Текст книги "Зов одинокой души"

Автор книги: Сьюзен Мэллери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Кейн пленил губы Уиллоу в поцелуе, от которого у нее захватило дух. Властно, чувственно, эротично. Она не могла сказать, что было по-другому, чем его поцелуй отличался от других, но он отличался.

Губы его были твердыми и требовательными, но с нежностью, которая пробуждала в ней желание дать ему все, чего бы он ни захотел. Она знала, что он мог бы добиться от нее чего угодно, мог бы без усилий овладеть ею, но его сдержанность делала его еще более привлекательным.

Она прижималась к нему, обхватив руками за шею. Тело хотело быть как можно ближе. Он коснулся языком ее нижней губы, и она в тот же миг раскрылась для него.

Когда он ворвался к ней в рот, она почувствовала, как жар растекается по всему ее телу. Она затрепетала от желаниями если бы стояла, то непременно упала бы.

Его язык исследовал, дразнил, возбуждал. У него был вкус кофе и еще какой-то экзотический привкус, заставляющий жаждать большего. Она отвечала на поцелуй с восторгом, который, вероятно, должен был смутить ее, но поскольку это один-единственный раз, то почему бы не поддаться соблазну.

Поцелуй длился и длился до тех пор, пока другие части тела не начали жаловаться, что они тоже жаждут к себе внимания. Грудь заныла, в низу живота возникла тяжесть.

Наконец он поднял голову и посмотрел на нее. От страсти глаза его, сделались цвета грозовых туч, желание заострило черты и сделало его похожим на хищника.

– Ты хочешь заняться со мной сексом! – объявила она, такая довольная, что чуть снова не поцеловала его.

Он пробормотал что-то неразборчивое и отнес ее в кресло в гостиной.

– У нас не будет секса, – сказал он ей.

– Да. Мы совсем не знаем друг друга, и это было бы неприлично, но ты заинтересовался.

Он взглянул на нее. У Уиллоу перехватило дыхание. Оно было все еще здесь, жгучее желание. Мужчины и раньше предлагали ей постель, но никогда не желали ее. Не в сексуальном смысле.

– Ух ты!'Мне не показалось. Ты такой невозможно милый. Спасибо.

– Я не милый. Я холодный сукин сын. Ой, ради бога.

Она улыбнулась.

– Ты сделал меня счастливой. Парни обычно не хотят меня.

Он окинул ее с ног до головы по-мужски оценивающим, недвусмысленным взглядом. Наверное, ей следовало бы оскорбиться, но, говоря по правде, это привело ее в восторг. – Поверь мне – парни хотят тебя. Ты просто не обращаешь внимания.

– Нет, не хотят. Я заботливая, домашняя кошечка, которая подбирает заблудших и бездомных. Я даю им дом – ну, не в буквальном смысле. Я имею в виду, они не живут со мной, но я спасаю их. Ну, знаешь, даю им поддержку, забочусь о них, а потом они уходят. Но они никогда… ну, ты знаешь.

– Не хотят спать с тобой? – спросил он напрямик.

Она поморщилась.

– Обычно нет. Впрочем, это ничего. Некоторые из них просто друзья, но другие… – Она пожала плечами. – Так все, собственно, и идет.

Она не жаловалась. Такая уж у нее судьба – помогать парням подняться, чтобы они шли дальше. Но порой ей хотелось, чтобы они видели в ней не только хорошего друга.

– Давай сразу для ясности, – сказал он. – Меня не требуется спасать.

Она не была уверена, что это правда, но пока не стала ничего говорить. В основном потому что не хотела противоречить.

– Ты такой красивый и сильный, – вздохнула она. – Не в моем вкусе, но я не жалуюсь.

– Рад слышать, – сухо отозвался он.

– Ты можешь поцеловать меня еще. Я не против.

– Хоть это и крайне заманчивое предложение, но я лучше поищу тебе что-нибудь поесть.

Да, она испытывала своего рода голод.

– Но ты ведь все еще хочешь меня, верно? Это не прошло.

Он посмотрел ей в глаза, и она почувствовала силу его желания.

– Ух ты, – выдохнула она, когда он отвернулся. – Ты прелесть.

– К твоим услугам.

Он прошел на кухню, и она услышала, как он открывает шкафчики. Она поглядела на кошку, облизывающую своих котят.

– Думаю, ты будешь здесь очень счастлива, Кейн добрый и нежный. Он будет хорошим хозяином.

Будет, как только она убедит его, что он должен оставить у себя кошку с котятами. Она верила, что в душе он человек порядочный. С ее потребностью спасать она не часто находила порядочных.

Послышался стук в дверь.

– Я открою, – сказала она, соскользнув на край кресла и приготовившись встать на одну ногу.

– Это мой дом, и я сам открою, – резко бросил он, направляясь к двери.

– Ты слишком хорошо целуешься, чтобы я боялась тебя, – сказала она ему.

Он оставил ее реплику без внимания и открыл дверь.

– Да?

– Я Марина Нельсон. Я пришла к своей сестре. – Она сунула сумку ему в руки. – В машине еще.

Уиллоу повернулась в кресле и помахала.

– Ты приехала.

– Разумеется, приехала. Ты же сказала, что упала и сломала лодыжку.

– Я позвонила Марине, потому что знала, что сегодня утром она дома, – объяснила Уиллоу Кейну. – Джулия на работе. Ты не отойдешь в сторонку, чтобы она вошла?

– Я еще не решил.

– Ты можешь протиснуться мимо него, – сказала Уиллоу сестре.

Марина покачала головой.

– Он выглядит слишком грозным.

Уиллоу открыла рот, чтобы сказать, что он совсем не страшный и что он потрясающе целуется, но

затем передумала. Такого рода сведения ей, пожалуй, лучше оставить при себе.

– Вы похожи, – сказал Кейн.

Уиллоу вздохнула. Он явно собирается упрямиться.

– Мы все трое похожи. Это все гены. Так ты собираешься впустить ее?

– А у меня есть выбор?

– Если я сейчас уйду, то вернусь с подкреплением, – сообщила ему Марина.

– Не сомневаюсь.

Он отошел в сторону, и Марина проскользнула мимо. Она бросилась к креслу и обняла Уиллоу.

– Бога ради, что случилось? Что ты здесь делаешь? Что ты сделала со своей бедной ногой? – Марина присела на пуфик и наклонилась вперед. – Начни сначала и расскажи мне все.

Кейн отнес сумку на кухню, затем вышел на улицу.

– Ну, рассказывай, – поторопила Марина.

– Я никак не могла забыть про Тодда, – начала Уиллоу. – Я злилась все больше и больше. А сегодня утром, проснувшись, я поняла, что больше не могу терпеть.

Марина посмотрела на нее.

– Только не говори, что ты пришла сюда, чтобы высказать ему наболевшее.

– Именно это она и сделала, – сказал Кейн, входя с сумками в обеих руках. – В багажнике есть еще?

– Нет, только те, что на заднем сиденье. Спасибо.

Он заворчал, затем исчез на кухне.

Уиллоу проводила его взглядом, восхищаясь тем, как напрягаются его мускулы, когда он двигается.

– Уиллоу, – нетерпеливо напомнила о себе Марина.

– Что? Ой, извини. Ну, вот я и приехала сюда, чтобы высказать Тодду все, что о нем думаю. Он чуть не разлучил Джулию с Райаном, и мне просто невыносимо было думать об этом. Вообще, кем он себя возомнил? А тут еще этот миллион долларов, и этот самовлюбленный эгоист, наверное, думает, что теперь, когда Джулия помолвлена, мы жаждем познакомиться с ним. Мне так и хотелось отлупить его палкой.

– Для вегетарианки и любительницы природы ты что-то слишком кровожадна, – крикнул Кейн из кухни.

– Я не кровожадна, – прокричала она в ответ. – Не я демонстрировала пистолет. Где он, кстати?

– Там, где ты его не достанешь.

Марина сделала большие глаза.

– У него есть пистолет?

– Да, но не волнуйся. В общем, я приехала сюда, Кейн открыл дверь и, наверное, решил, что я представляю серьезную угрозу, потому что хотел схватить меня.

– Что?

– Это его работа. Он отвечает за безопасность во всех компаниях Тодда и Райана. Ты должна это четко себе уяснить. Он обижается, если люди думают, что он охраняет только дом.

– Я не обижаюсь.

Слова прозвучали слегка искаженно, словно он говорил сквозь стиснутые зубы.

Она подалась вперед и понизила голос.

– Правда, правда: Кто бы мог подумать? Короче, он попытался схватить меня, я побежала, пробежала через дом, но он догнал меня в парке. Потом я споткнулась и, когда падала, не только растянула лодыжку, но и увидела рожающую кошку. Вот так мы здесь и оказались.

Марина заморгала.

– Господи, Уиллоу, только с тобой могло такое приключиться.

Кейн вышел из кухни, держа в руках лоток для кошачьего туалета.

– Это то, что я думаю?

– Только если вы думаете, что это кошачий лоток, – сказала Марина, затем снова повернулась к сестре. – Абсолютно никакого запаха. Здорово, да?

– Да. Спасибо тебе. Куда, по-твоему, следует его поставить?

Марина оглядела гостиную.

– В какое-нибудь более укромное место.

Кейн переводил взгляд с женщин на лоток и обратно. Что, черт возьми, произошло? Когда он потерял контроль над ситуацией, не говоря уже о собственной жизни?

– Пойду найду место, – сказала Марина. Она встала, взяла у него лоток и улыбнулась. – Наверное, это несколько чересчур для вас. Вам нужно время, чтобы прийти в себя.

Он посмотрел ей вслед. Отлично. Уиллоу считает, что его нужно спасать, а ее сестра убеждена, что он идиот.

– Она ведь будет знать, как пользоваться им, да? – Он дернул головой в сторону кошки.

– Ну, конечно. Нам только надо показать ей, где он.

Марина вернулась без лотка.

– Ванная возле второй спальни кажется вполне подходящей. Я поставила его там. – Она подошла к сестре, наклонилась и проговорила приглушенным голосом: – Не похоже, чтобы у него была постоянная женщина, а это уже кое что.

Он был в равной степени возмущен и восхищен.

– Я стою здесь.

Уиллоу улыбнулась ему.

– Мы знаем.

– Он, кажется, ничего, – продолжала Марина, – но учитывая твой прошлый опыт с парнями…

– Это правда, – печально отозвалась Уиллоу. – Быть может, он другой.

– Все еще стою здесь, – заявил он.

– Ты мог бы покормить кошку, – предложила Уиллоу. – Пожалуй, тебе будет удобнее побыть на кухне, пока мы будем говорить о тебе у тебя за спиной.

В каком-то извращенном смысле это было разумно. Он ретировался на кухню, продолжая недоумевать, что же случилось. Еще утром его жизнь была вполне нормальной и приятно уединенной. А потом вдруг в одночасье все изменилось, и его дом – его неприступную крепость – как-то незаметно захватили.

Он порылся в сумках, нашел кошачьи консервы, пакет сухого корма и три миски. В одну он налил воды, а в другую насыпал сухого корма. Кошка вбежала в кухню и налегла на еду.

Пока она ела, он просмотрел другие сумки. Марина привезла хлеб, мед, несколько пакетов замороженного супа, пакетики печенья, яблоки, груши, какое-то женское мыло и последний номер

журнала о жизни знаменитостей. Она что, думает, что ее сестра обосновалась здесь надолго?

Что-то коснулось его ноги. Взглянув вниз, он увидел кошку. Она смотрела на него и мурлыкала.

Чувствуя себя неловко и глупо, он наклонился и погладил ее по голове. Она повернулась и потерлась о его пальцы. Он ощутил вибрацию ее мурлыканья.

Он никогда не держал животных. Ребенком ему с трудом удавалось прокормить самого себя. К тому же забота о ком-то только делает тебя жертвой. В армии всегда находились парни, которые держали собак, но он не был среди них.

Кейн выпрямился. Он слышал, как Уиллоу с Мариной разговаривают в гостиной, хотя, слава богу, не разбирал слов. И что теперь? Куда ему идти? Вообще-то это его дом, но внезапно он почувствовал, что ему здесь нет места.

Снова послышался стук в дверь. Не успел он ничего сказать, как Марина крикнула, что откроет. Он вошел в гостиную и увидел входящих в его дом женщину и мужчину лет пятидесяти.

– Мам, тебе необязательно было приезжать, – сказала Уиллоу. – Со мной все нормально.

Мать Уиллоу вручила Марине кастрюльку, затем поспешила к другой дочери.

– С тобой не все нормально. Ты ушиблась. Что я должна была делать? Оставить тебя здесь страдать от боли?

– Ох, мам.

Мужчина подошел к Кейну.

– Я доктор Гринберг, друг семьи.

– Кейн Деннисон. – Они обменялись рукопожатием.

Доктор Гринберг подошел к креслу.

– Ну что, Уиллоу, давай посмотрим, что ты наделала.

Мать Уиллоу отошла. Марина тронула ее за руку.

– Это Кейн, мам.

Женщина, улыбнулась.

– Здравствуйте. Наоми Нельсон. Она сказала, вы принесли ее сюда и спасли ей жизнь.

Уиллоу умудрилась сделать несколько телефонных звонков и передать изрядное количество информации за то короткое время, что его не было, подумал Кейн не то с возмущением, не то с восхищением.

– Не думаю, что она была так уж близка к смерти.

– Мам, вон котята. – Уиллоу показала на коробку.

– Ой, они же новорожденные.

Пока Наоми умилялась котятами, Марина пробормотала что-то насчет того, что надо поставить кастрюльку в холодильник. Кейн наблюдал, как доктор осматривает лодыжку Уиллоу.

– Больно? – спрашивал он, поворачивая стопу. – А так?

Она ответила на его вопросы, затем взглянула на Кейна. Он почувствовал, как этот ее взгляд отозвался во всем теле. Забавно, как Марина внешне похожа, но ничто в ней не волнует его. А с Уиллоу достаточно одного взгляда.

Доктор Гринберг продолжал осмотр еще пару минут, затем потрепал ее по колену.

– Жить будешь. Незначительное растяжение. Есть небольшая припухлость, которая через пару дней должна пройти. Держи ногу на возвышении и прикладывай лед. К утру будет лучше.

– Болит, – пожаловалась Уиллоу.

Доктор улыбнулся.

– Я помню, как плохо ты переносишь боль. Маленькая ты, бывало, плакала еще до того, как я делал укол. – Он порылся в своем портфеле и вручил ей упаковку таблеток. – Это поможет. Выпей сейчас и не вздумай до завтра садиться за руль.'

Она улыбнулась.

– Спасибо, доктор.

Он встал, наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Постарайся не быть такой недотепой.

– Я же не нарочно.

Подошла Наоми.

– Большое вам спасибо, что приехали.

Доктор пожал плечами.

– Я же знаю их почти всю жизнь. Они и мои девочки тоже. Я возвращаюсь в офис.

– Я буду через час, – пообещала Наоми.

Обе женщины суетились, принося Уиллоу то воды запить таблетки, то еще льда, то перекусить. Кейн оставался в стороне, наблюдай, как они свободно передвигаются по его дому, словно уже были здесь раньше.

Наконец, Марина уехала, остались только Уиллоу и ее мать. Наоми поманила Кейна на кухню.

– Спасибо вам за помощь, – начала она. – Извините за такое вторжение.

– Ничего, – ответил он, как того требовали правила вежливости.

– Я только заберу ее вещи и отвезу ее домой.

Кейн оглядел женщину. Она была ростом около пяти с половиной футов и не худенькая, но нести свою дочь никак не могла.

– Я сам, – предложил он, понимая, что это единственный выход. – Вы не сможете занести ее в дом.

– О. – Наоми выглядела озабоченной. – Я об этом не подумала. С ее ногой. А она может прыгать?

– Не очень хорошо. Не беспокойтесь. Я отвезу ее домой.

– Если вы уверены… – Она взглянула на свои часы, явно, думая о том, что ей пора возвращаться на работу.

– Спросите Уиллоу, согласна ли она с этим.

Наоми кивнула и вернулась в гостиную. Кейн последовал за ней.

– Обо мне не беспокойся, – заверила мать Уиллоу и взглянула на него с веселым ожиданием.

Он прищурился. Что еще она задумала, черт возьми?

Наоми обняла дочь, затем подошла к нему и протянула руку.

– Вы были очень добры. Не знаю даже, как вас благодарить.

– Нет проблем.

– Удачи с кошкой и котятами. Хлопот с ними будет немало.

Поскольку очень скоро здесь их уже не будет, ему все равно.

Наоми ушла, и они остались вдвоем с Уиллоу.

– Сожалею, что все они нагрянули, – сказала она.

– Нет, не сожалеешь. Ты пригласила их. Ты хотела, чтобы они пришли.

– Ну, ладно. Может быть. Я должна была убедиться, что не умираю.

– Растяжение редко бывает смертельным.

– По крайней мере они привезли еду. – Она улыбнулась. – Ты любишь поесть.

– Откуда ты знаешь?

– Ты же мужчина, а все мужчины любят поесть.

– Пойду принесу кошачий корм, – сказал он и направился на кухню.

– Ты до сих пор не покормил кошку? – возмутилась она.

Он сдержал стон.

– Разумеется, я покормил кошку. Я соберу корм, чтобы ты могла забрать его.

– Я не ем кошачий корм.

Она делает это намеренно, он знал. Все это кажется ей новой, забавной игрой.

– Это для кошки, – терпеливо отозвался он.

– Кошку я с собой не возьму. В моем доме не разрешают держать домашних животных, и это одна из причин, по которым я сняла там квартиру. Ну, и еще чудесный задний дворик. Я превратила его в прелестный садик. Конечно, мне бы хотелось держать кошку, но я знаю, что если возьму одну бездомную, то скоро захочу взять их всех. А есть же еще собаки и птицы, и все это выльется в сущую катастрофу.

У него редко болела голова, но сейчас уж начинала.

– Я не буду держать кошку.

– Тебе придется, – сказала она ему. – Котята еще слишком маленькие, чтобы отрывать их от матери. Им нужно тепло и материнское молоко. Да, и если у тебя есть грелка, надо положить ее в коробку.

Он услышал странный звон в ушах.

– А разве нет никаких приютов для животных?

– Есть, конечно, но там полно настоящих бездомных. У этой кошки есть дом, по крайней мере, пока котята не подрастут.

– Здесь они жить не будут.

Она уставилась на него широко открытыми глазами. Он понимал, что им манипулируют, и не собирался сдаваться.

– Я не держу кошек, – твердо сказал он. – Ни эту, ни какую другую.

– Это так нехорошо.

Она говорила тихо. Он едва расслышал слова, и все же она как будто ударила его.

– Ладно, – сказала она. – Собери все. Я что-нибудь придумаю.

Он водил мужчин в такие опасные места, что и представить трудно. Он убивал, чтобы выжить, и не раз сам был на волосок от смерти. И тем не менее никогда не чувствовал себя настолько не в своей тарелке, как сейчас.

Какое, черт возьми, ему дело до того, что эта женщина думает о нем? Это же всего лишь какая-то кошка. Пусть забирает ее.

Он пошел на кухню и сложил кошачью еду в пакет, затем вернулся в гостиную. Но, взглянув на Уиллоу, увидел, что она уснула.

Ее голова лежала на подлокотнике, длинные светлые волосы резко выделялись на фоне темной обивки. Одну ногу она подогнула под себя, а другая была вытянута и все еще обложена льдом.

– Уиллоу?

Она не пошевелилась. Значит, она не только боится боли, но и засыпает от болеутоляющих. Неудивительно, что доктор категорически запретил ей садиться за руль.

В комнате было тихо, если не считать мурлыканья кошки и громкого стука его сердца.

Уиллоу проснулась и не могла понять, где она.

Она немедленно села и хотела уже было запаниковать, но в этот момент вспомнила все, что случилось, про Кейна и кошку, и решила, что, наверное, она все еще у него дома.

Быстрый взгляд на часы на тумбочке – уже почти полночь. Ничего себе, насколько она отключилась. Она огляделась. Ночник, горящий в ванной, позволял видеть очертания мебели, включая и кровать, на которой она спала. Гостевая комната, решила она, отметив, что кровать не слишком большая, да и обстановка скорее нейтральная, чем мужская. Жаль. Она не имела бы ничего против того, чтобы проснуться в его постели… с ним.

Улыбнувшись этой мысли, она посмотрела на себя и увидела, что, за исключением обуви, она по-прежнему полностью одета. Кейн вел себя как настоящий джентльмен. Она не была уверена, радоваться ей этому обстоятельству или огорчаться.

Уиллоу вздохнула. Было в Кейне нечто такое, что неодолимо влекло ее и вызывало желание быть безрассудной. Может, потому что рядом с ним она чувствовала себя защищенной. Словно что бы она ни сделала, как бы себя ни повела, с ней не случится ничего дурного. Он защитит ее.

Ни с кем никогда у нее не возникало такого ощущения.

Она свесила ноги с кровати и осторожно встала. Лодыжка все еще побаливала, но уже стало гораздо лучше. Она могла почти нормально ходить.

В ванной, где нашла новую зубную щетку и пасту, она умылась, почистила зубы и отправилась на поиски своего хозяина.

Кейн читал в гостиной. Он поднял взгляд, когда она вошла.

– Извини, – сказала она. – Я отключилась,

– Я заметил.

– И ты… э… отнес меня на кровать.

– Да.

– Я этого не помню.

– Очевидно.

– Ты оставил меня в одежде.

Уголок его рта дернулся.

– А что, я должен был раздеть тебя догола и воспользоваться тобой, пока ты крепко спала?

– Конечно, нет, просто…

Он ведь уже целовал ее. Или это ничего не значит?

Он встал и подошел к ней. За долю секунды все следы веселости исчезли, и он стал похож на хищника.

– Ты играешь в опасную игру, – сказал он ей. – Ты ничего обо мне не знаешь.

Это правда. Разум подсказывал ей бежать, вернуться в гостевую комнату «запереть дверь. Но ведь он хотел ее раньше. По-настоящему хотел. Ее разуму следовало бы помнить, насколько редко такое бывает.

Он протянул руку и намотал прядь ее волос на палец.

– Как шелк, – пробормотал он.

И он снова вернулся – тот огонь, который приводил ее в такой восторг. Она почувствовала, как между ними вспыхнули искры, притягивая ее ближе, давая обещания, увлекая на тропу возможной погибели.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Не понимаю, – сказала Уиллоу. – Я же не в твоем вкусе.

– Ты уже это говорила. Откуда ты знаешь?

– Я ни в чьем вкусе.

Кейн покачал головой;

– Я в это не верю.

– Это правда. Моя печальная романтическая история тому доказательство. Я лучший друг, та, перед кем парни раскрывают душу.

– Я ни перед кем не раскрываю душу, – сказал он ей.

– А должен бы. Это очень полезно. Когда поделишься проблемами, они начинают казаться не такими уж непреодолимыми.

– С чего ты взяла?

– Прочитала в журнале. Из журналов так много можно узнать.

Он не сводил взгляда с ее лица.

– Возвращайся в постель. Утром я отвезу тебя домой.

Нет! Она не хочет, чтобы ее отсылали в постель, как ребенка.

– Но где тогда ты будешь спать?

– Ты в гостевой комнате. У меня по-прежнему есть моя кровать.

– Видишь ли, это было заигрывание. Я заигрывала с тобой. Как было бы мило, если б ты мне подыграл.

Движение было молниеносным. Только что он стоял в паре шагов от нее, и вот уже был прямо перед ней, одной рукой обхватив ее за талию, а другую запустив в волосы.

Он придвинулся еще ближе.

У нее возникло ощущение, что он пытается запугать ее, и у него это получилось бы, да вот только она его совсем не боялась.

– Ты не обидишь меня, – прошептала она.

– Твоя вера глупа и неуместна. Ты не знаешь, что я сделаю.

Он наклонил голову и захватил ее рот в жестком, требовательном поцелуе.

Она обвила его рукой за шею и приветствовала его вторжение с пылом, который заставил его застыть от удивления. Он с силой прижал ее к себе, и она с готовностью прильнула к нему. Рука, держащая волосы, сжалась, оттягивая голову назад.

Он прервал поцелуй и заглянул ей в глаза.

– Я жестокий и опасный, и я не играю в игры, которые ты знаешь, – сказал он. – Я не тот, кого бы ты хотела иметь рядом. Я не милый. Я не звоню на следующий день, и меня никогда не интересует больше, чем одна ночь. Ты не сможешь исправить меня, исцелить или изменить. У тебя не хватает здравого смысла убежать без оглядки, а надо бы. Можешь мне поверить.

От его слов по ней прошла дрожь.

– Я не боюсь тебя, – повторила она.

– Почему, черт возьми?

Она улыбнулась и потерла указательным пальцем его нижнюю губу.

– Я согласна, что ты суровый и, возможно, пугаешь других людей, но, Кейн, ты же спас меня и котят и был мил с моей мамой и сестрой, и когда отнес меня в постель, даже и не подумал воспользоваться ситуацией. Разве этого мало?

Он закрыл глаза и застонал от отчаяния.

– Ты невозможна.

– Я уже это слышала.

– И совершенно неотразима.

Она вздохнула.

– А вот это кое-что новенькое. Не мог бы ты повторить?

Он прижал ее к стене. Она чувствовала его возбужденное тело, прильнувшее к ней.

– Я хочу тебя, – прорычал он. – Хочу тебя обнаженной и умоляющей. Хочу погружаться в тебя до тех пор, пока ты не забудешь, кто ты. Но ты поступишь глупо, если не оттолкнешь меня. Это не увеселительная прогулка на темную сторону. Если ты чего-то ждешь от меня, то будешь страдать. Я все равно уйду, Уиллоу. Я могу уйти сейчас или позже. Выбирай.

Она видела по глазам, что это правда. Но несмотря на все предостережения и доводы рассудка она не собиралась убегать. Она еще никогда не встречала такого, как Кейн, и, возможно, больше и не встретит. Он утверждает, что он невозможно жесткий и безжалостный, и, быть может, так оно и есть, но у нее такое чувство, что у него есть и другая сторона, которую он не хочет показать.

Уйти? Ни за что. Может, он причинит ей страдания, а может, и нет. Она готова рискнуть. Она должна. Есть в нем что-то такое, что влечет ее.

Кроме того, один лишь его взгляд вызывает у нее дрожь желания.

– Для мужчины, так упорно твердящего о своей бесчувственности, ты уж слишком стараешься меня предостеречь, – заметила она. – Может, будет лучше, если ты замолчишь и поцелуешь меня?

– Уиллоу.

– Вот видишь? Ты опять за свое. Я понимаю правила и готова играть по ним, а ты все еще говоришь. А знаешь что? Я думаю, все это выдумки. Ты вообще ничего не собираешься делать. Мне кажется…

Он схватил ее и поцеловал. Не было никаких ласк, просто его рот захватил ее губы жестко, по собственнически. Он целовал ее глубоко, страстно, не прерываясь даже на вздох. Он просто брал то, что она ему предлагала, заявляя свои права. Эта его властная требовательность приводила ее в восторг, и она освободила руки, чтобы отправиться в эротическое путешествие.

Как бы он ни пугал ее, но когда собственные ноги отказались держать Уиллоу, он нежно ее поддерживал. Его руки скользили вверх-вниз по ее спине, исследуя ее, прикасаясь к ней, но в этом соприкосновении не было ничего грубого.

Сочетание твердых мускулов и тепла восхищало ее. Она наклонила голову и сомкнула губы вокруг его языка. Он застыл, сделал шаг назад и уставился на нее. В его глазах было потрясение, наслаждение и горячее желание – неотразимое сочетание.

– Меня не так легко напугать, – пожала она плечами.

Он покачал головой, затем наклонился, подхватил ее на руки и понес по коридору.

Они пришли в спальню, освещенную единственной лампой на прикроватной тумбочке. Здесь кровать была невероятно огромной, а интерьер типично мужским и прекрасно подходил Кейну.

Он положил ее на кровать и посмотрел на нее.

Она почувствовала перемену в его взгляде и не отвела глаз, даже когда он начал расстегивать

рубашку. Сняв ее, он стянул через голову майку, обнажив грудь.

У нее перехватило дыхание. Его грудь была широкая и мускулистая… и покрыта множеством шрамов.

У нее сжалось сердце. Что же случилось с этим мужчиной? Кто причинил ему боль и почему?

Но теперь было не время для вопросов. Он разулся, снял носки, затем брюки и трусы и остался совершенно обнаженный. Прекрасный, твердый и возбужденный.

– Ты еще можешь убежать, – сказал он ей.

– Не с моей лодыжкой.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Да, знаю, И никуда не собираюсь.

Он сделал шаг к кровати, затем остановился.

– Проклятье, Уиллоу, – начал он.

Она стянула свитер через голову и бросила его на пол.

– Ну, так что же нужно сделать девушке, чтобы привлечь твое внимание?

Он издал какой-то звук – не то рычание, не то стон – и в следующий миг уже был на кровати, схватил ее и перекатился вместе с ней так, что она оказался лежащей на нем. Запустив пальцы ей в волосы, он поцеловал ее так, что ее внутренности стали плавиться.

Она с готовностью приняла его. Их языки сплелись. Он гладил ее голую спину, пальцами медленно скользя по коже. Добравшись до пояса джинсов, обхватил ладонями ее упругие ягодицы и сжал.

Она чувствовала его возбуждение, вжимающееся ей в живот. Ее горячая кожа жаждала его прикосновений. Она хотела его руки везде – гладящие, ласкающие, требовательные.

Он перевернул ее на спину и заглянул в глаза своим темным, бездонным взглядом.

– Ты такая красивая, – прошептал он, обнажая ее грудь.

Эти слова привели ее в восторг, но гораздо сильнее было ощущение его рта на ее обнаженной груди. Губы и язык ласкали нежную плоть до тех пор, пока она не почувствовала, что вот-вот закричит.

Желание росло, пока не стало невыносимым. Она беспокойно задвигалась. Ей хотелось поскорее снять с себя остальную одежда и почувствовать соприкосновение обнаженных тел.

Она гладила его плечи, спину, затем пробежала пальцами по коротким волосам. Ощущения накатывали волна за волной. Наслаждение, напряжение и мучительная жажда большего.

Он начал спускаться ниже, целуя бока, затем живот. Расстегнув джинсы, он продолжал целовать ее. Мягкие поцелуи, влажные поцелуи, покусывающие поцелуи. Он омывал ее своим ртом и языком, вознося ее желание все выше и выше.

Одним, быстрым, ловким движением он стащил с нее остатки одежды, оставив обнаженной, как и он сам, продолжая целовать все ниже, ниже.

Это было потрясающе. Горячий и влажный язык, то быстрый, то медленный, дразнил ее, лизал, ласкал, заставляя стонать и метаться от невыносимого наслаждения и умолять, чтобы он никогда не останавливался.

Внезапно она рассыпалась на миллионы осколков. Одно мгновение не было ничего, а в следующее все ее тело сотрясли мощные волны экстаза. Это было невероятно и не похоже ни на что, испытанное ею прежде.

Удовольствие, казалось, длилось бесконечно. Наконец оно стало отступать, и он поднял голову и взглянул на нее.

В его темных глазах по-прежнему было жгучее желание, но и удовлетворение.

– Ты бесподобен, – прошептала она.

– Это ты бесподобна.

– Слова, которые каждая женщина жаждет услышать.

– Ты такая сексуально отзывчивая. – В его темных глазах горело неукротимое желание. Уиллоу ахнула, когда он наполнил ее.

Но вместо того, чтобы сразу погрузиться как можно глубже и удовлетворить свое желание, он продвигался медленно, давая ей время приспособиться.

Она сжалась вокруг него, желая, чтобы для него это было так же хорошо, как и для нее. Он удовлетворенно застонал, продолжая свое мучительно медленное погружение. Она собиралась сосредоточиться на нем и его желании, но он увеличил темп, и очень скоро она позабыла даже о том, что нужно дышать.

Освобождение нахлынуло, прокатилось по ней, заставив тело гореть и содрогаться в волнах бесподобного наслаждения. Никогда еще с ней не случалось ничего подобного. Она и не знала, что ее тело способно на подобные ощущения. Она прижималась к нему, отдаваясь ему целиком, чувствуя его приближение, пока он не застонал и не затих.

Уиллоу попыталась перевести дух. Казалось, в ее теле не осталось ни одной косточки. Наверное, она больше никогда не сможет ходить, ну и пусть. Воспоминания об этой ночи будут поддерживать ее.

Она уютно прильнула к нему и положила голову ему на плечо, чувствуя учащенное биение его сердца и тяжелое дыхание.

До сегодняшнего дня она имела маленький сексуальный опыт. Ничто не подготовило ее к мастерству Кейна.

Сердцебиение его замедлилось, как и дыхание. Она и сама почувствовала, что засыпает. В голове Уиллоу мелькнула мысль, не должна ли она предложить уйти в гостевую комнату. Но потом она напомнила себе, что это же Кейн. Если он захочет, чтобы она ушла, то без обиняков скажет ей об этом.

Вот тебе и большой, суровый, бесчувственный парень, подумала она, прижавшись теснее, и закрыла глаза.

Кейн проснулся незадолго до рассвета с ощущением двух неправильных вещей – женщины в его постели и незваного гостя, крадущегося по спальне.

Он знал, что женщина – это Уиллоу, и с ней он мог разобраться позже. Вначале – незваный гость. Но не успел он соскочить с постели и напасть, как тощая кошка запрыгнула к нему на грудь и мяукнула в лицо.