Текст книги "Факультет боевой магии. Сложные отношения"

Автор книги: Таис Сотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Посмотрите внимательнее, господин Рихтер. Это очень важно.

– Двенадцать пар – выборка небольшая, но, как я вижу, все пары «мастер – ученик» строго разделены по принципу пола. Мастера-мужчины не брали себе учениц, и наоборот, – неохотно добавил алхимик. – Ну так и что? Тогда и нравы были более строгие. Маги тех времен могли счесть подобную магическую связь между мужчиной и женщиной просто неприличной.

– Я тоже так счел изначально, но все же решил поискать еще. И нашел, хоть и не списки, но упоминание о другом древнем ритуале, более забытом, чем договор наставничества. Магические браки, слышали об этом?

– Разве что в сказках. Как там было? «Чародей Гидеон так полюбил прекрасную колдунью Кассию, что отдал ей свою душу, пообещав верность навек. И был их союз, скрепленный магией, крепок как сталь, а любовь ярче звезд. Но несчастье пришло в их дом вместе с…». Бла-бла-бла. Дальше помню плохо. Вроде там некая менталистка появилась и разрушила счастье Кассии и Гидеона, соблазнив кого-то из них. Может, и обоих, эти менталистки бывают так развратны… Но конец истории был печальный. В итоге все умерли. И как такое детям рассказывают, а?!

– Это не просто сказка, это предупреждение. О том, чем может обернуться магический брак, если нарушить данные обеты. Поэтому подобная практика изжила себя еще раньше, чем договор между мастером и учеником. Так что заранее прошу прощения за наглость, но… Между вами и фрау Шефнер что-то есть?

– Нет! Что за вопросы вообще?! – возмутился Рихтер. Достал второй бокал и налил бренди уже себе. То, как обернулся разговор с Мунигом, ужасно нервировало.

– А было до того, как фрау Шефнер вышла замуж?

– Нет. Ни до, ни после, ни во время! Наши отношения чисты и невинны! – твердо ответил маг. – При чем здесь вообще браки? Я отлично помню те слова, которые произносил во время ритуала. И речь точно шла об ученичестве, а не о семейной жизни.

– Вы же опытный маг и сами знаете, что слова заклинаний отражают лишь истинные желания и намерения тех, кто их произносит. А древним ритуалам это свойственно в большей степени.

– С моими намерениями было все в порядке, – отрезал Рихтер, оттягивая внезапно ставший тугим воротник рубашки. – И уж тем более фрейлейн Вернер не собиралась за меня замуж.

– Почему вы вообще пошли на этот договор?

Муниг немного выпил и чуть успокоился, однако шепотом говорить не перестал.

– София искала защиты, а я… Ну как не помочь девушке в беде? – скомканно закончил алхимик.

– Вы захотели ей помочь. Может быть, испытывали некоторое влечение… Для молодого мужчины это абсолютно нормально! – поспешно сказал Муниг, наткнувшись на угрожающий взгляд Рихтера. – Даже я порой провожаю взглядом симпатичную студентку, а фрау Шефнер женщина привлекательная. К тому же тогда она была свободна. Так что ничего странного, что ритуал пошел несколько иначе, чем вы оба рассчитывали. Но если между вами не было интимных отношений, значит, все не так уж плохо. По крайней мере то, что София является одновременно вашей женой и супругой господина Шефнера, не обернется для нее негативными последствиями.

«Нужно перечитать ту дурацкую сказку, – растерянно подумал алхимик. – „Все умерли“, да?»

– Так мы с Софи женаты или нет?

– М-м-м, тут сложно сказать. Ваш договор с ней был заключен раньше, чем она вышла замуж официально, к тому же подтвержден магической клятвой, а это отнюдь не формальность. Но так как вы… хм…

– …не спим друг с другом. Продолжайте дальше! – махнул рукой Рихтер.

Муниг кинул на алхимика укоризненный взгляд.

– Как грубо, молодой человек. Но да, так как между вами нет плотских отношений, то магический брак заключен не до конца.

– А если… если наши отношения изменятся, что будет тогда?

– Если вы будете вместе, то замужество фрау Софии с господином Шефнером можно считать недействительным. Не для государства, конечно. Но что для небес наши человеческие законы или храмовые ритуалы, тогда как вы, пусть и не зная всей правды, соединили свои источники и души самыми крепкими узами? Так что в этом случае расторгнуть ваш договор будет практически невозможно, а фрау Шефнер, если она не захочет умереть молодой, придется расстаться со своим нынешним официальным мужем. Вам я тоже рекомендую не заводить интрижек в этом случае. Я тут сделал копии с нескольких старых свитков, почитайте. Весьма познавательно. Вам повезло, что люди господина Шефнера не нашли эту информацию.

– А они ее искали?

– Архивариус упомянул, что несколько месяцев назад приходили какие-то подозрительные господа с официальным допуском в секретные разделы архива и спрашивали все материалы, связанные с магическими договорами. Мой старый друг отдал им все документы, но этот список имен, натолкнувший меня на мысль, он тогда найти не смог. В национальном архиве просто жуткий бардак, к счастью для нас с вами. Поэтому прошу вас, не упоминайте мое имя. Я ничего, абсолютно ничего вам не говорил и ничего для вас не искал! И вообще мне нет дела до всего этого!

– Конечно, профессор. Будьте спокойны. Но вы точно не ошибаетесь в ваших выводах? Из меня отличный наставник получился, между прочим. И чьим-то мужем я себя не чувствую. Может, как-то можно проверить, какой ритуал мы все ж таки воплотили?

Муниг как-то смущенно откашлялся, засобиравшись.

– Может, и ошибаюсь, но я вам предоставил все бумаги, что смог отыскать в архивах, так что просто почитайте на досуге.

– Профессор… профессор!

Дверь оглушительно хлопнула. Рихтер прислушался к поспешным шагам неожиданно прыткого старичка и выругался. Пододвинул листы к себе и вчитался. С каждой прочитанной страницей лицо его становилось все более задумчивым.

– Да они на голову больные, эти маги, – наконец пробормотал алхимик, будто забыв, что сам давно к ним относится.

Отделять правду от вымысла было непросто, учитывая, что древние маги хранили свои знания крепко, а летописцам наверняка вдували в уши полную чушь. Но кое-где описания выглядели реалистично и объясняли те странности, что и раньше подмечал Рихтер. Корбин сам ходил когда-то в учениках и помнил свое отношение к наставнику: почти полное, безоговорочное подчинение, безусловная вера во все, что говорит и делает мастер.

В их паре с этим были проблемы. Софи всегда легко игнорировала его указания, если считала их бессмысленными или бесполезными. Если он и мог влиять на нее, то в весьма ограниченных масштабах.

– Какой-то сказочный бред, – вслух сказал стихийник, поджигая копию свитков.

Хотелось бы надеяться, что Муниг хорошо позаботился о безопасности оригиналов. Потому что историк был прав. Если хотя бы часть из того, что написано в свитках, правда, то Мартин Шефнер не будет долго колебаться и легко избавится от угрозы себе. И даже косвенный риск навредить Софи менталиста едва ли остановит. Однако стоит Корбину захотеть, и его старый друг останется ни с чем.

Магический договор необходимо расторгнуть. Вот только будет непросто объяснить причину Софи, да и их занятия придется отменить. И тогда никакого повода видеть чародейку у него больше не будет. Так стоит ли торопиться, если пока их договор идет Софии на пользу? Просто не стоит делать последний шаг, переступать черту.

Это ведь совсем не сложно?

Глава 8

София Вернер

Мартин после возвращения из поездки все время был занят на службе, поэтому приходил домой к полуночи и уходил раньше, чем вставала я. По супругу я скучала, но его постоянное отсутствие мне было на руку. Дом – в полном моем распоряжении, значит, и тренироваться в мастерской можно не опасаясь, что Мартин что-нибудь заподозрит.

Обычно сами чары сложно уловить, особенно неактивированные, но теперь благодаря магической модификации моей левой руки я стала способна создавать мощные заклинания. Потенциально… Потому как то, что у меня пока выходило, было энергозатратным, довольно шумным, но едва ли эффективным и безопасным. И обугленная дыра в кирпичной стене, на место которой пришлось повесить гобелен, служила лучшим доказательством. А это, кстати, было не боевое заклинание – всего лишь светоч, и метила я совсем в другую сторону. К тому же после попытки создать яркий сгусток пальцы на несколько часов потеряли чувствительность, а левая рука ныла еще сутки.

Да, с новыми чарами не все шло гладко, но я отчего-то испытывала подъем духа, и даже неожиданно мрачный Корбин Рихтер, опоздавший на нашу тренировку, не испортил мне настроение.

– Ты чего в перчатках? – вместо приветствия спросил он.

– Так холодно же. Мешать не будут, не беспокойтесь.

Я приступила к разминке, затем под внимательным наблюдением Рихтера сложила несколько простых плетений, усложняя их на каждом этапе. Сила стекала с ладоней свободно, слегка пощипывая кончики пальцев. Уставала я, правда, быстро.

Заметив, что я начала выдыхаться, мастер дал мне передышку. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, сдвинула манжет рукава. Узоры на запястье светились, так что перчатки были не лишними. Признаваться в содеянном я пока не намеревалась, зная, какова будет реакция наставника. Наверняка назовет меня ленивой, а то и обманщицей, испугавшейся сложностей и выбравшей более легкий путь.

– Софи, ты не чувствуешь в себе в последнее время что-то… необычное?

Поспешно вернула рукав на место и обернулась.

– Нет, а что?

Слишком поспешно! Рихтер вскинул бровь, будто сомневаясь в моих словах.

– Точно?

– Энергетический резерв стал больше, но вы сами говорили, что при магическом договоре так бывает. Элементалей видеть без вашей помощи я все равно не могу, хотя недавно почувствовала приближение дождя за несколько часов. Но стоит быть справедливой, Мартин тоже уловил, что погода портится. У него всегда в таких случаях плечо ноет. Так ведь возраст…

Когда волнуюсь, много болтаю. Переняла эту привычку у Петера.

– Тебя послушать, так мы с Мартином дряхлые старики, – проворчал алхимик.

– Ох, мастер, вам ли говорить! Вас порой и за взрослого-то не всегда можно принять, – улыбнулась, вызвав еще один удивленный взгляд.

– Вижу, ты сегодня в приподнятом настроении. И показываешь хорошие результаты. Я рад, что ты продвигаешься, Софи. – Наставник неожиданно стал серьезен, и это настораживало. – Ты тренировалась со светочем?

– Не очень успешно, – вздохнула, – и не уверена, что готова вновь к нему вернуться.

Зябко поежилась, глядя на свинцово-серое небо. В следующий раз нужно попросить Рихтера перенести занятия в помещение.

– Замерзла? Тогда закончим сегодня пораньше. Пойдем выпьем кофе, я знаю тут одно местечко поблизости.

До небольшого ресторанчика, разместившегося почти под стенами СБ, идти было совсем ничего, но Эзра увязалась за нами, несмотря на все заверения Рихтера, что он вернет меня в целости и сохранности. Зато он уговорил ее не торчать в дверях, а усесться за соседний столик, более того, купил ей десерт и фруктовый чай, чем ввел, кажется, в состояние прострации. Еще одну чашку и пару пирожных он заказал мне, а сам взял горячее вино, смешанное с приправами, медом и цедрой апельсина. Официантка, вернувшаяся с подносом, расставляла чашки медленно, то и дело бросая на задумавшегося, а оттого необычно молчаливого алхимика заинтересованный взгляд из-под ресниц. Кажется, он ей понравился.

Грея руки в перчатках о чашку с чаем, я тоже украдкой разглядывала Корбина Рихтера. Если не считать ярко-зеленую, по-змеиному вытянутую радужку, в нем нет ничего выдающегося или особенного. Худощавая фигура чуть выше среднего роста, русые волосы, собранные в низкий хвост, приятные, но незапоминающиеся черты лица. К тому же одет совершенно непритязательно. Мартин под страхом смерти не напялил бы на себя широкополую шляпу, которые в столице уже полвека не носят, и потертую бесформенную куртку. Рихтер больше похож на наемника, чем на полицейского или могущественного мага. Да и манеры у него чересчур бесцеремонные.

И тем не менее он вызывал симпатию и казался человеком, которому можно доверять. Когда-то я так и сделала, отдав ему, почти незнакомому мне алхимику, право решать свою судьбу. И нисколько не пожалела об этом. Надежнее, чем Корбин Рихтер, не было никого. Удивительно, но этот противоречивый, легко поддающийся своим желаниям и настроениям маг стал для меня островком спокойствия.

Надо будет сказать ему об этом. Когда-нибудь. Потому что если сейчас я признаюсь в своей благодарности, он меня со свету сживет своими насмешками.

– София, ты бы хотела закончить обучение?

Неожиданный вопрос мастера заставил вздрогнуть. Закончить… обучение? Теперь, когда он начал меня по-настоящему учить?

– Скоро минет год с тех пор, как ты стала моей ученицей, – продолжил Рихтер, пряча взгляд. – Кажется, будто мы знакомы гораздо дольше.

– Да… так и есть, – тихо согласилась. – Будто я знала вас всегда.

– Но все когда-нибудь заканчивается, разве нет? Когда-то договор был тебе нужен, чтобы избавиться от внимания слишком настойчивого ухажера. Теперь эта проблема не актуальна, раз уж ты вышла за него замуж. – Наставник скривил губы в невеселой улыбке. – Магический договор сковывает – и тебя, и меня – ненужными обязательствами.

Выглядело так, будто алхимик просто хотел от меня избавиться. Что ему наскучила возня со мной. Наскучила я. Радости больше не было и в помине – в душе глубокая растерянность, оседающая пеной страха. Вот сейчас он равнодушно скажет, что на этом мы можем заканчивать и для дальнейших встреч нет причины…

– Софи?

Для меня всегда было сложно пускать людей в свою жизнь, я боялась к кому-либо привязываться всем сердцем. И после смерти деда поняла почему. Сама мысль о том, что я могу потерять близкого человека, заставляла меня паниковать, возвращала к тому времени, когда мне казалось, что родители отказались от меня. Отдали чужим равнодушным людям, для которых я была обузой. Лишь спустя несколько долгих недель, когда эпидемия пошла на убыль, я узнала, что из столицы меня увезли для того, чтобы спасти. И что ни отца, ни матери уже нет в живых.

Я не стремилась к одиночеству, просто не хотела больше никого терять. Поэтому так долго держала Мартина на расстоянии, поэтому на протяжении нескольких лет отказывалась воспринимать всерьез нашу дружбу с Петером. И только Рихтер совершенно нахально смог перемахнуть ту стену, которую я вокруг себя выстроила.

И он же хотел теперь покинуть меня.

– Я стала для вас обузой, мастер?

Вопрос был задан вслух, но мне от этого не легче. Что бы он ни ответил, сомнения больше не оставят меня. Ненужные обязательства – вот что для Рихтера значил наш договор. Хотя ведь именно я когда-то хитростью, почти обманом вынудила его стать моим наставником. А сейчас ему просто надоела эта игра.

Корбин Рихтер поморщился, скорее болезненно, чем раздраженно.

– К чему этот драматизм, дорогая?

Эзра громко покашляла со своего места, напоминая алхимику о приличиях. Я и забыла, что мы не одни. Тоскливо отвернулась к окну, пытаясь хоть что-то разглядеть в тусклом свете газового фонаря.

– Простите, мастер. Если вы хотите расторгнуть договор, я не буду противиться. Но я совру, если скажу, что сама желаю этого.

– Ничего я не хочу, – сердито ответил маг. – Просто пытаюсь понять, как будет лучше. Для нас обоих. Мы с тобой натуры увлекающиеся, но я старше тебя, опытнее и как наставник несу полную ответственность за свою ученицу. Поэтому должен думать обо всем. В том числе и о твоей репутации. Между прочим, на нас в университете уже косятся.

– Так вы сами решили устроиться преподавать на том же факультете, где я работаю, – напомнила. – К тому же с тех пор, как я стала фрау Шефнер, окружающие удивительно вежливы и предупредительны и говорить предпочитают все больше о погоде… А о чем там шепчутся за спиной, не важно. Или, может, мне и с Петером теперь не общаться?

– Не злись. Я на твоей стороне. – Рихтер понизил голос, и мне пришлось склониться к нему, чтобы различить слова: – Древняя магия опасна и непредсказуема и не действует по простым правилам и законам. Договор может повлиять не только на наши источники, но и на нас самих, на наши судьбы.

– Уже прошел год. Ничего страшного не произошло.

– Пока нет. – Алхимик коснулся моей правой руки и осторожно, будто боясь причинить вред, сжал пальцы. – Мы сильно сблизились. И с одной стороны, это радует. Наши встречи делают меня счастливее. Мне хочется надеяться, что тебя тоже.

Щеки запылали, и я уже не знала, куда спрятать свой взгляд. Но я позволила Рихтеру стянуть перчатку с вспотевшей горячей ладони и накрыть ее сверху рукой.

– Ты смущена? Почему?

– Глупый вопрос! – Краем глаза заметила какое-то мельтешение в воздухе. – Что это?

– Элементали. Не хочу, чтобы нас подслушали. Потому как не для чужих ушей то, что я тебя спрошу. – От мастера пахло вином и медом, и это немного отвлекало. Как и его странные глаза совсем близко, в которых было неожиданно сложно что-то прочесть. – Что случится, если я тебя поцелую?

– Больно будет, – мрачно ответила я, выдергивая ладонь. – Сначала вам, потому что рука у меня тяжелая. Потом мне. Потому что Мартина не убедишь, что это очередной дурацкий эксперимент моего наставника. Кстати, зачем он вам?

– Проверить. Ну а вдруг ты в меня влюбилась?

Все же удивительный человек Корбин Рихтер! Всего за полчаса он умудрился меня испугать, смутить и разозлить! Наверное, Мартин в чем-то прав. Отвратительная я жена, если даже мастер, неплохо знающий историю наших отношений с менталистом, сомневается в моих чувствах к супругу.

Хотя, может, дело и не в этом… Стоило проверить возникшие подозрения. Я заглянула в сумку, предусмотрительно взятую с собой в ресторан, и вытряхнула оттуда медную бляху с небольшим ремешком для ладони. Закрепила ее и раньше, чем Рихтер почуял неладное, впечатала ее в центр лба алхимика. Он не удержался от вскрика и вскочил на ноги, потирая чело и обиженно на меня взирая.

– Спятила, да? Всего-то спросил, а ты сразу драться полезла без предупреждения!

– В следующий раз предупрежу, – покивала я, разглядывая бляху. Металл не потемнел, хорошо. – Но, мастер, я не пыталась вас убить. Это ментальный артефакт нового образца, пока не запатентованный. Если все пойдет удачно, продам его СБ. Или военному министерству. Ланге тоже скупердяй, но хоть платить не отказывается в отличие от Мартина.

– И для чего он? Не Мартин, а артефакт, конечно.

– Дает знать, нет ли на человеке ментального внушения. А то говорите какие-то странные вещи, как будто мой супруг вас заколдовал. – Убрала артефакт в сумку и уже буднично поинтересовалась: – Почему я должна в вас влюбиться? Нет, мужчина вы, господин Рихтер, интересный. Перспективный, я бы сказала. Дом у вас свой есть, работа приличная. При дворе вас ценят. Характер, конечно, так себе, но магов без придури особо и не найдешь.

– Вот уж расхвалила так расхвалила, – проворчал «интересный мужчина». – Свахой бы тебе работать, цены бы не было.

Подмигнув обеспокоенно ерзающей Эзре, силящейся услышать наш разговор, подал знак девушке-официантке. В этот раз алхимик заказал себе кофе. И охлажденную кружку. Для лба.

– Так значит, я тебе нравлюсь? – уже спокойнее спросил маг, усаживаясь обратно.

– Нравитесь. Но замуж за вас я бы не пошла.

Рихтер отчего-то обиделся.

– А я бы и не позвал. Жена должна быть тихая, скромная…

– Ну да, Мартин тоже так считал, пока меня не встретил. Вот и вас где-то поджидает кара небесная за всех тех женщин, которым вы разбили сердце.

Пододвинула к себе тарелочку с пирожными и, уныло поковырявшись, отставила в сторону, съев десертную вишенку. Еще с утра меня немного подташнивало, видимо, от переутомления за последние дни, поэтому густой жирный крем, которым был пропитан бисквит, вызывал здоровые опасения.

– Так почему вас волнует мое к вам отношение, мастер?

– Потому что чувства не всегда получается контролировать, и уж тем более невозможно подчинить разуму. Между мужчиной и женщиной, связанными общими интересами и делом, легко может вспыхнуть не только симпатия, но и влечение. Нас же объединяет гораздо больше, чем просто интересы.

Была в словах Рихтера какая-то недосказанность, но это был не тот разговор, в котором можно было прямо спросить, на что же алхимик намекает. Как-то чересчур неловко я себя чувствовала.

Наверное, наставник просто переживал, что я могла им чрезмерно увлечься и поставить нас обоих в неудобное положение.

– Я не из тех женщин, что вешаются на шею, вы же знаете. И если порой веду себя неподобающе… – Остановилась и нахмурилась: – Вообще-то это вы чаще всего ведете себя возмутительно, мастер. Флиртуете, провоцируете меня, а потом еще и издеваетесь. Вы меня и сейчас проверяете, да? Это какое-то испытание?

Алхимик ослепительно улыбнулся и стремительно поднялся, задев при этом стол. На скатерти тут же расплылось темное пятно от разлившегося кофе.

– Ну, скажем так, мне было интересно понять, насколько далеко распространяется власть магического договора в нашем случае.

– И что выяснили?

– Что я ужасно испорченный и аморальный человек, и это едва ли можно исправить. То есть ничего нового для себя. К несчастью. И по поводу уроков… Знаешь, я к ним привык и не готов пока от них отказаться. Не готов, – неожиданно ожесточенно повторил маг, надевая шляпу. – Как и к честному разговору. Так что твой мастер, Софи, еще и трус. Но даже если я не могу все исправить, то постараюсь не усугублять проблему еще больше.

Интересно, все мужчины такие странные? Или это мне так не везет?

– Вы меня совсем запутали, господин Рихтер.

– Больше не буду, – заверил маг. – Хотя… в последний раз позволю себе смутить свою очаровательную ученицу.

Он наклонился над столом и скользнул теплыми, чуть шершавыми губами по моей щеке.

– Украденный поцелуй – слаще выпрошенного. Особенно поцелуй женщины, что не так уж щедра на них. Мне пора, а то, боюсь, фрау Орвуд сейчас заживо меня освежует.

Небрежно выложив из кармана на стол смятые банкноты, Рихтер вежливо поклонился Эзре, подмигнул официантке и исчез в дверях.

Я поспешно выловила из кофейной лужи одну из банкнот. По лицу императора Крейна расплывалось уродливое коричневое пятно. Ужасно непочтительно со стороны Рихтера так обращаться со своим господином. Но в этом был весь он.

Я тоже не была честна до конца. Захотела бы я стать женой столь противоречивого, несносного и ослепительно-яркого мужчины? Едва ли. Могла бы в него влюбиться? Возможно, у меня не было бы ни шанса, встреть я Корбина Рихтера раньше Мартина. Но я точно не была готова потерять его сейчас.

От насыщенного ли запаха кофе, пропитавшего, казалось, все вокруг, или от собственных подлых и предательских мыслей, но меня вновь замутило. Я опустила голову на сложенные ладони, скрывая пылающее лицо от подошедшей Эзры.

– Все хорошо, фрау?

– Да. Дайте мне минутку. Прошу вас.

Обычно я сбегала от сложностей супружеской жизни в работу и учебу, но сейчас все было наоборот. Желая спрятаться от смутных и пугающих меня мыслей, касающихся Корбина Рихтера, с удовольствием окунулась в семейные заботы. Тем более что день рождения мужа я ждала давно и готовилась к нему так, как не готовилась даже к свадьбе. Мне чрезвычайно надоели шуточки Мартина по поводу моих ничтожных способностей в качестве жены и хозяйки. В этот раз я хотела сделать все идеально.

Проснулась в шесть утра. Убедившись, что Мартин крепко спит, тихо выскользнула из теплой постели. Сходила в мастерскую, накормила и напоила кроликов, почистила клетку. Еще раз проверила чары на законченном шарфе, который мне предстояло вручить вечером, затем привела себя в порядок.

Мартин сладко спал, распластавшись по супружеской кровати так, будто всю ночь мечтал, когда же я освобожу для него побольше места. Умиляться, глядя на сопящего супруга, не удавалось, только завидовать. Эх, мне б сейчас тоже вздремнуть хотя бы до обеда… Но расклеиваться было нельзя.

Тихо прикрыв за собой дверь, спустилась в кухню и еще полчаса провела в препирательствах с поварихой, возмущенной, что я так плохо разбираюсь в гастрономических пристрастиях мужа. В итоге она позволила мне приготовить кофе под ее чутким руководством, но к завтраку приблизиться так и не дала. Вот как такое возможно: я влегкую справлялась с оравой боевых магов, а переспорить одну пожилую женщину так и не смогла?

Стрелки показывали уже восьмой час, и мне повезло, что Мартин так и не проснулся. Я проскользнула в спальню, поставила поднос с завтраком на прикроватный столик и замерла, размышляя, стоит ли растолкать супруга или дать ему пробудиться самому? А может… или нет? Но когда еще выпадет такая возможность?..

Искушение было велико. Спешно сбегав в мастерскую и вернувшись обратно, скинула туфли и подползла по кровати к мужу. Тихо подула ему в лицо, но Мартин поморщился и засопел дальше. Все-таки даже мой железный муж иногда устает. Занесла над ним руку и осторожно положила на лоб кругляш ментального артефакта. Желто-рыжий металл потемнел, а затем слабо засветился. Хм, интересный эффект! Значит, индикатор реагирует и на ментальные заклинания, и на самих магов.

– Ну вот, все испортила, – сказал Мартин отнюдь не сонным голосом, продолжая лежать с закрытыми глазами. – И стоило мне два часа валяться в ожидании, когда ты перестанешь бегать туда-сюда и обратишь внимание на своего несчастного супруга? Чем ты меня там проклясть решила, пользуясь моментом, пока я в твоей власти, любимая?

– Это не проклятие, это… так, безделушка одна.

– Опасная?

– Я проверила ее на Рихтере. Он жив.

Мартин поморщился, но глаза не открыл.

– Ты не собираешься вставать? – уже более нетерпеливо спросила я, торопливо убирая артефакт в карман домашнего платья.

– Не раньше, чем ты сделаешь все как положено.

Вздохнула. Вот же зануда. Уселась поудобнее и, склонившись, подарила Мартину долгий поцелуй.

– Родной мой, просыпайся, – мягко попросила, – я тебе завтрак принесла.

– Готовила, надеюсь, не сама? – проворчал маг, а в уголках тонких губ уже пряталась улыбка.

– Нет…

– Повезло-то как! Еще один день, который я проживу вопреки всем твоим стараниям.

– Возможно, господин Шефнер, вы будете первым главой имперской безопасности Грейдора, кто будет убит в результате удушения подушкой, – кровожадно посулила я.

Ладно, поцелуи работают уже не так хорошо. Придется использовать тяжелую артиллерию. Перекинув ногу через мужа, уселась сверху. Юбки задрались почти до бедер, и ладони мужа тут же по-хозяйски устроились немного выше колен, придерживая меня, чтобы не вздумала сбежать. Не выдержав, Мартин распахнул глаза.

– Это… – Он провел руками по моим бедрам. – Ого!

– Понравились чулки? Новый материал из Лермии. Очень тонкий и приятный на ощупь, не правда ли? – прошептала я лукаво. – И ты еще не видел остальное белье. Оно так плотно прилегает к телу…

Сидеть в такой позе было неудобно, и я потихоньку начала сползать.

– Я многое потерял, сосредоточившись на военных разработках, – пробормотал менталист. – Эй, ты куда?! А как же показать все остальное?

Интонации обиженного ребенка заставили меня рассмеяться, и я вернулась в теплые мужские объятия.

– Если только ненадолго.

– А это как получится. Торопиться я точно не намерен…

И ведь не обманул. Процесс моего раздевания был дразняще неспешен, перемежался нескромными жаркими поцелуями и тихими признаниями.

Я бы хотел отдать тебе больше, чем у меня есть.

Чары, которыми он меня околдовал, вряд ли можно выразить в формулах и схемах. Но они так прочны. Так… неизбежны. Ни одна магия в мире не может быть столь же могущественна, как магия любви.

Люблю тебя. Капризную, упрямую, беспечную… любую.

Я не самая послушная и ласковая жена. И хотя слова Мартина порой уязвляют меня, гораздо чаще я вижу в его глазах, обращенных в мою сторону, восхищение и уважение. И он старается прислушиваться к моему мнению.

Получается пока плохо.

Дышу тобой.

Можно гадать, как бы сложилась моя жизнь, не встреть я однажды Мартина Шефнера. Стала бы самым молодым мастером артефакторики в Грейдоре, вышла бы замуж за Петера или влюбилась бы в Рихтера… Но теперь для меня существует лишь этот невыносимый мужчина. И едва ли это когда-нибудь изменится.

Я так безнадежно попал.

Мы оба, мой драгоценный. Мы оба.

На часах три пополудни. На столике рядом с кроватью – уже не завтрак, а остывший обед. А я валяюсь в постели. И когда успела уснуть?!

В последние несколько дней у меня регулярно случались приступы слабости и головокружения, и это не считая проблем с аппетитом – от полного его отсутствия до ненасытного голода. Теперь вот проспала большую часть дня. Неужели это такая странная реакция на чары, помещенные в кожу? А ведь кролики чувствовали и вели себя хорошо. Разве что Пушок порой по ночам светился. Проверила руку – та выглядела вполне нормально. Видимо, все не так плохо, я просто немного переутомилась.

Пришлось искать новую одежду – платье, в котором я была утром, безнадежно помялось. Пока приводила себя в порядок, минул четвертый час и внизу уже слышались громкие голоса. Гости.

Статус и состояние моего мужа позволяли устраивать званые вечера на сотни приглашенных, но он, как и я, не любит чужаков. Поэтому сегодня здесь самые близкие – тетушка Адель, Петер с Мартой и чета Грохенбау как друзья семьи. Рихтера другом семьи Мартин, очевидно, не считал, и я не стала спорить. К тому времени, когда я спустилась, все уже разместились за столом, и хотя я честно съела оставленный мне обед, рот тут же наполнился слюной. Ладно, по крайней мере меня сегодня не тошнит. А то у тетушки Адель хватит воображения, чтобы тут же что-нибудь себе надумать. Может, когда Петер наконец женится, она перестанет так переживать за продолжение рода Шефнеров?

Было шумно. Во многом благодаря громогласному Джису, который демонстрировал охающей тетушке свою механическую конечность. Нога к тому же оглушительно скрипела, заставляя морщиться и сжимать челюсть.

– Добрый день. Вы когда ее в последний раз смазывали машинным маслом, господин Грохенбау? – строго спросила я.

– Фрейлейн… фрау Софи, – расплылся в улыбке Джис, в трогательном жесте прижимая руки к сердцу. – Так это ж… артефакт. Нельзя, наверное.

– В этом устройстве магии практически нет, как вы и просили. Почти чистая механика.

– Моя жена действительно к тебе расположена, раз ты смог убедить ее создать что-то столь… простое, – подал голос Мартин, приветствуя меня поднятым бокалом.

– Надежное, – возразил Джис.

– Старомодное, – вздохнула я. – Вот псевдоплоть – совсем другое дело. Если использовать ее с чарами класса Фенрис…

Петер и Марта обреченно переглянулись.

– Дорогая, – ласково сказала тетушка Адель. – Все эти артефакторские штучки весьма интересны, но большинство из нас и слова не понимают из того, что ты рассказываешь.