Текст книги "Маг на два часа"

Автор книги: Тамара Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 13
СОРОКА-БЕЛОБОКА

Снова оказавшись на дороге желании, друзья поспешили по указанному адресу. Скоро тропа вывела их на поляну Трёх Сосен. Стройные красавицы в пышном одеянии из зелёного игольчатого меха, несомненно, выделялись из всех деревьев. Они так высоко вытянулись в небо, словно хотели подцепить макушками облака. Чтобы не мешать друг дружке и позволить путникам любоваться каждой из них в отдельности, сосны росли в разных концах поляны.

– Хорошо, что тут всё рядом. Даже если захочешь, не заблудишься. Остаётся только найти номер 40а, – сказал Митя.

Друзья бодро зашагали от первой сосны налево, возле второй они ещё раз свернули налево, а когда повернули налево в третий раз, то снова подошли к первой сосне и обескураженно остановились.

– Никакого 40а тут нет, – сказал Мефодий.

– Может, мы не так сосчитали? – засомневался Авося.

Они обошли сосны ещё раз, но опять вернулись туда, откуда пришли.

– По-моему, некоторые вечно всё путают, а ещё берутся других вести, – сказал Авося и многозначительно посмотрел на Митю.

После такого несправедливого обвинения некоторые, конечно, обиделись и не могли смолчать.

– Ничего я не перепутал! Я точно помню адрес, – возмутился Митя.

– Лично я тебя не называл, но если ты сам признаёшь, что виноват, то, значит, так оно и есть, – сказал Авося.

– Вовсе я не виноват, – оправдывался Митя.

– Это называется заблудиться в трёх соснах, – сделал вывод Мефодий.

– А может, это вообще не те сосны? Тут нету ни «а», ни «б», а нам надо целых сорок, – вздохнул Митя.

– Просто ты в адресах не смыслишь ни «бе» ни «ме», – поддразнил его Авося.

– Если ты такой умный, то сам ищи эти 40а, – рассердился Митя, и тут ему в голову пришла настолько умная мысль, что все обиды тотчас улетучились.

– Я знаю! – радостно воскликнул он. – Нам нужны никакие не 40а, а сорока, обыкновенная сорока.

– Почему это обыкновенная? Я очень даже выдающаяся, – раздалось сверху.

Друзья задрали головы и увидели старую знакомую. Она сидела на ветке возле сорочьего гнезда и без всякого смущения глазела на путников, будто не имела никакого отношения к украденной монете.

– Да уж, выдающаяся! Тебя-то мы хорошо знаем, – сказал Митя.

– Подумаешь, удивил. Про меня каждый с пелёнок знает. От горшка два вершка, а уже про Сороку-Белобоку рассказывают. Поэты мне стихи посвящают. А уж сколько про меня книжек написано – пропасть, – бахвалилась Сорока.

– Про тебя не детские книжки надо писать, а детективы с ограблениями, – мрачно заметил Митя.

– Что ты такое говоришь! Я – честная сорока и грязных намёков не понимаю, – обиженно заявила Белобока.

– Я и не намекаю, а прямо говорю. Мне нужна монета.

– Ха! Тоже мне умник нашёлся. Монета всем нужна, – усмехнулась Сорока.

– Мне нужна не простая монета, а та, которая перенесёт меня домой, – уточнил Митя.

– Две копейки, что ли? – спросила Сорока.

– Да.

– Я её в глаза не видела, – нахально соврала мошенница.

– А откуда ты знаешь, что это две копейки? – уличил её Митя.

– Я?! Ничего я не знаю. И вообще, что ты ко мне пристал?

– Потому что ты тащишь всё, что плохо лежит. И не отпирайся, – прикрикнул на Сороку Авося.

– Зато у меня всё лежит очень хорошо, – возразила Сорока-Белобока.

– Да уж, ты известная мастерица чужие вещи таскать, – покачал головой Митя.

При этих словах Сорока недовольно взъерошила перья и, возмущённо вертя хвостом, застрекотала:

– Злые языки! Почему в пропажах обязательно меня обвиняют? Я в жизни чужой нитки не взяла!

– Нитки, может, и не взяла, а драгоценный камень? – мстительно напомнил Митя.

– Ой, что-то с памятью моей стало. Ничего не помню. Начисто память отшибло. Какой такой драгоценный камень? Кстати, на твоём месте я бы даже напоминать о нём постеснялась. Камушек-то совсем никчемный, маленький, красненький. Одно слово – не брильянт. А уж про две копейки и говорить нечего, не видала и знать ничего не знаю.

Она подлетела к гнезду и, взъерошив перья, стала поудобнее устраиваться в нём, чтобы прикрыть накопленные богатства.

– Как говорится: не пойман – не верь, – вставил Мефодий.

В это время между прутьев проскользнула монетка и упала на землю прямо к Митиным ногам.

– Вот же мои две копейки! – радостно крикнул Митя.

– Где? Ничего не вижу, – щурясь приглядывалась Сорока, у которой внезапно сильно ослабло зрение.

– А уверяла, что честная. Теперь я знаю, что ты за птица! – заявил Митя.

– Вот и я говорю: – Сколь, воровочка, ни бейся, всё равно конец один, – подтвердил Мефодий.

Однако Сорока не собиралась признавать свою вину. Она сердито повертела клювом и застрекотала:

– Клевета, откровенная клевета. Сама не понимаю, как тут очутились эти две копейки. Просто чудеса!

– Ты же сама говорила, что чудес на свете нет, – съязвил Митя.

– Погорячилась. С кем не бывает, – примирительно заявила Сорока и плаксиво запричитала: – К тому же, если даже я и взяла какую кроху, что же тут такого? Мне надо деток кормить, кашку варить. Вот нынче, к примеру, я как полагается кашу сварила. Этому дала, этому дала, а этому ничего не дала. Другие оглоеды всё до дна выскребли. А ты меня лишней копейкой попрекаешь. Хоть бы постеснялся!

– Это ты должна стыдиться, что всё крадёшь и к себе тащишь. Кстати, мне мой красный камешек тоже нужен, – потребовал Митя, решив, что мошеннице нельзя давать спуску.

– Это твои проблемы. И вообще, без переводчика я говорить отказываюсь, – заявила Белобока.

– Зачем же нам переводчик, если мы и так понимаем друг друга? – удивился Митя.

– Ну и что из того? Каждому известно, что все серьёзные переговоры ведутся через переводчика, а иначе это будут не переговоры, а пустая болтовня.

– Переводчик переводит на другой язык. А ты можешь говорить по-человечески, – пытался урезонить её Мефодий.

Но тут вдруг Митя наотрез отказался говорить с воровкой на одном языке:

– Ещё чего! Она мои две копейки и камешек стащила, а я после этого с ней должен по-человечески говорить? Ни за что!

Переговоры заходили в тупик, и Авося предложил:

– Пускай Мефодий будет переводчиком. Он ведь у нас самый главный пылеглот.

– Почему это я пылеглот? Если ты намекаешь на то, что я на полке пыль глотаю, пока Митя в школе учится, то это вовсе не так. Я там не пылюсь, а размышляю, – обиделся Мефодий.

– Ничего я не намекаю. Просто я слышал, что пылеглотами называют тех, кто знает много языков.

– Не пылеглотами, а полиглотами, – поправил его Митя.

– Какая разница. Главное, что из нас только Мефодий знает два языка: и человеческий, и львиный.

Мефодий тотчас почувствовал себя очень важной персоной и, смягчившись, согласился:

– Так и быть, буду переводчиком. Без меня вам всё равно не договориться.

Белобока удовлетворённо кивнула и сказала:

– Спроси у него, что он даст за мой камешек.

– За её камешек?! – Митя был так возмущён, что даже не стал дожидаться перевода. – С каких это пор камешек стал принадлежать ей? Как ей не стыдно!

– Как тебе не стыдно? – перевёл Мефодий.

– А никак. Если хочет получить камешек, пускай тряхнёт кошельком, – нагло ответила Сорока.

– Ей никак не стыдно. Она просит, чтобы ты кошельком помотал, – сказал Мефодий.

– А гвоздей жареных она не хочет? – ехидно спросил Митя.

– Митя спрашивает, не хочешь ли ты жаркое из гвоздей? Хотя, честно говоря, я не знаю, где он их будет жарить.

– Тогда пусть даст что-нибудь другое, – нахально потребовала белобокая мошенница.

– Так я и разбежался ей что-нибудь давать, – презрительно фыркнул Митя.

– Митя разбежится, а потом тебе как даст, – грозно сказал Мефодий.

– Ну-ну, без грубостей. Чтобы я отдала ему камень задаром? Держи карман шире, – сердито мотнула хвостом Сорока.

Львёнок повернулся к Мите и скомандовал:

– Оттопырь карман. Она сейчас тебе камень бесплатно отдаст.

На этот раз Сорока не стала дожидаться ответа через переводчика.

– Что?! Нашли дурочку! – возмущённо крикнула она.

Мефодий окинул Сороку удивлённым взглядом.

– А ты думала, что тебя и найти нельзя? – сказал он, но, вовремя спохватившись, что выступает в роли переводчика, обратился к Мите:

– Она признаёт, что она дурочка. Может, к ней можно подойти как-то с умом?

И вдруг Митю осенило, как получить камешек назад, и он радушно улыбнулся Сороке.

– Прости, пожалуйста, что я тебя напрасно обвинил. Конечно, у тебя нет моего камешка.

Опешившая Белобока на мгновение потеряла дар речи, а потом осторожно поинтересовалась:

– С чего вдруг ты так решил?

– Чтобы украсть драгоценный камень, надо действовать с умом. Дурочке такое не под силу.

– Это мне-то не под силу? Да я что угодно утащить могу, глазом не моргнёшь, – с жаром заверила Белобока.

– Чем докажешь? Моего камешка ведь у тебя нет, – помотал головой Митя.

– Спорим, есть?

– Не верю. Тут и спорить нечего, – отказался Митя.

– Как это нечего. Поспорить никогда не помешает! – оживился Авося, обожавший споры.

Раззадоренная Белобока тоже не намеревалась отступать. Она решила во что бы то ни стало доказать, какая она умная. Порывшись в гнезде, Сорока победоносно достала оттуда красный камешек.

– Вот он!

Митя сразу узнал своё сокровище, но нарочно состроил кислую гримасу.

– Это не мой камень. На моём краешек был чуть-чуть отбит.

– А это что, по-твоему?

Потеряв бдительность, Сорока слетела вниз и, положив камешек Мите на ладонь, клювом указала на трещинку.

– Да, верно. Теперь я вижу, какая ты умная, – согласился Митя и зажал камешек в кулаке, чтобы Сорока снова не похитила его.

Только теперь белобокая мошенница поняла, что её обманули, и крикнула во всё сорочье горло:

– Карраул! Гррабят!

– Кого? – спросил Авося.

– Наверное, какого-то дурачка. Умного не ограбят, – лукаво улыбнулся Митя.

Сорока поперхнулась и замолчала, а потом вздохнула и хмуро буркнула:

– Ну чего вы тут торчите? Сразу видно, что проходимцы, вот и проходите мимо. Нечего честных сорок от дела отрывать.

– До свидания, – попрощался Митя.

– Тьфу. Только свидания с тобой мне не хватало, – сердито отрезала Белобока и, повернувшись к путникам задом, недовольно затрясла хвостом.

Впрочем, Митя тоже не жаждал новой встречи. Он сунул камешек с монеткой в карман, и друзья пошли дальше в поисках приключений, оставив честную сороку подсчитывать наворованное богатство.

Глава 14
ЧУРНЕЯ И ЧУРМЕНЯ

Теперь, когда две копейки нашлись, можно было всерьёз заняться папиной рукописью. К сожалению, Митя совсем не представлял себе, где искать игру слов, чтобы рукопись наконец-то заиграла, поэтому решил положиться на дорогу: ведь куда-нибудь она всё равно выведет. Путешественники бодро шагали вперёд, болтая о том о сём, как вдруг Мефодий указал на корягу, похожую на неведомого многоногого зверя. Сверху ствол был гладким, без единого сучка и, будто мехом, порос бархатистым тёмно-зелёным мхом, а снизу он, точно лапами, упирался в землю сучьями.

– По-моему, эту корягу мы уже проходили, – заметил львёнок.

– Нет. В лесу таких полно, – помотал головой Авося.

Они пошли дальше, но скоро увидели точь-в-точь такой же поваленный ствол на лапах-сучьях.

– Опять эта коряга, – сказал Мефодий.

– Вообще-то похоже, – задумчиво произнёс Митя, потому что замшелое бревно и впрямь очень походило на то, что они видели раньше.

– А я говорю, нет! Мало ли в лесу поваленных деревьев, – незамедлительно вступил в спор Авося.

– Давайте проверим, – предложил Митя и, порывшись в кармане, достал оттуда кривой гвоздь.

Митя часто находил всякие нужные вещи, которые люди почему-то выбрасывали. Правда, мама ругала его за то, что он тащит в дом всякий хлам, но он был твёрдо уверен, что от каждой вещи может быть польза. Что касается этого гвоздя, то Митя уже давно ломал голову, какое бы ему найти применение, и теперь обрадовался, что наконец гвоздь пригодился. Он положил полезный гвоздь на мшистую спину неведомого зверя и сказал:

– Если мы встретим корягу в следующий раз и на ней будет гвоздь, значит, она та же самая.

Прошагав совсем немного, друзья убедились, что тропинка водит их по кругу.

– Ничего себе сюрприз! Я-то думал, мы куда-нибудь выйдем, а мы, оказывается, топчемся на месте, – разочарованно протянул Митя.

– Да, надеяться, что кривая выведет – пустое дело, – покачал головой мудрый Мефодий.

Авося в сердцах повернулся к Мите.

– Всё из-за тебя. Совсем нас запутал. Ничего не соображаешь, вот мы и слоняемся без толку.

Мефодий тотчас вступился за друга. Он не мог допустить, чтобы Митю обвинили в том, что он ничего не соображает. Львёнок укоризненно посмотрел на Авосю и сказал:

– Мы вовсе не слоняемся. Слоняются только слоны.

– А львы что делают, львяются, что ли? – съязвил Авося, но Мефодий, не обращая внимания на насмешку, серьёзно пояснил:

– Львы левитируют.

– Чего-чего? – не понял Авося.

– Левитируют, – повторил Мефодий научное слово, которое слышал от Митиной мамы. Правда, он не знал, что оно означает, но сразу понял, что оно имеет непосредственное отношение к львам.

Митя знал, что означает это научное слово, потому что уже спрашивал об этом у мамы. Едва сдерживая смех, он объяснил:

– Это значит, что львы летают.

Не успел он это произнести, как Мефодий случайно зацепился за какую-то ветку, а когда попытался освободиться, та, точно катапульта, подбросила его, и он полетел вверх тормашками.

– Надо же! Полетел, – изумился Авося.

Между тем Мефодию было не до смеха. Пока он шёл на взлёт, мысли его так кувыркались, что он даже не успел понять, что к чему. Но когда он почувствовал, что идёт на посадку, то левитация ему совсем разонравилась, потому что посадка не обещала быть мягкой. При виде куста репейника, ощетинившегося колючками, Мефодий зажмурился. Митя хотел поймать его, но не дотянулся, и львёнок со всего размаха шлёпнулся в колючки.

Митя с Авосей испуганно подскочили к нему. Мефодий распластавшись неподвижно лежал в репейнике.

– Наверное, летальный исход, – обескураженно сказал Митя.

– А что такое «летальный»? – насторожился Авося.

– Точно не знаю, но, по-моему, это когда летаешь, летаешь, а потом ка-а-а-к шмякнешься.

– Кто это шмякнулся? Вовсе я не шмякнулся, а приземлился, – проговорил Мефодий, открывая один глаз.

– Мефодий! Как хорошо, что с тобой всё в порядке. Ты не ушибся? – озабоченно спросил Митя, помогая львёнку выбраться из репейника.

– Нет, но кажется, я превратился в ежа. Эти колючки так щекочут меня, что мне всё время хочется поёжиться. Помогите-ка мне их поскорее вытащить, – попросил Мефодий.

Митя с Авосей принялись очищать отважного лётчика от репьёв.

– Как же тебя угораздило так взлететь? – покачал головой Митя.

– Почему это угораздило? Я по собственному желанию решил немножко полетать, потому что сверху лучше видно, – напыжился Мефодий.

Не мог же он признаться, что какая-то глупая ветка сыграла с ним такую шутку.

Митя с уважением посмотрел на львёнка и воскликнул:

– Ты молодец! Прямо в точку попал. Вот что нам сейчас нужно!

– Да, конечно, – согласился Мефодий, покосившись на репейник и пытаясь понять, для чего Мите нужно туда попасть.

Авося проследил за взглядом Мефодия и, поняв, о чём тот подумал, запротестовал, на этот раз не просто из любви к спорам:

– Нет уж, чего я не видел в такой колючей точке? Если кому нравится, тот пускай туда попадает, а у меня на этот счёт своё мнение.

– Да нет же, я говорю про другое. Нам нужно ясно увидеть цель, иначе мы ищем сами не знаем что, – объяснил Митя.

– Тогда другое дело. Твоё желание – закон. Не зря же мы идём по дороге желаний, – напомнил Авося.

И правда, стоило Мите высказать пожелание, как дорожка увела путников от назойливой коряги. Скоро между деревьями показался просвет. Друзья прибавили шагу и вышли к самому удивительному сооружению, которое Мите приходилось когда-либо видеть.

Это был настоящий карточный домик, сложенный из игральных карт такого огромного размера, что Митя мог бы с лёгкостью в нём поместиться, если бы знал, как войти. К сожалению, дверей в карточных домиках не предусмотрено. Однако не было сомнений, что в домике жили, потому что рядом с ним на верёвке сушилось бельё.

– Интересно, как жильцы заходят внутрь? – озадаченно спросил Митя, обойдя домик со всех сторон.

– Да, загадка. Как говорится: без окон, без дверей дама треф и туз червей, – вставил Мефодий.

– Чего там думать. Надо постучать, – по-простому решил Авося и, прежде чем Митя успел остановить его, стукнул кулаком.

Всем известно, что карточные домики не самые прочные строения в мире, поэтому вся эта грандиозная конструкция вдруг заходила ходуном, готовая рухнуть. Авосе показалось, что карточные короли зловеще ухмыльнулись, а вальты нацелили в него свои булавы и пики. Авося отпрянул и закричал:

– Чур! Чур меня!

К счастью, сооружение устояло. Как только всё пришло в равновесие, одна карта, подобно дверце, распахнулась, и оттуда вышла особа странного вида. Платье у неё было расшито карточными крестушками и пиками. На голове красовалась остроконечная шляпа с широкими полями, где на тулье вместо ленточки дремал уж, завязанный причудливым узлом. Две летучие мыши висели у дамы на ушах, подобно гигантским серьгам. На вороте платья, как брошка, прицепился скорпион, а на шее, свесив лапы, живым воротником лежала лисица.

– Совсем озверели! – сердито крикнула незнакомка. – Неужели обязательно надо ломать дом? Могли бы просто позвать, я не глухая.

Митя был так удивлён, что даже не нашёлся что ответить.

Вслед за незнакомкой вышла другая, похожая на неё как две капли воды. С первого взгляда было ясно, что они близняшки. У второй сестрицы платье пестрело бубнами и сердечками, которые, по совершенно непонятным причинам, в картах называются «черви». Её шляпа, будто ваза, буквально ломилась от фруктов. На ушах висели серёжки из вишен, наподобие тех, что делают себе девчонки, а на груди красовалась виноградная гирлянда.

– Какие сладенькие! Ах вы, ягодки мои! – умильно всплеснула она руками, окинув друзей взглядом.

Услышав, что его называют ягодкой, Мефодий не на шутку забеспокоился. Вероятно, настало время превращений. Сначала он летал птицей, потом побывал ежом, но стать ягодкой – это было уж чересчур! Не успел он возмутиться, как дама с лисицей сурово сказала:

– Ничего себе ягодки! Посмотри на их физиономии. Это же чисто звери! Какое свинство – ни с того ни с сего крушить чужой дом.

При этих словах уж очнулся от дрёмы и обвёл всех осоловелыми глазками, а лиса оперлась о плечо дамы и, манерно положив голову на лапу, изучающе осмотрела пришедших с ног до головы. Мефодий незамедлительно приосанился, чтобы все лучше увидели, что он не просто зверь, а хищник.

Всё происходящее было столь необычно, что Митя от удивления потерял дар речи и лишь молча глазел на хозяек карточного домика. Дама с лисой, кивнув в его сторону, обратилась к сестре:

– Ишь, молчит. Уставился как баран на новые ворота. По-моему, он немой.

– А что он, мой, что ли! Вызвал, а теперь молчит, – воскликнула та.

– Я вас не вызывал, – осторожно вставил Митя.

– Смотри-ка, заговорил! – искренне обрадовалась дама с фруктами.

– А кто же тогда крикнул: «Чур-меня!»? Насколько я понимаю, в этих краях так зовут только меня, – сказала её сестра.

Лисица в подтверждение кивнула головой, летучие мыши хлопнули крыльями, а скорпион живописно изогнул хвост.

Митя никогда прежде не слышал такого странного имени, но подумал, что незнакомке оно очень подходит. Такую особу лучше не злить, и он решил, что будет благоразумнее извиниться:

– Простите, это произошло случайно.

– Как случайно? Разве вам не нужны специалисты по ясновидению? – удивилась Чурменя.

– Очень нужны! Значит, вы нам поможете? – обрадовался Митя.

– Чур не я! – наотрез отказалась Чурменя.

– А кто же тогда? – обескураженно спросил Митя.

– Тебе что, медведь на ухо наступил? Я ведь тебе ясно сказала: Чурнея.

– Я понимаю, что не вы. Может быть, вы? – обратился Митя к даме с фруктами.

Она сделала реверанс и прощебетала:

– Естественно, Чурнея к вашим услугам.

Её слова совсем сбили Митю с толку.

– Так всё-таки вы или не вы? – обескураженно спросил он.

– Откуда берутся такие тупицы? Ты глуп как осёл, – раздражённо проговорила Чурменя и, указав на сестру, сказала: – Чурнея занимается ясновидением и гаданием.

– Совершенно верно. Я всё предскажу! А Чурменя – большая мастерица ворожить. Так что, если не хочешь попусту убить время, проходи, – Чурнея кивнула Мите, приглашая войти в дом.

– А мы? – встрепенулся Мефодий.

– А вы подождите здесь. Предсказывают всегда одному, потому что для троих будет уже три предсказания и никогда нельзя быть уверенным, какое из них правильное.