Текст книги "Понравиться леди"
Автор книги: Сьюзен Джонсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Провалиться бы им!
– Вот и я такого же мнения.
Роксана с раздражением сбросила туфельки.
– Может, мне держаться от тебя подальше? – поддразнил Робби, чья ревность улеглась при виде ее реакции на ухаживания герцога.
Он остановился посреди комнаты, словно ожидая ее ответа. На фоне розового дамасского шелка и позолоченной мебели он, весь в черном и вооруженный до зубов, казался мрачным призраком.
– Так будет лучше всего. Ты не числишься у Агнес в списке полезных поклонников.
Роксана отстегнула бриллиантовую сережку и небрежно бросила на туалетный столик.
– Впрочем, плевать мне на Эрскинов. Килмарнок был законченным ослом, и я более чем исполнила свой долг перед этой семьей, прожив с ним два года.
– Мои соболезнования.
– Мне стоило бы получать солдатское жалованье за то, что я так долго выживала в этой семейке. – Роксана бросила на стол вторую сережку и, повернувшись, впервые за весь вечер улыбнулась Робби. – Несколько часов назад я серьезно подумывала о том, чтобы столкнуть с лестницы Агнес, – заявила она. – Может, ты и не захочешь иметь дела с такой преступницей, как я?
– Ты не единственная ищешь способа свести Агнес Эрскин в могилу. Не зря говорят, что хорошие люди умирают молодыми!
– Несомненно, тот, кому принадлежит это изречение, имел в виду Агнес. Помоги мне расстегнуть ожерелье.
Она повернулась спиной к нему.
– С удовольствием. Тем более что я принес тебе подарок, который тоже прекрасно пойдет к твоему платью.
– О, не стоило, – улыбнулась Роксана, оглядываясь. – И вообще ты не должен был приходить сюда.
– Знаю. Поэтому-то я не вышел в коридор и не сбил с ног Аргайлла. Я старался быть осмотрительным: ради тебя, ради твоих детей, ради Карров, ради Господа нашего и страны… Ну почему все так усложнилось? – пробормотал Робби, стягивая перчатки.
Как были теплы его пальцы, расстегивавшие ожерелье! Нежные прикосновения будили неутолимое, невероятное желание, невзирая на опасность и угрозу разоблачения.
– Надень вместо этого мое.
Положив ожерелье на туалетный столик, Робби осторожно подтолкнул Роксану к кровати. Она взглянула на Робби, и его улыбка словно стерла все неприятности сегодняшнего вечера.
– Мне это понравится?
Одна бровь кокетливо приподнялась, в голосе зазвучали хрипловато-чувственные нотки.
– Определенно.
Даже Джонни, известный своей щедростью, удивился роскоши и цене этого ожерелья. Роксана громко ахнула, чем вызвала довольную ухмылку на лице Робби.
– Все лучшие бриллианты стекаются в Роттердам…
– Должно быть, это все бриллианты, которые оказались на тот момент в Роттердаме? – благоговейно выдохнула она.
Широкий чокер – ожерелье-ошейник – был усыпан бриллиантами, постепенно увеличивавшимися в размере. В центре красовался гигантский квадратный изумруд. Здесь было не менее двух тысяч бриллиантов! И все – чистейшей воды.
– Изумруд отстегивается. И его можно носить как брошь. Центральная часть может стать диадемой. Весьма функциональная вещица.
– Если я его надену, все поймут, что ты вернулся в город.
– В таком случае носи его только для меня, пока наше дело не решится в суде.
– Но это слишком дорогой подарок. Я буду чувствовать себя обязанной…
– В таком случае считай его подарком от Куинсберри. Мы удерживаем его вклады в наших голландских банках. Примерь ожерелье.
Роксана все еще колебалась. Такой дорогой подарок – не безделушка, которую можно без всяких угрызений совести принять от любовника.
– Я не уверена…
– Может, отдать его миссис Барретт? – поддел Робби.
– Ну уж нет, – усмехнулась Роксана. – Муж убьет ее за это, а скорее всего она разведется с ним, чтобы выйти за тебя.
– Пугающая перспектива, – игриво заметил Робби.
– Значит, она не пленила твое сердце?
Он покачал головой:
– Мое сердце уже завоевано скандально прекрасной вдовой.
– Как ты говоришь, она была временной заменой.
– Способом провести время, пока я не завоюю твоей симпатии.
– И теперь, когда это случилось, риск с каждой секундой все увеличивается, – мрачно ответила Роксана.
– Я запру дверь.
– Не шути с этим, – прошептала она. – Ты не думаешь о моих детях.
– Я не собираюсь подвергать их опасности и уйду до рассвета. Все, чего я хочу, – держать тебя в своих объятиях. Я пришел сюда, потому что больше не могу ни минуты без тебя жить. И сегодня я с места не сдвинусь, если только горцы Аргайлла не ворвутся сюда и не уведут меня силой.
– Я больше не допускаю в свою жизнь властных мужчин.
– Постараюсь быть более покорным, – беспечно пробормотал Робби, вытаскивая пистолеты из-за пояса.
– Немедленно убери их обратно, – встревожилась Роксана. – Ты не можешь остаться…
– Я останусь всего на часок-другой. Почему бы тебе не запереть дверь?
Роксана была босиком. Пальцы ее ног в белых чулках выглядывали из-под подола сиреневого платья. Она стояла в нерешительной позе и казалась испуганной нимфой. На секунду Робби пожалел о том, что не встретил Роксану раньше остальных ее мужчин. Но так же быстро выбросил из головы эти романтические мысли. Слишком он умудрен жизнью, чтобы расстраиваться из-за отсутствия у возлюбленной девственности. Он любил Рокси. Не ее прошлое или будущее, не ее репутацию, будь она дурной или безупречной.
– Впрочем, я сам могу запереть дверь, – мягко заметил он, снимая перевязь вместе со шпагой.
Робби положил шпагу рядом с пистолетами и расстегнул куртку. Его пальцы, загорелые, длинные и тонкие, припыленные легкой порослью золотисто-рыжих волос, скользнули под манжету черной полотняной рубашки. Из-под манжеты показалось сильное запястье. Робби снял куртку и блаженно вздохнул. Какое счастье освободиться от тяжелого вооружения!
Зачарованный взгляд Роксаны скользил по его мускулистым рукам, мощному торсу и могучим бедрам, обтянутым черной кожей штанов.
– Я рада, что ты вернулся, – наконец прошептала она.
Он опустил руки.
– Знаю.
– Прошло столько времени…
– И ты начала верить, будто моей любви не существует?
– Я пыталась заставить себя отказаться от тебя.
– Вижу, у тебя это почти получилось, – усмехнулся РОбби.
– Не будь таким самодовольным, – пожурила его Роксана, хотя уголки ее губ предательски дрогнули. – Ты слишком молод, чтобы знать все.
– Несмотря на молодость, я очень опытен. Судьба не щадила меня. Джонни после смерти отца тоже не был образцом благоразумия. Так что я знаю о жизни больше, чем ты воображаешь.
– Не можешь ли ты избавить меня от Агнес? – поддразнила его Роксана.
– Я сделаю все, что ты пожелаешь.
– Ах, эта самоуверенность Карров! – прошептала Роксана, втайне упиваясь красотой его сильного тела.
– Нужно уметь приспосабливать мир к своим вкусам. А почему бы нет? Жизнь коротка.
– Надеюсь, не слишком, – со страхом пробормотала она.
– Позволь мне перефразировать собственное изречение, – дипломатически поправился Робби. – Нужно учиться брать все, что пожелаешь. Точка.
– Ох уж эти флибустьеры Карры!
– Такова традиция границы. Мы рождены и воспитаны, чтобы владеть приглянувшимся.
– И ты хочешь меня?
– Безмерно, – произнес Робби едва слышным шепотом.
Какая часть ее независимости стоит на кону?
– И ты возьмешь меня против воли?
Он остановился в нескольких дюймах от Роксаны.
– Очень хотелось бы, но нет. Ни за что. Не позволяй таким, как Агнес Эрскин, разлучить нас. Это продажная и подлая особа, и она была таковой задолго до твоего рождения.
– Дело не в тебе и не во мне, а в моих детях, – мрачно пояснила Роксана.
– Прикажи отвезти их в деревню. Ради их же безопасности. Разве ты не доверяешь Амелии, сестре Джейми?
Лицо Роксаны мгновенно просветлело, лоб разгладился.
– Я тебя обожаю!
– Проблема разрешена?
– Может быть, – вздохнула Роксана, преисполнившись внезапным оптимизмом. – Может быть…
– Я попрошу Куттса послать кого-нибудь, чтобы поговорить с ней.
– Неужели он сможет отыскать надежного человека?
– Мы обязательно найдем такого.
Уверенность Робби всегда изумляла Роксану. Для него словно не существовало неразрешимых проблем. Доказательством тому было его присутствие в Эдинбурге, а ведь все шотландские представители власти были обязаны арестовать находившегося вне закона графа Гринло.
– Утром, – предложила она с манящими нотками в голосе.
Робби на мгновение закрыл глаза. Его губы изогнула улыбка.
– Не двигайся. – Он поднял руку. Слова приветствия, которых он так ждал, сладостным эхом отозвались в ушах. – Я сам запру дверь.
Вернувшись, он застал ее на прежнем месте. Только руки были широко раскинуты, а улыбка была прежней, чувственной и зовущей.
– Как долго я жаждал этого, – выдохнул Робби, прижимая к себе Роксану.
– А я чувствую себя такой беспомощной, как никогда раньше.
– Беспомощной от любви? Я знаю.
Она кивнула, прильнув к нему. В глазах ее блеснули слезы.
– Тебе следовало уйти. Я должна была настоять на этом. Но я ни о чем не могу думать, кроме как о твоих ласках. Это безумие, Робби, тем более что здесь Агнес Эрскин и ее слуги, которым никак нельзя доверять. Кроме того, в городе сейчас Аргайлл и Куинсберри с целым войском стражи.
– Ш-ш, дорогая. – Он притянул ее к себе. – После целого месяца без твоей любви… все, чего я хочу, – это чувствовать тебя. Каждый дюйм твоего тела. И пропади пропадом все остальное!
– Но опасность…
Робби завладел губами Роксаны, лишив ее всякой возможности продолжать, и последние остатки ее сомнения растаяли вместе со вздохом.
Он был возбужден. Под мягкой тканью сорочки перекатывались его мощные мышцы. Как же она скучала по его ласкам!
Ладони Роксаны скользили по его стройному телу. Она чувствовала, как внутри ее разгорается жар.
Робби покрывал поцелуями ее лицо, шептал ласковые слова, обещания наслаждения, напоминая Роксане обо всем, что он может сделать с ней, что заставит ее испытать. Он почти потерял самообладание, однако железная воля все же взяла верх и он подавил свои инстинкты.
– Ты, похоже, готова, – поддразнил он, покусывая ее нижнюю губу и потираясь о ее бедра своими.
– Месяц воздержания – слишком долго для меня.
Теряя разум от возбуждения, она потянулась к пуговицам на его штанах.
– Новое ощущение для тебя?
– Неслыханное.
– В таком случае пусть эта ночь будет для нас памятной.
– Мне кажется, что так и будет.
Роксана скользнула ладонями по черной коже, прикрывавшей его восставшую плоть, сомкнула пальцы вокруг напряженного копья.
– Я рада, что решила не отпускать тебя.
Он уже хотел ответить, но сжал губы. Сейчас не время спорить о том, кто кого не отпустил. В его жилах бурлила кровь разбойников, и знает это графиня Килмарнок или нет, но она принадлежит ему: сейчас, завтра, всегда.
Внизу хлопнула дверь, и Роксана вздрогнула.
– О Господи, Робби, не знаю, смогу ли я пойти на это. Ты должен уйти… должен.
– Обязательно, – пробормотал Робби, возвращая ее к занятию, которое она прервала.
Роксана попыталась оттолкнуть его:
– Что, если они застанут тебя здесь?
Он слегка отстранился. Но вместо того чтобы уйти, скользнул рукой между ее бедер.
– А если здесь?
Он прижал ладонь к ее лону. Пальцы раздвинули влажные складки.
Роксана застонала, охваченная пьянящим лихорадочным жаром.
– Это не займет много времени, – пообещал Робби и, быстро откинув ее юбку, проник двумя пальцами в ее истекающий любовными соками скользкий грот, лаская трепещущую плоть с такой изысканной нежностью, что Роксане казалось, она сейчас умрет от неутоленного желания.
– Перед тем как уйти, я подарю тебе наслаждение, – прошептал Робби, изнемогая от собственного желания.
Роксана с силой сжала бедра и начала извиваться. Она почти потеряла голову от возбуждения. Хмельное безумие затмило все страхи, здравый смысл и разум. Она трепетала от его ласк, таяла… Наконец она ощутила первые волны разрядки, и из ее горла вырвался тихий крик, который Робби успел заглушить своими губами.
И тут на Роксану волна за волной стало накатывать острое наслаждение. Робби наклонился ближе, ловя губами ее чувственные стоны, а едва буря унялась, подхватил Роксану на руки и отнес на кровать.
Все еще раскрасневшаяся, блаженно улыбающаяся, она посмотрела на него сквозь полуопущенные ресницы и томно прошептала:
– Я так истосковалась по тебе…
– Знаю, – улыбнулся Робби, проводя ладонью по ее шелковистому бедру вверх, до горячего влажного треугольника рыжих волос. – И на этот раз мы не будем спешить.
Он снова наклонился. Длинные мягкие волосы, обрамлявшие его лицо, смешались с ее локонами.
– Ты всегда была нетерпеливой, – прошептал он, целуя ее и принимаясь расшнуровывать платье.
Роксана покорно позволяла снимать с нее одежду. Вслед за сиреневым платьем последовали кружевные нижние юбки, фижмы и тонкая батистовая сорочка.
Осторожно коснувшись пальцами ее пышной груди, Робби прошептал:
– Лежи смирно.
Она кивнула. Робби снял с себя сорочку, отбросил ее в сторону и стал снимать сапоги.
Не выдержав, Роксана приподнялась и коснулась его спины, такой близкой и соблазнительной. Распластала пальцы, наслаждаясь прикосновением к мышцам, упругим и твердым под бронзовой кожей.
Робби повернул голову и улыбнулся:
– Можешь ласкать меня, где только пожелаешь. В любом месте.
– Я так и намереваюсь сделать…
– Значит, моя поездка того стоила.
Он отбросил сапоги.
– Я думала, ты явился не за этим, – промурлыкала она.
– Я так сказал?
Он встал, снял штаны и повернулся, явив ей полное доказательство своей готовности к любовным играм. Роксана восхищенно вздохнула.
– Хотя… я не против, – пробормотала она, жадно глядя на него.
Он улыбнулся:
– Прекрасно, потому что больше я ни о чем думать неспособен.
– Вы определенно интригуете меня, милорд, – кокетливо отозвалась Роксана.
– Как мило, тем более что я намереваюсь любить тебя всю ночь.
– В самом деле? А если я откажусь?
– Возможно, я сумею убедить тебя.
Осторожно взяв в руки свою плоть, он легонько провел по ней пальцем, раз, другой, третий. Его член разбухал на глазах, становясь больше, длиннее.
– О да!.. – выдохнула Роксана, наслаждаясь зрелищем.
– Означает ли это, что я могу делать с тобой все, что угодно? – дерзко спросил Робби.
Роксана засмеялась.
Робби взобрался на кровать, навис над Роксаной, раздвинул ее бедра и устроился между ногами.
– А теперь, графиня, – прошептал он тихо и хрипловато, – моя очередь.
Тишину нарушил внезапный стук шагов в коридоре, и Роксана мгновенно напряглась.
– Ты погибнешь из-за своих капризов, – предостерегла она.
– С радостью, дорогая! Тише…
Чуть подавшись вперед, он уперся своей плотью в лепестки ее лона.
Роксана уперлась кулаками в его грудь.
– Это слишком опасно, – прошептала она.
Робби отвел ее руки, вошел во влажный грот и выдохнул:
– Знаю, дорогая.
К счастью, шаги стихли вдали, и Роксана с облегчением выдохнула. В то же мгновение она забыла о грозящей им обоим опасности и, сгорая от желания, подняла бедра, позволяя Робби войти еще глубже.
Он улыбнулся ей. Его длинные волосы щекотали ее лицо.
– Передумала?
Быстрым грациозным движением он заправил длинные пряди за уши, и в Роксане шевельнулась ревность. Уж очень отработано это движение! Жаль, что она не может оставаться к нему равнодушной, как к остальным поклонникам.
– Возможно! – усмехнулась она, потрясенная собственным ненасытным желанием.
– Или предпочитаешь Аргайлла? Совсем недавно ты с ним так флиртовала!..
– Ошибаешься. Я всячески пыталась не делать этого.
– И, судя по всему, отнюдь не преуспела в своих попытках.
– Ты ревнуешь! – рассмеялась Роксана.
– Помни, он тебя не получит, – прошептал Робби.
Его яростное желание владеть ею усиливалось с каждой секундой. Он снова с силой вонзился в ее гостеприимное лоно, и Роксана ахнула, ощутив, как он наполнил ее.
– Скажи, что у тебя больше никого нет, – жарко прошептал он, когда его сильная, мощная плоть завладела ею.
– Никого и никогда, – поклялась Роксана.
Успокоенный, он чуть отстранился и, сжав ее ягодицы, снова вошел, еще глубже, до самого конца.
– Что чувствуешь, когда тебя любят по-настоящему?
– Это рай, – простонала Роксана, когда он стал двигаться. – Невыразимо сладостно…
– Со мной ты будешь себя чувствовать только так. Всю ночь, – заверил Робби, выходя из нее и снова входя. – Всю неделю. Только пожелай.
Она знала, что так и будет. Его тело было создано для того, чтобы ублажать женщину. Прекрасный, искусный, неутомимый любовник.
– Ты великолепен, – весело сказала Роксана, хотя ревность стала терзать ее с новой силой.
– Не делай этого!
– Чего именно?
– Не говори таким заученным тоном… как куртизанка, – проворчал Робби.
– И все же ты любишь хвастаться, как поднаторел в искусстве любви.
– Мужчины имеют на это право.
– И женщины тоже.
– Отныне ты не имеешь на это права! – резко заявил он. – Соглашайся, или я не дам тебе наслаждения.
– Да-да, – поспешно согласилась Роксана, и его лицо неожиданно озарилось улыбкой.
– Я мог бы заставить тебя согласиться на все, верно?
– Да.
– Не важно, что бы я ни сказал?
– Да, – рассмеялась Роксана.
– Чтобы получить это?
– Чтобы получить тебя!
– Ты не смеешь разговаривать с Аргайллом.
– Я и не хочу.
– И танцевать с ним.
– Будь благоразумным.
– Мне вовсе не обязательно быть благоразумным именно сейчас, не так ли?
Он снова стал двигаться, медленно, мощно, и этому упорному ритму было невозможно противиться.
– Пожалуй, ты прав, – промурлыкала Роксана, сжимая его узкие бедра, притягивая ближе, словно желая впитать его в свои тело и душу, сладковатый вкус его губ, хрупкую мимолетность его неукротимости, молодости и любви.
– Сейчас я изольюсь в тебя!
Ей бы следовало сказать «нет». Следовало бы позаботиться, чтобы он воспользовался «французским письмом» [2]. И все же она лишь вздохнула и прижала его к себе. Хоть бы он всегда оставался в ней.
И все же Робби ждал. Потому что был готов ради нее на все. Потому что вернулся в Шотландию только из-за нее. Потому что всячески потакал ее чувствам. Только когда Роксана стала извиваться в сладостных судорогах, он позволил себе исторгнуться в нее.
Они испытали вместе бесконечное, жаркое, всепоглощающее блаженство, а когда немного отдышались, Робби прошептал:
– Ты моя навсегда, моя красивая девочка… навеки…
Роксана улыбнулась ему. Сердце ее учащенно билось.
– Всегда, всегда, мой красивый, храбрый рыцарь.
Все сомнения и неуверенность покинули ее, потому что она лежала в его объятиях. А он твердо знал, что пришел надолго и останется здесь до утра.
Всю ночь они любили друг друга, словно хотели наверстать упущенное время, забыть одинокие недели – и наслаждались запахом и вкусом друг друга, исследовали границы желания. Наслаждались новым свежим очарованием своей любви. А уже под утро Роксана, засыпая, пробормотала:
– Довольно…
Робби кивнул, потому что был дома, а она снова принадлежала ему.
Он тоже задремал, хотя спал чутко, сном приграничного разбойника. Настоящий, крепкий сон – недоступная ему роскошь.
Глава 4
Ближе к рассвету, когда небо было еще темным, но звезды уже начали гаснуть, Робби поднял голову, прислушался и тут же разбудил Роксану. Она хотела что-то сказать, но он прижал палец к ее губам, а затем встал. Он как раз потянулся к оружию, когда доски двери затрещали под ударами топора.
Очевидно, шпионы Куинсберри не дремлют!
Робби вскочил и молниеносным движением схватил пистолеты.
В комнату никто еще не ворвался. Пока. Но словно в подтверждение его мыслей, еще одна доска треснула под ударами топора.
Схватив со стула штаны, он в мгновение ока натянул их, одновременно оценивая, долго ли продержится дверь. Похоже, толстый дуб заставит нападающих попотеть.
Быстро затянув ремень, Робби сунул за пояс пистолеты, наклонился над кроватью и прошептал:
– Времени почти нет. Иди в гардеробную, чтобы тебя случайно не ранили.
Стук и грохот перекрыл пронзительный голос, требующий, чтобы нападавшие удвоили усилия.
Спустив ноги с кровати, Роксана встала, словно подстегнутая командами свекрови.
– Никому ничего не грозит, и меньше всего – мне. Поэтому не стоит говорить со мной столь заботливым, рыцарским тоном! – прошипела она, накидывая халат. – Можно подумать, я стану разыгрывать покорную деву, пока они тебя убивают! Немедленно проваливай отсюда! – приказала она, швыряя ему рубашку и сапоги.
– Если их немного, я смогу выпутаться. – Робби спокойно натянул рубашку, словно люди с топорами не разбивали дверь в щепки. За рубашкой последовали сапоги. – Я прекрасно вооружен.
– Даже не думай остаться, – горячо возразила Роксана. – Эта старая ведьма жаждет твоей крови. И получит, если ты не уберешься! Будь она проклята! Это мой дом, я тут хозяйка и сверну ее тощую шею!
– Тебе может понадобиться помощь, – сказал Робби.
– Для меня важнее, чтобы ты остался жив. Хотя бы ради меня!
Она раздраженно отбросила руки Робби и, не обращая внимания на его полное пренебрежение собственной безопасностью, сильно толкнула в грудь.
– Немедленно уходи!
Стук становился все громче: очевидно, прибыло подкрепление. За дверью слышались грубые мужские голоса, перемежаемые воплями Агнес и оглушительным грохотом топоров.
– Пожалуйста, Робби! – отчаянно прошептала Роксана, умоляя его уйти. – Даже не думай здесь остаться. Меня никто и пальцем не тронет. Им нужен ты. И учти, я привыкла заботиться о себе едва ли не с колыбели.
Оставалось надеяться, что рассудительный тон убедит Робби, он послушает ее и уберется восвояси.
– Возможно, настало время кому-то позаботиться о тебе.
– Это будет легче сделать, если ты останешься в живых, – подчеркнула Роксана.
– Ты уверена?
Грохот становился непрерывным. Она окинула Робби негодующим взглядом.
– Продолжай в том же духе, и я увижу тебя болтающимся в петле.
– Но так неправильно…
Дверные петли угрожающе скрипели, почти вырываясь из рамы.
В глазах Робби горела жажда драки, он был готов схватиться с нападающими!
– Если останешься, я сама тебя пристрелю! – яростно бросила Роксана. – Ты рискуешь жизнью моих детей!
Воинственный блеск в глазах Робби померк.
– Боже, я о них совсем забыл. – Он снял с кроватного столбика куртку. – Прости мой эгоизм. Если что-то понадобится, оставь письмо для Холмса в таверне «Стайлз». Возьми.
Он протянул ей пистолет.
– На случай, если понадобится пристрелить кого-то, кроме меня, – добавил он с шутливой улыбкой.
– Я не стану тебе писать. Я вообще в жизни тебя не видела. И мне не нужен пистолет… о, так и быть.
Если она не возьмет оружие, он никогда не уйдет.
– Ради Господа Бога, беги же!
Робби нерешительно посмотрел на нее.
– Я хочу, чтобы ты остался жив, – прошептала Роксана со слезами на глазах. – Умоляю!
Он схватил ее в объятия. Их поцелуй был невыносимо сладок. Отстранившись, Робби с трогательно-прекрасной улыбкой отвернулся и исчез в гардеробной.
Через несколько мгновений дверь рухнула, и когда в комнату ворвались люди с фонарями, пред ними предстала графиня Килмарнок, безмолвно целившаяся в них из пистолета.
Мужчины застыли в проеме. В их взглядах смешивались восхищение и страх: первая красавица Эдинбурга стояла у кровати в соблазнительном дезабилье. Длинные, рыжие, спутанные волосы разметались по плечам, щеки раскраснелись, светлый шелк халата обрисовывал пышные формы, в открытом вырезе белела грудь.
– Что означает это вторжение? – спросила Роксана и недрогнувшей рукой взвела курок.
– Совершенно не обязательно никого убивать, – мягко заметил Куинсберри, выходя вперед и не сводя глаз с оружия.
Протолкнувшись через толпу солдат, графиня Эрскин нервно спросила:
– Где он?
– Почему вы не спите, Агнес? – спокойно поинтересовалась Роксана.
– Я знаю, что он здесь. Заставьте ее сказать, где он прячется! – завопила леди Эрскин.
– Мы хотели бы обыскать ваши покои, – заявил Куинсберри и сделал знак одному из своих людей. – Если не возражаете, конечно.
– Я совершенно одна. Агнес настолько стара, что часто слышит и видит то, чего на самом деле нет.
– Мы просто посмотрим. Ради нашего спокойствия, – пояснил герцог. – Я получил несколько докладов о… – Он помедлил в поисках наиболее нейтрального слова. – О появлении в округе некоего незнакомца. И это нас очень встревожило.
Роксана вопросительно подняла брови:
– И поэтому вы вышибли мою дверь?
– Нам сказали, что он… что кто-то находится в вашей комнате.
– И вы, Джеймс, взяли на себя роль моего опекуна?
– О, я никогда бы не осмелился, – пробормотал он, оглядывая смятую постель Роксаны. – Но в эти времена политических волнений всем приходится терпеть неудобства.
– Я хочу, чтобы мне навесили новую дверь! – резко бросила Роксана. – И требую извинений!
– Разумеется, – кивнул Куинсберри, гадая, уж не страдает ли Агнес старческим слабоумием.
Эта история быстро превращается в фарс. Но как раз когда он уже был готов извиниться, на глаза ему попались мужские перчатки, лежавшие рядом с кроватью. Подойдя ближе, он нагнулся и поднял перчатки:
– Ваши?
Перчатки были из черной замши и подбиты мехом, чтобы уберечь руки от вражеских шпаг.
– Насколько я помню, нет.
Сердце Роксаны бешено колотилось, но она вынудила себя говорить спокойно.
– Я была права, – прокудахтала Агнес. – Не так уж я безумна!
Куинсберри, проигнорировав ее выпад, вкрадчиво заметил:
– Перчатки какого-то друга, разумеется?
– Разумеется, – подтвердила Роксана, стараясь не отводить взгляда.
Куинсберри поднес перчатки к носу и осторожно понюхал:
– Лимон и сандаловое дерево. Из Леванта. – Он тяжело вздохнул: – Боюсь, мои люди должны обыскать покои, поскольку появилась причина. – Он взмахнул перчатками. – Надеюсь, вы понимаете.
– Что же, если это так необходимо… – пожала плечами Роксана, опустив пистолет.
Кажется, она достаточно сумела потянуть время, чтобы дать Робби возможность скрыться.
– Они найдут твоего любовника, – восторженно пробормотала Агнес, – а потом повесят на твоих глазах!
– У вас галлюцинации, Агнес. Здесь нет никого, кроме меня.
– Отродье Карров присылает тебе такие страстные письма, – издевалась свекровь. – Как же он страдает по своей Рокси!
Старая ведьма была все еще одета в бальное платье. Значит, вместо того чтобы спать, она шпионила!
– Как мне известно, – небрежно бросила Роксана, не собиравшаяся обмениваться оскорблениями с Агнес, – он сейчас живет в Голландии.
Через несколько минут в комнате снова появился Куинсберри в сопровождении солдат.
– Никаких следов.
– Осмотрите простыни. Вы сразу найдете доказательство того, что он здесь был, и за одно это следует послать мою шлюху-невестку в Толбут, за укрывательство государственного преступника.
– Если кто-то посмеет притронуться к моим простыням, Агнес, я пущу вам в голову пулю… и с большим удовольствием, – процедила Роксана, снова поднимая пистолет, и уже иным, вкрадчивым тоном предложила: – Будьте моим гостем, Куинсберри.
Вдовствующая графиня побелела. Рот открывался и закрывался, как у рыбы на песке. Какое-то время в комнате царило тревожное молчание.
– Я очень метко стреляю, – подчеркнула Роксана.
– Ну же, Рокси, не натворите глупостей. Нет никакой нужды проверять вашу постель. Я готов верить вашему слову.
Поскольку молодой Карр успел сбежать, нет смысла выказывать ей недоверие. Есть предательские пятна на простынях или нет, это не важно: ведь графа и след простыл. Лучше подождать, когда он снова навестит прекрасную Рокси, а это произойдет довольно скоро – любвеобильность Карров была широко известна.
За окном неожиданно раздался выстрел… другой, третий… С лица Роксаны сбежала краска.
– Я знала, что он тут был! – воскликнула разрумянившаяся Агнес.
– Прошу прощения, дорогая, – с деланной учтивостью обратился Куинсберри к Роксане, перекрикивая звуки выстрелов. – Должно быть, в ваш сад пробрался грабитель. – Коротко поклонившись, он направился к выходу. – Не волнуйтесь, мы с ним расправимся.
Потребовалась вся ее немалая сила воли, чтобы оставаться внешне бесстрастной.
– Как хорошо, что вы и ваши люди пришли вовремя!
– Действительно, счастливое обстоятельство, – вкрадчиво согласился Куинсберри.
Он мысленно прикинул, сколько времени потребуется на то, чтобы самым законным образом повесить Робби Карра и устранить очередную угрозу своим недавно приобретенным владениям.
– Надеюсь, вы сможете уснуть после того, как мы вас потревожили?
– О, будьте уверены, я прекрасно высплюсь, – так же вежливо ответила Роксана.
– Его непременно повесят или утопят; чтобы не тратиться на веревку, – злорадствовала свекровь, не спешившая уходить.
– Учтите, Агнес, пистолет все еще у меня в руке. Я вполне могу вас пристрелить, тем более что у меня появилась веская причина. – Роксана снова прицелилась в злобную ведьму. – И здесь уже нет Куинсберри с его людьми, чтобы защитить вас.
Этого оказалось достаточно, чтобы Роксану тут же оставили одну. Свекровь сочла за лучшее ретироваться. Стук ее бегущих ног был малым утешением за весь кошмар, который пришлось пережить Роксане. Она бессильно опустилась на ближайший стул и поежилась от озноба. Ее трясло от страха за безопасность Робби. Что, если его ранили или убили? Оставалось только молиться, чтобы Господь защитил возлюбленного. Или уже слишком поздно и один из выстрелов попал в цель? Она не могла заставить себя спуститься вниз, чтобы узнать правду. Господи, спаси его от врагов!
Ему не следовало возвращаться в Шотландию. Ей не следовало позволять ему оставаться у нее.
Роксана нещадно ругала себя за слабоволие. Если он умрет, во всем будет виновата она.
А Робби тем временем мчался по соседней улице, окровавленный, весь в синяках, задыхающийся. Он свисал с подоконника гардеробной, находившейся на третьем этаже, готовый спрыгнуть на крышу соседнего здания, когда его заметили люди Куинсберри. Первые выстрелы не достигли цели – он быстро оказался на крыше второго этажа. Однако следующий прыжок на карниз соседнего здания был более опасным. Робби некоторое время колебался, раздумывая, прыгать или нет, и преследователи получили время лучше прицелиться. Робби был ранен. Он упал на колени, но, подгоняемый необходимостью, тут же вскочил на ноги и прыгнул. Ему удалось ухватиться за карниз, он взобрался на крышу и вскоре исчез из виду. Когда преследователи оказались за спиной, Робби позволил себе немного отдышаться. Он припал щекой к прохладной черепице и осторожно пошевелил раненой рукой. Если кровотечение не усилится, он вполне сможет уйти от погони. Медлить нельзя было ни секунды. Робби, соскользнув к противоположной стороне крыши, спрыгнул на крыльцо. Кровь из раны хлестала все сильнее, но Робби было не привыкать. Он десятки раз уходил от погони, тем более раненый. Если повезет, он в два счета доберется до своего жилища, прежде чем потеряет последние силы.
Осторожно подобравшись к воротам, Робби перебежал открытое пространство и углубился в темный переулок. Однако люди Куинсберри снова его заметили и бросились за ним.
Поскольку кровь оставляла отчетливый след, нужно было перевязать рану, иначе он мог привести врагов прямо к дому.
