Текст книги "Факультет боевой магии. Сложные отношения"

Автор книги: Таис Сотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– А те, кто понимает, не забудут и в кошмарных снах, – тихо пробурчал себе под нос Петер. Недостаточно тихо. – Особенно после показа опытных образцов.

– Что за опытные образцы? – вскинув брови, спросил менталист.

Я пожала плечами, кинув недовольный взгляд на Петера.

– Вы правы, тетушка. Не стоит углубляться в разговоры о магии. Это скучно.

После того как Мартин вмешался в мои университетские дела, я перестала обсуждать с мужем свою работу. Если его это и задевало, то он никак не показывал. Но я все же усилила охранные чары на мастерской. На всякий случай. Семья семьей, а игрушки у каждого должны быть свои.

У меня никогда не было большой семьи, да и дед упорно игнорировал все праздничные даты, поэтому семейные посиделки Шефнеров казались мне маленьким чудом. Сидя мышкой напротив Мартина, я с интересом слушала сетования фрау Грохенбау на излишне самостоятельную дочь, воспоминания тетушки Адель о детских проказах Мартина и Петера, теперь смущавшие их обоих, и впечатления Марты об огромной и шумной столице.

– Ты ведь тоже какое-то время жила не в Брейге, Софи? – спросил меня Петер, расслабленно потягивая вино. Лицо его раскраснелось от смеха.

– Да, несколько лет провела в поместье дальней кузины отца, пока дед не забрал меня к себе. Терпеть не могу сельскую глушь, – сморщила нос, – но есть единственный плюс жизни в захолустье – никто теперь не вспомнит о моих ребячьих глупостях.

– Мастер Вернер рассказывал мне немного о твоем детстве, – задумчиво сказал Мартин. – Мы с ним как-то плакались в жилетку друг другу о том, как сложно воспитывать малолетних артефакторов.

Мы с Петером синхронно фыркнули.

– Рано или поздно это грозит и вам тоже, ребятки, – посмеиваясь, сказала тетушка Адель.

– Я лично собираюсь стать отцом нескольких замечательных девочек-целительниц, – заявил Петер и подмигнул своей невесте.

Марта густо покраснела.

– Воздержусь от прогнозов, – с достоинством ответила и перевела разговор на менее скользкую тему.

Уже в гостиной я с гордостью вручила свой подарок Мартину. Сине-зеленый змей на черном шарфе теперь загадочно поблескивал алым жемчужным глазом.

– Ну а теперь можешь рассказать, что за чары ты вплела? – спросил менталист, примеряя обновку. Строго посмотрел на племянника, тянущего загребущие руки к артефакту: – И не думай даже. Испортишь.

– Решила вспомнить академическую школу артефакторики. Это защита в чистом виде. Чтобы ни у кого больше не было ни единого шанса подстрелить моего мужа.

Мартин никогда не рассказывал о происхождении отметин и шрамов на своем теле, но мне хватало и собственного воображения.

Петер все-таки дотянулся до кончика шарфа и вцепился в него мертвой хваткой.

– Ну-ка, ну-ка… академическая школа, говоришь? Хе-хе…

– И что ты за человек вообще?! – возмутилась. И пояснила замершему мужу: – Ты же помнишь, у меня был период увлечения древними магическими практиками, еще с работы в архиве? И тогда я нашла несколько интересных способов усилить возможности классических чар. Рассказать подробнее не могу – подобная магия требует хранить секреты.

– Ничего не взорвется, – подтвердил мой друг, с сожалением выпустив шарф. – Но Софи, как всегда, пренебрегает дарами прогресса.

Откуда-то из-под дивана он достал длинную узкую коробку. Внутри оказалась деревянная трость с простым серебряным набалдашником. Теперь уже я вцепилась в нее. Точнее, попыталась. Мартин тут же предусмотрительно спрятал трость обратно в коробку.

– Внутри просто клинок, да? – решилась спросить фрау Грохенбау.

– Не-е-ет, лучше…

Насколько я знаю Петера, как раз его подарок вполне мог взорваться… при неправильном обращении.

Под конец вечера Мартин Шефнер стал счастливым обладателем не только шарфа и трости с секретом, но и стопки носовых платков с вышитыми инициалами, шелкового кашне, набора письменных принадлежностей с механическим пером новой модели и бутылки дорого алертийского бренди. Контрабандного, судя по всему. Но глава СБ мудро закрыл глаза на проявление политической несознательности своего подчиненного.

Я же, сытая и довольная жизнью, почти все это время не отлипала от плеча мужа, отказавшись от участия в танцах. Мартина вытащить танцевать все равно было невозможно, а у Петера и Джиса были свои ручные драконы рядом.

С праздничным ужином мне, конечно, следовало быть осторожнее. Неконтролируемое вечернее обжорство, которое едва ли пристало благородной даме, вышло мне боком. Съев, наверное, уже шестую или седьмую шоколадную конфету, которые кто-то неосмотрительно поставил рядом со мной, я отпила белого вина, желая избавиться от приторной сладости на языке. И тут же об этом пожалела – от неожиданно резкого и кислого вкуса все ранее съеденное попросилось наружу.

Поспешно отставила бокал и поднялась.

– Я отойду, – шепнула мужу и, стараясь не торопиться, вышла.

До ванной комнаты добежала вовремя.

– Коварные конфеты, – пробормотала, приваливаясь спиной к холодной стене и вытирая рот. – Да и вино так себе. А стоит небось…

Задрала левый рукав, мрачно рассматривая бледную, покрытую испариной кожу, на которой едва заметно проступали розовеющие узоры чар. Ну и что за безобразие?! Организм отторгает магию, роанский жемчуг? Надо бы посоветоваться с Мартой. Симптомы магического отравления не усиливались, но и пропадать не думали, и это уже начинало пугать.

Хотя могло быть еще одно объяснение моему состоянию. Мысль эта и раньше посещала меня, но поспешно отвергалась. Я прополоскала рот, умылась холодной водой, яростно растирая лицо, будто пытаясь избавиться от всех сомнений. Не получалось. Вздохнула.

– Ну же, Софи. Нельзя исключать ни одного варианта.

Пузырек с таблетками хранился в одном из ящиков туалетного столика за баночками с кремами и шкатулкой с безделушками. Нерешительно откупорив тугую пробку, вытряхнула желтовато-серые пилюли на ладонь. Осталось меньше дюжины. Последнюю я пила… вчера, да. Порой пропускала по забывчивости, но целитель уверял, что это не так страшно. Чтобы получить риск зачатия, нужно было отказаться от приема снадобья не менее чем на неделю.

Криво улыбнулась своему помятому отражению в зеркале. Не могла же память настолько меня подвести? И до этого цикл у меня, как и у многих чародеек, довольно сильно колебался, а тут еще дополнительные нагрузки на тренировках с Рихтером и вживленные в тело чары. Это не могло не сказаться на моем здоровье.

Ладно, чтобы успокоить свои подозрения, найду время и заеду к Марте или целителю, если до этого ситуация не выправится сама. В любом случае следует обновить запасы таблеток. Что бы ни говорила тетушка Адель, беременность никак не вписывалась в мои ближайшие планы. Торопиться совсем ни к чему.

Нужно было спускаться вниз, но если я приду в таком настроении, Мартин сразу что-нибудь заподозрит, а тетушка Адель начнет волноваться. Сгорбившись, я положила горящий лоб на ладони, пытаясь успокоиться. Испугалась, трусиха, непонятно чего, надумала себе. Едва не расплакалась.

Мне понадобилось целых полчаса, чтобы привести себя в порядок. Когда тянуть уже было нельзя, я вернулась в гостиную, обнаружив там убирающих бокалы и посуду слуг.

– Гости ушли минут десять назад, фрау, – сообщила мне светловолосая пухлая горничная.

– Так быстро и не дождавшись меня? Почему?

Служанка пожала плечами. Дескать, откуда ей знать? Но, судя по отведенному взгляду, догадки у нее были, только ответа я от нее не дождусь. Сплетников Шефнер в доме не держал.

– Мой муж?

– Он в кабинете.

– Ему кто-то звонил? – Возможно, его отвлекла работа.

Но горничная покачала головой.

Никогда не верила в этот резонанс, который якобы устанавливался между менталистом и его жерт… то есть избранником, но то, что Мартин не в духе, я почувствовала еще у дверей кабинета. Заходить не хотелось. Робко постучавшись, дождалась ответа и вошла внутрь. Муж сидел за кипой бумаг и что-то гневно черкал. Страшно представить, сколько людей может пострадать от приступа его дурного настроения.

– Все хорошо?

– А разве должно быть иначе? – не поднимая головы, ответил он вопросом. И, выждав неловкую паузу, спросил: – А у тебя… все хорошо? Не появлялась почти час.

– Ты же знаешь, как я легко отвлекаюсь. Зависла у зеркала, когда поняла, сколь отвратительно выгляжу. Нужно быть осторожнее с дневным сном.

Не лучшее оправдание, конечно. Но Мартин кивнул.

– Ясно. Ничего страшного.

– Ты пойдешь спать?

– Может, позже. Не отвлекай меня. Хотя… иди сюда.

Что-то в интонациях мужа тревожило. Он говорил со мной так, как обычно разговаривал с подчиненными, когда те делали серьезные ошибки, но не понимали этого. Но я-то что успела натворить?

– Софи?

Подошла, стараясь не выглядеть виноватой. В конце концов, Мартин давно не мой учитель и тем более не начальник. В руках мага появился кинжал с серебряным лезвием. Ритуальный? Знаки на рукояти были слишком мелкими, чтобы разобрать их.

– Это артефакт? Хочешь, чтобы я его проверила?

– Не совсем. Протяни руку и положи ладонь на стол. – Подняв голову, Мартин впился взглядом в мое лицо. – Ну же! Или ты мне совсем не доверяешь?

Ладонь, которую я опустила перед ним, к счастью, не дрожала.

– Не ту руку. Левую.

Он знал. Не догадывался, а именно знал. И был в ярости. Я медленно выполнила приказ.

– И что дальше?

Лезвие кинжала прошлось по моему рукаву, и перламутровые пуговички весело посыпались на стол и пол. Ткань неторопливо была сдвинута вверх, обнажая запястье и предплечье до локтя. Пальцы так же медленно заскользили по коже, тут же покрывшейся мурашками.

Но гораздо внимательнее я следила не за ними, а за кинжалом в другой руке. Он же не причинит мне боли?

Глава 9

Резко дернув и припечатав мою ладонь к столешнице, менталист прижал лезвие к предплечью. Тыльной стороной. Руку обожгло так, как будто металл был раскален. Я вскрикнула и попыталась вырваться. Бесполезно. Хватка моего мужа была стальной. Но ожога не было. Кожа даже не покраснела, а от клинка причудливо разошлись тонкие нити алого узора, сплетаясь на ладони и запястье, обвивая локоть…

Мартин так неожиданно выпустил руку, что я отшатнулась и чуть не упала.

– Как ты смеешь?! – хрипло спросила, потирая ноющее запястье. Голос дрожал от обиды. – Может, еще и ударишь?

– Не провоцируй меня, София, – жестко ответил Мартин. – Потому что я сейчас в такой ярости, что боюсь сделать то, о чем буду потом жалеть. И долго ты собиралась скрывать от меня свой безумный эксперимент?

– Кто тебе сказал? – решила проигнорировать его вопрос. Да будь моя воля, менталист бы и вовсе не узнал об алых чарах. Его реакция была столь предсказуемой. И столь несвоевременной… – Петер? Нет, он бы не сделал это. Так значит, Марта?

Что-то во взгляде мужа подсказало, что я угадала. Марта… Мы не были близкими подругами, но все же целительница обладала несомненным достоинством – умела держать язык за зубами. И выдавать меня ради того, чтобы насолить, она бы не стала. Если мой муж, конечно, не надавил на нее. Храбрость не была отличительной чертой, присущей целителям.

– И как Петер отнесся к тому, что ты допрашивал его невесту?

– Со своим племянником я буду говорить отдельно, – процедил он, подтвердив мои догадки. Значит, без ссоры не обошлось, что объясняет столь ранний уход гостей.

– Почему ты не мог просто не лезть не в свое дело и не портить такой прекрасный день? – спросила устало. И тут же пожалела о своих словах, но было уже поздно.

Мартин улыбнулся.

Мой супруг, в отличие от меня, вообще был улыбчивым человеком. И улыбался он не только когда был весел или удачно пошутил. О нет, диапазон его улыбок был гораздо шире: от выражения скрытого торжества, когда ему удавалось переспорить меня, до «Это будет последним, что вы увидите в своей жизни», которую он адресовал тем, кто имел неосторожность стать его врагом.

Эту его улыбку, затронувшую лишь губы, я не видела ни разу. К счастью, потому что иначе отказалась бы выйти замуж за Шефнера даже под угрозой смертной казни.

– У тебя есть одни сутки, чтобы представить мне полный отчет о тех чарах, что ты применила к себе. Твоих подопытных я тоже забираю.

О кроликах ему тоже, значит, рассказали. Бедные зверьки.

– А если откажусь? – из чистого интереса спросила я. Сам отчет сделать было легко – я всегда тщательно вела рабочие записи, но плясать перед мужем на задних лапках не хотелось.

– Если откажешься, можешь забыть и об университете, и об уроках с Рихтером. В лучшем случае. Если мои глаза меня не обманули, ты использовала за основу те чары, что нанесены на спину наследного принца. Этого достаточно, чтобы посчитать твои действия потенциально опасными для короны.

– Но ведь это не так!

– Будешь спорить с главой имперской безопасности? – ехидно спросил он.

– Это смешно. Только не говори, что ты угрожаешь посадить меня в тюрьму за государственную измену!

– Скорее подумываю, чтобы использовать магические оковы. Если моя жена за столько лет так и не научилась осторожно использовать свой дар, то, возможно, для всех будет лучше и безопаснее, если я возьму его под контроль.

Лучше бы и вправду Шефнер угрожал мне тюрьмой, а не лишением магии. Было бы не так больно. Потому что без магии я свою жизнь не представляла.

– Отчет будет завтра, – сухо сказала, прожигая мужа яростным взглядом. – Это все? Или мне еще к утру отпилить себе конечность?

– Не делай из меня чудовище, Софи.

Я фыркнула, скрещивая руки на груди.

– Скажи еще, что таким образом ты заботишься обо мне.

– Ты и так это прекрасно знаешь.

– В гробу я видала такую заботу!

Вышла, чеканя шаг и полыхая злостью. Может, я была не совсем права, но так разговаривать со мной! Так грубо себя вести, запугивая и угрожая! Разве я заслужила подобное?

В закрытую дверь за моей спиной что-то оглушительно ударилось, наверняка оставив вмятину, и я услышала приглушенные чертыхания. Даже если я лишусь доступа к своему дару, то умение доводить главу СБ до белого каления навсегда останется при мне. Буду продавать этот секрет всем желающим за деньги.

Мартин так и не появился в спальне этой ночью, уехав на службу засветло. Я тоже не могла сомкнуть глаз и в университет отправилась невыспавшейся и злой. Сегодня у меня должно было быть практическое занятие по боевой артефакторике у старшего курса, которое я решила совместить с промежуточным зачетом у второкурсников.

На небольшом тренировочном поле за корпусом факультета прикладной магии было необыкновенно ветрено и холодно. Группа Адорно, облаченная в теплые военные куртки, снисходительно посматривала на второкурсников, одетых по большей части по непрактичной столичной моде и оттого отчаянно мерзнувших.

– Фрау Шефнер, а зачем здесь эти детишки? – спросил меня Теодор, подошедший взять задание. – Они же и боевики пока никакие, да и артефакторику изучают совсем ничего.

Другой бы маг уже вспыхнул от негодования, что кто-то недооценивает его группу, но Келлер только равнодушно пожал плечами.

– Задание, которое я вам дам, скорее на умение распознавать чары и избегать их воздействия, чем на магическую силу. А тут моя младшая группа может дать вам фору.

– Значит, мы будем сражаться друг против друга? – уже более оценивающе посмотрел на Бертольда Адорно.

– Играть, – поправила я. – Никаких заклинаний класса Альфа. Также запрещено использовать магию или вступать в драку с соперниками. Команде, которая будет в этом замечена, автоматически засчитывается проигрыш. В подготовке этой игры были задействованы студенты факультета прикладной магии – они создали несколько десятков артефактов, размещенных на полосе препятствий. Ваша задача – пройти ее от начала до конца и выжить.

Тео задумчиво взъерошил светлые пряди на макушке.

– Выжить? Вы хотите сказать, что использовали рабочие боевые артефакты?

– Самые опасные были модифицированы, но принцип их действия остается практически тем же. И хочу уточнить, что это не одиночное соревнование. Выиграет та команда, в которой до финала доберется больше участников. У вас будет полчаса.

– Это очень много, – усмехнулся Тео, окидывая взглядом небольшую площадку.

Я лишь улыбнулась. На этой площадке обычно тренировались те старшекурсники факультета прикладной магии, что выбрали для себя военную специализацию. Но для боевиков и неглубокий ров, и низенькая имитация скального выступа казались, наверное, детскими. Их собственная полоса препятствий была раза в два сложнее и протяженнее. Но не была снабжена артефактами – чары не живут долго там, где колдуют боевые маги. К концу инструктажа к нам подошли военный куратор Триер и целитель Ардег, вяло махнувший рукой в качестве приветствия. Они единственные, кто вызвался мне ассистировать, пусть и с неохотой.

– Вы думаете, у второкурсников есть шанс? – с сомнением спросил целитель, когда старосты ушли к своим командам.

– Не хочу загадывать, – пожала плечами. – Но мне отчего-то показалось, что Келлер был более внимателен к моим словам, чем Адорно.

– В смысле?

– Я сказала студентам, что их ждут артефакты, но не сказала какие. Адорно сам решил, что я выставила против них атакующие боевые чары.

– Женское коварство, – усмехнулся Триер. – Но Тео это будет хорошим уроком. Он излишне категоричен в принятии решений.

Военный куратор вышел к старту и дал отмашку начинать. Полоса препятствий начиналась с двух дорожек, огороженных проволокой. Один из второкурсников тут же ринулся вперед, но Келлер успел схватить его за ворот куртки. Затем присел, что-то ища.

– Что он делает? – с интересом спросил Ардег.

Набрав несколько камешков, Бертольд начал кидать их впереди себя.

– Хочет проверить, нет ли ловушек. Некоторые артефакты могут искажать пространство – незаметно для человека, но на траекторию легких предметов это может повлиять. Так Келлер отметит для себя, где находятся артефакты, и обойдет их.

Шестой курс изначально использовал другую стратегию. Они не стали действовать наобум, но и не медлили. Тео выбрал изящный, хоть и простой метод – отправил вперед себя мощное заклинание. Самые чувствительные артефакты тут же среагировали на всплеск магии: одна из ловушек мгновенно активировалась, окатив студентов фонтаном песка, другой артефакт оставил после себя чернильное пятно на дорожке. Тео кивнул и пропустил перед собой Гроссмана. Хорошее решение. Тот чувствителен к магии и обладает хорошей интуицией. Вот только… Гроссман дошел до потемневшего участка и попытался перепрыгнуть его. Почти удачно. Всплеск – и черный жгут обвился вокруг щиколотки студента. Боевик упал и сразу ушел в песок по середину бедра.

– Мертв! – крикнула я.

– Рано меня хоронить, я еще выкарабкаюсь, фрау! – возмутился Гроссман, пытаясь вытащить из вязкой субстанции ноги. Та с трудом, но все же поддавалась.

– Лишь потому, что гуманные артефакторы упростили чары Оттерберга. Иначе бы уже половины вашего тела не было, Гроссман. Так что вылезайте и идите сюда.

– Разве на территории Грейдора чары Оттерберга не под запретом?

– Зато в Алерте они разрешены. Вот нашим студентам-артефакторам и приходится учить…

Ребята Келлера эту ловушку на своей дорожке обошли, как и две другие. А на третьей сплоховали. Сначала споткнулся и упал один, за ним свалилась другая студентка.

– Ничего не вижу. Артефакт под землей? – с интересом спросил Ардег.

– Чары на ограждающей проволоке. Ребятишки прошли слишком близко, и их задело генерируемым артефактом полем. Полежат – оклемаются.

Берт повернулся ко мне, и я отрицательно покачала головой. Дескать, прости – этих тоже не спасти.

Чтобы преодолеть стену, шестому курсу понадобилось семь минут – они просто перекидывали друг друга с помощью магии. Ребята Келлера на это были пока не способны, поэтому им понадобилось около четверти часа, чтобы найти устройство, нагревающее поверхность стены до невыносимой температуры. Зато в этот раз они никого не потеряли. В отличие от старшекурсников – на той стороне студентов ждал еще один сюрприз…

К середине пути, миновав лабиринт и узкий туннель, уцелевшие студенты стали куда как осторожнее, проверяя каждый свой шаг. И намного медленнее, почти не успевая к нужному времени. Поэтому, стоя у глубокого рва, скрытого клубами тумана, они нервничали, раздумывая, стоит ли попробовать перебраться по обманчиво надежным веревкам сверху или спуститься вниз в неизвестность.

Первый шаг сделали старшекурсники. Но не тот, который я ожидала. Адорно тихо подошел к краю рва, туда, где трое младшекурсников впустую кидали заклинания, пытаясь разогнать туман, и легко толкнул одного из них в спину. Тот с приглушенным воплем скатился вниз.

– Что ты делаешь?! – закричала Ирма, кинувшаяся было на Тео.

Тот поднял руки в примиряющем жесте и что-то негромко ей сказал.

Сомневаюсь, что он пытался ее успокоить, скорее спровоцировать еще сильнее. Заклинание тут же полетело в сторону Адорно, но потухло, наткнувшись на поставленный Келлером щит.

Триер засвистел, останавливая соревнование. Я засекла на часах время и подошла к студентам.

– Вы видели, фрау?! Адорно нужно дисквалифицировать! – тут же схватил меня за рукав белобрысый Шеллер.

– Фрау Шефнер запретила нам драться, но не мешать друг другу. Я всего-то слегка толкнул мальчика, все остальное сделала гравитация, – спокойно объяснил Тео. – Пареньку следовало быть осторожнее и помнить, что вокруг не только друзья. А вот милая фрейлейн атаковала меня боевым заклинанием. Я мог бы пострадать.

Бертольд гневно поджал губы, но ничего не сказал, продолжая держать Ирму за руку, чтобы та не наделала глупостей.

– Фрейлейн Грохенбау, выношу предупреждение, – сухо сказала я и отошла к краю обрыва. – Эй, Дарен, ты там себе ничего не сломал?

– Все нормально! – крикнули мне из тумана. – Эй, а тут нет ничего такого. Грязь! Много-много грязи!

– Вам повезло, Адорно. Будьте впредь осторожны в выборах метода.

– Будь на месте этих ребят кто постарше, то игра бы изначально пошла жестче. Нас учили не жалеть соперников, – возразил Теодор.

– И ты решил дать еще один урок младшим? – Я неодобрительно покачала головой. – Ладно, продолжаем. До конца у вас… двенадцать минут.

Времени думать у ребят не оставалось. Большинство студентов спустились вниз, но второкурсники решили попытать счастье на веревках. Наивные. Они думали, что самое худшее, что им грозит, – это падение вниз с нескольких метров. Но стоило им оказаться в воздухе, как веревки сплелись вокруг их рук так, что мальчишки могли лишь трепыхаться.

– Желторотики, – грустно вздохнул Ардег. – Стоит связать им руки, и они беспомощны. Даже вербальные заклинания не смогли применить.

– Иногда опыт решает все.

– Келлеру следовало бы их отговорить, – пробормотал целитель.

Я согласилась:

– Бертольду не хватает жесткости в управлении. В отличие от Адорно. Его одногруппники подчиняются ему беспрекословно. Вот только плохо, что он так легко готов жертвовать людьми.

Хотя до последнего препятствия у старшего курса было численное превосходство, путешествие через туман уравняло шансы обеих групп. Бертольд Келлер вылез из рва первым, таща за собой упирающуюся Ирму. Отойдя на несколько шагов, она пришла в себя и удивленно оглянулась. Спустя несколько секунд показался староста старшекурсников, тащивший на плече хихикающую Геллу Фихтенброк. Целитель рядом со мной хохотнул.

– Настоящие мужчины – всегда при дамах. А что с остальными? Вы что, пустили в ров газ, и теперь студенты ловят там бабочек?

– Это было бы слишком просто. Уверена, что все, кто спустился вниз, задерживали дыхание. Внизу был установлен артефакт… целительский.

Ментальный на самом деле, но Ардегу не следовало этого знать.

– Целительский, говорите? И что за заклинание было взято за основу чар?

Врать складно я так и не научилась, поэтому проигнорировала вопрос.

– Ну скажите хоть, как он влияет. Почему с Келлером и Адорно все в порядке?

– Несколько частей артефакта, закрепленных на стенках рва, образуют силовые линии. Пройти мимо них можно, если суметь почувствовать. Или вычислить с помощью ряда заклинаний. Этим путем, скорее всего, и последовал Адорно… О!

Этого я не ожидала. Усадив Геллу на землю, Теодор вновь спрыгнул вниз. Зачем? Уж он-то должен был понять, что найти в моей ловушке кого-либо практически невозможно, а вот потеряться – легче легкого. Линии чар не только затуманивали разум при касании, но и создавали вокруг себя особое пространство – пройди между таких линий и уже не сможешь выйти из созданного ими коридора, да и для других будто исчезнешь.

Келлер, заметив, что Адорно вернулся, шепнул что-то Ирме и тоже нырнул в туман. В этот раз первым вернулся Тео, спустя минуту. Один. Пройдя мимо Грохенбау, он снисходительно похлопал ее по макушке и, подняв на руки Геллу, донес ее до конечного пункта, где его уже ждал Триер. Я посмотрела на часы. До окончания игры оставалось пять минут. Бертольд за этот срок так и не вернулся.

Когда время закончилось, я прошла по полосе препятствий, освободив из ловушек всех, кто не смог выбраться. Самый большой улов у меня был в конце – шесть человек толкались на пятачке размером едва ли больше средней университетской аудитории.

– Ты понял? – тихо спросила я Берта чуть позже, когда все уже отдыхали на скамейках, приходя в себя.

– Что понял? – переспросил он, пытаясь стряхнуть с ботинок грязь. – Что во второй раз чары меня одолеют?

– Ты переоценил свои силы, когда решил вернуться.

– Но ведь Адорно тоже вернулся!

– Да, для того, чтобы заманить тебя обратно и выгадать время. Он знал, что ты ринешься вслед за ним и постараешься отыскать своих, тогда как сам ждал, когда ты клюнешь на крючок. В итоге, хоть и оставшись один, он все же выиграл.

– Один? А девушка с ним?

– Гелла Фихтенброк числится среди жертв.

Судя по состоянию Геллы, она не раз и не два пересекала линии ментального артефакта. Но светловолосого боевика чары даже не задели, хотя они с Геллой проходили ров вместе. Что наводило на подозрение, что девушку Тео использовал и как индикатор чар, и как щит. А может быть, и не только ее. Теодор Адорно оказался гораздо расчетливее и жестче, чем я ожидала.

– Ирма все испортила, – с досадой сказал юный маг, кинув взгляд в сторону поникшей фрейлейн Грохенбау, отдыхавшей в стороне от всех. – Ей не следовало сидеть и ждать меня. Она должна была покинуть полосу препятствий до того, как время кончилось. Тогда была бы ничья.

– Ирмгарда просто верила в тебя. До самого конца. Не очень рационально, конечно. Но это самый большой дар, Берт, – когда кто-то верит в тебя так сильно и искренне. Когда кто-то ждет.

Бертольд смутился и посмотрел на светловолосую девушку совсем другим взглядом.

– Она и так винит себя, что подвела группу и тебя, – подсказала я. – Иди поговори с ней.

– Ирма не любит, когда ее жалеют, – растерянно пробормотал юноша.

– Значит, ты неправильно это делаешь. Давай, не оставляй юную фрейлейн одну. А то не заметишь, как вместо тебя ее будет утешать другой.

– Мы не пара, если что, – нахмурился Берт, но, заметив, как один из старшекурсников подошел к Ирме, тут же вскочил. – Ладно, посмотрю, чтобы никто из этих упырей ее не обидел.

Глядя украдкой на пытающегося развеселить Ирму Бертольда, что было не так-то просто, учитывая, что сам Келлер отъявленный молчун, я внезапно ощутила острый укол тоски. И вспомнилось отчего-то, как точно так же Мартин сидел рядом со мной после того, как я чудом спаслась от алертийцев, успокаивая и утешая. И совсем-совсем не ворчал, что я сама во всем виновата и не стоило мне быть такой легковерной. А теперь… Плохо быть замужней фрау. Всем все должна, а права ни на что не имею. Даже в детстве дед мне столько не запрещал, сколько теперь запрещает Мартин. И в ошибки постоянно тычет носом – как щенка в лужу.

– Фрау Шефнер, вы что, плачете? – раздался сверху удивленный голос.

– Адорно, что за глупые фантазии, – пробормотала я и шмыгнула носом.

А ведь и правда плачу. Вроде бы и повода никакого нет, а слезы льются и не останавливаются, и на душе так тошно, что хоть в голос рыдай. Я панически оглянулась – не увидел ли кто еще, кроме старосты шестого курса. К несчастью, именно этот момент выбрал Триер, чтобы обсудить со мной результаты соревнования. О боги, если он увидит, как я лью слезы, он же не смолчит! Надо мной весь факультет смеяться будет!

Заметив мою панику, Тео схватил меня за руку, будто помогая подняться, и увлек к полигону.

– Фрау Шефнер, вы обязательно должны на это посмотреть. Когда мы прыгали через стену, я заметил кое-что странное. Помните, вы рассказывали про чары Тутто Ларсена?

– Какого Тутто Ларсена? – повторила я непонимающе.

– Ну того самого, который придумал чары Ландброка… И вот, сижу я, значит, на земле, смотрю на тела своих несчастных сокурсников, приземлившихся не слишком удачно…

Продолжая болтать какую-то несусветную чушь, Адорно завел меня за деревянную изгородь и, быстро выглянув, довольно улыбнулся.

– Отвязался. Триер терпеть не может все эти магические разговоры. Говорит, у него уши от них вянут. Как вы, в порядке?

– В полном. Что-то в глаз попало… наверное.

– Ну да, всякое бывает, – староста серьезно кивнул, протягивая мне неожиданно чистый, без единого пятнышка платок. И откуда он у него, если сам покрыт грязью с ног до головы?

Я вытерла щеки и нос и смущенно посмотрела на своего студента.

– Можно я вам потом его верну, хорошо?

– Хорошо, – послушно закивал он. – Так что случилось, фрау? Из-за чего вы так расстроились? У вас же все прекрасно получилось. Мои – просто в восторге. Особенно от туннеля со звуковыми эффектами. До сих пор в ушах звенит! Вы придумали?

– Нет, кто-то из студентов… Все нормально, Теодор. Правда. Простите, что увидели… что не должны были видеть. И спасибо, что не выдали.

Тео хмыкнул. Взгляд его был внимательным и каким-то задумчивым.

– Никогда не думал, что вы можете быть такой. Вы сохраняли впечатляющее хладнокровие, когда вам угрожал Яргер. Тогда я решил, что понял, почему глава службы безопасности выбрал именно вас как спутницу жизни.

– И почему же? – не удержалась я от вопроса.

– Я подумал, что вы такая же, как и он. Что в вашем сердце нет места обычным человеческим чувствам. Но вы другая, не правда ли? Увлеченная, бесстрашная… но гораздо, гораздо более уязвимая, чем кажетесь на первый взгляд. А это значит, что и Мартин Шефнер не столь уж бездушен, раз руководствовался в выборе жены не разумом, а чувствами.

– Я не понимаю вас, Адорно, – чуть более холодно ответила магу.

– И не надо. Я вымотан и несу полную чушь. – Теодор поднял бледно-голубые глаза к тускло-серому небу, будто пытаясь увидеть золотой диск солнца за тучами. – Слабости… их надо тщательно скрывать, фрау Шефнер. Иначе обязательно найдется тот, кто захочет ими воспользоваться. Не плачьте больше так. Даже если вам делают больно. Лучше верните эту боль тому, кто вас обидел.