Текст книги "Маг на два часа"

Автор книги: Тамара Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 15
ГАДАНИЕ

Митя осторожно прошёл в дом, стараясь ничего не задеть. Внутри, как и снаружи, всё было сложено из карт рубашками кверху. Над диваном висело изображение трефового короля. Чурнея указала на него и пояснила:

– Это портрет нашего дорогого дядюшки.

– А зачем он на портрете ещё и вверх ногами? – спросил Митя, которого давно интересовал вопрос, отчего все карты нарисованы и так и сяк.

– Это для того, чтобы, встав на голову, его тоже можно было хорошенько рассмотреть.

– А разве встают на голову, чтобы смотреть на картины? – удивился Митя.

– Пока никто, но, на всякий случай, надо быть готовыми ко всему. Я слышала, что есть любители ходить на голове, – сказала Чурнея и выразительно посмотрела на Митю.

Он сразу понял, что она настоящая ясновидящая. Наверняка намекает на то, что вчера, во время битвы на подушках, они с другом так разошлись, что разорвали наволочку и разбили вазу. Впрочем, Чурнея про это не сказала ни слова, а Митя не стал настаивать.

Фруктовая дама знаком пригласила его присесть. Митя не без опаски опустился на карточный табурет, но тот оказался, на удивление, прочным. Радушная хозяйка поставила перед Митей блюдце с голубой каёмочкой и, сорвав со шляпы большое спелое яблоко с красным бочком, положила его на блюдце.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил Митя, взял яблоко и с хрустом надкусил.

На вкус яблоко оказалось совсем не таким сочным и сладким, каким казалось со стороны. Впрочем, Митя не успел его как следует распробовать, потому что Чурнея всплеснула руками и возмущённо воскликнула:

– Ты что это делаешь?! Ты что, есть сюда пришёл?!

Она так посмотрела на него, что кусок не полез в горло, и Митя поспешно положил яблоко назад.

– Но вы сами угостили, – пролепетал он.

– Угостила?! Это ведь наливное яблочко. Сам заказал ясновидение, а теперь пеняй на себя. Весь механизм испортил!

– Я же не знал, что это механизм, – оправдывался Митя. – И потом я не так много откусил. Может, всё-таки получится?

– А то я без тебя не знаю, что получится, а что нет. Вот полюбуйся! – Чурнея крутанула яблоко на тарелочке и произнесла: – Яблочко, катись, катись, целый мир, нам покажись.

Сначала яблоко шустро покатилось по тарелке, и Митя увидел, что донышко её засветилось, как экран телевизора, но, к сожалению, на этом видимость исчезла, потому что яблоко попало на надкусанный бок и застряло. По донышку тарелки пошла рябь, а потом изображение и вовсе пропало.

– Вот видишь, яблочко от яблоньки недалеко падает, – обиженно поджав губы, ни с того ни с сего заявила Чурнея.

– Такого мальчишку надо держать в ежовых рукавицах, – покачала головой Чурменя.

Лисица согласно кивнула, а Чурнея всплеснула руками:

– Теперь-то я поняла, что он за фрукт. Надо же, не успела и глазом моргнуть, как он слопал наливное яблочко.

Митя подумал, что она явно преувеличивает. Он и откусил-то всего малюсенький кусочек, но спорить не стал, потому что чувствовал себя виноватым.

– Может быть, его можно починить? Когда у нас сломался телевизор, папа отвозил его в телеателье, – предложил он.

– Знаем мы эти ателье! Там всё шито белыми нитками, – сердито сказала Чурнея, а Чурменя зловеще усмехнулась:

– Если хочет, пускай идёт в ателье. Там ему пришьют дело за поломку магического имущества. И всё будет шито-крыто.

Мите почему-то расхотелось идти в местное ателье.

– Тогда я не знаю, что делать, – расстроенно вздохнул он.

– Если не знаешь, то надо гадать, – неожиданно смягчилась Чурнея и предложила: – Какое гадание выбираешь: на кофейной гуще, на бобах, на картах или башмак будешь бросать?

– А зачем башмак бросать? – удивился Митя.

– Чтобы узнать, женишься ты или нет.

– Но я не собираюсь жениться! – наотрез отказался Митя. – Почему здесь все хотят без меня меня женить? Сначала Стол Находок предлагал принцессу, как будто без того мало хлопот, теперь вы.

– Ну, если хочешь остаться на бобах, тогда гадание на бобах тебе подойдёт больше. На них всё равно ничего приличного не получается, – сказала Чурнея.

– На бобах не надо, уж лучше на картах, – решил Митя.

– Можно и карты раскинуть, – согласилась Чурнея.

– Вот ещё! Если ты раскидаешь наш замечательный дом, то потом придётся всё отстраивать заново, а я и так, как белка в колесе. Пускай тогда он сам ишачит, – недовольно встряла Чурменя.

– Я не знал, что для гадания надо раскидывать дом, – оправдывался Митя. – Лучше сами предложите, на чём погадать.

– Конечно на кофейной гуще, – прощебетала Чурнея, доставая с полки банку растворимого кофе.

– А разве в растворимом кофе бывает гуща? – удивился Митя.

– Нет, а какая разница?

– Как же гадание без гущи?

– Если лампочка горит без огня, то почему не погадать без гущи? Это только в старину не было ни электричества, ни растворимого кофе, а мы стараемся не отставать от жизни, – сказала гадалка.

Митя не стал спорить: она же ясновидящая, ей виднее. Кроме того, ему было интересно попробовать кофе.

– А мама говорит, что детям вредно пить кофе, – сказал он.

– Одно дело – мама, а другое – я. У меня ты будешь пить кофе вприглядку.

– Как это? – не понял Митя.

– Очень просто. Я буду пить, а ты – глядеть. Как ты предпочитаешь: чёрный или со сливками?

Митя подумал, что вприглядку он пьёт по две чашки кофе каждое утро: за папу и за маму – и при этом нет никакой разницы – чёрный или со сливками. Впрочем, Чурнея поставила на стол две чашечки, поэтому он сказал:

– Лучше со сливками.

– Правильно, со сливками вкуснее, – одобрительно кивнула Чурнея, добавляя в каждую чашку по паре ложек сухих сливок. – А сахару побольше или поменьше?

– Побольше.

Чурнея так суетилась, пытаясь угодить, что Митя решил, в Игрландии «приглядка» не такая, как дома. Однако надежды оказались напрасными. Вторая чашка предназначалась для сестрицы. Чурнея и Чурменя выпили всё до капли, даже не подумав предложить угощение гостю, а потом гадалка уставилась в пустую чашку и спросила:

– Так что ты хочешь узнать?

– Заиграет ли папина рукопись.

– Заиграет, – сказала гадалка и помолчав добавила: – Если ты найдёшь средство.

– А если не найду? – спросил Митя.

– Тогда не заиграет.

– А какое это средство? – поинтересовался Митя.

– Как раз такое, чтобы рукопись заиграла.

– А что нужно, чтобы она заиграла? – допытывался Митя.

– Найти средство, – ответила Чурнея.

Гадание пошло по кругу. «Точно, как „У попа была собака…“», – с досадой подумал Митя и решил подойти с другого конца.

– А где его искать?

– Там, где оно лежит.

– Но я не знаю, куда идти, – развёл руками Митя.

Чурнея немножко подумала и сказала:

 
Можно налево, а можно направо.
Можно опушкой и через дубраву,
Можно за рощу, можно за бор
Через калитку и через забор.
И через реку по мостику можно
Иль на пароме, но осторожно.
И по пустыне или по морю,
И по равнине или по взгорью.
Можно повсюду! Поверьте, друзья:
Нету в Игрландии слова «нельзя».
 

– Выходит, мне можно идти куда угодно? – обескураженно спросил Митя.

– Разумеется. Тебе позволено всё на свете, – радостно сказала гадалка.

Если бы такое сказала мама, это звучало бы замечательно, хотя бывают чудеса, в которые не верил даже Митя. Но Чурнея – это далеко не мама, и от её разрешения было мало проку.

– От такого гадания нет никакой пользы, – огорчился Митя.

– А с чего ты взял, что от гадания должна быть польза? – возразила Чурнея.

– Если вы гадаете, то должны говорить точно!

– Ну, знаешь ли, выбирай что-то одно: или гадать, или знать точно, – заявила Чурнея.

– Я хочу знать точно, – сказал Митя.

– Тогда незачем было идти к гадалке. На то и гадание, что можно попасть в цель, а можно – пальцем в небо. Точными бывают только науки, – отчего-то рассердилась она.

– Точные науки мы уже проходили, но нам они тоже не помогли, – сказал Митя, вспомнив Математик).

– По-моему, ты сам точно не знаешь, чего хочешь, – обиженно поджала губы Чурнея.

– Не знаю, – тяжело вздохнул Митя.

Ему вдруг стало грустно-прегрустно, потому что он ничуточки не мог помочь папе и только напрасно истратил волшебную копейку. Наверное, если бы папа сам попал в Игрландию, он нашёл бы средство для своей рукописи, а так он будет всю жизнь расстраиваться, до самой старости.

– Ну-ну, не надо всё видеть в таком мрачном свете, – принялась успокаивать Чурнея, прочитав его мысли.

И тут на Митю нашло озарение. Он вспомнил, как мама говорила папе, что тот видит всё в мрачном свете, поэтому у него ничего не получается. В том-то и состоит секрет неудач. Не теряя времени даром, Митя высказал своё пожелание:

– Я хочу увидеть всё в другом свете!

– Выражайся поточнее. В каком другом? Если ты имеешь в виду тотсвет, то я бы посоветовала тебе держаться от него подальше, – назидательно сказала Чурменя, обмахиваясь лисьим хвостом, будто веером.

– Почему?

– Потому что это не для детей, – строго отрезала Чурнея и погрозила пальцем.

Такая несправедливость возмутила Митю не на шутку. Даже тут, в Игрландии, были вещи, которые разрешались только взрослым!

– А ещё говорили, что мне тут всё позволено! Это моя дорога желаний! – в сердцах воскликнул он.

Сестрицы переглянулись.

– Что ж, коли ты настаиваешь, всё можно устроить, – нехотя кивнула Чурменя. – Но, если передумаешь, надеюсь, ты сумеешь выпутаться?

– Не знаю, – пожал плечами Митя.

Чурменя щёлкнула пальцами, и на него, неизвестно откуда, свалилась сетка. Он попробовал высвободиться, но только барахтался, как муха в паутине, ещё больше запутываясь, пока не завяз окончательно.

– Освободите меня, пожалуйста, – взмолился он.

– Плохо дело, – покачала головой Чурнея.

– Да, ты совсем не умеешь выпутываться, – вздохнула Чурменя. – Неужели ты не знаешь даже простейших правил превращения?

– Нет, – всхлипнул Митя, тщетно трепыхаясь в сети.

– Это же проще пареной репы. Стыдно быть магом и не освоить таких простых вещей, – сказала Чурнея.

Митя понял, что его с кем-то спутали.

– Я не маг, а обыкновенный мальчик. Отпустите меня! – закричал он.

– Это ты у себя дома обыкновенный мальчик, а если явился сюда и к тому же встал на дорогу желаний, то нечего отпираться. Разве здесь не сбывается всё, что ты пожелаешь?

– Сбывается.

– Это потому, что пока ты в Игрландии, ты – маг. Неужели тебе никто этого не объяснил?

– Нет. Я не думал, что стал магом, – обескураженно проговорил Митя.

Новость так ошарашила его, что он даже на время забыл, что находится в плену.

– Напрасно. Думать полезно даже тем, у кого куриные мозги, вроде твоих. Придётся дать тебе урок начального волшебства, – строго сказала Чурменя.

Глава 16
УРОК ВОЛШЕБСТВА

Мите нравилось учиться. Он любил и чтение, и рисование, и математику, и физкультуру, но школьные предметы не шли ни в какое сравнение с уроком волшебства. Ему не терпелось освободиться от пут и приступить к занятиям.

Чурменя взмахнула руками, как и полагалось во время колдовства, но вместо замысловатого заклинания, лишь невнятно промычала: «М-м-м». Тотчас сетка куда-то исчезла. Митя вздохнул с облегчением и тут заметил, что сжимает что-то в руке. Он разжал кулак и, к своему ужасу и удивлению, увидел там чёрный кружочек с черепом и костями.

– Чёрная метка, – с благоговейным трепетом проговорил Митя, которому были известны приключения на Острове Сокровищ и что означал подобный знак.

– Не надо желать чего ни попадя, – язвительно сказала Чурнея.

Митя так и не успел понять, чего не следует желать, потому что Чурменя по-деловому скомандовала:

– А теперь не будем терять времени. Мальчишке пора взяться за ум.

– Давно пора, – поддакнула Чурнея. – Странно, что у него прежде до этого не доходили руки!

– Что с него взять? У него руки коротки, но это ещё не значит, что он должен остаться магом-недоучкой, – укоризненно покачала головой Чурменя.

– Верно. Займись им как следует. Пусть лучше он будет выжатым как лимон, чем потом придётся за него краснеть! – воскликнула фруктовая дама.

– Я сама не хочу, чтобы он попал как кур в ощип, – согласилась её сестрица и попросила: – Принеси-ка нам для начала пирог.

– Сей момент, – прощебетала Чурнея.

К большой радости Мити, она достала из буфета аппетитный пирог с яблоками и торжественно поставила блюдо на стол. В том, что пирог настоящий, не было никакого сомнения. От него шёл такой пряный аромат корицы, что у Мити аж слюнки потекли. Урок волшебства обещал быть даже более интересным, чем ожидалось. Правда, после наливного яблочка Митя не решался притронуться к угощению без приглашения и, как оказалось, правильно делал.

Чурнея строго погрозила ему пальцем и предупредила:

– Следи внимательней. Волшебство – это тебе не ворон считать. О! – взмахнув руками, воскликнула она.

Тотчас пирог исчез, и Митя с разочарованием увидел, что вместо него на столе появился порог. Да-да, обыкновенный порожек, какие бывают перед входом в дом, с той только разницей, что посреди стола пара деревянных ступенек выглядела совершенно нелепо.

– Понял? – спросила Чурменя, сверля Митю взглядом.

– По-моему, пирог был лучше, – робко сказал он и нерешительно добавил: – А порог тут совсем не к месту.

– К какому ещё месту? Я тебя о превращении спрашиваю, – раскипятилась Чурменя.

– Не понял, – честно признался Митя.

– До тебя доходит, как до жирафа по длинной шее, – осуждающе покачала головой Чурменя. – Показываю ещё раз. Ха! – то ли хмыкнула, то ли усмехнулась она, но порожек вдруг превратился в коробочку, наполненную каким-то порошком.

Митя очень внимательно следил за её руками, чтобы понять, как она делает свои фокусы, но ничего подозрительного не заметил.

– Теперь понятно? – поинтересовалась Чурменя.

– Нет, – вздохнул Митя.

Сёстры переглянулись.

– С этим мальчишкой у меня просто лопнет терпение! – в сердцах воскликнула Чурменя.

– Может быть, ему нужна хорошая встряска, чтобы до него хоть что-нибудь дошло? – подсказала Чурнея и, указав на коробочку, обратилась к Мите:

– Как по-твоему, что это такое?

– Какой-то порошок, – пожал плечами Митя.

– Это порох! – пояснила Чурменя и скомандовала сестре: – Неси сюда спички.

Не успел Митя сообразить, что к чему, как фруктовая дама чиркнула спичкой и поднесла её к коробочке с порохом.

– Что вы делаете! Это же порох! – в ужасе воскликнул он, но поздно.

БА-БАХХ! Взрыв потряс помещение, и карточный домик вместе со всем содержимым взлетел на воздух. У Мити захватило дух, когда он увидел в окошко, что земля быстро удаляется.

– Ой-ой-ой! Я не хочу улетать от Мефодия и Авоси, – истошно завопил он, но его опасения оказались напрасными. Немножко полетав, дом как ни в чём не бывало возвратился на прежнее место.

Митя перевёл дух, но тут что-то ударило его по макушке, потом по спине и по рукам, и на него со всех сторон посыпались горошины.

– Ну теперь-то в твоей голове хоть что-нибудь прояснилось? – сердито спросила Митю учительница волшебства.

Между тем Мите было не до вопросов. Он тщетно пытался отбиться от горохового обстрела.

– Как об стенку горох, – вздохнула Чурнея.

– Прекратите, пожалуйста, – взмолился Митя, а когда гороховый град кончился, обиженно проговорил: – Не нравится мне такая учёба. Сами ничего толком не объясните, а требуете, чтобы я всё понял.

– Если хочешь научиться превращать, ты должен схватывать всё на лету. Вот так, – Чурнея схватила с полки стопку тарелок и стала по очереди запускать ими в сестру.

Уж на шляпе от страха зажмурился, лисица закрыла лапами глаза, а летучие мыши заткнули крыльями уши, но ничего страшного не произошло. Чурменя, как заправский жонглёр, поймала все тарелки, снова сложив их аккуратно стопкой.

«Это не обучение, а просто цирк какой-то. Сначала фокусничают, потом жонглируют», – подумал Митя. Все его надежды научиться делать чудеса рушились.

Чурменя пристально посмотрела на него и, будто прочитав его мысли, неожиданно доверительно сказала:

– Никто и не говорит, что стать настоящим волшебником легко. Я тебе всё показала на примерах, а ты должен сам вывести правило превращений.

– Я бы с радостью, но всё слишком запутано. Почему пирог превратился в порог, тот, того пуще, в порох… – Митя на мгновение замолк, а потом просиял: – Понял! Для того чтобы превращать, нужно каждый раз заменять в слове одну букву: пирог – порог – порох – горох!

– Наконец-то! – с облегчением вздохнула Чурменя.

– Не может быть, чтобы это было так просто, – не поверил Митя.

– Попробуй сам.

Для начала Митя решил выбрать что-нибудь попроще. Оглядевшись, он уставился на стол, набрал побольше воздуха, взмахнул руками и выпалил: «У!». Откровенно говоря, он опасался, что из этой затеи ничего не получится, но результат превзошёл ожидания. Стол превратился в шикарный стул с изогнутыми ножками.

Воодушевлённый успехом, новоиспечённый волшебник немедленно превратил печь в пень, чашку в шашку, миску в маску. Но, когда мирно дремавший на шляпе у хозяйки уж вдруг превратился в ежа и, свернувшись в клубок, оторопело скатился с фетровых полей, Чур-меня строго скомандовала:

– Не хулигань!

Лисица уставилась на Митю и выразительно повертела лапой у виска, летучие мыши пронзительно запротестовали, а скорпион угрожающе изогнул хвост. Ученик понял, урок волшебства нужно заканчивать. Впрочем, это его не огорчило, ведь теперь он мог похвастаться своим умением перед друзьями. И тут Митя спохватился, что за превращениями совсем забыл про Авосю и Мефодия, которые ждали его на улице.

– Мне пора идти. Большое спасибо, что вы научили меня превращать, – поблагодарил он хозяек карточного домика.

– Спасибо потом скажешь. Во всяком случае теперь, когда полезешь на рожон и попадёшь в переделку, ты можешь превратить её во что-нибудь более приятное, – заметила Чурменя.

– А что такое рожон? – спросил Митя.

– Сам поймёшь, если по-прежнему собираешься увидеть тот свет, – передёрнула плечами Чурнея.

Откровенно говоря, Мите было любопытно посмотреть на таинственный рожон. Как-то раз мама сказала папе, что нельзя лезть на рожон. Митя ещё тогда собирался спросить, что это такое и высоко ли на него лезть, но забыл.

«Уж если папе нельзя, то, наверное, высоко», – подумал он, потому что папе мама разрешала гора-а-аздо больше, чем ему. К тому же, поскольку в Игрландии всё разрешено, грех было упустить такую возможность.

Глава 17
ЛЕСНЫЕ РАЗБОЙНИКИ

Мите не терпелось рассказать друзьям об уроке волшебства и о том, что он оказался магом. Как только Авося узнал, что Митя научился искусству превращения, он тотчас загорелся желанием проверить его мастерство. И на то были причины. Хотя Авося сам был магистром чароделия, во время колдовства у него получалось не совсем то, а точнее, совсем не то, что он хотел. Не откладывая в долгий ящик, прославленный маг предложил новичку:

– По-моему, тебе надо потренироваться. Давай совместим приятное с полезным.

– Как это? – не понял Митя.

В это время из травы на тропинку выскочила зелёная лягушка. Увидев её, Авося выпалил:

– Преврати лягушку в пирожное.

Митя посмотрел на пучеглазую попрыгунью, которая спешила по своим делам, и подумал, что дома её, наверное, ждут дети.

– Нет, по-моему, лягушке это будет не слишком приятно и совсем не полезно, – отказался он.

Авося собирался, по обыкновению, вступить в спор, но споткнулся о кочку и чуть не полетел носом вниз. Со злости он хотел пнуть её ногой, но вдруг сообразил, что ей можно найти другое применение.

– Придумал! Преврати в пирожное эту кочку, чтобы она не мешалась на дороге. Тогда получится сразу две пользы, – улыбнулся он, довольный своей находчивостью.

Митя на мгновение задумался и помотал головой.

– Не получится, потому что в пирожном восемь букв, а в кочке – всего-навсего пять.

– А ты сделай совсем малюсенькое пирожнице, как раз чтобы хватило на пять букв, – не унимался Авося.

– На пять букв от пирожного останется только рожно, – задумчиво произнёс Мефодий, который всегда умел вовремя вставить своё слово.

– Какое ещё «рожно»? – не понял Авося.

– То самое, когда всё есть, только рожна не хватает, – пояснил львёнок.

– Нет, рожна мне не надо, – отказался Авося.

– Вот и хорошо, – с облегчением вздохнул Митя. – Тем более что кочку я могу превратить или в бочку, или в кошку.

– А в конфету? – с неподдельным интересом допытывался Авося.

– Нет, из съестного могу только в корку.

– Эх, ты, а ещё друг называется. Я, как у порядочного мага, конфету попросил, а ты мне вместо этого корку, да? – надулся Авося.

– Не обижайся. Ты ведь должен знать, что превращать просто так нельзя. Это делается по специальным законам волшебства, – пытался урезонить его Митя, который чувствовал себя большим знатоком по части магии. Но Авося был слишком огорчён, чтобы с этим согласиться.

– От такого волшебства нет никакого прока, – ещё пуще насупился он.

– Прок от него будет позже, когда мы полезем на рожон, – объявил Митя.

– На какой ещё «рожон»? – рассердился Авося.

Митя хотел было сказать, что и сам не знает, но тут увидел воткнутый в землю кол, на котором, как в музее, висела табличка:

 
                                    РОЖОН
             в древности использовался
          царями для наказания виновных
 

Ниже корявым почерком было нацарапано:

ЧАЩЯ! НИХТО НИ СУВАЙТИСЯ.

Авосю эта надпись не вдохновила.

– Нет уж, я на рожон не полезу. Может, там людоед или шайка разбойников, – наотрез отказался он.

– Подумаешь, разбойники, – презрительно фыркнул Мефодий, всегда готовый к подвигам.

– Между прочим, об этом стоит подумать, – возразил Авося.

Митя подумал и сразу же понял, что так думать не стоило, потому что неожиданно рядом раздался молодецкий посвист и с дерева на тропинку спрыгнул разбойник свирепого вида. Один глаз у него, как и полагается, был закрыт чёрной повязкой, в ухе висела серьга, усы топорщились в разные стороны, а подбородок покрывала щетина. Весь он, точно ёлка, был обвешан целым арсеналом оружия: на боку висела сабля, за спиной – лук со стрелами, под мышкой – пистолет, а из-за пояса торчал настоящий кривой разбойничий нож.

Недолго думая, Митя подхватил Мефодия и рысью побежал прочь, следом за Авосей, который рванул так, что олимпийские чемпионы поумирали бы от зависти. Уйти далеко беглецам не удалось, потому что они попали в хитроумную ловушку и завязли в разлитой на дороге смоле.

– Кажется, влипли, – мрачно пробормотал Митя, с трудом пытаясь высвободить ботинки.

Друзья с ужасом увидели, что их окружает шайка головорезов.

– Попались, голубчики! Что вы здесь делаете? – взревел одноглазый атаман.

– Пу-путешествуем, – заикаясь проговорил Митя.

Он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал твёрдо, но, к сожалению, это не слишком удалось.

Атаман кивком подозвал помощника: тощего сутулого детину в потрёпанной широкополой шляпе, с большим пистолетом на боку, и распорядился:

– Эй, Казначей. Вытряхни из них всё до последней монеты. Если они надумали путешествовать в нашем лесу, то наша обязанность помочь им пойти по миру.

Атаман раскатисто захохотал над своей шуткой, и остальные разбойники, хватаясь за бока, последовали его примеру.

Митя вспомнил про две копейки, которые они с таким трудом выманили у вороватой Сороки, и со страхом подумал, что если разбойники отнимут монету, то назад её уже не получить. Между тем Казначей, поигрывая пистолетом, подступил к пленникам и противно прогнусавил:

– А ну выворачивай карманы!

Мефодий, не желая терпеть такой грубости, заворочался у Мити на руках, пытаясь высвободиться. Зная бесстрашный нрав своего плюшевого друга, Митя сразу же понял, что тот рвётся в бой. Сам он не хотел нарываться на неприятности, поэтому покрепче прижал львёнка к себе и знаком приказал ему сидеть тихо.

К этому времени Авося успел вывернуть карманы. В них, на удивление, оказалось пусто.

В отличие от магистра чароделия, Митя такого фокуса проделать не мог, и ему не оставалось ничего другого, как по очереди доставать из кармана свои сокровища. При виде использованной батарейки разбойник насторожился.

– Патрон? – не без опаски спросил он.

– Нет, батарейка. Только она незаряженная, – добавил Митя, чтобы оттянуть время и придумать, как утаить две копейки.

Казначей осторожно взял батарейку у Мити из рук, оглядел, понюхал и просипел:

– Атаман, у них неизвестное новейшее оружие.

– Стреляет? – поинтересовался Атаман.

– Не заряжено, – успокоил его Казначей.

Разбойники пустили батарейку по кругу, с благоговейным трепетом изучая её и качая головами.

Следом за батарейкой к грабителям перекочевали пара стикерсов, пружина, кусочек магнита, перо от древней ручки и злосчастный красный камешек. Последними Митя достал из кармана две копейки. Он с тяжёлым сердцем протянул их разбойнику, и вдруг ему в голову пришла спасительная мысль. Митя поспешно зажал денежку в кулаке и решительно заявил:

– А эту монету я оставлю себе, потому что Атаман не велел её брать.

– Как так?! – грабитель свирепо уставился на Митю.

– Тебе было приказано взять всё ДО последней монеты. Значит, последнюю монету не брать. Атаман не дурнее тебя и знает, что говорит. Правда? – Митя, расхрабрившись, уставился на Атамана.

Предводитель разбойников хотел было рявкнуть: «Нет!» – но вовремя спохватился. Это означало бы, что он глупее Казначея. Атаман молча вытаращил единственный глаз и, покраснев от натуги, задумался, что с ним бывало не часто, а потом набросился на помощника:

– Оставь мальчишке последнюю монету. Ты что, не слышал, что я сказал? Или думаешь, я дурнее тебя?

Митя с облегчением сунул монету назад и тут нащупал в кармане ещё какой-то кружок. На мгновение на его лице появилось озадаченное выражение, но этого было достаточно, чтобы разбойники насторожились.

– Гром и молния! А ну-ка покажи, что ты от нас утаиваешь? – рявкнул Атаман.

Митя достал из кармана чёрный кружок с черепом и костями, про который и думать забыл.

– Чёрная метка! – нестройным хором ахнули разбойники, хватаясь за пистолеты.

Мефодий, который давно дожидался подходящего момента, чтобы проявить чудеса храбрости, с криком «Один на всех и все на одного!» прыгнул на Атамана.

Тот от неожиданности отпрянул, понял, что сплоховал, выхватил нож и дико закричал:

– Зарежу! Выпотрошу!

Одноглазый громила бросился ловить Мефодия, но тот извернулся и ловко проскочил у здоровяка между ног. Не удержав равновесия, Атаман грохнулся на землю, носом пропахав заросли крапивы.

– Ой-ой-ой! – истошно завопил он и, поднимаясь на карачки, скомандовал: – В бой!

Вся шайка с ором и гиканьем принялась палить кто куда, решив, что пристрелить пленных они всегда успеют, а в сражении, чем больше шума, тем больше удовольствия.

Между тем Атаман выбрался из крапивы и кровожадно огляделся в поисках Мефодия. Увидев львёнка, он прицелился в него из лука и неистово заорал:

– Стой! Сейчас я тебя продырявлю! Как бабочку, на булавку наколю!

Митя не на шутку испугался за друга. Он рванулся изо всех сил и, выбравшись из смоляной лужи, с разбега толкнул разбойника в спину. Тетива зазвенела, стрела спикировала в поросшее осокой болотце, а Атаман опять растянулся на земле.

Пока главарь не опомнился, Митя подхватил Мефодия и скомандовал Авосе бежать. Они ринулись по тропе, но опоздали. Пути к отступлению были отрезаны. Озлобленные головорезы, размахивая оружием, окружили пленников тесным кольцом. Дело принимало опасный оборот.

– Пропали наши головушки. Где теперь прок от твоего умения превращать? – тихонько заскулил Авося.

И тут Митю осенило: Авося прав. Их могло спасти только волшебство. К счастью, и в слове «бой», и в слове «мир» было по три буквы.

«Только бы успеть превратить „бой“ в „мир“», – подумал Митя и стал поспешно подбирать нужные буквы.

– Бой – рой… нет. Бой – вой… тоже нет. Бой – бор.

Неожиданно в воздухе запахло сосной, и берёзовая рощица, как по мановению волшебной палочки, превратилась в сосновый бор.

– Верно! – обрадовался Митя. – Бой – бор – мор – мир!

К счастью, он так быстро изменил слово «мор» на «мир», что никто не успел пострадать. Как только он произнёс волшебное слово, лица разбойников расплылись в улыбках и они смущённо попрятали оружие.

В это время из болотца выскочила лягушка со стрелой в лапке. Она обвела разбойников сердитым взглядом и строго спросила:

– Чья стрела?

Увидав говорящую лягушку, головорезы опешили от неожиданности.

– Моя, а что? – насторожился главарь.

– Квак это что? Посмотри на себя, Квазимода. Неужто ты думал, что я за тебя замуж пойду? – раскипятилась квакушка.

– Я ничего не думал, – оторопев от такой тирады, оправдывался Атаман.

– Вот-вот, и не думай, и не мечтай. Меньше, чем за царевича или кваролевича я замуж не пойду, – сердито квакнула лягушка, с презрением отшвырнула стрелу и снова скрылась в тине.

Некоторое время Атаман, выпучив глаз, смотрел ей вслед, а потом отёр со лба пот и с облегчением произнёс:

– Пронесло, клянусь шкурой! Это ж надо, чуть было на таком безобразии не женили! По такому случаю сегодня устроим гулянье. А пленных я мог бы хоть сейчас отпустить с миром!

Митя, Авося и Мефодий радостно переглянулись, но оказалось, опасность ещё не миновала. Разбойник с ухмылочкой обвёл их недобрым взглядом и заявил:

– Но вы нарушили приказ, поэтому придётся вас прикончить.

– Какой приказ? – упавшим голосом спросил Митя.

– Сюда не соваться. Или вам закон не писан? – сурово спросил Атаман, указав на корявую надпись на табличке.

– А они неграмотные, – язвительно хихикнул Казначей.

Мефодий так оскорбился за Митю, что не мог смолчать и возмущённо воскликнул:

– Это Митя неграмотный?! Да он самый грамотный на свете!

– Гром и молния! Правда, что ль? – с сомнением спросил предводитель разбойников, смерив Митю оценивающим взглядом.

– Угу, – скромно подтвердил Митя и с видом знатока добавил: – Здесь всё написано неправильно и не означает, что сюда ходить нельзя. Выходит, мы ничего не нарушали.

– Да ну? – удивился Атаман. – А что же там накалякано?

– Чепуха какая-то, – пожал плечами Митя.

Атаман грозно повернулся к Казначею и, обрушив на него увесистый кулак, рявкнул:

– Ах ты, проныра! Клянусь утробой! Провести меня надумал? Нашкрябал какую-то ерунду! Я тебе башку снесу.

Увидев, что Атаман хватается за саблю, Митя поспешно бросился на защиту Казначея:

– Подождите! Не надо сносить с него голову. Он очень старался и написал почти то, что вы хотели. Просто грамота – это как волшебство: нужно точно знать все правила, чтобы оно сработало.

– А ты знаешь? – Атаман недоверчиво прищурился.

– Конечно, я же учусь в школе, – с гордостью доложил Митя.

– Тогда ты должен раскрыть нам тайну этих правил, – приказал разбойник.

– Пожалуйста, – согласился Митя. – Только, чур, за это вы нас отпустите.

Атаман расплылся в улыбке, хлопнул Митю по плечу и пробасил:

– Разрази меня гром, если я не сделаю всё, что ты пожелаешь. Я чувствую, что мы подружимся!