Текст книги "Дневник Пети Васина и Васи Петина"

Автор книги: Тамара Ломбина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Как это может быть, ученые, а этого не знают? Это очень подозрительно, – решили мы.

В «Яндексе» мы быстро нашли, что муравейники действительно могут на одном месте существовать до ста лет и более… Может быть, хмурые чужаки просто плохие ученые? Надо все-таки узнать о них побольше.

Вели себя эти ученые, надо сказать, у озера странно: прямо на берегу стали жарить шашлыки, открывать одну за другой бутылки пива и бросать пустые бутылки, не отходя от костра, в кусты… Кроме того, они начали комментировать каждое движение наших Оль и Элен, хохотать и приглашать их на шашлыки. Мамы вначале терпеливо, молча сносили все комментарии «ученых», но, когда эти энтомологи стали называть мам мочалками, нам пришлось помочь мамaм собрать снаряжение и перейти с Белого озеpa на второе – на Бирюзовое. А Элен все спрашивала: «Что есть мо-чал-ки?» А кто его знает, может, это что-то из терминов по энтомологии.

Петя В.

Петя не написал самого главного, что мы потом, вечером сбегали на озеро. Этих ученых там уже не было, но они оставили после себя мусор, а на песке сохранился странный рисунок: холм в виде большого муравейника, от которого расходились волны. Видимо, это были изображены муравьиные тропы. А под холмом был нарисован большой муравей. Может быть, действительно энтомологи?

Вася П.

Двоюродный дядя Дмитрий

13 июля. Чтобы не нервировать наших Оль хоть один день, мы решили сегодня заняться чем нибудь совсем безопасным, даже домашним. Конструированием, например. Еще в прошлом году родители подарили нам тандем – двухместный двухколесный велосипед. Мы привезли его в разобранном виде с собой в деревню и для начала решили его собрать, а потом приладить к нему небольшой парус. У нас будет сухопутный велопарусник!

Займемся этим сразу после завтрака и знакомства с дядей Димой.

Да, знакомство было совершенно в духе всего того, что творилось в месте этой земной аномалии – деревни Малиновки…

– Вася, мне кажется, что я схожу с ума: смотри, передо мной сидит мой папа? Да? Вот он, в спортивной футболке, фирменных шортах и суперских кроссовках. А теперь оглянись, к нам подходит… тоже папа?

Вася недоверчиво оглянулся и, похоже, тоже обалдел.

– Да, Петя, это тоже твой папа, – растерянно подтвердил надежный друг, – но он по чему-то в старых трениках и домашних тапочках.

Папин двойник схватил меня на руки и за трубил, как иерихонская труба:

– Племяш, вырос-то как!

При этом он начал тискать и подбрасывать меня вверх, как будто я тряпичная кукла. И дело не в том, что он не в прикиде, а в том, что я этих фокусов с нашей семьей просто не люблю, когда все раздваивается: то две девчонки, то две бабушки, то два папы.

Дядя Дима только что вернулся с сенокоса, он – папа Маши и Даши, кроме того, сын бабы Нюры, а еще он фермер и разводит коней.

– Ну, племяш, – басил он, – вот с другом и будешь со мной ходить в ночное, как мы с твоим батей когда-то.

«В какое ночное?» – думал я, переводя дыхание после полетов вверх-вниз. Он еще трубил бы что-то, но в это время с крыльца, в своем розовом пеньюаре, стала спускаться Элен. Вот тут-то мы и поняли: недаром мамы говорят, что красота это страшная сила. Дядя Дима уронил рыбу, которую он наловил к завтраку, пробормотал «здрасте», перепрыгнул через забор и умчался через дорогу к себе во двор. Взрослые засмеялись. Элен, похоже, была довольна про изведенным впечатлением.

Пока взрослые пили кофе, а мы какао с печеньем, в соседнем дворе царило какое-то оживление. Минут через тридцать к нам направилась команда наших своих. Впереди шел какой-то еще один папин близнец в белом спортивном костюме и белых кроссовках. Он держал за руки Машу и Дашу, которые тоже были в белых платьях, с бантами на головах. Вид у близнят был недовольный, и они все пытались сорвать с головы банты. Мы с Васей переглянулись и все поняли: это был дядя Дима! Видимо, он почувствовал, что своим видом роняет честь Малиновки, и за это время и сам приоделся, и двойняшек принарядил, и явился на завтрак к иностранной гостье. Его жена, тетя Люся, несла огромный поднос с земляникой и ежевикой, а сзади с блинами и сметаной семенила баба Нюра и все-все-все: семенил Борька, парила Крава, важно выступал Гоша с гусятами и… и еще протискивалась в калитку какая-то корова с крупным теленком.

Баба Нюра попыталась запретить корове войти в наш двор, но потом повернулась к нам и радостно сообщила, что Дунечка с Федюнькой вернулись.

Уф! Устал я описывать этот карнавал! Но все это как-то сгладили восторг Элен и радость мам, принимавщих гостей.

Петя В.

Да уж, картинка прямо для кино. Одно хорошо: сегодня опять никто не вспомнит про трюфели. Непонятно, почему так Петя обалдел, что тут странного, у двух близняшек родились похожие на них и друг на друга мальчишки. Хотя, если честно, то всем было на что посмотреть.

Но кроме двойника Петиного папы, мне еще понравились беглые Дунька с Федюнькой.

Сегодня мы спим на крыше солярия, то есть на крыше сарайчика с дровами… Смотреть в звездное небо – это так здорово!

Вася П.

Boвка – Соловей-разбойник

15 июля. Сегодня мы опять вспомнили про свой велосипед. Вывели его и рванули по деревне всех удивить и себя показать. Конечно, тандем, это супер! Мы не ехали, мы просто летели!

Летели, пока не долетались. У спуска с Красной горки, мы услышали какой-то залихватский свист. Прямо перед нами на дороге возник мальчишка, который, заложив пальцы в рот, свистел так, что у нас чуть перепонки не полопались. Похоже, он был немного старше нас. Мы несемся, а он стоит на дороге, как вкопанный. Я сижу за рулем и чувствую, как Вася колотит меня по спине и кричит: «Тормози! Сейчас задавим этого придурка!»

Это было последним, что я услышал. В следующий миг мы уже летели кубарем через руль, а мальчишка хохотал над нами, хотя нам хотелось плакать. Колени у нас были содраны, у Васи из носу текла кровь, а наш тандем валялся на дороге со свернутым рулем, и колеса его бешено крутились.

Мальчишка нагнулся над нами, вначале меня схватил за грудки, а по том Васю и так тряханул, что у меня чуть не отвалилась голова.

– Чтобы я вас здесь больше не видел! Поняли, дачники-неудачники? – зло процедил он сквозь зубы, пнул велосипед, повернулся и ушел во двор дома напротив.

Мы с трудом поднялись, поправили руль, но ехать уже не могли и повели свой тандем домой. На душе скребли кошки. Зачем он так с нами? За что? А за то! Чужие мы в деревне. Пока чужие. Но почему он такой злой? Это надо бы разузнать. Одно противно, что мы оба испугались его. А с этим чувством надо бороться. Ведь храбрость, как говорит мой папа, это не тогда, когда ты не боишься, а когда можешь побороть в себе страх.  Нам даже и не хочется писать о том, как среагировали мамы на наши ссадины и ушибы.

– Все, никакого велосипеда, вы не умеете, как нормальные люди, ездить не падая… – выговаривала моя мама, прижигая наши раны.

– Правильно, – иронически отозвался папа, – сиди, сыночек, около мамы, никакого велосипеда, никаких прогулок, там ведь тоже можно споткнуться и упасть…

– Да мы бы и не упали, если бы не Соловей разбойник, – разгорячился я.

Мама тут же хотела отправить папу за милиционером в район.

– Эка невидаль, – разумно возразил папа, – мальчишки познакомились.

– Это называется знакомство, – чуть не заплакала мама. – Все, завтра за забор ни ногой, если не хотите, чтобы мы с Олей не уехали от вас в город. Вот тогда делайте что угодно!

Петя В.

Корова, которая гуляет сама по себе

16 июля. Утром мы проснулись очень рано, так как баба Нюра кого-то очень строго отчитывала. Мы сели на своих матрацах и увидели, как бабушка стоит, раскинув руки в стороны, а перед ней, виновато опустив голову, стоит Дунька, ее корова, с бычком Федькой. Расстроенная баба Нюра увидела наши всклокоченные головы и, обращаясь уже к нам, продолжила стыдить Дуньку:

– Вы только посмотрите на эту бесстыдницу. Ей мало того, что она убежала из дому, бродила по округе, рискуя своим и Федюнькиным здоровьем, так она пропадала неведомо где и таскала бедную кроху за собой. – Баба Нюра протянула к нам руки, ища поддержки.

Правда, кроха была почти одного роста с бабушкой, но вел он себя и правда как малыш: он радостно болтал головой, а один раз даже умудрился лизнуть бабушку в лицо.

Дунька смотрела то на бабу Нюру, то на нас, то, виновато, на Федьку. Мы, спросонья совсем обалдевшие, все-таки поняли, что веселая жизнь в нашей Малиновке, похоже, обеспечена нам на все лето. И даже позавидовали Элен, которая побоялась наших комаров и осталась ночевать в доме.

– И что вы думаете, люди добрые, – продолжала баба Нюра, – ушла, и где уж ее только не видели: то пятью верстами справа от Малиновки, то десятью – слева… я бедного Дмитрия загоняла в поисках.

В этом месте бабушка нагнула голову Федора, встала на цыпочки и поцеловала кроху в лоб, в белую звездочку. Потом баба Нюра опять повернулась к нам и продолжала гневную речь про бес печную мать, которая из-за своего свободолюбия подвергает риску здоровье и жизнь Федечки. Она так увлеклась, что не заметила, как Дунька и Федя исчезли за поворотом. Когда же они скрылись из виду, мы все не выдержали и засмеялись. Тут уж и баба Нюра поняла, что ей опять маяться от тревоги.

Так в этот день наше утро началось в четыре часа. Мы увидели, как край неба становится прямо на глазах все светлее, как показался краешек солнца и оно медленно стало подниматьcя все выше и выше. Громче запели птицы, заиграл на пастушьем рожке Михеич, замычали коровы, которых хозяйки выгоняли пастись. А мы с Васей поняли: если бы нас не разбудила баба Нюра, что-то самое главное прошло бы мимо нас – восход солнца!!! Ведь некоторые люди так и проживут и не увидят его.

Петя В.

Как же это так получилось, что мы уже перешли в четвертый класс, а восхода солнца ни разу в жизни не видели? Кто виноват?

Вася П.

Борька и Мурзик пропали

18 июля. День начался с переполоха. Как говорит папа, когда что-то происходит странное и не обычное, то, по теории парности больших флуктуаций, жди еще чего-то подобного. Вот и случилось.

Сегодня все СВОИ собрались за завтраком у бабы Нюры. Не было только Мурзика и Борьки.

Через час мы забеспокоились и в поисках разбежались в разные стороны. Их не было нигде! У девчонок уже глаза были на мокром месте. Когда и мамы начали всхлипывать, баба Нюра за охала: «Никак супостаты моего Борика поймали-и-и…» На что Басин папа логично заметил:

– Борька наш мало отличается от гончей собаки. Поймать его на еду мог только слепой, так как зрячий никак не может соблазниться на это контурное изображение поросенка… – но он тут же осекся, увидев горестное выражение лица бабы Нюры.

– Этим нехристям все нипочем, вон народ говорит, что они курган стали зачем-то разрывать, там, где разбитый колокол с разоренной церкви захоронен. Ой, страсти какие, – запри читала баба Нюра. – Там в войну в окрестных лесах бои были тяжелые. Так эти чужаки покопают, покопают, как свинья носом, а кости и черепа погибших солдат поразбрасывают. Мужики захоранивают, где найдут. А еще муравейники зачем-то старые поджигают, а потом разрывают, раскапывают. Видать, надо в район в милицию сообщить, а то мужики уж готовы сами их поймать и поколотить… Знающие люди-то говорят, что они там ищут немецкие каcки, награды, оружие всякое. Вот страсти-то какие, – утерла баба Нюра слезы фартуком.

– Баба Нюра, – со слезами на глазах мама стала уговаривать старушку, – не беспокойтесь, Борьку им ни за что не поймать, вот Мурзика…

Мама заплакала как маленькая.

Еще бы немного, и я не знаю, что было бы.

Но тут соседский Пашка, который шел с удочкой со стороны озер, заглянул к нам через забор и сказал:

– Ну там ваши дают. Такой концерт закати ли! Мурзик лапу всем подает, правда, только за рыбу, в пустое ведро воет, а Борька его сажает на себя и катает по кругу. Ну, ваш кот артист! Он уже и поросенка на рыбу подсадил, раньше Борька сырую рыбу не ел.

Мы было бросились к берегу, но, похоже, представление закончилось, потому что артисты уже подбегали к дому. Борька как-то сразу понял, какое у бабы Нюры настроение, и юркнул в сарай, а Мурзик растянулся вверх брюшком и задремал… в лучах солнца и своей артистической славы.

– Слушай, Вась, тут действительно просто какая-то аномалия, разлом какой-то, что ли, прошептал я другу. – Таких разумных животных нам не приходилось видеть нигде, ну про сто живут самостоятельной жизнью, и все! Или это вредное влияние наших семей? Все, даже поросята, норовят стать личностью!

– А что, мне это даже нравится! Вот только они стали от нас частенько сбегать, наши артисты, – ответил мне Петин. – Мурзик от выступлений стал таким толстым, что Борьке его скоро будет не поднять.

Петя В.

Да, Петя, как всегда, самое главное рассказал скороговоркой. Эти странные люди на кладбище… Петя промолчал о том, что мы решили раз работать план по изучению поведения «мрачных», как мы теперь их называем. Первое, что мы сделали, так это забрались в паутину и нашли там сведения о том, что, кроме поисковиков, которые находят и перезахоранивают наших солдат, есть еще «черные» копатели, их еще зовут гробокопателями и свинарями. Они ищут оружие убитых солдат, но больше всего их интересуют захоронения немцев, потому что на черном рынке за немецкое оружие, награды, каски дают большие деньги.

– Разведка – дело хорошее…. – сказал Петя, только там есть один камень преткновения – это то, что живут они в таком жутком месте – на кладбище…

– Тут уж ничего не поделаешь, – ответил я ему, – для разведки места не выбирают.

Вася П.

Как это – «праздновать труса»?

19 июля. Мы несколько дней не вспоминали, а вернее, не говорили о том, как нас опозорил перед всей деревней Вовка по кличке Соловей разбойник. Потом уже мы узнали, что он сын конюха дяди Димы, очень доброго и улыбчивого человека. Как только у такого человека мог родиться такой сын?

Сегодня с утра мы вдруг глянули друг на друга и сказали одновременно: «Едем!» И вывели велосипед. В дальней стороне села были такие замечательные горки, а за селом – длинный пологий спуск. Правда, путь к ним лежит мимо дома Соловья-разбойника. Но нас это не остановило.

Мы ехали по деревне и держали, как говорят американцы, улыбку. Не хотелось бы мне, чтобы кто-нибудь сфотографировал нас в это время. Вдруг Вася мне говорит: «А как ты думаешь, что это значит "праздновать труса"?» Если бы я не держался за руль, я бы ему прямо врезал. Я и так еду, а у самого сердце стучит прямо где-то в голове. А тут этот интеллектуал. Но в это мгновение мы уже подъезжали к логову Соловья.

Вовка стоял на дороге и ждал нас. Тут я и понял, как праздновать этого самого труса. Мои руки стали выворачивать руль в сторону, но Вася так громко и отчаянно заорал: «УРА!» – что я невольно выпрямился и направил велик прямо на Соловья. Вовка отскочил в сторону, а за ним поперек дороги лежала доска гвоздями вверх. Это просто какое-то заколдованное место. Мы резко затормозили и опять, как из катапульты, вылетели из седел и приземлились на пыльной обочине. Когда я выбрался из-под велосипеда, то увидел, что Соловей сидит на Васе верхом и наотмашь бьет его кулаком в лицо. Я не помню, как вцепился зубами в Вовкино плечо. Помню только, как вдруг правый глаз у меня будто взорвался! Только потом я понял, что этот псих ударил меня кулаком прямо в глаз. Мы сцепились втроем, как три кота, катались по дороге и дубасили друг друга, как только могли. Пыль стояла столбом. Два огромных деревенских пса прибежали на шум и стали нас яростно облаивать, как лесную дичь.

Неожиданно Вовка вскочил, оттолкнул нас, повернулся и пошел к своему дому. У калитки он повернулся, оскалился и, сузив глаза, прорычал:

– Приглашали вас сюда? Вам сказано, сидите на своих дачах, не не мозольте глаза людям.

Тут я не выдержал:

– А что, мы не люди?

– Вы не люди, а бездельники, – все так же злобно кричал Вовка, – вы приезжаете здесь на солнце валяться и на велосипедах кататься! А мы здесь живем! В следующий раз убью!

Если честно, то я ему в этот миг поверил и впервые понял, что мой страх исчез. Я вдруг крикнул:

– А чего это нам так долго ждать до следующего раза?

У меня было чувство, что мой глаз, будь сей час ночь, освещал бы все, как прожектор. Кровь во мне закипела, я бросился вслед за Вовкой и подбежал к калитке в тот момент, как он зашел во двор. Навстречу мне кинулся свирепый пес, и я сам закрыл калитку.

Петя В.

Да, вспоминать, как мы вернулись домой, не хочется. Мамы наши плакали и выговаривали папам, что уже в первый раз надо было вести этого маньяка в детскую комнату милиции. На что Петин папа сказал, что мальчишки должны уметь постоять за себя. А мы вырывались из маминых рук и кричали папам, что и постоим, и дадим ему так, что мало не покажется. А самое главное, мы уже знали, что все равно поедем на тот край деревни. Поедем!

Да, просто настал момент, когда нам, честно глядя друг другу в глаза, надо сказать, что пора выработать план по борьбе с самым страшным для настоящих мужчин пороком – С трусостью… Мы придумали такое, такое…

Вася П.

Что лучше – боязнь высоты или клаустрофобия?

21 июля. Наших Оль и Элен пригласили на открытие новой районной больницы, которую в бинокль хорошо видно с нашего дуба.

Мамы нас просто удивляют, они все никак не привыкнут, что мы уже взрослые люди. Перед отъездом они потребовали, чтобы мы дали честное слово, что не будем: разжигать костры, подниматься на крышу, не полезем в колодец, не будем проводить экспериментов над животными, не будем после ужина выходить со двора. Наши Оли наконец радостно переглянулись. Им показалось, что все возможные опасности они предусмотрели. Нам тоже показалось, что своим честным словом мы просто отрезали себе путь к любым исследованиям. Ну, что поделаешь, честное слово – оно крепкое, да и спокойствие наших мам, как мы начинаем понимать, надо беречь.

Мне остается только гордиться тем, что у меня такой замечательный друг Вася. Вчера он с пятой попытки добрался до развилки двух вершин на нашем дубе-великане. 3дорово было видеть, как он силой воли справляется с дрожью в коленях, его лицо уже не напоминает посмертную маску. Он не закрывает глаза, когда его взгляд опускается на землю, и это все при том, что я его совсем не привязывал! Я понимаю, что не могу похвалиться тем, что моя работа с боязнью замкнутого пространства идет так же успешно, как у Васи с высотой.

Вначале мы с Васей честно читали программные произведения по литературе, потом, когда уже начало смеркаться, мы немного почитали друг другу вслух про Тома и Гека. Глава называлась «В берлоге индейца Джо».

– Все, пора и нам в логово «мрачных», – кивнул я головой в сторону кладбища.

А когда уже сильно стемнело, нам просто одновременно пришла в голову замечательная мысль: долой клаустрофобию ^[4]– это ведь тоже борьба со страхом! В сарае мы нашли огромное жестяное корыто, в котором, видимо, купали великанских младенцев. Молча, просто телепатически общаясь друг с другом, вынесли корыто во двор, постелили в него старое одеяло и получили действующий макет спускаемого аппарата. Я лег в него. Вася все-таки молодец, он предложил тренироваться поэтапно. Вначале накрыть корыто досками, но между досками оставить щели. Это было легко, я потренировался минут тридцать и потребовал доски сдвинуть. От речки уже прилетел о несколько комаров, и лежать в теплую ночь в прохладном корыте, куда этим кровопийцам не залететь, было даже приятно.

– Ужесточим условия эксперимента, – сказал Вася. – Надо положить кирпичи на доски, чтобы пространство стало совсем замкнутым.

Мне стало как-то не по себе, но Вася быстро нашел выход из положения. Он начал рассказывать мне свое любимое место из «Графа Монте Кристо», это как раз там, где Монте-Кристо зашивают в мешок. Я и не заметил, как заснул. И все! 3аснул я под Васино бубнение, а проснулся замурованным в могиле. Да-да-да! Я не могу писать об этом. Пусть лучше пишет этот садист, который еще другом называется.

Петя В.

Ну что тут рассказывать. Ему там хорошо было без комаров, а я рассказываю, а комары меня жрут, в рот лезут, глаза выедают, вот я и пошел взять антикомарин, чтобы намазаться, тем более что Петя уже не отвечал на мои вопросы и мирно сопел.

Поискал я мазь, но не нашел и решил минут пятнадцать подремать на веранде без комаров. Нечаянно я так глубоко уснул, что мне даже сон приснился. Как будто у нас произошло солнечное затмение, все собаки стали лаять, все коровы мычать, проснулись петухи и кукарекали как ненормальные, хрюкал Борька, завывал Мурзик, и еще слов но откуда-то из-под земли раздавались душераздиpaющиe крики, и кто-то там, под землей, бил в набат. Проснулся я от ужаса весь в поту. Но эта какофония не прекратилась, наоборот, послышались голоса проснувшихся соседей, причитания бабы Нюры и – о ужас! – нечеловеческие крики Пети. Вот тут я пожалел, что послушал его и положил на доски четыре слоя кирпичей.

Около нашего дома собрались все деревенские собаки, вокруг них, оживляя общую картину, носился Борька, обезумевшая Крава каркала так, словно наступил конец света. Дядя Дима разбиpaл спускаемый аппарат. Даша и Маша, в ночных рубашках, с распущенными белыми волосами, так вытаращили глаза, что это был бы лучший кадр, если бы кто-то догадался снять из этого всего фильм ужасов. Только на меня какой-то тормоз нашел. Я стоял и, глупо улыбаясь, наблюдал за тем, как к нашему дому с фонарями бегут люди и как Петя, белый как смерть, восстает из гроба и идет ко мне. Дальше мне не хочется писать. Я чуть не потерял друга, я никудышный ученый, разве такому человеку, как я, можно теперь доверять? Уж лучше бы я там лежал до утра, под этими кирпичами.

Вася П.

Дуб-защuтнuк

22 июля. Вася переживал так сильно, что я его простил и даже начал утешать:

– Успокойся, я сам виноват, не верил, что можно так сильно бояться высоты. Помнишь, когда у нас были тренировки по переохлаждению на снегу, я вышел и закрыл тебя одного на балконе, а сам спрятался за дверью и решил, что ты покричишь, покричишь И привыкнешь. Теперь-то я понимаю, что испытывал ты, когда чуть не вывернул балконную дверь и поднял своими воплями весь дом.

Помирившись, мы отправились к дубу. Сего дня мы прихватили с собой не только бинокль, но и рулетку, длятого чтобы измерить охват нашего великана и рассчитать его возраст. А за одно понаблюдаем издалека за тем, как родители переживут рассказ о наших вчерашних испытаниях.

Ну, прямо скажем, дуб нас порадовал.

– Охват – пять с половиной, высота двадцать четыре метра! – восторженно вопил Вася.

А мы в Интернете нашли, что с такими пара метрами наш патриарх прожил не менее трехсот лет! А может, и больше!

– Значит, нашему дубу было уже больше ста лет во время войны тысяча восемьсот двенадцатого года! – не мог поверить я.

У нас даже голова закружилась от картин, которые пронеслись в нашем воображении.

– Здесь летели ядра наших и французских пушек, свистела картечь, стоял грохот разрывов и дым окутывал поле, – как под гипнозом, живописал Вася. – Мимо дуба в своих красно-синих мундирах шли в сторону Москвы французы, шли как на парад, не сомневаясь, что скоро с победой вернутся назад. И тогда весь мир будет у ног Наполеона.

– Не получилось у них. Может, они не слышали, что «кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет»? А наш дуб был в центре сражений, во всем участвовал!

Мы тщательно исследовали нашего долгожителя и обнаружили, что где-то на уровне десяти метров от земли есть заросшая рана.

– Наверное, это от пушечного ядра, а рядом, смотри, – изуродованная ветка, это точно рана, сказал Вася.

Так нам стало обидно с Васей, что французы учат своих детей выдуманной истории, что это будто бы они победили нас.

Элен тоже, когда посмотрела фильм «Война и мир», заявила, что Толстой искажает правду, и больше не захотела в этот вечер разговаривать ни с кем.

Дома было неуютно, какое-то напряжение витало в воздухе, и мы с Васей вечером опять отправились к дубу и прикрепили на смотровой площадке нашей космической станции флажок России.

Петя В.

Да, здорово, что, прикасаясь к дубу, мы при касаемся к тем давним временам. Вот она, машина времени!

Вскоре наше путешествие в прошлое было нарушено странной картиной, которую мы увидели в бинокль. К реке шли Даша и Маша, и опять с букетами цветов! За ними и вокруг них несся Борька. Вот они подошли к речке. Я уж подумал, не собираются ли эти чудачки теперь бросать цветы в воду? Ведь прошлый раз они зачем-то отнесли их в лес.

А дальше вообще все стало еще непонятнее и запутаннее. Девчонки положили букеты на берег, разделись, бросились прямо с крутого берега в воду и поплыли против течения. Я осторожно спросил у Пети, не было ли в его роду родственников с чудинкой. Борькино поведение меня тоже, мягко сказать, удивило. Он, радостно визжа, несся по берегу вслед за близнятами. А когда те метров через пятьсот повернули назад, Борька с тем же радостным визгом бросился в воду. Теперь они плыли по течению втроем. Девчонки затем опять повернули против течения. Борька выскочил из воды, поскакал вдоль берега и снова сиганул в воду. Я предположил, что это из-за нашего вчерашнего концерта сестрицы свихнулись, ну а Борька просто за компанию. А может, мы вчера своим ночным концертом вообще всех до полного умопомрачения довели. К этому времени вся троица вышла из воды, девчонки прямо на мокрые купальники надели платья, благо стоит жара, опять взяли букеты и отправились в лес. Борька прямой на водкой прилетел к нам. Вот интересно, как он узнал, где мы?

А что касается нас, то наше любопытство достигло предела. Куда это отправились девчонки? Одно мне непонятно, почему нам так интерес но, что делают, чем живут, о чем думают, что с ними происходит, с этими девчонками? Ну не все ли равно, куда понесли они цветы? Похоже, не все равно; может, это у нас от деревенского воздуха?

Но об этом завтра, так как к нашему дубу шли наши папы. Как говорят, в такие моменты надо представить самое худшее. И потом либо это исполнится, а ты будешь психологически готов с этим встретиться, либо все обойдется.

Вася П.

День созерцания

24 июля. После объяснения с родителями мы решили просто провести день по-японски, то есть в созерцании и раздумьях. А что, в космосе мы ведь тоже будем созерцать. Надо научиться получать от этого удовольствие. Мы решили созерцать с дуба и ни в каких рискованных мероприятиях не принимать участия. Как всегда, мы помогли бабе Нюре полить огород, а когда она нас отпустила побегать-поиграть, мы отправились к дубу. Едва мы забрались на дуб, как я ре шил взять быка за рога:

– Первое, Вася, что я хочу тебе напомнить, так это то, что нам надо вначале перечитать главу «Трагедия на кладбище» из «Приключений Тома Сойера». Перечитывать будем ночью, что бы психологически настроиться, и лучше при свечах, а еще лучше – после двенадцати и в безлунную ночь.

– А второе тогда что? – дрогнувшим голосом спросил меня неустрашимый друг.

– А второе – это тренировка, закрепляющая навык, – твердо сказал я. – Днем относим на кладбище и оставляем у какой-нибудь могилы мячик от пинг-понга, он белый, и в темную ночь его будет хорошо видно. Вот этот мячик ты и принесешь.

– А почему я? – совсем скис Вася.

– Как-то ты заявлял, что для тебя это пустяки, – напомнил я ему, – вот ты и начнешь, а вторым буду я.

От Васиного нытья нас отвлекло то, что мы увидели уже до боли знакомую картинку: Даша и Маша с лилиями, а вслед за ними Борька бежали к речке.

Заплывы с Борькой опять повторились в точности как и прежде, близнецы затем прогнали Борьку и направились в лес. Не сговариваясь, мы с Васей спустились вниз и решили наконец выяснить все! Борька стрелой примчался к дубу.

– Борька, веди нас к Маше и Даше, – приказали мы ему.

Нам показалось, что Борька нас понял, потому что он радостно хрюкнул и понесся как сумасшедший. Мы едва поспевали за ним. Девчонки, наверно, бежали по тропинке, наш же проводник пер по кустам и буреломам, но нам так хотелось узнать тайну близнят, что мы даже не замечали, как хлестали и царапали нас безжалостные ветки.

– Борька, пощади, притормози немного, – умоляли мы нашего мучителя, но бег так его увлек, что он несся, как черно-белая торпеда. Тяжело дыша, мы подбежали к поляне и увидели сестер.

Они стояли перед обелиском. Их букеты лежа ли возле двух мемориальных досок с длинными списками имен павших солдат. Борька почему-то не подбежал к своим подружкам, ему, видимо, было заказано приближаться, и он прятался за нашими спинами. Мы тихо подошли к девчонкам, которые даже и не удивились, увидев нас, только приветливо кивнули.

Над обелиском высоко в небе сияло солнце, небо было синим-синим. Когда мы читали фамилии похороненных здесь солдат, Бася с изумлением сказал:

– Смотри, наших однофамильцев сколько…

А может, они нам даже и родня дальняя… Вот этому Пети ну всего шестнадцать лет было, а вот, смотри, Басин Семен, ему – восемнадцать.

Тут Маша тихо сказала:

– Да, это младший брат нашего прадеда.

Петя В.

А я подумал, что вот так же в далекой деревне Оскуй Новгородской области, в такой же братской могиле лежит мой двадцатилетний прадед, командир взвода автоматчиков.

Мне вспомнилось, как мы с родителями езди ли в эту деревню на празднование 60-летия По беды. Сколько туда приехало людей, сколько было цветов! Мы все постояли в минуте молчания. Вечером мы жгли костры, ели походную кашу и пели военные песни.

Вася П.

Сундук мертвеца…

25 июля. После обеда, когда родители пошли показывать окрестности нашей Элен, мы реши ли понаблюдать в бинокль за Расстригой и его гостями. Похоже, что они собирались куда-то уходить, одеты были по-походному: в сапогах, штормовках, бейсболках. Растрига надел на плечи рюкзак, у каждого из них в руках было по лопате. Закрыв дом, они направились в лес, а мы с Васей, недолго думая, отправились к ним в гости на старое кладбище. Там уже давно нет захоронений, потому мы не боялись кого-нибудь встретить, да и днем идти вдвоем было совсем не страшно. Мы взяли с собой белый шарик от пинг-понга, который сегодня в полночь Вася должен будет забрать с кладбища и принести домой. Была у нас еще одна тайная мысль: познакомиться поближе с домом на кладбище, чтобы больше узнать о его обитателях. По обстановке и вещам, может быть, станет понятно, что за люди эти энтомологи. Надо попасть во двор, а воз можно, если повезет, и в дом.

Собирались мы недолго. Осмотрелись только, чтобы никто из своих за нами не увязался, задворками и огородами пробрались к дому Расстриги. Как только мы подошли к забору, с огромной осины, которая росла во дворе, взлетела стая ворон. Их было, наверное, не меньше ста… Они закаркали, начали кружиться над нами и домом, потом всей черной каркающей стаей улетели на дальний конец кладбища.