Текст книги "Костя+Ника"

Автор книги: Тамара Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 12

Костя не появлялся. Ника терялась в догадках, не понимая причины его исчезновения. Что обидело его на этот раз? Может, он не приходил из-за родителей? А вдруг Косте стало скучно с ней? Или у него появилась девочка? Рано или поздно это должно случиться. Ника представила, как он гуляет с незнакомкой по лесу, как рассказывает ей про новый альбом «Арии», как они идут... идут... Ника застонала, и звук собственного голоса вернул ее к реальности. Больше всего на свете она хотела идтирядом с Костей. Как андерсеновская Русалочка, она отдала бы все за пару ног, способных ступать по земле. Где он сейчас, ее недосягаемый принц? Что делает?

Прошло три дня, показавшихся Никандре неделями. Еще совсем недавно ей хотелось, чтобы родители приехали на дачу, теперь она не могла дождаться, когда же наконец они уедут. Подспудно она ощущала, что Костя не приходит из-за них, хотя не могла объяснить почему. Ей было трудно подавлять в себе нарастающее раздражение их благодушным мирком. Скорей бы они вернулись в город, чтобы не видеть мачеху с вечными косметическими масками, не слышать, как отец напевает себе под нос бравурный мотивчик. Счастливые люди: никаких проблем! Чтобы не сорваться на грубость, Ника односложно отвечала на вопросы, а чаще сидела затворницей в своей комнате. По нескольку раз в день она упрямо бралась за гантели. Ника помнила упражнения наизусть, но все равно смотрела в затертый тетрадный лист с Костиными каракулями.

Устав, Никандра прекратила занятие и отложила гантели. Для чего все это? Глупо и бесполезно. Но ведь Костя думает иначе. А вдруг он понял, что она лжет ему и только притворяется, что верит в свое исцеление? Тогда родители здесь ни при чем и он больше не придет никогда. Нике стало страшно. Только бы увидеть его! Как докричаться до него из кокона одиночества? Послать записку? Но она даже не знает, где он живет. А что, если передать послание через кого-нибудь из ребят, когда те будут проходить мимо? Правда, она ни с кем не знакома, но не откажут же они, если попросить. Мысль была слишком смелой и неожиданной, но чем чаще Ника возвращалась к ней, тем более реальные черты обретал ее план. Конечно, раньше она ни за что не решилась бы обратиться к незнакомому человеку с просьбой, но с появлением Кости в ее жизни многое изменилось. Возбужденная и взволнованная, Ника села за письмо.

Однообразная жизнь на даче наскучила Анастасии на второй день. Купить дом в обычном садовом товариществе было блажью Родиона. Почему бы не записаться на участок, когда давали землю в Союзе художников? Но он и слушать не хотел. Ему, видите ли, нужно отвлечься и отдохнуть от «надоевших рож коллег». Зато здесь публика – не с кем поговорить. Правда, недалеко есть милое озерцо. Анастасия посмотрела на мужа, с довольным видом устроившегося с детективом на софе.

– По-моему, торчать целыми днями на участке – не самая удачная мысль. Может, поедем позагораем? – предложила она.

– Угу, – не отрываясь от страницы, промычал Родион Викторович.

– Что "угу"? Ты хотя бы слышал, о чем я сказала? Послезавтра мы уезжаем, а так ни разу и не выбрались на озеро. Не понимаю, как можно с утра до вечера сидеть уткнувшись в детектив, – с раздражением продолжала Анастасия.

– В Москве у меня не будет такой возможности. Могу я хотя бы на отдыхе расслабиться? К тому же мы приехали к Нике, и оставлять девочку одну нехорошо, – сказал он.

Ника услышала разговор через открытую дверь и встрепенулась. Если родители уедут – это даже к лучшему. Ей не хотелось, чтобы они знали о ее послании.

– Папа, конечно, поезжайте. Я ничуть не обижусь, – поспешно заверила она.

– Ну, я вижу, это женский заговор, – улыбнулся Родион Викторович и обратился к жене: – Ладно, поедем, но книгу я возьму. На отдыхе голова должна быть пустой. Лучшего средства, чем детектив, для этого не изобрели.

Проводив родителей, Ника осталась на веранде. Она нервно сжимала подлокотники шезлонга, как будто это могло помочь ей в ожидании. Прошло полчаса, но на улице никто из ребят так и не появился. Мимо прошествовали лишь пара старичков да несколько женщин. Поняв абсурдность своей затеи, Никандра как-то сразу успокоилась и сникла.

И тут появилась та самая девочка, которую Ника видела в компании Кости, сестра его друга. Кажется, ее звали то ли Аня, то ли Таня. Стараясь подавить волнение, Ника приготовилась окликнуть ее, но увидела на девочке наушники и плеер. Задача из сложной превратилась в невыполнимую. Не горланить же на всю улицу. "Как всегда, по закону подлости", – с горечью подумала Ника. Но, видимо, сегодня этот закон отменили: случилось чудо. Девочка остановилась и достала из плеера кассету, чтобы перевернуть ее на другую сторону. Это был шанс из тысячи, и Ника ухватилась за него.

– Аня! – крикнула она и тут же осеклась. А вдруг она ошиблась в имени? Но нет, девочка удивленно обернулась.

– Можно тебя на минутку? Заходи, калитка не заперта, – сказала Никандра, поражаясь своей смелости.

Анька от удивления чуть не проглотила жвачку. Кто бы мог подумать, что дочка художника знает, как ее зовут! Ошалевшая от неожиданности, она толкнула калитку и пошла по дорожке к веранде.

– Меня зовут Ника, – представилась Никандра.

– А я знаю, – сказала Анька, постепенно приходя в себя.

Ника с радостью отметила: значит, Костя рассказывал про нее. Интересно, что он говорил? Хорошо, что Аня ему не нравилась. Уже за это Ника готова была полюбить эту девочку и подружиться с ней.

– Садись, – гостеприимно предложила она.

Осмелев, Анька уселась в шезлонг и беззастенчиво огляделась по сторонам.

– У вас тут ничего. А откуда ты знаешь, что я Аня?

– Но ты ведь знаешь, что я Ника, – улыбнулась Никандра.

Ей почему-то не хотелось сразу затевать разговор про Костю. Сначала она решила познакомиться с девочкой поближе. Ника кивнула на плеер.

– А что ты слушаешь?

– Филю Киркорова. Клевые у него песни! Тебе какая больше нравится?

– Не знаю. Я его мало слушала.

– Ну ты даешь! У меня пять кассет.

Наметанным женским глазом Анька оценила кофточку Никандры и уныло подумала, что ей бы мать ни за что не дала затаскивать такую на даче. Ходи в затрапезной футболке и старых шортах.

– Ничего у тебя блейзерок. На оптовке покупали? – как бы невзначай бросила Анька, хотя сразу прикинула, что вещь фирменная.

– Не знаю, – пожала плечами Ника. Она никогда не интересовалась, откуда появляется ее одежда.

– Я на оптовке такие видела. Мне мать тоже собирается купить, – соврала Анька и добавила: – Только голубой был бы лучше.

– Наверно, – согласилась Ника, чтобы поддержать разговор.

Анька почувствовала себя увереннее. Ника была нормальная девчонка, совсем не задавака. Правда, странноватая. Чего ни спроси – все не знает.

– А что ты сейчас читаешь? – поинтересовалась Ника.

– Я больше видик люблю.

После знакомства с Костей Ника думала, что все ровесники понимают друг друга с полуслова, потому что их объединяют общие интересы, но теперь с удивлением убеждалась, что это не так. С Костей они могли часами говорить обо всякой всячине, а с Аней разговор постоянно заходил в тупик. Аня любила то, что ей не нравилось, начиная от "Санта-Барбары" и кончая попсовыми шлягерами. Никандра не знала, как заговорить о Косте, и наконец решилась спросить напрямик:

– Ты не видела Костю?

– Костю?! – меньше всего Анька ожидала упоминания о Косте и в первый момент опешила не меньше, чем когда Ника окликнула ее по имени. – А тебе он зачем?

Ника была слишком занята своими переживаниями, чтобы заметить ледяные нотки, появившиеся в голосе девчонки.

– Он уже три дня не появляется. Я подумала, может, что-то случилось. Он обычно приходил каждый день, – сказала Ника.

Аньку сразило словно обухом по голове. Значит, он бывал здесь частым гостем и молчал! Он все скрывал! Анька чувствовала себя обманутой и покинутой. Что он нашел в этой Никандре? Ну и что ж, что у нее фирменные шмотки? Зато весь нос в веснушках и волосы торчком. Все изъяны внешности Никандры тотчас возросли в глазах Аньки до неимоверных размеров. Сквозь пелену обиды она услышала голос нежданной соперницы:

– Ты не могла бы отнести ему письмо?

Ника протянула конверт. Аньку обожгло волной злости. Вот нахалка, еще письмо всучивает! Она резко вскочила, выхватила конверт и швырнула его в сторону.

– Я к тебе почтальоном не нанималась, ясно? Нашла дурочку на побегушках! – крикнула она и побежала с веранды.

Возле калитки Анька остановилась, горя неодолимым желанием добавить еще что-нибудь "приятное".

– И цвет этот тебе совсем не идет. Костя вообще желтый цвет ненавидит! – язвительно бросила она и выскочила со двора, громко хлопнув калиткой.

Ника опешила. Она никак не ожидала, что Аня так воспримет ее просьбу. С чего она вдруг разозлилась? Неужели ревнует к ней Костю? Нет, этого не может быть! И все-таки другого объяснения Ника найти не могла. Невероятно, но нормальная, здоровая девчонка ревновала Костю к ней! К ней! Нику вдруг охватила радость. Значит, ревнуя к ней, Аня считает ее ровней! Если бы только она могла встать на ноги, она бы добилась любви Кости. Теперь Ника была в этом почти уверена. Если бы... Но...

Три последних дня Костя просидел дома. Знакомый и привычный мир стал вдруг враждебным. Идти "на бревно" не хотелось, и не потому, что он боялся встретиться с Мишкой. В конце концов, он Мишке накостылял по справедливости. Но теперь, когда весь поселок знал об их драке, наверняка зайдет разговор о Никандре. Начнутся шуточки, подколки. Все равно ребята ничего не поймут. Она другая, особенная. Костя и не предполагал, что ему будет так не хватать Никандры. Если б не ее родители, он бы давно уже пошел к ней, но при предках сиять фингалом было неудобно. Костя тщательно изучал свою физиономию в зеркале. Из лилового синяк стал желтым, хотя это было маленьким утешением.

– Ну все, хватит тебе дома сидеть, красоту свою разглядывать. За хлебом сгоняй. А то нашел отговорку, – проворчала мать.

– Ма, а где темные очки?

– Умел кулаками махать, а теперь застыдился? Раньше думать надо было. Небось, очки из города не привезли. Кто же знал, что ты так разукрасишься.

Напрасно проискав очки, Костя нехотя оседлал велосипед и отправился в магазин.

В магазине в это время было пустынно, только продавщица от нечего делать чесала языком с теткой из местных, перемывая косточки какому-то Ваське. Костя терпеливо встал возле прилавка и вперил в продавщицу пристальный взгляд, дожидаясь, когда на него обратят высочайшее внимание. Однако гипноз должного эффекта не произвел. То ли синяк так действовал, то ли его сочли не слишком важной персоной, чтобы прерывать столь увлекательную беседу.

– Мне булку белого, – произнес Костя.

– Нетерпеливый какой. Опаздываешь, что ли? – недовольно зыркнула на него продавщица, но тут взгляд ее скользнул к двери, и женщина мгновенно преобразилась. Она вытянулась чуть ли не по стойке смирно, растянув губы в широкой улыбке, похожей на гримасу.

Костя глянул через плечо на вход в магазин и обомлел: родители Ники. Ну и напоролся! Нарочно не придумаешь. Подлянка в чистом виде! Костя попытался было незаметно ретироваться, но сразу понял, что в пустом магазине это ему вряд ли удастся. Оставалось надеяться, что его не узнают, но тут Родион Викторович весело воскликнул:

– Кажется, это Константин! Что же вы к нам не заглядываете?

– Да так. Думал, у вас свои дела, – пролепетал Костя, страстно желая провалиться сквозь землю. Он пытался скрыть синяк, держась вполоборота к вошедшим, хотя понимал, что наверняка они все заметили, но как культурные люди об этом молчат.

– Я это... с лестницы упал... – начал было он и тотчас возненавидел себя.

Кто его дернул оправдываться?! Ну фингал и фингал. Кому какое дело? Лучше б вообще молчал, чем лепетать вздор.

– Бывает, – дружелюбно улыбнулся Родион Викторович и заговорщически подмигнул: – Но мужчину такие знаки отличия только украшают. А к Нике заходите. Мне кажется, она вас ждет.

– Спасибо. Обязательно зайду! – выпалил Костя и с благодарностью посмотрел на отца Никандры.

Костя катил домой с легким сердцем. Кто бы мог подумать, что все так хорошо получится? Если бы он знал, что отец Ники такой классный мужик, он бы уже давно к ним пришел. Жизнь, казавшаяся безнадежно испорченной, вновь обретала краски.

По пути домой в машине Анастасия недовольно выговаривала мужу:

– Ты как ребенок. Зачем приглашать этого парня? Ты видел, какой у него вид? Просто бандитский.

– Ты преувеличиваешь. И потом, девочке нужно общение.

– Но не такое же!

– Даже если и такое. Все равно оно закончится вместе с дачным сезоном. Не стоит из этого делать трагедию. И давай договоримся: некоторые вещи в доме решаю я.

Остаток пути они ехали молча. Анастасия знала, что продолжение спора ни к чему хорошему не приведет. Она слишком зависела от мужа, и он всегда умел настоять на своем. "Плюнуть бы на все и завести любовника, пока не поздно", – со злорадством подумала она. Тем более что ей уже почти тридцать пять. Сколько еще она сможет внешне оставаться девочкой? Впрочем, она знала, что никогда на это не решится. Узнай Родион о ее похождениях на стороне, он не задумываясь бросил бы ее. А нахальные девицы, которые вечно вьются возле него, только и поджидают, чтобы "сыр выпал".

ГЛАВА 13

Костя возобновил визиты к Никандре, которые стали привычными. Теперь он ходил к ней не таясь, хотя каждый раз, когда собирался в дом художника, мать начинала ворчать:

– Чего тебя туда тянет? Прямо как околдовали. Других девчонок, что ли, нету? Вон взять хоть бы Анечку.

– Ма, скажешь тоже. Я же к Нике не в этом смысле хожу. Мне вообще девчонки не нужны. И чего ты на нее взъелась? – отмахнулся Костя.

– Ты как с ней связался, всех друзей порастерял. То на чердаке своем, как сыч, сидишь, то к ней мчишься. О чем можно целыми днями говорить? Не надоест же!

– О чем, о чем. О книгах, о музыке. И потом, я с ней гимнастикой занимаюсь. Вдруг ее болезнь вылечить можно.

– Лекарь какой выискался. Чтоб лечить, надо прежде в институт поступить.

– А я и поступлю. В медицинский, – неожиданно для себя выпалил Костя.

– Ждут тебя там. Ты сначала в школе трояки исправь.

– Да ладно тебе. По математике и физике у меня, между прочим, пятерки. И химию с биологией, если надо, подтяну. У меня еще два года до окончания. За это время в институт тупой не подготовится.

– Посмотрим, какой ты острый, – покачала головой Зоя Петровна и, хмуро проводив сына взглядом до калитки, крикнула вдогонку: – К обеду не опаздывай, доктор. Сто раз подогреваю.

Ее беспокоила странная дружба сына. Девчонка-то богатая, набалованная. Собьет мальчишку с панталыку. Вон чего надумал: в медицинский. Туда поступить – какие деньжищи надо! Эдак за журавлем погонится – синицу упустит. И в медицинский не пройдет, и другой институт прошляпит. А все эта девчонка ему голову забивает. Замкнутый какой-то стал. Натащил из сарая старых журналов, пылюгу собирать. То чего-то выискивает, а то на рысях к художниковой дочке несется. Насмотрится там на красивую жизнь – не доведет это до добра.

Костя, сунув руки в карманы, шагал по дороге, знакомой до каждого куста, до каждой штакетины на заборах. Он никак не мог понять, почему все окрысились на Никандру. И Мишка, и мать, и Анька туда же. Ее не спросили, с кем ему дружить. Прямо как взбесились все.

Костя дошел до "исторического" места, где подрался с Мишкой. Они не виделись почти месяц, нарочито обходя стороной улицы, где могли встретиться, а если и сталкивались случайно, то спешили разойтись. Сначала Костя думал, Мишка поймет, что поступил по-свински, и придет мириться, но тот так и не появился, и Костя понял, что друга он потерял. Все получилось как-то глупо. Честно говоря, он не ожидал от Мишки такого: обозвать больную девчонку.

Мысли Кости плавно перешли к проблеме выбора института. Вообще-то он не собирался в медицинский. Слова вырвались сами собой, но чем больше Костя размышлял на эту тему, тем больше его привлекала перспектива стать врачом. А почему бы нет? Другие же как-то поступают. Что он, самый дурной?

После того как Костя из-за глупого синяка не появлялся целых три дня, Ника жила в постоянном страхе, считая дни до окончания лета, когда неизбежно придется разъехаться по разным районам огромного города. Осень стала наваждением, кошмаром, преследующим днем и ночью. Ника пробовала отвлечься за рисованием, но акварель настойчиво выплакивала на чистые листы желто-бурую палитру осени. Она открывала книгу, но прочитав: «Стояло сухое и теплое бабье лето...» – суеверно отбрасывала повесть, будто печатное слово могло приблизить ненавистную пору. Ника не могла спрятаться от надвигающегося ужаса расставания с Костей. Как прожить без него год? Целый год – все равно что жизнь!

По ночам она лежала без сна и глядела, как лунный свет, запутавшись в ветках осины, растущей под окном, окрашивал кругляшки листьев в голубоватый металлический цвет и делал их похожими на старинные дублоны. Иногда ветер пригоршнями перебирал монеты листьев, пересчитывая их, и они тускло отсвечивали серебром. "Когда серебро обратится в золото, жизнь кончится", – с безысходностью думала Ника.

Днем она заставляла себя забыть о грядущем. Только бы Костя не догадался, не узнал, как сильно она привязалась к нему. Это его оттолкнет, и тогда она потеряет его прежде, чем жестокая осень оставит от лета руины воспоминаний.

Идея стать врачом заразила Костю. Он с воодушевлением придумывал новые укрепляющие упражнения, но каждый раз его стремление помочь Нике наталкивалось на глухую стену незнания. Гимнастики было явно недостаточно, чтобы поднять Никандру на ноги. Но что еще для этого нужно?

Однажды после разминки Костя сказал:

– Завтра я еду в город...

Ника побледнела. Неужели так скоро? Но почему? Она была уверена, что ее счастье продлится до осени. Значит, завтра... завтра... – молотом стучало у нее в висках.

Увидев, что Ника сидит белая как полотно, Костя испугался.

– Тебе что, плохо?

– Нет, ничего, – сказала она бесцветным голосом и, посмотрев Косте в глаза, произнесла, как будто подвела черту и поставила точку: – Значит, ты уезжаешь.

– Ты чего? Я же ненадолго, – опешил Костя. – Мать посылает помыться. Туда и обратно, всего на день. Я хотел заодно в библиотеке книжки посмотреть по медицине.

Постепенно румянец возвратился на лицо Никандры. Костя вздохнул с облегчением:

– Ну ты даешь, прямо напугала меня.

Нике стало стыдно за свою слабость. Ведь она твердо решила не показывать Косте своих чувств, и все-таки не сдержалась. Если он узнает о ее любви, ничего уже не будет по-прежнему. Он никогда не сможет ответить ей взаимностью, а потому не останется рядом. Он слишком честный и благородный и посчитает, что лучше уйти.

– Извини, это было так неожиданно. У меня, кроме тебя, нет друзей. Без тебя мне здесь будет тоскливо, – смущенно улыбнулась Ника.

– Да ты даже соскучиться не успеешь. Я бы вечером вернулся, но мать не хочет, чтобы я по ночам по электричкам шатался. А послезавтра с утра жди. Как приеду – сразу к тебе.

Костя собирался поехать одной из первых электричек, пока нет толкотни. Мать с вечера упаковала сумку с вещами, которые хотела отослать в город, и пораньше отправила его спать. Костя забрался на чердак, но сон не шел к нему. В голову лезли мысли о Нике. Кто бы мог подумать, что она так неожиданно отреагирует на его отъезд?

Костя вспомнил книгу Экзюпери про Маленького Принца, приручившего Розу, и как Лис говорил Принцу: "Если ты Розу приручил, ее нельзя бросать, потому что без тебя она погибнет".

Костя совсем не собирался "приручать" Нику. Она была для него лишь кусочком каникул, дачным эпизодом. Само собой, лето кончится, и они разъедутся.

"Она без тебя погибнет..."

Чушь! Он тоже привык к ней, ну и что? С началом учебного года появятся другие заботы.

А у Ники? У нее нет ни школы, ни друзей.

В конце концов, можно перезваниваться. Или даже съездить к ней в гости. Не на разных же концах планеты они живут.

Все доводы звучали вяло и неубедительно. Даже если он за год пару раз выберется к ней, все равно это ничего не изменит. В душе Кости саднило странное чувство неловкости, как будто он был виноват в одиночестве Ники. Ему вдруг захотелось сделать для нее что-нибудь необычное, из разряда чудес, чтобы загладить свою несуществующую вину. Но что? Яблоки, что ли, на березе развесить? Костя невольно улыбнулся. Надо же, какая чепуха в голову лезет. Он представил себе, как Ника обалдеет, увидев утром эту картину. Жалко, яблок взять негде. У Кости на участке росли только зимние сорта: пока еще и обрывать нечего. А что, если позаимствовать у соседей, у Матвеевых? У них уже яблоки на яблоки похожи.

Костя никогда не лазил по чужим садам, но сейчас он не видел в этом большого греха. Подумаешь, возьмет несколько штучек. Все равно осыпаются. Конечно, лучше было бы по-хорошему попросить, но, во-первых, уже поздно, а во-вторых, Матвеевы – жлобы.

Перевалило далеко за полночь, а Костя еще ворочался с боку на бок. Идея с яблоками все больше занимала его. Наконец, решившись, он встал, оделся и тихонько спустился с чердака, переступая через скрипучие ступеньки.

Было тихо, даже неугомонные сверчки смолкли и ушли на покой. Замещая перегоревший фонарь, полная луна вполне справлялась со своими обязанностями, освещая улицу холодным "неоновым" светом. Крыши домов и деревья черными силуэтами вырисовывались на фоне неба, забрызганного звездами, как мрачные декорации к предстоявшему спектаклю с ограблением. С трудом в потемках продравшись сквозь заросли малины возле забора, Костя перемахнул через штакетник и чуть не по щиколотку утонул в пухлой земле.

"Угораздило же на грядку попасть!" – недовольно подумал он, вытряхивая землю из кроссовок. Загладив следы преступления, он направился к яблоне. Деревца у Матвеевых были низкорослые. Костя без труда нарвал яблок и, сунув их за пазуху, направился назад. На этот раз он благоразумно обошел грядку, но перелезть через забор с грузом оказалось сложней. Пуговица на рубашке расстегнулась, и яблоки посыпались на землю. Собрав свое неправедно добытое богатство, Костя на этот раз сначала побросал яблоки на свой участок, а потом перелез сам.

Полдела было сделано. Теперь надо раздобыть нитки, но это уже легче. Мать часто шила на веранде. На цыпочках прокравшись домой, Костя без труда нашел на столе катушку и ножницы. Наконец осталась самая сложная задача: проникнуть на участок Ивановых и развесить яблоки. Костя немножко нервничал: дважды за одну ночь залезать на чужие участки было нешуточным испытанием. К тому же забор вокруг дома художника был куда выше соседского штакетника. Однако лиха беда начало! Не отступать же на середине пути? Костя представил себе, как Ника удивится, увидев на березе яблоки, и нервозность сменило бесшабашное веселье. В конце концов, он ради хорошего дела старается.

* * *

Если бы ученые надумали изучать влияние магнитной бури на примере Полины, то обнаружили бы странный феномен. Стоило Полине накануне прослышать о неблагоприятном дне, как природные силы нападали на бедную женщину с удесятеренной энергией. Если же средства массовой информации или услужливые соседи не предупреждали Полину об очередном катаклизме, магнитные страсти могли пройти совершенно незамеченными.

В тот день, памятуя о магнитной буре, Полина с утра была не в духе. А тут еще девчонка, как нарочно, залила всю скатерть какао, теперь придется застирывать, не то останется пятно. Каждый промах Никандры Полина воспринимала как личную обиду, будто Ника только и думала, чем ей досадить.

Для Ники день тоже не предвещал ничего хорошего. Полина встала не с той ноги. За завтраком, как назло, опрокинулась чашка. Но главное: Костя не придет.

"Один день. Всего один день", – подбадривала себя Никандра, но тут едко и жестоко подумалось: "Надо постепенно привыкать перед осенью". На душе стало еще пасмурнее.

– Шезлонг на веранду вынести? – спросила Полина.

– Да, – машинально сказала Ника и пожалела об этом. Сегодня она с большим удовольствием посидела бы в своей комнате. Однако ей не хотелось вступать в пререкания с Полиной.

Сиделка усадила Никандру в шезлонг и собиралась уйти, как вдруг заметила странное выражение на лице девочки. Ее взгляд был направлен во двор, поверх плеча Полины. Глаза расширились от изумления, а уголки губ дрогнули в улыбке.

Женщина, заинтригованная, обернулась. Она не сразу заметила, чему улыбается Ника, а разглядев "урожай", сердито нахмурилась. В ее жизни никогда не было берез с яблоками. Даже цветы к праздникам она покупала себе сама. В ней медленно вскипало раздражение на несправедливость. Почему одним достается все, а другим – ничего?

– Чудо, правда? – Ника сияла от счастья.

Ее распирала гордость за Костю. Кто еще мог придумать такой сюрприз? Ни один человек на свете! Ника не понимала, за что Полина недолюбливает его, но теперь даже она не сможет не оценить, какой Костя особенный.

Полина недовольно скривилась: калека калекой, а парня умудрилась заарканить. Ублажает ее, а что в ней хорошего? Ясное дело, папаша. Вот что деньги делают. Будь она без гроша в кармане, стал бы он за ней ухлестывать!

– Герой, нечего сказать, по ночам по чужим дворам лазить, – язвительно сказала старая дева.

На Нику словно вылили ушат воды. У Полины была удивительная способность испортить и опошлить все хорошее.

– Кажется, он ничего плохого не сделал, – холодно произнесла девочка.

– Это как сказать. Начинается всегда с малого. Сегодня залез принести, а завтра залезет унести.

"Ведьма! Злобная ведьма!" – хотелось выкрикнуть Нике, но она знала, что, если позволит себе сорваться, потом сама будет жалеть об этом. Ника сжала кулаки, так что ногти до боли впились в ладони, и резко сказала:

– Уйдите! Прошу вас, уйдите! – при этом мысленно добавив: "Видеть тебя не могу, злыдню паршивую!"

* * *

Проводив сына, Зоя Петровна прибралась в доме и занялась прополкой. Сегодня можно было обед не готовить. Это Костика она старалась накормить, растет ведь. А одной много ли надо? Она и молоком с хлебом обойдется.

Зоя Петровна заканчивала обрабатывать вторую грядку, когда ее окликнула из-за забора соседка, Варвара Степановна Матвеева.

– Ну, Зоя, не ожидала, – в сердцах сказала она. – По-соседски, нечего сказать, чужие сады обирать.

– Да ты что, Варь, шутишь, что ли? – удивилась Зоя Петровна.

– Какие уж шутки. Твой пацан ночью к нам по яблоки ходил. Свои бы вырастили, чтоб на чужие не зариться, – распалялась соседка.

– Да что ты такое говоришь! Постеснялась бы. Костик никогда чужого не возьмет, – защищалась Зоя Петровна.

– Еще как возьмет! Улики имеются! – воскликнула Матвеева, многозначительно воздев к небу палец, и повысила голос, стараясь привлечь внимание общественности: – Вы посмотрите, что делается! Всю грядку истоптал, как через забор перемахнул. И яблоко валяется. Не само оно сюда докатилось.

Народ не преминул подтянуться к своим заборам, чтобы не пропустить спектакля. Мать Кости готова была провалиться сквозь землю от стыда.

– Да не кричи ты так. Давай разберемся, – взмолилась она.

– А ты мне рот не затыкай. Пускай все слышат, что Костик твой бандюга! – входя в раж, Матвеева перешла на визгливый крик, отчего к ближайшим "слушателям" подключились жители более отдаленных участков.

Общественность не дремала.