Текст книги "Озарившая мглу"

Автор книги: Сьюзен Коннелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 7

Брин собиралась уйти со шхуны рано утром. Но за одним утренним поцелуем последовал второй, потом – третий. Шесть часов утра превратились в семь, потом – в восемь. Наконец, после очередного безумства их тел, оба решили, что надо расстаться, чтобы опомниться. В течение дня они закончат неотложные дела, а уж ночь опять будет принадлежать им вся без остатка!

Занимаясь действительно неотложными делами, Брин дала себе слово выпытать у Рика подробности его прошлого, на которые намекала Лайза. Он должен быть откровенен с ней, она теперь имеет на это право!

Честно говоря, день ей показался вечностью. И без пяти десять ее машина была уже у пристани, где швартовалась шхуна Рика. Брин спустилась на мол и подошла к сходням. На душе у нее было тревожно. Сейчас, через какие-нибудь десять минут, она заставит его раскрыться перед ней как на духу и узнает о нем всю правду.

Брин взялась за поручень трапа и стала медленно подниматься на палубу. Конечно, Рик ждет ее! Наверное, посматривает на часы.

С палубы доносились голоса. Один из них принадлежал Рику.

– Я не могу позволить ей подняться на борт, – говорил кому-то Рик. – Очень сожалею, но вам придется изменить планы. Не обижайтесь!

– Простите, капитан, – возражал ему другой голос, – но когда мы бронировали места на вашу шхуну два месяца назад, никто нас не предупредил об этом. Принципы принципами, но почему мы должны страдать? Почему ваш коллега Чарли не придерживается таких принципов? Мы же говорили с ним?

– На шхуне Чарли свои правила. Одним словом, если вы проявите любезность и пройдете со мной в каюту, я целиком возмещу вам ваши убытки.

В разговор включился третий голос, на этот раз женский:

– Но я всего лишь на четвертом месяце и прекрасно себя чувствую. Если бы не мое собственное признание, вы никогда бы не догадались, что я беременна. Послушайте, капитан! Давайте, я дам вам письменное обязательство не рожать до того момента, пока мы не вернемся назад. Надеюсь, имея такой документ, вы позволите мне…

– Нет, не позволю, и ваши обстоятельства, простите, мне не нужны, – перебил Рик даму.

Последовало непродолжительное молчание. Потом мужской голос помянул черта, и чета будущих счастливых родителей стала спускаться по ступенькам трапа, продолжая громко выражать возмущение по поводу «идиотского правила», установленного на этой шхуне. Поравнявшись с Брин, супруг беременной дамы на мгновение остановился и проворчал:

– Этот парень, видимо, встал сегодня не с той ноги. Так что советую вам быть с ним осторожнее.

Брин поднялась на палубу и увидела Рика. Он стоял у трапа, глубоко засунув руки в карманы шорт. Двое матросов с громким смехом тащили по палубе что-то тяжелое. Это вывело капитана из состояния задумчивости, в котором он, по-видимому, пребывал после только что закончившегося нелегкого разговора. Увидев Брин, Рик надел темные очки.

– Ты давно ждешь? – спросил он каким-то отчужденным голосом.

– Порядочно.

– Ты слышала разговор?

– Да. Рик, дама, с которой ты так сурово обошелся, и впрямь не выглядит беременной. А что, разве береговая охрана запрещает беременным женщинам совершать прогулки на шхунах?

– Нет, береговая охрана здесь ни при чем. Это правило ввел я для своей шхуны.

– Но почему?

– Так лучше! Меньше хлопот!

– Извини, но эта женщина еще совсем не…

– Я так решил. И оставим этот разговор.

Рик полуобнял Брин за обнаженные плечи и ласково посмотрел ей в глаза. Он явно хотел поскорее забыть неприятный инцидент.

– Ну, что ты делала все это время?

– Я? Звонила по телефону. Просто удивительно, сколько проблем мне удалось решить именно таким способом! И еще – с помощью факса. Эти аппараты на побережье теперь почти у всех. Для деловых связей они стали просто незаменимыми.

Рик взял ее под руку, и они сошли на берег. Здесь, рядом с причалом, стоял его белый джип.

– Расскажи подробнее, – попросил Рик, целуя ее в щеку.

– Ой, Рик, это же так скучно! Неужели у нас нет темы поинтереснее?

– Ну, тогда давай об учреждении фонда!

– Издеваешься?

Рик подал ей руку, и Брин разместилась на переднем сиденье. Пока он осматривал колеса машины и поправлял наружное зеркальце водителя, она задумалась над его словами. Конечно, Рик был прав. Волей или неволей, но их обоих вовлекли в этот общественный комитет. И теперь, хотят они того или нет, им придется обсуждать между собой скучные проблемы его предстоящей деятельности. Поэтому мягкий отказ Рика говорить об их личных делах и, что для Брин было особенно важно, о пикантных подробностях его биографии ее не очень обескуражил. Тем временем Рик открыл дверцу джипа с другой стороны и сел за руль.

– Итак, ты намерена и дальше пугать меня идеей организации «Фестиваля пиццы» или же мы согласимся участвовать в рыболовных соревнованиях?

– У меня есть новая идея. Все утро я бегала… – Брин искоса посмотрела на Рика. – Что ты улыбаешься?

– Ничего. Просто я наблюдал, как ты разминалась, вон из-за того дерева.

– Ты что, следил за мной?!

– Дорогая Брин Мэйдисон! Что удивительного в том, что я не могу прожить без тебя и минуты? Кроме того, тебе очень идут эти красные спортивные шорты, от которых я был просто не в силах оторваться.

Рик завел мотор, и джип тронулся с места.

– Ну, так в чем состоит твоя новая идея?

– Я подумала: а что, если нам организовать спортивный фестиваль, который закончится бегом на пятнадцать километров? В нем смогут принять участие все желающие. Один день можно специально выделить для соревнования инвалидов, другой – для детей, третий – для пожилых, которым перевалило за шестьдесят. Сколько разнообразия! Никто не будет скучать. Как ты на это смотришь?

– Продолжай, я слушаю.

– У Лайзы есть список возможных спонсоров. Они могут клюнуть на эту идею. Ведь мы целую неделю будем делать им рекламу, причем каждый раз – перед новой аудиторией.

– Ты права. – Рик кивнул в знак согласия и добавил: – А ты знаешь, директор радиостанции в Ки-Уэсте, куда мы сейчас едем, – мой знакомый. Он может организовать у себя хорошую рекламу, если его заинтересовать. Надо будет с ним связаться. Продолжай, я слушаю тебя…

Они ехали еще минут сорок и успели обсудить новую идею Брин во всех подробностях. Наконец Рик завернул на небольшую тенистую стоянку.

– У тебя сегодня есть дела в Ки-Уэсте, Брин?

– Я должна сообщить некому Луису Трюдо, что его кандидатура на пост шеф-повара ресторана мне не подходит. У него нет телефона, но он сказал, что каждый день работает в баре Джо Слоппи. Там я его и найду.

– Насколько я понимаю, дела с перестройкой пивбара идут полным ходом?

– Да. Мне так хочется все успеть к выходу деда из больницы.

– Ты в самом деле трогательно заботишься о старике.

Брин закрыла глаза и склонила голову на плечо Рика. Весь день она думала о том, что должна заставить его рассказать о своем прошлом. Но вот удобная минута наконец наступила, но начать расспрашивать его у нее язык не поворачивался.

Приехав в Ки-Уэст, они выбрались из машины и пошли по главной улице. На одном из перекрестков уличный музыкант в окружении толпы слушателей исполнял песни, импровизируя на ходу. Героями его песен были люди, гулявшие по улице, в число которых попали и Брин с Риком. Пока они слушали песню о себе, сквозь толпу протиснулся маленький мальчик с заплаканными глазами. Видимо, он потерялся.

– Кого ты ищешь, мальчик? – спросила Брин, потянувшись, чтобы погладить его по белобрысой головке. – Ты потерялся?

– Нет! Хочу, чтобы папа взял меня на руки.

Мальчик вывернулся из-под руки Брин и вцепился в шорты Рика.

– Папа! Возьми меня на руки!

Брин посмотрела на Рика. Он стоял неподвижно с белым как бумага лицом. А мальчуган продолжал настаивать:

– Папа! Возьми же меня на руки! Я тоже хочу видеть дядю, который поет и играет!

Брин отвернулась, чтобы Рик не заметил удивления и замешательства на ее лице. Что все это значит? Почему он так потрясен этой сценой? Господи, неужели это его ребенок?

– Извините, но в такой толпе очень легко потеряться. Брэндон принял вас за меня. – Это говорил рослый мужчина, держа уже на руках мальчика и нежно поглаживая его по головке. – Внизу он видит одни шорты, а они у вас такие же, как и у меня. Верно, сынок?

– Будь здоров, малыш, и не теряй папу в следующий раз! – рассмеялась Брин и повернулась к Рику. Она заметила, как на его лице вновь заиграл румянец, а из груди непроизвольно вырвался вздох облегчения. Брин сказала, нервно рассмеявшись: – Рик! Я было подумала, что это твой ребенок.

– У меня нет детей! Пойдем!

Рик взял ее под руку и перевел на свободную сторону улицы. Потом вдруг быстро заговорил:

– Ты знаешь, мне очень понравилась идея о пианисте, играющем веселую музыку для посетителей «Жилища краба». Кстати, Твид Макнейл, которого Пэппи часто приглашал поиграть на гитаре, отлично владеет и роялем. Я бы мог…

– Подожди, – неожиданно прервала его Брин. В ее голосе звучала решимость. – Ты согласен, что я практически ничего о тебе не знаю? Мне известно только, что здесь тебя считают чуть ли не национальным героем Коконат-Ки.

– Брин, я мало что могу о себе рассказать. Каким ты меня сейчас видишь, такой я и есть. – И он нежно погладил ее по руке. – Давай лучше обсудим идею о пианисте и подумаем, где достать инструмент.

– Ты упорно не желаешь говорить о себе. Почему? В твоей жизни есть какая-то тайна? Убил жену? Кого-то ограбил? Сидел в тюрьме?

С каждым вопросом Брин теснее прижималась к нему и все пристальнее смотрела в лицо. Рик же, наоборот, старался отстраниться от нее.

– Брин, мы загородили проход! Видишь, люди вынуждены идти по проезжей части!

Он схватил ее за руку и потащил за угол. Брин не сопротивлялась. Здесь Рик перевел дыхание и, прислонившись плечом к стене, изобразил какое-то подобие улыбки. Брин смотрела на него, вопросительно подняв брови. Но в душе она была уже отнюдь не уверена в своей правоте. Может быть, и не стоит так давить на Рика? Но, с другой стороны, он должен быть с ней откровенен.

Рик понял ее состояние и заговорил первым:

– Брин, я расскажу тебе все. Абсолютно все! Я был женат. Но детей у меня нет. В свое время окончил колледж и получил степень магистра биологии. Здешних мест я покидать не намерен. Разве что очередной ураган унесет меня в бездну. А что касается «национального героя Коконат-Ки», то, извините, ты – первая, от кого я это слышу! Вот и все, Брин! Что ты еще от меня хочешь?

– Рик, прости меня за настойчивость, но все, что ты сейчас сказал, напоминает сухой список белья по квитанции прачечной. Когда я спросила тебя о прошлом…

– Очень это растяжимое слово – «прошлое». Если хочешь, то мое «прошлое» началось этой ночью, когда ты меня соблазнила.

– Я? Это я соблазнила тебя? – громко расхохоталась Брин.

– Да, ты! И не только соблазнила, но и запятнала мое честное имя. Да, да, мадам!

Рик тоже рассмеялся и, обняв Брин за талию, привлек к себе.

– Слушай! Займемся лучше делом. Ступай в бар Джо Слоппи и сообщи грустную новость своему несостоявшемуся шеф-повару. Я же тем временем направляюсь к Уилли.

– Уилли? Это еще кто такой?

– Уилли Уигглинг – комментатор музыкальных программ на местном радио. Он вставляет в свои программы мои рекламные клипы об аренде рыболовных шхун. Я хочу обсудить с ним возможности рекламирования спортивного фестиваля в Коконат-Ки.

– Но ведь мы пока не можем предложить ничего определенного! Мы еще ни о чем конкретно не договорились!

Рик вдруг крепко прижал ее к себе.

– Брин, давай не будем сегодня возвращаться в Коконат-Ки. Я знаю неплохую гостиницу неподалеку. Снимем номер, переночуем, а завтра утром поедем!

Видя, что Брин колеблется, Рик обнял ее, прижал к себе и, поцеловав в ухо, шепнул:

– Обещаю, что мы выедем не позднее трех часов утра. Я всегда держу слово.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно. Мы можем поужинать в уютном французском ресторанчике – он здесь, рядом, полюбоваться закатом, а потом отдохнуть в гостинице. Как ты на это смотришь?

– Предложение заманчивое. Только надо не забыть позвонить из номера дедушке в больницу. А то он будет беспокоиться, куда подевалась его внучка. Он же каждый вечер выдает мне «контрольный» звонок! Завтра, когда мы вернемся, я схожу посмотреть, как он осваивает новую коляску.

– Конечно, мы все успеем сделать.

– Тогда я согласна.

– Ну и отлично. – И Рик звучно чмокнул ее в щеку. – Поедем в гостиницу, снимем номер, а Уилли я позвоню оттуда.

– Ты хочешь договориться с ним и о рекламе для нашего фонда? Но ведь это надо согласовать с остальными членами комитета.

– Нет. Я хотел бы предупредить тебя относительно Лайзы. Если эта дама кому-нибудь что-то поручает, то возлагает на этого человека всю ответственность. Как он будет действовать, ее не интересует. Важен результат. Так что мы, два сопредседателя, имеем все полномочия. И если идея с радиостанцией нам обоим кажется хорошей, совсем не обязательно с кем-то советоваться. Кстати, так мы сэкономим немало времени и сил. Итак, через час я встречаюсь с Уилли и обо всем с ним договариваюсь. А ты пока улаживай дела с Джо Слоппи. Потом я за тобой заеду.

Когда Рик приехал в ресторанчик, Брин сидела за стойкой бара в окружении трех здоровенных бородатых парней, напоминавших Хемингуэя. Наблюдая, как она чокается с ними, он не мог удержаться от довольной улыбки. Как-то само собой получилось, что после приезда в Ки-Уэст их отношения сразу стали непринужденными и простыми. Рик заметил в Брин внутренние перемены: она стала мягче, отзывчивее, добрее, а это придавало ей еще больше очарования и привлекательности. Сейчас она сидела за стойкой в непринужденной позе, на ней был открытый летний костюм: черные шорты и блузка лимонного цвета с тонкими белыми полосками, протянувшимися сверху вниз, как спагетти.

Рик незаметно проскользнул в темный угол бара, присел за столик и оттуда несколько минут любовался ею. Но постепенно его вновь стали одолевать невеселые мысли, хотя он и дал себе слово не распускаться. Да, она не вечно будет рядом. И «Жилище краба» постепенно примет прежний вид. К тому же все эти последние пять лет он прожил, не строя никаких планов на будущее, никому ничего не обещая. Так что же, разве теперь он стал другим? Нет, нет и еще раз нет! Все это должно скоро кончиться, так что времени у них с Брин остается очень мало. Поэтому он и пригласил ее сюда. Но надо быть с ней очень осторожным. Тем более что она уже начала выпытывать у него сведения о его прошлом. Теперь придется рассказать ей и об Энджи. А это значит, он должен будет разбередить старые раны, воскресить боль, которую пять лет тщательно скрывал в глубине души.

Конечно, у Брин тоже есть что ему рассказать. Он понял это по некоторым фразам, вырвавшимся у нее в ту безумную ночь. Но он, Рик Парриш, не хочет этого знать! И не собирается ее выслушивать! Да, в интимных делах Брин оказалась просто виртуозкой. Но на этом надо и остановиться! Разве он уже не решил для себя, что хочет получить от нее лишь несколько недель безоблачного счастья и женского тепла? И все, потом Брин Мэйдисон уйдет из его жизни! Он должен побороть в себе сумасшедшее желание постоянно обладать этой женщиной. Должен!

Рик пересел за столик поближе к стойке, заказал себе ром с кока-колой и стал ждать, когда она его заметит. Тем временем один из Хемингуэев вытащил из кармана сложенную местную газету и начал что-то читать вслух. Брин поначалу вроде бы внимательно слушала. Но потом Рик два или три раза заметил ее хмурый взгляд, брошенный через плечо читавшего, и понял, что ей до смерти скучно. Видимо, настала пора прийти ей на выручку.

Он встал из-за столика и сделал несколько шагов к стойке. Брин тотчас увидела его и облегченно улыбнулась. Хемингуэи тоже заметили Рика, и чтение местной прессы прекратилось. Рик подошел к Брин и протянул ей листок с телефоном гостиницы:

– У нас номер в гостинице «Лорд Эдди» с видом на зеленый сад и бассейн с громадными золотыми рыбами. На завтрак будут крекеры с сыром, папайя, бразильский кофе и апельсиновый сок. Тебе этого хватит, чтобы не умереть с голоду?

Брин встала, запустила пальцы в его волосы и положила руки ему на плечи. Три бородача понимающе переглянулись, встали и переместились в другой конец зала.

– Все это хорошо, – сказала Брин Рику, – но я хотела бы знать и еще кое-что.

– Что именно?

– Там широкая кровать?

– Достаточно широкая! – Он закрыл глаза и со стоном сжал ее пальцы.

– Пойду позвоню дедушке, – весело сказала Брин и побежала к двери.

Рик остался допивать свой ром. Потягивая охлажденный напиток, он подумал о том, что надо не забыть спросить у Брин, чем закончился ее разговор с шеф-поваром. Потом надо съездить посмотреть пианино: на одной из улиц он видел объявление о продаже не очень старого «Беккера». А с другой стороны, как было бы хорошо просто-напросто вернуть пивбару Пэппи его обычный вид! Без всяких пианино, картин Моне и желтых стен. Ничего, скоро он этим займется. Надо, кстати, не забыть найти художника, который восстановил бы знаменитую русалку.

В этот момент кто-то обнял его за шею сзади. Рик резко повернулся и увидел Брин. В глазах ее были слезы:

– Рик, нам придется сейчас же уехать.

– Что случилось?

– Дедушка решил опробовать свою новую коляску без присмотра медсестры, упал и сильно расшиб голову. Они с трудом принесли его назад в палату. Рик, я в отчаянии!

– Подожди паниковать. Дай Бог, все образуется! Я поеду с тобой в больницу.

– Брин, успокойся ради Бога! – утешал девушку Рик. – Пэппи повезли на рентген. Через пятнадцать минут он вернется в палату.

– Сколько времени занимает рентген головы? Неужели его просвечивают целых пятнадцать минут? И почему они сказали, чтобы я не сидела около кабинета и не ждала?

Рик понимал, что все эти вопросы адресованы не ему. Брин совсем потеряла самообладание, и всю дорогу от Ки-Уэста до Коконат-Ки он старался хоть как-то успокоить ее. Но она его будто не слышала. Рик попытался приласкать ее, но Брин резко отбросила его руку:

– Не надо! Я не заслужила ласки.

– Что? О чем ты говоришь? Брин, прошу тебя, успокойся! Ну, держи же себя в руках!

– Нет, это я во всем виновата! Мне нужно было кое-что рассказать ему. Но я все не решалась. А теперь, может быть, уже поздно.

Их не пустили в палату, а предложили подождать в алькове одного из коридоров.

– Увидишь, все будет хорошо! – продолжал твердить Рик. – Брин, ну о чем ты говоришь? Пэппи знает, как ты любишь его. Он тоже любит тебя. Знаешь, как-то раз он сказал о тебе: «Она очень энергичная и сообразительная».

Видя, что его слова не действуют, Рик взял ее за плечи и заставил посмотреть ему в лицо.

– Брин, ну что ты, в самом деле? Помнишь, ты была еще семилетней девчонкой, когда взяла его выходную рубашку и стала ею вытирать машину. А Пэппи только рассмеялся и даже дал тебе конфету. В тебе вся его жизнь. И он простит тебе любую вину!

– Да не в этом дело, Рик! Дедушка должен знать, что я… я прощаю его! Мне надо было сказать ему об этом сразу же, как только я узнала всю правду! А я этого не сделала. Не сделала! Понимаешь?

Рик усадил ее на софу и сел рядом. Он попытался достать носовой платок, но вместо этого вытащил из кармана целую пачку бумажных салфеток и неловко сунул в руки Брин. Это заставило девушку улыбнуться сквозь слезы. Она промокнула глаза и посмотрела на Рика:

– Что ты знаешь о жизни дедушки с того времени, как он приехал в Коконат-Ки?

Рик попытался было ответить, но вскоре понял, что сказать ему, по сути дела, нечего, и он ограничился кратким пояснением:

– Видишь ли, Брин, здешние жители, как правило, не интересуются чьим-либо прошлым. Не принято здесь и расспрашивать новых поселенцев о том, кто они такие, чем занимаются, кто их родственники и все такое прочее. Поэтому я мало что знаю о прошлом Пэппи. Но с уверенностью могу сказать: он порядочный человек.

– Это так. Но ты не знаешь, как он воевал со своим родным братом Роном по поводу того, чем надлежит заниматься нашей семье! Рон настаивал, чтобы мы открыли еще один магазин в соседнем округе. Но дедушка был решительно против. Остальные члены семьи поддерживали дядю. Даже бабушка. Я бы сказала, особенно она. Бедный дедушка просто не знал, куда деться от ее упрямой настойчивости. До сих пор не могу понять, зачем ей-то была нужна эта автолавка! Целый месяц с утра до вечера в доме происходили баталии. И вот однажды дедушка неожиданно вытащил из старого шкафа большой чемодан, упаковал в него свои самые необходимые вещи и исчез. Куда – никто не знал…

– Он что, бросил бабушку?

– Мы никак не могли в это поверить. Сама бабушка наотрез отказалась отвечать на любые вопросы о нем, считая это для себя унизительным. Дедушка так и не вернулся. Через год они развелись, и он переехал сюда, в Коконат-Ки. А еще через несколько лет все принялись восхвалять Рона за то, что он женился на бабушке. Мой отец так рассердился на дедушку, что запретил нам даже произносить его имя. Шли годы, и я почти забыла Пэппи. Забыла человека, который всегда боготворил меня, как принцессу.

Брин замолчала. По лицу ее текли слезы. Рик ласково положил ладонь на ее плечо:

– И что было дальше?

– А дальше было то, что бабушка и Рон погибли в автомобильной катастрофе. И вот, когда я разбирала ее, вещи, то нашла большую пачку любовных писем.

– От Пэппи?

– Ха! Если бы от Пэппи! Письма были от Рона! Оказывается, у бабули с ним был жаркий роман все те годы, пока она была замужем за Пэппи!

– И Пэппи ни о чем не догадывался?

– Конечно, дедушка, должно быть, обнаружил эту связь. Но он был горд и упрям. Поэтому просто взял и уехал, сделав вид, что обиделся на бабушку за ее настойчивость в отношении автолавки. Так мы с ним разошлись на годы…

– И ты не навещала его?

– Я стала приезжать сюда только после того, как прочла эти письма и все поняла. Я никогда не говорила ему об этом, но уверена, что он знает. Он, конечно, догадывается и о моем отношении к бабушке и Рону. Но я должна сама ему все сказать!

– Брин! Нужно ли вновь ворошить старое? Не лучше ли попытаться все забыть?

– И сделать вид, что ничего не случилось? Нет, Рик! Мне просто необходимо все поставить на свои места. Я уже говорила Пэппи, как тосковала без него все эти годы и как вспоминала счастливую жизнь в семье, которая казалась мне такой благополучной. Но я ни разу не сказала, что давно простила его за бегство из дома, за то, что он решил тогда прервать все отношения со всеми нами, в том числе со мной. – Брин вынула из сумочки платок и вытерла глаза. – Ну, что ты скажешь?

– Я скажу только то, что этот старый человек, обожающий свою внучку, достоин большого сочувствия. И не надо напоминать ему о тяжелых временах прошлого. Брин, я бы на твоем месте еще очень подумал, прежде чем сказать Пэппи обо всем этом. По крайней мере, можно подождать, пока он не выздоровеет.

Брин задумчиво посмотрела в окно. На лице ее появилось выражение растерянности и смущения.

– Рик, я, право, не знаю, что делать. Надо подумать. Тебе трудно понять, что бывает, когда люди, которых любишь, вдруг уходят! Это так ужасно. Если бы ты только знал!

– Я знаю это, Брин, знаю! – горячо прошептал Рик, нежно прижимая Брин к себе. Он старался утешить ее и говорил о старом дядюшке Пэппи. Но думал он об Энджи. Еще момент – и он рассказал бы ей о своем страшном горе. Да, оно тоже уже в прошлом. Но ведь оно было… И Брин должна знать все.

– Простите, – раздался из глубины коридора голос врача. – Пэппи Мэйдисон уже у себя в палате.

– Как он? Что с ним? – Они начали говорить сразу вдвоем.

– Успокойтесь. Кость не затронута, небольшой ушиб черепа. Извините, ну и крепкая же у него голова! Уверен, что все будет в порядке!

– К нему можно?

– Подождите немного. Сейчас медсестра вас позовет.

– Спасибо, доктор!

Врач посмотрел на часы и простился. Брин обняла Рика за талию:

– Спасибо тебе, что поддержал меня. И за то, что терпеливо слушал мой бестолковый рассказ. Честно говоря, я не знаю, что бы делала без тебя!

Рик заботливо поправил ее прическу и улыбнулся.

– Брин, помнишь, как мы стояли в этом самом алькове, не замечая ничего вокруг, и…

– Это когда ты чуть было не поцеловал меня? Или я хотела тебя поцеловать…

Рик наклонился и поцеловал ее в губы.