Текст книги "Лорд Очарование (ЛП)"
Автор книги: Сьюзен Робинсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Глава 16
Та женщина с золотыми волосами вытерла кинжал от крови. Затем она перехватила чистый клинок и прицелилась. Пэн вскрикнула и попыталась отодвинуть Тристана в сторону, но он прыгнул на нее, закрывая ее своим телом. Пэн оказалась под ним. Когда она упала, он выгнулся и посмотрел мимо нее в сторону двери в башню.
– Кристиан, пригнись! – выкрикнул Тристан, прикрывая Пэн, когда тень метнула нож в них обоих. Пэн почувствовала, как он опустился на нее всем своим весом на мгновение, затем он приподнялся и, шатаясь, встал на ноги. Он наклонился и рывком заставил ее выпрямиться. Пэн заметила, что мужчина по имени Кристиан склонился над неподвижным телом женщины. Из ее плеча торчал нож. Она ругалась на Кристиана, как шлюха из лондонского борделя, а потом, попыталась встать.
Тристан, пошатываясь, стоял возле Пэн. Она схватила его за руку, а Кристиан бросился к ним. Он подставил свое плечо под здоровую руку Тристана и, поддерживая раненого мужчину, посмотрел на Пэн.
– Мой пропавший ворон. Как тебе повезло, что я увидел эту девицу в окне башни. Я думал, что ты утонул, ты темноволосое бедствие.
– Почти утонул, почти убит клинком, бесчисленное число раз почти погиб, – ответил Тристан.
Пэн металась рядом с ними, смущенная и расстроенная, по ее щекам текли слезы. Казалось, что оба мужчины забыли про нее, и она испытывала безумное замешательство.
Кристиан посмотрел на рану в плече Моргана прежде, чем кивнуть в сторону ассасина.
– Что за ужасное представление ты тут устроил? И кто эта девчонка с убийственными помыслами? Мне позволить ей умереть от потери крови?
– Я не знаю, кто она такая, – ответил Тристан. – Но она француженка и будет полезной узницей. – Он затаил дыхание и прижал руку к своей ране. Пот появился у него на лбу, а лицо внезапно побелело.
Пэн, наконец, нашла в себе силы заговорить.
– Тристан, как ты? – она посмотрела на Кристиана. – С ним все будет хорошо?
– Если мы о нем немедленно позаботимся. – Он попытался развязать одежду Тристана одной рукой.
Тристан схватил его руку своей рукой в крови.
– Дерри, как Дерри?
– С ним все сказочно хорошо, мой ворон. Почему ты спрашиваешь?
Выдохнув, Тристан повернулся, поморщился и покачал головой.
Пэн дернула его камзол над раной.
– Тристан, я не понимаю. Зачем ты попытался убить эту женщину? Королевский агент сказал…
Она съежилась под его язвительным взглядом. Сухожилия и мускулы его челюсти были в движении, и он поморщился от боли. С течением времени он становился все бледнее.
– Божья кровь, вы пытались убить меня. Возвращайтесь на свой остров, ведьма.
– Но, Тристан!
– Убирайтесь с глаз моих!
Пэн задохнулась от силы этого крика. Переутомление не заставило себя долго ждать и лицо Тристан перекосило гримаса боли. Он упал на Кристиана, который обнял его рукой за талию и почти полностью удерживал его.
– Вы, кажется, сбиты с толку, леди, – заметил Кристиан. – Морган пытался не дать этой женщине убить секретаря Сесила, но нет времени на споры. Нужно позаботиться о Моргане незамедлительно.
Удивленная Пэн помогла Кристиану поддержать его друга.
– Морган? Он – Морган?
– Да. Разумеется, – ответил Кристиан, когда они неси раненого в сторону лестницы. – А, вот Вы где, Рошфор. Помогите мне. И пусть ваши люди позаботятся о леди-убийце вон там.
Мужчина с серебряными волосами вложил клинок в ножны и дал знак своим людям, чтобы они занялись ассасином, а сам встал на место Пэн. Она шла вслед за ними вниз по лестнице, затем вверх по другой лестнице и в спальню. Она увидела, как Моргана положили на кровать, и принялась заламывать себе руки. Возле двери появились воины, но Пэн не обратила на них никакого внимания. Она прошла к кровати и протиснулась между Рошфором и Кристианом.
Мужчины прекратили разговор, когда она к ним присоединилась. Морщась, Морган сумел посмотреть на нее.
– Как Вы меня нашли, – он запнулся и поморщился, пока Кристиан срезал с него камзол и рубашку.
– Кровавый ад, Кристиан! Оставь это. Я полагаю, что она привела с собой священника.
Он приподнялся и схватил Пэн за рукав пальцами в крови, притягивая ее к себе, пока их лица почти не столкнулись.
– Вы прибыли с Жан-Полем, я прав?
– Я-я заставила его привести меня сюда, но я не знала. Клянусь честью, я думала, что священник – это ты.
– Жан-Поль здесь? – Быстро спросил Кристиан.
Морган закусил губу и кивнул. Кристиан и Рошфор переглянулись и последний в спешке покинул комнату.
Пэн крикнула ему вслед.
– Я оставила его лежащим без сознания у задней стены.
Кристиан мягко уложил Моргана назад в постель, посмеиваясь:
– Клянусь распятием, Морган, какая хорошая шутка. Ты – священник. Ха!
– Бывают шутки получше, – ответил Морган, он потянулся и выпрямился, несмотря на сдерживание Кристиана. – Она клялась, что любит меня. Божьи кишки, я был так охвачен страстью к ней. – Он задохнулся, когда приступ боли прошел через его тело.
– Но стоило только появиться священнику с его ужасной ложью, оказалось, что она совсем мне не верит. Христом клянусь, ее любовь так легко поколебать. Это что-то напоминающее туман и пар, что исчезает при малейшем дуновении ветерка. Она верила любой сказке, которую он рассказывал, даже посчитала меня способным на убийство. И по своему неверию, она пыталась убить меня!
Слезы опять потекли по щекам Пэн. Она едва могла взглянуть на рану Моргана, а он становился все взволнованнее.
– Пожалуйста, – заговорила она. – Как я могла знать?
– Вы занимались со мной любовью, – зашипел Морган сквозь зубы. – А потом Вы пытались меня убить. Господи, как же мне хочется придушить Вас.
Морган попытался сесть опять, но Кристиан прижал его к постели.
– Госпожа Фэйрфакс, – сказал Кристиан. – Прошу Вас, уйдите. Я должен заняться его раной. А если он будет так вскакивать, у меня ничего не выйдет.
– Дай мне сначала отстегать ее кнутом, – заявил Морган.
Пэн кивнула Кристиану, закусив свою нижнюю губу. Отвернувшись, она услышала, что он ворчливо заметил своему другу, как она обожает его стек.
Кристиан попытался успокоить его.
– Спокойно, мой ворон. Ты отомстишь, когда будешь себя хорошо чувствовать.
Пэн ушла, пройдя мимо лакея, который поднимался наверх с водой и льняными простынями. В зале она встретила барона Рошфора, который стоял в центре группы воинов в ливреях.
– Ах, вот и наша леди, – сказал лорд Рошфор. – Госпожа Фэйрфакс, я посадил в камеру леди-убийцу и послал людей на поиски священника. Но я думаю, что этот выводок глупцов служит Вам. – Он указал рукой на группу испачканных и в синяках людей в углу зала.
– Госпожа! – Дибблер подбежал к ней с колпаком в руках. – Они сказали, что королевский агент – это священник. Он меня ударил по носу, этот больной сифилисом ублюдок. А потом он сбросил меня. Это было чертовски жестокое нападение. Он обладал силой сорока. Я же говорил Сниггсу, следить за ним.
Сниггс поспешил к ним. – Ты ничего мне не говорил! И я следил за ним. Но он оказался очень шустрым, как все адские демоны. Когда он напугал мою лошадь, я чуть не свернул себе шею.
– Я говорил тебе следить за ним, – продолжал Дибблер, багровея.
Пэн в смятении, не могла выносить больше эти пререкания. Она помотала головой и махнула им рукой, но их успокоил громкий мужской крик.
– Тихо, – проревел барон Рошфор. – Идите, позаботьтесь о своих конях.
Все они поплелись наружу, пока Рошфор заканчивал отдавать приказания своим воинам. Вскоре они остались вдвоем.
– Я вам покажу Вашу комнату, госпожа, а потом буду вынужден покинуть Вас.
Чувствуя себя словно в кошмарном сне, Пэн кивнула:
– Министр, он в порядке?
– Да. В ту же минуту, как мы осознали, что здесь опасно, мы его отправили в одну из крепостей Кристиана.
Он проводил ее до порога комнаты, которая была выкрашена в белый и голубой цвета. Заглянув внутрь, Пэн заметила, что Рошфор помрачнел еще больше.
Он не посмотрел на комнату и обратился к ней, уходя.
– Я пришлю Вам кого-нибудь.
Оставшись одна, Пэн закрыла дверь и опустилась на колени, потом откинулась назад. Сложившись вдвое, она зарыдала, вспомнив, как выстрелила из пистолета. Она снова увидела как тело Тристана – Моргана дернулось, когда в него попала пуля, как он повернулся и посмотрел на нее взглядом, полным неверия и боли. Она сжалась, вспомнив, как он упал, а затем невероятной силой воли собрал все силы, чтобы противостоять той ужасной женщине с золотыми волосами.
Смутно, Пэн осознала, что он ей все время говорил чистую правду, и что французской убийцей оказалась женщина. Она всего лишь хотела предотвратить несчастье с королевой и всей страной. Она так доблестно постаралась выбрать долг, а не любовь, что практически не справилась ни с тем, ни с другим. Снова и снова она видела Моргана в агонии. Пэн закрыла свое лицо руками и застонала.
Морган, Морган Сент-Джон, уполномоченный Ее Величества. Не просто уполномоченный, а нечто большее, некто опаснее.
Между приступами ужаса из-за состояния Моргана, Пэн вспомнила еще кое-что: изменения в нем были настоящими. Он ей говорил правду о себе все это время. Он говорил ей, что он не Тристан, а именно Тристан любил ее. Он сказал, что Морган испытывает всего лишь благодарность.
А теперь благодаря ее неверию в него и своему вмешательству, она заставила его ее возненавидеть. Уничтожила ли она в нем всякую привязанность к ней? Ах, почему же она не могла поступать как другие женщины, которые безоговорочно верят тем, кого они любят? Вероятно, она была слишком подозрительной из-за того, что произошло с ней перед тем, как она сбежала на остров Покаяния.
Слезы катились по щекам, и Пэн вытирала их руками, опустившись на пол. Из-за махинаций этого зловредного священника, она предала и причинила боль Тристану. Святая мать, простит ли он ее когда-нибудь? Пэн почувствовала, как жар ее тела уходит из нее, когда она вспомнила ярость Тристана. Такая ужасная, что своей силой она заставила ее просто вылететь из комнаты.
Она ошиблась, но не специально. Конечно, он все поймет, как только успокоится. И она должна будет узнать его заново. Если он ей позволит. Он ничего от нее не хочет в этот момент, а ей придется остаться. Так как у него было ее сердце и даже, если бы она желала, она не могла оставить свое сердце и его.
Да, она останется и будет надеяться, что ярость Моргана достаточно утихнет, чтобы он позволил ей искупить вину. Она чихнула, и стала искать у себя носовой платок. Стук в дверь заставил ее подскочить, и она впустила посудомойщика с кухни. Он принес кувшин с водой и тряпочки для умывания. Поставив их на каминную полку, он указал на гардероб.
– Воистину, леди. Его лордство сказал, что там для Вас есть одежда. – Робко улыбнувшись, он поклонился и выбежал из комнаты.
Волнуясь за Моргана, она схватила корсаж и платье, которые ей попались под руку. Она быстро их надела, они были белые с вкраплением серебра. Узкие нарукавники и лиф доставили ей немало хлопот.
Она нашла обувь, но вся она была слишком велика и она надела свои сапоги для верховой езды. Она почти втрое завернулась в платье, пока не нашла юбку из тонкого полотна, которая хоть как-то подошла. Чтобы не замерзнуть, она надела подходящую накидку, черную, украшенную жемчугом и черным янтарем, когда еще один стук возвестил о прибытии человека по имени Кристиан де Риверс.
– С ним все в порядке?
– Да, госпожа, он отдыхает. – Он подвел ее к табурету возле остывшего камина. – Мне пришлось влить ему в глотку сонное зелье, такое он упрямое бедствие. Так что теперь, когда мои люди и Рошфор рыщут по этой местности, настало время нам поговорить.
Объяснитесь, госпожа Фэйрфакс. Почему Вы чуть было не убили моего милого ворона?
Пэн снова посмотрела на него.
– Я Вас умоляю, милорд. С чего это мне Вам объяснять?
– Боже, леди, да потому, что я почти убил себя, воспитывая этого парня, а Вы за несколько дней испортили большую часть моих достижений. – Он замолчал и посмотрел на нее прежде, чем тихо сказать. – И потому, что Вы обязаны.
Пэн сузила глаза и посмотрела на человека перед ней. Ее не убедили ни тело, которое выдавало мастерство владения шпагой, не эти горячие фиолетовые глаза, обрамленные длинными ресницами, ни беспощадность слов, которая напомнила ей Моргана в его самом ужасном настроении. Ее убедили его последние слова, произнесенные с уверенностью, – «потому что Вы обязаны». Это была не мольба. Он ждал, что она ответит, как будто и речи быть не могло о том, что она не выполнит его требование. Кто бы ни был это человек, она знала, что у него есть право требовать. Поверив в его власть, Пэн принялась излагать свою историю. Когда она закончила, Кристиан ничего не сказал. Он, казалось, был погружен в созерцание, заставляя ее задуматься, поверил ли он ей. Затем, он вдруг рассмеялся.
– Божьи брови. Только Морган мог подняться из моря, не смотря на адские громы и молнии и расстроить план убийства, организованный этим чертовым педерастом Жан-Полем. – Он улыбнулся ей. – И встретить прелестную леди, которая владеет иллюзиями и чарами.
Пэн заволновалась.
– Я не ведьма, лорд Монфор.
– Вы так говорите.
– Я не ведьма!
– А мой милый ворон говорит, что это правда. Он был опасно тверд в своем убеждении прежде, чем поддался действию сонного зелья.
Пэн сжала губы, хлопнула по коленям и отказалась отвечать.
Он рассмеялся.
– Не волнуйтесь, муфточка. Я Вас не виню за интриги Жан-Поля. Он дракон, дышащий огнем на королевство, мастер обмана, о чем Вы можете догадаться по той подделке. Из-за него я потерял несколько хороших людей.
– Трист-Морган сказал, что мне следовало верить в него, а не доверять священнику,
Кристиан оперся на каминную полку.
– Ах, Морган. Моргана, моя дорогая муфточка, бесчисленное число раз предавали в жизни. И, хотя Вы ошиблись не специально, он чувствует только обиду, и боль не позволяет ему мыслить здраво.
Впервые с тех пор, как начались ее испытания на острове Раскаяния, Пэн улыбнулась. Кристиан улыбнулся в ответ, к ее радости.
– Он надменный упрямец, – заметила она. – И пытается подчинить меня себе, как свою шпагу, но я люблю его. И начинаю думать, что тот шторм принес его ко мне на Остров Покаяния не случайно.
Кристиан тихо засвистел.
– Христос, женщина, если Вы так себя вели с ним, я скажу ему сдаться, как только он проснется.
– Ничего из тех несчастных случаев не было моей виной.
– И даже свинья?
– Он вам рассказал про Марджери?
– Его не сбросили в бювет?
– Только пытались! – Пэн посмотрела на него исподлобья. – Святые угодники. Похоже, что он болтал как сорока, пока Вы перевязывали его рану.
– Скорее, без умолку.
Пэн прикрыла свой рот кончиками пальцев, но не смогла спрятать улыбку.
– Вы бы только посмотрели на его лицо, когда он впервые увидел Маржери.
Они улыбнулись друг другу.
– Когда я смогу его увидеть?
– Он должен проснуться до завтра. Его рана чистая и небольшая, кости не задеты. Его тело быстро восстановиться, а вот сердце и разум нет.
– Я позабочусь о них.
– Я буду наблюдать за процессом с интересом.
Хотя Кристиан заверил ее, что в этом нет нужды, все равно Пэн просидела возле Тристана всю ночь. Наконец, она заснула, положив голову на постель рядом с его плечом. Она проснулась на следующее утро поздно, когда он пошевелился рядом с ней. Когда она поднялась, он поднял голову и пытался скинуть одеяла. Раскрасневшись, он открыл глаза, когда она снова натянула на него одеяла. Пэн дотронулась до его щеки, та была горячей. Его губы были плотно сжаты, и она поняла, что он борется с болью.
– Что Вы хотите? – прорычал он.
– Всего лишь заботиться о тебе, Трист… Морган.
Услышав это имя, он выругался и приподнялся на локтях. Одеяла сползли и открыли гладкую смуглую кожу и повязки. Пэн взглянула на его голые плечи, широкую линию его груди, которая сужалась к бедрам, а потом заметила гневный взгляд. Они смотрели друг на друга, и его глаза заблестели, и ленивая, жаркая улыбка появилась на губах.
– Даже тогда, когда Вы думали, что я шпион, Вы меня хотели, ведь так, Гратиана?
Зардевшись, она не ответила на его колкость.
– Откуда мне было знать? Я молю тебя, пойми, что меня обманули.
Улыбка пропала, и он лег на постель, отвернувшись от нее. Его челюсть напряглась, и он закрыл глаза.
Пэн снова села в кресло, не решаясь заговорить. Он не желал ее здесь видеть не только потому, что был на нее зол, но и потому, что не хотел, чтобы она увидела его борьбу с болью. Милостивый Господь, он смотрел на нее с тем же жестоким отвращением, которое приберегал для священника.
– Убирайся, Пэн.
Она вздрогнула, так как он открыл глаза и сверлил ее тем пугающим взглядом, который выглядел еще страшнее из-за лихорадочного блеска в глазах. Когда она не пошевелилась, он высвободил руку из-под одеяла и схватил ее запястье. Он выдернул ее из кресла и притянул ближе к себе, так, что она почувствовала жар его тела. Милостивый Господь, как она могла, будучи так напугана, испытывать возбуждение? Когда он заговорил, его губы были так близко, но челюсть напряжена.
– Я же сказал, убирайся.
Пэн почувствовала, как ее сердце дрогнуло и ухнуло вниз, но она собралась с духом. Положив руку на его обнаженную грудь, подальше от раны, она крепко прижала ее. Он выругался, освободил ее руку и рухнул на постель. Тяжело дыша, он продолжал сыпать проклятиями в ее адрес.
Пэн снова поправила одеяла, потом, проявляя осторожность, поставила кресло вне его досягаемости и села.
– Ты не сможешь как следует отомстить мне, если не отдохнешь.
Ответом был поток ругательств, который вскоре угас. Тристан смотрел на нее, но его веки опустились. Его рот сжался в тонкую линию, и он, наконец, отвернулся от нее. Когда он пошевелился, одеяло сползло, он его скинул и обнажил одну ногу. Пэн сглотнула и подумала, не поправить ли ей одеяло, только бы убрать с глаз долой эту плоть, которой она не имела права касаться. Она не желала, чтобы он замерз. Но не пошевелилась.
Если она снова его коснется, он может сражаться с ней. И если они начнут борьбу, то он использует свое тело против нее. Она его хотела, и он это знал. Он уже говорил ей колкости по этому поводу, и, насколько она знала Моргана Сент-Джона, он был готов использовать ее желание, чтобы помучить ее, используя свое тело и талант соблазнителя как оружие, чтобы отомстить, чего он так явно жаждал.
Нет, ей следует подождать, ждать и надеяться, что когда его тело вылечится, то его гнев утихнет. Если же наоборот, его гнев возрастет, то она не желала даже представить себе, что он сделает с ней, как только выздоровеет.
Глава 17
Впервые с тех пор как был ранен, Морган проснулся с ясной головой. Он лежал на животе, закинув руку на холмик, лежащий возле него на кровати. Подняв голову, он узнал нежную линию подбородка Пэн и выругался.
Благословенная потеря памяти не пришла и не спасла его от воспоминаний о безумиях последних дней. Он поддался слабости и теперь ему приходилось терпеть ее присутствие. Всему виной была лихорадка.
Боль и высокая температура лишили его гнева настолько, что он жаждал прикосновения ее прохладных рук больше всего остального. Он снова стал уязвимым и беззащитным. Но сейчас лихорадка прошла, и он оказался в постели с женщиной, которая пыталась убить его и едва не ввергла Англию в хаос. Даже если бы он смог простить измену по отношению себе, забыть, во что чуть было не обошлась ее выходка короне, он не мог.
Сбежав, он последовал за Дансер к утесам возле замка. Он видел, как она вошла в воду, приветствуя мужчин на лодке, плывущей к берегу. Как он и ожидал, лодка сразу же направилась к судну, которое незамедлительно отплыло. Ему не понадобилось много времени, чтобы отыскать кошелек с деньгами. Он нашел торговое судно и разбудил капитана. Мужчина пришел в ярость от того, что его сон потревожили, пока не понял, что Морган пришел не с пустыми руками, принеся золото. Увидев монеты, он только и делал, что пускал слюни, отдавая приказ поднять паруса.
Хотя он и плыл вслед за Дансер, она пристала к берегу Англии раньше него, опередив его на несколько часов. Оказавшись на суше, он довел себя почти до истощения и был близок к тому, чтобы схватить ее, когда те самые люди заманили его в засаду в лесном ущелье. Если бы он не был так разъярен, то восхитился бы женщиной, натравившей на него своих наемников. Он спасся, на ее беду, но теперь он знал, что задержка позволила Пэн и Жан-Полю нагнать его.
Он добрался до Бомарис, только чтобы найти его почти безлюдным. Очевидно, Рошфор открыл дом только для того чтобы предоставить своим друзьям место для встречи. Как только Морган приблизился к дому, он увидел Сесила и Кристиана, проезжающих через отдаленные подъездные ворота и скачущих по длинной аллее по направлению к Бомарис. В то же самое время Дансер, не привлекая внимания, двигалась за ними. Гости были слишком далеко, чтобы их можно было предупредить. Тристану пришлось пуститься вдогонку, чтобы остановить Дансер прежде, чем она найдет укромное место, а ее ничего не подозревающие жертвы придут прямо в ее руки.
Он последовал за нею в дом только для того, чтобы увидеть, как она пропала, тогда как ему пришлось нырнуть в кладовую при появлении повара. К тому времени, как он вышел, Дансер нигде не было видно. Он был вынужден потратить впустую драгоценные минуты на ее поиски. Удача повернулась к нему лицом, когда он заметил, что дверь, ведущая к башенной лестнице, немного приоткрыта. Тогда он понял, что вместо того, чтобы прицеливаться из какой-либо соседней комнаты, где ей могли бы помешать, Дансер отправилась на крышу.
Он взлетел вверх по лестнице с отчаянной поспешностью. Он и понятия не имел, что Пэн следовала за ним до тех пор, пока она не появилась на вершине башни вместе с ним. Он помнил, как она кричала на него и свое удивление при виде ее. Но он не мог позволить себе слушать ее. Когда она начала ему угрожать, он сделал выбор. Он был уверен, что ее любовь помешает ей причинить ему вред. И ошибся.
Она предала его. Доверие кому-то, кого он любил, неизменно оканчивалось предательством. Морган вздрогнул от гадкой, причиняющей боль мысли, которая, словно кинжал, возилась ему в сердце… люди, которых он любил, предавали его, потому что ничего лучшего он не заслуживал. Он тут же отбросил эту мысль, выкинул за пределы сознания, смел прочь в бездонную пропасть. Но боль осталась с ним, глубокая и невыносимая, и чтобы спасти себя от разрушения, он начал действовать.
Медленно, его рука высунулась из-под покрывал, и он, взяв уголок простыни, коснулся им носа Пэн. Она увернулась, продолжая спать. Он пощекотал ее снова, и на сей раз она потерла нос, вздохнула и открыла глаза. Так как она проснулась, он отдернул руку и притворился спящим.
Он почувствовал, как она склонилась над ним. Он оставался неподвижен и даже дышал ровно как во сне. Затем он почувствовал, как она соскользнула с кровати. Прислушиваясь к ее шагам, он приоткрыл глаз, чтобы взглянуть на нее из-под ресниц.
Дверь открылась, и вошел Кристиан де Риверс. Пэн приложила палец к губам и зашептала.
– Он еще спит. Я благодарю Бога за то, что его наконец-то полностью оставила лихорадка.
– Я говорил Вам, что так и будет. Лихорадка – обычное дело после пулевых ранений. Ступайте в вашу спальню, лебедушка. Я пригляжу за ним, пока Вы будете одеваться и есть. Я устал просить Вас отдохнуть. Может быть, Вы сделаете это сейчас, когда ему лучше.
Пэн ушла, а Кристиан шагнул в спальню, радость и энергия сквозили в каждом его движении. Он подошел к кровати, подтянул стул поближе к ней и сел, закинув ноги на матрац, задев Моргана.
– Можешь открыть глаза, ворон. Ее нет.
Морган перевернулся и оттолкнул ноги Кристиана.
– Иисусе. Это новый способ ухода за раненым человеком?
– Способ, какого ты заслуживаешь. Я вижу по цвету твоего лица, что тебе лучше, а выглядишь ты как петух, пойманный волком.
– Неужели несмотря на все мои испытания, я не дождусь от Вас никакого сострадания?
– Избавь меня от своего страдальческого вида, – попросил Кристиан, откидываясь на спинку стула и пристально глядя на Моргана. – Госпожа Фэйрфакс надеется, что ты простил ее. Она не знает тебя так, как я.
Морган впился взглядом в Кристиана, который продолжил.
– Собираешься выстрелить в нее своим ядом и ранить сильнее, чем она когда-либо ранила тебя.
– Вы ничего не знаете об этом. И если у меня и ядовитый язык, то это благодаря Вам.
– И я сделал свою работу слишком хорошо. Я знаю твой характер, ты упрямый как осел. Почему ты не слушаешь меня? Я говорю тебе, что, убегая от нее, ты наказываешь себя.
– Что Вы знаете о бегстве и о женщинах? Вы долгие годы были женаты на Норе.
– И когда я впервые встретился с ней, то сделал ошибку, не поверив ей. – Кристиан отвел взгляд и уставился в другой угол комнаты. – Я сделал ошибку, чуть не стоившую мне ее любви.
– Любви? – Морган внезапно заволновался и начал похлопывать по покрывалу и поправлять его. – Какое отношение имеет любовь к Пенелопе Фэйрфакс? Я рассказал Вам, что случилось. Каким я был прежде, иллюзией, вызванным потерей памяти. Если мне захочется женского общества, то есть Леди Энн в Лондоне и Мария в моем загородном доме.
Кристиан убрал ноги с кровати и выдернул покрывало из рук Моргана:
– Теперь, послушай меня, мой ворон, поскольку ты собираешься совершить страшную ошибку. Я наблюдал за тобой в присутствии Госпожи Фэйрфакс. И помни, что я также видел тебя с твоей Леди Энн и с твоей Марией. Ни одна из них никогда не выводила тебя из себя. Матерь Божья, ни одна женщина никогда не вызывала у тебя более чем досаду. Я наблюдал за тобой, когда она уходила, ворон. Я видел твои глаза, когда ты рискнул открыть их.
Морган сел в кровати, впиваясь в него взглядом:
– Я не люблю…
Кристиан выругался, поставил колено рядом с Морганом, и толкнул его обратно на подушки. Он схватил Моргана за здоровое плечо и зашипел.
– Рассказать тебе, что я видел? Что ты чувствуешь к ней на самом деле? Вот это:
Godlike the man who
sits at her side, who
watches and catches that laughter
which (softly) tears me
to tatters: nothing is
left of me, each time I see her…
tongue numbed; arms, legs
melting, on fire. [79]79
Sappho: Poem of Jealousy в переводе Peter Whigham (1966).
Русский перевод с древнегреческого ( http://www.liveinternet.ru/users/natnat/post18931059/)
Он является мне, как будто он явлен богамЭтот человек, который сидит напротивИ прошептав сладкое словоОн ответит чудесным смехомКак встрепенется от этого сердце в грудиВедь если я хоть на миг взгляну на тебяРечь оставляет меняЯзык мой сломанИ тотчас Быстрый огонь пробежит по коже
[Закрыть]
Морган отбросил руку Кристиана и встретил жесткий пристальный упрекающий взгляд наставника. Кристиан встревожил его, ответив смешком. Он откинулся на спинку стула.
– Божья борода, ворон, ты напоминаешь мне о том, как я кричал, царапался и боролся с судьбой, когда встретил Нору.
– Плохое сравнение. Пэн никогда не слушает меня. Она отказывается подчиняться здравому смыслу.
– Священник снова ускользнул у нас из рук, – сказал Кристиан.
Моргнув, когда тот так внезапно сменил тему, Морган сказал, – Я не удивлен этому, если в дело вмешивается Пэн, можно быть уверенным в трагическом исходе.
– Ее величество занята, пытаясь избежать войны с Шотландией.
– Если Вы не оказывали помощь ее сводному брату, когда он восстал, у Королевы Шотландии нет никакого предлога.
– Я охотнее оказал бы помощь ее незаконнорожденному брату-протестанту, чем законной ведьме, которая планирует убить ее величество. Главное, неистовый ты мой, в том, чтобы не нарушить равновесие в чью-либо пользу.
– А смерть Сесила нарушила бы равновесие …
Они, не говоря ни слова, обменялись понимающими взглядами.
– Тогда Вы видите, что Госпожа Фэйрфакс чуть не развязала войну, так же как чуть не убила меня своим чертовым вмешательством, – сказал Морган.
– Это не мое дело, – ответил Кристиан. – Госпожа Фэйрфакс не обучена папистскому искусству плетения интриг, особенно тому, которое известно Жан-Полю.
– Тогда ей следовало держаться подальше от этого, – отрезал Морган.
Он услышал скрип двери, поднял взгляд и увидел Пэн, которая смотрела на него поверх подноса, полного еды. Она послала ему печальный взгляд и остановилась на пороге, словно сомневаясь, стоит ли ей входить.
Морган уставился на нее сердитым взглядом, наклонился вперед, и почувствовал, как что-то потянуло его за плечо. Простыни сбились к талии, и впервые с того момента как проснулся, он посмотрел на свою рану.
Бандаж, обернутый вокруг груди и плеча, удерживал на месте какую-то припарку. Он коснулся ее и, вдохнув, почувствовал такой резкий запах, что у него заслезились глаза.
– Иисусе, что это?
Пэн поколебалась, затем с решительной улыбкой подошла и поставила поднос на сундук у подножия кровати.
– Это – припарка из корня мандрагоры и других целебных трав. Твоя рана начала гноиться, поэтому я попросила совета у Видл.
– Подлизы? [80]80
Игра слов: Видл – «подлиза».
[Закрыть] – Кристиан поднялся и пораженно посмотрел на обоих.
– Видл? – завопил Морган.
– Да, – сказала Пэн и продолжила, оживляясь: – Как ты мог убедиться, она знает все средства для лечения свиней. Они довольно часто ранят сами себя, потому что очень неуклюжи.
– Ты прикрепила припарку для свиней на моем плече. Для свиней!
Он замер, потому что Кристиан разразился бурным смехом, который перешел в хохот, настолько сильный, что ему пришлось для поддержки прислониться к своему стулу. Морган вышел из себя. Ему показалось, будто его волосы встали дыбом и стали потрескивать от силы его гнева.
Он начал стаскивать бандаж. Пэн вскрикнула и поспешила накрыть его руки своими, пытаясь помешать ему снять бинты. Он оттолкнул ее руки, сорвал повязки, снял припарку, зажмурившись от сильного запаха, и бросил ее в Пэн.
Та забрала припарку.
– Смотри, что ты наделал. Видл говорила, что ты должен держать ее еще целый день.
– Видл может пойти…
– Морган, – предостерег Кристиан.
Морган ударил по кровати.
– Иисусе, следующее, что ты сделаешь, это поджаришь меня в вине и специях как свиную корейку. Принеси чистые полотенца и горячую воду, немедленно, женщина.
Его недовольство лишь возросло, когда она расстроенно взглянула на него.
– Не беспокойся. Я и сама собиралась сделать это.
Пока она говорила, вошел слуга со всем необходимым. Он передал Кристиану просьбу Лорда Рошфора присоединиться к нему в конюшне, поскольку его люди вернулись с поисков Жан-Поля. Послав Моргану предостерегающий взгляд, Кристиан ушел со слугой.
Он так отвлекся, злясь на Кристиана, что очнулся только когда Пэн начала промывать его рану. На мгновение он вновь очутился в спальне, которую она предоставила ему, под сводом лазурного неба, окруженный павлинами и купидонами с крылышками и круглыми румяными щечками, умиротворенный музыкой ее голоса. Затем он вдруг вернулся обратно в настоящее, отчего у него заныло сердце. Вместе с этой болью вернулись опасения и непреодолимое желание наброситься на ту, кого он винил в этих страхах и своем смятении.
Пэн начала бинтовать его плечо. Каждый раз, когда она касалась его голой кожи, мурашки пробегали по его телу и неслись волной к паху. Казалось, он был не в силах отвести пристального взгляда от ее полной нижней губы. Он попытался отвернуться и не смог. Это напомнило ему о его уязвимости, и им овладело сильное желание наброситься на причину своих бед.
