Текст книги "Хозяйка (СИ)"

Автор книги: Тамара Шатохина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

Утром даже не испугалась, проснувшись на копне волос. Спокойно и отрешенно рассматривала это богатство, не понимая своей реакции на все происшедшее. Так же спокойно достала из сумочки зеркальце и оценила зубы. Они порадовали снежной белизной и, надо полагать, отсутствием кариеса. Талию ощупывала руками. Сидя на кровати в полотняной рубахе, я постепенно начинала задыхаться от подступающего панического чувства безысходности и ужаса – того, чего я боялась и страшилась почувствовать позже. До меня доходило, что меня совершенно точно не отпустят отсюда. Я действительно умею все, чего от меня ждут. Маленькая надежда на то, что произошла ошибка и в разговоре с начальством это обнаружится, пошла прахом. Они знали о моих способностях больше меня. Зачем я вообще повелась на эту подначку о волосах?  Не поверила в то, что смогу – вот почему. И представляла себе весь процесс с иронией, вот и получилось до пола. Теперь я дала им подтверждение своей проф. пригодности. Паника сменилась апатией. Вяло думала – обрезать и спрятать под кроватью?   Дурь.

Одела высохшее белье и новую одежду. Корсаж легко зашнуровался до предела. Неумело собрала волосы в косу. Нужно было в туалет. Вышла, как сомнамбула, прошла мимо Марашки на улицу. Прошла в будку туалета, намотав косу на шею три раза. Потом умывалась возле колодца. Чистить зубы было нечем. Так же, молча, прошла обратно в свою комнату.

Ничего не хотелось, легла опять в постель. Достала свой простенький мобильник, поставила на прослушку мелодии вызова. Слушала бездумно, отстраненно, пока не сел аккумулятор. Давно нужно было подзарядить… Не было ни одной умной мысли, которую стоило бы думать. Смотрела в потолок и он расплывался в глазах. Дверь в комнату открылась и вошла Марашка. Присела на край кровати и погладила по голове:

– Давай помогу с волосами. Ты ж не умеешь. Мешать будут, длинные очень.

– Обрежу, если будут мешать.

– Не нужно, тебе с ними помогут. А захочешь –  обрежешь. Не в них дело, да, деточка? Не в них. Вставай, заплету тебя да поешь. А то скоро, видать, уже приедут. Что ж ты будешь распустехой…? Не порядок это.

Так, приговаривая, она расчесала и заплела мне косу, уложив ее на голове двойной короной. Шпильки в чужой руке скользили, царапая кожу. Я морщилась.

– Красивая ты, деточка, необычная, у нас народ темноглазый да чернявый. Другая ты совсем, а и не только из-за волос. Я по молодости тоже ой, какая была. Самого лучшего парня себе взяла. Дети хорошие выросли, мы хорошо жили, да не долго. Не переживай ты так сильно. Больше худа не будет. Только хорошее, – бормотала женщина, укладывая мою косу. А я понимала, что она меня успокаивает так. Не была я красивой. Симпатичной – да, а вот чтобы стать красивой, нужно было приложить усилия, грамотно сделав макияж. И фигура у меня скорее спортивная, чем женственная – среднего роста, тонкокостная. Хотя…я немного подправила ее, подчеркнув талию. Да и будь я красивой, что бы дала красота в моем положении? Ничегошеньки… ни-че-го.

На дворе послышался топот и гомон. Что-то говорил Зодар – его голос я узнала. Ему отвечали, что-то обсуждали. Потом в дом вошли новые люди. Впереди точно – сам герцог. Возраст тоже лет около тридцати. Уверенная манера держаться, посадка головы, взгляд, по-хозяйски пробежавшийся по мне с головы до ног. Не так красив, как Зодар, но тоже интересный мужик. Короткие волосы, не скрывающие длинный рубец шрама выше виска. Уверенность, властность, наверное, для его женщины это ощущается, как надежность. За таким, как за каменной стеной. Чуть прищуренные серьезные  глаза заглянули в мои. Сильная личность, Зодар мягче, проще. Я отвернулась, начиная волноваться и переживать. Ситуация мне не нравилась, я ощущала свою беспомощность. В следующий миг почувствовала, как мою руку поднимают и прижимают к губам. Поцелуй руки – знак уважения к женщине во многих культурах. Это немного примирило меня с происходящим, успокоило что ли.

– Прошу вас пройти со мной. Нам необходимо поговорить. – Он отвернулся от меня и продолжил для своей свиты:

– Выезжаем сразу после завтрака, лошади успеют отдохнуть. Не расседлывать. Марашка, покорми. Мы выехали ночью и в дорогу ничего не брали.

Я продолжала стоять, слушая его приказы. Он обернулся ко мне, подхватил под локоть и повел на улицу. Другой рукой придерживал какое-то холодное оружие, пристегнутое к поясу. Вместо матерчатых кушаков на этих мужиках были надеты такие же широкие кожаные ремни. А на них – резаки эти в ножнах, большие и маленькие. Во дворе толпились человек десять, привязывая к перекладинам изгороди лошадей, умываясь возле колодца, просто разговаривая. Когда мы вышли, установилась тишина. Мужчины склонили головы, приложив правые ладони к области сердца. Приветствие... понятное дело. Кивнула и опять уставилась в траву. Герцог, на миг остановившись, определился куда идти и потянул меня под руку в сторону реки. Я послушно шла за ним. Тропинка закончилась на том бережку, где мы купались с Марашкой. Герцог снял верхнюю одежду, похожую на гусарский доломан, висевшую на одном плече, и бросил на траву.

– Садитесь. Разговор будет долгим. – Сам сел прямо на траву и с ожиданием уставился на меня.

Я опустилась на одежду, поджав ноги и обняв их руками. Неосознанно приняв позу недоверия и закрытости. Смотрела на реку. Было страшновато и неуютно, в груди образовался какой-то ком. Втянула в себя осторожно воздух, пытаясь избавиться от ощущения тяжести внутри, успокоиться.

– Я правитель этой земли. Вы уже поняли. Зодар, герцог Влахии. Да, имя популярное у нас. Как вас зовут, я знаю, Наташа. Можно к вам так обращаться?

Я кивнула. Он молчал некоторое время. Потом вздохнул и продолжил:

– Я был вынужден это сделать. В основном вам все рассказали. У нас тут ситуация почти безвыходная. Мы стремительно нищаем. Еще пара лет и я просто уйду, отдав герцогство. Но и это не решит проблему, хотя Хозяйка соседнего государства как-то справляется с двумя территориями. Но нам достается совсем немного ее силы – падают урожаи, раньше наступает осень, позже – весна, да много чего еще… Я отдаю самых красивых женщин и кучу денег в оплату. Люди понимают, что я вынужден это делать, но недовольство растет. Это чьи-то дети… Не воспринимайте то, что с вами произошло, как попадание в рабство. К вам будут относиться с почтением, выполнять любые ваши пожелания. От вас зависит жизнь целого государства. Кроме того, я думаю, что после года проживания здесь вы сможете на некоторое время вернуться домой.

Я быстро взглянула ему в глаза. Он смотрел на меня спокойно и уверенно.

– Подобного еще не было, но мы попробуем опытным путем выяснить, сколько герцогство продержится без вас. Насколько много вы сможете дать, как Хозяйка. Какой задел наработаете. Это нужно выяснять – способности разнятся. Но в любом случае свидание с родными я вам гарантирую – мое слово. Сейчас вы можете написать им то, что считаете нужным. Сами понимаете, что все рассказывать не стоит, сочините что-нибудь, чтобы они не волновались. Пообещайте встречу через год. Мы обсудим ваше вознаграждение, вы сможете помочь им деньгами, если в этом есть необходимость. Я буду с вами откровенен – когда осмотритесь тут, можете забрать их всех сюда. Стране выгоднее содержать одну семью, чем платить несметные деньги и отдавать своих людей за чужое покровительство. В моих интересах предельно заинтересовать вас и максимально привязать к нашему миру. Вы можете встретить тут мужчину, с которым захотите создать семью. Я был бы очень рад этому.

– Кроме вашего слова, какие гарантии вы можете мне дать?

– Никаких. Мое слово. Не стоит в нем сомневаться. Я понимаю разницу наших культур, но здесь ваше сомнение – оскорбление для меня.

Извиняться я не собиралась. Кивнула головой молча, встала и пошла в сторону дома. Мне нужно было все это обдумать. Слишком как-то завлекательно. Если бы мне озвучили все это дома, кто знает…? Хотя меня и так остановило лишь недоверие.

– Что я должна буду делать? Где жить? Я очень смутно представляю, чем могу быть вам полезна.

– Я понимаю ваш вопрос, как согласие?

– Не знаю. Мне нужно время. Не спешите, пожалуйста. Мне и так не по себе.

– Я понимаю. Сейчас мы едем в столицу. Некоторое время поживете во дворце. У меня большая библиотека. Там есть все необходимое для вас. Даже записи вашей предшественницы. Это бесценный опыт. Вам будет интересно. Напишете там записку для родственников. Кроме того, я представлю вас своим приближенным. Не скрываю – надеюсь, что вам кто-то понравится. В любом случае, некоторое время я хотел бы видеть вас рядом. Мне нужно знать, на что вы способны. У вас тоже могут возникнуть вопросы, на которые ответить смогу только я. Потом вас отвезут в усадьбу Хозяйки. Это не так недалеко, но место довольно уединенное. Не подумайте – это не будет постоянной ссылкой. Просто там созданы все условия и очень удобно. Так же там хорошая охрана и я буду спокоен за вас. Прислугу и помощников проверили, но если вам кто-то не понравится – их заменят.

– Как-то это все звучит слишком… заманчиво.

– Так было всегда. Вы должны знать, что более важны для страны, чем даже я. Правителя можно заменить, Хозяйка земель – величайшая незаменимая ценность. Вас начали искать еще до моего рождения – и вашего тоже, соответственно. Сейчас не прекращаются поиски вашей сменщицы. Так уж устроен наш мир. А ваши способности – редкость. О вашей исключительной важности скажет и то, что с вашим приходом на территорию герцогства, все государство в одну ночь заговорило на русском языке, не осознавая этого. Это было описано в наших хрониках и случается приблизительно раз в двести или триста лет. Прошлой ночью появилась уникальная возможность наблюдать, как буквы в книгах расползаются и преобразуются в новые, но знакомые – буквы вашего алфавита. На вашем, русском языке, говорит соседнее государство. Там Хозяйка – ваша соотечественница.

Я не понимала этого – не укладывалось в голове. Такие гигантские, титанические усилия – это нерационально, как это делают, кто? Проще было обучить меня местному языку. А так, получается, что реальность подстраивается под меня, как будто мне ее дарят. И все равно непонятно – а как же местные стихи, песни, разные присказки и поговорки? Они что – все забылись или рифмуются теперь на русском? Пропал целый пласт культуры? Бред... немыслимо... бестолково как-то.

Мы подошли к дому. Во дворе возле колодца расставили дощатые столы и две женщины в одежде, похожей на мою нынешнюю, вываливали на них из корзин хлеб, овощи, мясо. Женщины здесь тоже были красивы – высокие, статные. Мы с герцогом прошли в дом. За нами вошли еще двое мужчин, очевидно  приближенные правителя или родня. Мне представили их , точно – какие-то родственники и его советники Натан и Назар. Стол был уже накрыт, и мы сели завтракать. Кусок не лез в горло – меня внимательно изучали глаза троих мужчин. Я пыталась сделать вид, что не обращаю внимания, но внутреннее напряжение нарастало. Было некомфортно.

Я демонстративно отстранилась от стола, сложив руки на груди, и посмотрела в глаза всех троих по очереди. Недовольство на моем лице не заметил бы только совсем уж глупый товарищ. Советники, переглянувшись, заулыбались. А герцог пожал плечами, как бы извиняясь, и уделил все внимание еде. Я старалась больше не смотреть на них. Выпила молока с куском мясного пирога и стала откровенно тяготиться обстановкой за столом. На меня зыркали, стараясь, чтобы это получилось незаметно. Тот, который Натан, был моложе – похоже, что мой ровесник или не на много старше. Он был более смешлив, похоже, что у него легкий характер. Наверное, неплохое чувство юмора, улыбка непринужденная, привычная. Второй смотрел немного насторожено, изучающее, что ли? Выглядел опытней и умнее. Но что-то во мне или в моем поведении тоже казалось ему смешноватым. И он прятал улыбку, склоняясь к столу. Все это страшно раздражало. Хотелось прямо спросить – что со мной не так? Что я и сделала:

– Не понимаю, чем вызваны ваши улыбки. Вижу только, что смешной вы находите именно меня. Хотелось бы узнать причину вашего веселья. Я одета или выгляжу неподобающе? Веду себя неприлично или сказала что-то не то? Я настаиваю на объяснении вашего поведения. Быть причиной вашего веселья, не понимая его причины, не желаю категорически ни сейчас, ни в будущем.

Герцог вскинул голову, откинулся на спинку стула и удивленно уставился на меня. Оба весельчака встали, склонив головы и прижав руки к сердцу. Но молчали, как партизаны. Я поднялась и вышла в свою комнату. Что-то это меня напрягает. Что это было? Что за мышиная возня? Похоже, что дружеских отношений со мной устанавливать не собираются. Может, уже воспринимают, как объект охоты? Внешность не отталкивала, и мужики щерились в предвкушении забавы? Возможно, и ставки уже делались, кто преуспеет? А этих герцог притащил, как основных кандидатов? С его стороны разумно, но самонадеянно. Меньше всего меня сейчас интересует замужество, как бы ему ни хотелось привязать меня им к этому миру. Нужно обозначить какие-то границы в отношениях.

В комнату вскоре зашла Марашка, постояла со мной минутку возле окна:

– Пора, деточка, тебя ждут.

Я вышла на улицу. Все трое стояли у входа с нарочито серьезными лицами. А в глазах герцога плескалось веселье. И меня понесло:

– Герцог, а вы женаты, есть дети? Может невеста? Что с вами, почему теперь вам не весело, вопрос элементарный?

– Невеста.

– Не стенка. – И я пошла во двор. Повеселись теперь, гад, если сможешь. Вот упрусь рогом – хочу герцога, и что ты делать будешь? Явно ухмыляться перехочется.

Тишина за спиной была приятной. Оглянулась вокруг – а как я буду ехать? Нет ни кареты, ни телеги. На лошади, что ли?

– Вы поедете на лошади, повозка не везде пройдет. Если не умеете – поедете с одним из нас.

– Поеду с одним из сопровождения, с вашего разрешения.  Мне так будет удобнее. Покажите, пожалуйста, у кого из них скотинка выносливее.

Герцог проводил меня к чьей-то лошади. Остановился, и внимательно глядя мне в глаза, спросил:

– Что значат ваши слова? Что значит – не стенка?

– Это значит, что невеста – не стенка, можно и отодвинуть. Вы очень привлекательны, ваше сиятельство, крайне привлекательны, как мужчина. Боюсь, что могу не устоять. Прикажите прекратить охоту на меня. В ближайший год я не собираюсь выходить замуж. Разобраться бы со всем остальным.

– Я вас понял. Не думал, что внимание мужчин может так не нравиться женщине. Но я сделаю то, о чем вы говорите.

– Я сейчас не женщина, а служащая на ответственной должности. Не хотелось бы отвлекаться на лишнюю суету, отбиваясь от ухажеров.

Он коротко поклонился и отошел с застывшим лицом. Я же знакомилась с лошадью и с ее хозяином. Решали, как мне удобнее будет ехать. Я изучила седло – спереди был выступ, сидеть на котором было бы невозможно. Был вариант – сидеть сзади, хотя там была вероятность съехать по заднице лошади во время быстрой езды. Придется крепко обнимать всадника за талию и прижиматься к нему. Ехать в этом случае придется по-мужски. Широкая юбка позволяла сделать это. Так мы и решили. Я предварительно поинтересовалась у мужчины – нет ли чего компрометирующего меня в таком варианте передвижения? Меня успокоили на этот счет.

Когда садилась, принципиально не смотрела вокруг. Закидывая ногу, нечаянно оголила ее почти до колена. Спокойно поправила юбку, стараясь заправить ее под себя, придерживаясь за пояс напарника одной рукой. Обвела взглядом заинтересованных мужиков, пробормотала:

– Чего стоим? Кого ждем? Зрелищ больше не будет, можем выезжать.

ГЛАВА 3

ГЛАВА 3

Ехали почти весь день. Сказать, что это была пытка – ничего не сказать. Я сначала клялась себе, что никогда больше не сяду на лошадь. Потом, подумав, поняла, что не получится. Нужно будет учиться самостоятельно держаться на этой скотине. Со мной мучился и весь отряд. Ехать быстро не получалось и они плелись почти шагом, иначе я просто свалилась бы им под ноги. Их пристальное внимание, раздражение и недовольство я ощущала просто физически. Мелькали иномирные пейзажи, но рассмотреть их толком мешала сильная боль в спине и стертых ногах.

Где-то в середине пути сделали большой привал. Меня сняли с лошади, и я некоторое время так и стояла, раскорячившись и привалившись спиной к спасителю. Им оказался Назар. Постояв немного, подождав пока ноги начнут мне повиноваться и не дождавшись этого, он подхватил меня на руки и отнес, посадив на расстеленную кем-то попону. Сил не было, все они ушли на то, чтобы удержаться на проклятой лошади и не орать от боли. Молча легла, свернувшись калачиком и стиснув зубы. Кожи на внутренней поверхности бедер, по ощущениям, не было. Там жгло огнем, и было мокро. От боли темнело в глазах. Нужно было что-то делать. Проложить нижнюю юбку я боялась – присохнет, а отдирать потом будет невыносимо. Как поеду дальше – не представляла. Сейчас просто лежала, ожидая, когда станет хоть немного легче. Нужно смыть свой и конский пот, а потом попробовать лечить себя самой. Если нарастила волосы, то смогу нарастить и кожу. Лежала, закрыв глаза.

Ко мне кто-то подошел. Сел рядом. Глянула – герцог. Он молча показал мне свою ладонь в крови.

– Это было на седле. Что у вас под юбкой?

– Короткое белье.

– Насколько короткое?

Я чиркнула рукой по месту края трусиков. Герцог зло зашипел.

– Покажите, где я могу смыть кровь. Потом попробую восстановить кожу, – примирительно заговорила я.

Меня подхватили на руки. Мужик тащил меня в лес вдоль ручья, около которого устроили привал. Когда нас не стало видно за кустами, остановился, опустив меня на траву. Бедра разлепились, и у меня вырвался стон. Мне вторил злой стон начальства.

– Не злитесь. Очень больно, невозможно сдержаться.

– Я не на вас злюсь. Марашка видела ваше исподнее?

– Видела.

– Заходите в ручей. Я принесу попону. Попробуйте лечиться. Позже будет еда. Я ушел.

Я подождала, пока он скроется из виду и, отвернувшись и раскорячившись, заглянула под юбку. Лучше бы не смотрела... Как я ехала последнее время? Сжав зубы и терпя изо всех сил, не желая стать посмешищем уже за дело и уронить себя в чужих глазах – вот как. Доброго отношения к себе я не видела, а давать повод для очередных усмешек не хотела. Холодная вода обожгла огнем. Я закричала от боли и, оступившись, села в ручей прямо в юбке. Сидела и плакала. Послышался топот, и я заорала сквозь слезы: – Вон! Уйдите отсюда! Справлюсь сама.

Из-за кустов никого не появилось. Тихий разговор отдалялся. Задрав юбку, стала на колени в воде, давая ей омывать бедра. Постепенно ледяная вода подействовала, как обезболивание. Стояла, пока не перестала чувствовать ноги от холода. На берегу развернула попону, которую перед этим швырнули из-за кустов. Сняла и выкрутила верхнюю и нижнюю юбки. Прилегла и сосредоточилась на болевых ощущениях. Представляла, как боль уходит, и какая кожа там чистая и здоровая, плотная и гладкая. Отвлекалась от исчезающей боли, прислушиваясь к звукам на поляне. Оттуда тянуло дымком и запахом мяса, подгорающего на огне. Вкусно... Рот наполнился слюной. Согнув ноги в коленях и слегка раздвинув их, легла на спину и прикрылась мокрой юбкой. Закрыла глаза на минутку и поплыла.

Сколько спала – не знаю. Меня легонько трясли за плечо  – герцог.

– Пора ехать, вставайте.

Вскинулась и потянула на себя… герцогский жупан? Провела рукой по внутренней стороне бедра и потрясенно протянула:

– У меня получило-ось.

– Я знаю.

– Откуда? Вы что, рассматривали?!

–  Ну да!  Мне же нужно было воспользоваться вашей беззащитностью. Как я мог такое упустить? – зло прошипел он сквозь зубы, – пора ехать. Тут штаны, оденьте под юбку. Она еще слегка влажная, в дороге высохнет. Поедите в пути, мы и так задержались.

– Спасибо, добрый начальник. Уйдите, пожалуйста. Я одеваться буду.

Он молча ушел на поляну. Скоро мы уже ехали дальше, а я, уцепившись одной рукой за пояс всадника, давилась всухомятку хлебом и жестким мясом, с трудом удерживая их в руке. Да что вообще происходит? Где обещанное доброе отношение? Когда в очередной раз еле подхватила мясо в воздухе, просто швырнула еду на дорогу. Не сдохну.

В город въезжали ночью. Света на улицах не было. Перед каждым всадником над землей плыл светящийся теплым светом шар, освещая каменную мостовую. Темнели высокие и низкие строения, иногда доносились запахи еды, дыма или навоза. Слышались какие-то звуки.

Я воспринимала все это заторможено, сквозь сон или полуобморочное состояние. Кожу я на этот раз не снесла, но вот боль в зафиксированных в одном непривычном положении и почти вывернутых суставах была почти невыносимой. Неприятные ощущения в спине я пыталась облегчить, распластавшись на мужчине, используя его, как разгрузку. Он понимал это и ехал, склонившись вперед, бедный. Хоть один добрый человек – думалось мне. Как его там зовут? Сквозь сон не вспоминалось ничего. Меня сняли с коня и понесли в помещение. Было темно. Головой бы не стукнул обо что-то – плыло в голове сквозь плотный туман.

Сгрузили на что-то мягкое, я сонно оглянулась – полумрак в комнате. От меня воняло потом – моим и лошадиным. Поморщилась, но мыться сил не было, не буду проситься. Меня осторожно раздевал герцог. Я была не против. Что он там не видел? Туфли, штаны, юбка, корсаж... Вынимая корсаж из-под меня, приподнял и притянул к себе, и я уткнулась носом ему почти  подмышку. Он тоже пах совсем  не духами. Укрыл меня одеялом. Вытащил шпильки из косы и расплел ее, опустив волосы с кровати. Дверь скрипнула, в коридоре послышались негромкие мужские голоса – герцога и охранника? Заботливый. Работодатель.

Утром проснулась очень поздно – солнце стояло высоко, почти в зените. Комната днем выглядела неплохо – большая, светлая. На стенах гобелены в цветах, гладкий ковер почти во весь пол. Ткани на окнах слишком много и в ширину, и в длину – шторы лежали волной на полу. Высокие кованые подставки под толстые желтые свечи. В углу дверь. Надеюсь, что там ванная и туалет. Встала с трудом. Суставы еще болели. Но это ничего, просто нужно расходиться. Поковыляла в угол. Да, это то, что мне нужно. Ниша, полностью занимающая дальнюю стену, огорожена бортиком наподобие маленького бассейна. Кранов нет. Воду сюда носят или как? Самой не разобраться.

Выглянула, приоткрыв дверь в коридор. Охранника, голос которого слышала вчера, не было. Я  дождалась, когда мимо пройдет какая-то женщина. Попросила ее прислать служанку. Девочка пришла немедленно. Черненькая, симпатичная, как и все тут. Вымыться хотелось невыносимо, поэтому сразу заговорила по существу:

– Как мне помыться и где взять одежду?

– Да, Хозяйка, сейчас, я быстро. Меня зовут Яшка, я ваша служка буду. Я пока на испытании, если не понравлюсь вам, то другую служку пришлют. Но я все тут знаю, буду стараться, – лепетала Яшка, набирая бассейн. Отверстия обнаружились почти под потолком, вода водопадом хлынула вниз. Я подставила руку – теплая. Сил не было ждать, и я, раздевшись, стала под водопад. Волосы намокли и оттягивали голову. Вода текла по запрокинутому вверх лицу – я блаженствовала.

– Это не самая красивая комната, но здесь самая большая моечная. Я думаю, что вас поэтому тут и поселили. Я и сама бы эту комнату выбрала. В этом крыле самая красивая комната у госпожи Марияны, потом та, что рядом с ней, но моечная там с корытом из камня – холодным. А тут деревом выложено – тепло, – щебетала девочка, выливая мне на голову пахучую липкую жидкость. Я лежала в бассейне и понимала, что жизнь налаживается.

– Кто такая Марияна?

– Невеста герцога. Она приезжает погостить каждые три месяца. В тех покоях рядом с ней живет ее мамка. Она же не приедет одна – не положено. Но там холодное каменное корыто.

– Ты сказала – покои, там не одна комната?

– Там три: большая комната, спальная и моечная, но там хо…

– Я поняла, поняла.

Главное, что я поняла – у меня сейчас есть неисчерпаемый источник информации. Ей нужно просто подбросить тему – и готово, дай бог переслушать все. Вымывшись, вытерлась и, закрутив волосы чалмой из полотенца, вышла в комнату. Яшка раскладывала на убранной кровати платье – длинное, в пол, из серого бархата с золотистой шнуровкой корсажа. Белая рубашка, отделанная кружевами, лежала рядом.

У меня глаза полезли на лоб.

– Яшка, я же сдохну в такую жару в бархате. Что, больше нет ничего?

– Так вы же без одежды, так герцог сказал госпоже Марияне дать что-нибудь на первый случай. Она спросила, какой у вас цвет глаз. А он сказал, что серо-голубые. Так она под цвет и дала платье. И рубашку, и нижнюю юбку. А потом вам сошьют все новое или выберете готовое.

– А готовое где можно выбрать?  – заинтересовалась я.

– Так торговцы принесут, только позвать. Есть тут одна госпожа, у нее самые лучшие наряды – она каждый раз новые придумывает. Двух одинаковых еще не шила.

– А почему ее не позвали?

– Не знаю, может, вам срочно нужно было одеться?

– Отнеси наряд госпоже Марияне, поблагодари ее за внимание и вели кому-нибудь позвать ту торговку. Мне не к спеху. Скажи ей, что нужно несколько платьев для жары, исподнее и, ладно – про обувь поговорю с ней сама. Я пока не принимаю никого, отдыхаю. Жду, когда накормят. А где у вас все едят?

– Так утром – у себя, в обед – тоже, а вечером все собираются в большом зале. Правда, когда гости, то и обедают все вместе.

– А сейчас гости или не гости?

– Так узнаю и скажу вам.

Забавная девочка, такое впечатление, что я старше  лет на двадцать. В дверь постучались. Я, сидя завернутой в покрывало, ответила. В комнату вошла женщина с подносом, на котором было полно еды. Я улыбнулась с предвкушением и попросила поставить поднос ко мне на кровать. Глаза разбегались от этого изобилия. Поблагодарила и отпустила ее. Закутавшись в покрывало, отвернулась от двери, чтобы не сверкать голым телом и принялась за еду.

Женщину-швею привела сама Яшка. Ее звали Агата, и она пришла совсем без товара, но очень быстро. Ей нужно было посмотреть на меня, чтобы предложить подходящую одежду. Я, волоча  на себе покрывало, прошла в ванную и там дала ей возможность снять мерки. У меня не было даже запасных трусиков, я извинилась за это. Она махнула рукой – была занята. В местной моде я ничего не понимала, поэтому попросила все подобрать на ее усмотрение. Только просила найти или пошить мне темные брюки с высокой талией, а лучше – двое и посоветовать, где найти обувь, в том числе высокие сапоги на небольшом каблучке. Я намеревалась учиться верховой езде. Такой поездки я больше не переживу.

Пока мы снимали мерки в ванной, мне принесли письменные принадлежности. Проводив Агату, задумалась, что можно написать? Записку проверят. Достав из своей сумочки шариковую ручку, написала, что прошу прощения за то, что заставила их беспокоиться. Что у меня все более чем хорошо, просто отлично. Я имею возможность заняться любимым делом. Меня тут ценят и оберегают. Нужно помочь людям. Увидимся через год. Сочините что-нибудь и увольте меня с работы. Целую всех и очень люблю. Не скучайте. Ваша Наташка.

Яшка умчала записку. Обед я просила не приносить, как и ужин. У меня еще оставалось полно еды с подноса. В том числе экзотические фрукты. Любопытно было попробовать их. Оранжевые сливы были и у нас, но вкус у этих был насыщеннее. А вот виноград был мелковат. У нас таким был бескосточковый кишмиш. А в этом косточки были, хоть и мелкие.

Под самый вечер, когда я уже собралась укладываться спать, подошли Агата с Яшкой, принесли одежду. Я влезла в батистовые штанишки и короткую сорочку, и начались примерки.

Тряпишницей я никогда не была, но сейчас в одежде возникла острая необходимость, и еще интересно было взглянуть на местную моду для знати. Несколько платьев сразу оставила. Основное я поняла – длина почти до земли. Видны только носочки обуви. Моя юбка была короче, и стало ясно, почему мужиков закоротило при виде голой ноги. Для них, скорее всего, это эротика. Хотя все равно – странно. Ведь у всех были жены или любовницы. Смотри на ноги – не хочу. Или чужое интереснее? Так – подобие халата или туники, ночнушка, штанишки. Рубашки под платья, корсаж. Завтра мне будет в чем выйти. Штаны и остальное необходимое, а главное – платье для торжественного представления местному высшему обществу, Агате предстояло пошить.

Назавтра я намерена была пойти в библиотеку. Хотелось скорее посмотреть, что такого интересного там есть? Узнать, что это за мир? Что за записки предшественницы и кто она была, какую жизнь прожила здесь? Поинтересоваться, получилось ли передать весточку моим родным? Любопытно было увидеть дворец. Я намеревалась строить здесь если не дружеские, то партнерские отношения. Попробую все-таки поверить местному начальству. Поэтому нужно знакомиться, общаться, впитывать информацию.