучше, чем чай из ивовой коры, – поочерёдно уговаривая, шутя, и настаивая, она заставила больную девочку допить сок, затем помогла ей лечь обратно в кровать. Как только та легла, Розторн достала горшок с мазью алоэ, и начала смазывать ею покрытую сыпью кожу Флик.

Браяр уже видел Розторн нежной, когда та подвязывала бобовые кусты, уговаривала виноградные лозы обвивать решётки сильнее, или латала дерево, потерявшее ветвь во время бури. Однако он впервые видел, как она использовала такой мягкий подход к человеку. Она могла бы быть матерью девочки, если бы мать Флик любила своё дитя, подумал он.

Флик задремала, убаюканная тишиной и мягкими прикосновениями Розторн.

– Нико сказал, что ты не любишь людей, – мягко отметил Браяр, когда Розторн вернулась за стол.

– Я не люблю нянчиться с ними, – тихо ответила она.

– Но ты посещаешь Дом Урды и лекарей в Городском Храме каждый месяц, – указал он. – Каждыймесяц, в любую погоду. И ты всегда приносишь им …

– Я проверяю медикаменты, и восполняю их, если запасы истощаются, – сказала ему Розторн. – Особенно здесь, где припасы самые дешёвые, я с помощью магии увеличиваю силу медикаментов. К больным я не подхожу.

– Если ты работаешь с магией, то почему не заставляешь меня оставаться и наблюдать?

Она криво ухмыльнулась.

– Мальчик, я порой учу тебя по шесть дней в неделю. Время от времени нам обоим нужно отдохнуть.

Он обдумал это. Ему и вправду нравились дни в городе, когда он был свободен гулять с Флик и её друзьями, если только не посещал рынок с девочками.

– Ты хорошо обращаешься с Флик, – сказал он наконец.

– Не нужно обожать человечество, чтобы сочувствовать кому-то в её положении, – ответила она. – Уличная крыса или нет, она больна и напугана. Есть разница между людьми вроде неё, и взрослыми, которые думают, что знают о твоей жизни и своей болезни больше, чем ты сама. Если тебе нечем заняться кроме болтовни, можешь помочь с инвентаризацией содержимого этих шкафов. Если у нас появятся ещё пациенты, мне не хотелось бы, чтобы кончилось что-то важное.

К тому времени, как часы на вершине башни Спирального Круга, известной как Ось, пробили три часа дня, Даджа села работать за большим столом. Перед ней лежала катушка с толстой железной проволокой, резак, шило, маленький молоток и плоскогубцы – инструменты для создания кольчуги. Она пропускала звено через его соседей, когда до неё с дороги, шедшей мимо коттеджа, донёсся знакомый голос.

– Не ной мне тут, женщина! Недостаточное планирование в Храме Воды не должновыливаться в чрезвычайную ситуацию для меня!

Плоскогубцы выпали у Даджи из рук. Фростпайн кричал? Обычно у него был самый что ни на есть лёгкий мужской характер. Когда она последний раз видела его в более ранней части дня, он лениво радовался по поводу удачно сделанной утром работы.

Она подбежала к двери и распахнула её. Дождь кончился. Её учитель, Посвящённый Фростпайн из Храма Огня, шагал через калитку. Он был похож на грозовую тучу, которая вот-вот разразится молнией.

За ним следовала тонкая, дрожащая женщина с бледной кожей и в синих одеждах Храма Воды.

– Только не выходи из себя! – воскликнула она.

Фростпайн развернулся, уперев в неё взгляд. Его коричневая кожа была покрыта румянцем; его глаза пылали. Его дикая грива волос по бокам головы и борода делали его похожим на лысого льва. Его светло-красная одежда, местами прожжённая и в саже, делала его ещё ярче. Он ткнул в посвящённую Воды пальцем, трясшимся от гнева.

– Не выходить из себя? – повторил он. – Боги, да вы, ребята, и лунуиз себя выведете. В прошлом году у вас кончились бинты прямо перед нападением пиратов, а теперь, теперь это…

– Откуда нам было знать? – возопила посвящённая. – У нас достаточно для обычных болезней. Кто же мог подумать, что появится новая, и нам потребуется в десять раз больше, чем у нас есть!

К этому моменту Ларк и Сэндри пришли посмотреть, что случилось. Медвежонок просунул голову между коленей Даджи, чтобы получить обзор получше, отчего та пошатнулась. Даджа могла чувствовать Трис наверху, поскольку рыжая смотрела через окно на чердаке.

– Кто мог подумать? – потребовал Фростпайн. – Кто мог … Вы и должныдумать, о любой возможности, о каждыйвозможности. А теперь кыш!

Посвящённая пустилась бегом. Фростпайн немного посмотрел ей вслед, затем ворвался в дом. Все поспешили убраться у него с дороги.

– Не следовало тебе кричать на неё, – упрекнула его Ларк.

– Конечно следовало, – рявкнул Фростпайн. – Да благословят нас всех боги, Ларк, но наши посвящённые Воды способны довести даже камень.

– Ну, вообще да, – признала Ларк, садясь за стол. – О чём они забыли на этот раз?

– Заколдованные коробки, в которых помещают образцы тканей больных, – сказал он, оседая на скамью напротив неё. – У них осталось пять.

Ларк поднесла ладонь к губам.

– Этого не хватит даже для известной болезни, где нужно только проверить, не изменилась ли он.

Крэйн закатил истерику – я его не виню – и послал их ко мне, – горько произнёс Фростпайн. – На месте Мунстрим я бы выгнал их на все четыре стороны, – он посмотрел на Даджу. – Собери всё, что тебе понадобится на следующие два или три дня, – с сожалением сказал он. – Я не могу делать достаточное количество этих коробок в одиночку. Боюсь, что нам придётся работать до изнеможения.

Даджа взлетела вверх по лестнице.

– Она тоже покидает нас? – спросила Сэндри. Она стояла рядом с домашним алтарём, держа в руках забытую вышивку. Её глаза были расширены. – Уже троихиз нас не будет?

– Что значит «троих из нас»? – спросил Фростпайн.

Сэндри скрылась в своей комнате, пока Ларк объясняла. Когда Даджа спустилась вниз вместе с Трис, Фростпайн стоял, прислонившись к открытой двери комнаты Сэндри.

– Так что видишь, у Розторн богатый опыт, – говорил он юной дворянке. – Даже если она не знает, чем вызвано заболевание, известно, что она может сопротивляться ему исключительно усилием воли, – он повернулся к Дадже. – Готова?

Даджа кивнула. Она в последний раз почесала Медвежонку за ушами, и покинула дом вслед за своим учителем.

Сэндри бросилась в свою комнату, к окну на фасаде. Она махала Дадже и Фростпайну платком, как если бы они были на параде, и продолжала махать, пока они не скрылись из виду.

– Ларк? – услышала она из главной комнаты голос Трис. – Мне жаль, что так получилось.

– Я знаю, дорогая, – тихо сказала Ларк. – Просто помни – твой острый язык ранит.

Сэндри запустила руку в кожаный мешочек, который всегда висел у неё на шее, и вытащила кольцо из нити. Оно было из толстой некрашеной шерсти, и на нём было равномерно распределено четыре комка, и не было понятно, где было начало нити, а где – конец. Кольцо было первым, что она спряла, прямо так – с комками, только вот изначально это была просто нить, с двумя концами. Она стала кольцом, когда Сэндри, оказавшись заваленными под землёй во время землетрясения, спряла магии четырёх молодых людей вместе, чтобы сделать их сильнее. С точки зрения Сэндрилин фа Торэн нить былаими.

«Пока нитьдержится вместе, мы– вместе», – сказала она себе. «Даже если мы не находимся в одном доме, мы по-прежнему едины».

Браяр провёл остаток своего первого дня в карантине за кипячением, а затем – развешиванием на просушку, тканей, которые были использованы для ухода за Флик. С течением дня её внимание рассеивалось, она всё чаще дремала, или просто смотрела в потолок. К закату Браяру почти недоставало работы по дому, которая была бы у него в Коттедже Дисциплины – она позволила бы скоротать время. В Сотате, те из жителей Квартала Мертвеца, которым не повезло быть здоровыми и попасть в карантин во время эпидемии, говорили, что это было самой скучной частью их жизни. Насколько Браяр мог видеть к концу первого дня, они глаголили абсолютную истину. Лишь мысль о неминуемом гневе Розторн удерживала его от попыток найти способ сбежать из Дома Урды.

Перед тем, как лечь спать, он переговорил с тремя девочками по мысле-речи. Сэндри и Трис были не рады тому, что их с Даджей не было. Когда Браяр пожаловался на скуку, Сэндри мгновенно ответила:

– Хорошо. Выбери день рожденья.

– Да когда же ты перестанешь чудить про дни рожденья? – потребовал он. – У меня сейчас другие вещи на уме.

– Ты сказал, что тебе скучно, – сказала Даджа. – Либо тебе скучно, и нужно подумать о чём-то другом – либо ты слишком занят, чтобы скучать.

Досадуя на них, он лёг спать, и ему снилась последняя эпидемия, ударившая по Хажре. Это была холера, «дерьмовая болезнь», как её называли. Люди дико танцевали на улице. В его сне он не хотел танцевать, но уже собирался присоединиться к ним не смотря на это, когда яркий, ровный свет упал на ему лицо, разбудив его.

Розторн сидела у кровати Флик, рядом с его кроватью: она положила свой камень-светильник на полку, которая шла вдоль стены, в которую упирались койки. Когда Браяр встал, она тихо сказала:

– Поспи столько, сколько сможешь. Потом будет не до этого.

Вместо этого Браяр сел на кровати, свесив ноги из-под одеяла.

– Чо за базар? – тихо спросил он.

– Хотела бы я, чтобы ты снова начал говорить как нормальный человек, – Розторн промакнула лицо Флик мокрой тканью.

– Он и говорит как нормальный человек, – прохрипела Флик. – Никто в Топи не говорит так, как ты.

– Браяр, иди спать, – настаивала Розторн. – Утром у нас будет много работы. Выпей чая из ивовой коры, Флик.

Браяр снова лёг, завернувшись в одеяло. «Мы не знаем, убивает ли эта сыпь», – твёрдо сказал он себе. «У многих бывает оспа или корь, и они выживают. Может быть, эта сыпь – просто слабая корь».

«Даже если сыпь убивает, Флик выкарабкается. Розторн кого хочешь может спасти».

Глава 4

Рассвет лишь слегка озарял небо, когда Трис тяжело ступая спустилась вниз. Ларк ещё спала, её дверь была закрыта. Сэндри возвращалась от колодца с полным ведром воды, её растрёпанные от сна волосы торчали как попало. Медвежонок, растянувшийся поперёк порога комнаты Браяра, поднял голову и заскулил, глядя на Трис.

– Я себя так же чувствую, – приглушённо ответила Трис. – Хочешь гулять?

Пёс встал, и подбежал к входной двери, нюхая её, пока Трис пересекала большую комнату. К её удивлению, Медвежонок зарычал.

– Ну а теперьчто? – потребовала она, широко распахнув дверь. Высокий, долговязый мужчина в жёлтом одеянии с чёрной каймой ввалился через порог: похоже он стоял, прислонившись к двери. Трис и Медвежонок отпрыгнули в сторону, когда посвящённый растянулся на полу. Пёс истерично лаял, шерсть у него на плечах стояла дыбом. Сэндри подняла на них сонный взгляд, покачала головой, и продолжила трудновыполнимую работу по наливанию воды из ведра в чайник.

– Ненавижу собак, – вошедший перевернулся на спину, и полу-сел, опираясь на локти.

– Да что во имя Милы …? – требовательно спросила Ларк, выходя из своей комнаты в ночной рубашке. Она посмотрела на мужчину, и вздохнула, проводя пальцами через свои коротко остриженные кудри. – Здравствуй, Крэйн, – ухмыльнулась она. – Как раз к завтраку, – она вернулась в свою комнату, закрыв дверь.

Первый посвящённый и главный маг Храма Воды изогнул тёмные, тонкие брови, глядя на Трис.

– Ты усмиришь животное? – спросил он холодным тоном. – Мне не хотелось бы подняться, и возбудить припадок свирепости.

Трис вздохнула, и схватила Медвежонка за ошейник.

– Сидеть, – твёрдо сказала она.

Медвежонок сел. Он продолжал утробно рычать, в то время как Посвящённый Крэйн подобрал свои длинные руки и ноги, и поднялся. Он был из тех мужчин, которые не просто стоят, а висят в воздухе. Его выразительные ладони всегда свободно свисали с его запястий, как если бы они были слишком элегантными, чтобы исчезнуть в его карманах. Даже его чёрные волосы, остриженные до мочек ушей и зачёсанные назад, висели.

Трис потёрла нос, настороженно глядя на мужчину. Шаккан Браяра изначально принадлежал Крэйну – мальчик украл его из оранжереи Крэйна. Это значило, что первая встреча Крэйна с четвёркой была малоприятной. Позже они выяснили, что Розторн и Крэйн соперничали в магии растений.

– Что ты там делал? – спросила рыжая. – Прислонившись к двери?

Брови Крэйна поднялись; его глаза прошлись по её пухлой фигуре.

– Следовало ожидать почти полное отсутствие хороших манер у молодых, – сухо отметил от.

– И правильно, – ответила Трис. – Если ты хотел хороших манер, надо было приходить после того, как я попила чаю.

– Я завариваю так быстро, как только могу, – зевая уведомила их Сэндри, ставя чайник на огонь. – Почему бы тебе не выгулять Медвежонка?

Трис послушалась, а Сэндри сходила за сливками и мёдом, и поставила их на стол. Крэйн молча сел за него. Не осознавая, что Сэндри смотрит на него, он опустил лицо на ладони, и потирал глаза. Юная дворянка вдруг задумалась, сколько он спал прошлой ночью, и спал ли вообще.

Брови и покрасневшие глаза поднялись над экраном из пальцев.

– Ты глазеешь, – сказал он глухим из-за ладоней голосом.

Сэндри поморщилась, и повернулась, чтобы взять чашки. Что-то кольнуло рядом с её сердцем, когда она взяла чашки Ларк, Трис и свою собственную, и пропустила те, которые принадлежали отсутствовавшей тройке. Последней она взяла одну из запасных чашек, и поставила их все на стол, затем вошла в мастерскую Розторн. В углу рядом с кухней стояли банки с чаями, каждый из них был смешан соответственно взыскательному вкусу Розторн. Сэндри зачерпнула блюдцем утреннюю смесь, солнечный чай, в которым было много шиповника и кусочков лимонной цедры. Она закрыла банку, и помедлила, устремившись взглядом к банке, на которой было написано «Выносливость». Наконец она зачерпнула оттуда одну чайную ложку, и рассыпала её поверх горки утренней смеси.

«Кому помешает немного выносливости в такое время?» – спросила она себя, закрывая банку. «Никому». Она отнесла блюдце к очагу, и высыпала его содержимое в ситечко чайника. Как только он закипел, она добавила в него воды, и отнесла к столу.

Трис вернулась, и села на противоположной от Крэйна стороне стола, разрезая буханку фруктового хлеба. Сэндри хотелось вздохнуть. Синее шерстяное платье Трис было измято; её жёсткие медные волосы натягивали шарф, которым она повязывала их, чтобы убрать их с лица. Сэндри протянула руку, и провела кончиками пальцев по юбке Трис. Толика света промелькнула через ткань, разглаживая складки, оставляя после себя ткань ровной, как будто её только что погладили.

– Я думала, что ты будешь в своей мастерской, Крэйн, а не наносить визиты, – сказала Ларк, появляясь из спальни. Она причесала свои блестящие кудри, и надела зелёное облачение. Тени под её глазами остались на месте. – Кто помогает тебе?

– Послушники, несколько адептов Храма Воды, – Крэйн помахал длинными пальцами, как будто отгоняя от себя посвящённых Воды. – Это не праздный визит.

– Тебе нужно поговорить с Розторн? – осведомилась Ларк, садясь за стол. – Мы можем организовать это через Сэндри или Трис и Браяра …

Крэйн покачал головой.

– Это … я … то есть … я хотел бы попросить …

Ларк вздохнула, и взяла кусок хлеба.

– Крэйн, сейчас слишком рано для того, чтобы ходить вокруг да около. Ты знаешь, что я помогу, если смогу.

Сэндри передала кусок хлеба Крэйну, который начал раздирать его на кусочки.

– Дело в масках и перчатках, – сказал он наконец, не поднимая глаз.

– Только не говори мне, что у Храма Воды и они тоже кончились, – сердито сказала Ларк. – Клянусь, я сама пойду к Мунстрим … – она осеклась; Крэйн качал головой.

– Их достаточно, все – с вплетёнными в них защитными знаками, как полагается, – ответил он. – Для работы с нормальными инфекциями они идеальны. Моя же работа несколько отличается. Я должен очистить болезнь, выделив её сущность, затем экспериментировать с ней, пока мы не сможем разработать метод магической диагностики. Манипулирование с образцами сыпи, поиск субстанций, на которые она реагирует – для меня и моих подчинённых очень велик риск заражения прежде, чем мы сумеем побороть болезнь. По крайней мере у лекарей Храма Воды достаточно чистой силы, чтобы выжечь болезнь из своих тел, если придётся, но не все мы – лекари. Я хочу обезопасить свою команду. В данный момент у нас такое ощущение, будто мы танцуем над огнём в бумажной обуви.

Ларк протянула ему руку через стол. Помедлив секунду, Крэйн положил свои изящные пальцы в её ладонь.

– Ты хочешь, чтобы мы добавили к твоим защитам ещё один слой, – сказала она, серьёзно глядя своими тёмными глазами.

Трис, напряжённо прислушиваясь, налила чай в чашки. Сэндри сидела предельно тихо, хотя её голубые глаза увлечённо расширились.

Крэйн кивнул, по его бледной коже пополз румянец.

– Я знаю, что это сложно, – извиняющимся тоном сказал он. – Я понимаю, что может случиться так, что запас обычных масок и перчаток закончится, и тебя попросят сделать ещё для всех наших лекарей.

– Вообще, ты помог мне с решением одной проблемы, – с улыбкой сказала ему Ларк, похлопав его по руке, прежде чем отпустить её. Она взяла свою чашку у Сэндри, а Трис дала гостевую чашку Крэйну. – Я хотела научить Сэндри заколдовывать уже сотканную ткань, – уже для Сэндри она объяснила: – Мы делаем заколдованное масло, и втираем его в волокна. Наиболее сильное масло, которое нам понадобится для Крэйна, следует делать заново каждые несколько дней. Это значит, что наша работа будет идти равномерно. Я не буду тебе приказывать, но я надеюсь, что ты поможешь.

– Как будто я бы отказалась! – ответила Сэндри, радуясь возможности что-то сделать.

– Спасибо, – с чувством произнёс Крэйн. Он пил чай маленькими глотками, чтобы не обжечь рот. Сэндри заметила, что по мере того, как он пил, его лицо возвращало цвет, и его осанка слегка выпрямилась. Она улыбнулась про себя, и добавила в свой чай ещё сливок.

– Были какие-нибудь вести от … – они знали, что Крэйн собирался сказать «Розторн», но в последний момент передумал – … из города?

– Флик стало хуже, – хором сказали девочки, и морщась посмотрели друг на друга. Браяр как-то сказал, что они походили на рагатский хор, когда говорили одно и то же.

– Она – дитя, найденное … – Крэйн сморщил свой длинный нос; похоже он был слишком изысканным, чтобы употребить слово «канализация» – … под землёй?

– В канализации! – озорно ответила Трис.

Крэйн начал есть есть фруктовый хлеб, который он покрошил.

– Почтовые птицы прибыли из города как раз перед тем, как я пошёл сюда, – бросил он в перерывах между откусываниями. – Нашли двух бездомных, спавших в Тупике Мима, с болезнью; их отправили в Дом Урды. Кроме того, покрытое синей сыпью тело было обнаружено прошлой ночью на пустыре на Аллее Специй. Недуг определённо заразен, и осмотревший тело маг сообщает, что недуг несомненно явился причиной смерти.

– Защити на с Янна Уносящая-Боль, – сказала Ларк, взывая к богине медицины и лекарей. Все начертили на груди круг богов.

Вскоре после рассвета на второй день Браяра в карантине солдаты Гвардии Герцога в масках привели двух бомжей. Когда больных помыли, одели в ночные рубашки, и положили в кровать – обоих слишком сильно лихорадило, чтобы они могли сопротивляться солдатам – стражники присоединились к своим товарищам в соседней комнате.

С добавлением пациентов Браяр скоро выяснил, что для всех, кто занимался лечением, карантин означал работу. Теперь, нужно было заботиться о троих пациентах, занимаясь казавшейся бесконечной чередой стирок, втираний мазей, горшков, и чашек со всеми жидкостями на свете. Острый запах чая из ивовой коры как будто был выжжен в его ноздрях. Старший из двух мужчин, Ювош, почти не доставлял неприятностей, и делал что ему было велено. Его друг, Оржи, был менее покладист. Ему было слишком жарко, слишком холодно, у него болела голова, или он хотел настоящей еды, а не бульона или сока. Его кожа чесалась; его кости ломило; он не мог спать дольше пяти минут за раз. Он был убеждён, что каждое новое снадобье, которое его заставляли пить, являлось ядом. Учитывая вкус некоторых из созданных Розторн отваров, Браяр не мог его винить.

Флик ослабела. Больше всего Браяра пугало то, что каждый раз, когда он помогал ей сесть, чтобы выпить чаю или соку, она была тоньше на ощупь. Сопровождавшая сыпь лихорадка съедала ту маленькую толику жира, которая у неё была. Ювош также беспокоил его, хотя и менее личным образом; он был слишком слаб, и слишком послушен. Уважающая себя уличная крыса, пусть и взрослая, должна была протестовать больше, или по крайней мере Браяру так казалось.

И Розторн. Браяр работал над ней так же упорно, как над их пациентами, пытаясь заставить её есть или спать, чтобы она оставалась в порядке. По крайней мере она была особенно осторожной в защите себя и Браяра от инфекции. Она продолжала настаивать на том, чтобы они носили маски и перчатки, если только не ели или мылись. Столовые приборы и использованные тряпки мыли и стирали, а затем погружали в кипящую воду. Они с Браяром полностью отскребали себя раз в день, в очень горячей воде, используя мыло, созданное для удаления инфекции с кожи. Запах этого мыло стоял вокруг них как невидимое облако.

Розторн диктовала записи или списки припасов Браяру, работая над пациентами или над медикаментами, которые она делала из масел и трав. Припасы, которые к ним передавали через большую дверцу во внутренней двери, всегда были не теми. Когда она начала спорить с приносившими их людьми, те вызвали управляющего Дома Урды, Джокубас Атуотэр. Разговаривая через переговорное окно, Атуотэр нетерпеливо сказал Розторн, что дом не был сделан из денег, и что ей придётся довольствоваться тем же, что и остальным.

Записи, которые Браяр вёл для Розторн, уходили в Спиральный Круг, запечатанные в металлические коробки с образцами, которые ежедневно брали у всех пятерых. Записи и образцы были нужны лекарям, чтобы они могли видеть, как работала болезнь, и записи Розторн были подробны. Её опыт работы с другими эпидемиями означал, что она знала, на что обращать внимание во время этой. Она передавала некоторые из этих знаний Браяру, чтобы объяснить некоторые вещи, а также разнообразить скучную работу в палате.

Они были в карантине уже три дня, когда стражники, закрытые с ног до головы в промасленную ткань, внесли ещё пятерых пациентов, все были покрыты синими пятнами. Двое были моложе Флик; двое были старыми; и пятый мужчина, на вид одного возраста с Оржи, заходился глубоким грудным кашлем. С ними пришла посвящённая в синих одеждах Храма Воды, пухлая, широкобёдрая женщина с тёмно-карими волосами и глазами, и кожей цвета свеже-отлитой бронзы. Она несла на спине две корзины с припасами.

– Хэнна [3]3
  англ. «Henna» – хна ( прим. перев.)


[Закрыть], – приветствовала Розторн вновь прибывшую. – Самое время.

– Я бы пришла раньше, но они заперли меня с этим безумцем Крэйном, пока он не решил, что терпеть меня не может. Не знаю, как ты с ним работаешь, – ответила Посвящённая Хэнна, снимая со спины корзину и её крепление. – Я решила, что лучше уж карантин.

Розторн впервые за несколько дней засмеялась.

– Знаешь, я гадала, чего же мне не хватало в такие времена, – заметила она, откидывая парусину, закрывавшую корзину Хэнны. – Не хватало мне Крэйна, нависающего надо мной, и говорящего, что то, что я делаю, ни к чему меня не приведёт. Ты права – уж лучше карантин.

Все трое – Хэнна, Розторн и Браяр – устроили новых пациентов, отмывая их, и посылая их старую одежду в трубу в уборной, которая вела прямиком в топку. Пока они заваривали свежий ивовый чай из припасов Хэнны, они также взяли у новых пациентов образцы, послав их со своими собственными, взятыми в тот день. Потом был чай; его пили все. Старики были почти слишком слабы, чтобы глотать, и Браяр видел, что женщин это беспокоило. Потом втирали мазь, чтобы унять зуд в коже пациентов.