Текст книги "История Древнего мира: от истоков цивилизации до падения Рима"

Автор книги: Сьюзен Бауэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 60 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

Глава тридцать первая
Микенцы в Греции

На Греческом полуострове между 1600 и 1400 годами до н. э. микенские города борются со своими соседями и ведут морскую торговлю

Пока минойцы Крита все глубже погружались в упадок и хаос, города на полуострове к северу от него становились все крупнее.

К 1600 году до н. э. население города Микены начало хоронить своих правителей высоко на холме в могилах, набитых ценностями. Кем бы ни были эти цари, они имели достаточную власть над своими подданными, чтобы и после смерти к ним испытывали почтение. Но их власть распространялась не слишком далеко за стены Микен. Царский дворец в Микенах мог состязаться с дворцом в Фивах на северо-востоке полуострова; третий сходный по масштабам дворец стоял в Пилосе на юго-западном берегу, а четвертый был построен совсем недалеко, в Афинах.¹ Города Греческого полуострова, отделенные друг от друга грядами гор, были независимы друг от друга и имели собственное управление с самых первых дней своего существования.¹⁰⁴104
  Термин «Greek» – это анахронизм. Классическая греческая (Greece) цивилизация началась гораздо позднее; но Греческий – удобное название для полуострова, который, как и Китай, является очень четко определенным географическим пространством. Существует также связь, пусть слабая и мифологическая, между городами Микен и культурой классической Греции; наиболее вероятно, что микенцы – это народ, который Гомер называет ахейцами (или данайцами, или аргивянами – по именам самых первых греческих героев). По поводу пространной дискуссии о происхождении греков и хронологии микенской культуры см. работу Уильяма Тейлора «Микенцы» (Lord William Тау-lour, The Mycenaeans). (Прим. авт.)


[Закрыть]

Микенцы

Несмотря на независимость, города активно торговали между собой, имели общие язык и культуру. Именно по городу Микены, самому крупному на полуострове, эта культура и получила свое название; по мнению историков, Фивы, Афины и Пилос также были населены микенцами.

Свидетельство, сохраненное для нас греческим историком Плутархом (и подтверждаемое другими историками), говорит о том, что минойцы и микенцы традиционно враждовали друг с другом с очень давних пор. Один из сыновей Миноса, путешествовавший по землям на севере полуострова, был убит микенцами, и в качестве платы за кровь сына Минос приказал городам Микен взять на себя обязательство поставлять живых юношей и девушек в качестве пищи для быка-человека, живущего под дворцом в Кноссе.

По утверждению Плутарха, это обязательство выполнялось городом Афины на юго-восточном берегу. Два года население Афин отправляло Минотавру своих сыновей и дочерей. Но к третьему году афинские родители начали с растущей горечью роптать, обвиняя царя Эгея, который, похоже, был беспомощен против тирании минойцев. Перед лицом их растущего гнева принц Тесей – старший сын Эгея – принял решение: он присоединится к третьей отправляемой партии дани седьмым юношей и попытается сразиться с Минотавром.

Эгей, не особенно надеясь, что его сын вернется, тем не менее, оснастил корабль для отправки дани, несший черный парус, дополнительным белым парусом. Тесей пообещал поднять этот парус, если он одолеет Минотавра и вернется невредимым. Если он вместе с другими падет жертвой человеко-быка, кормчий оставит черный парус, чтобы отец узнал о самом худшем до того, как корабль войдет в порт.

На Крите Тесея и остальных жертв отправили в Лабиринт, чтобы в его коридорах на них охотился Минотавр, пока не съест, или они не умрут от истощения, не в состоянии найти выход. Но Тесей успел переглянуться с дочерью Миноса, Ариадной. Когда его уводили в лабиринт, девушка тайком дала герою клубок ниток. Тезей предусмотрительно привязал конец нити к дверному косяку у ворот подземелья, бросил клубок на землю и шел за ним, когда тот медленно катился вниз, к находящемуся под землей центру Лабиринта. Он достиг логова монстра, убил Минотавра и затем вернулся по нити назад. Затем он собрал остальных узников и повез их домой, сначала «просверлив дыры в днищах критских кораблей, чтобы предотвратить преследование».² Но в упоении победой Тесей забыл сменить на корабле парус. Увидев на горизонте зловещий черный знак, Эгей бросился в море со скалы возле Афин. Тесей прибыл с победой в погруженный в траур город – а изумрудное море под стенами Афин с тех пор известно как Эгейское, в память о его отце.

Обрывки реальной истории посверкивают на гранях этого мифа. Мастерство микенцев в мореходстве отражается в просверливании Тесеем дыр в днищах кораблей и в приведении своего корабля домой. В «Илиаде», созданной восьмью веками позже, город Микены хвалится отправкой сотни кораблей в объединенный греческий флот: такое огромное количество кораблей изготовил царь Микен – один из самых могущественных лидеров экспедиции против Трои. Но ко временам Гомера Микены превратились в маленький, обветшалый и бессильный городишко.³ Список кораблей в Илиаде свидетельствует о гораздо более древней истории морского могущества Микен.¹⁰⁵105
  Точное соответствие между гомеровскими эпосами («Илиада» и «Одиссея») и ранними культурами на Греческом полуострове не вполне ясно. И так как все ученые – археологи, историки и литераторы – имеют собственные теории, основанные на различных материалах, проблема не становится яснее. Тем не менее, кажется наиболее логичным принять, что такие эпосы, как «Сказание о Гильгамеше» и китайские рассказы, устно прошли через множество поколений и отражают, хоть и слабо, гораздо более ранние времена. (Прим. авт.)


[Закрыть]

Куда более вероятно, что микенские корабли были нагружены товарами, а не живой данью. Микенские гончарные изделия доходили на восток, до самого Каркемиша, а на северо-востоке – до Масата на севере земель хеттов. Микенские корабли плавали на юг до Египта, где нашли чашу из Микен, закопанную согласно официально принятому при Тутмосе III обычаю.⁴

Но в основном микенцы торговали с минойцами Крита. Царские захоронения Микен, место погребения, называемое Круг царских гробниц, наполнено минойской керамикой, ее раскраска сделана в минойском стиле, а фигуры микенцев изображены одетыми в минойские платья. Щиты солдат Кносса, сделанные из воловьих шкур, раскрашены пятнами, которые подражают защитной окраске животных; щиты микенцев несут такой же рисунок.⁵

Наконец, именно от минойцев микенцы научились письменности. Письменность минойцев развилась из образцов, возникших тысячи лет назад: из печатей с пиктограммами на товарах, а от пиктограмм – к модернизированному пиктографическому письму. Самая ранняя форма этого письма сохранилась на Крите в россыпях табличек и гравировок на камне, она обычно называется «линейное письмо А», чтобы отличать его от более тонкого последующего «линейного письма Б», варианта минойского письма, которое распространилось на север до микенцев.⁶

Несмотря на некоторые общие черты культур, между двумя народами с древних времен шла война. Победа Тесея – победа ума и культуры над грубостью и невежеством – отражает более позднее пренебрежение греков к другим цивилизациям. Даже Геродот озвучивает эту насмешку, объясняя, что греческий правитель Поликрат был первым человеком, развившим флот и утвердившим свое владычество на море: «Я не принимаю в расчет Миноса из Кносса и всех остальных ранее Миноса, которые держали море под контролем, – замечает между прочим Геродот, — остается лишь Поликрат, он первый, кто сделал это, из тех, кого мы называем человеческой расой».

Эта неприязнь обострилась соперничеством между двумя народами. Корабли обеих цивилизаций ходили в Средиземное море, и было не похоже, чтобы два флота могли сосуществовать в мире. Торговля с Египтом, имевшим золото и слоновую кость, была слишком прибыльной, любой царь понимал преимущества монополии. Но Крит мог похвастать стратегически выгодным положением, ведь он лежал как раз на торговом пути на юг, к Египту.

Минойские товары, найденные в микенских могилах, говорят о долгом периоде доминирования Крита. Но после извержения Тиры в соперничестве между Критом и Грецией наступил перелом. Теперь уже микенские гончарные изделия и чаши начинают массово появляться в минойских домах, а примерно с 1500 года до н. э. критские гробницы обнаруживают четкий микенский орнамент, который не появлялся на острове прежде.⁸ Противостояние между Афинами и Кноссом завершилось: как победоносный Тесей, микенские города простерли властную руку над островом.

Примерно в 1450 году город Кносс был разграблен, хотя его дворец остался на месте. Дворцы Маллии и Феста сравняли с землей. Несколько городов на Крите были покинуты; другие уменьшились в размерах, словно их молодое население, участвовавшее в сражениях, погибло или бежало в страхе.

Впрочем, как показало время, изменения не были такими уж значительными. Мы можем только предположить, что микено-минойские взаимоотношения еще более ухудшились, перейдя от острого соперничества к открытой войне. То, что дворец в Кноссе уцелел, свидетельствует о том, что завоеватели нуждались в существовании центрального минойского правительства; какой бы микенский царь ни осуществил вторжение, он мог использовать Кносс как собственную резиденцию.⁹

Но жизнь на Крите после завоевания, как было сказано выше, не претерпела значительных изменений. Гробницы остались более или менее такими же по конструкции. Писцы и торговцы продолжали пользоваться «линейным письмом Б», гончарные изделия минойцев тоже не изменились мгновенно.¹⁰ Ко времени окончательного покорения Крита захватчики-микенцы стали больше похожи на минойцев. Их прибытие было больше похоже на поглощение, формальный переход лидерства от одной страны к другой, завершивший процесс, длившийся в течение веков. Цивилизация минойцев изменилась изнутри; в Лабиринте была пробита брешь.

Китай	Греческий полуостров
Династия Шан (1766–1122 годы до н. э.)
Тань
Тай Цзя
Чжун Дин (Сяо)
Хэ Дань Цзя (Сиань)
	Царские могилы микенцев (ок. 1600 года до н.э)
Цзу И (Гэн, Йен)
	Микенское вторжение на Крит (ок. 1450 года до н.э)
Пан Гэн (Инь) (ок. 1400 года до н. э.)

Глава тридцать вторая
Битва богов

Между 1386 и 1340 годами до н. э. один фараон заключает стратегические союзы, следующий изменяет религию Египта, а пленные иудеи уходят в пустыню

Союз между принцессой Митанни и египетским фараоном Тутмосом IV, скрепивший договор между двумя странами, был, по-видимому, успешным; их сын Аменхетеп стал следующим фараоном.¹⁰⁶106
  Об этом идут нескончаемые дебаты. Мать Аменхетепа III, Мутем-вай, не может быть наверняка идентифицирована с дочерью Артадамы, но существуют сильные аргументы в ее пользу (один из них – то, что она не была главной женой Тутмоса IV). (Прим. авт.)


[Закрыть]

Судя по сроку его правления, Аменхетеп III был еще подростком, когда взошел на трон в 1386 году до н. э. Его правление было отмечено укреплением мира и ростом богатства египетских городов. Надписи Аменхетепа III не повествуют о битвах; они описывают деяния царя, имевшего в своем распоряжении много свободного времени. Согласно одной надписи, за первые десять лет своего правления он убил 102 львов – это был любимый спорт египетских царей.¹ Другая приписывает ему убийство в один день пятидесяти шести диких быков во время охоты на диких животных. Очевидно, быков запирали в огороженном месте, прежде чем он начинал охоту; это сильно облегчало задачу.²

Торговля Египта процветала; среди предметов, найденных в Микенах, есть несколько вещей с нанесенным на них именем Аменхетепа III. И хотя царь совершил обязательное путешествие в Нубию, чтобы подавить еще один мятеж, сражение оказалось незначительным по масштабу. Дворцовая запись кампании говорит нам, что Аменхетеп

«...наследник Ра, сын Ра, возлюбленный Ра... Его величество привел к победе; он завершил дело первой же победной кампанией»?

Эта одна военная кампания осталась единственной у Аменхетепа за все его правление. Хотя он присвоил себе титул «Покаравший азиатов», это было чисто публичным ходом – он никогда вообще не разбивал никаких азиатов. Ему этого не требовалось, так как его отец и дед уже создали царство для него.

Вместо этого Аменхетеп развернул масштабное строительство. Он выкопал озеро в милю длиной, чтобы его главная жена могла с комфортом плавать по нему на царской лодке с названием «Сияние Атона» – по имени бога-солнца. Он построил для себя самого огромный новый дворец; он добавил строений к храму Амона в Карнаке и построил оригинальный храм богу-солнцу возле города Луксор; он выстроил для себя громадный погребальный храм с двумя огромными сидящими по обеим сторонам фигурами, изображающими его самого. Правая статуя, согласно древним свидетельствам, громко стонала на заре и на закате: «Она издает звуки человеческого голоса, когда ее касаются солнечные лучи», – описывал римский историк Тацит.⁴ Это происходило, вероятно из-за того, что камень быстро нагревался и охлаждался, но местное население испытывало при этом священный трепет. Аменхетеп открывал новые каменоломни и шахты, построил для себя резиденцию в Мемфисе и воздвиг усыпальницы в различных местах дальше вдоль Нила, к югу.⁵ И он активно женился на всех принцессах, каких только мог найти. По крайней мере, семь дочерей мелких царьков из Месопотамии и земель западных семитов приехали во дворец Аменхетепа III в качестве невест.

Это было весьма целесообразно с политической точки зрения – но, вероятно, соответствовало также и его личным вкусам. Письмо, посланное одному из дворцовых чиновников правителем Газы, который по поручению фараона следил за самыми южными землями западных семитов, говорит:

«Посылаю вам информацию об отправке вам... прекрасных женщин... Все женщины, в количестве сорока, стоят по сорок кусков серебра каждая. Отправляю очень красивых женщин, но проверьте, чтобы ни у одной не было резкого голоса. И тогда царь, ваги господин, скажет вам: „Это очень хорошо».⁶

Как и его отец, Аменхетеп III протянул руку мира царству Митанни, все еще сильному и представляющему собой угрозу на севере. Царь Митанни Артадама – его дед по материнской линии – передал трон своему сыну Сударне II. Когда Аменхетеп III сел на трон, Сударна уже правил империей Митанни 10–12 лет.

Аменхетеп III послал к своему дяде с просьбой о невесте и в ответ получил одну из принцесс (по-видимому, собственную кузину). Она прибыла с 317 слугами,⁷ что показывало ее значимость в своем царстве, если не в царстве Аменхетепа; она стала одной из второстепенных жен фараона. Когда Сударну II немного позже сменил его сын Тушратта (брат принцессы), Аменхетеп III снова послал на север предложение о женитьбе. Тушратта согласился на союз, который связывал царские дома Митанни и Египта двойным узлом, и послал на юг собственную дочь. Теперь и сестра, и дочь Тушратты обе находились в египетском гареме,⁸ а сам Тушратта стал одновременно зятем Аменхетепа, шурином и кузеном, продолжив таким образом египетскую традицию запутанных генеалогических узлов.

Но, похоже, Аменхетеп III был не прочь сыграть в двойную игру против своего кузена-свекра-шурина и его империи. Он также тайно принимал посланников из города Ашшура, который находился под протекторатом Митанни; вассальный царь Ашшура, Ашшур-надин-аххе II, тайком укреплял стены своего города, готовясь к мятежу.⁹

Аменхетеп III не имел с Ашшуром никаких прямых общих интересов. Вассалы Митанни не должны были торговать с иностранцами напрямую, как независимые государства. Однако фараон не только принял посланцев Ашшура, но отправил их назад со средствами для строительства укреплений, заслужив от Ашшура благодарность – и, вероятно, гарантировав таким образом союз против любой агрессии с севера.

Примерно в то же самое время он заключил тайный договор с новым царем хеттов, заклятых врагов Митанни. Этот царь, энергичный молодой человек по имени Суппилулиума, унаследовал свой титул от длинной цепочки абсолютно незаметных предков, и он тоже проявлял беспокойство из-за угрожающего могущества Митанни. Когда Аменхетеп III предложил ему союз («Давай строить только самые дружеские отношения между нами», – сказал фараон), хеттский царь согласился.¹⁰

Но это не стало последним дипломатическим достижением Аменхетепа. Он также женился на дочери касситскош царя Вавилона – человека гораздо старше него; когда же того сменил сын, фараон выслал предложение жениться также и на дочери сына.

Схема была такой же, какую он использовал с царским домом Митанни. Но царь Вавилона выказал неожиданное упрямство и воспротивился воле фараона. В своем письме он возразил, что годами ничего не слышит о своей сестре:

«Ты просишь жениться на моей дочери. Но моя сестра, которую отец дал тебе, уже там, с тобой. И никто не видел ее, никто не знает, жива она или мертва».¹¹

Аменхетеп III ответил:

«Разве ты присыпал сюда посла, который знает ее, который мог бы поговорить с ней и узнать ее? Ты присылаешь мне лишь ничтожеств – погонщика ослов вместо посланца!»²

Затем он резко указал, что вавилонский царь имеет репутацию легко отдающего своих дочерей любому, кто взамен предлагает золото.

Грубый намек, что Вавилона заботит лишь выкуп за невесту, был проигнорирован вавилонским царем – похоже, он в любом случае не ожидал от Египта учтивости. В ответном послании он предлагал самому взять в жены египетскую принцессу, но эта инициатива не встретила понимания у Аменхетепа: «С незапамятных времен, – огрызнулся фараон, – ни одна дочь царя Египта никому не отдается».¹³ Аменхетеп вел переговоры, планировал браки и женился, чтобы создавать союзы – но он всегда оценивал положение своих союзников как более низкое.

Когда подошло тридцатилетие его правления, Аменхетеп III решил устроить празднование своего первого юбилея, обновления своей власти хеб-сед.

В этот особенный юбилей Нил и его воды чествовались меньше, чем другая божественная сущность – солнце. Солнечный бог Ра был одним из древнейших богов Египта, и с самого начала своего правления Аменхетеп III заявил об особом его почитании. Он взял в качестве одного из царских имен титул «Ра, господин истины», и его надписи обращаются к нему как к «наследнику Ра», «избраннику Ра» и «образу Ра в Двух землях».¹⁴

Как и матримональная деятельность Аменхетепа, это почитание было удобной комбинацией личного вкуса и политического расчета. После восхождения к власти Пятой династии¹⁰⁷107
  См. главу 15. (Прим. авт.)


[Закрыть] жрецы Ра лишь немного уступали жрецам Амона, древнего бога-отца, первого из первых в египетском пантеоне. Амон всегда был довольно аморфным божеством; в действительности одним из его образов было отсутствие какого-либо образа, невидимое присутствие. Его называли «Скрывающийся», он был склонен надевать личины, временно заимствуя силу некоторых других божеств, чтобы замаскировать свою мистическую истинную природу.¹⁵ Это давало его клирикам большую степень гибкости. Как показывают титулы визиря Хатшепсут, быть жрецом Амона значило претендовать на владение практически любой частью египетских богатств.¹⁰⁸108
  См. главу 28. (Прим. авт.)


[Закрыть]

Нубия

Почитанием Ра в качестве своего личного божества Аменхетеп III освободил себя от власти священников Амона – а также избежал передачи храму Амона еще большего количества земель и ценностей. Очевидно, солнце-бог Ра выказал свою благосклонность, пригласив Аменхетепа III в свой пантеон; на рельефе, посвященном празднованию, сын Аменхетепа согнулся в поклоне, выказывая почитание отцу, который стоит высоко на месте солнца.¹⁶

Это немного необычно: Аменхетеп IV, сын царя, редко появлялся на монументах своего отца, словно Аменхетеп III хотел держать его вне поля зрения своих подданных. Он уже назначил молодого человека на должность наместника царства Куш – это было название далекой южной части Нубии (или «Верхней Нубии»; оно располагалось в районе Третьего порога, в то время как северная часть Нубии, «Нижняя Нубия», была известна как Вават). Отправка наследника трона так далеко предполагает, что Аменхетеп III надеялся держать следующего претендента как можно дальше от трона.

Но он не мог отложить неизбежное навсегда. На тридцать восьмом году своего правления Аменхетеп III начал страдать от болезни, которая мучила его до самой смерти. Его зубы и челюсти, сохранившиеся как часть мумии, были в страшных гнойниках и, должно быть, постоянно болели; вероятно, эта болезнь носила инфекционный характер.¹⁷ Его кузен/свекр/ шурин из Митанни прислал ему помощь в виде статуэтки богини Иштар, вывезенной десятилетиями ранее из Ашшура. Аменхетеп III ответил словами благодарности – но, по-видимому, месопотамская богиня не имела силы в Египте; вскоре после того, как Иштар прибыла в Дельту, Аменхетеп III скончался.

Во время его необычайно долгого правления Египет жил в мире и достиг беспрецедентного процветания. Аменхетеп IV, вернувшийся из нубийской ссылки, чтобы занять место отца, имел достаточно богатств для достойной жизни. Он решил превзойти отца в религиозном рвении. Аменхетеп III поклонялся солнцу-богу Ра; Аменхетеп IV положил начало абсолютно новой религии – поклонению самому солнцу.

Сам диск солнца в Египте называли «Атон»; он просто являлся одним из аспектов бога-солнца Ра. Но в руках Аменхетепа IV солнечный диск стал чем-то новым. В отличие от бога в образе смертного, какими были Осирис и Гор, да и сам Ра, диск солнца был абстрактным воплощением божества, демонстрацией чистой власти. В его сиянии другие боги пантеона исчезли.

Солнце не было просто главной силой – оно стало единственной силой. Боги египетского пантеона имели жен и супругов – Атон был единственным и самодостаточным. Боги египетского пантеона появлялись в образе смертных – Атон не имел формы. Боги египетского пантеона имели свои истории – Атон вообще не имел истории.

Аменхетеп IV встал на путь монотеизма.

На пятом году своего правления Аменхетеп IV объявил своим жрецам и придворным, что услышал божественное слово: Атон указал ему место, которое никогда прежде не застраивалось, и там в честь бога должна быть воздвигнута новая столица.

Место было голой и сухой песчаной равниной к востоку от Нила, окруженной полукругом скал. Это была кипящая от жары дыра, где каменные стены вбирали в себя солнечное тепло, а скалы заслоняли от ветров пустыни. Именно тут Аменхетеп IV намеревался построить город Ахет-Атон. Когда строительство началось, он изменил также и собственное имя. С девятого года правления он почти постоянно подписывался Эхнатон – почитатель солнца.¹⁸

Теперь правитель Египта больше не был просто «любимцем Ра» – он был ребенком Атона, сыном солнца, единственным земным воплощением и представителем этого божества. Собственная власть Эхнатона происходила напрямую от его знания Единого. Он взял на себя труд объяснить это в длинном кредо, которое написал собственноручно:

«Ты поднимаешься на горизонте Небес, о, живительный Атон, начало жизни... Когда ты садишься на горизонте, земля остается в темноте, будто она умерла... Земля проясняетсяу когда ты появляешься на горизонте. ... Как же много ты делаешь! Деяния твои спрятаны от взора человека, Единственное Божество, похожего на которое не существует. ... Ты в моем сердце, и нет никого другого, кто бы знал тебя так, как знает тебя твой сын, Аменхетеп. Ты сделал его мудрым по своему желанию и своей властью».¹⁹

Перебравшись в свой новый город, Аменхетеп приказал стереть имя Амона в надписях. Рабочим пришлось замазывать его гипсом и заменять на имя Атон.²⁰ Амон не являлся настоящим богом; он был искаженной, испорченной версией истинного божества, и его могущественные жрецы больше не были в фаворе. Уничтожение было настолько полным, что едва ли где-то сохранилось хоть одно имя Амона.

Другие боги оказались не в лучшем положении. Эхнатон приказал строить новые храмы Атону, центр которых был открыт сверху, чтобы внутрь могло падать солнце. Прочие храмы были закрыты, жрецов выгнали и запретили вести службы. Их не заменили другими – Атон не нуждался в клириках, в чиновниках от религии, которые могли связать руки фараону. Ни сам бог, ни представитель бога на земле не желали делиться властью.

Несмотря на смену имени, Эхнатон оставался истинным сыном своего отца.

Менее чем через сто лет после правления Эхнатона, когда потомки Авраама ушли из Египта, в стране утвердились другая религия и политическое устройство.

По Пятикнижию, потомки Авраама разрослись до народа: иудеи, которые ранее жили как пастухи и кочевники в землях западных семитов, теперь стали угрозой для египтян. Они пришли сами и привели свои стада в хорошо орошаемый Египет, где поселились на севере и достигли процветания. Библейская история описывает, что коренное египетское население чувствовало себя неуютно рядом с энергичным – и, что гораздо важнее, плодовитым – народом, который старался расширить границы своего расселения и рассыпаться по всей остальной стране.

Египтяне всегда презирали «низких азиатов» на севере, а вторжения со стороны земель западных семитов оставались постоянной угрозой. В недалеком прошлом, еще на памяти живущих, Египет был захвачен западно-семитским народом – гик-сосами, которые (как и иудеи) десятилетиями жили в Египте, прежде чем захватить в нем власть. Поэтому едва ли удивительно, что присутствие еще одних преуспевающих иммигрантов могло заставить египтян нервничать.

Книга Исхода рассказывает нам, что фараон Египта согнал иудеев для принудительного труда на своих строительных объектах, и (когда это не снизило излишков населения) приказал кинуть в реку всех иудейских детей мужского пола. Мать одного из них спрятала своего ребенка. Когда через три месяца она поняла, что младенец стал слишком шумным, чтобы скрывать его дольше, она сделала корзину из папируса, обмазала ее смолой, положила в нее ребенка и поставила в тростнике у берега Нила, как раз возле того места, куда приходили купаться египетские принцессы. Принцесса пришла с толпой сопровождающих и нашла ребенка. Она распознала в нем иудея – но все равно решила взять его. Ребенок вырос во дворце под именем Моисей.

С первого взгляда кажется невозможным, чтобы принцесса взяла иудейского ребенка при существовавшей враждебности. Но мы знаем, что фараоны, начиная с Тутмоса IV, регулярно женились на дочерях восточных царских домов, а это означает, что принцесса вполне могла быть из такой семьи. Она могла знать и историю Саргона, который приплыл младенцем по Евфрату:

 
Скрыла меня мать моя, родив меня тайно.
Уложила в корзинку, из тростника сплетенную,
И запечатала крышку ее смолой.
Столкнула мама корзину в реку, но река пожалела меня.
 

История рождения Саргона послужила гарантией выбора, доказательством его божественности. Естественно, мать иудейского младенца знала эту легенду и использовала ее, будучи доведена до отчаяния и пытаясь (как оказалось – успешно) поставить своего младенца в один ряд с избранником судьбы.

Реальность пошла навстречу ее маскараду. Выросший Моисей покинул Египет, а затем услышал зов бога, которому поклонялся Авраам: он должен был вернуться в Египет и увести всех иудеев из рабства назад в землю, которую господь обещал потомкам Авраама. Когда Моисей прибыл ко двору, фараон (без сомнения, узнавший иудея-приемыша, который вырос во дворце; вероятно, молодые люди были примерно одного возраста) с возмущением отказал ему. За каждым отказом следовала божественная кара: десять бедствий, каждое последующее суровее предыдущего, пока сопротивление египтян наконец не было сломлено, и фараон согласился позволить иудеям уйти.

Исход стал центральным событием в истории иудеев, определяющим моментом, вокруг которого построена вся история еврейского народа. Но он никак не отражен в египетских хрониках.

Едва ли это удивительно. Исход иудеев был немыслимым случаем, подрывающим не только власть фараона и его двора, но также силу самих египетских богов. Несчастья сыпались, чтобы внедрить в умы тут, дома, мысль о недееспособности египетского пантеона. Нил, кровь Осириса и живая кровь Египта, стал грязным и отравленным; лягушки, священные для Осириса, появились в таком огромном количестве, что обернулись эпидемией; диск солнце скрыла тьма. Ра и Атон – оба оказались бессильными. Ни у одного фараона нет ничего подобного в описаниях событий, которые появлялись в прославляющих их надписях.

Наиболее общепринятая дата Исхода относится к 1446 году до н. э. – это конец правления Аменхетепа II, пра-прадеда Эхна-тона.¹⁰⁹109
  Эта дата, 1446 год, основана на прямом прочтении главы Первой Книги Царей 6:1. Глава сообщает, что прошло 480 лет между Исходом и строительством храма Соломона (ок. 966 года до н. э.). Другие версии о фараоне, при котором произошел Исход, указывают на Рамсеса II (глава 34), чьи крупные строительные планы хорошо подходят для задач, данных израильтянам в рабстве, и его преемника Мернептахо (глава 38), который является первым фараоном, сделавшим явное признание израильского народа как такового; его победная стела 1207 года до н. э. говорит: «Израиль разорен, в нем нет больше семени, Палестина стала вдовой для Египта» (процитировано у Питера Клейтона в «Хронике фараонов» (Peter A. Clayton, Chronicle of the Pharaohs: The Reign-by-Reign Record of the Rulers and Dynasties of Ancient Egypt, p. 157). В действительности трудно понять, как эта цитата соотносится с массовым исходом израильтян из Египта – хотя она и свидетельствует о более раннем существовании израильтян как отдельно выделяемого народа. (Прим. авт.)


[Закрыть] Другие оценки относят Исход на пару сотен лет позднее, к середине 1200-х годов, более чем на век отстоящих от самого Эхнатона. Большинство историков предполагает, что исход из Египта назад, в земли западных семитов, проходил постепенно, а меньшинство считает, что вообще не было никакого Исхода.

Для нас достаточно того, что иудеи ушли в пустыню и на несколько веков исчезли с международной сцены. Эти годы исторически незаметны, но теологически являются самыми важными. Именно в пустыне родилась их святая книга; в этой книге появляется иудейский бог как единая сила, без каких-либо сопровождающих, божество первого уровня, один-единственный Бог, который приносит жизнь от своего собственного имени.

Несмотря на это описание, иудейское Я есмь и Атон Египта почти не имеют общих черт, кроме своей самодостаточности. Иудейский бог, пусть и не антропоморфен, но четко персонален. Атон – это сила, Атон – это солнце, а иудейский бог никак не идентифицируется с созданным миром, и наверняка никогда не отождествлялся ни с солнцем, ни с луной. Он находится настолько далеко за диском солнца, что невозможно даже начать представлять его. Два монотеистических движения были близки по времени – но не по сути.*

Месопотамия и Малая Азия			Египет
Митанни	Ассирия	Хетгскоецарство
			Новое Царство (1570–1070 годы до н. э.)
* По крайней мере, век существовала теория, что Эхнатон обучил Моисея, а затем отправил странствовать в пустыню; она все еще выскакивает время от времени на «Историческом канале» и на радиовещании. Эта версия не имеет никакой исторической основы и на деле необычайно трудно согласуется с любыми другими из более достоверных дат Исхода. Похоже, первым эту версию высказал Фрейдом – который, увы, не был беспристрастным ученым в своем желании объяснить происхождение монотеизма, отрицая при этом уникальность иудаизма. (Прим. авт.)

   Восемнадцатая династия (1570–1293 годы до н. э.)   Яхмес I (ок. 1570–1546 годы до н. э.)Телепину      Хатшепсут + Тутмос III(ок. 1504–1483 годы до н. э.)Парраттарна      Тутмос III (в одиночку) (ок. 1483–1450 годы до н. э.)Саустатар      Исход (самая ранняя дата)Артадама  Тутмос IV (1419–1386 годы до н. э.)Шуттарна II    Ашшур-на-дин-аххе II Аменхотеп III(1386–1349 годы до н. э.)  Суппилулиума Тушратта  Эхнатон (ок. 1349–1334 годы до н. э.)