Текст книги "Исцеление любовью"

Автор книги: Сьюзен Кросби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава двенадцатая

Во время беседы, которая состоялась у Джека с Грэгом и его семьей, гостиная в доме Гарсия была заполнена родственниками Грэга. Мики оглядела комнату: вот родители, вот бабушка, это конечно, две его сестры, а это, вероятно, свояк и дядя. Она восхищалась тем, с каким терпением Джек отвечал на все их вопросы. Затем он попросил разрешения поговорить с Грэгом наедине, и комната тотчас же опустела.

Оставим эмоции и обсудим реальные факты, – предложил Джек Грэгу. – Ты не хочешь, чтобы твоего сына воспитывали чужие люди. Я тебе сочувствую, поверь мне. Однако будем практичными. Ты еще не закончил свое образование, а значит, не сможешь найти хорошо оплачиваемую работу, чтобы содержать себя и ребенка. Даже если родители возьмутся тебе помогать, все равно часть расходов падет на тебя. Младенцы дорого обходятся! Им нужен медицинский уход и специальное питание. Они каждый месяц вырастают из своей одежды.

И пеленки! – добавила Мики. – Тонны пеленок!

Я знаю! Вы же видели малышей моей сестры. Мы все знаем.

Ты можешь себе это позволить? – спросил Джек. – Я имею в виду не только деньги, но и моральные обязательства, которые ты берешь на себя навсегда.

Я не могу не позволить себе это! – Грэг резко поднялся и нервно прошелся по комнате. – Вы думаете, я смогу жить, зная, что у меня есть сын, не заботясь о нем? В нем же течет моя кровь!

Иногда самое лучшее доказательство любви к ребенку заключается в том, чтобы оставить его! Сына может вырастить какая-либо супружеская пара, у него будет дом, отдельная комната. Оставить – это не всегда плохо!

Но только не для меня! – Грэг стукнул себя кулаком в грудь. – Никто не сможет любить его так, как я! Он мой!

Джек, удовлетворенный, откинулся на спинку стула.

О'кей!

О'кей? – нахмурившись, переспросил Грэг.

О'кей, я убежден, что твое решение тщательно обдумано и прочувствовано. Теперь поговорим о твоих правах. – Он подождал, пока Грэг снова сел. – Дженни и ее родители действуют незаконно. По закону, если ребенок отдается на усыновление, отец должен быть поставлен в известность. Это наводит меня на мысль, что они или подделали твою подпись, или пользовались для усыновления нелегальными каналами. Я предвижу, с какими трудностями тебе придется столкнуться, когда мы скажем ее родителям, что ты берешь на себя ответственность за сына. Они могут так спрятать ребенка, что ты его не найдешь!

Это исключено! Родня Дженни не захочет воспитывать ребенка, в котором течет испанская кровь!

– Ты уверен?

Грэг кивнул.

Джек подался вперед.

Есть хоть какой-нибудь шанс, что она захочет выйти за тебя замуж? Предвидят ли ее родители такую возможность?

Для нее это было забавой и игрой.

Возможно, она потребует право посещения. Может быть, не сейчас, а спустя годы. Что ты об этом думаешь?

– Не захочет! – Он провел руками по волосам. – Я слишком поздно выяснил, что она расистка, как и ее родители!

С годами ее взгляды могут измениться. Многое будет зависеть от того, как сложится ее жизнь. – Джек посмотрел в свои записи. – Ты говоришь, они отрицают, что ребенок твой?

Так сказала ее подружка. Ей можно верить. И я был первым мужчиной в жизни Дженни!

Джек кивнул и встал.

Тогда мне нужны имена, адреса и телефоны людей, которые замешаны в этом деле, – сказал он. – Здесь есть комната, где можно спокойно поговорить?

Моя спальня. Но там нет телефона.

У меня с собой мобильный. – Он положил руку на плечо Грэга. – Сейчас я позвоню. Все будет хорошо! Мы все решим, хотя не так быстро, как тебе бы хотелось. А потом у нас с тобой будет серьезный разговор о контроле деторождения!

Дженни сказала мне, что она предохранялась, – смущенно произнес Грэг.

Ответственность должна быть обоюдной! – Джек крепко сжал плечо юноши.

* * *

Мики наблюдала за развитием этой истории. Джек добился приостановки процесса усыновления и помешал приемным родителям забрать ребенка из больницы. Она восхищалась его умом, квалификацией и преданностью правосудию. Он знал, что если дело дойдет до суда, то ребенка отдадут под опеку, а он настаивал, что связь между отцом и сыном должна начаться сейчас, а не после месяца чьей-либо опеки. Они с Грэгом встретились с родителями Дженни и их адвокатом и проговорили до двух часов ночи, выясняя детали.

Не поднимая голоса, не прибегая к угрозам и театральным эффектам, Джек дал им понять, что отцовство Грэга может быть безошибочно установлено с помощью специальных тестов. Он так же намекнул, что, так как семья занималась усыновлением нелегально, передача дела в суд повлечет неминуемую огласку. Одной угрозы публичного разоблачения было достаточно, чтобы они, в конце концов сдались.

Может быть, так вел бы дело любой другой адвокат, думала Мики, но видеть Джека в действии – настоящее открытие! Он полностью владеет собой, спокоен и четок, умеет взывать к человеческим чувствам.

Устала? – спросил он, когда они поздней ночью отъехали от дома Грэга.

Она зевнула.

Ммммм. Но я бы ни на что не променяла этот вечер! Я благодарна Грэгу за то, что смогла увидеть тебя в деле. Ты был неотразим!

Ты еще не все знаешь, – улыбнулся он.

О чем ты?

О небольшом даре для Грэга и его сына от родителей Дженни!

Ты это устроил?

По закону они ему ничего не должны, но сейчас для них главное – замять это дело. Угроза публичного разоблачения пугает их больше всего.

Что-то не понимаю! Если они хотят замять дело, если даже слышать не желают о внуке, почему же они дадут Грэгу деньги? – удивилась Мики.

Потому, что они, в общем-то, неплохие люди. И, держу пари, Дженни захочет принять некоторое участие в жизни ребенка. Теперь, когда они знают, что ребенок будет жить поблизости, ее родители не против заплатить вперед за эту привилегию. Я обсудил это в короткой беседе с их адвокатом. Шансов на успех больше, если он порекомендует им это, а не я.

– Ты думаешь, Грэг с этим смирится?

Он почесал подбородок.

Жаль, что Дженни не было на встрече. Хотелось бы с ней встретиться, чтобы увидеть этих детей вместе, тогда я мог бы просчитать все возможные варианты. Наверняка я знаю только одно: они столкнулись с проблемой, которую не знали, как решить, и поэтому решили ее плохо.

Храни Господь семью Гарсия! Они смогут оказать Грэгу немалую помощь.

Воцарилось молчание. Мики разрывалась между желанием говорить с Джеком, чтобы он не заснул за рулем, и просто смотреть на него. На нее еще никто не производил большего впечатления, чем он в этот вечер. Ее любовь к нему наполняла теплом все ее существо.

Джек бросил взгляд на Мики, она улыбалась ему.

А ты сегодня была поразительно хладнокровна, Тренер!

Мне нечего было предложить.

Нет, в самом деле, твоя самодисциплина меня поразила!

Если честно, я испытывала перед тобой благоговение! Ты был просто неотразим! – Она сбросила туфли и вытянула ноги, упершись пальцами в его колени.

Джек крепко прижал их к себе.

Как ты проведешь оставшуюся жизнь, Джек Стоун? Ты не бросишь свою профессию? Ты же прирожденный адвокат!

Он пощекотал пальцем ее ступню. Она закрыла глаза и застонала от удовольствия.

Да, ты права! Я не смогу бросить свою профессию!

Так в чем же дело? О, Господи, как приятно!

Он начал точно так же поглаживать другую ее ногу.

Я немного эгоист!

То есть?..

Он почти боялся выразить свои мысли вслух. Врожденная скромность шла вразрез с потребностью быть честным – как с ней, так и с самим собой.

Я не хочу, чтобы меня забыли! Если все, что я делаю, достойно внимания, мои достижения попадут на страницы устаревших юридических учебников. Не думаю, что смогу удовольствоваться этим!

Разве тебе чего-то не хватает, Джек? Ты любишь свою работу не ради славы – сегодня мне это стало ясно!

Мне предстоит еще многое сделать, в частности написать учебник. Но самое главное – Дэни. Проводить с ней, как можно больше времени, стать ей по-настоящему близким человеком.

А ты не можешь открыть практику здесь?

Я очень хочу преподавать. Мне есть что сказать. Но…

Но?..

Сегодняшняя встреча меня взволновала. Дело-то довольно простое, однако оно вернуло мне давно утраченный интерес к живой работе. – Он криво улыбнулся. – Понимаешь, мне хочется, и преподавать, и вести дела, и писать.

И иметь семью, молча, добавил он. Она зевнула.

Ты мог бы стать лектором и вести частные дела, и большие, и маленькие, как дело Грэга. Ты был бы востребован, чем бы ты ни занимался! Это же так просто!

Джек нахмурился. Нет, не просто, хотя и возможно. Он хотел продолжить разговор, но обнаружил, что Мики заснула. Господи, как он счастлив оттого, что справедливость восторжествовала! У Грэга все будет хорошо! Если бы он только получил от родителей Дженни сумму, достаточную для того, чтобы закончить колледж и стать преподавателем! Ведь именно в этом желании юноша сегодня робко признался Мики.

Кажется, у них у всех жизнь начинает налаживаться, подумал Джек. Заводя машину в гараж, он предвкушал, как положит на свою постель, мирно спящую красивую женщину.

* * *

Мики подпрыгнула, когда зазвонил телефон, и закрыла голову подушкой, пока Джек с кем-то разговаривал. Услышав, что он положил трубку, она высунула голову из-под подушки и посмотрела на часы.

Эти часы верны? – спросила она, прищурившись.

Боюсь, что так, Тренер.

Он наклонился, поцеловал ее, потом встал с постели.

Шесть часов?

Поспи еще! А у меня сегодня утром встреча с родителями Дженни, прежде чем Грэг заберет ребенка.

Мики села, протерла глаза.

Что там случилось?

Они не скажут мне, пока я не приду.

Не взять ли с собой Грэга?

Подожду, пока не узнаю, чего они хотят. Если понадобится, мы сможем изменить тактику. Спи, – повторил он. – А я быстро приму душ и пойду!

Насколько я понимаю, ты не нуждаешься в моем обществе?

Должно быть, в ее голосе он услышал жалобные нотки, потому что вернулся, сел на постель рядом с ней и погладил ее по волосам.

Если все пойдет хорошо, мы поедем в больницу, чтобы Грэг забрал ребенка домой! Ты действительно хочешь поехать со мной?

Да! – Она глубоко вздохнула. – Нет! Может быть… Я не знаю…

Его взгляд пронзил ее душу.

Если не знаешь, останься лучше здесь! Зачем тебе это?

Она провела пальцами по простыне, избегая его взгляда.

Конечно, ты прав! И я бы не хотела испортить Грэгу великий день! Просто я чувствую себя настолько причастной!..

Он крепко обнял ее. Она вздохнула.

Спасибо, что раздел меня и положил в постель!

Это доставило мне удовольствие! Ты будешь здесь, когда я вернусь?

Или здесь, или дома, – пообещала она. – Позвони мне!

О'кей. – Он заставил ее лечь. – Поспи еще. Мне приятно думать, что ты у меня в постели.

* * *

Мики глубоко и спокойно вздохнула. Она с трудом уговорила своего коллегу поменяться с ней уроками, чтобы вырваться в магазин за подарком для ребенка Грэга. Она купила несколько пар пинеток и три коробки пеленок.

Подъехав к дому Грега, Мики долго сидела в машине, не решаясь расстаться с детскими вещичками. Чтобы отвлечься, она, как обычно, постаралась переключить свои мысли на что-то другое. На вчерашней утренней встрече с Джеком, родители Дженни действительно угрожали забрать ребенка, но Джеку, в конце концов удалось убедить их, что мальчику будет лучше с Грэгом. Они согласились и на солидные выплаты при условии, что он, Джек, будет вести все дела и деньги будут потрачены с пользой. В итоге все разрешилось к всеобщему удовольствию.

Собрав в кулак все свое мужество, Мики взяла коробки и направилась в дом. Ее встретили как родную, и мать Грэга пригласила ее войти.

Мики остановилась как вкопанная, увидев Грэга, вышедшего из спальни с истошно орущим свертком в руках.

Вы как раз вовремя, мисс Моррисон!

Вовремя для чего?

Чтобы покормить его из бутылочки! Он очень прожорлив! Ест каждые два часа!

Хорошо, что нас так много, – улыбнулась миссис Гарсия, положив руку на плечо Мики. – И каждый раз, когда ест, видит новое лицо!

М…может быть, ему лучше привыкать к вам, а не к посторонним? Я зашла, просто чтобы отдать свои скромные подарки!

Грэг остановился перед ней, и его темные глаза сверкнули от волнения.

Без вас ничего этого не произошло бы, мисс… Мики! – Он посмотрел на сверток, потом опять на нее. – Я назвал его Майклом Джоном в честь вас и мистера Стоуна, но мы зовем его Ми Джи, так как вы оба одинаково много для нас значите!

Грэг передал младенца Мики, и она опустилась в кресло, наклонила голову и осторожно отодвинула пальцами одеяльце. Ей открылось крошечное личико.

Он красавец, – прошептала она, поглаживая черные, как смоль волосенки и пристально разглядывая каждую совершенную черточку. – Привет, Ми Джи! Добро пожаловать в мир, малыш!

Ми Джи пронзительно завопил, и Грэг сунул Мики нагретую бутылочку.

У нас есть кресло-качалка, – указал он, – если хотите.

Мики улыбнулась ему, хотя по лицу ее текли слезы.

Береги его, Грэг! Ничего более ценного у тебя никогда не будет!

Обещаю вам! И я стану в этой жизни кем-то. Ради сына! Ради моей семьи! Ради вас! И ради себя самого! – Он замолчал, когда его мать приложила к лицу Мики носовой платок. – Мне есть к чему стремиться!

Ми Джи ухватился за соску и жадно засосал. В комнате тотчас же воцарилась тишина.

* * *

Привет, мама!

В чем дело, детка?

Мики согнула в руках телефонный провод и улыбнулась.

Как ты можешь так много расслышать в двух словах?

Джинни вздохнула.

Вот так-то лучше! Сейчас твой голос звучит совсем хорошо!

У меня все больше чем хорошо! У меня все умопомрачительно хорошо!

Что же случилось?

Во-первых, я влюблена! Повесив трубку, я тотчас же ему в этом признаюсь!

О, детка, я так рада! Полагаю, это Джек?

Джек. Джон Роберт Стоун. Сегодня в нашу честь назвали ребенка, но об этом позже. Я позвонила, чтобы попросить тебя об одной услуге.

Все что угодно, ты же понимаешь!

Мики провела рукой по открытой коробке, не дотрагиваясь до ее хрупкого содержимого.

Я посылаю тебе цветы с нарочным. Мне бы хотелось, чтобы ты их положила за меня на могилу Барри.

Мики…

Это не маргаритки. – Она наклонилась и провела щекой по хрупким голубым цветам, которые нарвала в саду Джека. – Это незабудки, такие же красивые, как ее глазки. Я никогда ее не забуду, мама! Но пусть мои воспоминания о ней будут радостными, а не печальными! Она навсегда останется моим нежным маленьким ангелом. Просто она живет с Богом, а не со мной. Он о ней хорошо позаботится.

Примирившись со своим прошлым, Мики мягко положила трубку, закрыла коробку и заклеила ее. Цветы лежали на влажном мху и, вероятно, прибудут не в самом лучшем состоянии, но это неважно. Важны чувства, которые стоят за ними.

К дому подкатила машина, положив конец эмоциональным переживаниям Мики. Пора принять душ, немного подушиться и, набравшись мужества, пойти навстречу своему будущему, решила она.

Глава тринадцатая

Наклонившись к камину, Мики любовалась первым осенним огнем. Сентябрь подходил к концу, и осень вступала в свои права, принеся с собой прохладные ночи и бодрящие утра. Огни пламени лизали поленья, а она сидела на корточках и вдыхала едкий аромат. Фли, примостившись возле нее, наблюдал, как трещали поленья, выстреливая крошечные красные искорки. Она подтянула к камину защитный экран и рассеянно похлопала пса по голове.

Куда мог запропаститься Джек? Уже почти девять часов, а его еще нет дома! Она даже привела к себе Фли, чтобы пес не скучал, и они стали ждать вместе. Никого!

Глядя на огонь, Мики вспоминала о недавнем телефонном звонке. Декан английского отделения спрашивал, может ли она заменить заболевшего преподавателя. Глубоко вздохнув, она ответила утвердительно. В ее голове уже проплывали знакомые слова – тема, сюжет, конфликт – и имена давно потерянных друзей – Шелли, Остин, Бронте. Она вспоминала, с каким интересом сравнивала «Песни невинности» и «Песни опыта» Блейка, стихи, в которых речь идет о детях…

Пес заснул, а Мики устроилась на подоконнике, подложив под себя подушку и укутав ноги связанным бабушкой любимым шерстяным платком.

Фли, свернувшийся у камина, вдруг поднял голову и навострил уши. Мики, посмотрев на него, затаила дыхание и внимательно прислушалась. Вот. Теперь она тоже слышит. Она освободила от платка ноги и тихо слезла с подоконника. Пес подошел к двери и стал прислушиваться.

Не услышав стука в дверь, она решила, что это не Джек, и, схватив бейсбольную биту, которую держала у входа, стала ждать. Вот! Шаркающие шаги…

Фли завыл, бросился на дверь, начал ее царапать и отчаянно лаять, пока не раздался стук и знакомый голос не произнес:

– Это я, Тренер!

Мики облегченно вздохнула, отогнала внезапно успокоившегося пса и открыла дверь. Приветствие застряло у нее в горле. У Джека был такой вид, словно он только что вырвался из ада!

Он присел на корточки и уткнулся лицом в шерсть юлящего и виляющего хвостом пса. Подняв голову, он изобразил жалкое подобие улыбки.

Ну и как «Чайки»?

Что случилось? – спросила она, отбросив биту и прикрывая дверь.

Кажется, их волшебный номер «два»!

Джек, – спокойно сказала она, опустившись перед ним на колени, – тебя же совершенно не интересует, победят ли «Чайки»! Скажи мне, в чем дело?

Дэни, – чуть слышно произнес он.

Она попыталась не реагировать на отчаяние в его голосе.

Что с Дэни?

Я ее потерял.

Как это следует понимать?

Он, похоже, только сейчас осознал, что они стоят на полу на коленях и дверь не закрыта. Он встал, закрыл дверь и прислонился к ней.

– Дру хочет ее удочерить.

Мики удивленно вздохнула.

Стейси сегодня позвонила и сказала, что они хотят со мной поговорить.

Мики встала и подошла к нему поближе, что бы обнять его, если бы он изъявил такое желание.

А как же ты? Чего хочешь ты?

Он запрокинул голову и посмотрел в потолок.

Я хочу того, что лучше для Дэни.

Но они не могут не считаться с твоим желанием!

Да? Я в этом не уверен!

Невыразимое страдание на его лице рвало ей сердце.

Давай сядем, ладно? – уговаривала она его, ведя к подоконнику; там набросила ему на колени платок и села рядом с ним, положив ногу на ногу. – У тебя есть определенные права, Джек!

Он резко засмеялся.

Права! Разумеется, законные права! Это, как раз для меня – качание прав или применение силы!

Но, ты же ее вырастил! Ты ее отец во всех отношениях.

Не отец. В нас течет общая кровь, это правда, но я не отец ей.

Дру тоже не ее отец!

Зато он ежедневно заботится о ней! Я же возился с ней для забавы!

Напротив, ты делал все, что мог, чтобы твой дом стал для нее родным!

Не дождавшись ответа, она спросила:

Почему ты считаешь, что должен позволить Дру удочерить ее?

Потому, что они семья. Скоро у них появится еще ребенок. Им нужно продолжение рода.

Но вы с Дэни тоже семья! Не меньше, чем они.

Ты не понимаешь.

Я понимаю, что это тебя убивает! Я понимаю, что пережить это так же болезненно, как заново пережить смерть твоего брата! Я понимаю, что, даже если бы она была твоей плотью и кровью, ты бы и тогда не мог любить ее больше! – Глаза Мики наполнились слезами, и она никак не могла их сдержать. – Отцовство заключается не в правах. Оно заключается в поступках, чувствах и…

Джек увидел, как по ее щеке стекает слеза, одна, другая… и прилагал все силы, чтобы не выдать переполняющей его благодарности.

Я должен был это предвидеть, – устало произнес он, проведя рукой по лицу и пытаясь противостоять бурному потоку отчаяния, грозящему захлестнуть его. – А я не предвидел. Я думал, что установившееся положение всех устраивает. В их решении, впрочем, есть свой смысл. Дэни всю жизнь знала Дру. Он был ее доктором с младенческих пор, и они со Стейси полюбили друг друга с первого взгляда. Дру никогда не форсировал события, поскольку мы были женаты, но как только он узнал правду от Стейси – все изменилось. Пока мы не переехали сюда, я из-за своей занятости никогда не мог уделять Дэни много времени.

Так, что же они тебе сказали? – спросила она.

Что они давно это намечали, но не хотели торопиться. Я умею читать между строк и думаю, они исходили еще и из того, что у меня скоро будет своя семья! И знаешь, в их поступке есть логика. Я не больше отец Дэни, чем Дру! К тому же у нее вскоре появится брат или сестра, а может быть, и еще кто-то. Я не хочу их разлучать.

Она ласково накрыла его кулак рукой.

И ты сможешь ограничиться ролью дяди?

Не знаю. Думаю, смогу. Я решил, что, так или иначе, для всех детей Стейси я буду своего рода дядей. Но Дэни – все, что осталось от моей семьи! Как же я ее брошу? Как я смогу ей сказать, что я не ее папа? Ей всего четыре года!

Если до этого дойдет, ты найдешь нужные слова. Тебе же не сегодня принимать решение! У тебя еще есть время.

Он прислонил голову к окну и закрыл глаза.

Думаю, они все уже решили. Дру хороший человек. Только…

Только что?

Она все, что у меня есть, – безжизненно произнес он.

Мики расспрашивала его так же рационально и спокойно, как сам он расспрашивал Грэга.

Но подумай, изменятся ли ваши с ней отношения? Я имею в виду не то, как она тебя называет.

Трудно сказать. Со мной больше не станут советоваться. Оно и понятно, ведь для всех детей правила должны быть одинаковы.

Тогда ты действительно будешь иметь ее только для забавы, без всякой ответственности.

Но я выбрал ответственность.

Джек слез с подоконника и подошел к камину.

Мики наблюдала, как он, то сжимает, то разжимает кулаки.

Тогда скажи им это.

Не могу, – резко произнес он. – Не могу. Все делается правильно. Ради Дэни.

А что, если… что, если она будет носить фамилию Стоун? Вместе с фамилией Дру? Не поможет ли это чему-нибудь?

Он наклонил голову и задумался.

Не знаю я. Конечно, Дэни все равно сменит фамилию, когда выйдет замуж, но хотя бы до тех пор она будет носить фамилию моего брата. – Он потер рукой затылок. – Господи, как я устал!

Мики тоже слезла с подоконника и подошла к нему.

Я сейчас наполню ванну, и ты немного полежишь в ней. Не спорь со мной, Джек! Позволь мне позаботиться о тебе. Снимай туфли, – приказала она, покидая комнату.

Он снял туфли и носки, расстегнул рубашку и, стоя неподвижно перед горящим камином, смотрел на огонь, путаясь в собственных мыслях. Ей хотелось найти какие-то волшебные слова, чтобы помочь ему. Существовало множество избитых фраз, к примеру, о целительной силе времени, но она понимала, что слова не уменьшат его боли. Поэтому она, просто молча, подошла к нему и положила руку на твердое, как сталь, плечо.

Такая пустота на душе, – сказал он с глубокой болью.

Позволь мне ее заполнить!

Он повернулся к ней; в глазах его была невыразимая мука. Он притянул ее к себе и уткнулся лицом в ее волосы. Потом прерывисто вздохнул и поцеловал ее.

Его разрывало дикое, необузданное желание. Мики изо всех сил старалась утешить и ободрить его. Она нужна ему. Это действовало на нее гораздо сильнее, чем то, что произошло между ними раньше.

Джек сорвал с нее одежду, лаская ее тело, обхватил руками за ягодицы и поднял с силой, которой она в нем не подозревала. Она еще крепче обняла его за шею и ногами обхватила за талию, поморщившись, когда пряжка брюк прижалась к ее нежному бедру. Ее переполняло торжество: она нужна ему! Когда он прикоснулся к ее груди и взял в губы сначала один сосок, потом другой, она запрокинула голову. Все, что она могла делать, – это предоставить ему полную свободу действий.

Упав вместе с ней на постель, он склонился над ней и одним уверенным движением разжег ее страсть. Резкий, гортанный звук, вырвавшийся у него, передался ей. Она прогнулась в ответ, пристально глядя на него и видя на его лице болезненное ликование. Он же чувствовал себя прекрасно. Таким сильным. Таким совершенным. Еще не так давно ее бы напугало, что она кому-то так нужна и что ей тоже кто-то нужен!

Джек стонал, пытаясь замедлить освобождение, угрожающее прийти раньше, чем она успеет разделить его. Скажи мне, что любишь меня! Эти слова исходили мольбой из его утомленного сердца, но оставались не выраженными вслух. Я нужен тебе!

Мики, – хрипло произнес он.

Она крепче вцепилась в него.

Это происходит слишком быстро…

– Все в порядке, – прошептала она. – Все в порядке.

Нет.

Но он уже растворился в покое, обретенном благодаря ее щедрости – она давала, не прося ничего взамен, не желая ничего взамен. Он содрогнулся, словно от сильного удара, затем едва не упал на нее.

Окончательно обессилевший, он перевернулся на бок, заключив ее в страстные объятия. Они долго лежали неподвижно, слушая, как часы отсчитывают секунды.

Шшш, – произнесла Мики с глубоким вздохом, мокрая от пота и разгоряченная страстью, когда он крепко сжал ее в объятиях и заговорил. – Ванна, должно быть, уже наполнилась. Пойдем, расслабимся вместе.

Мики…

Шшш. Тебе было надо, и я ответила.

Если я причинил тебе боль…

Нет. Нисколько. Ты не можешь причинить боль. Разве ты этого не знаешь?

Джек сел и свесил ноги с постели. Его словно ветром сдуло, и он побежал выключить воду в ванной. Наклонившись, он закрыл глаза руками. Никогда никого он не использовал так бесстыдно!

Джек!

Он молчал, игнорируя панические нотки в ее голосе. Потом вдруг бросился прочь, а через несколько секунд вернулся, обернутый в халат.

Эй, что происходит?

Думаю, мне лучше уйти!

Он схватил туфли, но она остановила его, взяв за руку.

Поговори со мной, – смиренно попросила она.

Он засунул свободную руку в карман.

Я не хотел использовать тебя подобным образом! Прости!

У меня нет такого чувства, будто меня использовали.

Я хотел наорать на кого-нибудь, разбросать вещи по комнате, раз-другой ударить в стенку. А вместо этого пришел к тебе и… взял у тебя все!

Нет, не взял.

Мики подошла ближе и схватила его за запястье.

Я тебя не удовлетворил! Только себя, – с болью в голосе произнес он.

Она еще крепче сжала его руку.

Ну, что ты говоришь? Пойми, я почувствовала себя нужной, необходимой тебе! Если я не дошла до экстаза, это еще не значит, что я не удовлетворена!

Он отодвинулся, словно отказываясь от ее поддержки.

Мы забыли о предохранении, и даже это меня не остановило!

Она попыталась его успокоить:

Я приняла полный цикл пилюль. Проблем не будет, Джек.

Мики заколебалась. Ей хотелось поделиться с ним своими новыми нежными чувствами, рассказать, как она поняла, что любит его, какие чувства испытала, держа на руках ребенка Грэга. Как ей хочется будущего с ним. Она обошла его неподвижную фигуру и встала перед ним, заставив его посмотреть на себя.

Думаю, Стейси пошла на этот шаг из-за меня, – сказала она. – Потому, что подумала, что мы с тобой… ну, ты понимаешь.

Понимаю.

Десять дюймов, разделяющие их, казались им пропастью. Он прятал свои чувства вместо того, чтобы поделиться ими.

А почему бы нам не попробовать? – Увидев, что он непонимающе нахмурился, она продолжила: – Давай поженимся!

Джек пристально уставился на нее. Его рот скривился. От недоверия? От отвращения?

Не думаю, что стоит принимать решение столь поспешно, – сказал он, неотрывно глядя на нее и, казалось, ожидая чего-то еще. Но чего?

Догадавшись, она глубоко вздохнула.

Я люблю тебя, – произнесла она на быстром выдохе.

Джек вздрогнул, и удивление быстро сменилось недоверием. Она его любит? Теперь, когда он переживает далеко не лучшие времена, она вдруг решила, что любит его? Кого она хочет обмануть? Он может прочесть ее, как книгу. Если бы это была правда, она бы подошла поближе, ласково прикоснулась к нему, положила голову ему на грудь… А вместо этого она стоит неподвижно, сцепив руки. И даже не улыбается. Она его не любит – она его просто жалеет!

Что ж, он здесь не задержится, он не позволит ей его жалеть!

Я возвращаюсь в Чикаго, – произнес Джек, поражаясь собственному спонтанному решению.

Лицо ее сделалось белым.

Почему? – прошептала она.

Ты же знала, что все это временно. Я решил, что должен вернуться к моей практике. Особенно теперь, без Дэни…

У тебя есть я, – чуть слышно возразила она.

Ты ее покидаешь? Эти слова эхом отдавались в его голове, когда он открывал дверь. Разве она не предложила ему то, чего он ждал? Он хотел ей верить. Может быть, он даже поверил бы ей, если бы она перед тем, не упомянула о детях. А ему так нужны дети, дети, которых у него никто никогда не сможет отнять!

Мики, словно обороняясь, сложила руки на животе. Она всей душой желала, чтобы он нашел в ней свое успокоение. Кто знает, может быть, лучше было бы некоторое время побыть ему одному, наедине со своим горем? Тогда бы он завтра не покинул город.

– Джек, – сказала она прежде, чем он вышел. – Я буду здесь, если понадоблюсь тебе!

Она смотрела, как он удаляется из ее жизни, может быть, навсегда, и чувствовала лишь тупое оцепенение, разливающееся по телу и охраняющее ее сердце.